CC BY
378
УДК 343.346.4
А.Г. Рублев
неосторожная форма вины и ее альтернатива в нарушении правил дорожного движения
В статье рассматриваются вопросы безопасности дорожного движения. Анализируется действующее законодательство, субъективная сторона преступных нарушений правил дорожного движения. Ключевые слова: формы вины, неосторожность, вина водителя, состояние опьянения.
Проблема вины является одной из сложнейших проблем в теории уголовного права. Несмотря на проводимые рядом ученых исследования, многие вопросы до сих пор остаются спорными, что создает определенные трудности как для квалификации общественно-опасных деяний, так и для индивидуализации ответственности и наказания.
Вина является основанием привлечения лица к юридической ответственности и ее центральным принципом [1, с. 21]. Понимание вины, ее содержания и сущности является непременным условием правильной квалификации общественно опасных деяний, исключающим возможность объективного вменения.
Впервые как самостоятельная форма вины неосторожность была сконструирована в средневековой итальянской доктрине и явилась результатом выделения из понятия косвенного умысла такой комбинации психических факторов, при которых лицо не предвидело, хотя должно было и могло предвидеть возможность наступления вредных последствий своего неосторожного поведения. В теоретическом плане выделение неосторожности в самостоятельную форму вины и требование возможности предвидения результата для ответственности за неосторожное причинение вреда ознаменовало определенный прогресс, так как означало усиление принципа субъективного вменения.
Характерно, что история развития Общей и Особенной частей уголовного права дает основание для вывода, что распределение между умышленной и неосторожной виной происходило на материалах практики, связанной с преступлениями против жизни. Считалось, что с разделения
умышленного и неумышленного убийства начиналось учение о неосторожной вине в целом.
Полагаем, что в рамках настоящей статьи нет необходимости детально рассматривать эволюцию квалификации формы вины преступных нарушений правил дорожного движения.
Субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, характеризуется виной в форме неосторожности (легкомыслия или небрежности). Поскольку реальное и достаточно четкое разграничение между косвенным умыслом и легкомыслием можно провести лишь по волевому содержанию, считаем более правильным относить данный вид виновного отношения к совершаемому преступлению как к неосторожной, так и к умышленной форме вины. Подобный подход призван урегулировать спорные моменты разграничения форм и видов вины и базируется на следующем. Деление вины на формы должно осуществляться на основании ее интеллектуального содержания, складывающегося из осознания общественной значимости совершаемого и предвидения возможности причинения какого-либо вреда [2, с. 98]. Для неосторожной вины характерны специфический, отличный от умысла, психологический механизм, особенная форма связи сознания и воли субъекта с общественно опасными последствиями.
При легкомыслии недостаточная осторожность оказывается в оценке тех обстоятельств, которые, по мнению субъекта, должны предотвратить наступление общественно опасных последствий (субъект не предвидит недостаточности этих обстоятельств); при небрежности неосторожность оказывается в отношении к са-
Рублев Андрей Геннадьевич, кандидат юридических наук, преподаватель кафедры АП и АД ОВД Уральского
юридического института МВД России
e-mail: dr.feod@yandex.ru
© Рублев А.Г., 2016
Статья получена: 10.11.2015
ВЕСТНИК
Казанского юридического института МВД России
№ 2(24)2016
мому деянию, субъект не предвидит возможные общественно опасные последствия).
Поэтому последствия при неосторожном деянии наступают не по воле субъекта, не входят в содержание его мотива и цели, а наоборот, чаще всего противоречат субъективной направленности его действий.
Однако отнесение всех неосторожных действий к сфере импульсного поведения вызывает возражение. Очевидно, что волевое и импульсное поведение различаются не по характеру последствий, а по источнику поведения: сознательно принятое решение или импульсный акт, который минует сознательный волевой контроль. Иначе почти любое поведение придется признать импульсивным, поскольку рядом с предусмотренными и желаемыми последствиями оно почти всегда вызывает непредвиденные и нежелательные для нас последствия.
Не менее важное значение для выяснения особенностей неосторожной формы вины имеет нередко случайный для действий виновного характер наступивших последствий. Особенно это относится к неосторожности, связанной с нарушением определенных правил безопасности дорожного движения и эксплуатации транспортных средств.
