CC BY
10
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Е.П. Аквилонов
О божественности христианства и превосходстве его над буддизмом и мохаммеданством
Опубликовано:
Христианское чтение. 1903. № 10. С. 442-457.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
О божественности христіанства и о превосходствѣ его
НАДЪ БУДДИЗМОМЪ И МОХАММЕДАНСТІЮМЪ *).
2. Смерть Мохаммеда.—Его внутреннія качества и внѣшній обликъ.— Религіозный фанатизмъ мусульманъ и побѣды ихъ надъ христіанами.— Первые калифы.—Омайяды и Абассиды. —Турки Османлисы.—Паденіе Константинополя. — Эволюція исламскаго вѣроученія. — Реформаторское движеніе въ мусульманскомъ мірѣ и порожденныя реформой секты.— Гаданія о будущемъ ислама.
Тд^А '20 ЛѢТЪ сноси жизни Мохаммедъ достигъ такого же успѣха, какой выпалъ на долю Будды въ теченіе 45-дѣт-^ ней ого проповѣди. Поэтому Мохаммедъ совершенно X нравъ, когда, за три мѣсяца до своей смерти, окидывая [ взоромъ Медину, изъ которой началось побѣдное шествіе полумѣсяца, и, осматриваясь па пройденный путъ, благодарилъ Бога словами: «Аллахъ великъ, единъ, не имѣетъ ранныхъ Себѣ: Ему принадлежитъ царство п слава п могущество. Возвратимся теперь въ наши жилища, будемъ молиться Ему и славословлять Его. Аллахъ исполнилъ Свое обѣщаніе, Онъ помогъ Своему слугѣ и одинъ разсѣялъ непріятеля!»—По причинѣ военныхъ невзгодъ, болѣзненныхъ припадковъ, а, главное, чрезмѣрнаго сластолюбія, преждевременно и сильно истощился крѣпкій организмъ исламскаго пророка, почему, естественно, послѣдній и по дожилъ до лѣтъ Будды. Поразительное сходство! Непосредственной причиной смерти Мохаммеда, какъ и Будды, было отравленіе. Мохаммедъ отравился бараньимъ мясомъ, во время Хайбарекаго похода, въ домѣ евреянки Зайндбы. Послѣдняя зажарила барашка и прп-
бавила въ него яду. Сначала она освѣдомилась, какѵю часть больше другихъ любитъ пророкъ. Ей сказали: лопатку. Она и положила туда изрядное количество какого-то краснаго порошка. Взявъ кусокъ въ родъ, Мохаммедъ немедленно выплюнулъ его п закричалъ: «ядъ. ядъ!» Другой изъ отвѣдавшихъ умеръ послѣ мучительной агоніи.
Хитрая еврейка спасла свою жизнь, оправдавшись благочестивымъ желаніемъ убѣдиться: дѣйствительно ли Мохаммедъ пророкъ или пѣтъ? Если онъ—пророкъ, то ядъ ему не повредить. если же пѣть, то пусть бы онъ погибъ,—тѣмъ лучше! Вслѣдъ затѣмъ, ночью, въ Мединѣ съ пророкомъ случился жестокій припадокъ лихорадки. Его охватило предчувствіе смерти! Онъ велѣлъ своимъ рабамъ вынести себя на кладбище и тамъ, среди могилъ, сталъ молиться: «миръ вамъ, жители могилъ! Ваше положеніе лучше положенія другихъ, еще живыхъ людей. О, если бы только вы знали, отъ чего васъ предохраняетъ Ногъ! Приближается время грозъ, которыя будутъ чередоваться, какъ часы темной ночи, одна за другой, и которыя будутъ все страшнѣе и страшнѣе».
Передъ смертью Мохаммедъ пошелъ въ мечеть и сказалъ собравшемуся въ ней народу: «если я кого либо изъ васъ ударил ъ,—вотъ мой хребетъ: ударьте меня. Если я кого оскорбилъ, пусть топ. оскорбитъ меня; если я у кого отнялъ деньги то пусть тотъ возьметъ ихъ изъ моего состоянія и пусть не боится моего гнѣва, ибо ото не въ моемъ характерѣ». Вызванныя своей предстоящей кончиной опасенія и сомнѣнія правовѣрныхъ пророкъ разсѣялъ слѣдующими словами: «я слышалъ, что смерть вашего пророка наполняетъ ваши сердца ужасомъ. Но развѣ кто либо изъ прежнихъ пророковъ жилъ вѣчно, что дало бы вамъ основаніе надѣяться, что я никогда не разстанусь съ вами? Я отправляюсь теперь къ своему Господину: моя послѣдняя просьба къ вамъ заключается въ томъ, чтобы вы любили и почитали первыхъ «выходцевъ» (изъ Мекки) и моихъ помощниковъ: ихъ, въ свою очередь, я прошу хранить взаимное согласіе». На своего наслѣдника Мохаммедъ указалъ правовѣрнымъ еще раньше. Онъ совѣтовалъ имъ избрать своего тестя п вѣрнаго друга, Абу-бекра: «у меня не было лучшаго товарища, чѣмъ онъ. Имѣя нужду въ другѣ и единомышленникѣ іто вѣрѣ., я бы избралъ имъ Лбу-бекра, пока Богт. не соединить пасъ у Себя».
Мохаммедъ умеръ въ началѣ Іюня '632 г. и похороненъ
на томъ мѣстѣ, гдѣ опъ лежалъ,—въ домикѣ Аиши. Послѣдняя продолжала житъ тамъ же, только между могилой и жильемъ была устроена перегородка. Надь могилой пророка «послѣдствіи была выстроена мечетъ, куда теперь стекаются тысячи правовѣрныхъ.
