CC BY
67
ческую составляющие, коррелирующие между собой своими элементами, и имеют весьма разнообразные языковые и функциональные возможности в коммуникативном пространстве масс-медийного дискурса, что обусловлено закодированным в них миром смыслов, образов, символов, оценок. Апелляция к концептам прецедентных личностей в СМИ осуществляется в следующих коммуникативнопрагматических функциях: номинативной, эмотивно-оценочной и персуазив-ной.
Литература
Алещанова, И.В. Газетный текст как разновидность массово-информационного дискурса / И.В. Алещанова // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград: Перемена, 2000. С. 64 - 75.
Желтухина, М.Р. Содержание масс-ме-диального дискурса / М.Р. Желтухина // Коммуникативные аспекты современной лингвистики и методики преподавания иностранных языков. Волгоград: Волгогр. науч. изд-во, 2007. С. 164 - 168.
Зильберт, Б.А. Социопсихолингвисти-ческое исследование текстов радио, телевидения, газеты / Б.А. Зильберт. Саратов: Изд-во СГУ, 1986.
Зильберт, Б.А. Тексты массовой информации / Б.А. Зильберт. Саратов: Изд-во СГУ, 1991.
Карасик, В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс / В.И. Карасик. Волгоград: Перемена, 2002.
Красных, В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? / В.В. Красных. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.
Слышкин, Г.Г. Дискурс и концепт (о лингвокультурном подходе к изучению дискурса) / Г.Г. Слышкин // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград: Перемена, 2000. С. 38 - 45.
Слышкин, Г.Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты / Г.Г. Слышкин. Волгоград: Перемена, 2004.
Слышкин, Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе / Г.Г. Слышкин. М.: Academia, 2000.
Bucher, H.-J. Massenmediensprache, Kom-munikation, Medienkritik / H.-J. Bucher. Tbbin-gen, 1991.
Н.В. ПАЛАНЧУК (Волгоград)
КОНЦЕПТЫ «МУЖЧИНА»
И «ЖЕНЩИНА» В АНГЛИЙСКОЙ ДРАМЕ ЭПОХИ КОРОЛЕВЫ ЕЛИЗАВЕТЫ: ЖАНРОВАЯ СПЕЦИФИКА
Рассматривается жанровая специфика гендерной концептосферы, реализующейся в британском драматургическом дискурсе эпохи королевы Елизаветы. Выявлены различия в репрезентации гендерных концептов в комедиях, трагедиях и исторических хрониках, а также универсальные для всех жанров черты.
В наших предыдущих публикациях (Па-ланчук, 2006; Паланчук, 2007) была рассмотрена гендерная концептосфера, реализованная в драматургических дискурсах
В. Шекспира и К. Марло, и обнаружены гендерные асимметрии, характерные для английской картины мира эпохи королевы Елизаветы.
Целью данной статьи будет выявление зависимости между драматургическим жанром и реализуемой в нем гендерной кон-цептосферой. Мы исходим из гипотезы о том, что в комедиях, трагедиях и исторических хрониках гендерные концепты представлены по-разному. Для верификации этой гипотезы необходимо выяснить, в каком жанре гендерная концептосфера получает более детальную реализацию, где наиболее четко прослеживаются гендерные асимметрии и гендерная стереотипизация, а также зависит ли от жанра полнота раскрытия содержания концептов «мужчина» и «женщина». Материалом исследования послужили работы наиболее известных драматургов-елизаветинцев: все пьесы
В. Шекспира (32 пьесы), 7 пьес К. Марло, 3 пьесы Дж. Лили, 2 трагедии Т. Кида, а также пьеса, которую исследователи относят к совместному творчеству В. Шекспира и Флетчера, - Two Noble Kinsmen.
Начнем наш анализ с комедии. В литературном энциклопедическом словаре комедия определяется как «вид драмы, в котором характеры, ситуации и действие представлены в смешных формах или проникнуты комическим. <...> Комедия устремлена прежде всего к осмеянию безобраз-
© Паланчук Н.В., 2008
ного <...>: герои комедии внутренне несостоятельны, несообразны, не соответствуют своему положению, предназначению и этим выдаются в жертву смеху, который и развенчивает их, выполняя тем свою «идеальную» миссию» (ЛЭС: 161).
