CC BY
77
ствует росту числа школьников, начинающих половую жизнь в раннем возрасте.
В январе 2006 г. Бибарсов подвергся в СМИ критике со стороны Союза православных граждан. Эта общественная организация выразила возмущение в связи с выходом книги бывшего православного священника, принявшего ислам, Али-Вячеслава Полосина «Евангелие глазами мусульманина», которая, по словам членов Союза, оскорбляет религиозные чувства христиан. «Мы с глубоким сожалением констатируем, что начавшийся 2006 г. был омрачен крайне неприятной провокацией против христианского большинства нашей страны. Организация “Российское исламское наследие” (РИН) выступила инициатором издания оскорбительной для всех христиан книги о Библии, издевающейся над Священным Писанием», - говорится в заявлении Союза. Союз православных граждан возложил ответственность за публикацию книги «Евангелие глазами мусульманина» на лидера РИН Х. Джабраилова, написавшего к ней предисловие, и члена президиума РИН М. Бибарсова, давшего этому труду высокую оценку в своей рецензии. Оказывая уважение культуре народов, проживающих на территории России, мы желали бы также видеть и с их стороны взаимное уважение к культуре русского народа, который в своем абсолютном большинстве ассоциирует себя с православием: по данным последней всероссийской переписи населения (2002), в Саратовской области порядка 91,5% населения относят себя к православным и лишь 6% - к мусульманам.
«Ислам в Саратовской области», М., 2007, с. 1-17.
Роман Силантьев,
публицист
РЕЛИГИОЗНЫЙ ФАКТОР ВО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ КОНФЛИКТАХ НА КАВКАЗЕ
Населяющие Кавказский регион народы отличаются исключительным разнообразием, древней историей и богатыми традициями. Это обстоятельство напрямую сказалось не только на политико-административной, но и на религиозной карте современного Кавказа. Самой древней религией народов Кавказа были разнообразные языческие культы, которые к настоящему времени испове-
дуют лишь 15-20% абхазов и южных осетин (кударцев) и 5-10% северных осетин (иронцев и дигорцев). Определенную роль языческие пережитки играют также в жизни всех народов Северного Кавказа, а особенно адыгов, черкесов, кабардинцев, балкарцев и карачаевцев. Кавказские язычники исповедуют свою религию стихийно и не имеют организованных общин.
Христианство начало проникать на Кавказ в первые века своей истории. К настоящему времени оно представлено двумя каноническими православными церквями - Русской и Грузинской, а также дохалкидонской Армянской апостольской церковью, которую часто ошибочно именуют монофиситской. Приверженцами Русской православной церкви является подавляющее большинство русских, украинцев, белорусов, осетин-иронцев, а также де-факто абхазов. Помимо этого приверженцы Московского патриархата существуют среди адыгов, кабардинцев, осетин-дигорцев, осетин-кударцев и калмыков. Суммарная доля перечисленных народов в населении Южного федерального округа достигает 75%. Кроме того, к зоне юрисдикции Московского патриархата относится также Азербайджан, православная община которого превышает 200 тыс. человек. Отдельные русские приходы есть также в Армении. К приверженцам Грузинской православной церкви относятся все народы грузинской языковой семьи за исключением аджарцев, большая часть которых продолжает исповедовать ислам, а также небольшая часть абхазов и кударцев. Грузинская православная церковь имеет особый статус согласно подписанному в 2002 г. конституционному соглашению. В этом документе, в частности, отмечается, что православие в Грузии - «не только вероисповедание, но и необходимый фундамент для возрождения страны».
Из других направлений христианства в регионе представлены протестанты (лютеране, баптисты, адвентисты, пятидесятники) и последователи новых религиозных движений (преимущественно «Свидетели Иеговы»), различные неканонические православные юрисдикции (истинно-православные церкви, киприаниты, русан-цовцы и др.), а также старые русские секты - молокане и хлысты. Старообрядцев в регионе очень немного. Самым распространенным из указанных течений является иеговизм, число последователей которого насчитывает до 20 тыс. человек.
Первые исламские миссионеры прибыли на Кавказ еще в VII в., однако процесс его исламизации затянулся на сотни лет. Свою современную картину исламское сообщество Кавказского
региона приобрело только к концу XIX в. В настоящее время ислам доминирует в Азербайджане (до 90% населения) и трех республиках Северного Кавказа - Дагестане, Чечне и Ингушетии, в которых доля мусульман колеблется от 90 до 98%. В Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской республиках, а также в Аджарии мусульмане составляют около половины населения. Относительно крупные мусульманские общины существуют также в Адыгее, Северной Осетии и Ставропольском крае.
