CC BY
86
имеют право получать от государства помощь для воспитания и обучения подрастающего поколения малочисленных народов. Далее в ст. 10 говорится, что лица, относящиеся к малочисленным народам, имеют право создавать учебные группы для обучения традиционным хозяйствованию и промыслам малочисленных народов [18]. В целом закон предоставляет коренным малочисленным народам право воспитывать, согласно их традициям, а уже конкретные индивиды реализуют данное право.
Таким образом, социально-философский подход даёт возможность глубже понять природу коллективных прав, выделить основополагающий их смысл. На наш взгляд, он заключается в сохранении культурной самобытности, этнокультурного многообразия в современном мире. Сообщества являются в некотором смысле «хранителями» уникальных ценностей, и поэтому их правомерно считать субъектами коллективных прав. Обращение к исследованиям правоведов, а именно к их выводам о важности разграничения понятий «субъект права» и «субъект правоотношений» даёт возможность снять противоречия с позиции методологического индивидуализма. Значимость индивида в данной интерпретации коллективных прав не умаляется, он является активным субъектом, непосредственно реализует свои права, которыми он обладает в силу добровольной причастности к этническому сообществу.
Библиографический список
1. Мирская, Т. И. К вопросу о понятии коллективных прав / Т. И. Мирская // Государство и право. - 2015. - № 11. - С. 95-100.
2. Регеда, Е. В. К вопросу о правовой сущности института коллективных прав / Е. В. Регеда // Бизнес в законе. - 2009. - № 1.- С. 48-50.
3. Напсо, М. Б. «Этнические» коллективные и индивидуальные права: выбор между правами народов и культурными правами индивида / М. Б. Напсо // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. - 2008. - № 50. - С. 102-110.
4. Дубровский, Д. Индивидуальные и коллективные права: противоречия практики / Д. Дубровский // Библиотека «Гражданское общество в России». - URL: https://www.civisbook.ru/files/File/Dubrovskyi_ind.pdf (дата обращения: 24.04. 2018).
5. Кряжков, В. А. Коренные малочисленные народы Севера в российском праве / В. А. Кряжков. - М.: Норма, 2010. - 560 с.
6. Новикова, Н. Н. Коллективное право коренных народов на самобытное развитие: культурная ценность или конфликт интересов / Н. Н. Новикова // Коллективные права этнических сообществ: проблемы теории и практики / под ред. Ю. В. Попкова, И. С. Тарбастае-вой. - Новосибирск: Манускрипт, 2017. - С. 110-120.
7. Hartney, M. Some Confusions Concerning Collective Rights / M. Hartney // Canadian Journal of Law and Jurisprudence. - July 1991. -Vol. IV.- № 2 - Р. 293-314.
8. Miodrag, J. Collective Rights in Multicultural Communities / J. Miodrag. - Beograd 2004. - 240 p.
9. Miodrag, J. Collective Rights. A Legal Theory / J. Miodrag. - Cambridge:Cambridge University Press, 2012. - 230 p.
10. Тарбастаева, И. С. Коллективные права в исследованиях М. Хартнея / И. С. Тарбастаева // Коллективные права этнических сообществ: проблемы теории и практики / под ред. Ю. В. Попкова, И. С. Тарбастаевой. - Новосибирск: Манускрипт, 2017. - С. 31-37.
11. Бенхабиб, С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эпоху / С. Бенхабиб; пер. с англ.; под ред. В. И. Иноземцева. - М. : Логос, 2003. - 350 с.
12. Weber, М. Economy and Society / М. Weber, ed. by G. Roth, C. Wittich. - Berkeley: University of California Press, 1968. - 656 p.
13. Berent, M. Collective Rights and the Ancient Community / M. Berent // Canadian Journal of Law and Jurisprudence. - July 1991. - Vol. IV. -№ 2. - P. 387-399.
14. Pestieau, J. Minority Rights: Caught Between Individual Rights and Peoples' Rights. Canadian Journal of Law and Jurisprudence / J. Pestieau. -July 1991. - Vol. IV. - № 2. - P. 361-373.
15. Miodrag, J. Are There Universal Collective Rights? / J. Miodrag // Human Rights Review. - 2010. - Vol. 11. - № 1. - P. 17-44.
16. Жильникова, Е. В. Проблемы разграничения понятий «субъект права» и «субъект правоотношений» / Е. В. Жильникова // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики в 3-х ч. Ч. II. -Тамбов: Грамота, 2011. - № 7 (13). - C. 74-77.
