CC BY
380
21. Маринович Л.П., Кошеленко Г.А. Становление афинской демократии //Античная демократия в свидетельствах современников. М., 1996. С. 6.
22. Суриков И.Е. Функция института остракизма и афинская политическая элита //ВДИ. 2004. №1. С. 17.
23. Честертон Г.К. Вечный человек. М., 1991. С. 188.
24. Фадеева И.Л. Только в Европе//Одиссей. 1990. М., 1990. С. 32-33.
S.M.PEREVALOV
ANTHROPOCENTRISM OF THE GREEK POLIS (THE CASE OF ITS GROWING)
As it is well known ancient Greek civilization was based on humanistic principles and ideals. It was a human being who was regarded as creative force in history and actually was. A city-state (polis) can be considered as one of the great achievements of Greek genius. Polis was an institution, established by people and for people, in order to create a favourable conditions for realization of human talents. The article deals with the factors, which promoted evolution to that humanistic and anthropocentric model of city-state (polis): peculiarities of Olympian religion, the way of humane orientation in the world, character of Greek law, problem of the «democracy of the minority», advantages and misadvantages of competitive (agonal) ethics.
Л.Л.СЕЛИВАНОВА (Москва)
ВЛАДЫКА ОЛИМПА. ФОРМИРОВАНИЕ ОЛИМПИЙСКОГО ПАНТЕОНА*
Изучение религии и мифологии древних греков сопряжено с целым рядом трудностей, главная из которых заключается в том, что мы не располагаем достаточным количеством источников. Ведь кроме случайных упоминаний некоторых божеств в микенских табличках II тыс. до н.э., мифология греков известна по письменным источникам не ранее УШ-УП вв. до н.э. За это время греческое общество проделало длительную эволюцию. Микенский период, характеризующийся сильной царской властью и преобладанием в экономике царско-храмового хозяйства над общинным. Постоянные междоусобицы ахейских владык и Троянская война, потребовавшая напряжение всех сил, ослабление микенских центров и падение рабовладельческого уклада. Период так называемого дорийского нашествия с крушением государственных хозяйств и экономическим упадком. Из истории религиозных верований Греции также полностью выпадает огромный пласт в 300 лет так называемые «Темные века»1, Гомеровский период2 (XI - сер. VIII вв. до н.э.) - разложение родовых отношений и создание предпосылок полисного строя. Образование раннерабовладельческого общества и государства в форме полиса в архаический период -
Работа подготовлена при поддержке РГНФ в рамках проекта «Сакральная жизнь в центре и на периферии античного мира» (код проекта 04-01-00417а).
один из самых интересных моментов так называемого «осевого времени», характеризующегося активными духовными исканиями3, эпоха «общечеловеческого культурного переворота», рождение из агонального духа Древней Греции «греческого чуда»4 - УШ-У! вв. до н.э., от которого и дошли наши главные источники по греческой мифологии - произведения Гомера и Гесиода, известные к тому же в редакции VI в. до н.э., когда по приказу афинского тирана Писистрата были записаны гомеровские поэмы и создан единый канон5. А миф, при наличии огромного числа определений, прежде всего устное слово, сообщение или повествование6, «традиционный рассказ о коллективном значении»7. Всякая его запись уже есть искажение через всевозможные интерпретации и догматизацию.
Подобное состояние дел с источниками и является, собственно, той базой, на которой зиждется гиперкритицизм и скепсис некоторых ученых, с недоверием относящихся к традиции (мифам, легендам, эпосу). Они считают полностью достоверным лишь период, зафиксированный письменными источниками, то есть после 700 г. до н.э.,8 а все предшествующие периоды «легендарными», «мифическими»9, несмотря на данные археологии10, свидетельствующие о преемственности религиозных представлений греков на протяжении веков11. При этом, как уже справедливо отмечалось самими археологами, материальные находки сами по себе не могут служить источником по религиозным верованиям, этнической принадлежности и чему бы то ни было, если не имеют подкрепления в традиции12.
Имея, таким образом, дело с вторичными и даже третичными источниками, мифологу приходится решать сверхсложную задачу: найти ядро мифа, очистить его от различных наслоений, выделить новые мотивы (ферменты) и докопаться до древнейший пластов мифа (рудименты), наличествующих даже в поздних письменных источниках. Сама мифология, как остроумно заметил Ю.В. Андреев, «превращается при таком подходе в своеобразный археологический памятник, в котором, как при раскопках Трои-Гиссарлыка, постепенно обнаруживаются, сменяя друг друга, все более и более удаленные от нашего времени напластования религиозных и поэтических образов, древних ритуалов и обычаев, давно ушедших в прошлое культур»13. Общая картина греческой мифологии осложняется еще и отсутствием в раздробленной на множество городов-государств Греции единого пантеона. «Греция как целое никогда нет имела официально зафиксированной или «правильной» мифологии, или в равной степени религии» 14. В каждом полисе была своя мифологическая система, своя иерархия божеств, чему в немалой степени способствовало отсутствие религиозного догматизма15. При этом, однако, отсутствие экономического и политического единства, междоусобная борьба, постоянные миграции народных масс (ахейцев, дорийцев и других), возникновение и распад племенных союзов «удивительным образом не разрушали общность религиозного мировоззрения древних греков»16. Создание политических союзов городов с такими культовыми центрами, как Дельфы, Делос, др., а также основание общегреческих игр (Олимпийских, Пифийских, Истмийских и Немейских) способствовало выработке общего пантеона божеств17, общих мифологических сюжетов и циклов мифов, которые начали складываться уже в микенский период.
Этапы становления и развития греческой мифологии принято условно подразделять18 на хтонический (или доолимпийский), олимпийский и классический (или героический). Доолимпийский этап характеризуется стихийно-чудовищной «тератологией» (от гр. тера? - «чудовище», термин введен А.Ф. Лосевым19) эпохи матриархата (Медуза, Сфинкс, Химера, Ехидна - все женского пола), в которую получает свое законченное выражение образ Великой богини-матери, матери Земли. Поэтому древнейшая мифология называется хтонической20. Олимпийский период связан с переходом к патриархату. Главной характеристикой этого этапа является антропоморфизм в представлениях о богах. Система гармонично устроенного Олимпа «сводила к человеческой мере и форме смутные и часто ужасающие в своей
жуткой неопределенности очертания призраков грандиозной и пугливой народной фантазии, эстетизировала и рационализировала народное верование»21. Во главе всех божков и демонов становится верховный бог Зевс, который воцаряется на Олимпе. Морями заведует его брат Посейдон, а другой брат Аид - властитель подземного царства мертвых: эти уделы боги получили22, бросив жребий (II. XV. 187-194). К периоду классики сформировался олимпийский пантеон из 12 небожителей23, четко и ясно организованный по семейному признаку24: Зевс, «отец богов и людей», глава семьи, Гера, его сестра-жена, их дети и сиблинги25.
В образе Зевса объединились две линии развития: бог Неба - хозяин мира, страж закона, абсолютный монарх и бог Неба - муж Великой Матери, средоточие мужского начала, податель дождя, творец. Поэтому он всегда Царь (анакс, баси-лей) с молнией в одной руке и скипетром в другой26 (орел - другой его символ - значит то же самое). Лучше всего об этом сказал Макс Мюллер: «Ничто не могло быть сказано о небе, что не приписывалось в той или другой форме Зевсу. Зевс гремел, посылал дождь, снег, град, источал молнии, собирал облака, выпускал ветры, держал радугу. Зевс установил дни и ночи, месяцы, времена года и годы. Он наблюдает за полями, посылает богатую жатву и заботится о стадах. Подобно небу, Зевс пребывает на высочайших горах27, подобно небу, Зевс обнимает всю землю, подобно небу, Зевс вечен, неизменен, он - величайший из богов. Для добра или для зла Зевс-небо и Зевс-бог в представлении греков сливаются воедино, и язык берет верх над мыслью, предание над религией». «Юпитер есть тот же арийский Отец-небо под тем первоначальным именем и с тем характером, который был у него в Риме задолго до того, как его одели в одежды, заимствованные из греческого мифа, и приспособили к идеям классической философии. Так у одного народа за другим совершался великий религиозный процесс превращения Отца-неба в небесного отца, отца в небе»28.
Боги атмосферы не везде играют главную роль, наблюдается даже тенденция к вытеснению их культа культом бога Солнца. Главенство над пантеоном удалось удержать только тем богам Неба, в культе которых акцентировалась идея бога-вла-дыки (Зевс, Юпитер, Тянь) или монотеистический принцип (Яхве, Ахура-Мазда). Образы греческого и римского богов-правителей сформировались под влиянием специфической тяги греков и римлян к понятиям нормы и закона. Поэтому и супругой Зевса становится Фемида, а сам он - не только верховный владыка, но и Отец богов и людей (архетип патриархального главы семейства), Патер29, Ктесий (Покровитель имущества), Бог города (Полиэн).
Во власти Зевса (и он постоянно грозит своими перунами) было также низвергнуть любого - бога ли, смертного - в Тартар или аид и подвергнуть всяческим карам (как, например, Тантала, Тития или Сизифа), и в этой функции Зевс выступает как божество смерти. Но и сам Зевс умирал30. По крайней мере тот бог, который нам известен как Зевс Кретаген (Рожденный на Крите), был и похоронен на Крите (РогрЬуг. Уй. РуШ . 17)31.