Кавказский ислам представлен тремя основными течениями - ханафитским мазхабом суннизма, шафиитским мазхабом суннизма и шиизмом джафаритского толка. Ханафитский мазхаб исповедуют мусульмане Западного Кавказа, а также ногайцы, татары, турки, турки-месхетинцы, аджарцы-мусульмане и до 10% азербайджанцев. Шафиитский мазхаб доминирует среди большей части дагестанцев (в том числе проживающих в Азербайджане), чеченцев и ингушей. Шиитами-джафаритами считают себя до 80% азербайджанцев. В Дагестане, Чечне и Ингушетии широкое распространение получил также суфизм тарикатов Кадирийя, Накшбандийя и Шазилийя (последний - преимущественно среди аварцев). С 1989 г. на Кавказе стал активно распространяться ваххабизм, позиции которого сейчас наиболее сильны в Чечне, Дагестане, Кабардино-Балкарии, а также в Панкисском ущелье (Грузия). Доля буддистов среди населения Кавказа незначительна, и ни в какие конфликты они не вовлекались.
Все описанные ниже конфликты были в первую очередь политическими или межэтническими, в то время как религиозная составляющая играла в них второстепенную роль. Тем не менее она присутствовала и в каждом из них могла со временем стать решающей. Важно отметить, что исход этих конфликтов был принципиальным для внешней политики России, которая принимала активное участие в миротворческих процессах.
Карабахский (армяно-азербайджанский) конфликт
Первоначально армяно-азербайджанский конфликт носил сугубо межэтнический характер, затем стал межгосударственным и постепенно стал приобретать религиозную составляющую. Так, в Баку была разгромлена и превращена в кафе армянская церковь, а в Ереване прекратила свое существование мечеть. С обеих сторон стали раздаваться призывы к борьбе с инаковерущими, причем
наибольший резонанс они получали в азербайджанской среде. После ряда военных неудач, стоивших Азербайджану не только спорного Нагорного Карабаха, но и нескольких чисто азербайджанских районов, некоторые политические, общественные и религиозные деятели потребовали, чтобы лидер мусульман Закавказья шейх-уль-ислам Аллахшукюр Паша-заде объявил Армении джихад, богословские предпосылки для которого вполне имелись. Ситуация приобретала критический характер, однако благодаря активному вмешательству в миротворческий процесс духовных лидеров ее-удалось стабилизировать. И Аллахшукюр Паша-заде, и армянские верховные иерархи хорошо понимали, что в случае преобразования межнационального и межгосударственного конфликта в межрели-гиозный остановить кровопролитие уже не удастся. Кроме того, азербайджанские духовные лидеры предвидели, что в случае объявления джихада их страну наводнят сомнительные наемники и пропагандисты «чистого» ислама, а это чревато расколом собственно азербайджанского общества и началом гражданской войны. Пример Афганистана был еще свеж в памяти. Со своей стороны, армяне также не были заинтересованы в противостоянии со всем исламским миром, которое могло затянуться на десятилетия и поставить крест на экономическом развитии их страны. 5 мая 1994 г. при посредничестве России, Киргизии и Межпарламентской ассамблеи СНГ Азербайджан, Нагорный Карабах и Армения подписали протокол о прекращении военных действий с 12 мая 1994 г. Это перемирие соблюдается до сих пор.
