CC BY
18
изучение божественного закона, записанного «в звездах и внутри человеческого сердца», и др. По мнению Й. Ратцингера, признаками подлинного диалога между христианами и мусульманами являются: искренность; глубокие знания друг о друге; радость как знак признания общих религиозных ценностей; уважение различий; стремление к миру и гармонии как проявление праведности (с. 14-15).
В заключение статьи автор описывает вклад Бенедикта XVI в развитие диалога католицизма и ислама. Во-первых, Й. Ратцингер предпринял попытку осмысления ислама во всей его сложности и «изнутри», исходя из логики и принципов самой этой духовной традиции, призывал к глубокому и вдумчивому отношению к религиям со стороны диалогических партнеров. Во-вторых, Бенедикт XVI рассматривал диалог христиан и мусульман не как одну из возможных, востребованных в современных условиях опций, а как необходимое выражение общего призвания служения человечеству, являющегося следствием веры в единого Бога. В-третьих, Бенедикт XVI призывал последователей ислама взять ответственность за экстремистские искажения своей традиции и «плохих мусульман», осудить эти проявления религии и бороться с ними, чтобы в мире существовал только «благородный ислам» (с. 15-16).
С.В. Мельник
2017.02.030. МОС Г.Д. ТРАНСЦЕНДЕНТНОЕ И ТРАНСЦЕНДИ-РОВАНИЕ В ТЕОЛОГИИ ОТЦА ДУМИТРУ СТАНИЛОЭ. MOS G.D. Transcendence and transcending in the theology of father Dumitru Staniloae // Dialogo: Conferences & journal. - Constanta, 2015. - Vol. 2, N 2. - P. 111-122.
Ключевые слова: философия религии, трансцендентное; (са-мо)трансцендирование; трансцендентальное; человек; теология, святость; тайна; крест; надежда; любовь.
Статья Григоре Дину Моса, доктора философии (PhD) факультета православной теологии румынского Университета Бабеш-Бойяи, посвящена понятию «трансцендентности» - ключевому для теологии известного румынского мыслителя ХХ в., «патриарха румынского богословия» протоиерея Думитру Станилоэ. Он определил отношение конечного человека к бесконечному Богу как «трансцендирование». Самотрансценденция человека - это выход
за собственные пределы к окружающим и в глубины самого себя, выход к тайне мира и существования в целом, завершающаяся фундаментальным актом трансцендирования к божественному Абсолюту. Это понятие используется почти во всех областях его богословия: гносеологии, антропологии, космологии, экклезиологии, мистагогии, эсхатологии; так же как и при обсуждении идей философов экзистенциалистов и персоналистов ХХ в. Согласно Стани-лоэ, трансценденция Бога проявляет себя как святость, в то время как Христос (Богочеловек) делает возможным акт человеческого трансцендирования - «истиной трансценденции». Реальная связь между трансцендентным и трансцендентальным подчеркивает хри-стологическое основание христианской антропологии.
Для отца Станилоэ человеческое самотрансцендирование детерминируется его тяготением к божественному Абсолюту, так же как и недостатком чувства удовлетворенности в этом мире. Рутинность жизни определяется им как отсутствие трансценденции, ад -как невозможность трансцендирования, гордыня как негативная и иллюзорная трансценденция. Тайна является признаком Трансцендентного, в то время как человек характеризуется бесконечным актом трансцендирований к своей собственной тайне, просвещенной тайной Бога. Слова и имена вещей означают трансцендирование, которое заставляет нас очистить наш разум и сделать это незамедлительно. Необходимость и значение акта трансцендирования подчеркивается образом Креста, который делает мир прозрачным, обнажая своего создателя.
Согласно Станилоэ, человек - это существо, которое переступает пределы времени посредством покаяния и надежды, в то время как Церковь есть имманентное, включающее в себя трансцендентное. Кроме того, он рассматривает Святые таинства как шаги в процессе трансцендирования из области тварного к области нетварного Абсолюта, направляющего нашу земную жизнь; а теологические добродетели (веру, надежду и любовь) как акты транс-цендирования, посредством которых человек предчувствует и предвкушает вечную жизнь. Любовь для румынского философа-богослова есть высший акт трансценденции, который дает человеку дар совершенства и полноты счастья.