В мифах о многочисленных похождениях владыка Олимпа наделен мощной мужской силой потому, что он - оплодотворяющий небесный бог32, созидатель и творец. О его связи с грозой, дождем и плодородием говорят его эпиклесы: Керавн (Громовой), Астрапий (Мечущий молнии), Бронтон (Грохочущий громом), Ом-брий и Гиэтий (Дождливый), Урий (Посылающий благоприятный ветер), а также Георг (Земледелец) и Хтоний (Земной - не идентичен Гадесу). Не небо, а Зевс оплодотворяет землю: то ёк Дю и8ир. Небесные боги восточных религий всегда (а западных иногда) отождествлялись с быками33. Дьяус в «Ригведе» называется «быком», Индру и его иранского двойника Вритрагну постоянно сравнивают с быком, как и доарийского предшественника Индры громовника Рудру34. В Древней Ассирии, как и в Малой Азии небесный бог имел облик быка. Шумерский бог Энлиль, устроивший всемирный потоп, зовется Богом Рога, а его жена Нингаль - Великой
Коровой. Древнефиникийский глава пантеона бог Эль называется Шор (Бык) или Эль (Милосердный Бык). Заменивший его Ваал поражает Муту «своими рогами, как дикие быки», а смерть Ваала сравнивается со смертью быка. Ассирийского бога Бела называли Божественным Быком. Египетского бога Мина, супруга Хатхор (или Исиды, которая была одновременно и его матерью), величали «Быком своей матери» и «Великим Быком». Он изображался итифалличным, черного цвета (цвет плодородия)35. Его атрибутом была молния, а функция подателя дождя следует из его прозвища «Разрывающий дожденосную тучу»36. И Зевс часто выступает в бычьем обличье. В образе быка Зевс похищает Европу, пытается овладеть Деметрой и вступает в связь с Антиопой, в корову превращает соблазненную им Ио. На Крите одним из главных был культ божественного быка37, считающегося воплощением Зевса38 . Большую роль в его культе играли жертвоприношения быков, символизирующие мощь, подавление силы большей силой39.
В архаических культурах рев быка уподоблялся грому и урагану, эпифании плодотворящих сил (так, Дьяус - красный бык, мычащий с высоты). Кое-где бычьи рога символизировали молнию. Другим атрибутом богов-громовников (Рудра, Дьяус40, Зевс, Юпитер, славянский Перун, балтийский Перкун, восточные Тешуб, Адад, Ваал, германский Тор, кельтский Таранис), помимо молнии, были стрелы41, палица42 и топор43 (на Крите это двойной топор-лабрис Зевса44). Все небесные боги обладают большой сексуальной силой и являются супругами Великой Матери, предстающей в облике Небесной Коровы45. Так, с Рудрой связывали понятие жизненной силы. К нему обращались за средством против мужского бессилия и с просьбой: «Да размножимся мы, о, Рудра, через детей!» Жена Рудры принимает образ пятнистой коровы, а само ее имя Родаси значит «Земля и небо». Сакральный союз с Матерью Землей (иерогамия) символизирует силу космического и земного плодородия. Супруга Зевса Гера сохранила зооморфные рудименты не только в эпиклесе «волоокая», во многих мифах она прямо выступает в образе коровы.
Царь богов и людей, устроитель законов, отец небес, Тучегонитель Зевс известен своей любвеобильностью. Когда его мать Рея, предвидя беды, которые возникнут из-за его похотливости, запретила сыну жениться, он пригрозил овладеть ею. Рея превратилась в страшную змею, тогда Зевс обернулся змеем и, образовав с ней тугой узел, привел свою угрозу в исполнение (ОгрЬ. !^. 58, Theog. 56). От союза с собственной матерью родилась Персефона. Затем в образе змея Зевс вступил в связь и с Персефоной, от которой родился у него сын Дионис. Такова орфическая легенда (Athenag. Бирр1. 20).
До своего брака с Герой Зевс был женат несколько раз. Первой его женой была богиня мудрости Метида. Ее он проглотил, когда она была беременной, опасаясь оракула о рождении сына, который свергнет отца - Неэ. Theog. 886-900. (В этом он следовал примеру своего отца Крона, пожиравшего своих детей, в том числе и самого Зевса)46. Вышедшая затем из головы Зевса Афина - дочь Метиды, продолжающей и в утробе помогать мужу советами (Раш. IX. 34.1). Среди других его жен известны богини Фемида, Эвринома, Деметра, Мнемосина, Лето (Неэ. Theog. 886-921)... Последней его супругой стала Гера, которая очень не хотела выходить замуж за своего брата47. Поскольку прямым путем Зевс не мог достичь желаемого, ему пришлось прибегнуть к хитрости. Он принял облик кукушки и холодный, мокрый, дрожащий прилетел искать укрытия на ее груди. Приняв свой истинный облик, Зевс овладел Герой (это его обычный трюк в отношении девиц!), и униженной богине ничего не оставалось, как выйти за него замуж (Оюё. У.72; Раш. II. 36.2).
Гере приходилось постоянно терпеть измены мужа как с богинями, нимфами, так и со смертными женщинами, от которых рождались, конечно же, только герои48. Зевс выступает здесь как прародитель людей. Первой женщиной, с которой сочетался Зевс, была дочь Форонея Ниоба. Последней стала жена тиринфского царя Амфитриона Алкмена (происходившая в 16-м колене от Ниобы), от которой
родился могучий Геракл. Алкмена была не только редкой красавицей, но и весьма благочестивой и разумной женщиной. Поэтому, чтобы обмануть ее и при этом сделать связь законной, Зевс принял образ мужа Алкмены, который в то время находился на войне. Зевс вообще приходил к своим возлюбленным под чужим видом (к Данае в виде золотого дождя, к Леде - в образе лебедя, к Гере - птицей кукушкой и т.д.). C Алкменой же Зевс сочетался не по причине любовного влечения, а ради самого ребенка, которого он вознамерился сделать величайшим героем Греции. Для этого он запретил Солнцу восходить три дня, увеличив таким образом брачную ночь втрое (Diod. IV. 9). Диодор писал, что с первой из женщин, Ниобой «Зевс начал производить на свет людей, со второй - кончил, не надеясь уже в более поздние времена произвести кого-либо достойного, а присоединять к лучшим худших он не желал» (Diod. IV. 14. 4).
По другому мифу, своим происхождением люди обязаны не Зевсу, а его двоюродному брату, титану Прометею. Прометей создал людей, вылепив их из глины и воды (Hyg. Fab. 142), и он же выкрал из кузницы Гефеста небесный огонь, божественный дар, с помощью которого человек теперь стал почти равен богам. Зевс, как известно, сурово наказал Прометея, но и человечеству отомстил.
«Сын Иапета, меж всеми искуснейший в замыслах хитрых!
Рад ты, что выкрал огонь и мой разум обманом опутал
На величайшее горе себе и людским поколеньям!
Им за огонь ниспошлю я беду. И душой веселиться
Станут они на нее и возлюбят, что гибель несет им». -
Так говоря, засмеялся родитель бессмертных и смертных.
По его приказу Гефест из земли и воды создает прекрасную деву, схожую с богиней49. Афина обучила ее искусству ткать. Афродита, помимо красоты, одарила ее «прелестью, мучащей страстью, грызущею члены заботой». Гермес же вложил деве «разум собачий.., льстивые речи, обманы и двуличную, лживую душу». Серебристое платье и пояс надела на нее Афина, Киприда с Пейто обвили ее шею золотым ожерельем, Горы украсили ее пышные кудри весенними цветами, а Гефест увенчал голову прекрасным золотым венцом собственного изготовления. Пандорой, то есть «всеми одаренной» назвали деву боги. С сосудом в качестве приданого «гибель для смертных» была направлена к брату Прометея Эпиметею. Несмотря на предупреждение «провидца» (дословный перевод имени Прометея), Эпиметей влюбился в Пандору и женился на ней, запретив ей, правда, открывать сосуд. Запрет, как известно, был нарушен, и все беды, несчастья и болезни вылетели наружу, кроме надежды, оставшейся на дне (в последний момент Пандора успела захлопнуть крышку). Надежда - единственное, что осталось людям в море жизненных невзгод и страданий. Так, по замыслу Зевса, в мир пришло зло (Hes. Opp. 54-106; Theog. 570-591).
По мнению Р. Грейвса, рассказ о Пандоре - не настоящий миф, а антифеминист-ская притча, изобретенная самим Гесиодом, пессимизм которого искал объяснения смертности и всем несчастьям человека50. Однако этот рассказ вполне подходит под определение мифа, ничего не меняется от того, что это новый миф, созданный эпохой патриархата. Дж. Л. Себеста верно подметила, что Гесиод подает образ «прекрасного зла» (каХоу какоу) как коварную, агрессивную гетеру в одеждах замужней женщины. Созданная из земли-Геи она и сама Гея, Природа, стихия, опасная и непредсказуемая51. С точки зрения мужчин, животная природа женщины требовала выхода и могла быть деструктивной для общества, если ее не ограничивать (а, по сути, эксплуатировать, чтобы тут же осуждать)52. Таким образом, «в мужском смысле» женщины являлись «эксплуатируемым классом»53.
Образ Пандоры заслонил собой другой, который был источником зла на земле прежде. Именно Прометею, преступившему божественные запреты, нарушившему космическое равновесие, человечество обязано всемирным потопом, появлением зла и вечного наказания для людей54. Люди дорого заплатили за технический прогресс. Однако этот культуртрегерский вклад Прометея был благополучно забыт, и титан остался в памяти как благодетель человечества, а источником зла была объявлена женщина55, созданная к тому же по «промышлению Зевеса». Несомненно, что теодицея в древнегреческой мифологии представляет собой явление позднее.
