CC BY
132
УДК 17:378.01
С.Ю. Смирнов
ОСНОВНЫЕ СУЩНОСТНЫЕ ЧЕРТЫ ОБРАЗА ГЕРОЯ В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕННОМ СОЗНАНИИ В КОНТЕКСТЕ ЕГО ТРАНСФОРМАЦИИ
Исследуется значение места и значение распредмечивания и опредмечивания в процессе формирования образа героя. Приводится широкий спектр мнений о природе героического. Вводится понятие героического образного поля. Осмысливается значимость литературы и кинематографа в формировании героического образа. Выясняется особенность формирования героических образов в условиях массовой культуры.
Герой, героическое образное поле, сакральность, массовое сознание.
The meaning of the place and significance of deobjectivation and objectivation in the process of formation of a hero's image are under review. A lot of opinions on the nature of the heroic are expressed. The meaning of a heroic imaginative field and its emotional contents are introduced. Importance of literature and cinematograph in the formation of a heroic image is thought over. A specific character of the formation of heroic images in mass culture is clarified.
A hero, a heroic imaginative field, sanctity, mass consciousness.
Образ героя является сложным, социально значимым образованием, смысловой конструкцией общественного сознания. При этом наиболее интересен образ героя-воина, связанный с его самопожертвованием. Как писал Н.А. Бердяев: «Не случайно великие добродетели человеческого характера выковывались в войнах. С войнами связана выработка мужества, храбрости, самопожертвования, героизма, рыцарства. Рыцарства и рыцарского закала характера не было бы в мире, если бы не было войн. С войнами связано героическое в истории. Я видел лица молодых людей, добровольцами шедших на войну. Они шли в ударные батальоны, почти на верную смерть. Я никогда не забуду их лиц. И я знаю, что война обращена не только к низшим, но и к высшим инстинктам человеческой природы, к инстинктам самопожертвования, любви к родине, она требует бесстрашного отношения к смерти» [1, c. 520-522].
Понятие образа чрезвычайно многопланово, оно может обозначать: облик, вид, подобие, изображение; живое, наглядное представление о ком-нибудь; художественное отражение идей и чувств; созданный художником или актером характер [9, c. 422].
Выявление образа героя предполагает его распредмечивание - перевод из формы материального бытия, характеризующегося внешними пространственно-временными параметрами, в образно-символическую форму. Так, лингвист М. Столяров считает, что «образ переводит изображаемый им предмет или событие из внешнего мира во внутренний, дает нашей внутренней жизни излиться в предмет, охватить и пережить его изнутри, как часть нашей собственной души» [14, c. 520].
Формирование образа есть активный процесс, направленный на решение определенной познавательной задачи. Именно в зависимости от этого происходит отбор и упорядочение информации при создании образа. Процесс отбора связан, в первую очередь, с «установкой» индивидуума, последняя проявляется в направленности внимания на те свойства и отношения вещей, которые имеют объективное значение для практической деятельности. При этом само ви-
дение мира зависит от степени понимания отражаемых явлений.
Вместе с тем практическая деятельность по воспитанию героев, напротив, стремится к опредмечиванию - переводу героических образов в предметный план, материализацию в практической деятельности.
А. Радищев писал, что героическая личность -это человек, который может думать, что с жизнью все кончается, или предполагать бессмертие души, но в любом случае он должен преодолеть страх смерти и быть готовым принести себя в жертву своим убеждениям [12, с. 90-93]. Для П.А. Сорокина героизм означал готовность жертвовать своими жизнями, судьбами, ресурсами и благополучием во имя спасения свободы, достоинства и других великих национальных ценностей [13, с. 471]. Й. Хейзинга утверждал, что «героизм означает повышенное осознание личностью своего призвания - не щадя сил, вплоть до самопожертвования, участвовать в осуществлении общего дела» [17, с. 251]. П. Боранецкий считал, что героизм - титаническое миросозерцание, которое должно осуществить «демиургическую мобилизацию творческих возможностей человека», «гармонизацию жизни» и «гармоническое объединение людей» для преображения и спасения мира, преодоления мирового зла, в особенности зла смерти [2, с. 6]. Н.И. Киященко полагал, что героизм - это борьба не за личные, а за общественные интересы. Только тот общественный долг, в котором воплощаются передовые идеалы общества и высшие цели борьбы за прогрессивное развитие его, за счастье и свободу человека, становится основой подлинного героизма. Высокое сознание такого общественного долга и стремление к выполнению его вдохновляет человека на героические подвиги, на самопожертвование и самоотречение [5, с. 88-93].
