CC BY
12
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Е.П. Аквилонов
О божественности христианства и превосходстве его над буддизмом и мохаммеданством
Опубликовано:
Христианское чтение. 1903. № 4. С. 554-569.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
О божественности христіанства и о превосходствѣ его
НАДЪ БУДДИЗМОМЪ И МОХАММЕДАНСТВОМЪ *).
И.
1. Буддійское ученіе объ искупленіи. — Уничтожевіе кастъ. — Причины успѣха проповѣди Будды,—Монашество,—Противники Будды.—Буддизмъ и браминство.—Взглядъ на буддійскую этику.
ЧЕНІЕ объ искупленіи является основною мыслью буддійской системы,—объ искупленіи только не отъ грѣховъ, а отъ житейскихъ страданій, пока ѵмервщленная душа не погрузится въ нирвану. Человѣкъ самъ совершаетъ дѣло своего искупленія, и отрицаемые Буддою боги, разумѣется, ему въ этомъ не помощники. Своимъ просвѣтлѣніемъ, призваніемъ, освобожденіемъ и славой обязанный единственно самому себѣ, индійскій мудрецъ наименовалъ себя «совершен-
нымъ».
Вмѣстѣ съ браминскими богами Будда, естественно, отвергъ и всѣ іерархическія подпорки, зачеркнулъ всю школьную богословскую науку, авторитетъ ведъ и многочисленныя религіозныя церемоніи, браминскія догмы, покаяніе, истязанія н жертвы. Вмѣсто многоразличныхъ обрядовъ и церемоній онъ установилъ свое краткое и ясное ученіе съ немногими заповѣдями и выдвинулъ, въ качествѣ главнаго условія спасенія, внутреннее душевное настроеніе и чистоту сердца, благожелательность и милосердіе, терпѣніе и готовность жертвовать собой для другихъ. Будда
’) Продолженіе. См. февраль.
придавалъ нѣкоторое значеніе также и добрымъ дѣламъ, какъ необходимому подтвержденію религіозной жизни; такъ, онъ требовалъ, какъ жертвы, подаянія монахамъ. Болѣе высокой жертвой Будда считалъ «преданіе себя Буддѣ, ученію и общинѣ»,
т. е., принятіе его ученія; еще болѣе высокой—монашество, а высшей,—«когда человѣкъ завоевываетъ себѣ освобожденіе вмѣстѣ съ увѣренностью, что онъ не вернется больше въ міръ. Это—высочайшее завершеніе всѣхъ жертвъ».
Рѣшительнымъ ударомъ, нанесеннымъ Буддою браманизму, было уничтоженіе кастъ. Его религія должна была явиться религіей народной и объединить всѣхъ, безотносительно къ происхожденію, національности и возрасту. «Подобно четыремъ рѣкамъ, впадающимъ въ Гангъ и съ моментомъ впаденія въ святую рѣку теряющимъ свои названія, послѣдователи буддизма перестаютъ быть браминами, воинами, земледѣльцами и ремесленниками». Казалось бы, что ужасныя путы, наложенныя браминами сь незапамятныхъ временъ на народъ, и задерживавшія его развитіе, уничтожены къ его спасенію, и что Будду, такимъ образомъ, слѣдовало бы привѣтствовать въ смыслѣ величайшаго освободителя народа. Но двумя своими мѣропріятіями Будда свелъ на нѣтъ н обезцѣнилъ свою реформу. Снявши съ индусовъ однѣ путы, онъ наложилъ на нихъ двойныя и, притомъ, тяжелѣйшія — прикрѣпленіемъ спасенія къ монашеству. Только монахъ могъ надѣяться сдѣлаться совершеннымъ и войти въ нирвану; міряшшъ-же обо всемъ этомъ не могъ и думать. Міряне могли быть только «ѵпазакасъ», т. е., «близъ стоящими», а монахи—«бикшусъ», т. е., «избранными», переходившими впослѣдствіи въ разрядъ «арахатсъ», т. е. «совершенныхъ». Такимъ образомъ, уже по своему существу буддизмъ былъ предопредѣленъ не для всѣхъ. Онъ одностороненъ и ограничивается одною лишь кастой отрекающихся отъ міра монаховъ, покидающихъ его прелести, домъ и семью и умерщвляющихъ свою душу въ монастыряхъ. Буддизмъ съ принудительными безбрачіемъ и бѣдностью исключаетъ народную массу отъ участія въ блаженствѣ, такъ какъ не каждый же въ состояніи сдѣлаться монахомъ! Насколько ужасны послѣдствія этого принужденія,— видно изъ другого постановленія, но которому въ монашество не допускаются больные, дѣти—до 15 л., рабы и крѣпостные, солдаты и чиновники. Такимъ образомъ, лишенными религіознаго утѣшенія и поддержки являются именно тѣ лица, которыя болѣе другихъ нуждаются въ томъ. Для нихъ буддизмъ какъ бы
не существуетъ. Будучи аристократомъ. Будда, естественно, и самъ тяготѣлъ къ аристократамъ; и лишь немногіе изъ низшихъ слоевъ населенія были имъ приняты въ число монаховъ. По этому-то Будда не былъ соціальнымъ реформаторомъ; вмѣсто старыхъ перегородокъ, онъ воздвигъ новыя, болѣе крѣпкія; онъ былъ лишь религіознымъ новаторомъ, нс оказавшимъ широкаго вліянія па нравственно-соціальную жизнь своего народа. Однако, уста, проповѣдывавшія атеизмъ и нигилизмъ души, монашество съ его неестественными жертвами—въ то же время проповѣды-вали любовь и милосердіе. Жалость и состраданіе—вотъ основная мысль буддійской морали,—дисциплина и самообузданіе — вотъ главныя заповѣди ея. Отсюда правило: «оставленіе всего дѵрнаго, дѣланіе добра, обузданіе мыслей,—вотъ ученіе Будды». Будда задумалъ основать новую церковь. Проповѣдуя «львинымъ» голосомъ на мягкомъ и звучномъ простонародномъ нарѣчіи восточнаго Индостана, и употребляя при этомъ много неестественныхъ и скучныхъ абстракцій, нагроможденныхъ другъ на друга повтореній, тяжелыхъ и неудобопонятныхъ оборотовъ, Будда переходилъ изъ деревни въ деревню, изъ города въ городъ. Успѣхъ былъ поразительный. Благодаря силѣ своего ученія и располагающей наружности, Будда, въ теченіе своего сорокалѣтняго проповѣдничества, пріобрѣлъ многочисленныхъ приверженцевъ.
