CC BY
14
НАУКА И ОБЩЕСТВО
2006.01.001. СУЛАКШИН С. ИДЕЙНАЯ КОРРУПЦИЯ // Свободная мысль
- XXI. - М., 2005 - № 4. - С. 78-91.
Ключевые слова: идеология и политика, государственное управление в РФ, экономическая политика РФ, проблема инфляции в РФ, борьба парадигм экономической политики, идейная коррупция.
Автор, директор Института законодательства и нормативноправовых разработок, доктор физико-математических и доктор политических наук, анализирует и обстоятельно критикует экономическую политику нынешнего правительства Российской Федерации. Автор считает, что основная причина ее несостоятельности заключается в том, что идеологические установки (идеологемы) подменяют практическую государственно-управленческую деятельность. Идеологемы типа «борьба с инфляцией» или «удвоение ВВП» выступают как самоцель, а не как средство. Причем такая политика поддерживается и теоретически обосновывается некоторой частью научного и экспертного сообщества, получающего от чиновников разного рода выплаты на основе так называемого «отката», который может достигать 90%. Это явление автор называет «идеологической коррупцией».
Идеология и политика как управляющая деятельность. Идеология - это система взглядов, интересов и ценностей, которая идентифицирует определенную группу людей, отграничивая ее от других групп. Как концентрированная формула, она является весьма целесообразным инструментом публичной политики, особенно на этапе борьбы за власть. Но как только носитель идеологии приобретает рычаги властного управления, его инструментарий должен претерпеть изменения.
Управленческая деятельность включает в себя целый ряд звеньев
- от целеполагания, оценки исходного состояния, формирования задач и
т. д. до воплощения оформленных в виде регламента решений в жизнь с последующей их корректировкой по достигаемым результатам. В этом процессе идеология принимает участие в работе только начального этапа - при определении целей, но она не может «как концентрированная упрощенная формула, лозунг быть применима к формированию, в частности, экономической политики, которую мы представляем себе как государственно-управленческую деятельность... она не покрывает, не совпадает и не раскрывает всех звеньев технологии управления, которые следуют за первым этапом» (с.78).
К сожалению, в российской политической и государственной управленческой практике имеет место подмена этих категорий. Наглядным доказательством такой подмены, по мнению автора, является законопроектная деятельность правительства. Существуют два пути вхождения в законопроектную систему. Первый путь - вход снизу, от групп интересов, от регионов, экономических субъектов и т.п. Этот общественный запрос, проявляющийся в том числе в законодательных инициативах, существует; в гармонизированных системах государственного управления он имеет огромное значение для формирования политики государства. Второй путь вхождения - это путь сверху, от власти. В РФ от власти исходят проекты законов, в которых «. доминирующими являются теоретические посылы, доктринальные или как раз идеологические установки, упрощенные, примитивизированные, сведенные до концептов, до формул, не охватывающие всего богатства вызовов технологий управления. Стерилизация денег (а зачем?), отмена выборов губернаторов (а зачем?), тотальная приватизация (а зачем?), реформы РАО ЕЭС (а зачем?)» (с.79). Беда не в том, считает автор, что перечисленные и многие другие шаги правительства являются самоцелью, а в том, что второй из указанных выше путей в России доминирует, а первый подавлен. Об этом свидетельствуют статистические данные, относящиеся к достаточно длительному периоду времени (1996-2004). Подавляющее большинство запросов на принятие законов (более 83%) поступало от субъектов Федерации (регионов) и от Госдумы, т.е. «снизу»; от правительства и президента - всего лишь около 11%. Но из первой группы были приняты не более 12%, а из второй - почти 100%. «Этот показатель является убедительной иллюстрацией подмены технологий управления идеологией» (с. 80).
Каковы последствия такой подмены? Она имеет далеко не безобидные последствия, из которых автор выделяет следующие.
1. Отсутствие детализованной технологии управления. Власть полагает, что достаточно провозглашать лозунги типа «Государство должно уйти из экономики».
2. Однопараметрическое управление. В качестве целевой функции выдвигается единственный параметр - индекс инфляции, который пытаются снизить путем монетарной стерилизации денежной массы, принудительным сжатием спроса и иными мерами, хотя хорошо известно, что природа российской инфляции гораздо шире, чем только давление спросового фактора, обеспеченного денежной массой. Важную роль играют, например, неконтролируемая импортизация внутреннего рынка, не оптимальное управление тарифами естественных монополий и многие другие факторы. Вклад спросового давления в инфляцию - не более 20%.
3. «Забалтывание» важных проблем экономического роста и качественного развития экономики. Многочисленные дискуссии вокруг таких идеологических экономических клише, как «удвоение ВВП» или «конкурентоспособность», не сопровождаются реальными шагами.
4. Подмена целей средствами. «Превращение реформы в цель государственной политики элиминирует настоящие, содержательные цели. В итоге последние не реализуются» (с.81).
5. Происходит так называемое инерционное развитие, стагниро-вание, поскольку не предпринимаются активные меры стимулирования экономического роста.
6. «Как следствие, очевидна беспомощность власти в решении острых текущих проблем страны. Очевидна такая устойчивая сложившаяся административная модель нашей жизни: президент хочет, премьер-министр хочет, но не может, а финансово-экономический блок, олицетворяемый Грефом, Кудриным и их группировкой, и не хочет, и не может» (с. 81).
7. Происходит деградация механизма управления. Иллюстрацией может служить пресловутая «вертикаль власти». Ее внедряемый образец формирует управленческий информационный поток сверху вниз, но подавляет поток снизу вверх. Набор региональных лидеров становится комплементарным в силу своей кадровой зависимости от высшей инстанции, и ожидать от них объективной информации трудно.