Таким образом, героический образ фиксирует способность человека к подвигу, готовность к пожертвованию своими интересами во имя общественных, стремление к необычайному сверхусилию, преодоление страха смерти, что не под силу обычному
человеку, что в то же время является социальным примером и моделью поведения для других людей.
Содержанием героического образа, по мнению Ш. Султанова, является целостность личностной воли, социальной ответственности и особого (сакрального) состояния сознания общества [15]. При этом личностная воля проявляется через особую зрелость личностного самосознания, личностного мышления. Г. Д'Анунцио считал: «Если человек не готов пожертвовать своей жизнью за свои идеалы, то либо его идеалы ничего не стоят, либо сам человек ничего не стоит» [4, с. 508-511].
Социальная ответственность - предельное драматическое напряжение базовых социальных ценностей, связанное с глубочайшим кризисом данного общества, трагическим обострением проблемы выживания (внешняя агрессия, гражданская война, необычайная по масштабам природная катастрофа и т.д.). Такая ответственность естественным образом возможна тогда, когда основные социальные ценности для абсолютного большинства структурированы, внутренне взаимосвязаны, представляют собой систему как результат либо сохранения традиции, либо наличия хорошо разработанной и воспроизводимой идеологии.
Другими словами, героический образ - это совокупный духовный продукт личности, группы и общества, тесно связанный с системой социальных ценностей, во имя которых человек рискует своей жизнью и общественным сознанием, которое создает, оценивает, транслирует и сохраняет героическое проявление конкретных убеждений личности.
Совокупность взаимосвязанных и взаимообусловленных образов в социальном пространстве может создавать героическое образное поле. Под образным полем И.А. Осиновская понимает специфическое пространство, обусловленное чувствами людей, воспринимающих данные образы. В образах могут соединяться логически противоположные явления, которые вступают в «диалог» между собой, воспроизводя все новые образы [11, с. 14-15].
Образное поле пытается захватить объект, превращая его в образ. Образное поле, с одной стороны, позволяет увидеть феномен сам по себе, вне его осмысления. С другой стороны, феномен предстает как лишенный границ, как осколок других феноменов, явленных в образах. Все авторы, обращающиеся к этому феномену, пишут некий единый текст. Но, несмотря на такое абстрагирование от исторического и личностного пласта восприятия явления, оно все же - не трансцендентная идея, а отраженный в тексте осязаемый отпечаток сознания.
Представляется, что конкретные трансформации образа героя следует рассмотреть через их проявление в литературе и кинематографе как важнейших носителей образного поля.
Образ героя получил наибольшее распространение в литературе. Философ А. Уайтхед полагал, что «конкретное мировоззрение человека именно в литературе получает свое выражение. Соответственно, если мы рассчитываем проникнуть во внутренний мир мышления некоторого поколения, нам следует
обратиться к литературе, в особенности к ее конкретным формам» [16, с. 133].
«Исторический роман, - отмечал В. Ян, - помимо того, что должен быть исторически точен и увлекательно написан, прежде всего, должен быть учителем героики, правды. Что такое исторический роман? Это книга, которую читают три дня и помнят всю жизнь. В этом ценность настоящего исторического романа» [18, с. 5-6].
В настоящее время образ героя в литературе повергается серьезным деформациям. Это связано с тем, что в современных произведениях часто фигурирует не образ героя, а антигерой, т.е. человек, который по своим убеждениям и поступкам является носителем отрицательных качеств.