Въ надгробной рѣчи Лбу-бекръ опредѣлилъ вліяніе, произведенное Мохаммедомъ на современниковъ. «Мы свидѣтельствуемъ, что посланникъ Божій передалъ народу все сообщенное ему откровеніе, и что онъ шелъ, сражаясь, по Господней стезѣ, пока Богъ не прославилъ его вѣры и не исполнилъ Своего обѣщанія. Аллахъ, сотвори такъ, чтобъ и мы принадлежали къ числу послѣдующихъ слову Твоего откровенія: соедини насъ съ нимъ, дабы Ты могъ знать его черезъ насъ и насъ чрезъ него. Онъ былъ вѣрующимъ; онъ былъ мягкимъ и сострадательнымъ, и мы ни за какую цѣну не замѣнимъ его религіи другою.»
Однако, подобно Буддѣ, Мохаммедъ только но смерти сдѣлался общепризнаннымъ исламскимъ пророком ъ. Чувство страха, прежде тяготѣвшее падь его сподвижниками, теперь смѣнилось противоположнымъ ему чувствомъ свѣтлаго одушевленія. Духъ пророка, казалось, вдохновлялъ ихъ. Историческій обликъ Мохаммеда все больше и больше отступалъ на задній планъ, а его мѣсто занялъ идеальный. Подобно, какъ и въ буддизмѣ, причину итого явленія нужно искать не только въ историческихъ, но и въ религіозныхъ основаніяхъ. И въ исламѣ понятіе Бога, вслѣдствіе мертвеннаго монотеизма, было абстрактно -одностороннимъ. Религіозное чувство, поэтому, требовало чего-нибудь болѣе понятнаго для человѣческаго ума и болѣе отзывчиваго па потребности сердца: этимъ и явился идеальный обликъ пророка. Но этотъ обликъ самъ по себѣ былъ черезчуръ уже прозрачно-человѣческимъ, съ свойственными каждому смертному ошибками и слабостями. Требовалось несовершенный обликъ скрасить миоами и окружить нимбомъ недосягаемаго совершенства. Обожествленіе пророка началось съ того, что его рожденіе было объявлено сверхъестественнымъ. Благодаря своему необыкновенному происхожденію, Мохаммедъ съ самаго рожденія былъ невиненъ. Отъ искушеній дьявола опъ быль совсѣмъ свободенъ. Послѣдній нѣсколько разъ, правда, соблазнялъ его, но безуспѣшно. Мохаммедъ былъ совершеннымъ вплоть до своего призванія; въ должности пророка онъ оставался чистымъ, настоящимъ ангеломъ свѣта.
Очевидные промахи Мохаммеда іп» родѣ, папр., ого непос.тѣ-чоиате.іыіости, выразившейся въ поклоненіи идоламъ, комментаторами или совершенно отрицаются, или стушевываются подъ прикрытіемъ легендъ и чудесъ. Послѣ смерти пророкъ на
і.рылатомъ іюнѣ Баракѣ отправился прямо на седьмое небо: ■пімъ онъ живетъ въ качествѣ безгрѣшнаго друга Аллаха и усерднаго предстателя за мусульманъ. Такимъ образомъ, въ мусульманскомъ преданіи Мохаммедъ занялъ мѣсто Бога, и •[отъ самый исламъ, который нѣкогда и слышать не хотѣлъ о признаніи кого-либо близкимъ къ Богу, предписываетъ теперь своимъ правовѣрнымъ воздавать Мохаммеду божескія почести, молиться Ему и призывать Его имя чаще, чѣмъ имя Аллаха.
Бъ противоположность личнымъ чертамъ Будды, какъ бы расплывающимся въ туманѣ, характеръ исламскаго пророка является очень рѣзко очерченнымъ и прозрачнымъ. Исторія дастъ намъ возможность узнать его гораздо лучше, чѣмъ Будду, проникнуть въ сокровенные уголки его сердца, изучить его интимныя отношенія къ своимъ женамъ, къ друзьямъ и врагамъ.
Мохаммедъ всю жизнь был ь больнымъ, хотя и не высматривалъ такимъ. Природа надѣлила его очень представительною наружностью; онъ былъ средняго роста и обладалъ чрезвычайной мускульной силой, такъ что успѣшно состязался въ извѣстнѣйшими борцами своего времени. Онъ имѣть большую голову, осанистую бороду, тонкія черты лица и розовыя щеки; глаза его были большіе, черные. Когда онъ сердился, па лбу, надъ бровями, у него сильно надувалась жила; зубы у него были рѣдкіе и ослѣпительной бѣлизны. На нижней губѣ находилось родимое пятно. Его волосы сохранили темный цвѣтъ вплоть до его смерти. Мохаммедъ иногда красилъ ихъ въ коричневый цвѣтъ и часто умащалъ благовоніями. Только собираясь въ послѣдній разъ въ Мекку, онъ велѣлъ совсѣмъ остричь ихъ. ІГо пятницамъ, передъ молитвой, пророкъ подстригалъ себѣ усы и ногти. Онъ обращалъ много вниманія на свою внѣшность. Наиболѣе красивой была у него могучая шея, высившаяся надъ широкою грудыо. Одежда его, какъ и у Будды, была желтая, подъ нею онъ носилъ нѣчто въ родѣ льняного подрясника н бумажную рубаху. Оригинальнымъ у Мохаммеда ш.ыо то, что оігь никогда, даже во время предсмертной агоніи, не выпускалъ изъ рукъ зубочистки и никогда не купался, а только постоянно омывался дома.