Главным отличием комедии от других жанров драмы является более детальное раскрытие концепта «женщина». Прежде всего, как отмечает Л. Пинский, роль комедийной героини более значима, чем трагедийной. В поздних комедиях, в согласии с господствующим любовным сюжетом и карнавально-игровым духом, героиня даже занимает иногда главное место (Пинский: 212). В некоторой степени это отражено и в названиях пьес. В пяти комедиях в название вынесена номинация женского концепта, выраженная либо женским именем собственным («Troilus and Cressida», «Sapho and Phao»), либо нарицательной лексемой гендерной тематики («Merry Wives of Windsor», «The Taming of the Shrew», «The Woman in the Moon»). Для сравнения отметим, что в названиях трагедий женский концепт встречается лишь трижды («Romeo and Juliet», «Antony and Cleopatra», «The Tragedy of Dido, Queen of Carthage»), а в названиях исторических хроник концепт «женщина» вообще отсутствует.
Комедии не являются исключением из общей андроцентричной ориентированности текстов рассматриваемой эпохи. Концепт «мужчина» актуализируется в них значительно чаще. Однако именно в этом драматическом жанре концепт «женщина» представлен наиболее полно. Так, на уровне гендерных лексем мы наблюдаем наибольшее количество номинаций и апелляций к концепту «женщина» сразу в трех тематических группах: «общие названия», «семейно-родственные отношения» и «род деятельности». Большое количество входов в концепт «мужчина» зафиксировано лишь в группе общих названий.
Во-вторых, в комедиях посредством фразеологических единиц и ситуативно-обобщающих высказываний наиболее ярко отражена картина семейных взаимоотношений, которые играют важную роль в раскрытии содержания данных концептов. Для иллюстрации приведем несколько примеров:
- She will keep no fool, sir, till she be married, and fools are as like husbands as
pilchers are to herrings, the husband's the bigger (Shakespeare: Twelfth Night, III, 2).
- For Cynthia is no stepmother to strangers (Lyly, Man in the Moon, V, 4).
- Let me give light, but let me not be light, For a light wife doth make a heavy husband... (Shakespeare: The Merchant of Venice, V, 1).
- Fare ye well at once; my bosom is full of kindness, and I am yet so near the manners of my mother, that upon the least occasion more mine eyes will tell tales of me (Shakespeare: Twelfth Night, II, 1).
Отметим, что во фразеологии гендерной тематики оба анализируемых концепта довольно часто выступают объектами описания. Их реализация носит обобщающий характер. С этим связана еще одна особенность комедий: в них аккумулируются практически все гендерные стереотипы, бытовавшие в эпоху Елизаветы. Особенно активной стереотипизации подвергалась женщина. Приведем примеры подобных стереотипов:
а) Женщины лживы и склонны к притворству:
TELLUS: Is it not possible for you, Endymion, to dissemble?
ENDYMION: Not, Tellus, unless I could make me a woman.
TELLUS: Why, is dissembling joined to their sex inseparable, as heat to fire, heaviness to earth, moisture to water, thinness to air?
ENDYMION: No, but found in their sex as common as spots upon doves, moles upon faces, caterpillars upon sweet apples, cobwebs upon fair windows (Lyly: Man in the Moon,
II, 1).
- And if the boy have not a woman's gift / To rain a shower of commanded tears, / An onion will do well for such a shift (Shakespeare: The Taming of the Shrew, I, 1).
б) Женщины болтливы и склонны к злословию:
MILETA: Why, will you have women's love in their tongues?
PHAO: Yea, else do I think there is none in their hearts. [] Because there was never anything in the bottom of a woman's heart that comes not to her tongue's end (Lyly: Sahpo & Phao, III, 4).
- The very wasp of all women, whose tongue stings as much as an adder's tooth? (Lyly: Man in the Moon, V, 4).
в) Женщины кокетливы:
- And see him dress'd in all suits like a lady (Shakespeare: The Taming of the Shrew, I, 1).
ANG.: Nay, women are frail too.