Армяно-азербайджанский конфликт следующим образом сказался на религиозной обстановке в Закавказье. Благодаря активным миротворческим усилиям Русской православной церкви ее авторитет в регионе заметно вырос, что позволило, в частности, образовать в 1998 г. Бакинско-Прикаспийскую епархию. Важно отметить, что православное население Азербайджана и Армении не подвергалось никаким преследованиям и до сих пор чувствует себя вполне комфортно. Впоследствии «православная дипломатия» сыграла важную роль в сближении России и Азербайджана. Улучшились связи Азербайджана с Грузией (это коснулось и контактов между Духовным управлением мусульман Кавказа и Грузинской православной церковью) и Турцией, однако ухудшились с Ираном, который не оказал своим азербайджанским единоверцам достаточной поддержки и временами даже открыто помогал Армении. Сложившаяся ситуация показала, что, несмотря на давние связи и
сходство религиозного состава населения, Иран и Азербайджан обоснованно опасаются взаимной экспансии - как через создание «Великого Азербайджана» путем воссоединения азербайджанского народа в одном государстве, так и распространения «исламской революции» на Север. Карабахский конфликт удалось если не урегулировать, то заморозить на достаточно долгий срок и минимизировать опасность его трансформации в христианско-мусульманский. Кроме того, результаты двух-, трех- и четырехсторонних переговоров духовных лидеров заинтересованных стран вывели религиозную дипломатию на принципиально новый уровень, позволив рассматривать ее как эффективный инструмент урегулирования вооруженных конфликтов. Карабахский конфликт мало повлиял на отношения между армянской и азербайджанской диаспорами в России. Открытых конфликтов между ними не возникало, более того, в ряде городов они открыто сотрудничали в самых разных сферах.
Грузино-абхазский конфликт
Принято считать, что первые волнения на почве грузиноабхазских отношений начались еще летом 1989 г. 25 августа 1990 г. Верховный Совет Абхазской автономной республики принял «Декларацию о государственном суверенитете Абхазской ССР», а 30 августа 1991 г. Президиум ВС Абхазии признал не имеющими юридической силы и не подлежащими выполнению на территории Абхазии законы Республики Грузия, 1-3 ноября 1991 г. в Сухуми прошел III Съезд Ассоциации горских народов Кавказа, на котором она была преобразована в Конфедерацию горских народов Кавказа и провозгласила своей конечной целью образование самостоятельной Горской республики «от Каспийского моря до Черного» с Абхазией в своем составе и столицей в Сухуми. С этого момента религиозное измерение конфликта в Абхазии шло по двум основным векторам. С одной стороны, сторону абхазов заняли исламистские боевики Шамиля Басаева, прибывшие из Чечни и некоторых других республик Северного Кавказа, а с другой - часть православного абхазского духовенства обособилась от Грузинской православной церкви и также приняла сторону сепаратистов. Все это позволило грузинским властям и Грузинской православной церкви говорить об исламской составляющей конфликта и обвинять Россию в поощрении исламизации православной республики. Впрочем, как то-
гда, так и сейчас абхазская умма не превышала по численности нескольких сотен человек, хотя потенциально в ислам может быть обращено (или возвращено) до трети абхазов - 30 тыс. человек, или 10% населения. Созданный в начале 90-х годов Абхазский муфтият во главе с Адилем Габлией, престарелым репатриантом из Турции, объединил всего лишь небольшие общины, ни одна из которых не имела мечети. Тогда же в Сухуми открылся турецкий колледж «Башрам». Несмотря на определенные успехи, достигнутые боевиками Басаева во время грузино-абхазского конфликта, большого доверия со стороны властей мятежной республики они не приобрели. Излишняя жестокость, склонность к мародерству и сепаратным переговорам настроили против них местное руководство, которое добилось изгнания басаевцев из Абхазии и на будущее приобрело стойкую аллергию к чеченским «борцам за независимость». К настоящему времени в Абхазии сохранилась только одна небольшая ваххабитская община во главе с террористом Роки Гинцва, принимавшим участие в захвате парома «Евразия». Ее члены периодически угрожают православным священникам физической расправой, однако всерьез их никто не воспринимает.
В настоящее время подавляющее большинство жителей Абхазии считают себя приверженцами Русской православной церкви Московского патриархата. Власти республики признают их лидером иерея Виссариона Аплиа. Небольшие группы альтернативных православных русанцовцев, рафаиловцев и др. выглядят весьма маргинально и никакого влияния на обстановку не оказывают. Активных мусульман в республике насчитывается около 200, активных язычников - около тысячи. Доля протестантов (как российского, так и грузинского происхождения) в населении Абхазии не превышает среднероссийскую, достигая в лучшем случае 0,5%. Влияние маргинальных сект также не превышает общемировых показателей, тем более что деятельность «Свидетелей Иеговы» в республике законодательно запрещена. По своим итогам грузиноабхазский конфликт следующим образом сказался на религиозной обстановке в Закавказье:
В начале 90-х годов сложилась реальная возможность исла-мизации (и последующей ваххабизации) Абхазии через резко усилившееся влияние Турции и чеченских исламистов, однако из-за целого ряда случайных факторов (неадекватного поведения баса-евцев, большой криминализированности мусульманской общины, отсутствия в ней авторитетных лидеров) этого не произошло. Из-за
позиции Грузинской православной церкви в грузино-абхазском конфликте в Абхазии возник конгломерат независимых православных общин, существующих в состоянии «канонического вакуума». Такая ситуация не может считаться нормальной и дополнительно осложняет российско-грузинские отношения.