17. Владимиров, С. М. Основные современные взгляды на субъект права / С. М. Владимиров // Вопросы экономики и права. - 2013.-№ 11. - С. 11-14.
18. О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации: Федеральный закон от 30 апреля 1999 г. № 82-ФЗ (с изменениями и дополнениями) // Российская газета. - 1999. - 12 мая. - № 90.
© Тарбастаева И. С., 2018
УДК 391:167.7
ЭТНИЧЕСКАЯ МОДА: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
М. В. Топоева
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье анализируются основные концепции моды как социокультурного феномена, представленные в отечественной и зарубежной науке конца Х1Х—ХХ1вв. Определено, что мода выполняет различные функции: визуализации статуса и материального положения населения; повышения солидарности групп и индивидуализации личности; осуществления коллективных действий акторов моды и пр. Отмечено, что новый социокультурный феномен «этническая мода» (в том числе хакасская мода) возник в условиях возрождения народов страны, выполняет те же роли в обществе.
Ключевые слова: мода, этническая мода, этническая идентичность, хакасская национальная одежда, конкурсы красоты, модельеры.
Глобализация всё более универсализирует человечество, естественным ответом на это является стремление народов сохранить уникальность своей культуры. По мнению Л. М. Дробижевой, «снижение значимости этничности прогнозировалось с урбанизацией общества, затем со всемирной модернизацией, но каждый раз и в ходе первого, и в ходе второго процессов их последствия для этничности были не однонаправленными. В каких-то проявлениях жизни она теряла значение, а в каких-то, наоборот, набирала новый потенциал для поддержания интенсивности» [1, с. 17], и, как справедливо отмечает исследователь, «в изучении этничности методологически мы исходим из того, что она проявляется не только в ассоциации с этнической общностью,
но и в проектах, акциях, каких-то повседневных действиях, событиях, имеющих этносимволическое значение» [1, с. 19].
Одним из таких ярких, зримых манифестаций этничности, без сомнения, является возрождение национальной одежды и украшений. Причём, это осуществляется в виде различного рода презентаций, фестивалей, конкурсов красоты и пр.
Вместе с тем мы должны констатировать, что этническая одежда каждого народа прежде всего носит сакральный характер, и именно поэтому она консервативна и строго канонична. В одежде закодирована информация о роде, семье, личности её носителя. Здесь не случайны цвет, орнамент, покрой. Таким образом, любой её элемент служит оберегом и находится в строго определённом месте.
Известно, что в традиционном обществе любое нарушение канонов всегда наказывалось как святотатство. И именно поэтому моды как смены образцов покроя, цвета, орнаментики в этнической одежде как таковой не было.
В ХХ веке многие народы, в том числе нашей страны, в процессе серьёзнейших социальных трансформаций вынуждены были отказаться от этнической одежды. Это стало следствием не только общецивилизационных процессов, но и тотальной ассимиляции. Национальная одежда перестала быть востребованной не только в повседневности, но и как один из важнейших символов этничности. Этому также способствовало то, что в индустриальном обществе серьёзное место в культуре повседневности стала занимать мода как социокультурный феномен. Мода, как известно, символизирует динамизм и изменчивость, реконструкцию прошлого и инновации настоящего, прогноз на будущее.
Под модой в широком смысле принято понимать господство определённого стиля в какой-либо сфере жизни в течение конкретного времени. В отечественной науке одной из заметных аналитических работ, связанных с обзором классических концепций социологии моды, являются труды О. Ю. Гуровой [2].
Одними из первых исследований моды считаются работы Т. Веблена, Г. Зиммеля, в которых она понимается как классовый феномен, преимущественно высшего общества, являясь индикатором социального расслоения. Однако с формированием массового общества (1960-1970 годы) мода становится доступной широким слоям, вследствие чего возникает иллюзия, что модная одежда перестаёт выступать ресурсом демонстрации классовых различий.
Вместе с тем мода остаётся символическим феноменом. Т. Веблен в работе «Теория праздного класса: экономическое исследование институций» (1899) [3] продолжает утверждать, что представителям высших слоев, особенно американских, свойственно демонстративное потребление - потребление на показ. И они требуют уважения и почёта. Модная одежда должна быть подчёркнуто дорогой и неутилитарной, акцентируя «демонстративную праздность» как элемент стиля жизни обеспеченных людей. Средний класс копировал одежду буржуазии, чтобы хотя бы символически приблизить «американскую мечту». Таким образом, мода быстро девальвировалась и модельеры были вынуждены быстро менять стили и вводить новые нормы.