В этом контексте доказывание субъективной составляющей состава преступления, предусмотренного ст.264 УК РФ, для органа предварительного расследования и суда всегда представляет определенную сложность [3, с. 52]. Решение всех этих вопросов в современных условиях, когда заостряется проблема психофизиологической надежности лица и соответствия ее требованиям безопасности дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, чрезвычайно актуально. Это способствовало бы предупреждению как неосторожных преступлений, так и случайного вреда в сфере использования источников повышенной опасности.
Отдельного внимания заслуживает обсуждение вопроса о том, что отнесение преступного нарушения правил дорожного движения только к неосторожности в правоприменительной практике способствует росту автотранспортной преступности. Следует отметить следующее: и в РСФСР, и в современной России постоянно проявлялась устойчивая тенденция роста преступных нарушений правил дорожного движения. К тому же в России всегда отмечался высокий уровень латентности данного вида преступлений, причем выше, чем в других странах. Никакими статистическими данными не доказано, что решение вопроса о наличии умысла или неосторожности в действиях водителей транспортных средств влияет на состояние и динамику исследуемых преступлений или правонарушений. Нельзя не учитывать, что, например,
в РСФСР осуждение по ст.211.1 УК РСФСР только за сам факт управления в нетрезвом состоянии приводило к увеличению количества дел по автотранспортным преступлениям, не давая ожидаемого позитивного результата снижения аварийности на дорогах по вине нетрезвых водителей.
Не стоит забывать, что это заставило законодателя усомниться в целесообразности применения уголовной репрессии к водителям только за сам факт управления транспортным средством, хотя и повторный, в нетрезвом состоянии (24 декабря 1992 г. согласно Закону РФ «О внесении изменений и дополнений в Кодекс РСФСР об административных правонарушениях, УК РСФСР, УПК РСФСР» данный формальный состав переведен в разряд административных правонарушений).
Всегда существует возможность возникновения экстремальных ситуаций, в которых не каждый водитель способен правильно действовать. Нельзя также исключать и возможность изменения, в том числе и спонтанного, психофизиологических качеств лица.
По этому вопросу С.В. Векленко отметил, что положение о психическом отношении субъекта к последствиям «лишний раз свидетельствует об односторонности и ограниченности психологической теории вины, не позволяющей объединить в единое целое все заслуживающие упрека и наказания разновидности преступного поведения» [4, с. 10]. Не стоит упускать из виду, что преступление, предусмотренное ст. 264 УК РФ, характеризуется неосторожной формой вины, которая может быть как в виде легкомыслия, так и в виде небрежности. При легкомыслии виновный предвидит возможность наступления в результате нарушения им правил безопасности движения или эксплуатации транспортного средства общественно-опасных последствий, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывает на их предотвращение. Представляется теоретически неоправданным устанавливать различные формы вины в отношении деяния и в отношении последствия.
Мы согласны с мнением В. Лукьянова, который утверждает, что при «оценке механизма дорожно-транспортного происшествия исчезает необходимость придумывать различные варианты «раздвоенной» вины». В связи с этим заслуживает внимания его позиция, что «далеко не все дорожно-транспортные преступления совершаются по неосторожности», «умысел и неосторожность в совершении дорожно-транспортного преступления следует определять по характеру отношения виновного к созданию аварийной обстановки» [5, с. 60]. Однако закон не требует установления формы вины в отношении деяния в материальных со-
ставах неосторожных преступлений. В нем говорится об осознанности опасности своего поведения лишь при совершении умышленных преступлений. В неосторожных же преступлениях согласно закону учитывается лишь возможность осознания наступления общественно опасных последствий.
Рассмотрим некоторые аспекты объективного вменения в случае совершения преступления в нетрезвом состоянии. На практике объективное вменение, несмотря на его запрет в УК РФ (ч. 2 ст. 5), является абсолютно необходимым средством борьбы с преступностью. Речь в таких случаях, на наш взгляд, необходимо вести не о полном искоренении объективного вменения, что вряд ли возможно, а лишь о разработке четких критериев его применения, которые бы содержались непосредственно в уголовном законе [2, с. 98].
