CC BY
53
УДК 81
С. К. Болотова, Л. А. Гусева
Личные существительные с приставкой не: кто такой неинженер?
Статья посвящена проблеме квалификации личных существительных, образованных с помощью приставки не-. Ядро группы составляют негативно-оценочные слова недруг, недоброжелатель и т. п. Немногочисленная группа разрастается за счет неограниченного ряда окказионализмов типа неврач, неинженер, образованных по продуктивной словообразовательной модели. В нормативных словарях нет единого подхода к освещению данной группы окказионализмов, но действующее орфографическое правило позволяет считать их общеупотребительными словами, соответствующими нормам литературного языка. Проблема правописания подобных слов выходит, однако, за пределы орфографии - в область этических предпочтений. Кроме того, окказиональные личные существительные оказываются в фокусе взаимодействия лексико-фразеологических и синтаксических способов выражения отрицания. Условием признания нового слова может быть только появление у него идиоматичного значения, не совпадающего с суммой значений существительного и отрицательной частицы.
Ключевые слова: личное существительное, потенциальное слово, лексическое значение, идиоматичность, отрицание.
S. K. Bolotova, L. A. Guseva
Personal Nouns with the Pefix not: Who is неинженер (not an engineer)?
The article is devoted to the problem of qualifying the personal nouns formed by means of the prefix not-. The core of the group is negative and estimated words недруг (unfriend), недоброжелатель (foe), etc. The few group expands at the expense of the unlimited number of the occasional words like неврач, неинженер (not an engineer) formed due to the productive word-formation model. In standard dictionaries there is no uniform approach to cover this group of occasional words, but the existing spelling rule allows us to consider them as common words meeting standards of the literary language. The problem of spelling of similar words goes, however, beyond spelling - to the area of ethical preferences. Besides, occasional personal nouns are in the focus of interaction of lexicological and phraseological and syntactic ways of expressing the denial. The reason that the word can be recognized as a new word is possible only when it has an idiomatic meaning, which does not coincide with the sum of meanings of the noun and negative particle.
Keywords: personal noun, potential word, lexical meaning, idiomaticity, denial.
Я и не-я, лицо и не-лицо - для лингвистики XXI века эти термины приобретают все большее значение. Антропоцентрический характер современной филологии задает ракурс восприятия не только глобальных проблем взаимодействия текста и человека, но и очень конкретных языковых фактов, определяющих место человека в языковой картине мира. Одним из таких частных, но существенных вопросов является определение статуса в современном русском языке слов немосквич, немарксист, неевропеец, неврач и т. п.
Слитное / раздельное написание частицы не предсказуемо вызывает затруднения у создателей письменных текстов. Данный комплекс орфограмм сложен для усвоения и применения на практике, так как в его основе лежат разные по своей лексико-грамматической природе явления. Частеречная принадлежность слова, традиционные способы словоупотребления, семантические трансформации - эти и другие условия выбора орфограммы, как правило, не складываются в сознании обычного грамотного россиянина в единую и понятную систему, позволяющую во время
создания письменного текста быстро принимать решение о слитном / раздельном написании частицы не. В перечне орфографических правил нас особенно заинтересовала одна рекомендация -писать слитно существительные и прилагательные в случае простого отрицания. На первый взгляд, эта рекомендация не обладает объяснительной силой и противоречит общему представлению об отрицании как синтаксическом явлении. Чтобы проверить первоначальное впечатление, рассмотрим более подробно действие данной рекомендации, ограничив круг слов одной лексико-грамматической группой, а именно существительными, которые обозначают человека и образованы с помощью отрицательной приставки не от соответствующего личного существительного.