Г. Зиммель выделяет две противоречивые функции - соединять и индивидуализировать. Мода представляет собой, с одной стороны, подражание образцу и этим удовлетворяет потребность принадлежности к определённой группе, с другой стороны, она же формирует потребность к выделению из общей массы [4, с. 367].
Г. Блумер в эссе «Мода: от классовой дифференциации к коллективному отбору» (1969) [5] считал причиной возникновения моды действие механизма «коллективного отбора» по выбору моделей одежды и присвоению им статуса «модных» акторов, элитой (дизайнеры, байеры, «модная публика», рядовые покупатели и модные журналы). Социальные функции моды в целом состоят в том, чтобы придавать социальной жизни упорядоченность, движение и развитие.
Однако мода, как это ни парадоксально, создаёт напряжённое поле соперничества дизайнеров - творцов новых стилей и капитала (производителей). Именно об этом пишет П. Бурдьё в своих работах, например, в труде «Различение: социальная критика суждений» [6].
Р. Барт разработал концепцию моды как знаковой системы в работе «Система моды» (1967) [7]. По его мнению, модные журналы формируют риторику моды путём приписывания различных смысловых значений фотографиям и «реальным» вещам, представляя собой своеобразный справочный текст по распознаванию тех или иных смыслов. Модные журналы аккумулируют идеи дизайнеров и доносят их о публики.
Ж. Бодрийяр утверждал, что в потребительском обществе следование моде приобрело характер вечного процесса шоппинга - стремления людей к достижению вечно ускользающего образца-идеала. [8]. Причём, она перестаёт выполнять функции объединения в социальные группы и индивидуализации стиля личности. В то же время, ей подвержены все, и у каждого есть потребность ей следовать. Таким образом, Ж. Бодрийяр говорит, по сути, о деконструкции моды.
Несмотря на столь пессимистический вывод учёного, мы должны констатировать, что мода жива, как и выполняемые ею функции: визуализировать статус и материальное положение (Веблен); соединять и индивидуализировать (Зиммель); осуществлять коллективные действия акторов моды (Блумер); формировать структуру моды модными журналами (Барт) и пр. О. Ю. Гурова утверждает: «В современных концепциях моды рассмотренные идеи классиков социологии моды получают своё развитие. Современная социология моды связывает моду не с классовой структурой общества, а с различными идентичностями - гендерными, возрастными, этническими, субкультурными и т. д.» [2].
Одним из ресурсов развития моды являются использование национальных мотивов в дизайнерских работах. Это особенно ярко проявилось в 1960-е годы в молодёжной среде (хиппи). Однако сегодня мы являемся свиде-
телями нового социокультурного феномена - этнической моды. В конце ХХ века потребность народов страны в восстановлении собственной этнической целостности привела, помимо прочего, к появлению моды на этническую одежду, более того, появился социокультурный феномен «этническая мода», явление крайне противоречивое и неустойчивое. Рассмотрим его на примере этнической моды хакасов.
Этническая мода в Республике Хакасия - направление довольно новое и ещё не изученное. В последние годы активно заявили о себе мастера традиционной этнической одежды и новаторы, пытающиеся создавать образцы высокой моды на основе этнических мотивов, повседневную стилизованную этническую одежду. Они представляют свои работы не только на подиумах республики, но и за рубежом.
Что касается собственно хакасской этнической одежды, то её проблемами занимались В. Я. Бутанаев, И. К. Кидиекова, О. Киштеева [10; 11; 12; 13] и др. Их серьёзным научным вкладом является сбор образцов, этнографический и культурологический анализ традиционной хакасской одежды. Однако современное состояние этнической моды самостоятельным предметом научного анализа не являлось.
В советское время национальную одежду носили преимущественно в сельской местности люди старшего возраста, она составляла коллекции музеев или была востребована актёрами театров и филармонии.
Удивительным событием советской истории стало первое празднование возрождённого Тун пайрама в 1980 году, когда все участвовавшие в нём хакасы надели праздничную национальную одежду. Позднее возрождением хакасского костюма как направления модной индустрии стал заниматься театр моды «Чиркен» (хак. -кокетка) (рук. Л. Кобежикова). Молодые модели демонстрировали не только классические хакасские платья, но и дизайнерские костюмы с элементами национальной вышивки или покроя. Ассортиментная группа коллектива состояла из трёх вещей: хакасского платья, жилета (сигидек) и платка. Организаторы и участники «Чиркен» не имели специального образования в области моделирования одежды и создания школы моделей.