В первом параграфе «Очертания понятий трансцендентного и трансцендирования в мысли отца Думитру Станилоэ» (р. 111-
112) Мос пишет, что отец Станилоэ использовал понятия «трансцендентное» и «трансцендирование» во многих своих исследованиях, произведениях и теологических письмах. Например, в книгах: «Иисус Христос или восстановление человека» (1943), «Вечный лик Бога» (1987), «Православное догматическое богословие» (1978). Его взгляды на трансцендентное формировались под влиянием философских идей таких мыслителей ХХ в., как: Лучиан Блага, Эвальд Бургер, Мартин Хайдеггер, Карл Ясперс, Эберхард Гризебах, Пьер Эммануэль, Эммануэль Мунир, Герберт Мюхлен, Жан Лакруа, Сёрен Кьеркегор и другие.
Станилоэ говорит о трасцендентности Бога по отношению к миру и человеку и самотрансцендировании человека к Богу в терминах бинарных оппозиций «нетварное / тварное» и «бесконечное / конечное». Кроме того, он наделяет трансцендентностью бесконечные божественные сущности, которые через инкарнацию Логоса и нетварные энергии могут перешагивать из собственной трансцендентности в мир. Постижение божественной трансцендентности на уровне сущности (вне касательства ипостасей и божественных энергий) всегда приводило к неразрешимой проблеме: либо трансцендентность Бога столь радикальна, что знать о нем что-либо в принципе невозможно, даже о самом его существовании; либо постижение сущности Бога лишит его трансцендентности. Согласно отцу Станилоэ, постижение этого противоречия невозможно рационалистическим мышлением, но только через Откровение.
С точки зрения отношения человека к трансцендентному Богу, ключевому понятию в антропологии и эсхатологии отца Думит-ру Станилоэ, самотрансцендирование человека есть выход за собственные пределы к окружающим людям и в глубины самого себя, выход к тайне мира и существованию (экзистенции) в целом, в своей высшей точке завершающийся радикальным актом трансценди-рования к Абсолюту. Основной чертой, определяющей человека, является способность найти путь к бесконечности Бога посредством непрерывного вертикального и горизонтального трансцендирования. Станилоэ использует понятие Григория Нисского - эпектасис (стремление): бесконечное и непрерывное трансцендирование рациональных существ (в том числе и ангельских иерархий) в их союзе с бесконечным Богом.
Во втором параграфе «Святость как признак трансцендентного божественного Человека» (с. 112) говорится, что, согласно отцу Станилоэ, присутствие святости в мире доказывает существование трансцендентного Бога, который нисходит, чтобы освятить человека, но сохраняет при этом собственную трансцендентность, так как мир не может вместить всю его святость. Святость концентрирует все божественные атрибуты и выражения, которые делают Бога отличным от мира, «абсолютно иным» (das ganz Andere), которые вызывают страх и восхищение перед священной тайной (мистический трепет).
Страх, позор и застенчивость человека указывают на тот факт, что в самом сердце тайны человека присутствует трансцендентный Человек с превосходящей совестью, которая показывает и просвещает его собственную сущность, делая его более ответственным. Святость Бога проявляется как величественность, которая производит бесконечное смирение в человеке и обращает к его истинному самосознанию. Человек в одиночку не способен найти путь к святости после падения Адама, но Сын Бога через жертву и воскресение открыл заново возможность обрести этот путь через Святой Дух.
В третьем параграфе «Христос, "истинная трансценденция ", которая делает возможным восхождение человека в трансценди-рование» (с. 113-114) Мос пишет, что для отца Станилоэ Христос -«истинная трансцендентность», потому что в Нем мы можем найти «Абсолют в реальном живом человеке», который пребывает в абсолютной близость к нам (с. 113). В то же время Бог-человек охватывает и преодолевает все границы и все акты трансценденции, которые определяют человека. Он стучится мягко, но настойчиво в двери сердец каждого человека. Христос предлагает возможность реального и безграничного трансцендирования, начинающегося с отказа от нашего собственного эго, продолжающегося победой над смертью и над адом и оканчивающегося преодолением ограничений нашего существования как тварных существ.
