CC BY
59
11.4. ОБЫЧНОЕ ПРАВО И ПРАВОВОЙ ДУАЛИЗМ В РОССИИ: РОЛЬ ИМПЕРСКОГО ФАКТОРА
Аминов Антон Равильевич, аспирант. Место учебы: Российская академия народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации. Институт: Уральский институт управления. Подразделение: кафедра теории и истории государства и права. E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье рассматривается проблема роли обычного права в возникновении и развитии правового дуализма, являвшегося характерной чертой российской правовой системы до революции 1917 г. Отмечается, что в последнее время изучение теории и истории обычного права в юридической науке значительно усилилось, что до известной степени было вызвано актуализацией в массовом сознании российского общества традиционных представлений о справедливости, восходящих к обычному праву, возрождением практики использования норм обычного права в некоторых национальных регионах страны. Констатируется, что при хорошей исследованности в современной и дореволюционной юридической историографии обычного права русского крестьянства и других народов Российской империи тема правового дуализма остаётся ещё малоизученной. Модель исследования, использованная в данной статье, основана на анализе правового дуализма в контексте процессов формирования и развития имперской государственности, истоки которой связываются с историческими особенностями становления Московского государства, предопределившими его последующее перерастание в империю. Автор аргументирует точку зрения, что важнейшую роль в возникновении и долговременности существования правового дуализма в России сыграли объективные факторы природно-географического характера, диктовавшие необходимость сохранения общинной организации крестьянского хозяйства и обычного права как инструмента регулирования внутриобщинных отношений в интересах ресурсного обеспечения имперской экспансии России на протяжении XVI-XIX вв. Поэтому российский правовой дуализм периода Российской империи следует рассматривать как естественное продолжение правового дуализма, присущего уже Московской Руси, и одновременно необходимую историческую предпосылку модернизационных преобразований XVIII-XIX вв. Материалы статьи могут быть использованы в учебных курсах по истории государства и права России и представлять интерес для преподавателей и студентов юридических специальностей вузов.
Ключевые понятия: правовой дуализм, обычное право, позитивное право, община, империя, ресурсное обеспечение.
CUSTOMARY LAWAND LEGAL DUALISM IN RUSSIA: THE ROLE OF THE IMPERIAL FACTOR
Aminov Anton Ravilevich, postgraduate student. Place of study: Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration. Institute: Ural institute of management. Department: Theory and history of state and law chair. E-mail: [email protected]
Annotation: The central theme of this article is the problem of the role of customary law in the origin and development the system of the legal dualism, which was a characteristic feature of the Russian legal system before the revolution of 1917. It is noted that in recent years the study of the theory and history of customary law in the legal science has increased significantly, which to some extent was caused by the updating in the mass consciousness of the Russian society of traditional notions of justice, dating back to the common law, and the revival of the use of customary law in some national regions countries. It is stated that with good research in the pre-revolutionary and modern legal historiography of customary law of the Russian peasantry, and other peoples of the Russian Empire, the theme of the legal dualism remains still poorly understood. Model studies used in this article is based on an analysis of the legal dualism in the context of the processes of formation and development of the imperial state, whose origins are linked to the historical features of formation of the Muscovite state, predetermined its subsequent transformation into an empire. The author argues the view that the most important role in the occurrence and long-term existence of legal dualism in Russia played objective factors of natural and geographical nature, dictate the need to preserve community organization of peasant farming and customary law as a regulatory tool intercommunity relations in the interest of resource support imperial expansion of Russia during the XVI-XIX centuries. Therefore, the Russian legal dualism in Russian Empire should be seen as a natural extension of the legal dualism inherent already Muscovite Russia, and at the same time the necessary historical background of modernization transformations XVIII-XIX centuries. Materials of this article can be used in training courses on the history of Russian state and law and may be interesting to teachers and students of legal specialties of higher education. Keywords: legal dualism, customary law, positive law, the community, the empire, resource provision.
Исследования обычного права относятся к числу традиционных для юридической науки тем, которые, даже потеряв со временем практическую значимость и став преимущественно сферой профессионального интереса историков права, тем не менее способны при определенных обстоятельствах вновь приобрести актуальность. Такие обстоятельства возникают, как правило, при радикальных общественных трансформациях и сопровождающих их социальных потрясениях, пробуждающих в массовом сознании прежние, хранившиеся в исторической памяти представления о справедливости.
