CC BY
173
DOI 10.24411/2499-9679-2018-10037 УДК 821.161.1-93/930.253
Н. Н. Иванов
https://orcid.org/0000-0002-6292-2903
Мифопоэтика в художественном сознании М. Горького
Целью работы является выявление роли мифопоэтики в формировании типа художественного мышления М. Горького. При этом решались задачи установления функциональных аспектов отражения мифа в философии, эстетике и поэтике, отчасти, художественном языке писателя.
Наиболее значимыми результатами работы стали следующие. Рассмотрено влияние мифа, мифопоэтики на М. Горького в контексте развития русской художественной прозы начала XX в., русского неореализма, его художественно-онтологических и эстетических поисков. Обнаружено многообразное воплощение мифа в виде мотивов и архетипов в сочинениях Горького. Предпочтение отдано славянскому мифологизму, который, в силу понятийно-терминологической неоднозначности его интерпретации нередко именуется мифологизмом языческим. Творчески воспринятый писателем традиционный мифологизм составил своеобразие мифологизма авторского, так называемого неомифологизма. Означенная тенденция, не часто поднимаемая в научных литературоведческих трудах, расценивается как общее свойство русской прозы конца XIX -начала XX вв., но в индивидуальных авторских проявлениях. Функциональные аспекты мифопоэтики в творчестве Горького уточнены и конкретизированы с учетом русского литературного контекста. Обоснован тип художественного мышления Горького с точки зрения поставленной проблемы. Намечены типологические сходства и различия Горького и его современников, обновлен взгляд на известные произведения литературы. Раскрытые в данной работе тесные и плодотворные связи мироощущения и творчества Горького с мифом позволили увидеть совсем другие, нежели было принято считать, мировоззренческие и эстетические ориентиры писателя, понять главное его устремление - ответить на вечные вопросы бытия, мироздания. Анализ такого характера, как кажется, определил истинное значение ряда произведений М. Горького.
Работа адресована филологам, литературоведам, специалистам в области русской литературы, культуры и ее ценителям.
Ключевые слова: русский неореализм, М. Горький, мифопоэтика, поэтика прозы, мотив, архетип, символ.
N. N. Ivanov
Mythopoetics in M. Gorky's Art Consciousness
The most significant results were the following ones. The influence of myth, mythopoetics on M. Gorky in the context of the development of the Russian artistic prose in early XX century, Russian neo-realism, its artistic, ontological and aesthetic searches. The diverse embodiment of the myth in the form of motifs and archetypes in Gorky's works is revealed. Preference is given to Slavic mythology, which, due to the conceptual and terminological ambiguity of its interpretation, is often called pagan mythology. Creatively interpreted by the writer traditional mythologism made up the originality of the author's mythologism, the so-called neomythologism. This tendency, not often raised in scientific literary works, is regarded as a common property of the Russian prose of late XIX - early XX centuries, but in the individual author's manifestations. The functional aspects of mythopoetics in Gorky's work have been clarified and specified taking into account the Russian literary context. The article substantiates the type of Gorky's artistic thinking from the point of view of the problem. Typological similarities and differences between Gorky and his contemporaries are outlined, the view of well-known works of literature is updated. The close and fruitful relations of Gorky's attitude and creativity with the myth revealed in this work made it possible to see completely different than it was considered, ideological and aesthetic landmarks of the writer, to understand his main aspiration - to answer the eternal questions of being, the universe. The analysis of this nature seems to have determined the true value of a number of M. Gorky's works.
The work is addressed to philologists, literary scholars, specialists in the field of Russian literature, culture and its connoisseurs.
Keywords: Russian neo-realism, M. Gorky, mythopoetics, poetics of prose, motif, archetype, symbol.
Миф - порождение мифологического сознания - сложнейшая область культуры; единообразие интерпретаций мифа в силу его универсальности исключено. Те или иные структуры мифологического сознания могут быть актуализированы в постмифологические эпохи, прежде всего, в сфере искусства. Так, активное обращение к мифу, мифологизму увеличило повествовательные, вы-
разительные возможности русской литературы рубежа XIX-XX вв. [4; 5]. Тем не менее, сочинения М. Горького, центральной фигуры русского неореализма, в означенной плоскости исследуются эпизодически [9; 14]. Литературоведение советского периода смотрело на Горького принципиально с иных позиций. В период постсоветский диапазон научных подходов к творчеству Горько-
© Иванов Н. Н., 2018
го, в силу отказа от идеологических запретов, резко расширился [2; 8; 12; 16]. Масштабность личности, наследия Горького, противоречивость и неоднозначность отношения к нему задали направления исследований, в которых как будто частный вопрос о мифе потерялся [21; 22; 23]. Показательно, что в ни одном из детальных обзоров не встречается применительно к Горькому ни одной статьи о мифе, мифопоэтике [10]. Постараемся прояснить отдельные стороны проблемы влияния мифа, славянского языческого мифоло-гизма на философию, эстетику, поэтику М. Горького.