Под влиянием христианского персонализма Эвальда Бургера и Луи Лэвела отец Станилоэ показал, что интуиции определенных экзистенциалистских философов ХХ в. относительно человека -относительно акта трансценденции к смерти в пределах горизонта мира (Хайдеггер), относительно трансцендирования к другим (Гри-
зебах), относительно трансцендирования из объективации с помощью личного опыта (Ясперс) - могут поставить человека только на край трансценденции, без реальной трансценденции, которая возможна только через истинное общение с Абсолютом.
В четвертом параграфе «Соотношение между трансцендентным и трансцендентальным как основа для христианской антропологии» (с. 114-115) Мос указывает на слова немецкого католического богослова Карла Ранера, говорившего о «трансцендентальной христологии», т.е. тоске по Христу, воплощенному Логосу, укорененной в фундаментальной конституции человека, в его самосознании. По мнению отца Станилоэ, эта «трансцендентальная христология» предписана человеку Богом, который создал мир и превосходит его, кто задумал человека с самого момента Творения в целях своего собственного Воплощения. Человек -только тогда полностью человек, когда объединен с божественным трансцендентным. Другими словами, в воплощенном Логосе божественное трансцендентное становится человеческим трансцендентальным (с. 114).
В пятом параграфе «Прямая и непосредственная причина акта трансцендирования» (с. 115) говорится, что отец Станилоэ показал, что потребность трансценза, т.е. выхода за границы материального мира детерминируется печалями, несчастьями и чувством неудовлетворенности человека в пределах горизонта мира. Потребность в трансцендировании является органической частью человеческого существования, и эта потребность ищет своего соответствующего исполнения. Так как ничто в пределах нашего мира не дает такой возможности, единственное решение, которое остается, лежит в плоскости мистического и эсхатологического.
В шестом параграфе «Рутинность жизни как отсутствие трансценденции, ад как невозможность трансцендирования, гордыня как негативная и иллюзорная трансценденция» (с. 115) говорится, что согласно отцу Станилоэ, там, где нет трансцендентного, присутствует монотипность, где нет никакого стремления (конвергенции) к актам трансценденции, есть враждебность и борьба. Экзистенции можно достигнуть только с помощью безграничного и вечного света трансцендентной жизни, лишенной любой монотонности, вызванной повторяемостью. Для Станилоэ движение человека к Богу характеризуется бесчисленными актами трансцендиро-
вания к другим и через них - к Богу. Развитие человека должно происходить в стороне от рутинности тления и смерти, от монотонности законов природы и от эгоистического заточения в пределах собственного эго. Невозможность такого развития приводит к невозможности трансценденции, к аду на земле.
Отец Станилоэ также говорит о возможности отрицательного акта трансценденции, ориентированной на самого себя, что является признаком гордыни. Из-за чего человек может навсегда взрастить в себе поистине трагическую иллюзию (духовную прелесть), что он может стать богом самостоятельно.
В седьмом параграфе «Тайна как трансцендентное и человеческое бесконечное трансцендирование к своей собственной тайне, просвещенной тайной Бога» (с. 115-117) Мос пишет, что в отличие от Камю и других французских экзистенциалистов, для которых нелепость мира не оставляет места тайне, Станилоэ рассматривает тайну как признак превосходства божественной рациональности и определенных смыслов вне человека, и к которым человек призван быть сопричастным. Станилоэ задается следующими вопросами: «Как можно было бы достигнуть осознания, что мир абсурден, если бы не факт, что человек видит его рационально? Как мы могли бы постигать смысл, если бы все было абсурдно? Если вопросы задаются не для поиска смысла или абсурдны, почему мы все еще задаем их? Почему мы не отрицаем само сознание, которое подтверждает нелепость мира?» (с. 116). Человек рассматривает мир как абсурдный только тогда, когда он не видит духовное, неопределимое и неистощимое измерение своего существования, ограничиваясь только тем, что является поверхностным, непрозрачным и чисто биологическим в мире и в человеке. Согласно Станилоэ, тайна собственного существования и тайна других может быть объяснена только через неистощимую и просветляющую тайну самого Бога.
Станилоэ под влиянием идей Пьера Эммануэля и Гериберта Мюлена развивает идеи персонализма. Он указывает на несводимый (к чему-либо) характер любого человеческого существа, на невозможность выразить его при помощи его же собственных определений, имманентных и горизонтальных. Станилоэ определяет человека как «самосознание в бесконечном движении трансцендирования к его собственной тайне и к Абсолютной тайне, ее обусловливающей.