В «Правилах русской орфографии и пунктуации» 1956 года говорится, что не пишется слитно «с существительными..., если отрицание придает слову, не имеющему этой частицы, значение противопоставления, отрицания, например: неспециалист, немарксист, нерусский» (§88 п.2) [13]. Этот пункт подвергся критике со стороны авторов но-
© Болотова С. К., Гусева Л. А., 2018
вой редакции «Правил...» и был переформулирован следующим образом: не пишется слитно, «если существительные или прилагательные в сочетании с не обозначают непринадлежность к какому-либо разряду лиц или явлений, напр.: неврачи, нефранцузы, немарксисты, нехристиане, неспециалисты, немосквичи, нерусские, недемократы, непоэты, нетермины, неметаллы, нестихи...» (§ 148, п.2) [14]. Конечно, исходная формулировка -«отрицание придает слову. значение. отрицания» (см. выше) - очень похожа на речевую ошибку. Однако формулировка, пришедшая ей на смену, оставляет без ответа вопрос: если слово врачи обозначает принадлежность, а слово неврачи обозначает непринадлежность «к разряду лиц», то как отличить слово неврачи от сочетания слов не врачи?
Авторы «Русского правописания сегодня» справедливо утверждают, что «слитное/раздельное написание отрицания не, в сущности, определяется тем, является не частицей или приставкой» [17, с. 83]. Эта мысль связана с пониманием того, что частица является отдельным словом и значение отрицания она реализует в рамках синтаксической конструкции, а приставка - это морфема, ее функции относятся к области словообразования. Среди отличительных признаков слова важное место занимает лексическое значение, которое, как известно, идиоматично, а значит, не может быть «полного параллелизма между значением целого и значением компонентов» [8, с. 465]. Вряд ли толкование: «тот, кто не является марксистом» - доказывает существование в русском языке самостоятельного слова немарксист со своим особым значением. Словарных статей с заголовочным словом немарксист, нефранцуз, неврач и т. п. мы не нашли в толковых словарях под редакцией С. А. Кузнецова [19, с. 396-413] и Н. Ю. Шведовой [20, с. 503-521], поэтому не можем объективно судить о семантике данных слов. В Большом академическом словаре русского языка нам встретилось только одно слово со значением «непринадлежности» профессиональному сообществу - немузыкант - «тот, кто не имеет музыкального образования, не занимается специально музыкой» [2, с. 93]. На наш взгляд, отрицательные дефиниции (не имеет, не занимается) не могут рассматриваться как достаточное объяснение специфической, идиоматичной семантики новообразования немузыкант, не совпадающей по значению с сочетанием слов не музыкант.
Орфографические словари существенно отличаются друг от друга в определении круга личных существительных с не-, слитное / раздельное написание которых может варьироваться. Словарь
под редакцией С. Г. Бархударова 1986 года предлагает такие слова, как немарксист, неспециалист [10, с. 173-180]. В словаре 2003 года к этим словам прибавляются: нельготник, нерезидент [3, с. 233-243]. В словаре Б. З. Букчиной из названных слов остаются немарксист и неспециалист и добавляются неевропеец, некатолик, некоммунист, непрофессионал, нечеловек (изверг) [1, с. 542-580]. Самая многочисленная группа существительных (более 30-ти слов), называющих человека по «непринадлежности к какому-либо разряду», представлена в словаре под редакцией В. В. Лопатина. Кроме слов, уже ставших традиционными, - немарксист, некоммунист, - появляются следующие номинации человека: неактер, небизнесмен, небюджетник, негерой, негражданин, недемократ, нееврей, нежурналист, неинвалид, нелингвист, нелитератор, нематематик, немедик, непедагог, непенсионер, неписатель, неполитик, непоэт, непрограммист, неспортсмен, нефашист, нефизик, нефилолог, нехозяин, нехристианин, нехудожник, неэгоист, неюрист [16, с. 419-449]. Если соотнести уже процитированную нами формулировку слитного написания с не, предложенную в [14, с. 157], со списком отрицательных личных существительных в [16, с. 419449], то можно сделать вывод: авторы данных справочников предлагают последовательно (без ограничений и оговорок, без поправок на стиль или жанр) применять правило слитного написания при обозначении человека, не принадлежащего к какой-либо группе. Чисто по-человечески трудно согласиться с существованием такого орфографического правила, регулирующего современную жизнь русского языка как государственного. Здравый смысл рисует перспективы «логического абсурда»: для каждого человека в языке должен существовать бесконечный ряд номинаций «от противного». Кроме того, возникает вопрос: не противоречит ли данное орфографическое правило «Декларации принципов толерантности», принятой на конференции ЮНЕСКО в 1995 г., где, в частности, говорится, что «люди по своей природе различаются по внешнему виду, положению, речи, поведению и ценностям и обладают правом жить в мире и сохранять свою индивидуальность» [5]? Номинация через отрицание принадлежности к группе нивелирует отличительные качества людей, актуализируя один дифференцирующий признак, например - 'быть поэтом'.