ISAB.: Ay, as the glasses where they view themselves... (Shakespeare: Measure for Measure, II, 4).
Основная функция комедии - высмеивание отрицательных черт. Именно этим объясняется столь высокая концентрированность в ней актуальных для эпохи стереотипов.
Противоположным комедии жанром является трагедия. Она определяется как «драматургический жанр, основанный на трагической коллизии героических персонажей, трагическом ее исходе и исполненный патетики <...>. Трагедия отмечена суровой серьезностью, изображает действительность наиболее заостренно, как сгусток внутренних противоречий, вскрывает глубочайшие конфликты реальности в предельно напряженной и насыщенной форме, обретающей значение художественного символа» (Михайлов 1987: 441).
Как мы уже отмечали, роль женщины в сюжете трагедии значительно меньше, чем в комедии. Однако в целом ряде трагедий («Othello», «Antony and Cleopatra», «Macbeth» «Queen Dido», «Soliman and Persida» и некоторые другие) значение героини достаточно велико, хотя явно уступает сюжетной роли героя. А в «Ромео и Джульетте» удельный вес партии Джульетты даже больший, чем Ромео (Пинский: 213).
В трагедиях, по сравнению с комедиями, разрыв между количеством апелляций к концептам «мужчина» и «женщина» значительно возрастает. Особенно это относится к тематическим группам «общие названия» и «термины родства», где количество входов в концепт «женщина» и самих наименований резко сократилось. Таким образом, уже на лексическом уровне наблюдается смена акцентов: для комедии более релевантны семейнобытовые отношения, для трагедии - социальные, где особую роль преобретает статус.
Следует отметить, что в трагедиях достаточно часто встречается вербализация уничижительной характеристики мужчин посредством использования женских лексем:
- Banish that ticing dame from forth your mouth, / And follow your foreseeing stares in all; / This is no life for men at arms to live, / Where dalliance does consume a Soldiers strength, / And wanton motions of alluring eyes, Effeminate our minds inur'd to war (Marlow: Dido, IV, 3).
- ... he fishes, drinks, and wastes / The lamps of night in revel; is not more manlike / Than Cleopatra; nor the queen of Ptolomy / More womanly than he (Shakespeare: Antony and Cleopatra, I, 4).
На уровне фразеологии мы также наблюдаем ряд отличий. Концепт «мужчина» в основном выступает субъектом и характеризуется через описание конкретных персонажей:
- The man that I do eye where ere I am, / Whose amorous face like Pean sparkles fire, / When as he buts his beams on Floras bed, / Prometheus has put on Cupids shape, / And I must perish in his burning arms. (Marlow: Dido, III, 4).
- Whose face has been a grind-stone for men's swords, / His hands are hacks, some fingers cut quite off; / Who when he speaks, grunts like a hog, and looks / Like one that is imploy'd in Catzerie / And crosbiting, such a Rogue / As is the husband to a hundred whores (Marlow: Jew, IV, 3).
Характеристика же концепта «женщина», напротив, зачастую носит обобщающий характер, а стереотипизация женских качеств, как и в комедиях, здесь не менее актуальна, хоть и не столь частотна:
- O cruel women's hearts, / That imitate the Moon in every change, And like the Planets ever love to range (Marlow: Dido, III, 3).
- You speak like a green girl, / Unsifted in such perilous circumstance (Shakespeare: Hamlet, I, 3).
- Lend me a fool's heart and a woman's eyes, / And I'll beweep these comforts (Shakespeare: Timon of Athens, V, 1).
Следующий драматический жанр - историческая хроника. «Хроника - литературный жанр, содержащий изложение исторических событий в их временной последовательности» (Эпштейн: 487). В эпоху Возрождения материалы хроник использовались в художественных целях. Примером могут служить некоторые произведения
В. Шекспира, сюжет которых основан на «Хрониках» Ф. Холиншеда. Подобная тенденция была связана с постановкой важной для той эпохи проблемы «человек перед лицом времени» (Эпштейн: 487). Такие произведения получили название исторических хроник.
