CC BY
11
А. Ю. Фильченко. К вопросу о несформированности прилагательного как одного из характерных.
4.Функция- носитель функции. 13. *?ис "быть", "стоять" в пумп. ича "стоять" в ича-дингди "стою", уе-ича-дингду "стоишь", аду-ича-дингду "стоит", кот. Ьичота "было (есть, будет)" - *си/се "человек, существо" в кег. с'ен "люди" (н - суффикс мн. ч.), ар. пай-син "народ". 14. *ус "быть, имеется" в кет. ус'лнг, юг. у'сл "есть, имеется", пумп. ам-ут "нет" (букв, ам + ут "не-имеется") -*су "человек, люди" в асс. алчин-тамшу "100" (букв. "10" х "10" = "10 человек" х "10 человек"). 15. *ит "арги-шить" в кет. итанг "арпишить" - *ти/гэ "человек, существо", те "человек, люди" в кап. алт(е)-тамши "100" (букв. "10 человек" х "10 человек"); кет. кь нт/ къ'нте, юг. хънты "муравей" при кап. хон "жук", муравьи в силу высокой организации мыслятся как род "людей".
5. Действие-продукт. 16. *пат/плт "щелкать, трескать (ся), раскалывать, дробить, крошить" в кет. ЬлтлейЛгьтлей/Ьытрей "трескать (ся), хрустеть", юг. фа-тилей "щелкать, раскалывать" и т. д. - тип/геп/гэп "желе-
зо" (отражение металлургической стадии холодной ковки, когда самородные металлы вьщрабливапись. выкрашивались из каменной породы). Ср. еще *тап "колесо, обруч". Семантическое соотношение "колесо" - "металл (медь, железо)" - обычно.
6. Исходный материал /объект - продукт, результат; причина - следствие. 17. *ди?/де? (к() "рыба, язь" в кот. тиг/гег/ге:г/ге:х "рыба", юг. де: "язь"; *ти? (к() "рыба, червь" в ар. ил-ти "рыба", ю.-имб. у-тиУ, мн.ч. у-тин "червь", кур. а-тенг, бак. а-тий, ю.-имб. а-тиУ, мн.ч. кет. а-тен "вьюн" - *нд/ит "рыба, юкола, еда" в кет., юг. итн "юкола", ар. ит "рыба" в ит-пугай "хвост", ит-бугей (ит "рыба" + бугей "хвост"), ар. итпек/итп'ак, кан. итпак. кот. итпак, асс. итпак "хлеб" (букв, "еда" + пак < *бо?к "огонь, жарить, печь"). Соотношение "рыба, мясо, еда" - обычно в енис. языках, а без выпечки хлеба не приготовить.
А. Ю. Фильченко
л
К ВОПРОСУ О НЕСФОРМИРОВАННОСТИ ПРИЛАГАТЕЛЬНОГО КАК ОДНОЙ ИЗ ХАРАКТЕРНЫХ
ЧЕРТ ЯЗЫКОВ АКТИВНОЙ ТИПОЛОГИИ
Наряду с лексикализованностью имени существительного и глагола, характерными чертами языков активной типологии, является невполне сформированное как часть речи прилагательное [Г.А. Климов, 1977: 82].
На это указывал, в частности П.К. Животиков, утверждая, что категория имен прилагательных в хантыйском языке морфологически характеризуется нечетко. Это выражается в "отсутствии склонения, почти полном отсутствием морфологически выраженных степеней сравнения, наличием большой группы логических, морфологически неоформленных прилагательных" (Животиков, 1942: 61]. Процесс выделения и оформления прилагательных в самостоятельную грамматическую категорию происходит на наших глазах.
Имена прилагательные можно разделить на две группы: 1) прилагательные, выраженные основным падежом имени существительного, выступающего в роли прилагательного (определения) (шурышк.): «ош хот "городской дом" (ср. вош "город"), унт ёх "лесные люди" (ср. унт "лес"); 2) слова, обозначающие самостоятельно какие-либо признаки предметов: уны (ун) "большой", васъ "тонкий"; к этой же труппе относятся прилагательные на -ынг: маркынг "крылатый" (ррмарк "крыло"), тасинг "богатый" (сртасъ "товар") [Животиков, 1942: 61].