Благочестіе было лучшей основной чертой его характера и замѣтно во всѣхъ его словахъ и поступкахъ. Когда, въ 622 г., передъ бѣгствомъ, въ пещерѣ Абубекръ уговаривалъ его бытъ осторожнымъ, указывая на то, что ихъ только двое, Мохаммедъ отвѣтилъ: «пасъ-—трое: съ нами Богъ». Когда его единственный сынъ Ибрагимъ,—рожденный отъ христіанки-рабыни Маріи,—умеръ въ нѣжномъ возрастѣ. Мохаммедъ сказалъ: «я огорченъ разлукой съ тобою; мои ілаза проливаютъ слезы и мое сердце грустно; по я не хочу жаловаться и тѣмъ нро-гнѣвлять Господа. Еслибъ я нс былъ убѣжденъ, что послѣдую за тобою, то горе мое было-бы несравненно большимъ, по мы оба Божьи и вернемся къ Нему въ свое время». Послѣ погребенія Ибрагима, Мохаммедъ сталъ передъ могилой и воскликнулъ: «сынъ мой, скажи (тамъ): «Богъ былъ моимъ Владыкой, посланникъ Божій—отцомъ, а исламъ—моей вѣрой». Трогательна также его исповѣдь, принесенная югъ за нѣсколько мѣсяцевъ до смерти. «О. Боже, Ты слышишь мои слова и видишь мѣсто, гдѣ я стою, знаешь внутренняя моя и внѣшняя, ничто во мнѣ не сокрыто предъ Тобою. Робкій, умоляющій, ищущій защиты, нуждающійся въ помилованіи и слабый, я исповѣдую Тебѣ гр ѣхи свои,—стою, какъ нищій предъ богатымъ, какъ преступникъ иродъ судьей и молю Тебя преклоненный и съ полными слезъ глазами. Боже, не оставь невыслушанной мою молитву, будь милостивъ ко мнѣ: лучшій изъ всѣхъ, къ которымъ обращаются за чѣмъ либо, будь милосердъ ко мнѣ, Ты (благъ) лучшій раздаятель. Къ Тебѣ прибѣгаю: спаси меня отъ ужасовъ могилы, отъ мятежа душевнаго, отъ разстройства моихъ отношеній и от'ь злобы всѣхъ злобствующихъ». Молитва была для Мохаммеда сердечнымъ священнодѣйствіемъ. Ею онъ начиналъ и ею же оканчивалъ день, сдѣлавъ ее одной изъ главныхъ обязанностей мусульманъ. Одному арабскому племени, которое готово было принять исламъ, но безъ молитвы, пророкъ отвѣтилъ: «вѣра безъ молитвы никуда не годится».— Такому покорному предъ Богомъ и благочестивому сердцу соотвѣтствуютъ скромность, мягкость и ласковость въ обращеніи съ людьми. Могущественный повелитель, одного знака котораго слушались тысячи его послѣдователей, который могъ быть обла дателемъ безцѣнныхъ богатствъ,—отличался, подобно Буддѣ, поразительной простотой и невзыскательностью. Его простые шатры не были обставлены блескомъ и не имѣли какихъ-либо украшеній. Онъ спалъ на одномъ матрацѣ, зимою покрываясь про-
(-п.пгіі одѣяломъ. ІІровинію Мохаммед'і» покупалъ на базарѣ самъ іі самъ же приготовлялъ себѣ пищу. Его ужинъ быль очень простъ: пророкъ довольствовался однимъ блюдомъ, а часто такъ н однимъ сухимъ хлѣбомъ. Въ обиталищѣ его часто ио цѣлымъ днямъ не было видно огня, и когда его спрашивали, чѣмъ питались онъ и ого жены, онъ отвѣчалъ: «ничѣмъ, кромѣ финиковъ». Онъ раздавалъ деньги направо и налѣво и. умирая, не оставилъ послѣ себя почти ничего. Онъ нищенствовалъ въ то время, какъ его приверженцы обогащались. Однажды, когда люди его подняли ропотъ за то, что онъ все свое добро раздаетъ корейшитамъ, Мохаммедъ отвѣтилъ: «не блѵждали-ли вы въ то время, когда я пришелъ къ вамъ, по ложному пути и не повелъ ли я васъ ио настоящему пути—къ Богу. Не были вы бѣдны, и не обогатилъ ли я васъ? Нс находились ли въ разъединеніи, и не соединилъ ли я васъ»? Недовольные должны были согласиться съ пророкомъ и сказали: «истинно, ты— посланникъ Божій, сдѣлалъ намъ много благодѣяній». Судя по всему, Мохаммедъ былъ относительно честной и сильной личностью, достойной любви и почестей со стороны 180 милліоновъ его послѣдователей, и въ тоже время это была настоящая демоническая, раздвоенная природа, къ которой можно примѣнить слова поэта:
„Ахъ, двѣ души живутъ въ груди моей,
Другъ другу чуждыя—и жаждутъ раздѣленья.
Изъ нихъ одной мила земля—
И здѣсь ей либо, въ этомъ мірѣ,
Другой—падзвѣздныя поля, >
Гдѣ духи носятся въ эѳирѣ“.