Когда Будда сидѣлъ въ роскошномъ іетаванскомъ паркѣ, подаренномъ ему однимъ богачемъ, подъ тѣнью пальмъ, на берегу лотосомъ покрытаго пруда или въ «рощѣ газелей»,—къ нему туда приходили цари и князья, брамины и отшельники и, униженно кланяясь, просили позволенія сидѣть и слушать его мудрыя рѣчи. «Къ аскету Готамѣ приходятъ люди изъ далекихъ странъ—просить у него совѣта». Въ путь Будду сопровождали толпы народа. Нѣкоторые изъ владѣтельныхъ князей издавали даже такого рода постановленія: «кто не выйдетъ на встрѣчу Совершенному, тотъ заплатитъ штрафъ 500». Будда опять увидѣлъ свою яіену и сына. Когда онъ проходилъ вблизи родного города,—на встрѣчу ему вышелъ отецъ со всей родней. Увидѣвъ на Буддѣ рубище нищенствующаго монаха, родные были непріятно поражены, причемъ отецъ сказалъ ему: «сынъ мой, для чего ты позоришь меня, одѣваясь точно выпрашивающій подаяніе нищій?» Но Будда утѣшилъ ихъ своимъ ученіемъ, принялъ своего сына Рахуло въ общество монаховъ и затѣмъ опять вернулся къ своему проповѣдничеству.
Всѣ обращенія въ буддизмѣ имѣютъ одинъ и тотъ нее характеръ. Такъ какъ буддизмъ есть преимущественно ученіе и такъ какъ причину всѣхъ страданій онъ видитъ въ незнаніи даннаго ученія, то н самыя обращенія состоятъ только во внѣшнемъ принятіи послѣдняго. Обращенія эти совершались поэтому чрезвычайно быстро, не имѣя нн въ своемъ основаніи, ни въ слѣдствіи какихъ-либо внутреннихъ духовныхъ перерожденій. Достаточно было принять и считать истиннымъ ученіе, чтобы сдѣлаться послѣдователемъ Будды. Обычная формула буддійскихъ неофитовъ гласитъ: «я прибѣгаю къ Буддѣ, къ ученію и общинѣ». Къ насилію Будда не прибѣгалъ, а также и не творилъ никакихъ чудесъ въ подтвержденіе своего ученія. Наряду съ преданнѣйшими учениками, содѣйствовавшими своему учителю въ распространеніи пессимистическаго атеизма, у Будды были также и заклятые враги; это—брамины и аскеты, вліяніе которыхъ въ корнѣ подрывалось новымъ ученіемъ. Впрочемъ, побѣда надъ ними ііе принадлежала къ числу трудныхъ. Браминамъ не доставало сплоченной организаціи, а множество сектъ только ослабляли одна другую, да къ тому же, и -къ глазахъ народа брамины перестали пользоваться прежнимъ значеніемъ. Аскеты относились враждебно къ Буддѣ потому, что онъ отвергалъ касты. Главными его противниками были монахи Нина во главѣ съ Натануттой. Монахи эти проводили цѣлые дни, изображая собою неподвижные столпы, съ лицомъ, обращеннымъ къ солнцу. Но ихъ мнѣнію Будда былъ свѣтскимъ сибаритомъ. О немъ было сложено этими монахами слѣдующее стихотвореніе:
„Ночью на мягкой постели лежитъ,
„Добрый напитокъ онъ пьетъ по утрамъ,
„Въ полдень обѣдаетъ, вечеромъ пьетъ,
„Сласти съѣдая, ложится онъ спать,
„И въ заключенье — спасенъ:
„Вотъ что мерещится сыну Сакья“.
Въ отвѣтъ на всѣ порицанія, Будда убѣжденно замѣчалъ монахамъ, что ни слабая, ни черезъ-чѵръ натянутая струна надлежащаго звука издать не можетъ, и совѣтовалъ поэтому соблюдать внутреннее равновѣсіе. Такъ былъ основанъ буддизмъ въ теченіе сорокалѣтію?! реформаторской дѣятельности Будды.
Какъ жаль, что Буддѣ не доставало правильнаго воззрѣнія на существо производимой пмъ религіозной реформы, и что онъ не двинулъ пальцемъ для покоренія радикальнаго зла въ оффиціальной религіозной жизни. Предъ взорами реформатора
стояли только тяжкія слѣдствія, но оііъ не проникалъ въ принципы самаго зла и, далекій отъ разоблаченія пагубныхъ и дававшихъ опору послѣднему софизмовъ, онъ безсознательно усвоилъ, въ качествѣ неопровержимыхъ аксіомъ, браминскія посылки, изъ которыхъ только продолжилъ дальнѣйшіе выводы. Зачѣмъ онъ не изучалъ славное прошлое своего народа, — разумѣется, совершенно независимо отъ предвзятыхъ мнѣній! Почему онъ не обратился къ священнымъ ведамъ! Онъ нашелъ бы тамъ, вмѣстѣ съ вѣрой въ Бога, позитивную вѣру въ безсмертіе и, что заслуживаетъ особеннаго вниманія, въ блаженное безсмертіе!