В васюганском диалекте чаще всего в роли определения выступают существительные в различных падежах, [поХСРВ]:
а) существительное в основном падеже: дмп к, ат "собачья будка", дмп сеха "собачья упряж" (ср. дмп "собака"); дчдх к,отал "морозный день" (ср. дчдх "мороз"); вах кёр "железная печка"(ср. вах "железо"); ей к,ырак, "желчный пузырь"(ср. ей "желчь"), ёхряк тахы "вольче ме-сто"(ср. ёхряк "волк"); кдрток пахрын "картофельная бот-
ва" (ср. корток "картофель"); кдряс тонтах "твердая ломкая береста (кдряс "сказочная птица с железным клювом")"; кёй пам "болотная трава" (кёй "болото") и др.;
б) существительное в комитативно-инструменталыюм падеже (суффикс -ан, , -ян, , -ын,)\ он,тан, "ребристый (с ребром)", кэл,дчин, "с калачом", вент,ан, "поясничный", воян "жирный", вонтан, "таежный", итн, "душевный", ихкян, "медвежий", кдмлдкян, тахы "россомашье место", кёян, "болотистый", кёйкин, тахы "комаринное место". кёлдн, "словесный (со словом)", кёрян, "ногастый (с ногами)" и др.;
в) существительное в каритиве, транслативе или отложительно-продольном падеже (часто со значением отсутствия, недостатка признака) суффикс -ак, , -ок, . -ак; -ах, -dx, -dx; -ау, -ду, -ду:. ан.алах "комолый", вал.ак, "косой", кёлдк "полный, открытый", кярчдх "резкий, грубый", к.арах к,an "пустой дом", к,онк,артах "сухой, грубый", рёхтах "бодрый, резвый" и т. д.
Часто встречаются образования, условно называемые нами прилагательными, построенные с помощью показателя неодушевленности от. Обращает на себя внимание частотность употребления этой конструкции со словами, обозначающими время суток, сезон и т. п.: ён.ы от "летний" (ён, "лето"), umni от "вечерний", kwui.i от "жадный", к,олн,ы от "завтрашний" (к,олтан, "завтра"), к,отал пел,ки от "полуденный" (к, отал пел, ак "полдень"), малахалы от "вчерашний" (малахап "вчера"), кат охты от "потолочный" (к,am охты "потолок"), лита от "похожий".
Незавершенность процесса формирования прилагательного хорошо иллюстрируется тем обстоятельством, что, выделяясь семантически и отчасти синтаксически,
Вестник ТГПУ, 1998. Выпуск 6. Серия: ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ)
последнее еще не обладает своей морфологией и по существу не имеет своих словообразовательных характеристик, что типично для языков активной типологии [Климов, 1977: 83].
С несформированностью в активных языках имени прилагательного связана и следующая черта: фактически повсеместное атрибутивное употребление субстантивов с соответствующей ассоциативной семантикой [Климов, 1977: 107]. Так, например, описывая ирокезский язык-сенека- Н. Хольмер пишет, что здесь "прилагательное" часто не отличимо от имени: kanguu "дикий зверь" и "дикий" (и 'sun kanguu "дикий индюк") [Holmer, 1952: 28]. Абсолютно аналогична ситуация в хантыйском языке (по крайней мере на материале васюганского, ваховского, приуральского диалектов): нюр "кожа; голый", кёх Л'ка-мень; каменный, твердый ", вах "железо; железный, твердый", кёрдс "сказочная птица с железным клювом, железо; железный, острый, твердый, грубый, ломкий", нёх(в)и "свет, огонь; белый" и т.д. То же явление отмечается В.Штайницем, "прилагательное в хантыйском языке по сути не сложилось в четкоотграничиваемую самостоятельную часть речи, одно и то же слово может использоваться и в качестве того, что в нашем понимании представляет собой прилагательное, и как существительное, например: mm "белый, светлый; свет, огонь"; atdm "плохой; плохой человек, подлец". Во флексии прилагательное и существительное не дифференцируется. Итак можно сказать, что морфологическая категория прилагательного (приемущественно существительные в функции определения) находится в зачаточном состоянии." [Steinitz, 1950:48] (перевод автора).