Характерно, что Пандору Зевс создает как Противо-Афину56. Однако и сама Афина была рождена вопреки природе - из головы отца. Пандора - такое же дитя Зевса, как и Афина, и сходства в них гораздо больше, чем различий. В мифологии рождение небесной Девы и создание земной девы было переосмыслено в соответствии с идеологией патриархата. Обе, будучи рождены мужчиной, не знали матери (роль Метиды была затушевана: Афина так и не увидела матери, пожранной отцом).
Рис. 1. Гефест. Гефест при рождении Афины (по изображению на краснофигурной вазе).
В этой связи следует упомянуть представления о наличии у Зевса женских черт. Известно изображение Зевса с женской грудью, а своего преждевременно рожденного сына Диониса Зевс и вовсе доносил, зашив в собственное бедро, а затем родил, как положено. (Ритор Аристид Смирнский рассуждал поэтому следующим образом: поскольку Зевс родил Диониса, как мать, явив тем самым женский принцип, то и сын родился, во всем похожий на отца (Ог. 41), то есть женоподобным (0г|\й|1орфод), «муже-женским» (арстёу60г|\ид), «полу-женщиной» - тарабт^Хид). И дело не только в том, что во многих мифологиях божества плодородия как правило двуполы57, тем более что эта функция у Зевса не главная. В такого рода мифах предъявляются претензии на чисто женские прерогативы (о чем еще пойдет речь). Дж. Харрисон очень точно охарактеризовала историю рождения Афины Зевсом как «отчаянную теологическую уловку избавить ее от матриархальных черт»58 . Мифология вообще очень рано подвергается идеологизации.
Другим примером подобного рода может служить эволюция представлений о судьбе как об одной или трех Мойрах59 - дочерях Ночи и Эреба (Мрака): Клото,
Лахесис и Атропос («Неотвратимая»). Этим древним богиням подчиняется все, даже боги не в силах предотвратить сужденного. С развитием олимпийской мифологии Мойры становятся дочерьми Зевса и подчиняются ему (Hes. Theog. 901-906) и Аполлону (Paus. X. 24, 4-5), которые носят теперь эпиклесу Мойрагет (Водитель Мойр). Однако, «претензии» верховного бога на право вершить человеческие судьбы воспринимались даже в классический период далеко не всеми греками. Эсхил, Геродот, Платон утверждали, что Зевс подвластен Мойрам. И ссылались при этом на пророчества дельфийской пифии о том, что эти богини являются детьми не Зевса, а Великой Необходимости Ананке, с которой не спорят боги и которая зовется «Могучей Судьбой». (Aesh. Prom. 511-518; Hdt. I. 91; Plato. Resp. X. 617 b-e). Незнание богами грядущего и зависимость от Мойр - рудименты архаической эпохи в олимпийской мифологии.
Положение супруги великого Зевса на Олимпе мало чем отличалось от положения женщины в греческой семье60. С одной стороны, царица: «Все на великом Олимпе блаженные боги Благоговейно ее наравне почитают с Кронидом» (H.h. XII. 4-5). С другой, как женщина, неполноправна. По всей видимости, этим объясняется характер царственной супруги, норовящей все сделать по-своему, что не способствовало семейному ладу и более того приводило к разного рода санкциям против нее самой. Например, когда Зевс подвесил Геру с помощью золотых браслетов к небу, привязав к ногам тяжелые наковальни. Несмотря на всеобщее возмущение, никто не осмелился прийти ей на помощь. Лишь один Гефест решил заступиться за мать: во время бесчисленных супружеских ссор он всегда на стороне «милой матери» (Il. I. 590-594; XVIII. 396-399). За это Зевс, схватив его за ногу, низверг на Лемнос, после чего Гефест охромел уже на обе ноги. Гера была помилована только тогда, когда все боги поклялись никогда не восставать на Зевса, а Аполлон и Посейдон были отправлены в наказание в рабство к царю Лаомедонту строить город Трою (Il. I. 396; XV. 18-22; Schol. Il. XXI. 444). Гера, однако, затаила зло и никогда не упускала случая поинтриговать, унизить мужа, а порой и подразнить его, разжигая в нем страсть с помощью пояса Афродиты, чем часто достигала своих коварных целей. Никому никогда Гера не прощала обид, особенно Зевсу, с которым постоянно спорила и ругалась61, преследовала его возлюбленных и житья не давала его внебрачным детям. Говорят, что даже Геракл, названный вначале Алкидом в честь деда, получил свое имя из-за Геры, так как, вопреки всем ее козням, совершал славные подвиги (одно из толкований имени Геракла - «Герой прославленный»).
Другого сына Зевса младенца Диониса Гера приказала украсть. Титаны заманили мальчика разными игрушками, а затем разорвали на части, сварили в котле и съели. При этом Гера, превратившись в корову, грозным мычанием побуждала титанов к действию. В этом мифе проступают явные следы культа Геры как небесной богини, паредры Зевса-громовника (мычание как звуки грозы), Великой Богини Матери, предстающей в образе Небесной Коровы62. На богиню Лето Гера наслала огромного дракона Пифона, порождение Земли, которого в конце концов расстрелял своими стрелами родившийся сын Лето Аполлон. На другую возлюбленную мужа Ио Гера напустила овода, тот жалил и мучил ее, гоня из страны в страну. «Дивная! Все примечаешь ты, вечно меня соглядаешь!» - в бессилии признается Зевс (Ил. I. 561).
Пока Зевс развлекался на стороне с другими женщинами, Гера вынуждена была это терпеть, как и всякая гречанка в подобной ситуации. Ей пришлось смириться и с постоянным присутствием на Олимпе в качестве виночерпия хорошенького мальчишки Ганимеда63, любовника мужа (Luc. Deor. dial. V). Но когда ее муж решил родить сам и родил без участия жены Афину, это перешло уже все границы. Гневу Геры не было предела. В отместку она рождает без мужа бога огня Гефеста. Ударив по земле рукой, она породила страшного змея Тифона, воспитание которого доверила дракону Пифону (H. h. II. 144. sqq.). Были у нее и другие партеногенные дети:
богиня вечной юности Геба (Ovid. Fast. V. 255), ставшая впоследствии супругой Геракла, а также, по некоторым преданиям, Арес и Эрида.
Гера - блюстительница законных брачных устоев, покровительница моногамии. Брачные ритуалы у древних греков воспроизводили пример Зевса, тайно соединявшегося с Герой (Paus. II. 36. 2). Брак изначально был устроен Зевсом и Герой. Перед свадьбой греки приносили жертвы Зевсу Телиосу (Брачному) и Гере Телее (Брачной)64 - Diod. V. 73, 2. Иерогамия была образцовой моделью брака человеческого, которому придавала характер не только священный, но и космический. Геру чтили также как Покровительницу невест (Нимфевомену) и как саму невесту - Paus. I. 2.7. В культе богини большая роль отводилась идее девственности (праздники в ее честь на Самосе Парфении, святилище Парфениос). Каждый год она купалась в ручье Ка-нафос близ Аргоса и после купания становилась девой (Paus. II. 38. 2-3). Гере Пар-тенос (Деве) поклонялись в Гермионе65. Во многих мифологиях супруга верховного бога - Дева и Мать.
Как покровительница женщин Гера вместе со своей дочерью Илитией помогает в родах. Сурово карает Гера за нарушение брачных уз и беспорядочные половые связи. Здесь она, как будто, выступает на стороне «патриархической семьи»66, однако, такое объяснение было бы слишком односторонним. Так, у Афродиты от кровосмесительного союза с братом Гермесом родился двуполый Гермафродит, от другого брата - Диониса появился Приап - уродливый ребенок с огромными гениталиями. Так наказала Афродиту Гера за неразборчивость в любовных связях (Schol. Apoll. Rhod. I. 932). Опасность генетического вырождения из-за инцеста и как следствие угроза выживанию социума в очень жестких условиях естественного отбора была рано осознана греками67. Совершенно естественно, что надзорную функцию берет на себя богиня-мать.
Самостоятельность богини, ее большая власть проявляется не только в постоянных ссорах с Зевсом, с которым никто не осмеливался спорить68. (При этом она «часто советы супругу разумные в спорах давала» - H.h. II. 169). Однажды, как сказано у Гомера, по наущению Геры боги устроили против Зевса заговор. Гера, Посейдон, Аполлон и другие олимпийцы внезапно напали на Зевса и связали сыромятными ремнями сотней узлов так, что он не мог пошевелиться. Как Зевс ни грозил смертью, боги только смеялись, предусмотрительно спрятав его молнии69. И если бы не Фетида, пришедшая на помощь со сторуким Бриареем, неизвестно, кому на Олимпе принадлежала бы власть (Il. I. 396; XV. 18-22). Этот миф свидетельствует о том, что Зевсу, как новому богу, нелегко было утверждаться на Олимпе. Ему приходилось преодолевать сопротивление древних, доолимпийских богов и их царицы.
В эпосе Гера выступает и как богиня войны, действуя в паре с Афиной. Она больше всех лютует на троянцев, постоянно нарушая Зевсовы запреты. Характерно, что на это Зевс вынужден смотреть сквозь пальцы (за все время существования олимпийской религии Зевс так и не смог сломить женино своеволие). Но никому другому, даже любимой дочери не позволит так с собой обращаться70. Богиня заграждает путь бегущим троянцам мраком, воздвигает против них ветры Зефира и Нота, повелевает Солнцу против его воли сойти в Океан (Il. XVIII. 239 sqq.). Она дарует победу, мощь и доблесть. Гера повелевает стихиями, людьми и богами71. Согласно мифу, Млечный Путь возник из капель ее божественного молока (Hyg. Astron. II. 43; Diod. IV.10), что свидетельствует о космическом характере богини.
