CC BY
16
России» с приложением «Документы РИА и ОР Эрмитажа» Ирины Лагутиной (ИМЛИ), «Скромное обаяние заглавия: тайны Лондона -Флоренции - Петербурга - Марселя» Кирилла Чекалова, «Несколько замечаний по поводу формирования архитектурной эстетики мирискусников: немецкие и французские ориентиры» Евы Берар (Национальный центр научных исследований, Франция), «Параллельное движение: Футуризм, futurismo, унанимизм» Тамары Балашовой (ИМЛИ), «Транспозиция психоанализа З. Фрейда в театральной эстетике французских сюрреалистов (А. Бретон, Р. Витрак, А. Арто)» Елены Гальцовой (ИМЛИ), «"Смеющиеся львы" европейской истории (по материалам переписки М. Горького и Р. Роллана)» Марины Ариас-Вихиль (ИМЛИ), «Замысел киносценария "В прошлом году в Мариенбаде" А. Роб-Грийе и роман А. Касареса "Изобретение Мореля"» Василины Тагировой (МГУ).
Т.Н. Красавченко
НАПРАВЛЕНИЯ И ТЕНДЕНЦИИ В СОВРЕМЕННОМ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ И ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКЕ
2010.03.003. МОРАНТЕН М. «УСТАНОВКИ РОМАНА ДЛЯ УСТАЛОЙ ЛИТЕРАТУРЫ»: ИНСТРУМЕНТАЛИЗАЦИЯ РОМАНА НА СЛУЖБЕ КОНЦА ЛИТЕРАТУРЫ. MORANTIN M. «Usages du roman pour une littérature usagée»: L'instrumentalisation du roman au service de la fin de la Littérature // Revue LHT (Littérature. Histoire. Théorie). - P., 2009. - N 6. - Mode of access: http://www.fabula.org/lht/6/dossier/122-morantin
Французский литературовед Ришар Милле в критической трилогии «Последний писатель», «Место мыслей», «Разочарование в литературе» (2007) обвинил современных романистов, в частности М. Уэльбека и У. Селфа, в том, что они способствовали разрушению института литературы. С этими именами Р. Милле связывает неприятные ему ценности демократии, рекламы, журналистики, телевидения, противопоставляя им необходимость для литераторов отстаивать идеи «нации, языка, величия, чистоты, элитарности, постоянства, картин природы, христианства, способности суждения критического разума, размышления». Писатели не согласились с мнением критика. Матильда Морантен в статье для специального
выпуска журнала «Литература. Теория. История» пытается проанализировать позицию обеих сторон и показать современное состояние литературы как своего рода усталость, изношенность. Такая литература требует особых эстетических установок.
Сакрализация литературы, которая свойственна Р. Милле, по мнению М. Морантен, чужда названным писателям. Кроме того, ей кажется сомнительным то различие, которое Р. Милле проводит между английскими романистами Дж. Барнсом, У. Селфом и французским - М. Уэльбеком. Милле возмущается «Францией, идущей по пути музеификации и постоянной консервации вместо того, чтобы вести эксперименты в литературном пространстве»1, противопоставляя ей Англию. Но об этом же, хотя менее патетически, пишет и М. Уэльбек, далеко не чуждый экспериментаторства. В романах «Элементарные частицы», «Возможность острова» М. Уэльбека речь идет о конце литературы, но о том же - и в романе «Англия. Англия» Дж. Барнса. Названные писатели вообще ведут речь не только о конце литературы - о конце человечества. «Закат человечества, оставляющий шрамы на романе, использует роман как рупор», - утверждает М. Морантен. Поскольку Уилл Селф обращает свой взор в прошлое, чтобы переписать «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда - «Дориан, имитация», то это позволяет обвинить и Селфа в пособничестве концу литературы. Таким образом, все трое вписываются в одну тенденцию развития романной прозы ХХ1 в.
Р. Милле утверждает, что сегодня литература существует только в «нелингвистистической экстерриториальности». Существует множество работ, где выясняется позиция М. Уэльбека, представленная не в художественных сочинениях, а в публичных декларациях, печатаются фотографии писателя, визуально закрепляющие его образ. Издание «Элементарных частиц» (1998) и переписка Уэль-бека с философом Б.-А. Леви (2008) выходят с фотографией автора на обложке. Таким образом, медиативная наглядность становится едва ли не важнее самого текста. В издании «Дориана, имитации» на обороте обложки также появляется фото Уилла Селфа, а на самой обложке изображен экран телевизора. Все эти факты коммер-
1 Millet R. L'Opprobre: Essai de démonologie. - P.: Gallimard, 2008. - P. 152.
ческой стратегии представляются Р. Милле свидетельством утраты высокого статуса литературы, соглашательства между писателем и обществом, потакания сиюминутному вкусу. Однако М. Морантен полагает, что, с точки зрения этих писателей, литературное письмо не должно противиться расшифровке смысла, писатели лишь стремятся сделать книгу читабельной, чему способствуют и фотографии авторов, и наглядность обложки, и паратекстовые элементы -эпиграфы, предисловия.
Если О. Уайльд в предисловии к «Портрету Дориана Грея» излагал представление автора о взаимоотношении морали и искусства («Нет книг нравственных или безнравственных. Бывают либо хорошо, либо плохо написанные книги - и все»), то Уилл Селф заменяет предисловие эпиграфом из Шопенгауэра, в котором говорится о вытеснении кажимости реальностью. Сочинение У. Селфа -не только переписывание (геесгкиге), но и переделывание оригинала, его переплавка. У. Селф не просто имитирует стиль Уайльда, но добавляет в роман специфическую черту современной эпохи - вкус к «трэшу». Создается курьезный сплав изысканного языка прошлого и современной тематики жестокости и сексуальности. Возникает ощущение нонсенса: Селф описывает мрачный реалистический трэш языком, абсолютно оторванным от реальности, тем самым его произведение превращается в странный, почти монструозный объект. Так воплощается стилистический маньеризм конца ХХ столетия.