Гдѣ жизнь протекаетъ свободно, на третье небо, гдѣ міры лучезарны, туда пресели меня, безсмертный!
Гдѣ собраны стремленья и желанья, гдѣ чаша лучезарнаго Сомы, гдѣ изобилье и радость, туда водвори меня, безсмертный!
Гдѣ блаженство и утѣхи, гдѣ возсѣдаютъ удовольствіе и радость, гдѣ исполняются наши наиболѣе дорогія желанья, туда всели
меня, безсмертный!
Если бы индусскій реформаторъ поболѣе проникся возвышенными ведійными гимнами, то ему не трудно было бы понять, что браманизмъ представлялъ собой только пагубное отклоненіе отъ праотеческой вѣры; онъ убѣдился бы въ томъ, что догматъ о душенореселеиіи, причинявшій ему столько страданій, не былъ древнимъ символомъ индусской вѣры, а появился только впослѣдствіи, какъ чужеземный, чисто хамитскаго происхожденія, придатокъ; и тогда, увѣренный въ обладаніи истиннымъ преданіемъ, онъ могъ бы выступить на борьбу съ враждебными ему браминами,—выступить во имя священныхъ книгъ, въ качествѣ обновителя національной религіи. Но Шакья-Муни дѣлалъ все наоборотъ: онъ довершилъ крушеніе старинной вѣры. Поглощенный пагубной идеей уничтоженія загробной жизни, онъ и не думалъ, хоть разъ, оглянуться назадъ; ему и въ голову не пришло то вѣрное соображеніе, что познаніемъ прошедшаго дается разгадка будущаго; его сердце возымѣло роковую власть надъ разсудкомъ. Буддѣ нс доставало того критическаго чутья, которое служитъ магическимъ ключемъ къ отысканію истины; но, въ особенности, ему не доставало того философски свѣтлаго умозрѣнія, которому дается столь счастливое преодолѣніе встрѣчающихся трудностей, — этого проницательнаго взгляда на самую суть вещей и полезнаго въ его предпріятіи хладнокровія.
Какъ бы то ни было, и сдѣланное Буддой немаловажно. ;іѵ\ъ кротости, равенства и братства, повелѣвающій любить враговъ, отмѣняющій смертную казнь и запрещающій охоту и кровавыя жертвы, воздвигающій благотворительныя учрежденія д,ія страждущихъ и, даже, госпитали для больныхъ животныхъ, л призывающій людей къ подвигамъ благотворительности ц самоотверженія; духъ терпимости, который никогда не призывалъ Бѵдду къ распространенію своего ученія силою меча, который не возбуждалъ никакихъ преслѣдованій противъ еретиковъ и не проповѣдывалъ ненависти къ иномыслящимъ, а, наоборотъ, стремился признать за истину все то, что онъ видѣлъ хорошаго въ другихъ религіяхъ и что не противорѣчило чистотѣ его собственнаго вѣроученія, свободный отъ претензіи находиться въ исключительномъ обладаніи всякой религіозной истиной; дѵх'і» чистоты и умѣренности, для котораго все сводится къ освобожденію сердца отъ страстей и отъ наклонности ко грѣху,— такой духъ, воплощенный въ самомъ основателѣ буддизма и проницающій все его ученіе, является необыкновеннымъ и обнаруживаетъ міронобѣждающую и душеобновляющую силу.
II. при всемъ томъ, предъ нами только красивый миражъ: любовь и добродѣтель являются высочайшею заповѣдью въ буддизмѣ не ради ихъ самихъ, а только какъ средства къ уменьшенію мірового страданія и, особенно, къ постепенному освобожденію мятежной души отъ всякаго пристрастія къ жизни...
Но если-бы мрачный философъ родился нѣсколькими вѣками позднѣе и если-бы онъ просвѣтился христіанскимъ ученіемъ, —т о какая пламенная любовь возгорѣлась бы въ немъ къ послѣднему! Кто знаетъ? Можетъ быть, изъ него произошелъ бы другой апостолъ языковъ, особенно при томъ необыкновенномъ зилотизмѣ, съ которымъ онъ распространялъ свое ученіе!..
2. Мохаммедъ—проповѣдникъ единобожія. — Политическое значеніе его проповѣди.—Геджра, и значеніе этого событія въ жизни Мохаммеда,— Отношеніе Мохаммеда къ христіанству.—Фатализмъ.—Коранъ.—Ученіе объ Аллахѣ,—Средства распространенія ислама.—Послѣдніе дни Мохаммеда.—Заключеніе.
Исламъ по своему внутреннему содержанію стоитъ выше буддизма, но въ то же время онъ ниже его во всемъ, что касается личности основателя, ученія, его возникновенія и распространенія.
Мохаммедъ во время евоей тяжелой болѣзни вообразилъ о себѣ, что онъ призванъ быть пророкомъ. Приближенные укрѣпили его въ этомъ предположеніи. Стремясь къ насажденію іудео-христіанства взамѣнъ арабскаго политеизма, пророкъ велъ въ теченіе цѣлаго ряда лѣтъ борьбу съ своими родственниками, прибѣгалъ къ обману и въ результатѣ не добился таки ничего. Вражда корейнштовъ росла изо дня въ день. Жизнь его и его родствепннковь находилась въ опасности. Въ 619 г. Мохаммедъ потерялъ свою вѣрную опору—Хаджиджѵ и дядю Абу-Талиба, которому онъ также былъ многимъ обязанъ, и казался находящимся уже на краю гибели, какъ вдругъ помощь явилась изъ Медины.