В российском обществе подобные правовые представления, восходящие к нормам обычного права, имеют особенно глубокие корни. Как отмечает в этой связи известный российский философ академик В. С. Стёпин, «в России справедливость всегда была выше права. Практика обыденной жизни была такова, что люди жили не столько по законам, которые для всех общие, сколько по обычаям, которые были особые в разных регионах» [13, с. 332]. Обычно-правовые отношения веками определяли повседневную жизнь русской деревни, а также имели широкое распространение в национальных регионах страны, где местные правовые традиции формировались на собственной этно-конфессиональной основе.
Социалистические преобразования советской эпохи разрушили традиционные устои жизни сельского населения, но в народной культуре многие прежние правовые нормы сохранились в форме ритуалов, обря-
дов, устного фольклора. Поэтому одной из естественных реакций массового сознания в российском обществе, переживавшем после распада СССР сложные социальные изменения, оказалась актуализация обычно-правовых представлений, стремление противопоставить традиционное понимание справедливости новым социальным порядкам и связанным с ними законам.
Эти явления не могли пройти мимо внимания отечественной юридической науки, что стало одной из главных причин возникновения новой волны профессионального интереса теоретиков и историков права к обычному праву как историческому феномену, способному оказывать пролонгированное воздействие на сознание и социальное поведение человека. В соединении со значительным корпусом трудов, созданных отечественными правоведами второй половины XIX -начала ХХ вв., эти работы воссоздают целостную картину истории обычного права в России, предоставляют возможность лучше понять причины живучести традиционных правовых представлений в народном сознании, факторы, способствующие их актуализации в современном российском обществе. Но, как и во всякой сложной и объёмной научной проблеме, в изучении российского обычного права сохраняются частные пробелы или спорные моменты в понимании отдельных его аспектов.
К числу таковых, на наш взгляд, можно отнести трактовку исторической роли обычного права в России в рамках системы правового дуализма. В юридической науке этим термином обозначаются несколько феноменов, характеризующих двойственность права, -дуализм публичного и частного права, дуализм гражданского и торгового права, - но также и сосуществование в рамках единой государственной правовой системы позитивного (письменного) законодательства и неписаного обычного права. Последнее явление оказалось важнейшей особенностью, отличавшей вплоть до 1917 г. и последующих социалистических преобразований деревни на рубеже 1920-1930-х гг. российскую правовую систему от современных ей национальных правовых систем стран Западной Европы. «В России область действия обычного права, - писал в 1910 г. выдающийся российский цивилист Г. Ф. Шершеневич, - чрезвычайно велика по сравнению со сферою, отведенною ему на Западе» [15, с. 457]. В современной ис-торико-правовой науке сосуществование двух правовых систем, создававшее феномен правового дуализма, также признается, но, сосредотачивая внимание на анализе содержания обычно-правовых отношений или сравнении его с нормами государственного законодательства того времени, исследователи сам феномен правового дуализма почти не рассматривают. В частности, за последние десятилетия он стал предметом специального изучения, правда, выдержанного в достаточно традиционном аспекте сопоставления позитивных и обычных правовых норм, только в одной диссертационной работе [4]. В то же время, например, недавнее обсуждение российскими историками и правоведами проблемы правового дуализма в контексте общероссийской правовой традиции показало заметный разброс мнений, в том числе связанный с разным пониманием функциональной роли обычного права в рамках общеимперской правовой системы [7]. Как нам представляется, такой разброс мнений специалистов является еще одним подтверждением недостаточной исследованности проблемы правового дуализма и обычного права как его компонента.
В настоящей статье аргументируется точка зрения, что понимание причин формирования и длительности сохранения правового дуализма в России требует принятия во внимание имперского фактора как объективного, исторически обусловленного вектора эволюции российской государственности, определившего внутреннюю логику развития всей правовой системы.