В русской литературе этот процесс начался еще в XIX веке в произведениях Н.В. Гоголя и М.Ю. Лермонтова. Так, по словам Гоголя, «добродетельный человек все-таки не взят в герои. И можно даже сказать, почему не взят. Потому что пора наконец дать отдых бедному добродетельному человеку, потому что праздно вращается на устах слово „добродетельный человек"; потому что обратили в лошадь добродетельного человека, и нет писателя, который бы не ездил на нем, понукая и кнутом и всем чем ни попало; потому что изморили добродетельного человека до того, что теперь нет на нем и тени добродетели, а остались только ребра да кожа вместо тела; потому что лицемерно призывают добродетельного человека; потому что не уважают добродетельного человека. Нет, пора наконец припрячь и подлеца. Итак, припряжем подлеца!» [2, с. 105-106].
М.Ю. Лермонтов в своей повести «Герой Нашего Времени» утверждал, что выводит «портрет, но не одного человека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии. Вы мне опять скажете, что человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина? Если вы любовались вымыслами гораздо более ужасными и уродливыми, отчего же этот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады?.. Вы скажете, что нравственность от этого не выигрывает? Извините. Довольно людей кормили сластями; у них от этого испортился желудок: нужны горькие лекарства, едкие истины. Но не думайте, однако, после этого, чтоб автор этой книги имел когда-нибудь гордую мечту сделаться исправителем людских пороков... Ему просто было весело рисовать современного человека, каким он его понимает, и к его и вашему несчастью, слишком часто встречал. Будет и того, что болезнь указана, а как ее излечить - это уж бог знает!» [8, с. 3-4].
Указанная ситуация показывает обострение противостояния героя и антигероя, характерные и для сегодняшнего дня.
Рассмотрим некоторые черты реализации образа героя в кинематографе. В фильме В. Петерсона «Троя» показаны две антагонистические мировоззренческие позиции воинов. Авторы фильма сохра-
няют основные сюжетные линии, подчиняя их основной идее фильма - раскрыть природу героизма и истинную цену славы. Что делает из человека героя своего времени, что им движет и как добиться того, чтобы его деяния остались в памяти потомков? Этими вопросами открывается и заканчивается «Троя».
Противоборство Ахиллеса и Гектора составляет суть фильма. Ахиллес - полубог, рожденный величайшим из воинов. Он строптив и в бою ищет только личной славы. Он считает, что если родился воином - значит, в этом твоя суть.
Гектор, напротив, - обычный земной человек, в бою он выглядит изначально более слабым и усталым. Он - прославленный воин, но слава его не в личных победах, а в даре полководца, не в безрассудстве, а в личном мужестве. Ему нужна не война, а мир, потому что он слуга своего народа и сын своего отца.
В интерпретации В. Петерсена в лице Ахиллеса и Гектора под стенами Трои схлестнулись разные парадигмы, системы ценностей, мировоззрения, их поединок - это своего рода метафора извечной борьбы между агрессивным, эгоцентричным Западом, где во главу угла ставится принцип «быстрее, выше, сильнее» (герой-честолюбец Ахиллес), и замкнутым на себе Востоком с его идеалами царя-отца и семьи-государства (благородный герой-патриот Гектор). И все же Ахиллес, полюбивший и принявший любовь дочери Приама, побежденного царя, уже умирая, понимает, что ценность жизни не в том, чтобы остаться в истории великим воином, а в самой жизни.
По мнению конфликтолога В. А. Лефевра [8, с. 6466], такого рода конфликт представляет собой столкновение двух совершенно различных этических ценностных систем - ЭС-1 (Запада), где компромисс оценивается положительно, и ЭС-2 (Востока), где цель оправдывает средства. Каждая система состоит из нормативных типов: жертвенных индивидов -«святых», «героев» и нежертвенных индивидов -«обывателей» и «лицемеров», причем в каждой системе индивидам присущи разные качества. Особенность войны в Ираке и Афганистане состоит в том, что в ней противостоят друг другу одинаковые по агрессивности, но разные по содержанию типы - нежертвенные индивиды ЭС-1 против жертвенных ЭС-2.