Грузино-осетинский конфликт
Грузино-осетинский конфликт начался в 1989 г. Его непосредственными причинами стали возникновение и быстрый рост национального движения в Грузии, а также приход к власти президента Звиада Гамсахурдиа, выдвинувшего лозунг «Грузия для грузин». Первые вооруженные столкновения на территории Южной Осетии были отмечены в ноябре 1989 г., а всего за время конфликта погибло более тысячи человек. Внешнеполитические последствия религиозной составляющей грузино-осетинского конфликта являются весьма похожи на последствия конфликта между Грузией и Абхазией. Единственным и решающим их отличием стал переход части православных общин Южной Осетии в неканоническую юрисдикцию, тогда как все попытки подчинить общины Сухумской епархии Истинно-православной или Российской автономной церкви успеха не имели. Важно также отметить, что исламский фактор в грузино-осетинском конфликте не играл практически никакой роли ввиду почти полного отсутствия мусульман в Южной Осетии.
Влияние внешнего фактора на северокавказские конфликты односторонне религиозного характера
Возрождение исламского сообщества России, понесшего невосполнимые потери в советский период, конечно, было невозможно без помощи из-за рубежа. Полное отсутствие духовных учебных заведений, а главное, кадров, способных такие заведения создать, заставило мусульманских лидеров Северного Кавказа посылать наиболее перспективных молодых людей в медресе Саудовской Аравии, Иордании, Сирии, Египта и Турции. Главным критерием выбора учебных заведений были оплата дороги принимающей стороной, бесплатное обучение, жилье, питание и желательно предоставление стипендии. Конечно, предлагавшие такие льготные условия учебные центры не были столь известны,
как каирский университет «Аль-Азхар», однако казались подходящими для религиозного ликбеза и обучения арабскому языку. Основной поток студентов отправился за рубеж в 1990-1992 гг., и уже к 1994 г. оттуда стали возвращаться первые дипломированные имамы, казавшиеся российским единоверцам глубоко учеными людьми.
Именно тогда традиционным муфтиям и имамам пришлось вспомнить приевшуюся поговорку о бесплатном сыре и мышеловке. Оказалось, что большинство «льготных» медресе имели собственные планы относительно российских выпускников, которым было поручено распространять «чистое» толкование ислама в пределах «кяфирской» России. Понятно, что ни о какой бескорыстной помощи нуждающимся российским единоверцам не было и речи. По мере разрастания конфликтов между молодыми выпускниками и старыми имамами доверие последних к арабско-турецкому образованию падало. Вначале традиционные мусульмане воспринимали ваххабитов достаточно спокойно, однако вскоре обнаружили, что приверженцы этого течения приравнивают их к неверным-кяфирам, которые подлежат перевоспитанию либо уничтожению. Попытки ваххабитов насадить свои порядки стали встречать все более активное сопротивление, нередко выливавшееся в вооруженные столкновения. Обеспокоенность деятельностью зарубежных «благотворителей», которые вскоре начали создавать свои структурные подразделения и на территории России, была доведена и до сведения государственных структур, однако в то время власти были обеспокоены совсем другими проблемами.
С началом первого конфликта в Чечне помощь арабских стран «угнетаемым» единоверцам приобрела новое измерение. В зону конфликта стали стекаться наемники-муджахеды, которым было по сути все равно, где воевать - в Афганистане, Боснии или России. Особого исламского образования они, как правило, не имели, однако знание арабского языка поднимало их на недосягаемую для простых боевиков высоту. Впрочем, попадались среди наемников и профессиональные идеологические инструкторы-ваххабиты. Среди них особенно выделялся араб неизвестного происхождения Эмир Хаттаб, который быстро стал влиятельным полевым командиром и склонил на свою сторону некоторых высокопоставленных бандитов.