В юридической теории сложилась устойчивая традиция рассматривать правовой дуализм обычного и позитивного права как феномен, типичный для аграрной (феодальной) стадии развития общества, который в условиях перехода к индустриальному (капиталистическому) обществу в результате формирования единой системы позитивного права, распространяемой на все группы населения, утрачивает свое значение и практически исчезает. Такой точки зрения придерживалось большинство дореволюционных правоведов, видевших в сохранении обычного права в пореформенную эпоху временную уступку власти крестьянству, которая будет преодолена российской действительностью. Так, Г. Ф. Шершеневич полагал, что сама эта действительность толкает крестьян к закону и побуждает их все меньше держаться за обычаи, в которых справедливость легко обращается в произвол [14, с. 121]. «Условия народного быта, - констатировал крупнейший исследовать крестьянского обычного права в пореформенной русской деревне С. В. Пахман, - не остаются в неподвижности, а с изменением их развивается и изменяется самое правосознание народа: взгляды его по многим вопросам далеко ушли вперед в сравнении с теми воззрениями, какие были ему свойственны при прежних, даже еще совсем недавних, условиях хозяйственного и юридического его быта» [9, с. 21 -22]. Еще с большей определенностью высказывался на это счет другой известный историк права И. А. Малиновский: «Обычаи отжили свой век. Обычное право имеет для нас не практическое, а научное значение. Это - не пример, достойный подражания. Это материал, на основании которого мы можем познакомиться с процессом исторического развития человечества» [5, с. 26].
У российских правоведов получила распространение точка зрения, что собственно правовой дуализм в том виде, какой он принял в пореформенную эпоху, был порожден действиями власти, которая с преобразований Петра I взяла курс на европеизацию общества, но оставила крестьянство в прежнем положении. Поэтому, ликвидируя крепостное право, власть была вынуждена официально признать обычное крестьянское право правовым источником наряду с позитивным правом. «Шестидесятые годы XIX века внесли в историю правопроизводящих факторов нашего гражданского права, - резюмировал Л. А. Кассо, - резкую перемену: источник - народный обычай - получает новую жизнь и призывается законодателем к первенствующей роли в крестьянском быту» [2, с. 8].
Действительно, «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» 1861 года, как минимум, в трех своих статьях (21, 38, 107) прямо утверждало право крестьян руководствоваться в решении гражданских дел местными правовыми обычаями [12, с. 41 -42, 62]. Специально созданным волостным судам для крестьянства, в компетенцию которых вошел основной массив дел, посвященных разрешению споров и тяжб между крестьянами и принятию мер «по маловажным их проступкам», было предписано руководствоваться и законом, и обычаем [12, с. 61-62]. Преобразование волостных судов и введение институ-
та земских участковых начальников по делам судебным (закон Александра III от 12 июля 1889 г. [10, № 6196]) исключили употребление в отношении крестьянства уголовных обычных норм, заменив их общими уголовными законами. Но в решении гражданских дел волостные суды продолжали руководствоваться обычаем и законом, а для различных «инородцев» (официальное определение в Российской империи многих неправославных этносов) на все время империи осталось в силе и уголовное обычное право. Последнее осуществленное в Российской империи преобразование волостных судов (закон от 15 июня 1912 г. «О преобразовании местного суда» [11, № 37328]), впрочем, реализованное до начала первой мировой войны только в 10 губерниях, имело единственно организационные последствия, сохранив приоритетную роль обычного права в разрешении крестьянских дел.
Преемственная целенаправленность действий власти по сохранению правовой двойственности, проявившаяся в том числе и в затягивании разработки и принятия Гражданского уложения, которое могло бы инкорпорировать в общеимперское законодательство основную и наиболее значимую для интересов крестьянства часть обычного права (охватывающую имущественные, наследственные, обязательственные и се-мейно-брачные отношения), давала основания полагать, что она проистекала из общеимперской политики консервации в деревне традиционных общинных и земельных отношений, частично начавшей изменяться только с аграрной реформой П. А. Столыпина.
Такая точка зрения, утвердившаяся в дореволюционной юридической историографии, находит поддержку у современных правоведов, специально обращающихся к проблеме правового дуализма. Так, по мнению А. Н. Медушевского, «в России, начиная с Петра Великого и особенно после либеральных реформ 1860-х гг., возник и сохранялся до революции 1917 г. феномен правового дуализма: он состоял в параллельном существовании двух правовых систем. С одной стороны - вполне рациональной системы позитивных правовых норм, которые были в значительной мере заимствованы из европейских кодексов ... с другой - особой сферы неписаного крестьянского права с его архаичными аграрными представлениями о справедливости» [6, с. 10]. Само существование правового дуализма учёный связывал с «нерешенностью проблемы исторического обоснования прав собственности на землю - вопросом о времени (исторической давности) и характере (правовом или неправовом) ее приобретения различными социальными группами» [7, с. 36].