Обратим внимание на парадигматические связи данных слов. Личные существительные, образованные с помощью приставки не-, представляют собой единую лексико-грамматическую группу, ядром которой являются слова, давно и прочно во-
шедшие в систему русского языка и зафиксированные как в орфографических, так и в толковых словарях: нелюди, недруг, неприятель, недоброжелатель. На периферии этой группы располагаются два традиционных для русского языка «слова», написание которых до сих пор остается неустойчивым, если судить по рекомендациям словарей: не жилец / нежилец; не ровня / неровня. Слитное написание предлагается в орфографических словарях С. Г. Бархударова [10; 3, с. 236, 241] и в Большом академическом словаре русского языка [2]. Слитное написание неровня и раздельное не жилец встречаем в толковых словарях Н. Ю. Шведовой и С. А. Кузнецова [20, с. 517, 235; 19, с. 409, 190] и в орфографическом словаре В. В. Лопатина [16]. Раздельное написание не жилец в словарях обосновывается, в частности, фразеологической природой данного сочетания, поэтому мы обратились к фразеологическим словарям, данные которых тоже оказались противоречивыми. В одних случаях (без упоминания ровни / неровни) говорится только о фразеологическом сочетании не жилец <на белом свете> [22, с. 158]. В других - в качестве фразеологических представлены оба сочетания: не жилец и не ровня [18, с. 1003, 1067]. В материалах Национального корпуса русского языка (далее - НКРЯ) слитное написание неровня фигурирует в 50-ти документах, а раздельное написание не ровня - в 130-ти. Еще более контрастны в количественном отношении варианты написаний нежилец / не жилец: слитное написание представлено в 11 -и документах, а раздельное - в 340-а. При отсутствии единых рекомендаций в словарях мы склоняемся к раздельному написанию и сочетаний не жилец, не ровня (в соответствии с их фразеологической природой), и всех возможных сочетаний личных существительных с частицей не: не медсестра, не инженер, не дворник, не менеджер и т. д.
Если предположить, что неинженеры и непоэты существуют как специальные номинативные единицы в общеупотребительном русском языке, то их функциональная нагрузка все равно остается в области противопоставления. По сути, приставка не- служит для образования антонимов -основного средства выражения противопоставления: есть поэты и непоэты; физики и нефизики и т. д. В скобках заметим, что лучше все-таки, следуя за шестидесятниками, противопоставлять физиков и лириков. Использование отрицательной номинации создает привативную оппозицию с маркированным (сильным) и немаркированным (слабым) элементом: «специалист+» - «неспециалист-», «избранник+» - «неизбранник-»: Военным даже пришлось разрабатывать особую методику определения «журналист - нежурна-
лист», поскольку обычным горожанам вход на мероприятие не воспрещен (Екатеринбург // Новый регион 2, 2006.02.18) [9]; У Самойлова выходило, что нет хороших и плохих, а есть только поэты и непоэты (В. Смехов. Театр моей памяти. 2001) [9]. Можно истолковать феномен отрицательных личных существительных как стремление языка (точнее - усилие каждого из пишущих) найти новое обозначение для обычных людей, не обладающих каким-либо дифференцирующим признаком, необходимым для соотношения с определенной социальной группой. Но трудно согласиться с обозначением человека через отрицание (через не): инженер+не, композитор+не, европеец+не. У слова есть магическая сила - сила проектирования будущего. Какими нам видятся обычные люди: аморфная масса, лишенная значимых социальных особенностей (профессиональных, национальных, религиозных, идеологических и т. д.)? Или сообщество разнообразных людей, в котором у каждого своя профессия, национальность, язык, религия, эстетическая установка? От термина, по нашему глубоко филологическому убеждению, зависит структура социума завтрашнего дня. Словообразовательная модель (друг ^ недруг, приятель ^ неприятель) ориентирована на выражение отрицательной оценки человека. Вряд ли стоит искусственно поддерживать продуктивность данной словообразовательной модели с помощью нормативных словарей.