Сели духъ лжи былъ злымъ духомъ пророка, то чувственность была цѣною, предложенною демономъ сладострастія, что-<>ы всегда держать плѣнникомъ погрязнѵвшаго въ ней пророка. Ді іломудріе было совершенно чуждо Мохаммеду, а женщина,
1,0 гго выраженію, была для него только «почвой». Такимъ образомъ, Мохаммедъ унизилъ женщину еще больше, чѣмъ презиравшій ее Будда. Весьма возможно, что это находилось г>ъ связи съ его болѣзнью. Этимъ объясняется тажо и нозднѣй-шая его болѣзнь—Satyriasis. Пророкъ думалъ, что чувственныя наслажденія благотворно вліяютъ на его воображеніе, почему и говорилъ: «мое единственное удовольствіе па землѣ—женщины, благовонія и молитвы». ІІс будемъ удивляться, что это сластолюбіе уживалось въ пророкѣ съ сатанинской жестоко-
спѣю и тиранствомъ. Часты случаи, когда нравственно падшій нарушитель супружескаго обѣта дѣлается убійцей и злодѣемъ. Мохаммедъ развѣ не былъ предводителемъ разбойничьей шайки, устраивавшей набѣги на караваны, и жестокимъ истребителемъ евреевъ? Черствый, деспотичный и гнѣвный, лишенный всякаго состраданія,—человѣкъ, которого не трогалъ плачъ казнимыхъ дѣтей и женщинъ, коварный убійца, повелѣвшій однажды людямъ, укравшимъ у него нѣсколько верблюдовъ, выколоть глаза, отрубить руки и ноги п бросить ихъ на скалы въ добычу мучительной голодной смерти.—такой пророкъ покрылъ вѣчнымъ позоромъ свое имя и заслужилъ названіе лжепророка.
Пагубная раздвоенность личныхъ качествъ Мохаммеда, естественно, сообщилась и основанной пмъ религіи. Въ самомъ дѣлѣ, что иное представляетъ собою весь исламъ, какъ не рабскую покорность правовѣрных ъ по отношенію къ десітотнческіі-грозномѵ Аллаху, соединенную съ мучительнымъ соблюденіемъ всѣхъ предписаній, съ слѣпою преданностью неизбѣжному року, отъ котораго не можетъ избавиться ни одинъ рабъ могущественнаго Владыки, требующаго отъ всѣхъ мусульманъ отваги и рѣшимости для Своей славы, награждаемыхъ грубо-чувственными воздаяніями въ загробной жизни,—ото съ одной стороны, а, сь другой, оплачиваемая позорнѣйшимъ приниженіемъ женщины безнравственность гаремныхъ отношеній, безсердечность по отношенію къ рабам ъ и къ иновѣрующимъ, чисто азіатская жестокость и мстительность, грубость и деспотизмъ, оти качества Мохаммеда служатъ отличительными признаками также и созданнаго имъ ислама. Если въ нравственномъ отношеніи Мохаммедъ уступаетъ Буддѣ, то его религія немногимъ выше буддизма, и обѣи носятъ па себѣ печать временности и не-истинности.
Мы воздали буддизму должную дань уваженія за то, что его проповѣдники не прибѣгали къ мечу. Исламъ въ этомъ отношеніи стоитъ далеко позади своего собрата. Церковная исторія ислама есть исторія его войнъ. Основанная на силѣ меча, теократія можетъ держаться только при ого же и помощи. Ея путь залитъ кровыо. развалины указываютъ дорогу, но которой опа прошла. Въ годъ смерти Мохаммеда вся Аравія при помощи ислама была соединена въ одно національное цѣлое. ІІомадскія племена сознали свою силу: въ порывѣ перваго религіознаго увлеченія они перешли родной рубежъ и съ
крикомъ: «нѣтъ Бога, кромѣ Бога и Мохамметъ Его пророкъ», покинули пустыню и степи. «Воюйте съ невѣрными до тѣхъ поръ, покуда по будетъ искушенія, пока не будетъ одного только вѣрослуженія Богу»! (8,40). Эти слова передавались ивъ ѵгтъ въ уста. Съ неустрашимой храбростью, подъ начальствомъ талантливыхъ полководцевъ, пользуясь необычайнымъ, граничащимъ съ чудомъ, военнымъ счастьемъ, ринулось впередъ мусульманское войско и быстро покорило народы. Замѣчательное явленіе! Исламскій полумѣсяцъ заблисталъ прежде всего въ тѣхъ, именно, странахъ, гдѣ родился Спаситель міра, гдѣ Онъ основалъ Свою церковь п гдѣ крестъ Его осѣнялъ собою многочисленные храмы: въ Палестинѣ, Египтѣ и Сиріи. Судъ Божій свершился надъ христіанскимъ родомъ! Не принявшіе ислама христіане оказались въ очень тяжкомъ положеніи. Когда патріархъ Софроній сдавалъ калифу Омару Іерусалимъ, было постановлено: «христіане не должны звонить въ колокола, а только слегка ударять въ нихъ; запрещается постройка новыхъ храмовъ; проѣзжающіе мусульмане въ теченіе трехъ дней должны безвозмездно получать пріютъ и пищу; христіане не будутъ принуждаемы учить своихъ дѣтей корану, но за то и они не должны открыто говорить о своей вѣрФ съ .мусульманами, не долили,і уговаривать ихъ принимать христіанство, а также не должны .