Как Великая Мать Гера без мужа может породить и великого сына, который намного превосходит рожденную без жены дочь Афину. Появление Тифона72 - дикого тератоморфного существа с сотней драконьих голов, со змеями вместо ног было сродни космическому катаклизму. Голова его касалась звезд, руки простирались от заката до восхода, глаза сверкали огнем, из пастей вырывалась буря. Носясь с ужасающим шумом и свистом, Тифон забрасывал раскаленными скалами небо (Hes. Theog. 819 sqq; Pind. Pyth. I. 115; Apollod. I. 6.3). Увидев его, боги бросились бежать
в Египет, на ходу превращаясь в различных животных: Зевс в барана, Аполлон в ворона, Артемида в кошку, Афродита в рыбу, Арес в вепря, Гермес в ибиса и т.д. (Hyg. Fab. 152; Ant. Lib. 28; Ovid. Met. V. 321)73. Однако главной целью Тифона был Зевс, который безуспешно пытался забрасывать чудовище своими перунами. В поединке победил Тифон, который острым серпом отрезал сухожилия у олимпийца и спрятал их в пещере, поставив охранять их свою змееногую сестру Дельфину. (То, что Тифон не убивает Зевса, а только калечит, говорит о том, что он мстит за мать,
а, возможно, и помогает ей свергнуть Зевса. Схожий мотив мы находим в «Песне о Вёлунде» и в «Саге о Тидре ке», где такое же увечье героя трактуется как наказание за оскорбление дочери короля). Совершенно беспомощный лежал Зевс в Корикий-ской пещере в Киликии, не в силах пошевелить ни одним пальцем74 . Боги были в ужасе. Согласно разным версиям мифа, сухожилия либо выкрали Гермес и Эгипан, либо Тифона обманули Мойры (Apollod. I. 6. 3), убедив его, что он станет сильней, съев незрелых ягод (а может, и ядовитое растение). У Нонна Дельфину очаровывает Кадм своей игрой на свирели75 и просит сухожилия якобы для того, чтобы сделать струны для лиры, на которой он будет ублажать слух драконицы76 (I. 481 sqq.). Так же хитростью был побежден и хеттский Иллуянка (его имя переводится как «змей, дракон»)77. Возможно, миф о Тифоне имеет восточные корни78. По мнению Г. Виль-хельма, мотив о бунтарстве старших богов против бога Бури является исконно хур-ритским. Этот мотив «проник из Южной Анатолии и Северной Сирии в греческую мифологию, которой известны различные версии истории о порожденном Геей и Тартаром... чудовище Тифоне, угрожавшем Зевсу, но в конце концов оказавшемся побежденным им»79. Похищенные сухожилия Гермес ловко приставил к конечностям Зевса. После этого окрепший Зевс возобновляет метание молниями. Тифон бежит во Фракию, затем в Сицилию, где Зевс придавил его огромной горой Этна (Pind. Pyth. I. 15 sqq.; Apollod. Ibid.), из кратера которой до сих пор вырывается пламя80. Нелегко далась победа Зевсу, Тифон мог стать владыкой мира.
Во всех древних мифах присутствует мотив борьбы нового бога-мужчины с Великой богиней, которая обычно выступает в образе змеи или дракона81. Змея повсюду сопровождала великих богинь в Египте, Месопотамии, на Крите. Победа бога (часто громовника) над драконом или змеей стала основным мотивом многих мифологий древности82. Везде развязка была одной и той же: культ Великой богини постепенно вытеснялся религией мужчины83. Змея - первоначально олицетворение женской стихии, праматерии, первичного океана, из которого возникло все живое84, становится воплощением Зла (как в легенде об Адаме и Еве)85 . Патриархальная религия Олимпа отделила Великую богиню от ее изначального символа и сделала дракона ее сыном (женская природа Тифона как рудимент сохранилась в некоторых осколках мифов, легенда о его сестре-драконице - след поздней редакторской обработки86). Миф о Зевсе, Дельфине, отрезанных сухожилиях - свидетельства унижений, которым подвергла Зевса Великая Богиня, а похождения ее ужасного сына - демонстрация ее собственной мощи. Гера ни в чем не уступала своему супругу. Она - Прест(За 0еа («Древнейшая Богиня»), (Зойт? тэтуьа "Нрг| («Волоокая Владычица Гера»), хри<то0роуо? («Златотронная»)87, в то время как Зевс часто величается просто как тость? "Нрг|? - «Герин муж»88. В Аргосе и на Самосе она была главной богиней, а в аркадском Стимфале стояли три храма в ее честь (Puas. VIII. 22. 2): Геры Девочки, Геры Невесты и Геры Вдовы (когда она, как гласит местный миф, развелась с Зевсом). Последний факт особенно показателен, так как при патриархическом браке право на развод принадлежало исключительно мужчине. Но в «первобытно-эгалитарном браке» развод не требовал никаких особых формальностей89. До своего же брака с Зевсом Гера была великой матриархальной богиней, отражавшей три стадии жизни женщины.
Великая богиня выступала в разных ипостасях: Мать, Дева, Возлюбленная. В древней Индии всемогущее женское начало, основной элемент мироздания знали
под разными именами. Как Деви она олицетворяет могучую силу животворящей любви, которая порождает все сущее. Если она выступает в роли девственницы, ее называют Кумари. В образе Кали («Черная» - в противовес белокожему Шиве), по случаю победы над демонами устроившей дикую пляску90, потрясшую всю землю и напугавшую богов, она олицетворяет смерть и разрушение. В образе Дурги она выступает созидательницей, великой воительницей, защитницей богов и мирового порядка. В благостной ипостаси91 она - Парвати, верная супруга Шивы. Получив мужа путем сурового подвижничества, она никогда не изменяет ему, но далека от идеала примерной супруги. Строптивая, капризная и ревнивая, она всегда готова вспылить в ответ на любое пренебрежение мужа и его многочисленные измены92. У греков Великая Богиня приняла образы Афины, Афродиты, Артемиды и Геры93.
Зевс после родов. Но коленях - новорожденный Дионис. Рядом - Гермес.
Роспись на ликосе. Ок. 470-460 до н.э.
Поклонение великому Женскому Началу, выступающему в разных ипостасях, есть свидетельство признания обществом таинственной, внушающей страх женской силы. Этот страх присутствует в любом обществе, как бы ни была велика в нем роль мужчины. Поэтому, по остроумному замечанию французского историка Р.Фоссье, «тайный матриархат» часто царит и при патриархальных устоях. Это нашло свое выражение даже в поздних источниках, например, в «Разговорах богов» (IX) Лукина (ок. 120 - ок. 190 гг.). Посейдон топчется в «приемной» Зевса и униженно просит Гермеса доложить о себе. Однако тот не пускает царского брата и родного дядюшку, ссылаясь на то, что сейчас это неудобно. Дальше происходит уморительный диалог94. Посейдон: «Он может быть, сейчас с Герой?» - «Нет, совсем не то». - «Понимаю: у него Ганимед». - «И не это тоже: он нездоров». - «Что с ним, Гермес? Ты меня пугаешь». - «Это такая вещь, что мне стыдно сказать... Он, видишь ли, только что родил». Посейдон задает резонный вопрос: «От кого же? Мы ничего не знали, да и по животу совсем ничего не было видно». Гермес, потупившись, намекает, что плод был не здесь. Посейдон: «Понимаю: он опять родил из головы, как Афину. Плодовитая же у него голова!» Гермес объясняет, что на этот раз Зевс носил ребенка в бедре. «Вот молодец!» - восклицает Посейдон. - «Какая необыкновенная плодовитость! И во всех частях тела!» Далее выясняется, что ребенок
этот - Дионис от фиванки Семелы, с которой сошелся Зевс. «И теперь он родил вместо нее?» - продолжает гнуть свое Посейдон. - «Так, значит, мой брат приходится этому Дионису одновременно и матерью и отцом?» «Выходит», - заключает Гермес и спешит ретироваться, - «надо принести воды для раны и сделать все, что нужно при уходе за роженицей». При всей сниженности этого диалога, далекого от религиозного благочестия, он очень точно выражает «идеологию матриархата». Архаические общества четко отделяли сферы деятельности полов: удел женщин -продолжение рода, удел мужчин - война и охота. Своя, строго ограниченная сфера деятельности была и у «мифологии бога/богини». И когда сфера богини была реформирована в угоду победившему патриархату, делом бога стала функция, ему совсем не свойственная. И посейдоновские насмешки над различными «репродуктивными органами» верховного бога - это по сути насмешки Великой Богини Матери над попытками узурпировать ее власть таким образом, напоминающие известные строки: «А вы, друзья, как ни садитесь, все ж в музыканты не годитесь!» Лукиан подсознательно угадал неестественность и абсурдность смешения «мифологии бога» и «мифологии богини».
Лукиановский диалог интересен и ценен еще и тем, что в нем, хоть и в профанированном виде, нашел отражение широко известный по этнографическим материалам обряд кувады (еоиуаёе от франц. еоиуег - «высиживать цыплят, сидеть на яйцах») - имитация отцом акта деторождения во время родов жены или сразу после них. При этом мать сразу встает и начинает хлопоты по дому или выходит в поле, а новоиспеченный папаша ложится в постель роженицы, стонет, охает и симулирует родовые схватки, затем принимает поздравления с благополучным для него исходом родов, несколько дней остается в постели, подвергаясь лечению и нянча дитя-тю. Основной целью этого ритуала является утверждение и демонстрация отцовских прав на ребенка. Обычай возник в эпоху перехода от материнского к отцовскому счету родства (патрилинейность). «Если расшифровать антагонизм и притяжение двух видов сакральности - мужской и женской», - замечает Мирча Элиаде, - «то, с одной стороны, мы видим сильное желание углубить специфический опыт собственного пола, стараясь воспрепятствовать проникновению пола противоположного - и, с другой ст ороны, парадоксальное стремление изменить экзистенциальную ситуацию, фактически не подлежащую изменению, и найти путь к «общему»»95.
