CC BY
49
УДК 34 ББК 67
ПОЛИЦЕЙСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СОВРЕМЕННОГО ГОСУДАРСТВА И ЕЕ РОЛЬ В ОБЕСПЕЧЕНИИ СТАБИЛЬНОСТИ И УСТОЙЧИВОСТИ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПОРЯДКОВ1
ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ ЧЕРВОНЮК,
доктор юридических наук, профессор Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя Научная специальность 12.00.02 — конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. В понимании автора, концептуализация полицейской деятельности государства предполагает формирование общей теории, науки о полицейской (правоохранительной) деятельности, или правоохране. Презюмируется, что в условиях возросших террористических угроз фундаментальной задачей науки правоохраны, равно как и правоохранительной политики современного правого государства, является уточнение конституционного смысла (соотношения) свободы и безопасности, определение их пределов и оснований законодательной коррекции. Предложен инновационный взгляд, согласно которому фактической основой решения этого вопроса является законодательное определение понятия террористической опасности, возникновение которой является обстоятельством (юридическим фактом) для введения режима террористической опасности — разновидности исключительных правовых режимов, вводимых в определенных местностях, участках местности, в населенных пунктах или на определенных объектах на определенное время в условиях потенциальной (предполагаемой) или реальной угрозы правам и свободам граждан, их жизни и здоровью, охраняемым законом интересам, безопасности обществу и государству, когда обычными силами и средствами без введения специальных мер и временных ограничений предотвращение этой угрозы оказывается невозможным. Постулируется необходимость дефинирования понятий террористической опасности и режима террористической опасности в новой редакции Федерального закона о противодействии коррупции. Обосновано отличие данного режима от режима чрезвычайного положения и доказываются преимущества его введения, с точки зрения целей обеспечения конституционной безопасности, в ситуации возникшей террористической опасности. Отмечается, что в зависимости от уровней террористической опасности режим террористической опасности может быть усилен режимом контртеррористической операции.
Ключевые слова: правовое государство, полицейское государство, полицейская деятельность государства, полицейское право, наука о правоохране (полицейской деятельности), идея соотношения (баланса) конституционных свобод и безопасности, террористическая опасность, уровни террористической опасности, сферы (зоны) распространения террористической опасности, режим террористической опасности, чрезвычайные законы, режим контртеррористической операции.
Abstract. The author thinks that the conceptualization of policing implies the formation of the general theory, the science of policing or law enforcement. It is presumed that in the context of the increased terrorist threats that the main task of the science of policing, as well as modern law-enforcement policy, is to clarify the constitutional sense (relation) of freedom and security, the definition of its limits and grounds for legislative correction. The author proposes an innovative view that the real basis for the solution of this issue is a legal definition of the term terrorist threat, the origin of which is the circumstance (a legal fact) of the declaration of a state of terrorist threat which is defined as a variety of exceptional states declared in certain areas, inhabited localities or certain places for a certain time with a potential (presumed) or real threat to the rights and freedom of citizens, their life and health, legally protected interests, security and the society and state when the prevention of the threat is impossible using only conventional forces and resources or without the initiation of special and temporary restrictions. The definition of the terrorist threat and the state of terrorist threat is postulated as a necessity in the new edition of the Federal Law for the fight against corruption. The difference of this state and the state of emergency is vindicated by the author and the advantages of its declaration are proved, talking about the goals of the constitutional security in the situation of terrorist threat. It is noted that the state of terrorist threat can turn into a counter-terrorist operation; it depends on the level of terrorist threat.
Keywords: legal state, police state, policing, police law, science of law enforcement (policing), idea of the relation (balance) of constitutional freedoms and security, terrorist threat, levels of terrorist threat, scopes (areas) of terrorist threat, state of terrorist threat, emergency laws, state of counter-terrorist operation.