мѣшать своимъ родственникамъ переходить выіеламъ; свои кресты п книги они не должны никому показывать на улицѣ; христіане должны мусульманамъ вездѣ уступать дорогу, причемъ нмъ запрещается ношеніе мусульманской одежды и стрижка волосъ, на подобіе правовѣрныхъ; запрещается ношеніе оружіи, ѣзда на 'осѣдланныхъ лошадяхъ и продажа вина, христіане не должны брать въ услуженіе того, кто раньше служилъ у правовѣрнаго; должны точно платить дань и признавать калифа своимъ верховнымъ повелителемъ». Въ свою очередь. мусу, іьмаітцриодъ страхомъ смертной казни было запрещено читать книги враждебныя исламу. Только одинъ разъ, при вѣротерпимыхъ. свободомыслящихъ абассидахъ. христіанамъ блеснулъ лучъ надежды. Когда калифатъ перешелъ къ Абассидамъ, Абдъ-Аллахъ воскликнулъ: «истинно, калифатъ въ силу божественнаго рѣшенія перешелъ въ нашъ домъ и останется при немъ до тѣхъ поръ, пока мы не передадимъ его въ руки Христа, Еыпа Маріи». Но ото былъ послѣдній лучъ заходящаго солнца. Въ общем ъ, ислам ъ больше нанесъ вреда христіанству, нежели буддизму. При первыхъ калифахъ, въ качествѣ ближайшихъ
родственниковъ, ставшихъ во главѣ теократическаго государства Мохаммеда и соединившихъ въ своемъ лицѣ неограниченную духовную и свѣтскую власть, т. о., при Абу-бекрѣ, Омарѣ. Отманѣ н Али, были завоеваны: въ 640 г. Палестина. Сирія и Египетъ, а въ 651 году Персія. Послѣ прекращенія этой династіи верховную власть унаслѣдовалъ домъ Омманядовъ (661—750 г.), перенесшихъ свою резиденцію изъ Медины въ Дамаскъ. Они простерли свою власть падь всей сѣверной Африкой. На западѣ они достигли Испаніи (711 г.), а на востокѣ—береговъ Инда. Византійская имперія съ ея столицей Константинополемъ, которому постоянно угрожалъ врагъ, держалась лишь съ трудомъ. Во Франціи же нѣмецкое войско во главѣ съ Карломъ Мартеломъ положило предѣлы побѣдному шествію мусульманскихъ героевъ въ битвѣ подъ Туромъ и Пуатье (въ 722 г.). Въ моментъ перехода власти отъ Омманядовъ къ блестящимъ, жизнерадостнымъ, свободомыслящимъ Абасси-гкімъ полумѣсяцъ сверкалъ надъ необъятнымъ царствомъ, начиная отъ столбовъ Геркулеса,—надъ всей Африкой и надъ Азіей, вплоть до китайской границы, и подъ его сіяньемъ расцвѣли мусульманскія искусства и науки, торговля и промышленность, главнымъ образомъ, во вновь выстроенной роскошной столицѣ— Багдадѣ на Тигрѣ, но вмѣстѣ съ тѣмъ начался также и упадокъ. Калифовъ стали назначать и смѣщать ихъ турецкіе тѣлохранители. Калифы удержали за собой только одно духовное главенство, а свѣтскую власть (эмиратъ) уступили предводителю придворной стражи. Эмиру-а.іь-Омра. Страшныя бури разразились теперь надъ исламскою церковью. Турецкое племя сельджуковъ вырываетъ свѣтскую власть у калифовъ въ 1058 г. и храбро защищаетъ гробъ Господень въ Іерусалимѣ отъ нѣмецкихъ крестоносцевъ, а въ 1258 г. верхъ одерживаютъ монголы. Медленно, при Османѣ, образуется въ Малой Азіи новое царство Турокъ Османлжовъ. Вмѣстѣ съ храбрыми янычарами оно становится твердою ногой въ Европѣ, въ странахъ по нижнему теченію Дуная, и, когда проходитъ, наконецъ, ужасная опасность, вызванная нашествіемъ монголовъ Тимурленка, султанъ Мохаммедъ II завоевываетъ въ 1453 г. со своими осман-лнеами Константинополь и па Си. Софіи вмѣсто креста водружаетъ блѣдный полумѣсяцъ. Это послѣднее событіе, жертвой котораго пала Византійская Имперія, довольно истощила силы ислама. Всѣ дальнѣйшіе походы, напр., даже въ Венгрію и Австрію подъ стѣны ея столицы Вѣны, были побѣдоносно отражены хри-
піанами подъ предводительствомъ сначала польскаго короля Яна Собѣскаго, а потомъ принца Евгенія. Точно также отражаются они п нынѣ. Уже нѣсколько столѣтій, какъ исламъ достигъ предѣла развитія своего могущества, хотя ему еще и теперь кое-гдѣ въ Африкѣ достаются въ добычу незначительныя племена, въ родѣ, напр., кабильскаго, перешедшаго во власть турокъ (въ послѣдніе годы). Давно уже сказано имъ съ неба: «доселѣ нрейдеши»...
Этотъ могучій территоріальный ростъ мусульманскаго калифата неминуемо долженъ былъ оказать огромное вліяніе на развитіе религіознаго духа и ученія мохаммеданства. Во 1-хъ, блестящія побѣды ярче озарили личность самого пророка, подъ знаменемъ и во имя котораго велись всѣ эти войны. По смерти Мохаммеда мусульмане могли бы отпасть отъ ислама; равнымъ образомъ и мекканцы, евреи и христіане могли бы вздохнуть свободно; однако, случилось не ото, а совершенно противоположное. Подъ знаменемъ пророка вскорѣ послѣдовали одна за другой блестящія побѣды, и Абѵ-бекръ съ Омаромъ увлекли мусульманъ впередъ, указавъ имъ вдали заманчивыя перспективы. Опьяненныя побѣдами, массы забыли грѣхи пророка,— н послѣдній съ исторической почвы былъ быстро перенесенъ въ область легендъ и фантазіи.
Подобно тому, какъ личность Будды все больше и больше обожествлялась въ сознаніи выродившагося племени, такъ точно и Мохаммедъ превратился въ представителя Бога и чудотворца, разсѣкшаго пополамъ луну и свершившаго воздушное путешествіе въ рай. Калифы были довольно догадливы, чтобы культивировать эту вѣру, столь важную для воспламененія фанатизма въ ихъ войскахъ.