В границах индивидуального стиля каждый может использовать, помимо общеупотребительной лексики, окказиональные (потенциальные) слова. Более того, для поэта или писателя окказиональное словоупотребление стало чуть ли не обязательной технической задачей. Удачные поэтические находки производят впечатление, запоминаются, но их ценность определяется контекстом отдельного произведения или творчества автора в целом. Н. И. Глазков, талантливый создатель новых слов, придумавший когда-то самиздат, мог работать с отрицательными личными существительными, решая художественную задачу. Грустные лирические недрузья или иронические, но тоже грустные неизбранники свое индивидуальное лексическое значение приобретают только в стихах поэта: <Мы расстанемся недрузьями Ненадолго и невсерьез» [4, с. 414]; «По платформам бродят люди, Неизбранники судьбы» [4, с. 522].
Использование личных существительных с приставкой не- в текстах СМИ тоже носит окказиональный характер. Об этом, в частности, говорят количественные показатели. По данным НКРЯ, большинство слов из списка [16, с. 419-449] пред-
ставлены единичными примерами (от 1 до 10 документов, если учитывать все 12 словоформ каждого из существительных). Слова неинвалид, непедагог, неэгоист вообще не отражены в материалах НКРЯ. Менее 30 примеров употребления мы нашли у слов неевропеец (22 док.), неамериканец (15 док.), некоммунист (21 док.), неписатель (14 док.), непоэт (12 док.). Отдельные падежные формы названных существительных остаются потенциальными (невостребованными). Так, единственное число слова неангличанин представлено только формами дательного и творительного падежей, а множественное - формой именительного падежа. У слов неамериканец и немосквич не использована форма единственного числа предложного падежа. Фрагментарная реализация в речи морфологической парадигмы характерна именно для окказионализмов.
Наиболее частотными для данной группы являются написания: нерезидент (722 док.); непрофессионал (566 док.); неспециалист (348 док.); негражданин (325 док.); нееврей (99 док.); немосквич (68 док.); нехристианин (62 док.) [9]. Для сравнения: как малоупотребительное в словаре Н. А. Еськовой охарактеризовано слово недочеловек [7, с. 241], которое в НКРЯ встречается в 130 документах. Эту количественную планку превышают только нерезидент; непрофессионал; неспециалист; негражданин.
Слова непрофессионал и неспециалист выражают общую отрицательную оценку возможных действий человека, не обладающего специальной подготовкой и необходимыми навыками. Самостоятельность их значения поддерживается тем, что они входят в синонимический ряд: любитель, дилетант, шарлатан, самозванец, профан, лузер и т. д. Наше время иногда называют временем дилетантов, поэтому неудивительно, что слов, выражающих данное значение, становится все больше.
Гиперо-гипонимическая парадигматика вызывает к жизни по аналогии с неспециалистом потенциальные слова типа нелингвист, неврач, нематематик. Окказиональная природа подобных слов осознается пишущими, о чем говорит, например, использование кавычек, которые могут быть истолкованы как знаки ироничного цитирования чужой речи или как эквивалент метатексто-вой формулы если можно так сказать. Отрицательные обозначения творческих профессий - неактер, непоэт, нехудожник - получают дополнительный семантический признак 'плохой': 'плохой актер', 'плохой поэт', 'плохой художник'.