На праздникъ пилигримовъ къ Каабѣ въ Мекку стекалось со всей Аравіи множество правовѣрныхъ. Мохаммедъ воспользовался этимъ обстоятельствомъ для распространенія своего ученія. Онъ началъ иавѣщать отдѣльныя племена въ ихъ лагерныхъ стоянкахъ и говорилъ: «О люди, повторяйте лишь за мною слова: «нѣтъ Бога, кромѣ Бога», и вы спасетесь, будете властвовать надъ арабами и смирять иноземцевъ. Если увѣруете, то будете царями въ раю». Сначала Мохаммедъ имѣлъ мало успѣха. На праздникѣ пилигримовъ въ 621 г. ему удалось обратить шестерыхъ жителей Медины, которымъ онъ прочиталъ нѣкоторые отрывки изъ своего «откровенія». Обращеніе ихъ,—какъ п всѣ обращенія въ исламѣ и буддизмѣ,—заключалось только въ мысленномъ согласіи принять вѣроученіе и въ повтореніи формулы символа;—покаянія не требовалось.
Медшщы руководились, впрочемъ, въ своемъ рѣшеніи эктопическими побужденіями. Эгоизмъ въ отношеніи къ Богу и къ людямъ съ самаго начала и до нашихъ дней является одною изъ основныхъ чертъ ислама. Въ Мединѣ жило очень много евреевъ, отъ которыхъ медпнцы узнали о предстоящемъ появленіи Мессіи, имѣющаго истребить язычниковъ. Услышавъ о Мохаммедѣ, медпнцы сказали себѣ: «ясно, что онъ Мессія, которымъ намъ угрожаютъ евреи: они не должны опередить нас7>». Ботъ причина по которой оии признали его своимъ пророкомъ. Другая причина также политическая. Арабы много страдали отъ своей разобщенности. Подъ знаменемъ національной религіи объединеніе племенъ представлялось единственно возможнымъ, а потому медиіщы и сказали пророку: «мы пойдемъ домой и возвѣстимъ твою вѣру, послѣдователями которой ты насъ сдѣлалъ. Если при помощи ея удастся намъ достнг-
п\ті> объединенія, — ты великій мужъ». Такимъ образомъ, не религіозная потребность, а политическій эгоизмъ увеличили шансы пророка. И, дѣйствительно, въ исламѣ политика и религія находятся въ тѣснѣйшей между собою связи, страшной по послѣдствіямъ. какъ съ внѣшней, такъ и съ внутренней стороны. Мохаммедъ послалъ одного ученика въ Медину.—и скоро не было тамъ дома, въ которомъ бы не жилъ вѣрующій: обстоятельство это побудило Мохаммеда дѣйствовать въ Моккѣ смѣлѣе. чѣмъ прежде. Веспою 622 г. явились въ Меккѣ къ празднику 42 модница, желавшихъ вступить въ заговоръ съ пророкомъ. Послѣдній требоваль отъ нихъ совершеннаго подчиненія Вогѵ, страха Божія, терпѣнія въ несчастіяхъ, молитвъ и милостыни. Кромѣ того онъ требоват ь признанія себя главою будущей общины. Присутствовавшіе обѣщали ему все это и воскликнули: «мы принимаемъ пророка, мы готовы ради него жертвовать нашимъ имуществомъ и кровью». Партія Мохаммеда сдѣлалась политической силой. Мекканцы замѣтили опасность: предстояла борьба. Послѣ этого Мохаммедъ еще разъ видѣлся съ мединцами и рѣшилъ переселиться въ Медину. Небольшими группами, вт. общей сложности 100 ч., приверженцы Мохаммеда покинули Мекку. Въ Меккѣ еще оставались пророкъ, Абубекръ и Али... Тогда корейшиты рѣшили воспользоваться удобнымъ случаемъ и убить его. Только хитрость спасла опаснаго революціонера. Ночью Мохаммедъ вмѣстѣ съ Абубекромъ бѣжалъ въ пещеру горы Тавра. Дочь Абубекра приносила имъ каждый вечсрч, пищу. Послѣ трехдпевнаго пребыванія въ пещерѣ пророкъ и Абубекръ поскакали въ Медину. Путешествіе это, но арабскимъ сказаніямъ, было ознаменовано многими чудесами. Впереди путниковъ неслась по небу звѣзда: много разъ чудеснымъ образомъ они избѣгали опасностей. Вт. сентябрѣ 622 г. путники достигли деревни Коба, вблизи Медины, гдѣ ихъ ожидали приверженцы. Мохаммедъ произнесъ тамъ свою первую проповѣдь и поѣхалъ въ Медину. Это—геджра, бѣгство,—событіе, съ котораго мохаммедане считаютъ свою эру, поворотный пунктъ въ жизни пророка. Изъ неувѣреннаго въ самомъ себѣ и дѣйствовавшаго ощупыо проповѣдника. послѣдній превратился теперь въ увѣреннаго въ свои силы пророка и полководца, для котораго всѣ. средства казались хорошими, разъ дѣло касалось укрѣпленія собственной власти. Безъ Медины не было бы ислама, безъ насильственныхъ дѣйствій со стороны пророка—не было бы успѣха.
Съ построеніемъ въ изгороди первой мечети (наподобіе скиніи) и съ устройствомъ на восточной ея сторонѣ гарема исламъ пріобрѣлъ осѣдлость, а Мохаммедъ могъ теперь приступить къ своему, призывающему на кровавую брань, побѣдному шествію по Аравіи.