Обеспечение устойчивости и стабильности конституционных порядков -главная задача демократического правового государства. В современных условиях важным условием ее решения является эффективная работа полиции, если шире — то полицейской деятельности государства. При этом не следует смешивать лексически схожие, но сущностно различные понятия — «полицейское государство» и «полицейская деятельность». То обстоятельство, что конституционные системы фактически абсолютного большинства современных стран признали принцип «правового государства» в качестве одной из основ государственного (конституционного) строя одновременно означает отрицание правовым государством своей противоположности — государства полицейского. Правовое государство не является продолжением полицейского государства (как традиционно представлено в специальной литера-туре)2, но является новым качеством государства на определенном этапе его исторического развития.
Вместе с тем непреложным является факт, приобретший характер государственно-правовой аксиомы: всякому государству, в большей или в меньшей степени, присуща обусловленная его (государства) сущностными характеристиками полицейская функция. Иными словами, полицейская деятельность — имплицитная современному государственному строю функция, значимость которой в современных условиях объективно возрастает3.
Такой вывод основывается на закономерностях действия права и государства: государство, как это доказывают многочисленные факты истории, возникает из объективно возникшей для общества потребности в обеспечении действия права, которое исторически упредило появление государства4. Право по самому факту своего существования призвано было обеспечить порядок в динамично развивающихся общественных отношениях, оградить их от произвола и случайностей и таким образом обеспечивать решение цивилизованными средствами (правовым инструментарием) достижение социально-экономических, политических и духов-
но-культурных задач. Концентрация силы для обеспечения действия права исключительно в руках государства — это важнейший сущностный фактор государства, которое выступает в общественной системе как организованная социальная сила, обладающая монополией на легитимное применение принуждения. Государство таким образом является единственным контрагентом общества, полномочным в его интересах, в границах и формах, определенным законом правом, «расходовать» (М. Вебер) принудительную энергию5. Концентрацией силы «в собственных руках», признанием прерогатив на ее применение государство таким путем добивается установления монополии на применение принуждения, исключает неконтролируемое его «расползание»; тем самым создаются прочные основания для обеспечения безопасности общества, личности и самого государства.
Если по своему главному предназначению государство призвано гарантировать действие права и таким образом обеспечивать решение цивилизованными средствами (правовым инструментарием) достижение социально-экономических, политических и духовно-культурных задач, то и содержание его (государства) деятельности объективно отвечает этим целям. Соответственно, исходя из назначения государства, характера его деятельности в социально-правовом пространстве, специфики используемых им методов и средств достижения конституционно значимых целей, особенностей используемого правового инструментария для систематического и непрерывного управляющего воздействия на общество, в содержании его деятельности объективно выделяются два основных (хотя и далеко не равнозначных) направления деятельности, или функции государства: (1) позитивная, или регулятивно-управленческая деятельность — функция, связанная с использованием государством регулятивного потенциала права (функция государственного управления, понимаемого в узком смысле); (2) охранительно-принудительная деятельность — функция государства, соотносимая с действием охра-
нительно-принудительного потенциала права (государственно-охранительная, или правозащитная функция)6.
Значит, государству по объективным основаниям присуща функция охранительного характера, предназначенная для обеспечения безопасности общества, государства отдельной личности от реальных и потенциальных угроз. Можно сказать, что потребность государства в обеспечении правовых порядков с использованием полицейских возможностей (охранительно-принудительных мер) радикально оттеняет его от всех иных публично-правовых организаций. В этом смысле полицейская функция также является титульной. В указанном (и только в этом!) значении всякое современное правовое государство действительно есть отчасти Polizeistaat, хотя правильнее его назвать Rechtstaat.
Оговорка: указывая на две составляющие деятельности современного государства, следует особо, применительно к современным конституционным реалиям, сделать акцент на том, что силовой аспект государства, или его полицейская функция имеет производное и подчиненное значение по отношению к «позитивной» («не силовой») регулятивно-управленческой деятельности.
При этом следует иметь в виду то обстоятельство, что в определенные периоды времени силовая составляющая государства может усиливаться. Усиление может иметь объективные основания, то есть допустимо и даже желательно, но может быть результатом неэффективной политики, просчетов политического руководства и др. Именно это обстоятельство не породило, но в значительной мере способствовало кровавым событиям 13 ноября этого года в Париже.