Общее во всех видах умысла - интеллектуальное содержание виновного отношения лица к совершаемому им преступному деянию. Критерий их разграничения есть волевое содержание вины: при косвенном умысле - упречная воля в виде непринятия мер по предотвращению неизбежного или возможного вреда, при легкомыслии - безупречная воля [6, с. 47]. В перечисленных случаях речь необходимо вести уже не просто об объективном вменении, а о вменении, имеющем субъективно-объективное начало. Привлечение к ответственности лиц указанных категорий, безусловно, необходимо, однако реализация ответственности в данных случаях осуществляется уже с преобладанием объективного начала. Между тем, соглашаясь, что в основе ответственности таких лиц лежит объективное вменение, нельзя не согласиться и с выводом о его целесообразности [2, с. 30].
Анализируя статистические данные, нельзя не отметить увеличение числа дорожно-транспортных происшествий по причине управления транспортным средством в состоянии опьянения.
Как правило, ДТП с участием нетрезвых водителей имеют достаточно серьезные последствия, при этом такие водители на дороге не замечают опасности и склонны переоценивать свои способности. За 9 месяцев 2015 года, например, в Еврейской автономной области по вине водителей, находящихся в состоянии опьянения, зарегистрировано 22 дорожно-транспортных происшествия, в которых 13 человек погибли и 25 получили телесные повреждения различной степени тяжести [7]. В условиях российских реалий не стоит упускать из виду, что мотивация поведения водителей, находящихся в состоянии опьянения, характеризуется «явным пренебрежением нормами и правилами поведения на дороге, хулиганскими мотивами и уверенностью в абсолютной или от-
носительной безнаказанности» [8, с. 118].
Как известно, нарушение правил безопасности функционирования транспорта, повлекшее указанные в ст. 264 УК РФ последствия, совершенные умышленно, к числу транспортных преступлений не относится. Это преступления против личности, против собственности, в зависимости от направленности умысла и наступивших последствий. Нам это положение представляется спорным, поскольку далеко не все аргументы той или иной стороны представляются убедительными. Прежде всего, в теории уголовного права время от времени делались попытки допущения возможности косвенного умысла при совершении автотранспортных преступлений. «Дорожно-транспортные преступления, - говорит В.В. Лукьянов, - в одних случаях (при умышленной форме вины по отношению к действию и последствиям) должны быть отнесены к разряду умышленных деяний, а в других (при умышленном или неосторожном отношении - к действию и неосторожности - к последствиям) признаваться неосторожными» [9, с. 108-111]. Такое мнение, на наш взгляд, обусловлено тем, что в ряде случаев весьма малая обоснованность надежды на благоприятный исход дела в конкретной ситуации плюс мотивация нарушения правил, типа хулиганства, лихачества, озорства и т.п., действительно приближают такие деяния к умышленным.
С другой стороны, наличие косвенного умысла при нарушениях правил дорожного движения свидетельствует об ином характере преступного деяния и требует инкриминировать виновному одно из умышленных преступлений против личности. УК 1996 г. отнес рассматриваемые преступления к числу неосторожных деяний. Несмотря на столь четкие нормативные предписания, по мнению И.Л. Трунова, «пьяный, садясь за руль источника повышенной опасности, знает, что это опасно, но делает это. Умышленным преступлением, совершенным с косвенным умыслом, согласно ст. 25 УК РФ, является деяние, при котором лицо осознавало общественную опасность своих действий, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично. Ч. 6 ст. 264 УК РФ должна квалифицироваться как умышленное преступление» [10].
Употребление алкоголя, наркотических веществ водителем для удовольствия при осознании возможных негативных последствий необходимо оценивать как обстоятельство, отягчающее уголовную ответственность.
Напомним, что с 1 июля 2015 года Уголовный кодекс РФ дополнен новой статьей 264.1 УК РФ,
ВЕСТНИК
Казанского юридического института МВД России
№ 2(24)2016
предусматривающей ответственность за управление автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, подвергнутым административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии опьянения или за невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения либо имеющим судимость за совершение преступления, предусмотренного частями второй, четвертой или шестой статьи 264 УК РФ. С субъективной стороны преступление, предусмотренное данной статьей, характеризуется умышленной виной.