Аккумулируя многие смыслы, миф имеет личностные, психологические, социальные, космологические аспекты [7; 13]. В русском неореализме рецепция канонического мифа, архаической ми-фопоэтической традиции осложнена реалиями конца XIX - начала XX вв., она продуцировалась в плоскость неомифологизма, даже индивидуальных авторских мифов. Повествуя о состояниях душ своих современников, Горький менее изучал перспективы народного сознания, но более стремился сопоставить его с энергиями так называемой живой жизни, берущей истоки в глубинах еще докультурных, внеисторических эпох. А. Н. Афанасьев объяснял происхождение мифов устойчивостью языческого мироощущения в непосредственной связи современной людям действительности с древними преданиями [1]. Характеризуя мифологическое сознание индоевропейцев, славян, Афанасьев, Потебня указывали на боготворение Большого Мира как одного из оснований языческих верований, на идеалы гармонии человека с вечной природой и пр. «Мифология есть история мифического миросозерцания, в чем бы оно ни выражалось: в слове и сказании или в вещественном памятнике, обычае и обряде» [19, с. 260]. Главная черта мифотворчества, в интерпретации А. Н. Афанасьева, - додумать непонятные явления до сверхъестественного, соотнести состояния души и природы [1]. В значительной степени под таким воздействием и находился Горький, когда в присущих ему формах обобщений, манере повествования, принципах изображения выдвинул почитание Земли и Солнца как критерий развития личности.
Горький утверждал первоценность естественного хода жизни - по Солнцу, и для него Солнце и Земля были мерилом душевного здоровья, целесообразной деятельности человека. Подобные взгляды определили композицию книг, параллельное развитие образов природы и людей, активное
использование мифа, древних жанров, совмещение в повествовании мифического и исторического времени, апелляцию к мистическим вероучениям и системам. В цикле рассказов «По Руси» М. Горький выявлял тесную и подвижную связь между людьми, природой, Космосом, единый ритм всей жизни («Посеяны звезды в небе, и земля - звезда; посеяны люди на земле и я среди них»; «Так ясно чувствуешь бег земли в пространстве»).
Космизм был свойством русского языческого мироощущения, подобную направленность восприятия находим в прозе. По Горькому, «Земля живет внутри неба, в объятии солнца, в сонме звезд» («По Руси»). И в творчестве, и в переписке Горький настойчиво варьировал идею украшения Земли трудом человека.
Устремленность Горького к идеалу, символизируемому солнцем, привела к повышенной роли солярных мотивов, огненной символики в его сочинениях о времени текущем. Горький не столько варьировал солярные мифы, сколько пытался воспроизвести их общую смысловую тональность, раскрыть суть вечной и современной ему жизни. Не называя себя натурфилософом, Горький был им стихийно. Прославление великих сил бытия, земной радости, солнца и земли - основа его оптимизма; удаленность человека от столь высокого идеала - пессимизма, разочарований. Горький мечтал о человеке, как он неоднократно высказывался в переписке, «с солнцем в крови» [17, Т. 2, с. 167].
Интерес Горького к фольклору, мифу, древней культуре известен [11; 18]. В этой области через пророческое слово мифа, легенды, предания, сказки Горький искал богатые возможности творческой жизни, воплощение метафизической близости личности и зеленого царства, всеединого Бога для всех форм бытия. М. Пришвин называл подобное мироощущение сотворчеством жизни.
Ориентация на миф - не единственная, но важная сторона художественных устремлений М. Горького. Миф позволял выверить на фоне вечных ценностей и развернуть свои представления о людях, мире; и делал это писатель где открыто, а где - через подтекст. Мифологическая традиция угадывается в основных принципах построения многих произведений, их проблематике, системе образов, символике, языке. Горький востребовал нравственный, эстетический, познавательный потенциал мифа; его всегда интересовала «техника создания крупнейших типов всемирной литературы», «прототипы их в народном творче-
стве» [письмо В. М.Саянову, 1933. - 3, Т. 30, с. 325]. Поэтому Горький нередко проецировал современность на миф, сказку.
Взгляд Горького на сущностные начала бытия, тайные силы природы и внутренние потенции человека воплотился в системе лейтмотивов его сочинений. В цикле рассказов «По Руси» - это стремление обнаружить «скрытую гармонию нетленных сил земли», найти «смертные пути» к бессмертию. Таковы лейтмотивы рассказов «Покойник», «В ущелье», и других [3, т. 11]. Очень древней представляется и метафоричность, используемая им для воплощения представлений о человеческой душе. Мистику запредельных границ в природе Горький соотнес здесь с трудно уловимыми переходами от одного духовного состояния к другому. Неясность, тайна и просветленность, красота души: вода, река, облако, но и -солнце, огонь, небесный свет.