Ослабление полицейской функции всегда приводит к нежелательным последствиям: росту преступности, усилению конфликтности, падению уровня доверия граждан к институтам государственной власти; появлению вследствие этого структур, в том числе военизированных, готовых неправовыми инструментами устанавливать и навязывать обществу социальные порядки. В конечном счете за этим всегда следует резкое ослабление общей управляемости в стране и, как следствие этого, возникновение конституционного (общенационального) кризиса — предтечи смены (силового упразднения) государственного режима.
Следовательно, неэффективное осуществление государством полицейской функции, в особенности в ситуациях возникших остросоциальных конфликтов, чревато серъезными, порой катастрофическими последствиями для всей нации, как это, в частности, подтвердили трагические события в Украине.
В то же время позитивная организующая деятельность государства, прежде всего в области экономики, не может и не должна подменяться использованием полицейских мер, к примеру, за счет неоправданного применения фискальных мер, жесткой опеки в сфере предпринимательства, установлением неоправданных административных барьеров, а по сути умалением прав и экономической свободы предпринимателей7.
Примечательно, что в новейших условиях полицейская функция имманентно присуща не только национальным государствам, но и наднациональным универсальным международным и региональным сообществам. Так, безопасность и правопорядок в государствах Карибского бассейна обеспечивает преимущественно Восточнокариб-ская региональная система безопасности, в которую входят Антигуа и Барбуда, Барбадос, Доминика, Гренада, Ямайка, Сент-Китс и Невис, Сент-Люсия, а также Сент-Винсент и Гренадины8.
Согласно современному международному праву применение полицейских акций посредством использования международными структурами полицейских сил в определенных международным законодательством случаях и в установленном порядке не только допустимо, но и обязательно. Проявление именно этого имеет место в Сирии.
Необходимость эффективного использования государством его полицейского ресурса предопределено не только сохраняющейся в обществе конфликтностью и правонарушаемостью, но и объективно возникшими в новых условиях — конца XX — начала XXI в. обстоятельствами. Среди них прежде всего, конечно, речь идет о терроризме, который представляет серъезную и тотальную угрозу современному социуму, его безопасности, а равно безопасности отдельной личности. События 11 сентября 2001 г. в США, последующие за ними взрывы в Лондоне, недавние теракты в Тунисе и Сомали, Ливане, Израиле, Турции, взрыв авиалайнера А321 и гибель 224 российских граждан, чудовищ-
ные убийства мирных граждан в Париже 13 ноября 2015 года, последовавший за этим теракт в Мали, к сожалению, не просто подтверждают это, но с высокой долей вероятности позволяют сделать допущение о навязанной террористическими сообществами цивилизованным странам террористической войны — войны, с которой лицом к лицу человечество столкнулось впервые в своей истории.
О высокой степени террористической опасности для целого ряда стран свидетельствует введение в них исключительных, или особых правовых режимов — разной степени террористической опасности; причем это происходит не на «далеких» континентах, а в самом центре Западной Европы: в Испании с 2014 г. введена предпоследняя степень террористической опасности; в Бельгии с ноября 2015 г. введен наивысший уровень такой опасности (прекращена работа учебных заведений, закрыты торговые центры, население в основном не оставляет свое жилище, на улицах городов и населенных пунктов круглосуточно патрулируют наряды полиции и вооруженных сил); режим чрезвычайного положения введен во Франции (сопровождается интенсивными специальными войсковыми операциями — в течение трех суток после терактов в Париже проведено более 300 таких операций, одна из которых увенчалась ликвидацией организатора и «идеолога» терактов 13 ноября). Таким образом, задача (не функция) борьбы с терроризмом, становится в современных условиях чрезвычайно злободневной.