Ученіе Мохаммеда не оригинально и представляетъ собою смѣсь язычества съ іудео-христіанствомъ, причемъ послѣднее преобладаетъ. Проповѣдуя свое откровеніе, пророкъ постоянно колебался и дѣйствовалъ непослѣдовательно. Онъ всегда сообразовывалъ свои изреченія съ господствующимъ политическимъ настроеніемъ въ Меккѣ и былъ поэтому то мягкимъ, то строгимъ, то вѣротерпимымъ, то фанатичнымъ, и потому часто бывалъ вынужденъ отрицать то. что раньше возвѣщалось имъ, какъ Божье откровеніе. Мохаммедъ первоначально признавалъ трехъ языческихъ богинь Мекки и «джинна» (ангела). Отношенія съ іудеями и христіанами первоначально были у него дружественныя. Мохаммедъ и не думалъ создавать религіи, противоположной іудео-христіанству. Впослѣдствіи, однако, когда іудеи и христіане не думали отказываться отъ своей религіи, пророкъ порвалъ съ ними всякія сношенія, предписалъ совершать «кыблу» съ лицомъ, обращеннымъ къ Меккѣ, запретилъ мусульманамъ сближаться съ ними и началъ преслѣдовать противниковъ огнемъ и мечемъ. Пророкъ не постигалъ разницы между іудействомъ и христіанствомъ; вражда между этими двумя религіями всегда удивляла Мохаммеда. Онъ былъ великимъ предводителемъ своего народа, не будучи богословомъ. Мохаммедъ самъ однажды назвалъ себя совершенно основательно «неучемъ». Благодаря всему этому, исламъ носитъ и нынѣ отпечатокъ неувѣренности, незрѣлости и идейной зависимости.
Мертвенный монотеизмъ ислама діаметрально противоположенъ атеистическому буддизму. Аллахъ, т. е. «свѣтящійся», есть единственный Богь. «Онъ—Богъ—единъ, вѣчный Богъ. Онъ не рождалъ и не рожденъ: никогда не было существа Ему равнаго» (Сура 112, 1—4). Мохаммедъ отвергалъ поэтому христіанскую Троицу. «Иса-бснъ Маріамъ» — вовсе не Сынъ Божій: Онъ «только слуга, па котораго Богъ излилъ свою благодать»,—великій пророкъ и предшественникъ Мохаммеда. Іисусъ не былъ распять, а только Богъ въ голгооскомъ событіи прибѣгъ къ хитрости, «ибо Онъ хитрѣе всѣхъ» (Сура 3. 47). По Его устроенію, вмѣсто Христа былъ распятъ другой, а Христосъ умеръ естественной смертью и пошелъ прямо въ рай.
V ілахь—-настоящій восточный деспотъ, котораго надо не столько побить, сколько бояться. Подчиненіе его волѣ, т. е. «исламъ», вотъ п вся религія! Тѣ, которые подчиняются, суть «мослимэ», т. е. «преданные». Съ неумолимою строгостью предопредѣляетъ Аллахъ человѣческую судьбу: «къ выѣ каждаго человѣка мы привязали птицу его», т. е. назначеніе (Сура 17, 14). Не смотря на нѣкоторое количество находящихся въ Коранѣ изреченіи. подчеркивающихъ нравственную отвѣтственность человѣка, въ общемъ оффиціально—ортодоксальнымъ ученіемъ является фатализмъ, побѣдоносно возставшій противъ болѣе свободныхъ умозрѣній нѣкоторыхъ сектъ.
Теперь спрашивается: какъ самъ Мохаммедъ относился къ своему призванію? Будда, самъ себя производя въ реформатора, находилъ, что задача его заключается въ мирномъ распространеніи новыхъ истинъ; Мохаммедъ придерживался совершенно иного взгляда.
По его, заимствованному у іудео-христіанской секты, мнѣнію пророкомъ бываетъ тотъ, кому черезъ божественное озареніе открыто содержаніе хранящейся на небѣ книги, — источника всякой истины. Избранныхъ Богъ знакомитъ съ текстомъ этой книги для того, чтобы они могли повѣдать содержащіяся въ пей истины людямъ, и дѣлаетъ такихъ пророковъ ихъ руководителями. Это избраніе соединено съ высокимъ почетомъ, и пророкъ имѣетъ право считаться духовнымъ повелителемъ мірянъ. Пророками — предшественниками Мохаммеда были: Авраамъ, Исаакъ, Іаковъ, Давидъ, Соломонъ, Іовъ, Іосифъ, Моисей, Ааронъ, Захарія, Іоаннъ, Іисусъ, Измаилъ, Елисей, Іона и Лотъ. Сначала первымъ пророкомъ и основателемъ монотеизма Мохаммедъ считалъ Ноя, но впослѣдствіи, когда онъ познакомился съ дѣяніями Авраама, онъ призналъ его основателемъ древней религіи, приписывалъ ему же постройку Каабы, установленіе Мекканскаго богослужебнаго ритуала, праздника пилигримовъ и обряда омовенія. Изъ всѣхъ пророковъ Мохаммедъ считалъ себя наивысшимъ. Его коранъ — буквальная копія небесной книги, данная ему Гавріиломъ въ часы видѣній. Поэтому, собственно, Коранъ и начинается словами: «Это писаніе есть руководство благочестивымъ,—въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнія» (Сура 2, 1).