Начиная с середины 1990 годов в Хакасском государственном университете им. Н. Ф. Катанова стали выпускаться специалисты - дизайнеры одежды. Совершенно естественно, что они обратились к хакасской культуре, в том числе, одежде как источнику новых образов. Появились интересные коллекции, новые молодые мастера.
Позднее, в 2009 году, на смену театру моды «Чиркен» приходит театр моды «Алтыр». Молодой талантливый дизайнер М. Мамышева поставила задачу (и успешно с ней справилась!) создать качественный продукт высокой национальной моды на самом современном уровне. Существенным фактором успешности театра моды «Алтыр» является и то, что его деятельность спонсирует Правительство Республики Хакасия. Театр моды «Ал-тыр» стал «визитной карточкой» Республики Хакасия, он оказался востребованным и зарубежными ценителями этнической моды (Франция, Германия, Италия, Турция, Англия и пр.).
Возросшая потребность в сохранении хакасской культуры способствовала тому, что стали организовываться республиканские конкурсы красоты - «Мисс Абахай» (хак. - красавица). Принципиальным отличием стало то, что их организаторами стали не органы государственной власти, а общественные организации и молодые предприниматели. С 2012 по 2017 годы было проведено шесть национальных конкурсов красоты. Их цель: возрождение эталона красоты хакасской девушки - как внешней, так и внутренней. Участницы должны были показать знание хакасского языка, умение носить национальные украшения, традиционные и стилизованные национальные костюмы, знать и соблюдать традиции, манеру поведения.
Уровень и качество проведения конкурса «Мисс Абахай» с каждым годом растёт. После победы на республиканском уровне девушки принимают участие на региональных конкурсах, таких как «Мисс Азия - Сибирь», «Мисс Интернационал», «Мисс Азия Альмаматер» и пр., где достойно представляют традиции, обычаи, красоту хакасского народа.
В последние годы хакасскую национальную одежду можно встретить на праздниках, свадьбах, нередко стилизованные элементы можно встретить и в повседневной одежде и украшениях.
Таким образом, в период этнического возрождения одежда народа стала востребованной как символ этнической идентичности. Акторами стали творческие коллективы и отдельные мастера. Основным противоречием развития хакасской этнической моды является столкновение позиций традиционалистов и неотрадиционалистов: иначе говоря, отстаивающих каноничность этнической одежды и тех, кто считает, что необходимо одежду народа адаптировать к новым условиям.
Этническое направление в дизайне чрезвычайно актуально и как способ проявления культурной солидарности, презентующий традицию не только как музейный экспонат, но и как часть современной культуры, актуальной для человека ХХ1 века. Поэтому на практике дизайн, помещая этнообразы в новые контексты, как ни парадоксально, возрождает интерес к ним, помогает сообществам сохранять и презентовать собственное этническое своеобразие.
Библиографический список
1. Дробижева, Л. М. Этничность и межэтнические отношения в Стратегии государственной национальной политики, этнополитическом дискурсе и массовом сознании / Л. М. Дробижева // Позитивный опыт регулирования этносоциальных и этнокультурных процессов в регионах Российской Федерации: материалы III Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 50-летию первого эт-носоциологического исследования в СССР (Казань, 6-7 сентября 2018 г. Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ). - Казань, 2018. -С. 17-20.
2. Гурова, О. Ю. Социология моды: обзор классических концепций / О. Ю. Гурова. - URL: http://ecsocman.hse.ru/data/ 2011/12/19/1270386284/Gurova.pdf (дата обращения: 19.09.2018).
3. Веблен, Т. Теория праздного класса / Т. Веблен. - М.: Прогресс, 1984. - 367 с.
4. Зиммель, Г. Мода / Г. Зиммель // Зиммель Г. Избранное. Т. 2. - М.: Юристъ. 1996. - 596 с.
5. Blumer, H. Fashion: from Class Differentiation to Collective Selection / H. Blumer // The Sociological Quarterly. - 1969. - Vol. 10.- № 3.-Р. 275-291.
6. Бурдьё, П. Различение: социальная критика суждения / П. Бурдьё; пер. с фр. О. И. Кирчик // Западная экономическая социология: хрестоматия современной классики / сост. и науч. ред. В. В. Радаев; пер. М. С. Добряковой и др. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. - 680 с.
7. Барт, Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры / Р. Барт. - М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003. - 512 с.
8. Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр. - М.: Добросвет, 2000. - 387 с.
9. Гурова, О. Ю. Социология моды: обзор классических концепций / О. Ю. Гурова. - URL: http://ecsocman.hse.ru/data/2011/ 12/19/1270386284/Gurova.pdf (дата обращения: 19.09.2018).