Мифопоэтическими представляются и художественная топография, сакрализация пространства у Горького. Мифопоэтической парадигме соответствует художественное пространство пьесы «На дне», Окуровской дилогии, цикла рассказов «По Руси». Во всех четко просматривается оппозиция астрально-временного и хтонически-
пространственного уровней, оппозиция верха и низа, тьмы и света. Додумывая непонятные явления до сверхъестественных, Горький структурировал образ подземной тьмы, назвав ее тьмой жизни. С тьмой жизни как одним из атрибутов нижнего мира метафорически соотнесены метания заплутавшейся человеческой души, что оттеняет стремление героев к верхней земле, небу, солнечному свету. Тьма жизни - сила живая, она встает на пути людей к божественной истине. В цикле «По Руси» нижний мир материализован в образах оврага-змея, ущелья, темного колодца.
Поэтизируя весь Большой Мир, расширив его до размеров Вселенной, Горький выключил из сакрального пространства дом и город. В традиционных культурах, язычестве, фольклоре дом, храм - сакральные центры мироздания; они стабильны, концентрируют первоценности, могут пребывать под защитой Матери-Земли. В цикле «По Руси», Окуровской дилогии, автобиографической трилогии дом, реже храм даны с противоположным знаком, отрицательными коннотациями. Пространство, умышленно десакрализованное, настойчиво профанируется, дом наделен приметами царства мертвых: пустые глазницы окон, черная темнота подвала, стропила, как обглоданные ребра, крыши, как крышки гроба, дома, как
холмы могил. Дом, город, улица - вне сферы сакрального пространства. Подвалы, чердаки, лестницы, углы на кухне за печкой или у клозета, сарай для дров - такая негативная предметно-бытовая детализация мест обитания материализовала картину странной жизни. Ее оскал из окна дома в Сормово: «Черными кукишами торчали в небо трубы завода»; «утром волком выл гудок»; «ворота завода <...> как беззубый черный рот старого нищего <...> завод тошнило пережеванными людьми» [3, Т. 13, с. 175]. Здесь появится афоризм «свинцовые мерзости дикой русской жизни» [3, Т. 13, с. 185]. «В людях» среди многих будет двухэтажный белый дом, похожий на «гроб, общий для множества людей» [3, Т. 13, с. 249]. Дом бабушкиной сестры Матрены - символ «застывшего однообразия речей, понятий, событий», «заколдованного круга еды, болезней, сна» [3, Т. 13, с. 319]. Люди «набиты» в «старый и грязный каменный мешок улицы» [3, Т. 13, с. 480]. Апофеозом идеи отрицания дома (за ней - намек на желанную «живую жизнь») станет рисование дома: урок «чертежного искусства» у бабушкиного племянника Василия Сергеева, когда дом оказался изуродованным уже на листе бумаги. Мальчик «исправил» чертеж, подрисовав людей и птиц. Ярмарочные павильоны - «мертвый город». Этот город - «дурной сон, выдумка хозяина, такая же малопонятная, как сам он» [3, Т. 13, с. 447, 448]. Ребенок бежит из «бессвязной, нелепой» [3, Т. 13, с. 498] жизни в сад, лес, природу - желанный чудесный мир, тождественный счастливой стороне волшебных сказок.
Горький противопоставил дому сад и лес; в воспоминаниях о не очень любимом деде, Василии Каширине, леса тому представлялись божьими садами. Оппозиция дома, города, с одной стороны, сада и леса - с другой, служит разделению двух миров: первый создан несовершенным человеком, второй сотворен Господом. Неудовлетворенность результатами людских деяний заставляет героев Горького искать «иную землю», прекрасную, даже идеальную, которую они так и не находят.
Сюжетные линии многих сочинений Горького варьируют мифопоэтические мотивы. Таковы вхождение в мир и мотив ухода, преодоление испытаний на пути духовного роста, мотивы путей-дорог, поиска и страданий. Поэтому особое значение получили произведения, где немалую роль играла тема детства, или даже такие, в которых дети являлись главными действующими лицами. Это автобиографические «Детство», «В людях», повести «Фома Гордеев», «Трое», «Жизнь ненуж-
ного человека», Окуровская дилогия. Горьковская тема дитяти провоцирует ряд сложнейших вопросов: вхождение в мир - начало жизни, угадывание неизвестной судьбы, незнакомых мыслей, неслыханных слов, благостной силы. По-своему конструировали мифологемы детства современники М. Горького. А. Толстой выстраивал повествование о детстве вокруг тончайшей материи наследственности, М. Пришвин - борьбы за себя и поиска своего небывалого. Если выявлять художественную типологию ухода персонажей Горького из дома, она будет соответствовать сказочно-мифологической. В. Я. Пропп характеризовал причины ухода как первоначальную беду, «недостачу» [20, Т. 1]. В ситуации первоначальной беды пребывают и странствующие герои сочинений Горького: душевные и социальные противоречия, острое переживание несовершенства мира.