Съ библейской исторіей и съ іудо-христіанскимъ ученіемъ пророкъ познакомился не столько посредствомъ чтенія св. книгъ, сколько благодаря бесѣдамъ съ іудео-христіанскимъ аскетомъ
Башрой. Послѣдній окапалъ огромное вліяніе па Мохаммеда, хотя все время дѣйствовалъ, такъ сказать, изъ-за кулисъ. Ба-гира познакомилъ пророка съ библейскимъ матеріаломъ. Матеріалъ этотъ пророкъ обработалъ но-своему и выдалъ за новое откровеніе. Однако, эти откровенія не считались мекканцами достаточными доказательствами пророческихъ полномочій Мохаммеда. Они хотѣли видѣть чрдеса, требовали, чтобы Мохаммедъ бесѣдовалъ съ мертвыми, чтобы онъ превратилъ холмъ Сафа въ золотой, чтобы вывелъ изъ песка родникъ и пальмовую рощу; требовали, чтобы Богъ ниспослалъ ему Свою книгу днемъ черезъ двухъ ангеловъ и проч. На это пророкъ возражалъ, что они все равно и чудесамъ но повѣрять. Мохаммедъ часто грозилъ своимъ врагамъ каменнымъ дождемъ н гееннскими муками: но такъ какъ угрозы не сбывались, то Мохаммеду оставалось только быть тсрнѣливымъ. Всѣ эти неудачи заставляли его иногда думать о рапной смерти. Сначала пророкъ вѣрилъ тому, что онъ обладаетъ даромъ чудотворенія. Впослѣдствіи, убѣдившись въ противномъ, онъ, какъ и Будда, не думалъ придавать этому какого-либо значенія. Онъ только сталь считать себя богопросвѣщеннымъ пророкомъ, а свое откровеніе — величайшимъ чудомъ. Такимъ образомъ, Мохаммедъ занялъ центральное положеніе въ исламѣ. Въ этомъ заключается второе велико е различіе между атеистическимъ буддизмомъ и монотеистическимъ исламомъ '). Личность Мохаммеда представляетъ собою составную часть самой религіи, — исламъ получилъ характеръ откровенія, именно, благодаря ему; что же касается буддизма, то дальнѣйшее его существованіе отнюдь не зависѣло отъ личности самого Будды. Будучи чистой этикой, буддизмъ отвергъ откровенія. Присоединивъ къ понятію о Богѣ и пророкѣ ислама еще ученіе о чувственныхъ раѣ и адѣ, предписанія постовъ, обязательныхъ молитвъ, пнлигрнмствъ къ Каабѣ, милостынь, запрещеніе вина и различныя очистительныя церемоніи, мы тѣмъ самымъ исчерпаемъ все содержаніе ислама.
Нравственно-религіозное значеніе ислама заключается не только въ объединеніи разрозненныхъ арабскихъ племенъ подъ однимъ знаменемъ національной религіи, но и преимущественно въ томъ, что онъ привилъ языческимъ племенамъ вѣру въ еди-
‘) La Utah Н Allah; Mohammed resoul Allah, т. e., нѣтъ Бога, кромѣ Аллаха, и Мохаммедъ есть пророкъ Аллаха. Въ этомъ двухсоставномъ изреченіи выражена самая сущность мохаммеданскаго вѣроученія въ его отличіи отъ буддійскаго.
лаі'о Бога и, такимъ образомъ, нравственно очистилъ ихъ при помощи единственно возможнаго въ такихъ случаяхъ средства— монотеизма. Изъ языческой религіи природы получилась са-мопреданность человѣка Божьей волѣ, благочестивая жизнь по ]->о завѣту; произошла исламская этика съ ея заповѣдями поста, милостыни и молитвы; умерщвленіе новорожденныхъ дочерей было запрещено, запрещены были пророкомъ также употребленіе крови и нечистыхъ животныхъ, азартныя игры, ростовщичество. Мѣсто различныхъ пороковъ и насилій заняли самоусовершенствованіе и любовь къ ближнему, впрочемъ только къ единовѣрцамъ. Но—главное—Мохаммедъ открылъ предъ ними потусторонній міръ и озарилъ земную жизнь свѣтомъ вѣчности. Буддизмъ съ его нирваной, съ его понятіемъ души, угасающей, какъ огонь, но недостатку горючаго матеріала, приковываетъ человѣка къ землѣ, рождая въ немъ желаніе смерти; исламъ съ его надежной на вѣчность, наоборотъ, взялся освободить душу отъ земныхъ узъ и привести ее къ вѣчному блаженству. Недостатокъ ислама въ томъ, что у него не достаетъ для итого средствъ.
Базъ къ неприступному, замкнутому въ себѣ и жестокому Аллаху чувствуется не любовь, а только страхъ, то, разумѣется, и соотвѣтствующая послѣднему религія не приводитъ' человѣка къ нравственному возрожденію: исламитъ сохраняетъ одно только внѣшнее отношеніе къ Аллаху, проявляющееся въ жертвахъ, въ обрядахъ и въ добрыхъ дѣлахъ. Правда, такое пониманіе Божества можетъ сдѣлать человѣка смѣлымъ, рѣшительнымъ и стойкимъ въ перенесеніи страданій, ниспосылаемыхъ по волѣ Бога, и имѣющихъ прекратиться въ раю; но за то здѣсь нѣтъ мѣста истинному смиренію и радости, даруемой прощеніемъ грѣховъ. Исламъ—религія внѣшнихъ подвиговъ, а не внутренней жизни. Если еще присоединить къ сказанному дурной примѣръ безнравственной личности лжепророка, утомительную пустоту корана съ его тысячами повтореній, множество ведущихъ къ кощунству или религіозному отупѣнію предписаній, нетерпимость теократіи, дѣлающую невозможнымъ свободное развитіе, и, наконецъ, многоженство и ужасное рабство, то трудно будетъ заключить, которая изъ обѣихъ религій имѣетъ меньшую цѣнность. Обѣ онѣ стоятъ очень низко, и ни одна нс въ состояніи вызвать къ жизни врожденнаго человѣку образа п подобія Божія.