10. Бутанаев, В. Я. Этническая культура хакасов / В. Я. Бутанаев. - Абакан: Хакасское книжное изд-во, 1996. - 221 с.
11. Кидиекова, И. К. Народное искусство в традиционной культуре хакасов: дис. ... канд. ист. наук / И. К. Кидиекова. - Абакан, 2002. -233 с.
12. Кидиекова, И. К. Орнамент хакасов / И. К. Кидиекова. - Абакан, 1997. - 118 с.
13. Киштеева, О. В. Хакасский костюм в художественном пространстве традиционной культуры: автореф. дис. ... канд. культурологи / О. В. Киштеева. - Кемерово, 2009. - 24 с.
© Топоева М. В., 2018
УДК 31/33:[001.1+009]
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ДЕФОРМАЦИИ СОЦИОГУМАНИТАРНОЙ АКАДЕМИЧЕСКОЙ НАУКИ
Д. В. Ушаков
Институт философии и права Сибирского отделения РАН
В статье на основе ретроспективного анализа прослеживается логика проводимых реформ отечественной науки. В частности, на примере тенденций в области социогуманитарных наук показаны наиболее пагубные негативные явления, приводящие к деформации логики научного творчества и деградации науки. Это рост бюрократических требований властных органов от научных организаций при изменении форм и сокращения объемов финансирования научных разработок, увеличение зарплат за счёт сокращения и перевода сотрудников на половину ставки. Запрет отчитываться публикациями, написанными по грантам по теме госзадания, увеличение количества статистических показателей в ущерб поддержке содержательной научной деятельности — всё это ввергает учёных в депрессию и подталкивает к её имитации научных результатов.
Ключевые слова: реформирование, социогуманитарные науки, этапы, развитие, деградация, деформация, финансирование, последствия, рынок, учёные.
Обычное состояние учёного - это состояние рефлексии или размышления над тем, как чётко обозначить, сформулировать проблему, которая беспокоит его и тревожит социальное окружение. Периодически учёному самому полезно разобраться в тех проблемных ситуациях, в которые он попадает. Любая деятельность имеет свои предпосылки, историю, актуализированную проблему и способы её решения.
Проблема заключается в том, что российские учёные в результате современного реформирования отечественной науки ощущают своё положение как ущемлённое в социальном плане, ущербное в экономическом состоянии и затруднительное в возможности развития своей дальнейшей профессиональной деятельности [1]. Предварительным, отчасти косвенным доказательством этой гипотезы являются факты усиления оттока научных кадров за границу, сокращение финансирования исследований, снижение качества научных разработок, происходящие за последние четыре года. Так, по данным, предоставленным учёным секретарём Президиума РАН Николаем Долгушкиным, «в период с 2013 по 2016 гг. число высококвалифицированных специалистов, эмигрировавших из России, выросло с 20 до 44 тысяч... с 1990 года количество исследователей в России уменьшилось в 2,7 раза, а среднегодовое сокращение персонала, который занимается исследованием и разработками, с 2000 года составляет 1,3 % в год» [2].
Однако необходимо воспроизвести логику происходящих событий. Объектом нашего внимания будут реформы и их последствия в социогуманитарной науке, при этом под социогуманитаристикой будем подразумевать как науки о человеке, так и об обществе (в данном случае разделение на социальные и гуманитарные науки будем считать несущественным).
В советские годы развитие науки в большей степени регулировалось тем, какие цели и задачи ставились перед обществом и наукой руководящими органами общественного управления (партией, правительством или другими управляющими органами). Наука финансировалась и управлялась, исходя из этих целей и задач. Значимость научного знания и внедрения его результатов в общественное производство, в народное хозяйство было приоритетным. Развитие науки было сложным с точки зрения возможностей получения финансирования и последующей публикацией результатов. Стимулирование труда учёных осуществлялось с большим бюрократическим цензом того нового, что предлагалось и внедрялось. Тем не менее были прорывные проекты, которые внедрялись в практику социального управления.
В годы перестройки, развала Советского Союза эта система была поставлена на грань выживания, так как поменялась парадигма самого существования с коллективизма на индивидуализм, с плановости на рынок. Изменили саму концепцию финансирования любой деятельности, в том числе и научной. Усилиями и авторитетом Академии наук была поставлена задача выживания и сохранения научных направлений, которые не могут существовать вне сохранения традиций научных школ, но вынуждены доказывать свою состоятельность на рынке товаров и услуг. При минимальном финансировании ставилась задача сохранить и по возможности раз-