В сочинениях Горького детство героев не было самодостаточным миром; знаменуя первый этап жизни, оно плавно перерастало в другой - уход из дома с целью открыть и понять мир, людей, себя. Однако тема детства, образ дитяти имели для Горького сокровенный смысл. Показательно, что цикл «По Руси» открывается рассказом «Рождение человека». Рождением же начинается и автобиографическая трилогия. Композиционно трилогия построена на символизме универсального числа три, несущего идею движения, тройственного членения и развития, непременного изменения в росте, в отличие от четверки - символа устойчивости, постоянства. Это отвечало целям автора, ведь он постигал тайну духовного рождения, трех эпох развития (ребенок - отрок - юноша), духа, души и тела, связей человека с Богом, природой, тайну жизни и смерти. Три круга жизни проходил на этом пути Алексей Пешков: первый -«Детство», соответственно второй и третий - «В людях», «Мои университеты». Циклизация, сквозной герой, сквозные мотивы - свойство мифологического мышления, но они стали первоос-новными и у Горького. Все круги, весь цикл связаны композиционно, повествовательно. Конец первой повести - начало второй, конец второй -начало третьей. Каждая повесть начинается и завершается поездкой или уходом. Движение выразило усложнение духовного мира человека, ребенка - не прямолинейное движение или накопление суммы знаний, а созревание ума и рост сердца. Горький прибег к мифу как к сложившейся форме, формуле прояснения связей личности с внешним миром, людьми. И это диктовалось его познавательными задачами - понять и изобразить духов-
ный рост. Автобиографический герой трилогии стремится преодолеть власть судьбы, разорвать душный круг жутких впечатлений. Круг - символ судьбы; способен ли человек сам разорвать такой круг или обречен оставаться на нижних, «жуткими впечатлениями» определенных уровнях бытия? Алексей Пешков ставит и решает эти вопросы, размыкая свой круг в конце каждой повести, чтобы в финале «Моих университетов» выйти на простор жизни. Пройдя три круга жизни, найдя благостные силы, герой разомкнул «душный круг жутких впечатлений», в который, казалось, навсегда попал в «Детстве», преодолел сиротство. Входя в Большой Мир, он плыл из Астрахани в Нижний, в финале трилогии - обратно. «Благополучно доплыли до берегов Каспия» [3, Т. 13, с. 638]. Впоследствии вступил в новый круг, еще более широкий. Состоялась заветная для Горького связь с миром как результат духовного роста. Библейской аллюзией выглядит упоминание «артели рыболовов»: отсылка к легендарной истории о призвании Христом первых учеников, Андрея и Петра, из числа рыболовов «близ моря Галилейского» для проповеди нового учения. Высокая миссия ждет и Алексея Пешкова.
Тема скитаний синонимична теме бродяжества. В соответствии с давней традицией Горький раскрывал его как свойство русской натуры, а воплощал во множестве образов, в том числе и так называемого проходящего из цикла «По Руси». О принадлежности своего автобиографического героя к мифологическому архетипу бродяги заявлял Пришвин. Известный по мифологии и фольклору архетип народный мудрец не столь уж и редок среди странствующих персонажей в произведениях Горького. Он открывает неведомые силы, прикасается к тайнам жизни и смерти. Содержательная глубина названного типа позволила Горькому обнаружить духовные возможности среднего человека, открыть особый род неудавшихся людей, по разным причинам утративших божественный дар в сердце. Герои Горького вписываются в типологию искателей иного царства [24], но сказочный архетип везде наполнен конкретным смыслом: люди изживают собственную ограниченность, приобщаясь к свету вечно живой и прекрасной жизни.
Думаем, правомерно говорить о художественно-мифологической доминанте в системе изобразительных средств Горького. Слово как «выражение духовных стремлений человека» [1], сила, связующая человека с миром, позволяло персонажам Горького ощутить разные светлые импульсы.
Апелляция Горького к мифу помогла передать устойчивость исторически сложившихся взглядов на человека, природу, космос, выразить мечту своих современников о нетленной красоте; с другой стороны, показать трагический разрыв между извечными идеалами и реальным существованием.
Художественные версии русской национальной судьбы, историософские построения Горького на основе мифа, самобытная авторская концепция исторического прошлого русского народа, понимание перспектив страны вызывали сложное отношение - и одобрение, и резкое неприятие. Памятна реакция Л. Н. Андреева на статью М. Горького «Две души». Субъективные представления писателя о древней культуре, фольклоре, верованиях славян подчас, видимо, пересиливали его же выверенные и объективные, как он полагал, знания. То и другое дало интересный сплав. Прошлое окрашено «кипением татаро-финской крови», пас-сивизмом, фатализмом. В прошлом немало красивого и яркого, но русскому народу еще предстоит реализовать себя, проявить волю к работе, преодолев слепую веру в судьбу. Земля пока не одарила работников своих, мы еще не работали, не жили. Отдав предпочтение будущему, писатель ссылался на историческую молодость нации. Горький поклонялся открытию неведомых возможностей, внутреннему преображению людей.