При использовании отрицательных профессиональных номинаций актуализируются коммуни-
кативные роли. Слово непоэт, как правило, употребляется по отношению к 3-му лицу, о котором говорят сами поэты: ярлыки неактер, нехудожник, непоэт маркируют профессиональную речь: «Он предстает как „плохой художник" или -даже вернее - как нехудожник, как пустой референт» («Звезда», 2000) [9]. Нематематиками и нелингвистами чаще становятся адресаты, которым что-то пытается объяснить представитель науки: «...мы попытаемся в самых общих чертах объяснить читателю-нематематику, в чем состоит проблема» («Новый мир», 2007) [9]. Эти слова могут рассматриваться в качестве маркеров научно-популярного стиля. Написания неврач, немедик, неинженер появляются в речи профессионалов как дополнительный аргумент ценности своей профессии-ремесла: «Я врач, потому что в нашей стране обычному человеку без особых денег быть неврачом просто опасно» (КП, 2012.09.06) [9]; «Но современный человек должен уметь пользоваться справочными материалами, в которых приведены сведения по работе организма и указаны пределы компетенции немедика» (КП, 2002.12.17) [9].
Высокая частотность слитного написания нерезидент объясняется его терминологическим значением: это финансовый термин, обозначающий не только человека (физическое лицо), но и организацию (юридическое лицо) в их отношении к стране проживания (или активной деятельности) и ее налоговому законодательству. Слово негражданин также является термином, но имеет отношение к юридической системе другого государства, и в какой-то степени его можно считать экзотизмом. Результаты поиска на на сайте компании «КонсультантПлюс» говорят о редком использовании слитного написания негражданин в специальных юридических текстах: на 160 тыс примеров раздельного приходится 23 примера слитного написания. Часть из них касается римского права, в котором негражданин имеет специальное значение и синонимично слову перегрин: «Всякий негражданин, всякий иностранец, принципиально рассматривался как hostis, как враг, стоящий вне правового общения, могущий быть захваченным в плен и, таким образом, быть превращенным в раба» [12]. Ряд примеров слитного написания негражданин связан с документами современного международного права, включая «Европейскую конвенцию о гражданстве» [23]. Можно сделать вывод, что в юридических текстах РФ термин негражданин практически отсутствует.
В печатных СМИ написания негражданин, нееврей, немосквич выражают понятия, актуальные для отдельных регионов: неграждане - для При-
балтики, неевреи - для Израиля, немосквичи - для Москвы: «. я сам немосквич, но, прожив три года в столице, успел к ней привыкнуть» («Советский спорт», 2004.08.05); «...решение, принятое ЦИК Латвии, может положительно сказаться на проблеме неграждан» (Известия, 2012.11.01) [9]. Частотность данных существительных отражает повышенный интерес СМИ к соответствующим социальным проблемам. Точно так же когда-то была актуальной антитеза марксист / немарксист, коммунист / некоммунист. Семантика таких слов определяется контекстом, что характерно для окказионализмов. Количественные характеристики слов обусловлены функционально-стилистической природой контекста. Поскольку публицистика - продукт массового производства, любые языковые «находки» подхватываются и быстро распространяются среди участников общения, превращаясь в штамп. Художественный текст, напротив, нацелен на индивидуальное словоупотребление, на нарушение стереотипов. Следовательно, окказиональная лексика в языке СМИ должна воспроизводиться чаще, чем в поэзии.
Окказиональная лексика давно стала объектом лингвистического описания. По словам О. Г. Ревзиной, «сложилась устойчивая научная топика: что считать окказиональным словом в отличие от неологизма, является ли потенциальное слово окказиональным или не является, каковы „художественные функции" окказиональных слов» [15, с. 307]. Обобщая и развивая «аргументацию оправдания», О. Г. Ревзина утверждает, что создание окказионализма в условиях реальной речевой деятельности это - «высвобождение человека из-под власти языка» [15, с. 306]. Этим объясняется активное функционирование окказионализмов не только в поэтической, но и в разговорной, публицистической и даже научной и официально-деловой речи. Создаваемые 'здесь и сейчас' слова «вновь и вновь подтверждают семантику личностного отношения к языку и свободы от его власти» [15, с. 306]. Обращая внимание на появление одних и тех же окказионализмов у разных авторов, О. Г. Ревзина говорит о «стратегии забывания», которая «отвечает факту незначимости конкретного результата на фоне гораздо более глубокой и сущностно важной для человека функции» [15, с. 306].