. Если, как отмечал ГА. Климов [1977: 106], в соответ-свии со сложившейся отечественной традицией определять части речи как морфологизованные части предложения, то говорить о сформированное™ здесь класса имен прилагательных было бы преждевременным. В пользу подобной точки зрения может свидетельствовать и обычное для хантыйского языка отсутствие каких-либо словообразовательных аффиксов, свойственных исключительно прилагательному. Исключение составляет точка зрения Н.И. Терешкина, приводящего следующие группы словообразовательных форм прилагательных: ^прилагательные, образованные с помощью суффикса -ан, , -дн, и
обозначающие признак предмета, который в нем (в предмете) содержится или так или иначе наличествует. Прилагательные эти образуются большей частью от существительных и лишь в небольшом колличестве -ог глаголов: н 'оуын, "упитанный" (н 'оуы "мясо"), ндмедн, "умный" (ндмде "ум, память") и т. д.; 2) прилагательные, образованные с помощью суффикса -лду, -лоу и обозначающие признак, которым предмет не обладает или которого он лишен. Эти прилагательные образуются также главным образом от существительных и лишь в редких случаях от глаголов:4едпналду "несоленый, пресный" (сото "соль"), н'оуылду "тощий" {н'оуы "мясо"), нэшду "безымянный" (нам"имя"), ширму "хромой" (км#м"нога"), лдм/шу"нагой, голый" (пдмдлта "одеть, надеть") и т. д. [Терешкин, 1961: 56-57].
Однако же, по нашему мнению, все вышеупомянутые примеры с не меньшей вероятностью могли бы быть интерпретированы: 1) как существительное в комитативно-инструментальном падеже (суффикс -ан, , -ян, , -ын,)\ ан, тан, "ребристый (с ребром)", кэл,дчш, "с калачом", вот, "жирный", кён,т,дн, "ногтистый (с ногтями)", весен, эм-тар "мамонтовое озеро" и т. д., о чем свидетельствуют переводы составителя хантыйско-русского словаря М.К. Могутаева, когда на ряду с прилагательным дается как бы исходная форма "ребристый (с ребром)"; 2) существительное в каритиве, транслативе или отложительно-продольном падеже (часто в значении отсутствие, недостаток чего-то) суффикс -ак, . -дк, , -дк, ; -ах, -ох. -ах: -ау. -ду, -ду : ан.алах "комолый", вал,ак, "косой", кёлдк "полный, открытый", кярчдх "резкий, грубый", к,арах к,am "пустой дом", к,он,карпах "сухой, грубый"и т. д.
Столь противоречивые мнения, встречаемые в литературе относительно статуса имени прилагательного в хантыйском языке, служат отражением существующего положения вещей. Будучи по существу еще не вполне сформированным, прилагательное, несомненно, переживает здесь этап своего интенсивного становления.
Подводя итог вышеизложенному, отметим, что черты языков активной типологии в значительной мере проявляются и в настоящее время в диалектах хантыйского языка. Имя прилагательное находится на пути формирования.
Литература
1. Вернер Г.К. Реликтовые признаки активного строя в кетском языке IIВЯ. 1974. № 1977.
2. Животиков П.К. Очерк грамматики хантыйского языка. Ханты-Мансийск, 1942.
3. Карьялайнен К.Ф. Религия югорских народов (перевод с немецкого Н.В. Лукиной) том 1, Томск, 1994.
4. Климов Г.А. Типология языков активного строя. М., 1977. \
5. Осипова О.А. Общие следы активной структуры в склонении существительных в уральских, енисейских и индоевропейских языках II СФУ. 1988. № 3.
6. Русская Ю.Н. 1962.0 некоторых особенностях падежной системы приуральского говора хантыйского языка II Вопросы финно-угорского языкознания. Л., 1962.
7. Серебренников Б.А. Основные-линии развития падежной*) глагольной систем в уральских языках. М., 1964.
8. Скамейко P.P. Сязи З.И. Словарь хантыйско-русский и русско-хантыйский. Л., 1985.
9. Терешкин Н.И. Очерки диалектов хантыйского языка. Ч. 1,1961
10. Терешкин Н.И. Словарь восточно-хантыйских диалектов. Л., 1981.
11. Хайду П. Уральские языки и народы. М., 1985.
12. Castren М.А. Grammatik der samojedischen Sprachen. S. Pb., 1854.
13. Collinder B. Introduction to the Uralic Languages. 1965.
14. Holmer N. The Seneka Language. Copenhagen, 1952.
15. Karjalainen K.F. Grammatische Aufzeichnungen aus ostjakischen Mundarten. Bearbeitet und herausgegeben von E.Vertes. Helsinki, 1964.
16. Steinitz W. Ostjakische Grammatik und Chrestomatie. Leiptzig, 1950.