В связи с новыми угрозами безопасности обществу и личности возрастает роль как полиции, так и всей полицейской деятельности государства в обеспечении безопасности. Юридической формой реализации полицейской функции современного правового государства является правоохрана, или правоохранительная деятельность9. Консолидация нормативных комплексов — отраслей и комплексных институтов права, опосредующих (регулирующих) правоохрану (правоохранительную деятельность) в единую правовую общность, условно можно было бы обозначить полицейским правом10. Логичным в этой же связи будет вывод о целесообразности инкорпорирования разрозненных, связанных между собой едиными концептуальными подходами и разнопредметных научных отраслей знаний (не только криминалистического цикла!) в
общую теорию (науку) о правоохране (правоохранительной деятельности)». В этой же связи представляется логичным выделение в составе научных специальностей самостоятельной отрасли юридической науки «Общая теория правоохраны (правоохранительная деятельность)».
Не углубляясь в детальный анализ предмета общей теории правоохраны, отмечу главное: учитывая сложившиеся реалии в сфере защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства, принципиально важным с точки зрения доктрины и практики современного конституционализма является уяснение проблемы соотношения свободы и безопасности. Таким образом, в новейших условиях фундаментальной задачей науки правоохраны, равно как и правоохранительной политики современного правого государства, является уточнение конституционного смысла (соотношения) свободы и безопасности, определение их пределов и оснований законодательной коррекции; поставленная проблема остается «не тронутой как в науке, так и в конституционной (политической) практике). С этим обстоятельством связано формулирование пределов и границ свободы в контексте современного понимания безопасности личности, общества и государства и одновременно обоснование механизмов защиты права каждого на безопасность. Логичен в этой же связи вопрос о том, могут ли и в какой мере сдвигаться границы свободы в зависимости от состояния реальных угроз правам и свободам, интересам общества и государства и др.
Понятно, что решение данной проблемы не является простой задачей еще и по той причине, что доктрина и практика конституционализма придают свободе эвентуальное, абсолютное значение. Право на безопасность, хотя и не отрицается, но значение основного и, тем более конституционного, за ним не закрепилось11.
Вместе с тем реальная жизнь, конституционная практика отдельных государств Запада в отдельные периоды современной истории все же расставляет акценты по-иному. В частности, в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии с 1977 г. стали перманентно принимать законы с одноименным названием «О предупреждении терроризма». В особенности обращает на себя внимание Закон о предупреждении терроризма 2001 г., приня-
тый после событий 11 сентября 2011 г., который в качестве превентивных мер борьбы с терроризмом допускал: право бессрочного ареста без суда и следствия с последующей депортацией иностранных граждан, подозреваемых в причастности к террористической деятельности; право Министра внутренних дел на основании части 4 Закона 2001 г. дачи санкций для задержания лиц, подозреваемых в терроризме и угрозе национальной безопасности Соединенному Королевству, если такие лица не могут в настоящее время депортированы из страны. И хотя Палата лордов британского парламента признала отмеченные положения Закона противоречащими правам человека и вновь принятый Акт 2005 г. (заменивший Акт 2001 г., действовавший до 14 марта 2005 г.) заменил бессрочный арест на ограничение передвижения (домашний арест), однако после взрывов в Лондоне 21 июля 2005 г. Актом 2006 г. о предупреждении терроризма охранительно-принудительные меры вновь были ужесточены, в частности предусмотрено использование перехваченных телефонных разговоров в качестве доказательства в суде; объявление вне закона посетивших тренировочный лагерь подготовки террористов; специальный набор способов борьбы с терроризмом в средствах массовой информации и в информационно-телекоммуникационной сети Интернет и т.д.
Все упомянутые Акты противоречат действующим законам Соединенного Королевства, в частности, Акту о защите информации 1998 г., Акту об электронной коммуникации 2000 г., Акту о свободе информации 2000 г., а равно фундаментальным актам Лиссабонского Договора 2007 г. — составляющим статутной (писаной) части британской Конституции. Вместе с тем подобные законы в разное время принимали в США, сейчас во Франции, Бельгии, Испании. С точки зрения теории конституционного права в данном случае имеет место издание т.н. чрезвычайных законов, или законов, нарушающих национальную Конституцию12. Вместе с тем необходимость таких законов социально оправдана13.