Не отрицая значимости для объяснения существования правового дуализма в России преобразований, проводимых со времени Петра I и имевших своим важнейшим компонентом внедрение принципов и норм рационального европейского права, равно как и роль, сыгранную отсутствием однозначной правовой обоснованности земельной собственности, мы все же полагаем, что между империей как формой, которую окончательно приняла в XVIII - начале ХХ вв. российская государственность, и правовым дуализмом существовала более сложная каузальная связь, истоки которой следует искать в обстоятельствах формирования не столько Российской империи, сколько Московского самодержавного государства.
В современной историографии, исследующей имперскую проблематику, отмечается, что истоки возникновения Российской империи восходят к XV в. и
связаны с распадом двух государств, игравших для русских княжеств и, в первую очередь, для Московского княжества роль политических и духовных координат: Византии и Золотой Орды. В результате Москва, ставшая центром объединения русских земель, оказалась в ситуации нового политического и духовного самоопределения, который московскими князьями был решен двояким образом: Московская Русь была провозглашена духовным православным наследником Византии (концепция «Москва - Третий Рим») и де-факто политическим наследником Золотой Орды. Оба эти обстоятельства потенциально создавали фундамент для формирования на основе Московского княжества имперского объединения территорий как с православным (продвижение в западном направлении), так и неправославным населением (продвижение в восточном и южном направлениях) [1, с. 95, 98-101]. Благоприятные условия для этого создавала сама природно-географическая среда евразийского континента, поскольку от Карпат до Тихого океана и от Ледовитого океана до Черного моря природный ландшафт не имел серьезных естественных препятствий, способных помешать продвижению населения из русского циви-лизационного ядра (Восточно-Европейской равнины) в указанных трех направлениях. Однако необходимым условием реализации этого объективно предопределенного территориального расширения Московского княжества и приобретения им имперского характера за счет включения в состав единого государства иных народов, являлось наличие достаточных материальных ресурсов, способных обеспечить внешнеполитическую экспансию.
В условиях аграрного общества основным ресурсным источником военно-политической мощи государства является сельское хозяйство. Следовательно, для центральной власти формирующейся империи принципиально важным являлся поиск «золотой середины» между извлечением необходимых для внешней экспансии средств (собственно сельхозпродукции и налогов в натуральной и денежной форме) из деревни и поддержанием нормального функционирования крестьянского хозяйства (в степных регионах - кочевого хозяйства). Эту черту московского государства хорошо видели российские правоведы. «Государственные заботы сосредотачиваются исключительно на публичных интересах, а частные находятся в полном пренебрежении, - писал Г. Ф. Шершеневич. - Все должно уступить основной исторической задаче, ради которой между населением распределяются повинности» [14, с. 27].
В последние десятилетия российским историком академиком Л. В. Миловым на основе большого источ-никового материала было доказано, что конкретная форма обеспечения имперской по сути внешней экспансии была найдена еще в период Московского государства, и оптимизация в интересах государственной внешней политики объема извлекаемого из сельского хозяйства прибавочного продукта была достигнута сочетанием самодержавно-крепостнической системы организации общества с сохранением традиционной организации крестьянского производства на основе общины [8]. Но последнее с неизбежностью предполагало и сохранение тех форм обычно-правовых отношений, которые исторически сложились внутри общины. Любое радикальное вторжение государства в регулирование наиболее важных для крестьянства в его повседневной жизни обычно-правовых гражданских отношений - имущественных, наследст-
венных, обязательственных и семейно-брачных - грозило подрывом устойчивости функционирования общины в ее главном для власти ресурсном качестве -как первичной производственной единицы.