В творчестве Горького извечные силы природы часто персонифицированы в женских образах. Поэтизируя воду и землю как символы материнского начала жизни, женскую сторону Бытия вообще, он конкретизировал эту сущность в переживаниях женщины. Так, в облике бабушки из повести «Детство» отразились и фольклорный культ Матери-Сырой Земли, и народное восприятие Богородицы. Вариации такого мотива (женщина - стихия земли - женское начало жизни) находим в образах Пелагеи Ниловны и Софьи («Мать»), Надежды, Фелицаты, Татьяны («По Руси»). Все эти произведения предстают в новом свете при учете влияния на них мифов о земле и ее работниках. Любовь к земле, от кого бы она ни исходила, развивается по аналогии с чувством к женщине.
Устанавливая формы общности людей и Земли, Горький думал о тесной, почти фатальной взаимозависимости между стихиями природы и путями страны, народа, человека. «Щедрая земля», верил писатель, «любит работников своих», она рождает людей, которые преображают ее своим трудом. Отсюда выросли надежды писателя на «духовные
силы» Родины, однако Русь, по его мнению, так же «чудовищно талантлива, как несчастна». В развитии, варьировании означенной проблематики заключается близость Горького и Пришвина. Характеризуя пришвинское, да и свое отношение к Земле, Горький нашел емкие формулы: «геофи-лия», «геооптимизм»; оба прониклись идеалами наших давних предков, веривших, например, в то, что Мать-Земля возвращает вложенные в нее человеком усилия. Для обоих Земля - «Великая Матерь наша», а человек должен стремиться к тому, чтобы стать «Мужем Земли», творцом «чудес и радостей» ее. Дети земли преображают ее своим деянием и чувством, человек несет ей восхищение красотой, а благодарная Мать-Земля, отвечая, раскрывает перед ним свой богатства, наделяет творческой энергией. Люди вовлекают в «разум свой» все «тайные силы» Мира.
Горький искал меру соотношения интуиции и разума, чтобы затем овладеть тайной двусторонних связей природы и человека, глубоко осмысленных и подсознательных. Горьким и отдельными его персонажами движет исходящая от природы «некая сила», «благостная сила»: «Жизнь Матвея Кожемякина».
Герои Горького стремятся открыть не только себя как часть мира, но и весь мир в себе.
Представляется, что избранные в настоящей работе направление продуктивно по целому ряду направлений и выводов. Прежде всего, разрушается порочный узкосоциологический подход к наследию М. Горького, которое часто нередко и грубо отделяют от завоеваний духовной культуры, от достижений русского словесного искусства. В такой фальсификации повинны советские идеологи, недопустимо уравнявшие многие горьковские произведения с призывом к пролетарской революции, с воспеванием ее идеалов и героев.
Раскрытые тесные и плодотворные связи мироощущения и творчества Горького с славянской языческой верой, философией и поэтикой древних мифов, легенд, сказок позволяет увидеть совсем другие мировоззренческие и эстетические ориентиры писателя, понять главное его устремление -ответить на вечные, всечеловеческие вопросы бытия, мироздания. Анализ такого характера, как кажется, определил истинное значение изучаемых сочинений (в том числе возмутительно засоциоло-гизированных ранее - романа «Мать», повести «Лето» и других) в творческих исканиях их создателей и литературном процессе XX в.
Ныне проявившееся острое внимание к проблемам духовной культуры России выдвинуло
чуть ли не на первый план изучение религиозного чувства человека, особенно художника. Однако осмыслить в ряду разных христианских вероучений русское православие невозможно вне его сопоставления с древними убеждениями славян. Наша работа, думается, помогает прояснить истоки и своеобразие духовных устремлений писателя, исходящих из объективно сложного взаимодействия и субъективно настойчивого соотнесения языческих мифопоэтических представлений.
Библиографический список
1. Афанасьев, А. Н. Славянская мифология (Поэтические воззрения славян на природу; Происхождение мифа) [Текст] / А. Н. Афанасьев. - М. : Эксмо, СПб. : Мидгард, 2008. - 1520 с.
2. Басинский, П. К вопросу о «ницшеанстве» Горького [Электронный ресурс] / П. Басинский. - Режим доступа: http://som.fio.ru/item.asp?id=10011805.
3. Горький, М. Собрание сочинений. В 30 т. [Текст] / М. Горький. - М. : ГИХЛ, 1949-1955.
4. Иванов, Н. Н. Мифопоэтическая парадигма художественных поисков в литературе русского неореализма [Текст] / Н. Н. Иванов // Верхневолжский филологический вестник = Verhnevolzhski Philological Bulletin : научный журнал. - Ярославль : РИО ЯГПУ 2017. - № 1. - С. 28-31.
5. Иванов, Н. Н. Мотивы и образы национальной культуры в прозе русского неореализма [Текст] / Н. Н. Иванов // Вестник Костромского государственного университета : научно-методический журнал. -Кострома : РИО КГУ 2017. - С. 101-104.
6. Иванов Н. Н. Языческая культура в прозе М. Горького [Текст] / Верхневолжский филологический вестник = Verhnevolzhski Philological Bulletin: научный журнал. - Ярославль : РИО ЯГПУ 2017. -№ 3. - С. 16-19.