С рассматриваемой точки зрения очевидно, что традиционные постулаты конституционной теории, в частности, относительно баланса свободы и безопасности, в условиях сегодняшних реалий требуют уточнения. Речь идет об использовании в конституционной практике механизма несколько похожего
на тот, который используется в европейском праве и именуется дерогацией прав — отступлением государства от взятых на себя обязательств по обеспечению гражданских (личных) прав. Иными словами, необходимо законодательное определение такого рода обстоятельств, при наличии которых осуществляющие полицейскую функцию государства его органы и должностные лица могли бы в границах дозволенного им несколько сужать пространство осуществления отдельных конституционных свобод исключительно для гарантирования безопасности жизни, здоровья, имущества каждого человека, а равно в интересах обеспечения безопасности общества и государства в целом.
Представляется, что единственным фактическим основанием для такого отступления может быть признано состояние (ситуация) террористической опасности, определение которой, как представляется, должно получить закрепление в дефинитивной норме закона и соотнесено с соответствующими положениями национальной Конституции14. Как ни парадоксально, но это понятие и производное от него понятие режима террористической опасности употребляются лишь в отдельном акте15, при этом оставаясь недефинированными и с неопределенным содержанием. Не исследованными данные феномены остаются и в юридической теории16. Это обстоятельство не способствует мобилизации силового потенциала государства на борьбу с терроризмом на ранних стадиях его проявления, в той ситуации, когда реально готовящийся террористический акт можно предотвратить, тем самым избежать человеческих жертв и причинения ущерба.
Представляется, что конституционной практикой могли бы быть восприняты следующие подходы к определению этих публично значимых понятий:
• террористическая опасность есть потенциальная или реальная угроза гражданским правам и свободам, жизни, здоровью или имуществу людей вследствие совершения или реальной угрозы совершения террористического акта;
• режим террористической опасности — это разновидность т.н. исключительных правовых режимов, вводимых в определенных местностях, участках местности, в населенных пунктах или на определенных объектах на определенное время в
условиях потенциальной (предполагаемой) угрозы правам и свободам граждан, их жизни и здоровью, охраняемым законом интересам, безопасности общества и государства, когда обычными силами и средствами без введения специальных мер и временных ограничений предотвращение этой угрозы оказывается невозможным.
Применительно к существующей (определенной в законодательстве) трехчленной градации — степени террористической опасности (повышенной, высокой, критической) должны применяться меры усиления безопасности и соответственно им сужение объема гражданских прав и свобод17.
Таким образом, режим террористической опасности есть особая разновидность исключительных конституционно-правовых режимов18, при этом существенно отличающийся от режима чрезвычайного положения и контртеррористической операции; это более «мягкий» и специальный превентивный исключительный правовой режим, предполагающий некоторые изъятия из сферы реализации конституционных прав и свобод, введение дополнительных обременений и условий их реализации, более широкий перечень ограничений, чем это предусмотрено законодательством о чрезвычайном положении. Целью введения такого режима является обеспечение безопасности личности, общества и государства от возможных или реальных и непосредственных угроз террористов или, иначе говоря, предотвращение совершения возможных террористических акций и таким образом ограждение жизни и здоровья людей от возникших угроз.
От чрезвычайного положения режим террористической опасности отличается тем, что он не обязательно вводится «в определенных местностях»; такой режим может быть введен на охраняемых объектах (например, в местах проведения массовых мероприятий или иных местах массового пребывания людей, в аэропортах, железнодорожных вокзалах и т.д.), участках местности, в населенных пунктах. Тем самым сферы, зоны действия режима чрезвычайной опасности иные, чем это характерно для режима чрезвычайного положения и в большей степени соотносимы со сферами, зонами применения режима контртеррористической операции. Возможно, что режим чрезвычайной опасности может быть применен в отношении определенной религи-
озной или иной социальной группы. Для рассматриваемого режима характерен также особенный круг субъектов его введения, зависимый от уровня террористической опасности и сфер ее распространения (отдельный населенный пункт или несколько их, территория одного субъекта Федерации или двух и более); специальный характер информирования соответствующих органов и должностных лиц и др.