Но, в противоположность Люсьену Благе, отец Станилоэ полагает, что одной только тайны недостаточно, чтобы характеризовать трансцендентность, поскольку трансцендентное еще должно продемонстрировать на человеке власть исправления в мысли и слове, в акте посвящения всей своей жизни Богу и жизни вечной.
В восьмом параграфе «Слова как выражения трансцендиро-вания, которое заставляет нас очистить наш разум и действовать незамедлительно» (с. 117) говорится, что согласно отцу Станилоэ слова, обозначающие вещи как суть (logoi), и слова как их имена (words), все заключают в себе силу и смысл трансцендентного. Слова - конечные средства, через которые дается намек на неопределенное или даже на бесконечное. Каждый человек трансцен-дирует себя к Тому, кто придал logoi пластичности и дал способность их рационально постигать. При этом важно упомянуть, замечает Мос, что религиозное знание использует более широкое значение понятия рациональности, в которое также включен религиозный символ и его функция посредничества между трансцендентным и имманентным.
В девятом параграфе «Крест как трансцендирование и трансцендирование как свет» (с. 117-118) говорится об идее Ста-нилоэ, что форма креста выражает собой идею трансцендирования из тварного мира к Богу. Мир есть дар Бога, но судьба этого дара должна объединить нас с Богом, который его дал. Смысл дара состоит в том, чтобы мы постоянно трансцендировали за его пределы. Согласно Максиму Исповеднику, все реальности, которые мы воспринимаем чувствами, требуют креста, потому что функция креста - показать Бога как того, кто превышает все свои дары. Крест есть очищение, воздержание, отказ и свобода от вещей и от себя с целью открытия Бога. Каждый дар требует определенного креста и этот крест предназначен для того, чтобы показать нам, что наша действительность не является последней и заключительной.
В десятом параграфе «Человек как существо, выходящее за пределы времени посредством покаяния и надежды» (с. 118) приводится определение человека как существа, трансцендирующего границы времени к вечности через надежду и покаяние. Станилоэ критиковал Хайдеггера и Камю за то, что те рассматривали человека упрощенно, как «существование к смерти», что исключает надежду как главный экзистенциальный акт. Однако человек всегда
трансцендирует себя к будущему, но не к будущему его земного существования, которое закончится смертью, а к эсхатологическому будущему, в котором чается воскрешение и вечная жизнь. Согласно Станилоэ, Хайдеггер полностью заменил надежду беспокойством. Но почему, спрашивает он, мы должны так волноваться о своей жизни, если она так мимолетна? Для Станилоэ беспокойство не может быть без надежды. Но надежда, которая находится в основе беспокойства, не должна распространяться только на время, столь же короткое как наша жизнь на земле. Без движения через надежду к радостной вечности человек не только был бы пассивен с духовной точки зрения, но также и иррационален, а что может быть более иррациональным, чем отрицание смысла самой структуры нашей совести и рациональности в мире, отрицать вечность любви и знания, самих основ надежды, спрашивает он?
Человек через искреннее и глубокое раскаяние за свои грехи в прошлом может искупить их и войти в будущее очищенным. Тем самым человек способен управлять в некоторой степени всеми тремя измерениями времени: прошлым, настоящим и будущим, которые все сконцентрированы в настоящий момент, до такой степени, до которой в процессе трансцендирования раскроется существующая в нем вечность.
В одиннадцатом параграфе «Церковь как имманентное, включающее в себя трансцендентное. Святые таинства как шаги в процессе трансцендирования. Теологические добродетели как акты трансцендирования» (с. 118-119) говорится, что согласно определению, данному отцом Станилоэ, Церковь является имманентным, включающим в себя трансцендентное, единством людей полных бесконечной любви к миру, поддерживающим в нем непрерывное движение само-трансцендирования через любовь. Через Христа, как главу Церкви, человечество находится в прямом и непосредственном отношении с окончательной трансцендентностью. Церковные таинства Станилоэ рассматривает не просто как шаги, направляющие нашу земную жизнь в пределах тварного мира, но как шаги трансцендирования к Абсолюту. Важнейшую роль при этом, согласно румынскому философу-богослову, играют главные теологические добродетели: вера, надежда и любовь - высшие акты трансценденции (с. 119).
Р. С. Гранин