Поэтому уже в Московском царстве власть де-факто санкционировала оформление системы правового дуализма, сохранив правовую самостоятельность общины в решении внутренних вопросов, конечно, не исключавшую государственный надзор и ситуативное вмешательство, в том числе и через институт служебного землевладения формирующегося дворянского военно-служилого сословия. Одновременно через Судебники, царские указы и судебные приговоры продолжила формироваться вторая составляющая московской правовой системы - позитивное право, основной функцией которого становилось регулирование отношений между государством и обществом и межсословных отношений. Объединяющим эти две составные части правового дуализма являлась их общая направленность на обеспечение ресурсной базы и поддержание относительной социальной стабильности как необходимых условий расширения территориальных пределов Московского государства в восточном (наследие Золотой Орды) и западном (балтийские земли) направлениях. В результате активной политики московских правителей, если ко времени начала правления Ивана III территория Московского княжества оценивалась историками примерно в 430 тыс. кв. км, то к концу XVII в. - уже в пределах 8-10 млн. кв. км.
Конечно, в Российской империи правовой дуализм приобрел более заметные формы и расширил свои пределы за счет сохранения действия норм обычного неписьменного права или письменного законодательства, содержащего эти нормы (преимущественно тоже в гражданско-правовой сфере), в ряде территорий, присоединенных к Российскому государству на протяжении XVIII-XIX вв. (Закавказье, Бессарабия, Северный Кавказ, Средняя Азия). Но в целом таковой дуализм явился естественным продолжением тенденций развития правовой системы Московского государства и одновременно необходимым условием успешности завершения формирования России как континентальной евразийской империи. Между обоими формами правового дуализма существовала преемственность и сохранялась взаимосвязь в силу одного и того же источника его происхождения - необходимости сохранения сферы действия обычного права как средства ресурсного обеспечения развития российской государственности по имперскому пути - и единой цели, хотя, возможно, и не всегда осознаваемой самой правящей элитой, - превращения православной России в мировую державу, своего рода единственно возможное истинное Царство Божие на земле.
Преобразования Петра I, его ближних и дальних преемников на русском престоле, имевшие главной целью преодоление отставания от Западной Европы в экономической области, лишь ускорили и прежде развивавшийся процесс перехода российской государственности в имперскую стадию, в том числе и на основе уже сложившейся системы правового дуализма как соединения в рамках единого государства письменного и неписьменного права, имевшего, однако, один и тот же национальный источник - правовые обычаи Древней Руси. Как отмечалось М. М. Ковалевским, двойственность российского права в пореформенную эпоху имела одно и то же основание: «писанное законодательство так же точно, как и неписанное, одинаково выросло из древних обычаев, находивших себе в
разные периоды неполное выражение в сводах законов, которые, начиная ... с «Русской правды» Ярослава и с литовских статутов XIV и XV веков, доставили материал для новейшего законодательства» [3, с. 316].
Конечно, такой исходный источник претерпел немалые содержательные и формальные трансформации на протяжении прошедших с XV-XVI вв. правовых изменений, особенно в письменном законодательстве московских царей и петербургских императоров. Поэтому простое сопоставление на уровне правовых источников пореформенной эпохи (когда, собственно говоря, и началось научное изучение российского обычного права), например, содержания статей Свода законов гражданских 1857 г. и норм обычного права, основным источником сведений о которых являются решения волостных судов по крестьянским делам, не всегда позволяет увидеть и правильно оценить правовой дуализм не только с точки зрения отмечаемой в современной историографии параллельности, но и взаимосвязи его двух составляющих, восходящей к эпохе, от которой почти не осталось достоверных источников, фиксирующих содержание обычно-правовых отношений. Такая взаимосвязь скорее может быть прослежена через обращение к анализу сохранившихся в гражданском законодательстве Российской империи второй половины XIX в. рецепций московского законодательства, поскольку именно в них могли проявиться связующие письменное и неписьменное право корреляции, возникавшие на основе «генетически» присущих русскому пониманию права нормативных представлений, восходящих к категории «справедливости».
Таким образом, на наш взгляд, следует определить правовой дуализм Российской империи и роль обычного права в нём как, во-первых, естественное продолжение правового дуализма, присущего уже Московской Руси, во-вторых, не только результат преобразований, проводившихся со времени Петра I внутри страны и создавших условия для оформления полноценной имперской государственности, но и необходимую историческую предпосылку таких преобразований, обязательное внутреннее условие их успешной реализации.
Список литературы:
1. Каппелер, А. Формирование Российской империи в XV - начале XVIII века: наследство Руси, Византии и Орды [Текст] / А. Каппелер // Российская империя в сравнительной перспективе. Сб. статей. М.: Новое изд-во, 2004. 384 с.