В зависимости от уровня террористической опасности введенный режим террористической опасности может быть усилен действием режима контртеррористической операции. Вместе с тем в целом ряде случаев режим КТО может применяться и без введения режима контртеррористической операции: соответственно введение режима чрезвычайной опасности не всегда предполагает введение в действие режима КТО. В том случае, если зоны распространения террористической опасности одновременно охватывают территории нескольких субъектов Российской Федерации, при этом уровень такой опасности определен как критический («красный»), то указом Президента РФ на данных территориях может быть введено чрезвычайное положение. Следовательно, законодательное признание режима террористической опасности устраняет существующий в конституционной системе пробел и, соответственно, создает логически завершенную рациональную систему комплексных мер обеспечения общественной безопасности в стране, включающих три разновидности взаимосвязанных конституционно-правовых режимов: режим террористической опасности, режим КТО и режим чрезвычайного положения.
Видимо, радикальное решение проблемы связано все же с конституционной реформой. Очевидно, что не лишним было бы вернуть, как это было в прежних советских и российских Конституциях, главы о правопорядке и законности, а также, с учетом отмеченного, и безопасности. Вариации формулировки могут быть различными, как-то: защита правопорядка, законности и безопасности и др.
Очевидно, что для реализации отмеченных новаций и чтобы исключить принятие новой Конституции, достаточно внести ряд новых положений в главу 4 «Президент Российской Федерации» и, видимо, главу 6 «Правительство Российской Федерации». Помимо закрепления отдельных фундамен-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
тальных положений, требует закрепления предписание бланкетного характера относительно правового регулирования режима чрезвычайной опасности на законодательном уровне. Это, в свою очередь, предполагает возможность законодательного определения понятий «чрезвычайная опасность» и «режим чрезвычайной опасности» (а также таких понятий, как «контртеррористическая операция» и «режим контртеррористической операции»), конкретизации условий, процедур введения режима чрезвычайной опасности. Представляется, что соответствующие нормативные комплексы могли бы найти отражение в существенно обновленной, соответствующей современным конституционным реалиям, редакции Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-Ф3 «О противодействии терроризму».
Таким образом, конституционно признаваемое, основывающееся на прочной законодательной основе, сужение сферы реализации некоторых гражданских свобод исключительно в целях гарантирования общественной безопасности в условиях реально существующей террористической угрозы не только желательно, но и социально необходимо для защиты фундаментальных конституционных ценностей — жизни и здоровья людей, их имущества, стабильности и устойчивости конституционных порядков в стране19.
1 В основе статьи выступление автора на Международной научно-практической конференции в Московском университете МВД России имени В.Я. Кикотя «Место и роль современной полиции в системе мировой и национальной безопасности» (г. Москва, 18 ноября 2015 г.).
2 См,, например: Корнев А.В. Идеи правового и полицейского государства в дореволюционной России : Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1995; Он же: Консервативная и либеральная теории государства и права в России (XIX — начало ХХ вв.) : Автореф. дис. ... д-ра. юри д. наук. М., 2004.
3 Червонюк В.И. Полицейская функция современного (правового) государства и полицейское право как юридическая форма ее реализации.
4 См.: Червонюк В.И. Теория государства и права: Учебник для вузов. М.: ИНФРА-М, 2009. С. 123—126.
5 Еще ранее эта мысль сформулирована Н.М. Коркуновым (см.: Коркунов В.М.Русское государственное право. Т. 1. С. 27).
6 Такое понимание структурной организации государства, прежде всего его исполнительной ветви власти, при котором выделяются две взаимосвязанные части — «управление и охрана», «администрация и полиция» характерно и для других работ «дореволюционного» времени, а также и для современных работ по данной проблеме (см.: Блюнчли К. Общее государственное право. Т. 1. М., 1885. С. 287; ТарасовИ.Т. Основные положения Лоренца Штейна по полицейскому праву в связи с его учением об управлении.. Киев, 1876. С 118; Бельский К.С. Полицейское право: Лекционный курс. М.: Издательство «Дело и Сервис»,
2004. С. 29—30.