Общая цель современных романов - показать, что литература не является поиском истины, а роль автора заключается в разоблачении обмана, присущего литературе в целом и роману в частности. Дж. Барнс понимает конец литературы как завершение поисков Правды, показывая в «Истории мира в 10 У главах», что его роман воссоздает всего лишь «свою правду», частную, субъективную, относительную. Размышляя в одной из глав романа о месте любви в обществе, истории, литературе, Барнс демонстрирует сложное смещенное соотношение между фиктивным «я» и «я» авторским, ломая дихотомию истинного и ложного. Схожие идеи высказывал в своих интервью и М. Уэльбек, а в романе «Возможность острова», запутывая функции пролога и предисловия, он также сознательно смешивает вымысел и реальность, «я» автора и «Я» повествователя. Голос автора фикционализируется, а голос персо-
нажа, напротив, обретает реальные черты, дискредитируя достоверность тезисов, которые отстаивает автор, вызывая у читателя сомнения. Кроме того, автор статьи обращает внимание на то, что У. Селф называет свой роман «одной имитацией» (an imitation), Дж. Барнс говорит об «одной истории» (a history), подчеркивая тем самым относительность и субъективность своих романов.
Важное влияние оказывает на современный роман телевидение, и, чтобы продолжать свое существование, литература должна быть с ним связана, должна стремиться также найти самые сенсационные и мрачные стороны действительности. Поэтому писатели касаются злободневных проблем, самых болезненных и «черных» -насилия, сексуальности, перверсии и т.п., романы обретают сходство с жанрами журналистики. Дж. Барнс заставляет нас почувствовать «неприятный запах» истории, эстетически отвратительный. У. Селф описывает «дурно пахнущие» сцены перверсии. М. Уэльбек охотно прибегает к грязному языку современного уродливого общества. Причем все они хотят ухватить реальность целиком, в ее актуальной неприглядности.
Это и вызвало тревогу Р. Милле, усматривающего в происходящих процессах «смерть литературы». Однако Д. Мэнгено справедливо возразил на это: «Надо ясно понимать, что литературе ничего не грозит, под угрозой Литература»1, т.е. сакральная функция литератора в обществе. Для Р. Милле литература сродни религии, предметом того и другого он считает священное, поэтому так встревожен будущим литературы. Но М. Морантен считает конец Литературы необходимым условием литературного развития XXI столетия. Художественный вымысел, возникающий в сочинениях М. Уэль-бека, Дж. Барнса и У. Селфа, непрестанно выступает против самого себя и делает очевидным свои собственные противоречия. Уэльбек как будто выбирает научное описание реальности, стилизацию под документальность, Селф и Барнс предпочитают литературную стилизацию (под Уайльда, под У. Рэли), но все они оказываются «тихими убийцами» традиционно высокой, почти сакральной писа-
1 Baroni R. Entretien avec Dominique Maingueneau autour de la sortie de son ouvrage «Contre Saint Proust ou la fin de la littérature» // Vox poetica [Electronic resource]. - P., 2007. - Mode of access: http://www.vox-poetica.org/entretiens/ maingueneau.htlm
тельской миссии. Цинизм их интонации становится формой конформизма, но именно это, считает М. Морантен, позволяет роману излечиться от кризисного состояния. Уэльбек высмеивает собственный статус автора, Селф десимволизирует литературу, Барнс использует концепт симулякра - все это демонстрирует, что писатели ясно осознают смерть Литературы и выбирают свою творческую позицию в постлитературной реальности. Их романы позволяют нам понять содержание новейшей литературы, лишенной своего собственного предмета, демонстрирующей тщетность попыток видеть в литературе форму фиксации знаний о мире, возможность коммуникации и т.п. Парадоксальным образом эти прозаики возлагают некоторые надежды на поэзию, что особенно ощутимо у Дж. Барнса («Англия, Англия») и М. Уэльбека («Возможность острова»). Статья завершается лозунгом: «Литература умерла, но да здравствует поэзия!»
Н.Т. Пахсарьян 2010.03.004. ХОЛЛАНД Н.Н. ЛИТЕРАТУРА И МОЗГ. HOLLAND N.N. Literature and the brain. - Gainesville: The PsyArt foundation, 2009. - VIII, 457 p.
Норман Холланд (Флоридский университет) - один из ведущих американских теоретиков литературы, опирающихся в своих исследованиях на понятия, заимствованные из различных отраслей психологии. До последнего времени он использовал в работе концепции психоанализа, однако реферируемая книга представляет новый этап в развитии его теоретических взглядов, обогащенных достижениями новой научной отрасли - нейропсихологии, исследующей физиологические основы психологических процессов и явлений. «Я думаю, что в науках, которые во Франции называются "науками о человеке", в гуманитарных науках произошло нечто очень важное. Мне кажется, мы (изучающие литературу, искусство, философию, историю) уже не ограничиваемся изучением текстов или приемов этих дисциплин. Я думаю, мы теперь, как мудро заметил Марк Тёрнер, изучаем, как работает человеческое сознание, когда "занимаемся" литературой, искусством, философией, историей» (с. 10). Вопрос, что такое литература, включает в себя вопрос, что такое человеческое сознание, поскольку и создание, и восприятие литературных произведений - один из видов активности человеческого мозга. Поэтому нейрология и гуманитарные дисциплины,