Каждая система порождает своих собственных героев, столь же великих, сколь и непохожих друг на друга. Для Западного мира таким героем выступает человек-супермен, лицо, наделенное какими-то сверхчеловеческими способностями как мистическими (Человек-паук, Хеллбой-парень из пекла, Халк-разрушитель), так и вполне реальными, но максимально усиленными (Джеймс Бонд).
В последнее время все чаще героем Восточного мира назначается «исламский» террорист-смертник (М. Атта - один из летчиков, врезавшихся 11.09. 2001 в здание ВТЦ, идеолог этого теракта У. Бен Ладен), способный сокрушить устоявшуюся западную систему ценностей. Однако здесь следует отметить, что подобный образ в основном сконструирован средствами массовой информации развитых стран.
Можно предположить, что большую роль в формировании героического образа играет общественное мнение, под которым понимается способ формирования массового сознания и отношение различных групп людей к событиям действительной жизни, затрагивающим их интересы и потребности. Общественное мнение достаточно противоречиво. С одной стороны, оно выступает как духовное отношение, а с другой - как духовно-практическое, как проявление социальной воли. Общественное мнение одобряет, порицает, обязывает.
По словам Г. Лебона, толпа мыслит образами, и хотя рассудок указывает на те несообразности, которые заключаются в этих образах, толпа не видит их и примешивает к действительному событию то, что создано ее искажающим воображением. «Не обязательно толпа должна быть многочисленна, чтобы способность видеть правильно то, что происходит перед нею, была бы в ней уничтожена, и чтобы место реальных фактов заступили галлюцинации, не имеющие с ними никакой связи» [7, с. 22].
Именно поэтому героический образ, воспринимаемый общественным сознанием, которое в настоящее время все чаще выступает в форме массового сознания, является достаточно изменчивым и подверженным влиянию средств массовой информации и коммуникации.
По X. Ортеге-и-Гассету, человек массового общества не способен и не хочет оценить себя как с плохой, так и с хорошей стороны, он чувствует себя «таким, как все» и вовсе не переживает из-за этого. Ему нравится чувствовать себя «таким, как все» [10, с. 56]. Он не требует от себя многого, не стремится к самосовершенствованию. Делая акцент на материальной стороне жизни, он может добиваться успеха и комфорта. В таком случае героический образ становится не нужен, он является опасным для сытого человека толпы.
Для различных социальных групп потребительского социума идолами становятся наука и телепередача, автомобиль и новый фильм, искусство и загородный дом, кинозвезды и моющие средства, последняя марка пылесоса и раскрученный роман, футбольная команда и новый мобильный телефон, идеологический лозунг и алюминиевая банка пива и т. д.
Говорят, что в крупнейших западных универмагах можно насчитать до 40 млн видов товаров. В принципе это сорок миллионов языческих идолов. Но доминирующим в этом огромном языческом пантеоне являются денежные знаки и человеческие тела [15].
Современное западное общество исходит из того, что любая потребительская вещь является идолом, способным к некоему квази-чуду. То есть подспудно происходит «героизация» вещи-идола, но за счет неуклонной личностной десакрализации, десакрализа-ции человека как духа. Поэтому реальный герой для такого социума не просто бесполезен, а предельно опасен.
М. Фишвик в своей книге «Иконы популярной культуры» утверждает, что наиболее адекватным термином, выражающим сущность произведений
«массовой» поп-культуры является термин «икона». Именно икона, а не имидж (англ. image) или геш-тальт (нем. Gestalt), соответствует русскому понятию «образ». Этот термин характеризует такой тип художественного отражения, который носит символический, принципиально нереалистический характер, является предметом веры, поклонения, а не средством отражения и познания мира.