Отмечу, что такое понимание проблемы характерно не только для полицеистов, но встречается и в работах государствоведче-ских (Ориу М. Основы публичной власти. Пер. с фр. М., 1929. С. 666). Представляется, что с позиции современных подходов к оценке деятельности государственного управления (осуществление которого связано не только с исполнительно-распорядительной деятельностью и не сводимо к ней) структурно-функциональный анализ государств а в новейших условиях требует иного, более высокого (в сравнении с отраслевым) уровня научного анализа.
7 См.: Червонюк В.И. Умаление прав человека как конституционное понятие // Взаимодействие институтов гражданского общества с органами государственной власти и органами местного самоуправления: тенденции и перспективы развития. III Международная научно-практическая конференция. Москва, 28 ноября 2014. Сборник научных статей. М.: Издание Совета Федерации, 2015. С. 5—10.
8 См.: Червонюк В.И., Гасанов К.К., Хазов Е.Н. Конституционное право зарубежных стран : учебное пособие. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015. С. 435—436.
9 См.: Червонюк В.И. Полицейская функция современного государства и юридические формы ее реализации // Актуальные вопросы эволюции полицейского права как характерного типа российского права: Сборник статей. М.: Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, 2015. С. 99—104.
10 См.: Червонюк В.И. Полицейское право как компонент структуры национального права и наука о правоохране (правоохранительной деятельности) // Актуальные вопросы эволюции полицейского права как характерного типа российского права: Сборник статей. М.: Московский университет МВД Россиии имени В.Я. Кикотя, 2015. С. 21—32.
11 Обоснование конституционной природы права на безопасность см.: Червонюк В.И. Право на безопасность подозреваемого (обвиняемого) по делам, связанным с целерантным производством (сравнительно-правовой анализ) // Проблемы борьбы с преступностью и подготовки кадров для правоохранительных органов. Международная научно-практическая конференция (Минск, 3 апреля 2014 г.) г. Минск, 2014. С. 252—255.
12 Червонюк В.И. Законодательная власть в зарубежных странах. Ч. II. Законодательные производства: учебное пособие. М., 2012.
13 Известно, что непосредственно перед терактами 13 ноября 2015 г. в Париже организатор терактов Абдельхамид Абауд трижды переезжал из Франции в Бельгию и Сирию и обратно в транспортном средстве, буквально начиненном оружием В районе Бгмолибек. При этом на въезде во Францию и Бельгию его останавливали для применения формальных процедуры — проверки документов, однако не обыскивали транспортное средство, которым в том числе доставлялась взрывчатка в Париж — в Сен-Дени, где террорист проживал на съемной квартире. Не без основания отмечается, что если бы полицейским предоставлены были ранее чрезвычайные права (право личного обыска и досмотра транспортного средства без санкции на то суда), то трагедии, той которая произошла 13 ноября 2015 г., могло бы и не случиться.
Кроме того, применение подобных мер необходимо и в местах концентрации криминального элемента. В каждом крупном городе Западной Европы есть районы, являющиеся средоточием криминала — это т.н. «эмигрантские» районы: Сен-Дени (именно здесь — в пригороде Париже — укрывался от надзора полиции разыскиваемый ею организатор терактов в Париже) — в Париже, Восточный Лондон (Великобритания), Моленбек — в Брюсселе (Бельгия). Полиция и спецслужбы хорошо осведомлены относительно таких районной. Однако далеко не во всех странах, подобных Соединенному Королевству Великобритании, имеются законы, подобные упомянутым Актам о предупреждении терроризма, позволяющих применение к подозреваемым жестких предупредительных мер. Известно, что после
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
терактов в Париже 13 ноября 2015 г. в Сен-Дени и в других пригородах Парижа в течение одной ночи спецслужбы проводили свыше 130 спецопераций. применяя при этом меры, обусловленные режимом чрезвычайного положения. Говоря о необходимости усиления превентивных мер борьбы с терроризмом, следует в то же время иметь в виду, что принцип разумности и достаточности не должен оставлять национальных законодателей. Так, напуганная терактами в Европе Палата представителей Конгресса США в ноябре 2015 года приняла законопроект, запрещающий национальным властям принимать беженцев из Сирии. Еще ранее подобные акты были приняты в целом ряде государств Восточной Европы.