Такова Мохаммедова вѣра. Для ея распространенія тре-
буется, прежде всего, могущественная личность основателя. Личность основателя—это живое сердце, служащее источникомъ религіозной жизни. Не смотря на свои недостатки, Мохаммедъ былъ, именно, такою личностью, хотя и не творилъ чудесъ. Даже бѵдѵчи на вершинѣ славы и располагая несмѣтными богатствами, онъ, какъ и прежде, оставался простымъ и довольствующимся малымъ человѣкомъ: вмѣстѣ со своими женами жилъ въ простыхъ шатрахъ; спалъ на кожаномъ, набитомъ пальмовыми волокнами, матрацѣ; зимою покрывался грубымъ шерстянымъ одѣяломъ. Но и помимо того, личность Мохаммеда обаятельно дѣйствовала на окружающихъ. Объ этомъ молено судить уже по тому вліянію, какое онъ оказывалъ на своихъ родственниковъ и первыхъ приверженцевъ. Было бы исторической неправдой приписывать распространеніе ислама только однимъ военнымъ успѣхамъ и совсѣмъ игнорировать полную силы и убѣжденія личность пророка. Впрочемъ, мы не должны забывать и обратной стороны медали. «Истерія не только сдѣлала Мохаммеда пророкомъ, но и надѣлила его такими качествами, которыя въ данныхъ обстоятельствахъ были необходимы для народнаго предводителя. Нужно замѣтить, что въ большинствѣ эти качества отрицательныя. Истеричный пророкъ мало чѣмъ отличался отъ истеричныхъ женщинъ. Всѣ его понятія были темны п неопредѣленны и всѣ имѣли своимъ началомъ одну идею или, вѣрнѣе, одно чувство. Къ этой идеѣ пророкъ относился особенно тепло—чисто съ женской экзальтированной утрировкой и пророческимъ неумѣньемъ выразить ее ясно и опредѣленно. Онъ былъ очень упрямъ, но въ то же время легкомысленно поддавался навѣтамъ друзей; вслѣдствіе дивинаторской чувствительности, свойственной истеріи, онъ улавливалъ тончайшія дуновенія общественнаго мнѣнія; къ этому присоединялись еще самообманъ и родственныя ему изворотливость и болѣзненное воображеніе. Болѣе способнаго руководителя для сильной общины и органа для воплощенія въ реальныя формы національно-религіознаго чувства нельзя было себѣ представить. Если народный духъ арабовъ былъ отцемъ ислама, то матерью его былъ Мохаммедъ. Его величіе заключалось въ его слабостяхъ».
Другое средство для распространенія религіи—сила устнаго слова. Мохаммедъ былъ мастеръ говорить. Въ началѣ онъ произносилъ свои проповѣди стоя на землѣ и опираясь спиной о пальмовое дерево; затѣмъ, передъ большой аудиторіей, онъ
стадъ говорить съ трехстуненнаго возвышенія. Сперва его рѣчь была высокопарна п фантастична, но въ то же время поэтически красива и сильна; пророкъ говорилъ короткими ритмическими фразами. Впослѣдствіи, находясь во главѣ большой партіи, онъ сдѣлался болѣе спокойнымъ прозаикомъ. Сила пророческаго вдохновенія исчезла, и, когда Мохаммедъ хотѣлъ подняться надъ житейскими буднями, то долженъ былъ прибѣгать къ искусственно оживленной рѣчи. Сердце перестало елсжить источникомъ откровеній, и они сдѣлались продуктомъ одного холоднаго разсудка. Скорому распространенію ислама содѣйствовали такъ же самоотверженные помощники Мохаммеда, первымъ изъ которыхъ былъ Абу-Бекръ, «отецъ дѣвы» Айши. Невысокаго роста, худой, сѣдой, онъ обладалъ яснымъ, трезвымъ умомъ и разсудкомъ. Онъ вѣрилъ въ Мохаммеда и былъ ему самоотверженно преданъ. Чрезъ свою красивую и умную дочь Айшу онъ оказывалъ огромное вліяніе па пожилого сластолюбца и былъ первымъ его послѣдователемъ.
Сильнымъ физически и духовно, настоящимъ героемъ, храбрымъ, прямымъ, порою дѣйствовавшимъ насильственно, но въ общемъ самоотверженнымъ и благороднымъ былъ Омаръ. Его плѣнило нравственное превосходство пророка: но за то въ чисто житейскихъ дѣлахъ онъ оберегалъ послѣдняго какъ мать ребенка, и подобно матери руководилъ имъ. Но всѣхъ ихъ значительнѣе—Али. Онъ былъ одной изъ тѣхъ благородныхъ, возвышенныхъ натуръ, которыя не знаютъ притворства. Али былъ великодушнымъ, мягкимъ и вѣрнымъ въ любви, быстрымъ въ дѣйствіяхъ, но незнающимъ жизни и непрактичнымъ. Исламу онъ оказалъ неоцѣненныя услуги. Всегда съ мечомъ въ рукѣ, онъ презиралъ опасности, и не одинъ десятокъ враговъ налъ подъ его ударами. Будучи калифомъ, Али понуждалъ правовѣрныхъ къ. внутреннему благочестію. Послѣ его смерти между его партіей и партіей Абу-бекра произошелъ расколъ; въ меж-дуусобной войнѣ побѣжденной оказалась партія Али, вслѣдъ затѣмъ отдѣлившаяся отъ ортодоксальной общины. Въ настоящее время приверженцы Али, извѣстные подъ именемъ шіитовъ, населяютъ преимущественно Персію; что же касается приверженцевъ преданія и Абу-бекра, суннитовъ, то они образуютъ вторую, большую половину магометанскаго міра.