7. Кобылко, Н. А. Мифологема как ключевое понятие мифокритики: современные подходы [Электронный ресурс] / Н. А. Кобылко // Современная филология: материалы III Междунар. науч. конф. (г. Уфа, июнь 2014 г.). - Уфа: Лето, 2014. - С. 4-6. - Режим доступа: https://moluch.ru/conf/phil/archive/108/5817/.
8. Колобаева, Л. Горький и Ницше [Текст] / Л. Ко-лобаева // Вопросы литературы, 1990. - № 10.
9. Кормилов, С. И. Мифопоэтика М. Горького («Старуха Изергиль») [Электронный ресурс] / С. И. Кормилов // Научная конференция «Горький сегодня. К 150-летию со дня рождения» / МГУ имени М. В. Ломоносова. Филологический факультет. Кафедра истории новейшей русской литературы и современного литературного процесса / Москва, 21 марта 2018 г. - Режим доступа: philol.msu.ru>dcx/Gorkiy2018_programma.pdf.
10. Леднева, Т. П. Проблема поэтики раннего М. Горького в критическом и историко-литературном осмыслении 1920-2000-х гг. (статья вторая) [Текст] /
Т. П. Леднева // Вестник Удмуртского университета. История и филология. - Ижевск : РИО УДГУ 2008.
11. Личная библиотека А. М. Горького в Москве [Текст] / Описание в двух книгах. - М. : Наука, 1981.
12. Максим Горький - художник: проблемы, итоги и перспективы изучения: Горьковские чтения - 2000: Материалы международной конференции [Текст] / Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького РАН и др. - Н. Новгород : РИО ННГУ, 2002.
13. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа [Текст] / Е. М. Мелетинский / 3-е издание. - М. : РАН, 2000. -407 с.
14. М. Горький: уроки истории. Горьковские чтения 2014 г.: Материалы XXXVI Международной научной конференции [Текст]. - Н. Новгород : ООО «БегемотНН», 2016. - 395 с.
15. Мировое значение М. Горького [Текст] / Международная научная конференция, приуроченная к 150-летию со дня рождения писателя / Институт мировой литературы им. А. М. Горького РАН. - Москва, 28-30 марта 2018 г.
16. Певцова, Р. Т. Максим Горький и Фридрих Ницше [Текст] / Р. Т. Певцова. - М. : Альфа, 2002.
17. Переписка М. Горького. В 2-х т. : Т. 1,2 [Текст]. - М. : Художественная литература, 1986.
18. Пиксанов, Н. К. Горький и фольклор [Текст] / Н. К. Пиксанов. - Л., 1935.
19. Потебня А. А. Слово и миф [Текст] / А. А. По-тебня. - М. : Правда, 1989. - 624 с.
20. Пропп, В. Я. Собрание трудов. Т.1,2. Морфология [Текст] / Историч. корни волшебной сказки. Поэтика фольклора / В. Я. Пропп. - М., 1998.
21. Спиридонова, Л. А. Горьковедение на рубеже веков [Электронный ресурс] / Л. А. Спиридонова. -Режим доступа:
http ://www. ruthenia. ru/document/5 33633. html.
22. Спиридонова, Л. А. Горьковедение на современном этапе развития [Текст] / Л. А. Спиридонова // Studia Litterarum. 2016. Том 1, № 3-4. Научная жизнь. - С. 419-433.
23. Спиридонова, Л. А. Настоящий Горький: мифы и реальность. - 2-е издание, измен. [Текст] / Л. А. Спиридонова. - Н. Новгород : ООО «БегемотНН», 2016. - 384 с.
24. Трубецкой, Е. Иное царство и его искатели в русской народной сказке [Текст] / Е. Трубецкой. - М. : Лепта, 2000. - 320 с.
Bibliograficheskij spisok
1. Afanas'ev, A. N. Slavjanskaja mifologija (Pojeticheskie vozzrenija slavjan na prirodu; Proishozhdenie mifa) [Tekst] / A. N. Afanas'ev. - M. : Jeksmo, SPb. : Midgard, 2008. - 1520 s.
2. Basinskij, P. K voprosu o «nicsheanstve» Gor'kogo [Jelektronnyj resurs] / P. Basinskij. - Rezhim dostupa: http://som.fio.ru/item.asp?id=10011805.
3. Gor'kij, M. Sobranie sochinenij. V 30 t. [Tekst] / M. Gor'kij. - M. : GIHL, 1949-1955.
4. Ivanov, N. N. Mifopojeticheskaja paradigma
hudozhestvennyh poiskov v literature russkogo neorea-lizma [Tekst] / N. N. Ivanov // Verhnevolzhskij filolog-icheskij vestnik = Verhnevolzhski Philological Bulletin : nauchnyj zhurnal. - Jaroslavl' : RIO JaGPU, 2017. - № 1. - S. 28-31.