14 Замечу, что сейчас в Париже проводятся обыски, облавы, задержания лишь на основании усмотрения спецслужб и полиции (около 300 за 3 суток спецопераций (в одну ночь по 130); полицейская операция проводится без достаточных к тому конституционных оснований, хотя и в условиях введенного чрезвычайного положения. Но понять все это, видимо, можно. Как сказал Министр внутренних дел Франции: «Французы должны привыкнуть к тому, что страна долгое время будет жить в состоянии постоянной террористической угрозы». Очевидно, что конституционализация в этом болезненном для страны вопросе чрезвычайно актуальна. В этой связи включение в Основной закон Франции конституционной нормы об исключительном конституционно-правовом режима (по версии Президента Франции, это может быть «осадное положение») сняло бы вопрос о конституционности спецопераций.
15 См.: Указ Президента РФ от 14 июня 2012 г. № 851 «О по-
рядке установления уровней террористической опасности, предусматривающих принятие дополнительных мер по обеспечению безопасности личности, общества и государства» // Собрание законодательства РФ. 2012. № 25.Ст. 3315.
16 Симптоматично, что эту проблему не затрагивают даже специальные монографические работы (см., например: Защита прав и интересов организаций и граждан: уголовно-правовой, уголовно-процессуальный и криминологический аспект (состояние, проблемы, пути совершенствования), М.: НОРМА ИНФРА-М, 2015). Авторы коллективной работы предпочитают оперировать социологическим понятием «социальная напряженность».
17 Указ Президента РФ от 14 июня 2012 г. № 851 «О порядке установления уровней террористической опасности, предусматривающих принятие дополнительных мер по обеспечению безопасности личности, общества и государства» // Собрание законодательства РФ. 2012. № 25. Ст. 3315.
18 См. об этом: Череонюк В. И. Конституционное право Росии: учебное пособие для вузов. М.: ИНФРА-М, 2003. С. 409—427; Червонюк В.И. Конституционное право России: Общая и Особенная части: Учебник для магистрантов. 2-е изд., пересм., пе-рераб. и доп. / В.И. Червонюк [Текст; Электронная версия]. М.: ИРЭ 2015. С. 1028—1101.
19 Именно руководствуясь этими соображениями, Президент Франции (как субъект права конституционной инициативы, реализующий ее по совету Премьер-министра) предложил ввести в Конституцию Французской Республики 1958 г. понятие осадного положения, а также такое основание лишения гражданства, как осуждение судом за участие в террористической деятельности.
УДК 34 ББК 67
ВЛИЯНИЕ КЛЮЧЕВЫХ ДЕТЕРМИНАНТ НА СОВЕРШЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СВЯЗАННЫХ С ПРИЧИНЕНИЕМ ИМУЩЕСТВЕННОГО УЩЕРБА ПУТЕМ ОБМАНА И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ ДОВЕРИЕМ
МИХАИЛ ВЛАДИМИРОВИЧ КОЛОБАНОВ,
соискатель кафедры криминологии Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя
E-mail: komandor1112@rambler.ru Научный руководитель: кандидат юридических наук А.Б. Кирюхин;
НОДАРИ ДАРЧОЕВИЧ ЭРИАШВИЛИ, профессор кафедры гражданского и трудового права, гражданского процесса Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя
E-mail: professor60@mail.ru
Научная специальность 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Рассматриваются ключевые детерминанты и их влияние при совершении преступлений, связанных с причинением имущественного ущерба путем обмана и злоупотребления доверием.
Ключевые слова: детерминанта, злоупотребление доверием, имущественный ущерб, обман, статистика преступлений.
Abstract. This article describe a influence dominant determinants on commission of offences connected with causing property damage by false pretences and breach of trust.
Keywords: determinant, the breach of trust, property damage, false, statistic crimes.