Для ислама болѣе важнымъ, чѣмъ этотъ аноѳеозъ пророка. оказалось измѣненіе самого понятія о Бонъ. Если уже самъ Мохаммедъ изображалъ Бога въ видѣ человѣкообразнаго существа и надѣлялъ его человѣческими качествами и страстями, а также рисовалъ самыми грубыми чувственными красками картины будущаго рая и ада, то ортодоксальная традиція, естественно, обратила Бога въ еще болѣе чувственное Существо. Его надѣлили фигурой, лицомъ, руками, вьющимися густыми волосами, золотыми сандаліями, и посадили па небесномъ тронѣ. Аллахъ управляетъ міромъ, какъ своенравный восточный деспотъ. Въ неизмѣнномъ предопредѣленіи Онъ разъ навсегда назначаетъ человѣку спасеніе
пли гибель, ало и добро, смерть и несчастье. Спасеніе человѣка зависитъ отъ настроенія духа Вседержителя и отъ Его произвола; понятіе о свободѣ воли исчезло, и религія спустилась еще ниже, нежели при Мохаммедѣ. Она превратилась въ совокупность внѣшнихъ, чисто механическихъ пріемовъ, заглушающихъ развитіе духовнаго начала. Духъ, достигшій въ этой ортодоксальной традиціи своихъ крайнихъ предѣловъ и воплотившійся въ пей, былъ духомъ іудео-язычсскимъ.
Однако, противъ религіознаго вырожденія возстали христіанскія начала, жившія въ исламѣ, и вызвали подобное же раздѣленіе между окостенѣвшей традиціей и чистымъ ученіемъ, какое испыталъ и буддизмъ въ моментъ отдѣленія южной церкви отъ сѣвернаго ламаизма. Ламаизмъ и исламская ортодоксія имѣютъ въ своемъ, сообразномъ съ преданіемъ, развитіи много сходнаго. Они очсловѣчи.іи Бога, создали жреческую олигархію и закабалили пароды, почему и вызвали противъ себя сильную оппозицію. Разумъ п чувство собственнаго человѣческаго достоинства заставили многихъ мусульманъ отнестись враждебно къ ортодоксальному направленію въ исламѣ, г. е. къ суннитамъ, упрямо державшимся корана и традиціи. Вт, ѴІІІ-мъ в. образовалась секта морштовъ. выработавшихъ болѣе возвышенное представленіе о Богѣ и вѣровавшихъ въ прощеніе грѣховъ. Моргпты выше всего ставили религіозное настроеніе и чистую внутреннюю вѣру, и утверждали, что грѣхи будутъ прощены, разъ на лицо будутъ оти настроеніе и вѣра. Они утверждали также, что ни одинъ вѣрующій мусульманинъ не останется въ аду навѣки. Схизма съ ортодоксальной церковью, однако, еще не наступила. Она была вызвана появившимся между 718 и 849 годами могучимъ движеніемъ секты мота-цімтповъ. т. е. «отдѣляющихся». Если моргиты считали судьбу человѣка болѣе снисходительной и выражали надежду на спасеніе, то мотацилиты сдѣлали еще шагъ впередъ, надѣливъ деспотическаго Аллаха мягкими душевными качествами. Кромѣ того, они провозгласили принципъ свободной воли. Ими открыта была смѣлая борьба, во имя умственной и нравственной свободы человѣка, противъ деспотіи подавляющаго всякое самостоятельное проявленіе духа догматизма. При абассидахъ ученіе ото сдѣлалось па короткое время государственной догмой. Впослѣдствіи ортодоксальная партія опять очутилась у кормила правленія. Торжество ортодоксальнаго направленія было обусловлено не столько паденіемъ абассидовъ, сколько
находящеюся. іп> связи съ мотацплитскимъ ученіемъ, нспор-чічіпостью нравовъ. Доселѣ скованный жреческими цѣпями, исламскій народъ почувствовалъ себя теноръ вдругъ свободнымъ вт. своихъ отношеніяхъ къ Богу и людямъ, но, къ не-счастью, превратилъ ату духовную свободу въ грубочувствен-ііѵіо. Онъ оказался не въ состояніи ужиться съ такой самостоятельностью. Побѣда ортодоксіи является поэтому совершенно понятной. Тѣмъ не менѣе, мотацилитское движеніе оказало надолго благотворное вліяніе на мусульманъ; оно смягчило отчасти крайности ортодоксальнаго ученія. Богъ превратился теперь и і, безплотное Существо безъ рукъ н безъ лица. Осталось, однако, ужасное ученіе о предопредѣленіи. Богъ награждаетъ и наказываетъ, кого хочетъ и какъ хочетъ, по обращая никакого вниманія на заслуги и вины, такъ какъ Онъ уже заранѣе и безусловно предопредѣлилъ добрыя и худыя дѣла во всякомъ человѣкѣ. Эта фаталистическая вѣра царитъ въ мусульманствѣ и по нынѣшній день, являясь неодолимымъ препятствіемъ для внутренняго усовершенія религіи. Исламъ пережилъ еще третій моментъ, послужившій къ углубленію ортодоксальнаго направленія. Мы имѣемъ въ виду мохамме-даиекіе монашескіе ордена. Буддійское и христіанское монашество. каждое въ своей мѣрѣ, оказали вліяніе на возникновеніе исламскаго монашества. Религіозно неудовлетворенные мусульмане съ фанатическимъ жаромъ бросились на этотъ новый путь спасенія, и уже около 800 г. въ одномъ Іерусалимѣ, говорятъ, насчитывалось 20.000 аскетовъ, посвятившихъ себя созерцательной жизни. Они носили плащи изъ грубой овечьей шерсти, - почему и бы.ты названы суфъями, или дервишами (нищими). Бъ качествѣ миссіонеровъ они обходили пѣшкомъ всѣ. страны востока и нроповѣдывали мусульманское ученіе. Подвергая себя страшнымъ истязаніямъ, опн обращали на себя тѣмъ большее вниманіе. Своими подвигами, грубымъ одѣяніемъ и тарелкой для сбора милостыни они очень походили па своихъ буддійскихъ собратьевъ. Новымъ, подѣйствовавшимъ живительнымъ образомъ на исламъ, былъ мистицизмъ этихъ монаховъ. Пни любили вести созерцательную жизнь и, окончательно плѣненные внутреннимъ характеромъ буддійской и христіанской 'і.'нзнп, задумывались надъ тѣмъ, какъ бы имъ самимъ совершенно соединиться съ Богомъ въ любви. Нѣкоторые изъ нихъ вѣрили въ эту возможность искренно, другіе нросто-на-просто были только наивными мечтателями, большинство же состояло