2. Кассо, Л.А. Источники русского гражданского права [Текст] / Л.А. Кассо. М.: Универс. типография, 1900. 16 с.
3. Ковалевский, М.М. Очерки по истории политических учреждений в России [Текст] / М.М. Ковалевский // Ковалевский М.М. Избранные труды: в 2-х ч. М.: РОССПЭН, 2010. Ч. 1. 576 с.
4. Леснова, Н.И. Правовой дуализм в России XVIII -начала ХХ века. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01 [Текст] / Н.И. Леснова. Н. Новгород, 2007. 21 с.
5. Малиновский, И.А. Лекции по истории русского права [Текст] / И.А. Малиновский. Варшава: б/и, 1914. 293 с.
6. Медушевский, А.Н. Великая реформа и модернизация России [Текст] / А.Н. Медушевский // Российская история. 2011. № 1. С. 3-27.
7. Медушевский, А.Н. Российская правовая традиция - опора или преграда? Доклад и обсуждение [Текст] /
A.Н. Медушевский. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2014. 136 с.
8. Милов, Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса [Текст] / Л.В. Ми-лов. М.: РОССПЭН, 1998. 573 с.
9. Пахман, С.В. Обычное гражданское право в России. Юридические очерки: в 2 т. [Текст] / С.В. Пахман. СПб.: Тип. II Отделения С.Е.И.В. Канцелярии, 1879. Т. II. 400 с.
10. Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье [Текст]. СПб.: Госуд. типография, 1891. Т. IX. 1490 с.
11. Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье [Текст]. Пг.: Госуд. типография, 1915. Т. XXXII. 1819 с.
12. Реформы Александра II [Текст]. М.: Юрид. лит., 1998. 464 с.
13. Степин, В.С. Цивилизация и культура [Текст] /
B.С. Степин. СПб.: СПбГУП, 2011. 408 с.
14. Шершеневич, Г.Ф. История кодификации гражданского права в России [Текст] / Г.Ф. Шершеневич. Казань: Изд. Казан. Импер. ун-та, 1898. 128 с.
15. Шершеневич, Г.Ф. Общая теория права. Вып. 1 [Текст] / Г.Ф. Шершеневич. М.: Изд. Бр. Башмаковых, 1910. 805 с.
Рецензия
на статью аспиранта кафедры теории и истории государства и права Уральского института РАНХ и ГС при Президенте РФ Аминова Антона Равильевича на тему: «Обычное право и правовой дуализм в России: роль имперского фактора»
Статья А.Р. Аминова посвящена возникновению и развитию правового дуализма в России, являвшегося характерной чертой российской правовой системы до революции 1917 года, а также роли обычного права в нем.
Актуальность темы определяется тем, что современное общество стоит на пути серьезных перемен, а право, как регулятор общественных отношений имеет первостепенное значение. В некоторых национальных регионах страны в сознании российского общества формируются традиционные представления о справедливости восходящие к обычному праву. И хотя, возникновение и развитие обычного права русского крестьянства и других народов Российской империи достаточно подробно и хорошо изучены, тема правового дуализма остаётся в числе недостаточно разработанных проблем в историко-правовой науке.
Особую значимость теме исследования придает анализ правового дуализма в России, основанный на его изучении в контексте исторических, территориальных, экономических, социальных и других процессов формирования и развития имперской государственности.
Основной задачей исследования является получение объективного знания о роли правового дуализма Российской империи в системе российского права периода от Московского государства до революции 1917года.
С положительной стороны данную статью характеризует значительная по количеству и грамотная по содержанию проработка материала с различными позициями российских правоведов по данной проблематике, а также четкая позиция автора по определению роли обычного права при формировании правового дуализма в России.
В результате исследования автором определяется правовой дуализм Российской империи и роль обычного права в нём. Делается ряд аргументированных выводов по указанной тематике.
На основании вышеизложенного считаю возможным сделать следующее заключение: научная статья А.Р. Аминова «Обычное право и правовой дуализм в России: роль имперского фактора» соответствует всем требованиям, предъявляемым к работам такого рода и может быть рекомендована к публикации в ведущих рецензируемых научных журналах.
Рецензент: советник судьи Уставного суда Свердловской области кандидат юридических наук Д.В.Горожанкина