Будучи силой взята замуж, Гера по существу никогда не была реальной женой Зевса. Она была двойником Зевса, его отражением, а сам Зевс носил ее имя (Зевс Ге-райос)96. В этом Зевс и Гера сравнимы с наиболее важной парой индуистского пантеона: Шива-Кали иногда представляются в виде единого существа (ардханаришва-ра). А тантрическая иконография изобилует изображениями Шивы, сплетенного в объятиях с Шакти, его собственной силой, представленной в виде богини Кали97.
В мифах древней Греции Гера предстает великой доэллинской богиней, культ которой аркадцы считали самым древним и относили его ко времени появления из земли их предка Пеласга98. Вынужденное замужество Геры отразило захват кри-то-микенской Греции и свержения Геры как верховного божества. У минойцев богиня-мать была главным божеством, и положение критских женщин в критском обществе было высоким по сравнению с другими народами древности, так что сама система духовных ценностей общества была ориентирована на матриархальный менталитет99. На Крите «индоевропейский небесный отец, бог грозы и дождя100 был ассимилирован матриархальным кланом догреческих божеств и вошел в него на правах сына и паредра великой богини - матери всего сущего»101. Победоносный же Олимпиец сослал своего индоевропейского предшественника на периферию, в глушь, выдворив его на окраину центрального пантеона в качестве отпрыска нового бога102. По мнению Р. Грейвса, «Зевса могли изображать в виде кукушки потому, что он как бы выбросил всех остальных божеств из гнезда, а также потому, что он
присвоил скипетр Геры, навершие которого было выполнено в виде кукушки»103. «Женщина была укрощена. Были созданы теогонии, прочно установлена иерархия божеств, и отец богов и людей был утвержден на своем олимпийском престоле. Патриархальная мораль была перенесена на Олимп, - роковой шаг для дальнейших судеб эллинской религии. Божества были космическими существами, а космический закон не имеет ничего общего с человеческой добродетелью. Так как космический характер богов был неистребим, они оказались недобродетельными -и люди от них отвернулись. С великою неправдой было связано благодетельное творчество поработителей женщин, восстановителей мужской религии и законодателей патриархального богопокорного строя», - писал Вяч. Иванов104.
Таким образом, проблема формирования олимпийского пантеона оказывается связанной с идеологией матриархата. До недавнего времени вообще считалось, что его существование в истории человечества было открыто именно на материале древнегреческих мифов105. Не углубляясь в подробности дискуссии о матриархате, напомним, что выдвинутая в 1861 г. швейцарским историком права Иоганном Якобом Бахофеном (1815-1887) теория матриархата как стадии, предшествующей патриархату106, стала очень популярной на Западе и, будучи воспринятой К. Марксом и Ф. Энгельсом, господствовала в советской этнографии до середины прошлого века. В настоящее время эта теория не разделяется большинством ученых107, употребление самого термина «матриархат» в современной этнологии используется лишь в историографическом контексте. (Правда, некоторые исследователи применяют этот термин для обозначения такой стадии общественного развития, которая использовала исключительно матрилинейный принцип родства108). Основным аргументом сторонников новой теории является следующий: матриархат - гипотетически реконструированная стадия социальной эволюции, каковая не подтверждается современными исследованиями так называемых примитивных обществ. Однако, эти племена при всей примитивности их экономического уклада предста вляют довольно поздний этап своего развития, связанный с патриархатом. Известно немалое число так называемых патрилинейных обществ, которые в прошлом имели материнскую филиацию, в этнографии зафиксированы многочисленные случаи перехода от матрилинейности к патрилинейности и неизвестны случаи прямого обратного перехода. Более того, ранний отцовский род мог длительное время сосуществовать с первоначальным материнским, материнская и отцовская филиация при этом даже накладывались друг на друга109. Ряд вопросов, имеющий отношение к престолонаследию по женской линии, кровнородственным бракам и проч., получает не всегда убедительное объяснение, а толкование мифологического материала (самого архаического пласта истории) с явными следами матриархата вообще неудовлетворительно. Зачастую «неудобным» материалом просто пренебрегают110. По справедливому замечанию Вяч. Иванова, «невозможно утверждать всеобщее и повсеместное господство матерей в определенный период ревности [выделено нами -Л.С.]»111. Представляется поэтому, что в конечном счете новая теория выглядит такой же гипотетической конструкцией, как и бахофенская, только с противоположным знаком. В конструктивном плане смена «плюса» на «минус» мало что дает.
Проблему формирования олимпийской религии мы рассматривали на примере главной пары олимпийского пантеона и в связи с идеологией матриархата. Феномен «мифологии богини» изучался многими учеными: Дж. Дж Фрэзером, Э.Б. Тай-лором, Дж. Харрисон, Р. Грейвсом, Вяч. Ивановым, М. П. Нильссоном, В. Буркер-том, М. Элиаде и др. - обычно в контексте единой религиозной идеи, согласно которой, женское божество неизбежно требует дополнения в лице мужского коррелята. При этом богиня мыслится в двух ипостасях - Матери и Девы, а мужское божество выступает в образах Отца и Сына. Однако, кажется, представленный материал является иллюстрацией концепции, согласно которой, понятия «мифология бога» и «мифология богини» выражают не только диаметрально противоположные, но и
самодовлеющие системы112. Зевсу, как пришельцу, пришлось пробиваться на Олимп, покоряя древних богов с их владычицей. Захватив власть, он взял в жены царицу побежденных, и сфера богини была реформирована в угоду победившему патриархату, в результате чего, в частности, бог приобрел женские черты и функции. В древнейших пластах мифов образ Зевса далек от привычного представления о Царе богов, грозном Нефелегерете, владыке Олимпа. Он слаб, зависим, беспомощен, зачастую смешон, а в роли матери всего лишь вынашивает и рожает дитя, зачатое богиней. Между тем покоренная, но непокорная царица проявляет большую самостоятельность и даже в зачатии обходится без мужского участия, давая жизнь богам не только земным. Ее партеногенное материнство - символ самодовлеющего женского начала. Военные и космические функции Геры - свидетельство ее былой славы и величия113. Очень точно выразился М.Г. Джеймсон: «Верховенство Зевса есть отправная точка для мифологии. Но само по себе это индоевропейское наследие не кажется сколько-нибудь продуктивным в области мифологии»114.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Показательно, что понятие «Темные века» оказывается куда более размытым и неопределенным, чем известное в астрономии понятие «черные дыры», имеющее четкое определение. Навешенный ярлык прекрасно выполняет функцию апотропея для любопытствующих ученых и по сути табуирует пространство исследования. С другой стороны, период, определяемый как «темный», символически ассоциируется с «мраком» и «хаосом» и уже по одному этому характеризуется негативно, становясь, таким образом, непроницаемым. Так создается миф в науке сверхкритичными уче-ными-практиками. Впрочем, всегда и везде, где нет четкого понятия и определения, начинает творить мифологическое мышление, присущее не только каждому человеку, но и обществу в целом (подробнее о современном мифологическом сознании см.: Селиванова Л.Л. Сравнительная мифология (Мифы о возрождении в древнем мире). Ч. I. Древний Восток. М., ИВИ РАН, 2003. С. 9-52).
2. Как убедительно показывает Т.В.Блаватская, для эпохи XII-IX вв. до н.э. литературоведческий термин «Гомеровский период» является ошибочным, равно как и «безнадежно устарело» определение «Темные века». Название, данное Дж. Пендлбери в 1939 г., переходный (Intermediate) период, в науке не прижилось. Назрела необходимость выработки адекватного определения для этого периода. Татьяна Васильевна характеризует его как «эпоху роста сплоченности этноса и укрепления политико-правового полиморфизма многих его земель» (Блаватская Т.В. Черты истории государственности Эллады (XII-VII вв. до н.э.). СПб., 2003. С. 14-16, 19, 21-94).
3. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994. С. 32-50.
4. Зайцев А.И. Культурный переворот в древней Греции VIII-V вв. до н.э. 2-е изд. испр. и перераб. СПб., 2000 (1-е изд. 1985).
5. Shapiro H.A. Art and Cult under the Tyrants in Athen. Mainz, 1989; Kolb F. Die Bau-, Religions- und Kulturpolitik der Peisistratiden //JdI 1977, №92. S. 99-138.
6. Tobin V.A. Myths. An Over View //The Oxford Encyclopedia of Ancient Egypt. Ed. By D.B. Redford V. II. Oxford, 2001. P. 464.
7. Burkert ^.Structure and History in Greek Mythology and Ritual. Berkeley-Los Angeles, 1979. P. 23; idem. Mythos und Mythologie //Propylaen Geschichte der Literatur. Vol. 1. Berlin, 1981. S. 11-35; Kirk. G.S. Myths. Its Meaning and Function in Ancient and other Cultures. Berkeley-Los Angeles-London. 1970. P. 31-41; Bremmer J. What is a Greek Myth? //Interpretation of Greek Religion. Ed. by J. Bremmer. London, Sydney, 1987. P. 7.