изъ кощунствовавшихъ обманщиковъ и лицемѣровъ. Какъ и слѣдовало ожидать, и здѣсь не обошлось безъ измѣненія въ мусульманскомъ богословіи. Неподвижное монотеистическое понятіе Мохаммеда о Богѣ теперь превратилось въ пантеистическое, экстазъ служилъ средствомъ для сліянія съ Богомъ. Образъ жизни, окружающая природа, но преимущественно собственный темпераментъ благопріятствовалъ появленію религіозно-экстатическаго возбужденія, и, разъ было установлено, что эти экстазы служатъ вѣрнымъ признакомъ благочестиваго ума п религіозной настроенности,—мистическій суфизмъ охватилъ широкіе круги, даже всю ортодоксальную церковь, и внесъ въ нее нѣкоторыя измѣненія. Началось аллегорическое толкованіе корана для согласованія его съ господствующими идеями: суровое понятіе Божества превратилось въ мистнческп-пеогіредѣлеііное. Замкнутая религіозная система сдѣлалась эластичною, аллего-ричоски-неясною. Появилось множество святыхъ, и вѣра въ нихъ стала оказывать все большее и большее вліяніе па ислами-товъ. Отношенія къ Богу сдѣлались болѣе задушевными и нашли себѣ выраженіе въ проникновенной религіозной поэзіи, появившейся одновременно въ Персіи и въ Индіи, гдѣ мистическій суфизмъ превратилъ монотеистическій взглядъ на божество въ пантеистическій. Благодаря суфизму, весь исламъ подвергся измѣненію, хотя въ паши дни въ мечетяхъ и въ высшихъ школахъ и проповѣдуется болѣе сильной ортодоксальной партіей старинная, окаменѣвшая въ своей неподвижности, догматика. Что же касается религіозныхъ воззрѣній народа, то суфизмъ оказалъ на нихъ сильное вліяніе. Кто полагаетъ, что, изучивъ коранъ, онъ ознакомится съ наличными религіозными воззрѣніями мусульманъ, тотъ будетъ такъ же далекъ отъ правды, какъ и тотъ, кто захотѣлъ бы искать, напримѣръ, духъ римской куріи — въ Евангеліи.
Однако, всѣ эти болѣе свободныя теченія не привели къ реформаціи ислама, а вызвали одну только схизму. Подобно, какъ въ буддизмѣ, и здѣсь указанныя теченія привели къ расколу,— пожалуй, только не къ столь строгому, и вызвали къ жизни шіитскую церковь въ Персіи.. Эти персидскіе шіиты не были совершенно точными выразителями духовныхъ воззрѣній мор-гнтовъ и мотацилитовъ: онп не воспользовались христіанскими идеями, заключавшимися въ ученіяхъ этихъ сектъ. Онп только отчасти отвергаютъ преданіе, признаютъ Али, зятя Мохаммеда, его законнымъ преемникомъ, обожествляютъ его и считаютъ
первыхъ трехъ калифовъ: Абѵ-бекра, Омара и Отмана узурпаторами и отвергаютъ династію оммайядовъ. Мистицизмъ развился въ Персіи больше, чѣмъ гдѣ либо, и расцвѣлъ тамъ пышными философскими и поэтическими цвѣтами. Имя «суфи» равносильно въ Персіи слову «свободомыслящій». Такихъ свободомыслящихъ въ Персіи 30.000. Они совершенно чужды исламу. Впрочемъ, это болѣе свободное умственное направленіе прежнихъ реформаторскихъ попытокъ не нашло себѣ въ Персіи дальнѣйшаго развитія. Обожествленіе шаховъ и все религіозное п соціальное устройство съ многоженствомъ и рабствомъ ставитъ шіитовъ отнюдь не выше прочихъ мусульманъ.
Не смотря па цѣлый рядъ иеудаишихся реформаторскихъ попытокъ, таковыя продолжаютъ, тѣмъ не менѣе, обнаруживаться отъ времени до времени и теперь. Такъ, напрпм., полтора вѣка тому назадъ, приблизительно въ 1750 г., на исторической сценѣ внезапно появилось реформаторское движеніе ваххабитовъ, подъ начальствомъ нѣкоего Ваххаба. Послѣдній рѣшилъ вернуть исламу его первоначальную чистоту, уничтожить языческое почитаніе полубога Мохаммеда и безчисленныхъ святыхъ. Всѣ люди, утверждалъ Ваххабъ, равны предъ Богомъ, и потому пѣтъ нужды ни въ какихъ посредникахъ. Почитаніе реликвій и различныя злоупотребленія были запрещены. Движеніе ваххабитовъ было реформаціей ислама. Сынъ Ваххаба основалъ могущественное царство, въ 1805 г. взялъ Мекку, опустошилъ Карбалу—національную святыню шіитовъ, но въ 1812 г. былъ изгнанъ изъ священнаго города н потерялъ все свое войско. Однако, сила ваххабитовъ этимъ не была еще окончательно сломлена. Вт» настоящее время они держатъ въ своихъ рукахъ почти всю центральную Аравію и образуютъ военное теократическое государство, способное сдѣлать, пожалуй, еще больше, нежели сколько сдѣлано было доселѣ. ( толица его—Рійядъ.