В конце концов, нельзя не отметить, что в кодексах ряда зарубежных стран транспортные преступления признаются совершаемыми умышленно. При этом наказание смягчается, если устанавливается неосторожная вина. Составы преступлений в этих случаях сконструированы чаще всего как составы конкретной опасности. Определенные же последствия (в основном это смерть и тяжкий вред здоровью) выступают в качестве квалифицирующих это деяние признаков.
Например, УК Польши в главе XXI, озаглавленной «Преступления против безопасности движения», также предусмотрена ответственность за нарушение правил безопасности движения сухопутного транспорта, если такое нарушение угрожает жизни или здоровью многих людей либо имуществу в больших размерах (ст. 173). При этом ответственность дифференцирована в зависимости от того, действовал ли виновный умышленно или неумышленно, от тяжести последствий, от стадии преступления, от посткриминального поведения и пр. Наказание в соответствии со ст. 178 назначается за указанное преступление, если виновный был в состоянии опьянения или скрылся с места происшествия, в размере до верхнего предела, установленного в санкции наказания, увеличенного наполовину [11].
При этом остаются открытыми ряд вопросов, в частности, возможно ли привлечение лица, совершившего преступление, предусмотренное ч. 2, ч. 4 либо ч. 6 ст. 264 УК РФ к уголовной ответственности по совокупности со ст. 264.1 УК РФ при наличии у него судимости, указанной в диспозиции ст. 264.1 УК РФ. Кроме того, в некоторых случаях законодатель признает деяния умышленными лишь при осознании лицом их противоправности. Это относится к преступлениям со специальным субъектом, когда на лицо возложена обязанность по выполнению каких-либо правил, предписаний [12]. До вступления поправки в силу
было немало случаев, когда водителя лишали права управления, а он снова водил пьяным. Рекордный срок лишения составил 80 лет! [13, с. 18].
Состояние опьянения, вызванное употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ, не относится к категории психических расстройств, составляющих медицинский критерий невменяемости. Указанные обстоятельства и явились фундаментом положений ст. 23 УК РФ об ответственности лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения [14].
Считаем, что не только по ч.6 ст. 264 УК РФ должно квалифицироваться деяние как умышленное преступление [10, с 133], но и преступления, предусмотренные ч. 2, ч. 4 либо ч. 6 ст. 264 УК РФ, совершенными умышленно. Уголовно-правовое значение неспособности лица осознавать фактический характер и общественную опасность своего поведения либо руководить в нетрезвом состоянии является характерным для установления вины. В ст. 23 УК РФ находит закрепление концепция опасного состояния как исключение из общего принципа виновной ответственности.
Между тем именно повторность противоправных действий, их прямой умысел, в предусмотренные ст.264.1 УК РФ, в большей мере, чем что-либо иное, характеризуют виновного и должны влиять на характер назначаемого наказания. В силу п.30 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 декабря 2008 г. № 25 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения» принадлежащее обвиняемому транспортное средство в соответствии со ст. 81 УПК РФ подлежит конфискации только в случаях, когда оно использовалось в качестве орудия умышленного преступления. При совершении преступления лицом, признанным виновным в содеянном по статье 264 УК РФ, транспортное средство не может быть признано орудием преступления [15].
Соответственно, принимая во внимание возможную реализацию высказанных С.В. Векленко предложений по совершенствованию ст. 25, ст. 26 УК РФ [16, с. 30-31], в частности, по отнесению легкомыслия к умышленной форме вины, считаем, что это положит конец теоретическим спорам о возможности наличия умышленной формы вины в преступных действиях водителя. Подобный подход позволит признать орудием совершения преступления при квалификации деяний, повлекших смерть человека в состоянии опьянения, транспортное средство, на котором совершено преступление. В соответствии со ст.81 УПК РФ орудия пре-
ступления подлежат конфискации. По этому пути пошел белорусский законодатель, введя в качестве санкции конфискацию автомашин за вождение в нетрезвом виде в рамках Уголовного кодекса [10].