5. Ivanov, N. N. Motivy i obrazy nacional'noj kul'tury v proze russkogo neorealizma [Tekst] / N. N. Ivanov // Vestnik Kostromskogo gosudarstvennogo universiteta : nauchno-metodicheskij zhurnal. - Kost-roma : RIO KGU, 2017. - S. 101-104.
6. Ivanov N. N. Jazycheskaja kul'tura v proze M. Gor'kogo [Tekst] / Verhnevolzhskij filologiche-skij vest-nik = Verhnevolzhski Philological Bulletin: nauchnyj zhur-nal. - Jaroslavl' : RIO JaGPU, 2017. - № 3. - S. 16-19.
7. Kobylko, N. A. Mifologema kak kljuchevoe ponjatie mifokritiki: sovremennye podhody [Jelektronnyj resurs] / N. A. Kobylko // Sovremennaja filologija: mate-rialy III Mezhdunar. nauch. konf. (g. Ufa, ijun' 2014 g.). -Ufa: Leto, 2014. - S. 4-6. - Rezhim dostupa: https://moluch.ru/conf/phil/archive/108/5817/.
8. Kolobaeva, L. Gor'kij i Nicshe [Tekst] / L. Ko-lobaeva // Voprosy literatury, 1990. - № 10.
9. Kormilov, S. I. Mifopojetika M. Gor'kogo («Staruha Izergil'») [Jelektronnyj resurs] / S. I. Kormilov // Nauchnaja konferencija «Gor'kij segodnja. K 150-letiju so dnja rozhdenija» / MGU imeni M. V Lomonosova. Filologicheskij fakul'tet. Kafedra istorii novejshej russkoj literatury i sovremenno-go literaturnogo processa / Moskva, 21 marta 2018 g. - Rezhim dostupa: philol.msu.ru>dcx/Gorkiy2018_programma.pdf.
10. Ledneva, T. P. Problema pojetiki rannego M. Gor'kogo v kriticheskom i istoriko-literaturnom osmyslenii 1920-2000-h gg. (stat'ja vtoraja) [Tekst] / T. P. Ledneva // Vestnik Udmurtskogo universiteta. Istorija i filologija. - Izhevsk : RIO UDGU, 2008.
11. Lichnaja biblioteka A. M. Gor'kogo v Moskve [Tekst] / Opisanie v dvuh knigah. - M. : Nauka, 1981.
12. Maksim Gor'kij - hudozhnik: problemy, itogi i perspektivy izuchenija: Gor'kovskie chtenija - 2000: Materialy mezhdunarodnoj konferencii [Tekst] / In-t mirovoj literatury im. A. M. Gor'kogo RAN i dr. -N. Novgorod : RIO NNGU, 2002.
13. Meletinskij, E. M. Pojetika mifa [Tekst] / E. M. Meletinskij / 3-e izdanie. - M. : RAN, 2000. - 407 s.
14. M. Gor'kij: uroki istorii. Gor'kovskie chtenija 2014 g.: Materialy XXXVI Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii [Tekst]. - N. Novgorod : OOO «BegemotNN», 2016. - 395 s.
15. Mirovoe znachenie M. Gor'kogo [Tekst] / Mezhdunarodnaja nauchnaja konferencija, priurochennaja k 150-letiju so dnja rozhdenija pisatelja / Institut mi-rovoj literatury im. A. M. Gor'kogo RAN. - Moskva, 28-30 marta 2018 g.
16. Pevcova, R. T. Maksim Gor'kij i Fridrih Nicshe [Tekst] / R. T. Pevcova. - M. : Al'fa, 2002.
17. Perepiska M. Gor'kogo. V 2-h t. : T. 1,2 [Tekst]. -M. : Hudozhestvennaja literatura, 1986.
18. Piksanov, N. K. Gor'kij i fol'klor [Tekst] / N. K. Piksanov. - L., 1935.
19. Potebnja A. A. Slovo i mif [Tekst] / A. A. Potebnja. - M. : Pravda, 1989. - 624 s.
20. Propp, V. Ja. Sobranie trudov. T.1,2. Morfologija [Tekst] / Istorich. korni volshebnoj skazki. Po-jetika fol'klora / V. Ja. Propp. - M., 1998.
21. Spiridonova, L. A. Gor'kovedenie na rubezhe vekov [Jelektronnyj resurs] / L. A. Spiridonova. - Rezhim dostupa: http://www.ruthenia.ru/document/533633.html.
22. Spiridonova, L. A. Gor'kovedenie na sovremennom jetape razvitija [Tekst] / L. A. Spiridonova // Studia Litterarum. 2016. Tom 1, № 3-4. Nauchnaja zhizn'. - S. 419-433.
23. Spiridonova, L. A. Nastojashhij Gor'kij: mify i real'nost'. - 2-e izdanie, izmen. [Tekst] / L. A. Spiridonova. - N. Novgorod : OOO «BegemotNN», 2016. - 384 s.
24. Trubeckoj, E. Inoe carstvo i ego iskateli v russkoj narodnoj skazke [Tekst] / E. Trubeckoj. - M. : Lepta, 2000. - 320 s.