Ссылаясь на исторические хроники, Томас Нэш отмечал: «Содержание пьес в большей части заимствовано из наших английских хроник, они возрождают мужест-
венные деяния наших предков, давным-давно погребенных в заржавелых доспехах и изъеденных червями книгах; они поднимают их из могил забвения и выводят их перед всеми, дабы они могли заявить о своих давних заслугах; и что могло бы послужить более горьким упреком нашему изнеженному, низко павшему времени?» (цит. по: Аникст: 121). В этом высказывании как нельзя лучше отражена суть исторических хроник. Оно объясняет тот факт, что роль женщины в этих пьесах о «мужественных деяниях» малозначительна и эпизодична. Поэтому закономерно, что на уровне гендерных лексем концепт «мужчина» представлен в исторических хрониках еще более детально, чем в трагедиях, в то время как концепт «женщина» актуализируется в данном жанре гораздо реже. Именно в исторических хрониках мы наблюдаем наибольший разрыв между количеством номинаций и числом апелляций к концептам «мужчина» и «женщина» во всех тематических группах. Особенно это заметно в группах «титулы и формы обращения» и «род деятельности». Ни в одном другом драматическом жанре мы не наблюдаем столь высокого количества апелляций к концепту «мужчина» в группе «титулы и формы обращения». Одних только форм обращения к королю здесь насчитывается свыше тридцати.
Как и в трагедиях, наиболее частотными фразеологизмами являются те, в которых мужчина выступает субъектом и в которых представлены основные черты его характера, внешности как с положительной, так и с отрицательной стороны. Отметим, что в данной группе фразеологических единиц с отрицательной коннотацией значительно больше.
- But Lady go with us to Tamburlaine, / And thou shall see a man greater than Mahomet, / In whose high looks is much more majesty / Than from the Concave superficies, / Of Jove's vast palace the imperial Orb, / Unto the shining bower where Cynthia sits, / Like lovely Thetis in a Christall robe: / That treadeth Fortune underneath his feet, / And makes the mighty God of arms his slave... (Marlow: 2nd Part of Tamburlaine the Great,
III, 4).
- Edward and Richard, like a brace of greyhounds / Having the fearful flying hare in sight, / With fiery eyes sparkling for very wrath... (Shakespeare: 3rd Part of King Henry, VI, II, 5).
- Let frantic Talbot triumph for a while, / And like a peacock sweep along his tail (Shakespeare: 1st Part of Henry VI, III, 3).
В отличие от лексического уровня во фразеологизмах концепт «женщина» представлен достаточно широко. Чаще всего женщина выступает объектом и во фразеологических единицах и обобщающих высказываниях данной группы. Как и в других жанрах, отражаемые представления о представительницах женского пола стерео-типизированы:
- O, he is as tedious / As a tired horse, a railing wife... (Shakespeare, 1st Part of Henry IV, III, 1).
- So that this land, like an offensive wife / That hath enrag'd him on to offer strokes, / As he is striking, holds his infant up / And hangs resolv'd correction in the arm / That was uprear'd to execution (Shakespeare, 2nd Part of King Henry IV, IV, 1).
- Show me the very wound of this ill news; / I am no woman, I'll not swound at it (Shakespeare, King John, V, 6).
- Why stand we like soft-hearted women here, / Wailing our losses... (Shakespeare, 3rd Part of King Henry VI, II, 3).
Примечательно, что во всех жанрах отражено большое количество стереотипов, связанных с женщинами. Стереотипизация же мужчин осуществляется в основном в комедиях и происходит не столь интенсивно. Это связано с тем, что в целом мужчинам приписывается больше положительных качеств, а женщина же, как отмечает С. де Бовуар, есть «начало отрицательное, суждения о ней имеют характер оговорок, ее качества как бы стоят особняком и никак не соотносятся с мужскими» (цит. по: Анти-нескул: 34).
Подведем итоги.
1. Реализация гендерных концептов в английском драматургическом дискурсе эпохи королевы Елизаветы обладает определенной жанровой спецификой.
2. В комедиях концепт «женщина» актуализируется значительно чаще, чем в трагедиях и исторических хрониках. Это отражено как в сюжетной линии пьес, так и в большом разнообразии средств апелляции к концепту. Кроме того, в комедиях хорошо раскрыты семейно-бытовые взаимоотношения мужчин и женщин, а также ярко отражены гендерные стереотипы.