Успеху ваххабитской пропаганды в немалой степени способствовали значительные финансовые вливания «благотворитель-
ных» и «гуманитарных» организаций из богатых нефтяных монархий. С заключением невыгодного для России Хасавюртского мира Чечня стала фактически независимой территорией. После уничтожения Джохара Дудаева ее новым президентом был избран Аслан Масхадов, который не пользовался большим авторитетом среди населения. К этому времени самые влиятельные главари боевиков Шамиль Басаев, Салман Радуев и Арби Бараев примкнули к ваххабитам и вместе с ними активно насаждали новую веру. При их участии в Чечне была развернута сеть лагерей по подготовке боевиков и пропагандистов, в которые во множестве завлекались молодые чеченцы. Самым крупным из них стал тренировочный лагерь «Кавказ», управлявшийся лично Хаттабом. Именно его выпускники составили в августе 1999 г. костяк атаковавших Дагестан боевиков. Начиная с 1999 г. правоохранительные органы России развернули широкомасштабную кампанию по борьбе с радикальным исламом, в ходе которой были закрыты российские представительства фондов «Аль-Харамейн», «Аль-Игаса» и «Тайба», ликвидирована сеть учебных заведения турецких сект «Сулейманджилар» и «Нурджу-лар», прекращена деятельность наиболее одиозных издательств и печатных СМИ, проведены массовые аресты последователей партии «Хизб ут-Тахрир», а также выдвинуто несколько инициатив о законодательном запрете ваххабизма. В то же время несовершенство законодательства и неясность самого термина «ваххабизм» не позволили сколько-нибудь серьезно поколебать позиции радикальных мусульман, которые до сих пор активны и не торопятся переходить в глухую оборону. Особенно заметной их деятельность остается в республиках Северного Кавказа, в то время как в регионах Поволжья, Урала и Сибири накал противостояния между ваххабитами и традиционалистами несколько спал.
Описывая действующие в России радикальные группировки, необходимо особо остановиться на организациях турецкого происхождения, пропагандирующих идеи богослова Сайда Нурси. На Северном Кавказе их интересы представляли фонды «Толеранс» и «Уфук». Эти организации задумывались как вербовочные структуры секты «Нурджулар», запрещенной турецким правительством за экстремистскую деятельность. Отличительной чертой этой организации стало повышенное внимание к средним учебным заведениям. Благодаря значительным финансовым ресурсам и поддержке мощного медиахолдинга эмиссары «Нурджулара» достигли немалых успехов в этой сфере, основав по всему миру сотни лицеев, кол-
леджей и других учебных заведений такого класса. В России к 2003 г. им удалось открыть до 50 лицеев, в названиях которых, как правило, содержалось прилагательное «турецкий» - «Татарско-турецкий лицей», «Хакасско-турецкий лицей» и т.д. Подобного рода учебные заведения в 1994-2001 гг. появились в Ростове-на-Дону, Черкесске и Майкопе. В 2003 г. деятельностью секты «Нурджулар» заинтересовались правоохранительные органы, обратившие внимание на ведущуюся в ее лицеях пропаганду пантюркизма и нетрадиционных исламских ценностей. При этом, несмотря на сложные отношения секты «Нурджулар» с турецким правительством, ее российские подразделения имели возможность беспрепятственно вывозить учеников в Турцию, где вполне открыто приобщали их к ценностям нурсизма. Также удалось выяснить, что аналогичной деятельностью в нашей стране занимались близкая к «Нурджулару» турецкая неосуфийская секта «Сулейманд-жилар» и ряд пантюркистских организаций, подобных башкирской группировке «Серые волки».
Отдельные претензии предъявлялись внешнеполитическим ведомством России сопредельным Грузии и Азербайджану, на чьей территории чеченские боевики и иностранные наемники пользовались режимом максимального благоприятствования. С Азербайджаном эту проблему удалось разрешить, зато Грузия упорно отказывалась принимать какие-либо меры по отношению к ваххабитскому анклаву в Панкисском ущелье, в котором, в частности, скрывается известный террорист Ачемез Гочияев. В настоящее время эта проблема отошла в российско-грузинских отношениях на второй план, однако по-прежнему сохраняет актуальность. Конечно, борьба с внешним влиянием на российский ислам не выходила на уровень обмена дипломатическими нотами, однако имидж ряда арабских государств (в первую очередь Саудовской Аравии) в представлении широкой общественности резко ухудшился. Впоследствии российские власти решили изменить стратегию борьбы с терроризмом и заручиться поддержкой арабских стран через усиление контактов с Организацией «Исламская конференция». В итоге Россия смогла получить статус наблюдателя в этой организации и добилась принятия ряда принципиальных для нее резолюций по Чечне.