В связи с этим возникает вопрос о необходимости фиксирования окказиональной лексики в словарях. Речь идет не о словарях окказиональной лексики. Краткий аналитический обзор такого рода словарей представлен, в частности, в статье М. А. Пахомовой [11, с. 79-87]. Речь идет о нор-
мативных словарях современного русского языка, среди которых центральное место занимают орфографические и толковые словари, адресованные широкому кругу пользователей, создающих письменные тексты в разных стилях и жанрах и старающихся соблюдать нормы русского языка.
«Составители толковых словарей, - пишет Е. А. Земская, - не стремятся включить в словарь все слова этого рода, а дают лишь наиболее употребительные из них («реальные» слова), указывая на широкие возможности образования подобных слов» [6, с. 235]. В качестве примера подобного описания окказиональной лексики исследователь приводит фрагменты из словаря Д. Н. Ушакова. Однако данный словарь создавался в первой половине XX века. С тех пор многое изменилось: возросла интенсивность публичных речевых действий, в геометрической прогрессии увеличивается количество текстов, совершенствуются технические возможности книгоиздания, развивается лексикографическая практика. Тем не менее не утратило своей актуальности замечание Н. И. Фельдман, что окказиональные слова «попадают в словари, но попадают несистематично, без соответствующих помет, без подачи их в качестве слов особой категории» [21, с. 67]. Отсутствие единого подхода (даже в рамках одного словаря) к описанию окказионализмов создает трудности для тех, кто пытается следовать рекомендациям словарей, и в какой-то степени вызывает недоверие у неспециалистов к серьезным и авторитетным изданиям.
Назначение «Правил русской орфографии и пунктуации» и нормативных словарей заключается не только в учете уже выявленных фактов письменной речи, но и в рекомендациях, которыми должны пользоваться составители учебных и экзаменационных материалов по русскому языку, создатели юридических документов и других текстов, не являющихся индивидуально-авторскими, не позволяющих свободно использовать элементы языковой игры. Справочник по правописанию не может помочь «пишущему разграничить приставку не- и частицу не и на основе этого выбрать слитное или раздельное написание» [14, с. 151]. Пишущий, не являясь лингвистом, может забыть такие термины, как приставка и частица, но он должен осознавать границы слова, и помочь ему в этом должны толковые словари, объясняющие, в чем заключается идиоматичное лексическое значение того слова, которое признано общеупотребительным, соответствующим лексико-стилистическим нормам русского литературного языка.
Лексико-грамматическая группа личных существительных с отрицательной приставкой не- неоднородна по своему составу, если иметь в виду степень употребительности входящих в нее слов. Ядро группы составляют слова с негативной оценкой человека: недруг, недоброжелатель, неприятель, нелюди. К ним примыкают актуальные для современной России отрицательно-оценочные номинации неспециалист и непрофессионал. Особый сегмент составляют термины нерезидент и негражданин. В зоне переходности между словом и фразеологизмом остаются выражения не жилец и не ровня. Малочисленная группа личных существительных с приставкой не разрастается за счет не поддающихся учету окказионализмов (потенциальных слов), отражающих коммуникативную установку говорящего на противопоставление своей социальной роли - другим. В известной степени эта установка конкретизирует антитезу «свой - чужой», приобретающую актуальность в напряженные моменты развития общества.
Окказионализмы типа неврач, неинженер трудно считать творческим развитием русской лексики, поскольку модель их образования отличается простотой, незамысловатостью формы и очевидностью семантических трансформаций. В нормативных словарях, к сожалению, нет единого подхода к освещению данной лексико-грамматической группы. Проблема правописания подобных слов выходит за пределы орфографии: с одной стороны, в область этических и нравственных законов, а с другой - в общелингвистическое пространство, где взаимодействуют лексико-фразеологические и синтаксические способы выражения отрицания.