3. Репрезентация гендерных концептов в трагедиях и исторических хрониках во многом схожа. Женская роль здесь менее
значима. И если в отдельных трагедиях героини могут относиться к важнейшим образам, то в исторических хрониках большинство женских ролей эпизодичны. В обоих жанрах на лексическом уровне концепт «женщина» представлен фрагментарно, а концепт «мужчина», напротив, более детально. Особенно ярко это проявляется в исторических хрониках. На уровне фразеологии отмечается объектность концепта «женщина» и субъектность концепта «мужчина». Более того, характеристика женщин здесь чаще всего носит обобщающий характер и соотносится со всеми представительницами слабого пола. Концепт «мужчина», наоборот, чаще всего характеризуется через качества конкретных персонажей.
4. В ходе исследования были выявлены и универсальные для всех жанров черты. Во-первых, во всех жанрах доминирует концепт «мужчина». Во-вторых, наиболее полное отражение получают стереотипы, связанные с женскими качествами. В разных жанрах эти стереотипы сходны. Мужские персонажи описываются более разнообразно. Стереотипизации мужчины подвергаются редко.
Литература
Аникст, А. Шекспир / А. Аникст. М., 1964.
Антинескул, О.Л. Гендер как параметр текстообразования / О.Л.Антинескул. Пермь, 2001.
Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М., 1987.
Михайлов, А.В. Трагедия / А.В. Михайлов // Лит. энцикл. словарь / под общ. ред.
B.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М., 1987.
C. 487.
Паланчук, Н.В. Социальный статус женщины в драматургическом дискурсе В. Шекспира / Н.В. Паланчук // Единицы языка и их функционирование. Саратов, 2006. С. 271 - 278.
Паланчук, Н.В. Сравнительный анализ гендерных концептосфер в драматургических дискурсах В. Шекспира и К. Марлоу / Н.В. Паланчук // Меняющаяся коммуникация в меняющемся мире. Волгоград, 2007.
С. 179 - 182.
Пинский, Л.Е. Шекспир. Основные начала драматургии / Л.Е. Пинский. М., 1971.
Эпштейн, М.Н. Хроника / М.Н. Эпштейн // Лит. энцикл. словарь / под общ. ред.
B.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М., 1987.
C. 487.
В.М. РАДВАН (Астрахань)
ОЦЕНОЧНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ КОНЦЕПТА «COOL»
В АМЕРИКАНСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ (НА МАТЕРИАЛЕ АФОРИЗМОВ И ОЦЕНОЧНЫХ СУЖДЕНИЙ)
Рассматриваются оценочные характеристики
концепта «cool», выделенные в результате
анализа афоризмов и оценочных суждений.
Концепт «cool» является сложным ментальным образованием, в котором выделяются образно-перцептивная, понятийная и ценностная составляющие (Карасик, 2004: 109). Именно выделение ценностного компонента является важным для характеристики любого культурно значимого концепта, а особенно одного из ключевых концептов американской лингвокультуры, которым является концепт «cool».
Материалом исследования послужили данные сплошной выборки афоризмов и высказываний выдающихся людей американских сайтов. Выбор данных высказываний для выявления оценочного компонента обусловлен тем, что в афоризмах и оценочных суждениях четко оформлены культурные ценности общества, разделяемые теми или иными социальными группами. Критерием отбора послужило наличие в составе высказываний понятий, ассоциирующихся с концептом «cool», которые были выявлены в результате анализа лексических единиц, фразеологизмов и паремий.
К афоризмам относятся высказывания выдающихся людей прошлых столетий и нашего времени. Вклад этих людей в культуру своего народа очень велик. Они не только отражают систему ценностей, характерных для той или иной лингвокультуры, но и формируют эти ценности.
Мы считаем необходимым отметить, что не все собранные высказывания являются результатом творчества представителей американской лингвокультуры, но тот факт, что они указаны в сборниках на американских сайтах, дает нам возможность предположить, что они используются в речи американцев и в определенной мере отражают их взгляд на мир и отношение к жизни.
© Радван В.М., 2008