Таким образом, можно отметить следующее:
- Внешнее влияние на односторонне религиозные конфликты привело к их значительному обострению, особенно ярко проявившемуся в 1999 г. после атаки чеченских боевиков на Дагестан.
- Финансовая поддержка боевиков и организаций прикрытия со стороны арабских и турецких благотворительных организаций создала негативный имидж целого ряда стран в сознании российских граждан и повысила их симпатии к акциям США на Ближнем и Среднем Востоке (например, к разгрому движения «Талибан»).
- Этот же фактор впоследствии стимулировал укрепление взаимоотношений России с ОИК.
- Поддержка правительствами Азербайджана и Грузии (чеченских боевиков, которые имели возможность беспрепятственно находиться на территории этих стран и возвращаться обратно в Чечню и Дагестан, вызывала резкую критику российского внешнеполитического ведомства и негативно влияла на межгосударственные отношения. После избрания президентом России Владимира Путина эта проблема с Азербайджаном была снята, однако Грузия сохранила свою позицию неизменной.
* * *
Таким образом, при рассмотрении четырех основных конфликтов, возникших на Кавказе за последние 20 лет, можно отметить их общие черты. В первую очередь бросается в глаза, что все они не имели в своей основе религиозного фактора, однако впоследствии его роль стала повышаться. Особенно заметным процесс внешнего влияния был в конфликте на Северном Кавказе, который до сих пор сохраняет заметную религиозную составляющую. Важно отметить, что ни один из конфликтов до конца не урегулирован. Все они лишь заморожены в той или иной мере и при неблагоприятном стечении обстоятельств могут вспыхнуть с новой силой. Во всех описанных конфликтах в число непосредственно заинтересованных сторон входили Россия и Грузия, в двух - Азербайджан и Турция, и только в одном - Армения и Иран. Интересно, что армяно-азербайджанский, грузино-абхазский и грузино-осетинский конфликты весьма слабо сказались на отношениях между российскими диаспорами этих народов. Автору неизвестны случаи возникновения между ними трений на этой почве, в то время как случаи сотрудничества, например, между армянами и азербайджанцами, отмечались неоднократно.
Говоря о перспективах, следует указать, что теоретически конфликты с религиозной составляющей могут возникнуть также в Карачаево-Черкесской и Кабардино-Балкарской республиках, в которых существует мощное ваххабитское подполье, а также в новой форме может возобновиться осетино-ингушское противостояние. Внушает некоторые опасения и рост влияния радикального ислама в Азербайджане, который уже спровоцировал несколько локальных столкновений (например, в селении Нардаран).
«Религия и конфликт», М., 2007, с. 130-150.
Камиль Ланда,
кандидат политических наук КАСПИЙСКИЙ РЕГИОН:
МОДЕЛЬ СОТРУДНИЧЕСТВА ИЛИ РАЗДОРА?
Во внешней политике России важное место занимает Каспий. «Россия - подчеркивается в Концепции внешней политики РФ, -будет добиваться выработки такого статуса Каспийского моря, который позволил бы прибрежным государствам развернуть взаимовыгодное сотрудничество по эксплуатации ресурсов региона на справедливой основе, с учетом законных интересов друг друга». До 90-х годов прошлого века Каспийское море называлось внутренним морем (или озером) СССР. Все международные проблемы, связанные с ним, сводились исключительно к сотрудничеству с Ираном и являлись сферой двусторонних отношений с ним. Правовой статус Каспия определялся двумя договорами: между Россией и Персией от 26 февраля 1921 г. и между СССР и Ираном от 25 марта 1940 г. В соответствии с этими договорами только суда этих двух стран могли плавать по Каспийскому морю под своим флагом и только они имели право здесь на свободное судоходство и рыболовство.
Положение вещей радикально изменилось после распада СССР. Вместо двух прежних государств - СССР и Ирана -появи- } лись еще три новых прикаспийских государства: Азербайджан, Казахстан, Туркменистан. Они, претендуя на соответствующие сектора Каспия, выдвинули требования о пересмотре статуса этого закрытого водного бассейна. Сегодня в Каспийский регион включен Кавказский подрегион (или субрегион), в который входят Россия и Азербайджан (и здесь, бесспорно, нельзя игнорировать влия-
Отформ
(Россия)