Весьма вѣроятно, что исламъ переживетъ еще много такихъ потрясеній, прежде чѣмъ покорится христіанству. Великія, не приближающая людей къ Богу, но внушающая имъ страхъ передъ деспотическимъ Аллахомъ, религія, которая заставляетъ почитать такого явно грѣшнаго и несовершеннаго человѣка, какъ Мохаммедъ, дѣлающая коранъ суевѣрно почитаемой мистической книгой, сковывающей умъ и совѣсть, религія, оставляющая своими предписаніями сердце неудовлетвореннымъ, усвояемая памятью и поощряющая болѣе механическую
обрядность, потворствующая многоженству, узакопяющая рабство и деспотію, задерживающая народы на пути духовнаго и соціальнаго прогресса, внушающая нмъ самомнѣніе и гордыню,—такая религія, не смотря на заключающіяся въ иоіі проблески истины, должна погибнуть. Старый исламъ не пригоденъ для новаго времени. Есть два фактора, дѣйствующіе въ наши дни разрушающимъ образомъ на гнилое основаніе ислама и .медленно готовящіе его окончательное паденіе. Во 1-хъ, суфизмъ, мало-по-малу подрывающій старое зданіе ислама л дѣлающій религію больше дѣломъ настроенія н чувства, чѣмъ мысли и внѣшней дѣятельности, и, во 2-хъ, проникающее повсюду на востокѣ вліяніе христіанъ-европойцевъ и пхъ цивилизаціи, превосходство которой настолько очевидно, что мусульманинъ, видя ее, не можетъ нс усумнитьея въ самомъ себѣ и въ своей вѣрѣ. Европейское вліяніе вызываетъ въ мыслящихъ классахъ, прежде всего, индифферентизмъ къ исламу, въ настоящее время сильно развившійся особенно въ высшемъ турецкомъ обществѣ, главнымъ же образомъ въ Египтѣ, а затѣмъ—стремленіе къ лучшему. Старинный духъ ислама на нашихъ глазахъ улетучивается, хотя внѣшняя оболочка остается все еще прежней. Коранъ не читается теперь съ жаромъ прежнихъ временъ, если же его читаютъ. то больше по привычкѣ, изъ чувства суевѣрія, а подчасъ и ханжества. Продажа корана невѣрующему считалась прежде смертным ъ грѣхом ъ, теперь на чистыя деньги она. практикуется безъ всякихъ колебаній совѣсти. Есть уже много мохаммедапъ, которые отказываются отъ рекомендованнаго кораномъ многоженства, справедливо видя въ послѣднемъ одну изъ главныхъ причинъ своего національнаго упадка.
Глубокое недовольство замѣтно въ паши дни у всѣх ъ исламскихъ народовъ: выражается желаніе сброситъ политическія и религіозныя оковы. Не такъ давно мы слышали о движеніи, во главѣ котораго стоялъ одинъ изъ высшихъ офицеровъ М у.тыш-Шерагъ Али Сахибъ и судейскій чиновникъ Сейхъ-Амирт. Али Сахибъ. Вооруженные современнымъ знаніемъ, ■они безстрашно боролись противъ абсолютной власти корана. Въ одномъ изъ критическихъ сочиненій Али Сахиба говорится: «нрогресъ мохаммедапскаго .міра тормозятся держаніемъ вт. оковахъ человѣческой мысли... Мусульманинъ, который хотѣлъ бы привести въ согласіе свою совѣсть съ древними законодательными книгами, долженъ быль бы руководиться идеями людей, жившихъ въ IX вѣкѣ и поимѣвшихъ
никакого представленія о томъ, что требуется въ ХІХ-омъ... Рабское поклоненіе буквѣ и пренебреженіе духомъ корана-характерные черты пашпхт. ученыхъ. Есть въ исламѣ законы, находящіеся въ полномъ противорѣчіи съ потребностями правовѣрныхъ въ Индіи или въ Турціи. Необходимость реформъ заявляетъ о себѣ все громче и настойчивѣе. Старые комментаторы нашего закона сдѣлали неизмѣннымъ базисомъ исламскаго ѵченія то, что имѣло въ самомъ дѣлѣ лишь преходящее значеніе. Соціальная система, бывшая хорошей для варварскихъ временъ, для насъ, вкусившихъ теперь отъ плодовъ европейской цивилизаціи, больше не годится»... Надо полагать, что, съ измѣненіемъ политическаго строя востока, опирающагося на исламъ и. въ свою очередь, покровительствующаго послѣднему, самъ исламъ долженъ будетъ измѣнить свое направленіе. Исламъ воспиталъ дикія языческія народности, вкоренилъ въ нихъ идею монотеизма и строгой законости, утвердилъ вѣру въ загробную жизнь, но онъ не удовлетворилъ духовной жажды и нравственно не возродилъ своихъ послѣдователей. Нъ извѣстномъ отношеніи подобно Моисееву Закону, явившемуся раньше христіанства, для котораго онъ только подготовилъ почву, исламъ можетъ быть только своего рода «пѣстуномъ», трудящимся для кого-то болѣе Сильнаго. А кто ототъ болѣе Сильный, какъ не Господь Іисусъ Христосъ? *).
Проф. Прот. Е. Аквилоновъ.
) Окончаніе слѣдуетъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