8. Эти взгляды обоснованно подвергались критике: Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. Л., 1988. С. 30-40; Блаватская Т.В. Ук. соч. С. 10, 12-18, 57, 93; Кулишова О.В. Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений (VII-V вв. до н.э.). СПб., 2001. С. 16-17, 30 и др.; Шувалов В.В. Морская держава Ми-
носа //Мемнон. Исследования и публикации по истории античного мира /Под ред.
Э.Д. Фролова. Вып. 2. СПб., 2003. С. 17-30 и др.
9. Примером иного подхода является вышедшая недавно монография, автор которой с помощью мифологической традиции восстанавливает древнейшее прошлое Крита и доказывает соответствие мифа историческим реалиям: Молчанов А.А. Социальные структуры и общественные отношения в Греции II тыс. до н.э. (Проблемы источниковедения миноистики и микенологии). М.: ИВИ РАН, 2000.
10. «Кроме того», - как замечает величайший французский философ-традиционалист, знаток древних культур Востока и Запада Рене Генон, - «археологи изучают сами эти остатки современными глазами, которые охватывают лишь самую грубую модальность проявления, так что даже если что-нибудь более тонкое и сохранилось еще несмотря ни на что, они. не в состоянии этого заметить; они вообще их рассматривают так, как механики рассматривают вещи, с которыми имеют дело, потому что сознание у них такое же и способности их также ограничены. Говорят, что когда драгоценности ищут те, для кого они по каким-то причинам не предназначены, то золото и драгоценные камни для них превращаются в уголь и пошлый щебень; современные любители раскопок могли бы извлечь пользу и из этой «легенды»!» (Генон Р. Царство количества и знамения времени //Генон Р. Избранные сочинения. М., 2003. С. 138).
11. На единство сакрального мировоззрения и непрерывную линию культурного развития эллинов XII-VIII вв. до н.э. указывает Т.В. Блаватская (Ук. соч. С. 13, 14, 63, 70, 93 и т.д.). Справедливым представляется мнение И.Е. Сурикова, характеризующего античную цивилизацию в целом как традиционное общество, в котором «преемственность по большей части преобладала над прерывностью» (Суриков И.Е. Эволюция религиозного сознания афинян во второй половине V в. до н.э.: Софокл, Еврипид и Аристофан в их отношении к традиционной полисной религии. М., 2002. С. 12-13).
12. Snodgrass A. The Dark Age of Greece. Edinburgh, 1971. P. 143-147.
13. Андреев Ю.В. Поэзия мифа и проза истории. М., 1990. С. 222.
14. Джеймсон М.Г. Мифология древней Греции //Мифологии древнего мира: Пер. с англ. М., 1977. С. 235.
15. Латышев В.В. Очерк греческих древностей. Богослужебные и сценические древности. СПб., 1997. С. 9; Price S., Kearns E. Introduction //The Oxford Dictionary of Classical Myth and Religion. Ed. by S. Price and E. Kearns. Oxford, N.Y., 2003. xii-xiii.
16. Флоренсов Н.А. Троянская война и поэмы Гомера. М., 1991. С. 37; Блаватская Т.В. Ук. соч. С. 70.
17. Morgan C. The Origins of Pan-Hellenism //Greek Sanctuaries. New Approaches. Ed. by N. Marinatos and R. ^gg. L., N.Y., 1993. P. 18-37.
18. Такое деление принадлежит А.Ф. Лосеву.
19. Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. М., 1957. С. 63-64.
20. По мнению С.А. Токарева, происхождение образов страшилищ не имеет отношение к «хтонической мифологии», а связано с экзотерической (обращенной вовне) стороной мифологии. Страшные образы чудовищ, в которых сами «посвященные» не верят («тератологический миф»), нарочито сочиняются для «отпугивания» и «застращивания непосвященных, особенно детей, женщин». (Токарев С.А. Что такое мифология? //Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1990. С. 531, 535, 551). С этим трудно согласиться. Именно в обрядах инициаций и в различных мистериях через разного рода потрясения и испытания (в том числе страхом и смертью), сопровождаемые видением ужасных образов, неофит получал посвящение. Посвящаемый как бы погружался в мифическое время Оно, в состояние первозданного хаоса и ощущал присутствие мистических сил, вместе с ним переживающих повторение священной истории мира. (Подробнее см.: Элиаде М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения: Пер. с фр. М.-СПб., 1999).
21. Иванов Вяч. Дионис и прадионисийство. М., 1994. С. 194-195.
22. Трехчастное деление не сказалось на греческом культе: иногда вместо Гадеса (Аида) появляется «Зевс преисподней», «Подземный Зевс», а поднятую на море Посейдоном страшную бурю Одиссей приписывает Зевсу (Od. V. 291-305) - ошибка вполне понятная. Сам принцип распределения власти, приобретенной путем захвата, исключает идею «естественной принадлежности». Поэтому все три брата в качестве правителей взаимозаменяемы. Возможно, что братья действительно представляют собой разделение первоначально единого образа Зевса, бога грозы и смерти, который иногда вновь соединяется в воображении. Однако мы далеки от мнения, что это «вполне закономерный. шаг в направлении монотеизма», «по сути устраняющий необходимость в «строгом теологическом различении»» (Антипенко А.Л. «Мифология богини» по данным «Одиссеи» Гомера. М., 2002. С. 76, 166, 235). Мысль, представляющаяся абсурдной тем более для гомеровского времени.
23. Двенадцать богов известны также у хеттов (изображения на рельефах святилища Язылыкая (Турция)), ликийцев (рельефы торговой площади Ксанфа) и др. О сакрально-мифологическом характере числа 12 см.: Топоров В.Н. Числа //МНМ. Т.Н. С. 630-631; Аверинцев С.С. Двенадцать апостолов //МНМ. Т. I С. 355-357; Иванов В.В. Двенадцать сыновей Иакова //Там же. С. 357-358.
24. Burkert W.Greek Religion Archaic and Classical. Oxford, 1985. P. 218-219.
25. Сиблинги (от англ. «siblins») - этнологический термин, обозначающий детей родителей индивида (родственники второй степени родства). Различаются полнородные сиблинги (имеющие общих родителей) и неполнородные, если имеют общую мать (единоутробные) или общего отца (единокровные).
26. Burkert W.Op.cit. P. 127.
27. Зевсу поклонялись на вершинах гор, особенно там, где имелись пещеры, потому что, по мифам, Зевс родился либо на горе Ликайон в Аркадии, либо на другой аркадской горе Таумасион, либо в пещере критской Дикты. Показательно, что в Греции на вершинах гор, когда-то посвященных Зевсу, теперь находятся часовни Ильи-пророка, по христианским представлениям, посылающего гром и молнию. На Крите вершины гор посвящены одному Афендису Христу.
28. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989. С. 396.
29. Греческое Zetic Пат^р того же происхождения, что и латинское Dies piter (Yu-piter) и ведийское Дьяус-питар.
30. Возможно, местный, критский миф (Dowden K. The Uses of Greek Mythology. L., N.Y., 1992. P. 97).
31. Надпись на могиле, приписываемая Пифагору, гласила: «Зан здесь умерший лежит, а он величается Зевсом».
32. Nilsson M. P. Geschichte der griechische Religion. Bd. I. Mflnchen, 1955. S. 391-400.
33. О единстве этого религиозного образа говорит общее происхождение семитских, латинских и греческих обозначений быка (ассир. шуру, евр. шор, финик. тор, греч. таОрос, лат. taurus).
34. В доарийской Индии среди культов Мохенджо-Даро и Белуджистана существовал культ быка.
35. Коростовцев М.А. Религия древнего Египта. М., 1976. С. 54, 111.
36. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. М., 1999. С. 96.
37. Во время священнодействий царь надевал маску быка. В критском искусстве постоянно повторяется бычья символика: рога посвящения, букрании, ритоны в форме головы или целой фигуры быка, изображения быков и коров. Другим символом священного быка и богини Владычицы был двойной топор лабрис (Cook A.B. Zeus. A Study in Ancient Religion. V. I. Cambridge, 1919. P. 490 ff.; Пендлбери Дж. Археология Крита. М., 1950. С. 251).
38. Отсюда крылатое выражение «что дозволено Юпитеру (Зевсу), не дозволено быку».
39. Burkert W. Op. cit. P. 127.
40. В гимнах Дьяуса называют «улыбающимся сквозь облака». При этом глагол smi (смеяться) нередко означает сверкание молнии - образ, в дальнейшем перешедший в санскритскую поэзию (Эрман В.Г. Очерки истории ведийской литературы. М., 1980. С 54, 198, сн. 22).
41. Финский громовержец Укко пускает стрелы-молнии из лука-радуги, машет огненным мечом и молотом.
42. В «Ригведе» говорится о Дьяусе, вооруженном дубиной.
43. Слово «Мьёлльнир» (топор скандинавского бога-громовника Тора) имеет тот же корень, что и русское слово «молния».
44. Cook A.B. Zeus. Op. cit. V. II. P. 544; с ним не соглашается Дж. Пендлбери, считающий лабрис только жертвенным топором, но ни в коем случае не эмблемой грома и молнии. (Пендлбери Дж. Ук. соч. С. 291).
45. Поэтому представляется несостоятельной мысль Ж.-М. Море, который, приводя некоторые литературные источники и иконографию, утверждает, что возлюбленная Зевса Ио была превращена им не в корову, а в быка (Moret J.-M.' 1и а^отаорооцеу^ //RA. 1990. Nouvelle serie, fasc. 1. P. 3-26). Такая перемена пола в источниках, несомненно, позднего происхождения и связана с патриархальным переосмыслением мифа.