Иконы обладают мифологической структурой, они действуют не на интеллектуальном, а на эмоциональном уровне. Поэтому «массовая культура», ориентирующаяся на инстинкты и подсознание, широко использует именно иконические изображения. Фишвик специально сравнивает иконы поп-культуры с религиозной иконой. В далеком прошлом в системе христианской культуры икона была средством изображения «священных предметов». Однако с ослаблением религии значение религиозной иконы падает. Современные люди живут без бога, но они не могут жить без икон. Только теперь место сакральных икон занимают иконы светские (секулярные). «Несмотря на все изменения, - пишет Фишвик, - иконы по-прежнему остаются. Старый процесс продолжается: история становится мифологией, мифология порождает ритуал, ритуал требует икон» [19, с. 2].
Представляется, что именно с реализацией в России «общества потребления», с присущей ей поп-культурой и культом поклонения материальным благам связаны значительные трансформации образа героя, происходящие с ним в последние годы.
Литература
1. Бердяев, Н.А. О войне. Письмо одиннадцатое / Н.А. Бердяев // Полн. собр. соч. В 13 т. Т. 4. Философия неравенства. Письма к недругам социальной философии. - Париж, 1990. - С. 517-533.
2. Боранецкий, П. О достоинстве человека. Основания героической этики / П. Боранецкий. - Париж, 1950.
3. Гоголь, Н.В. Мертвые души // Гоголь Н.В. Собр. соч.: в 7 т. - М., 1967. - Т. 5. - С. 6-525.
4. Д'Ануннцио, Г. Герой // Д'Ануннцио Г. Собр. соч.: в 6 т. - М., 2010. - Т. 4. - С. 1-541.
5. Киященко, Н.И. Героическое как категория эстетики / Н.И. Киященко // Эстетика. Категории. Искусство. -М., 1965. - С. 88-93.
6. Копылов, Г. Проверим алгеброй мировую дисгармонию. Беседа с В.А. Лефевром / Г. Копылов // Кентавр. -2003. - № 31. - С. 22-24.
7. Лебон, Г. Психология масс: хрестоматия / Г. Лебон; под ред. Д.Я. Райгородского. - Самара, 1998.
8. Лермонтов, М.Ю. Герой нашего времени / М.Ю. Лермонтов. - М., 2006.
9. Ожегов, С.И. Словарь русского языка / С.И. Ожегов; под ред. Н.Ю. Шведовой. - М., 1990.
10. Ортега-и-Гассет, Х. Восстание масс / Х. Ортега-и-Гассет. - М., 2007.
11. Осиновская, И.А. Образное поле как предмет философского исследования: автореф. дис. ... канд. филос. наук / И.А. Осиновская. - М., 2002.
12. Радищев, А.Н. О человеке, его смертности и бессмертии // Радищев А.Н. Полн. собр. соч.: в 3 т. - М.; Л., 1941. - Т. 2.
13. Сорокин, П.А. Основные черты русской нации в XX столетии / П.А. Сорокин // О России и русской философской культуре. - М., 1990. - С. 463-489.
14. Столяров, М. Образ / М. Столяров // Литературная энциклопедия: словарь литературных терминов: в 2 т. / под ред. Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина и др. - М.; Л., 1925. - Т. 1.
15. Султанов, Ш. Героическое, герой и время «оно» / Ш. Султанов // Завтра. - 2005. - № 37. - 14 сент. - С. 1621.
16. Уайтхед, А. Наука и современный мир / А. Уайтхед // Избранные работы по философии. - М., 1990. - С. 50255.
17. Хейзинга, Й. В тени завтрашнего дня: Диагноз духовного недуга нашей эпохи / Й. Хейзинга // Homo ludens (Человек играющий). - М., 2004. - С. 241-366.
18. Янчевецкий, М. Создание героических образов защитников Родины / М. Янчевецкий // Ян В. На крыльях мужества. - Челябинск, 1989. - С. 1-496.
19. Fishwick, M. Icon of Popular Culture / M. Fishwick. -Bowing Green Univ. Press, 1970. - Р. 2.