Как справедливо отмечает А. Шеслер, установление формы вины при нарушении специальных правил в материальных составах преступлений должно осуществляться на основе отношения лица к нарушению таких правил в совокупности с отношением лица к наступившим в результате нарушения последствиям [17]. Вместе с тем в настоящее время в результате повторного нарушения административного законодательства водителем (ст. 12.8 КоАП РФ «Управление транспортным средством в состоянии опьянения», ст. 12.26 КоАП РФ «Невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения») при наличии объективных признаков, предусмотренных ст. 264 УК РФ, может возникнуть вопрос о том, каким в целом является данное преступление, а именно: умышленным или неосторожным.
Есть ли сейчас альтернатива неосторожной
вине в автотранспортных преступлениях? Реальным путем решения вопросов субъективной стороны преступных нарушений правил дорожного движения могли бы служить изменения, высказанные в современной научной литературе по совершенствованию ст. 25 и ст. 26 УК РФ. В связи с этим мы разделяем точку зрения И.Л. Трунова [10, с. 133], что умышленная вина содержится в действиях лица, совершившего преступление, предусмотренное ч. 6 ст. 264 УК РФ. Однако, апеллируя к логике, то же возможно предложить и при реализации уголовной ответственности, предусмотренной ч. 2, ч. 4 ст. 264 УК РФ.
Подводя итоги, мы сказали бы так: высказанные нами вопросы и предложения, касающиеся субъективной стороны в преступном нарушении правил дорожного движения, рассчитаны на перспективу, являются частично убедительными, частично спорными, но в совокупности приемлемыми решениями. Вопрос в другом: соответствует ли такая трактовка изложенной проблематики для эффективного противодействия преступлениям в современной России?
список литературы
1.ЮрчакЕ.В.Концепциивинывюридическойнауке//Ак1уальные проблемыроссийскогоправа. 2015.№7.
2. Векленко С.В., Бавсун М.В., Фаткуллина М.Б. Вина и ответственность в уголовном праве. Омск: Омская академия МВД России, 2009.
3. Колоколов Н.А. Преступная неосторожность группы лиц по делам о ДТП // Уголовный процесс. 2011. № 12.
4. Векленко С.В. Неосторожная форма вины в уголовном праве и законодательстве // Правоохранительные органы: теория и практика. 2004. № 2 (3).
5. Лукьянов В.В. Формавины вдорожно-транспортныхправонарушениях//Российскаяюстиция.2002.№12.
6. Векленко С.В. Значение категорий диалектики для познания вины в уголовном праве//Научный вестник Омской академии МВД России. 2008. № 2 (29).
7. «В автономии продолжается операция «Нетрезвый водитель». URL: http://www.gibdd.ru/ news/79/1948755/?sphrase_id=6726029
8. Танага И.В. Причины и условия, способствующие дорожно-транспортным преступлениям, и пути их устранения // Общество и право. 2009. № 2 (24).
9. Лукьянов В.В. Проблемы квалификации дорожно-транспортных преступлений / В.В. Лукьянов. М.: Юрид. лит., 1979.
10. Трунов И.Л. Проблемы безопасности дорожного движения // Евразийский юридический журнал. 2013. № 7.
11. Польский Уголовный кодекс. URL: http://kodeks.ws/karny/art178.htm (дата обращения 09.11.2015).
12. Комментарий к УК РФ: научно-практический (постатейный). 2-е изд., перераб. и доп. / под ред. С.В. Дьякова, Н.Г. Кадникова. М.: Юриспруденция, 2013. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
13. Лысаков В. Кнут и пряник для водителя// Полиция России. 2015. № 10.
14. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: в 2 т. (постатейный) / под ред. А.В. Бриллиантова. 2-е изд. М.: Проспект, 2015. Том 1. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
15. О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.12.2008 № 25: ред. от 23.12.2010. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 22.10.2015).
16. Векленко С.В. Виновное вменение в уголовном праве: автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 2003.
17. Шеслер А. Субъективная сторона преступного нарушения правил безопасности на взрывоопасных объектах // Уголовное право. 2014. № 3. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