46. Уже не раз обращалось внимание на восточные черты этого мифа и на параллели между хурритскими Ану-Кумарби и Кроном и однозначно индоевропейским Зевсом: Walcot P. Hesiod and the Ancient Near East. Gardiff, 1966. P. 103; Barnett R.D. The Epic of Cumarbi and the Theogony of Hesiod //JHS. 1945. V. 65. P. 100-101; Burkert W. Oriental and Greek Mythology: The Meeting of Parallels //Interpretations of Greek Mythology. Ed. by J. Bremmer. L., Sydney, 1987. P. 19-24; Тренчени-Вальдапфель И. Гомер и Гесиод. М., 1956; Джеймсон М.Г. Ук. соч. С. 277; Иванов Вяч. Вс. Античное переосмысление древневосточных мифов //Балканы в контексте Средиземноморья. Проблемы реконструкции языка и культуры. М., 1986. С. 21 слл.; Яйленко В.П. Архаическая Греция и Ближний Восток. М., 1990. С. 219-221.
47. Мотив инцестного брака в мифологии рассмотрен нами в статьях: Селиванова Л.Л. Инцест: табу и санкция //Власть, право, норма: Светское и сакральное в античности и средневековом мире. Ч. II. М., 2003. С. 142-179; «Сестра-супруга Аполлона: об одной мифологеме близнечного мифа» //Адам и Ева. Альманах гендерной истории /Под ред. Л.П. Репиной. М.: ИВИ РАН, 2001. №1. С. 191-222; «Представления греков об инцесте» //Studia historica. II. М., 2002. С. 95.
48. Его сыновьями были Персей, Кастор и Полидевк (Диоскуры - буквально «сыновья Зевса»), Сарпедон, Минос, Эак, Радамант, Зет и Амфион, Аркад и многие другие герои. Во многих греческих полисах аристократические роды возводили свое происхождение к Зевсу.
49. Гефест принимал участие и в рождении Афины: когда Зевса внезапно охватила дикая головная боль, он призвал Гефеста, и тот ничтоже сумняшеся одним ударом топора раскроил отцу богов череп (бесспорно, радикальное средство от мигрени!). Оттуда выскочила в полном вооружении Афина, потрясая копьем и издавая воинственный клич, перепугавший всех олимпийцев.
50. Грейвс Р. Мифы Древней Греции: Пер. с англ. М., 1992. С. 110.
51. Sebesta J.L. Visions of gleaming textiles and clay core: textiles, Greek women, and Pandora //Women’s Dress in the Ancient Greek World. Ed. Lloyd Llewellyn-Jones. L., 2002. P. 135-136.
52. Padel R. Women: Model for Posession by Greek Daemons //Images of Women in Antiquity. L., Canberra, 1983. P. 6-7; King H. Bound to Bleed: Artemis and Greek Women//Ibid. P. 110-111.
53. Gould J.P. Law, Custom and Myth: Aspects of the Social Position of Women in Classical Athens //JHS 100 (1980). P. 59; Cantarella E. Pandora’s Daughters: The Role and Status of Women in Greek and Roman Antiquity. Baltimore, 1987.
54. О двойственности даров Прометея и его трикстерской природе: Михайлов Н.А. Локи и Прометей. К типологии протоперсонажа //Знаки Балкан. Сб. статей. Т. I. М., 1994. С. 116-134; Григорян А. Первочеловек и первослово (к истокам мифа о Прометее) //Там же. С. 149; Михайлов Н.А. О некоторых аспектах «филантропической» культуртрегерской деятельности Прометея //Там же. С. 172-183.
55. Взгляд на женщину как на необходимое зло, которое нуждается в контроле со стороны мужчин (даже в сфере репродукции), был обычным в Греции. Греческая гинофобия выключила женщин из экономической и политической жизни общества, и даже сексуальные преступления против женщин рассматривались только как посягательство на собственность мужа (вообще кирюс^, господина) - Cohen D. The Athenian Law of Adultery (moicheia) //RIDA. 1983. 31. P. 147-165; Cole S. G. Greek Sanctions against sexual Assault //CPh. 1984. 79. N2. P. 98-100; Cantarella E. Moicheia. Reconsidering a Problem //Symposion 1990. Vortrage zur griechischen und hellenistischen Rechtsgeschichte. Ed. by M.Gagarin. Koln, Weimar, Wien, 1991. S. 289-296; Foxhall L. Response to Eva Cantarella //Ibid. P. 300; Humphreys S. A Historical Approach to Drakon’s Law on Homicide //Ibid. P. 40; Sealey R. Women and Law in Classical Greece. Chapel Hill, London, 1990. P. 25, 28, 36-40, 69-74, 81, 166-167, Gould J.P. Op. cit. P. 43-44 etc.
56. Дж. М. Харвит сравнивает Пандору и Афину: обе девы, обе рождены не совсем обычным способом. Но Афина - небесное божество, Пандора же создана из глины. Поэтому в ней преобладает темное, хтоническое. Таким образом, Пандора, как Анти-Афина и вместе с тем земная женщина представляет опасность тем, что в ней изначально заложено зло (Hurwit J.M. Beautiful Evil: Pandora and the Athena Parthenos //AJA. 1995. V. 96. P. 171-186).
57. «либо гермафродиты, либо же бывают погодно то мужского, то женского пола» (Элиаде М. Очерки .С. 383).
58. Harrison J.E. Prolegomena to the Study of Greek Religion. Cambridge, 1908. P. 302.
59. Во многих традициях (вплоть до хеттской) существуют представления о трех девах (или старухах), воплощающих Судьбу: скандинавские Норны, англосаксонские Вирды, римские Парки, латышские Лаймы, русские Рожаницы, болгарские Нареч-ницы и др.
60. Stater P.E. The Glory of Hera: Greek Mythology and the Greek Family. Boston, Mass., 1968; Селиванова Л.Л. Зевс и Гера: «мифология бога» и «мифология богини» //Адам и Ева. Альманах гендерной истории /Под. ред. Л.П. Репиной. №5. М., 2003. С. 17-21.
61. «Вся Илиада - это между прочим ее акрьта уеькг| [«беспрестанные ругательства» -Л.С.], которые прекращаются от страха перед гневом Зевса, чтобы возобновляться затем с новой силой» (Гаврилов А.К. Рождение Диониса и рационалистическая апологетика (Eur. Bacch. 286-297) //Язык и стиль памятников античной литературы (Philologia classica. III. Л., 1987. С. 23)).
62. Ее постоянный эпитет «волоокая» дал основание одним ученым видеть в богине племенной тотем, другим - считать Геру рогатой богиней Луны, вроде египетской Хатхор-Коровы. (Впрочем, подобным же образом рассуждали и греки: рогатость Ио и рождение ею в Египте Эпафа послужило основанием для отождествления ее с Исидой (Hdt. II. 41; Diod. I. 24.8; Hyg. Fab. 145)). И хотя линейное письмо в ничего здесь не проясняет, происхождение этого эпитета Геры, несомненно, имеет отношение к культу быка в Эгеиде. См.: Vermeule E.T. Gotterkult (Archaeologia Homerica. Bd. III, Kap. V). Gottingen, 1974. V 82-V 83.
63. Его имя Гауи|аг|8г|с греки понимали как «доставляющий удовольствие гениталиями», может быть, переосмыслив чужеземное имя. Сын царя Троса (по имени которого названа Троя) вначале был похищен богиней зари Эос, но затем Зевс отнял у нее мальчика (или в образе орла похитил у отца. Орел - другой символ Зевса). Тросу он заплатил выкуп - двух прекрасных коней и золотую лозу работы Гефеста. Оскорбленная Гера досаждала Зевсу до тех пор, пока он, согласно позднему мифу, не
поместил изображение Ганимеда среди звезд в виде созвездия Водолея (Il. V. 265; XX. 232-235; Ap. Rhod. III. 115; Aen. I. 32; Hyg. Fab. 224). Образ орла как символ обольщения, возможно, «пришел» с Ближнего Востока (миф об орле и Этане).
64. Другие эпитеты этих богов - Зюгиос и Зюгия («Супружий» и «Супружья»).
65. Burkert W. Op. cit. P. 133.
66. «Неизбежным порождением патриархического брака, характеризовавшегося, с одной стороны, игнорированием права женщины решать вопрос о своем замужестве, а с другой - фактически полной половой свободой мужчин, была супружеская неверность, которую не могли предотвратить самые суровые наказания». (Семенов Ю.И. Происхождение брака и семьи. М., 1974. С. 256). Эта проблема была всесторонне рассмотрена Ф. Энгельсом в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства», в которой он с сарказмом заметил: «Мужчины одержали победу над женщинами, но увенчать победу великодушно взялись побежденные. Рядом с единобрачием и гетеризмом неустранимым явлением стало и прелюбодеяние, запрещенное, строго наказуемое, но неискоренимое. Достоверность происхождения детей от законного отца продолжала, как и раньше, основываться самое большое на нравственном убеждении». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 70).
67. Селиванова Л.Л. Представления греков об инцесте С. 95.
68. Ермолаева Е.Л. Il. XIX, 107: феостт^стеь? v. феостт^? el?, или Могла ли Гера сказать Зевсу: «Ты лжец»? //Hyperboreus. 2001. Vol. 7. Fasc. 1-2. P. 60-71.
69. Недруги богов-громовников всегда стремятся похитить их оружие. Например, вели-каны-йотуны скандинавской мифологии постоянно пытаются украсть молот Тора или добиться того, чтобы он пришел в их страну без молота. Мотив похищения громового инструмента демонами известен финскому и эстонскому фольклору.