Есть еще одно средство, при помощи котораго религія можетъ быть насаждена въ народѣ, это—война, сила меча. Будда пренебрегъ ею, Мохаммедъ же значительно обязанъ ей своимъ
успѣхомъ. Мохаммедъ не стѣснялся убивать, отравлять, обманывать и лгать, какъ простои злоумышленникъ. И всо ото онъ дѣлалъ, служа Богу и прикрываясь плащомъ спасительной любви. Съ прибытіемъ въ Медину, Мохаммедъ началъ, въ качествѣ предводителя преданной ему толпы, свое разбойничье дѣло. Въ пустынныхъ ущельяхъ, на подобіе вора, высматривающаго добычу, исламскій пророкъ коваль месть для своей мекканской родни и сталъ нападать на проходящіе купеческіе караваны. На что сдались теперь терпѣніе и кротость? Пока пророкъ былъ безсильнымъ.—оігь говорилъ, что они—лучшее украшеніе вѣрующаго: но, захвативъ въ свои руки полнтн-скую власть, онъ заговорилъ другое: «тѣмъ вѣрнымъ, съ которыми вступаютъ они—невѣрующіе—въ битву, позволяется сражаться съ ними, за то. что ими были обижены они».
Мохаммедъ прежде всего принялся за уничтоженіе стоявшихъ ему на дорогѣ противниковъ. Особенно жестокъ онъ был ь къ евреямъ: выгонялъ ихъ изъ насиженныхъ мѣстъ, сжигалъ ихъ финиковыя пальмы и дѣлилъ между своими отнятую у нихъ добычу. Постоянные набѣги все больше и больше стѣсняли мекканцевъ; дѣло дошло до того, что имъ предстояло одно изъ двухъ: или побѣдить, пли совсѣмъ прекратить торговлю. Они собрали войско чистомъ въ 3000 человѣкъ и выступили къ Мединѣ въ 625 году. Мохаммедъ выставилъ противъ нихъ 700 человѣкъ, но был ь разбитъ наголову. Враги его еще разъ соединились впослѣдствіи и въ 627 году осадили Медину, по постоянные раздоры помѣшали имъ довести дѣло до конца. Л. между тѣмъ, класть Мохаммеда росла изъ года въ годъ, и арабскія племена одно за другимъ переходили въ его подданство. Наконецъ пророкъ рѣшилъ завладѣть Меккой. Сначала онъ хотѣлъ сдѣлать ото мирнымъ путемъ, но, послѣ постигнувшей его неудачи, оііъ прибѣгъ кт, оружію. Во главѣ 10,000-го отряда онъ двинулся противъ ноя въ 630 г. Мекканцы сдались; пророкъ въѣхалъ въ городъ на верблюдѣ, не проливъ ни единой капли крови. Семь разъ онъ объѣхалъ Каабу, привѣтствуя каждый разъ черный камень (ниспосланный самимъ Богомъ съ неба, по мусульманскому повѣрью) движеніемъ палки, которую держалъ въ рукѣ. Затѣмъ ош, слѣзъ съ верблюда и вошелъ въ храмъ со словами: «нѣтъ Бога, кромѣ Бога единаго. У Него нѣтъ никакого товарища. Онъ исполнить Свое обѣщаніе, даровалъ Своему слугѣ побѣду и обратилъ въ бѣгство язычниковъ».
Теперь пророкъ стоялъ на вершинѣ могущества и славы. Мекка и Аравія принадлежали ему. Войска соединенныхъ бедуинскихъ племенъ были безъ труда разбиты, и огромная добыча досталась въ руки мусульманъ. Мекку въ послѣдній разъ Мохаммедъ увидѣлъ въ 632 г., за нѣсколько мѣсяцевъ до смерти. Онъ отправился туда на праздникъ пилигриммовъ во главѣ огромной толпы народа и въ сопровожденіи всѣхъ своихъ женъ, по праздничному разодѣтый, съ волосами намащенными масломъ. На каждомъ привалѣ жители устраивали мѣсто для молитвы. Его путешествіе было настоящимъ тріумфальнымъ шествіемъ. Въ Меккѣ пророкъ обошелъ Каабу, посѣтилъ всѣ святыя мѣста и присутствовалъ при всѣхъ церемоніяхъ. Онъ собственноручно зарѣзалъ 63 верблюда и велѣлъ мясо ихъ раздавать бѣднымъ. Затѣмъ обрилъ себѣ голову и памастился благовоніями. Этимъ и закончился праздникъ. Сдѣлавъ нѣсколько гуманныхъ распоряженій, Мохаммедъ вернулся «з Медину, гдѣ и умеръ въ 632 г. Кровавымъ заревомъ взошла его звѣзда, нѣжной вечерней зарей она закатилась. Тяжело было начало, велики были позоръ и мученія, но мечъ проложилъ Мохаммеду дорогу и заставилъ всю Аравію признать его пророкомъ. Такъ какъ покоренныя племена должны были ему выплачивать десятину съ земли, и, кромѣ этого, согласно уговору, одна пятая добычи шла также въ его пользу, то онъ и имѣлъ возможность обращать вліятельныхъ людей при помощи цѣнныхъ подарковъ и содержать цѣлую армію авантюристовъ. Благодаря такимъ средствамъ онъ сдѣлалъ исламъ господствующей религіей въ Аравіи. Ужасная религія! Холодная и непреклонная, какъ мечъ, съ помощью котораго она завоевала себѣ положеніе среди другихъ религій, и чуждая истинно-братской любви и живительной теплоты, она похожа на свой енмво.ть—полумѣсяцъ, бросающій на землю тусклый, мертвенный свѣтъ, даже и въ томъ похожая на него, что не представляетъ изъ себя ничего цѣльнаго: пи іудейство, ни христіанство, ни язычество, а только какой-то необыкновенный сплавъ изъ всѣхъ трехъ,—не для того-ли существующій, чтобы служить переходной ступенью къ христіанству? *).
Проф.-свящ. Е. Аквилоновъ.
*) Продолженіе слѣдуетъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