Библиографический список
1. Букчина, Б. З., Сазонова, И. К., Чельцова, Л. К. Орфографический словарь русского языка [Текст] / Б. З. Букчина, И. К. Сазонова, Л. К. Чельцова. - М., 2016.
2. БАСРЯ - Большой академический словарь русского языка. Т. 12. [Текст]. - М. - СПб., 2009.
3. БОСРЯ - Большой орфографический словарь русского языка [Текст]. - М., 2003.
4. Глазков, Н. И. Избранное [Текст] / Н. И. Глазков. - М., 1989.
5. Декларация принципов толерантности. Резолюция 5.61 генеральной конференции ЮНЕСКО от 16 ноября 1995 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// www.tolerance/ru.
6. Земская, Е. А. Современный русский язык. Словообразование [Текст] / Е. А. Земская. - М., 2006.
7. Еськова, Н. А. Краткий словарь трудностей русского языка [Текст] / Н. А. Еськова. - М., 2008.
8. ЛЭС - Лингвистический энциклопедический словарь [Текст]. - М., 1990.
9. НКРЯ - Национальный корпус русского языка. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://search.ruscorpora.ru.
10. ОСРЯ - Орфографический словарь русского языка [Текст]. - М., 1986.
11. Пахомова, М. А. Окказиональные слова и словари окказионализмов [Текст] // Rhema. Рема. -2013. - № 3.
12. Покровский, И. А. История римского права (1913). [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// www.civil.consultant.ru
13. Правила русской орфографии и пунктуации (1956). [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http ://new. gramota. ru
14. Правила русской орфографии и пунктуации. Полный академический справочник [Текст]. - М., 2006.
15. Ревзина, О. Г. Поэтика окказионального слова [Текст] // Язык как творчество / О. Г. Ревзина. - М., 1996.
16. РОС - Русский орфографический словарь [Текст]. - М., 2007.
17. Русское правописание сегодня: О «Правилах русской орфографии и пунктуации» [Текст]. - М., 2006.
18. СТСРИ - Словарь-тезаурус современной русской идиоматики [Текст]. - М., 2007.
19. СТСРЯ - Современный толковый словарь русского языка [Текст]. - М., 2004.
20. ТСРЯ - Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов [Текст]. - М., 2011.
21. Фельдман, Н. И. Окказиональные слова и лексикография [Текст] // Вопросы языкознания. - 1957. -№ 4.
22. ФСРЯ - Фразеологический словарь русского языка [Текст]. - М., 1986.
23. КонсультантПлюс: справочная правовая система [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.consultant.ru.
Bibliograficheskij spisok
1. Bukchina, B. Z., Sazonova, I. K., Chel'cova, L. K. Orfograficheskij slovar' russkogo jazyka [Tekst] / B. Z. Bukchina, I. K. Sazonova, L. K. Chel'cova. - M., 2016.
2. BASRJa - Bol'shoj akademicheskij slovar' russ-kogo jazyka. T. 12. [Tekst]. - M. - SPb., 2009.
3. BOSRJa - Bol'shoj orfograficheskij slovar' russ-kogo jazyka [Tekst]. - M., 2003.
4. Glazkov, N. I. Izbrannoe [Tekst] / N. I. Glazkov. -M., 1989.
5. Deklaracija principov tolerantnosti. Rezoljucija 5.61 general'noj konferencii JuNESKO ot 16 nojabrja 1995 g. [Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http:// www.tolerance/ru.
6. Zemskaja, E. A. Sovremennyj russkij jazyk. Slovoobrazovanie [Tekst] / E. A. Zemskaja. - M., 2006.
7. Es'kova, N. A. Kratkij slovar' trudnostej russkogo jazyka [Tekst] / N. A. Es'kova. - M., 2008.
8. LJeS - Lingvisticheskij jenciklopedicheskij slovar' [Tekst]. - M., 1990.
9. NKRJa - Nacional'nyj korpus russkogo jazyka. [Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://search.ruscorpora.ru.