70. Ей передает Ирида следующее предупреждение Зевса (Ил. VIII. 420-424):
Будешь, Афина, ты помнить, когда на отца ополчалась!
Но против Геры не столько он злобен, не столько он гневен:
Гера обыкнула все разрушать, что Кронид ни замыслит!
Ты же, ужасная, - псица бесстыдная, ежели точно Противу Зевса дерзаешь поднять огромную пику.
71. Селиванова Л.Л. Боги войны у Гомера //Античность: история и историки. Казань, 1997. С. 58-59.
72. По Гесиоду (Theog. 819) и Аполлодору (Apollod. I. 6. 3), Тифон - сын Геи и Тартара.
73. Так греки объясняли существование в Египте зооморфных богов, с которыми отождествлялись и некоторых греческие, например, Зевс и бараноголовый Амон, Гермес и Тот с головой ибиса.
74. Традиция локализует Тифона на сирийской горе Касий, с которой хеттские тексты связывают змееголового Иллуянку, тоже победившего Бога Грозы и отобравшего у него глаза и сердце (Гютербок Г.Г. Хеттская мифология //Мифологии древнего мира. Пер. с англ. М., 1977. С. 171-172).
75. Ср. тот же самый мотив в мифе о Гермесе и Аргусе.
76. Мотив обольщения великанши содержится и в скандинавском мифе о похищении Одином поэтического меда, спрятанном в пещере Гуттунга. В хеттском мифе змей Хедамму был укрощен обольстительной богиней Иштар.
77. Побежденный бог Бури женится на смертной. Рождается сын, который, повзрослев, хочет жениться на дочери Иллуянки. Во время сватовства жених при входе в дом невесты просит сердце и глаза своего отца, которые затем возвращает богу Бури.
78. Darnseiff R. Antike und alter Orient. Lpz., 1956. S. 409. Связь греческих мифов о борьбе бога со змеем (Аполлон-Пифон, Зевс-Тифон) с мифами Ближнего Востока детально исследована Дж. Фонтенроузом: Fontenrose J. Python: A Study of Delphic Myth and its Origins. Berkeley, Los Angeles, 1959.
79. Вильхельм Г. Древний народ хурриты. М., 1992. С. 104-105.
80. Тифон, таким образом, является персонификацией вулканической деятельности природы.
81. В Месопотамии битва Мардука и Тиамат, в Индии - Индры с чудовищем Вритрой и его змееподобной матерью Даной.
82. Битва бога грома с водяной рептилией или змеем - классический сюжет индоевропейской мифологии.
83. Подробнее: Селиванова Л.Л. Сравнительная мифология... Ч. I. Древний Восток. С. 107-115.
84. Такова, например, драконоподобная Тиамат, олицетворение водного Хаоса, в котором зародилась жизнь.
85. По мнению Дж.Фонтенроуза, этот тип мифа представляет в конечном счете победу бога творца над темными силами хаоса и разрушения (Fontenrose J. Op. cit. P. 473).
86. О драконе Дельфине, драконице Дельфине и Тифоне в связи с мифом о Пифоне см.: Fontenrose J. Op. cit.
87. Vermeule E.T. Op. cit. V 82.
88. Как пишет Ю.И. Семенов, в первобытном обществе «понятие «отец» совпадало с понятием «муж матери». Биологическое отцовство во внимание обществом не принималось и не имело общественного значения». И лишь, когда мужчина стал единственным «иждивителем», положение изменилось: на социальное и биологическое отцовство стали смотреть как на явления тождественные. (Семенов Ю.И. Ук. соч. С. 250).
89. Семенов Ю.И. Ук. соч. С. 249, 270.
90. В индуизме танец символизирует созидательную и разрушительную энергию бога и очень популярен в изобразительном искусстве (таков танцующий Шива-натараджа, царь плясунов).
91. Все индийские божества имеют как «милостивый», так и «ужасный» облики (крод-ха-мурти).
92. Браун У. Норман. Индийская мифология //Мифологии древнего мира. С. 319.
93. Harrison J.E. Op. cit. P. 321.
94. Неслучайно за острый критический ум и блестящий талант сатирика такими выдающимися учеными, как Моммзен, Виламовиц-Меллендорф, Круазе и др., Лукиан Са-мосатский был удостоен звания «газетчика», «журналиста» и «фельетониста» античности.
95. Элиаде М. Тайные общества: Обряды, инициации и посвящения. Киев, 2002. С. 204.
96. Harrison J.E. Op. cit. P. 316.
97. Элиаде М. Очерки... С. 383.
98. Согласно мифам, эпоним племени Пеласг был сыном Земли.
99. Андреев Ю.В. «Минойский матриархат» (Социальные роли мужчины и женщины в общественной жизни минойского Крита) //ВДИ. 1992. №2. С. 13.
100. Критский Зевс существенно отличается от олимпийского Тучегонителя. Высшее хтоническое божество Крита, которому эллины дали имя своего верховного бога в V в. до н. э, вероятнее всего во времена Миноса называлось как-то иначе. О критском Зевсе: Лосев А.Ф. Античная мифология. С. 89-264; Борухович В.Г. Зевс Минойский (Следы культа верховного критского божества в греческих мифах и религиозных обрядах) //Античный мир и археология. Саратов, 1979. Вып. 4. С. 3-26.
101. Андреев Ю.В. В ожидании «греческого чуда» (Духовный мир микенского общества) //ВДИ. 1993. №4. С. 25.
102. Edmunds L. Indo-European and Greek Mythology //Approaches to Greek Myths. Ed. By L. Edmunds. Baltimore, London, 1990. P. 199.
103. Грейвс Р. Ук. соч. С. 35.
104. Иванов Вяч. Ук. соч. С. 334-335.
105. Имеется в виду греческий миф об Оресте, убившем свою мать Клитемнестру за то, что та вместе со своим возлюбленным Эгисфом убила мужа, вернувшегося из Трои Агамемнона. В эсхиловской трагедии «Орестея» описывается, как Орест за убийство матери (то есть родственницы по крови) был преследуем и доведен до безумия Эриниями. В то же время сама Клитемнестра не навлекла на себя их гнев, так как
убила мужа, с которым не состояла в кровном родстве. Таким образом, древние богини-мстительницы Эринии стояли на страже материнского права. На стороне отцовского стояли новые боги - Аполлон и Афина, которые и оправдали Ореста, рассудив, что мужеубийство - более тяжкое преступление, чем убийство матери. Так в мифе отразилась победа патриархата. Всесторонний анализ и толкование этого мифа были предложены Бахофеном и развиты затем Ф. Энгельсом (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.22. С. 216-217).
106. В 1865 г. независимо от Бахофена шотландский юрист Дж. Мак-Леннан (1827-1881) в своей книге «Первобытный брак. Исследования о происхождении обряда похищения в свадебных церемониях» пришел к выводу, что отцовскому счету родства у всех народов предшествовал счет происхождения по матери.
107. Pembroke S. Last of the Matriarchs //Journal of the Economic and Social History of the Orient. 1965. №8. P. 219-247; Bamberger J. The Myth of Matriarchy: why Men rule in primitive Society //Women, Culture and Society. Ed. M.Z. Rosaldo and L.Lamphere. Stanford, Calif. 1974. P. 263-280; Thomas G.G. Matriarchy in early Greece: the Bronze and Dark Ages //Arethusa. 1973. №6. P. 173-195; Vidal-Naquet P. Slavery and the Rule of Women in Tradition, Myth and Utopia //Myth, Religion and Society. Ed. by Gordon R.L. Cambridge, 1981. P. 187-200 (в русском переводе: Видаль-Накэ П. Рабство и ги-некократия в традиции, мифе и утопии //Видаль-Накэ П. Черный охотник. Формы мышления и формы общества в греческом мире. М., 2001. С. 227-245) etc., etc.
108. Библиографию см.: Pomeroy S.V.Selected Bibliography on Women in Antiquity //Arethusa. 1973. №6. P. 125-135.
109. Семенов Ю.И. Ук. соч. С. 218-219.
110. Некоторые из этих вопросов рассматривались нами в статьях: «Представления греков об инцесте». С. 75-96; «Инцест: табу и санкция». С. 142-179; «Зевс и Гера: «мифология бога» и «мифология богини»» //Адам и Ева. №5. М., 2003. С. 7-32; а также: Архипова С.В., Селиванова Л.Л. Хатшепсут: женщина-фараон //Адам и Ева. №3. М., 2002. С. 7-28.
111. Иванов Вяч. Ук. соч. С. 333.
112. Антипенко А.Л. Ук. соч. С. 10-12. По мнению исследователя, «мифология богини» во всех ее известных вариантах (средиземноморском, протоиндийском и проч.) есть «мифология жизни», отличительной чертой которой является идея «вечной жизни» души «как единства восприятия и памяти». Напротив, «мифология бога» представляет собой мифологию смерти, абстрактную концепцию «небытия», основной идеей которой является «абсолютная смерть».
113. См.: Stater P.E. The Glory of Hera.
114. Джеймсон М.Г.Ук. соч. С. 236.
L.L.SELIVANOVA
THE SOVEREIGN OF OLYMPUS. OLYMPIC PANTHEON FORMATION
The present article deals with sources related to the rise and formation of the Olympic pantheon. The problem is referred to the ideology of the matriarchy and is considered upon the first couple of the Olympic Pantheon. When Zeus seized the power he married the Queen of the defeated, as a result he acquired in particular, some female traits and functions.