Reference List
1. Afanasiev A. N. Slavic mythology (Poetic views of Slavs on the nature; Origin of the myth) / A. N. Afanasiev. - M. : Eksmo, SPb. : Midgard, 2008. -1520 pages.
2. Basinsky P. To the question of Gorky's «nitssheanstvo» (Nietzsche movement) [An electronic resource] / P. Basinsky. - Access mode: http://som.fio.ru/item.asp?id=10011805.
3. Gorky M. Complete works. In 30 v. / M. Gorky. -M. : GIHL, 1949-1955.
4. Ivanov N. N. A mythopoetic paradigm of art search in literature of the Russian neo-realism / N. N. Ivanov // Verkh-nevolzhsky Philological Bulletin: scientific magazine. - Yaroslavl : RIO YSPU, 2017. - No. 1. - Page 28-31.
5. Ivanov N. N. Motives and images of national culture in prose of the Russian neo-realism / N. N. Ivanov // Bulletin of Kostroma State University: scientific and methodical magazine. - Kostroma : RIO KSU, 2017. -Page 101-104.
6. Ivanov N. N. Pagan culture in prose of M. Gorky / Verkhnevolzhsky Philological Bulletin: scientific magazine. - Yaroslavl : RIO YSPU, 2017. - No. 3. - Page 16-19.
7. Kobylko N. A. Mithologem as a key concept of mythcritics: modern approaches [An electronic resource] / N. A. Kobylko // Modern philology: materials of the III International scientific conference. (Ufa, June, 2014). -Ufa : Leto, 2014. - Page 4-6. - Access mode: https://moluch.ru/conf/phil/archive/108/5817/.
8. Kolobaeva L. Gorky and Nietzsche / L. Kolobaeva // Questions of literature, 1990. - No. 10.
9. Kormilov S. I. Mithopoetics of M. Bitter («Old woman Izergil») [An electronic resource] / S. I. Kormilov // Scientific conference «Gorky today. To the 150 anniversary since birth» / Lomonosov Moscow State University. Philological Faculty. Department of history of the latest Russian literature and modern literary
46
Н. Н. HeaHoe
process / Moscow, on March 21, 2018 - the access Mode: philol.msu.ru>dcx/Gorkiy2018_programma.pdf.
10. Ledneva T. P. Problem of early M. Gorky's poetics in critical and historic-literary judgment of the 1920-2000s (article second) / T. P. Ledneva//Messenger of Udmurt University. History and Philology. - Izhevsk : RIO UDSU, 2008.
11. A private library of A. M. Gorky in Moscow / Description in two books. - M. : Nauka, 1981.
12. Maxim Gorky is an artist: problems, results and prospects of studying: Gorky readings - 2000: Materials of the international conference / Institute of the world literature named after A. M. Gorky of RAS, etc. -N. Novgorod : RIO NNSU, 2002.
13. Meletinsky E. M. Poetics of the myth / E. M. Meletinsky / 3rd edition. - M. : RAN, 2000. - 407 pages.
14. M. Gorky: history lessons. Gorky readings 2014: Materials of the XXXVI International scientific conference. - N. Novgorod : LLC BegemotNN, 2016. -395 pages.
15. World value of M. Gorky / the International scientific conference dated for the 150 anniversary since the writer's birth / Institute of the world literature name dafter A. M. Gorky of RAS. - Moscow, on March 28-30, 2018.
16. Pevtsova R. T. Maxim Gorky and Friedrich Nietzsche / R. T. Pevtsova. - M. : Alfa, 2002.
17. M. Gorky's correspondence. In 2 v.: V 1,2. - M. : Khudozhestvennaya Literatura, 1986
18. Piksanov N. K. Gorky and folklore / N. K. Piksanov. - L., 1935.
19. Potebnya A. A. Word and myth / A. A. Potebnya. - M. : Pravda, 1989. - 624 pages.
20. Propp V Ya. Collection of works. V.1, 2. Morphology / Historical roots of the magic fairy tale. Folklore poetics / V Ya. Propp. - M, 1998.
21. Spiridonova L. A. Study on Gorky at the turn of the century [Electronic resource] / L. A. Spiridonova. -Access mode:
http://www.ruthenia.ru/document/533633.html.
22. Spiridonova L. A. Study on Gorky at the present stage of development / L. A. Spiridonova // Studia Litterarum. 2016. Volume 1, No. 3-4. Scientific life. - Page 419-433.
23. Spiridonova L. A. Real Gorky: myths and reality. - 2nd edition, changed / L. A. Spiridonova. -N. Novgorod : LLC Begemotnn, 2016. - 384 pages.
24. Trubetskoy E. Other kingdom and its seekers in the Russian national fairy tale / E. Trubetskoy. - M. : Lep-ta, 2000. - 320 pages.
Дата поступления статьи в редакцию: 13.02.2018 Дата принятия статьи к печати: 16.05.2018