10. OSRJa - Orfograficheskij slovar' russkogo jazyka [Tekst]. - M., 1986.
11. Pahomova, M. A. Okkazional'nye slova i slovari okkazionalizmov [Tekst] // Rhema. Rema. - 2013. - № 3.
12. Pokrovskij, I. A. Istorija rimskogo prava (1913). [Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http:// www.civil.consultant.ru
13. Pravila russkoj orfografii i punktuacii (1956). [Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://new.gramota.ru
14. Pravila russkoj orfografii i punktuacii. Polnyj akademicheskij spravochnik [Tekst]. - M., 2006.
15. Revzina, O. G. Pojetika okkazional'nogo slova [Tekst] // Jazyk kak tvorchestvo / O. G. Revzina. - M., 1996.
16. ROS - Russkij orfograficheskij slovar' [Tekst]. -M., 2007.
17. Russkoe pravopisanie segodnja: O «Pravilah russkoj orfografii i punktuacii» [Tekst]. - M., 2006.
18. STSRI - Slovar'-tezaurus sovremennoj russkoj idiomatiki [Tekst]. - M., 2007.
19. STSRJa - Sovremennyj tolkovyj slovar' russkogo jazyka [Tekst]. - M., 2004.
20. TSRJa - Tolkovyj slovar' russkogo jazyka s vkljucheniem svedenij o proishozhdenii slov [Tekst]. -M., 2011.
21. Fel'dman, N. I. Okkazional'nye slova i leksikografija [Tekst] // Voprosy jazykoznanija. - 1957. -№ 4.
22. FSRJa - Frazeologicheskij slovar' russkogo jazyka [Tekst]. - M., 1986.
23. Konsul'tantPljus: spravochnaja pravovaja sistema [Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://www.consultant.ru.
Reference List
1. Bukchina B. Z., Sazonova I. K., Cheltsova L. K. Russian Spelling Dictionary / B. Z. Bukchina, I. K. Sazonova, L. K. Cheltsova. - M, 2016.
2. BASRYa - Big Academy dictionary of Russian. V12. - M - SPb., 2009.
3. BOSRYa - Big spelling dictionary of Russian. - M, 2003.
4. Glazkov N. I. Selected. - M, 1989.
5. Declaration of tolerance principles. The resolution 5.61 UNESCO General Conferences of November 16, 1995 [An electronic resource]. - Access mode: http:// www.tolerance/ru.
6. Zemskaya E. A. Modern Russian. Word formation. -M, 2006.
7. Eskova N. A. Abridged dictionary of difficulties in Russian. - M, 2008.
8. LES - Linguistic encyclopedic dictionary. - M, 1990.
9. NKRYa - National case of Russian. [Electronic resource]. - Access mode: http://search.ruscorpora.ru.
10. OSRYa - Spelling dictionary of Russian. - M, 1986.
11. Pakhomova M. A. Occasional words and dictionaries of nonce words // Rhema. Rheme. - 2013. - No. 3.
12. Pokrovsky I. A. History of the Roman right (1913). [Electronic resource]. - Access mode: http:// www.civil.consultant.ru
13. Rules of the Russian spelling and punctuation (1956). [Electronic resource]. - Access mode: http ://new. gramota. ru
14. Rules of the Russian spelling and punctuation. Full academic reference book. - M, 2006.
15. Revzina O. G. Poetics of an occasional word // Language as creativity / O. G. Revzin. - M, 1996.
16. ROS - the Russian spelling dictionary. - M, 2007.
17. Russian spelling today: About «Rules of the Russian spelling and punctuation». - M, 2006.
18. STSRI - Dictionary thesaurus of modern Russian idiomatics. - M, 2007.
19. STSRYa - Modern explanatory dictionary of Russian. - M, 2004.
20. TSRYa - The explanatory dictionary of Russian with inclusion of data on origin of words . - M, 2011.
21. Feldman N. I. Occasional words and lexicography // Linguistics questions. - 1957. - No. 4.
22. FSRYa - Phraseological dictionary of Russian. -M, 1986.
23. ConsultantPlus: legal reference system [An electronic resource]. - Access mode: http://www.consultant.ru.
Дата поступления статьи в редакцию: 13.01.2018 Дата принятия статьи к печати: 16.02.2018