8. В государственном управлении нарастает клановая корпоративность сторонников исповедуемой властью идеологии.
9. Неадекватность действий. Правящий блок считает, что главная проблема экономического развития - это во многом мифологизированная конкурентоспособность и необходимость институциональных реформ. Напротив, опросы хозяйствующих субъектов, проводимые Центром экономической конъюнктуры при правительстве, свидетельствуют, что, по их (субъектов) мнению, главные факторы, мешающие развитию экономики, так или иначе связаны с ее обезденеживанием. То есть именно руководство страны своей экономической политикой создает основную причину стагнации, поскольку главным приемом, который оно применяет, является сжатие денежной массы.
Другой пример. Одной из задач экономической политики в области промышленного развития является обеспечение структурных отраслевых пропорций. Отход от «трубы», многократно провозглашавшийся руководителями всех уровней, на самом деле не реализуется. Для обеспечения объективности оценок автор использует метод сравнения пропорций промышленности РФ с моделью, полученной усреднением данных по сообществу мировых государств. Упомянутые пропорции были определены для отраслей и структуры экспорта, нормированные на валовой продукт или на душу населения в 17 промышленно развитых странах мира. Их сравнение с соответствующими российскими показателями делает очевидными болезненные «флюсы» в промышленном развитии России. Самый большой из них - это доля сырья в экспорте. Она в 6 раз выше, чем в устойчивых странах и, несмотря на декларации, не снижается. Фактически страна становится все более сырьевой. Поскольку увеличение денежной массы при ее катастрофической недостаточности осуществляют за счет покупки экспортной выручки от продажи сырья, финансовая система страны обслуживает главным образом экспортно-сырьевую компоненту экономики, пренебрегая потребностями развития обрабатывающих высокотехнологичных отраслей. В случае, когда не хватает развитости наукоемких отраслей (лесопользование, легкая промышленность, машиностроение, металлообработка), инвестирование в них уменьшается, а инвестиции в экспорт сырья и в сектор первичного передела растут. «В итоге общий об-
лик. промышленности страны сводится к следующему: поставка сырья, первого и низкого передела за рубеж и импорт готовых товаров... Эта модель неустойчива, не совпадает с критериями безопасности и национальных интересов России, она отражает интересы зарубежных экономик. Продолжающаяся экономическая политика финансовой ста-
билизации несовместима с целями роста и исправления накопленных диспропорций» (с.83).
Таким образом, идеологизация экономической политики, ее результаты и следствия «...в большинстве своем тревожны» (с. 84).
Борьба парадигм экономической политики России. Сегодня выделяются четыре более-менее интегрированные идеологемы в соревновании известных или предлагаемых парадигм экономической политики. Первая - монетаристская - исходит от научных, управленческих, государственно-властных структур, предусматривает управление одним параметром - индексом инфляции. Вторая - касается сокращения доли госрасходов в ВВП. Ее активно предлагает советник президента по экономике. Третья - производная от двух первых - идеологема заключается в дезинтеграции естественных монополий с переходом к якобы конкурентным принципам ценообразования, оптимизации структуры и стимулированию развития. Наконец, четвертая идеологема - это инвестиции в основной капитал, создание механизмов внедрения дополнительных ресурсов в экономику страны. Далее для выявления сравнительной полезности перечисленных парадигм автор использует метод парного корреляционного анализа между управляемым параметром (например, индексом инфляции) и динамикой ВВП. Это позволяет соотносить сравнения не с опытом Китая, Японии и Португалии, а с «внутренней природой специфичной российской экономики последних лет» (с. 84). Результаты анализа показывают, что монетарная политика оказывает более-менее заметное влияние на прирост ВВП (коэффициент корреляции индекса инфляции и роста ВВП равен +0,51). Между сокращением госрасходов и приростом ВВП связь практически отсутствует (+0,135). Идея дезинтеграции естественных монополий просто разрушительна, она приводит не к росту, а к снижению ВВП (-0,82). В то же время ввод инвестиций в экономику убедительно коррелирует с ростом ВВП (+0,92).
Как объяснить появление нелогичных, иной раз абсурдных идео-логем? Их авторы ставят как будто бы благие цели. Если подавить инфляцию, например, возникнет благоприятный инфляционный климат, и в Россию потекут иностранные инвестиции. Но почему нельзя использовать внутренние российские инвестиции, к примеру, из Стабилизационного фонда? Говорят, российские инвестиции повысят инфляцию. Но разве не такое же влияние на инфляцию окажут инвестиции иностранные? Или - чем инвестиции из Стабилизационного фонда, направлен-
ные в экономику, отличаются от инвестиций в виде повышения пенсий и прочих выплат прямо в сферу потребления? Баланс иностранных инвестиций и вывоза капитала из России из-за репатриации прибыли, погашения процентов по кредитам, вкладов на депозиты в иностранных банках и т. д. остается устойчивым и отрицательным для РФ.
Автор считает, что для получения экономического результата в виде прироста ВВП, необходимо ввести в экономику определенный объем средств. Если ставить своей целью удвоение ВВП за 8 лет (поставленная президентом задача), то ежегодно нужно вкладывать по 60 млрд. долл. «А как действуют Кудрин и Греф? Они утверждают, что в экономике оказались “лишние” деньги, их нужно “стерилизовать”. И за год выводят из оборота 20 млрд. долл., переводя их в Стабилизационный фонд» (с. 86).
Денежное обеспечение национальных экономик в мире (отношение денежной массы к ВВП) выглядит следующим образом: среднемировой показатель составляет 50%; у КНР в 2004 г. - 215%, а у РФ -24%. Если взять для абсолютной оценки 100%-ный уровень монетизации (Великобритания и ряд других стран), то оказывается, что Россия (на 2003 г.) лишена порядка 340 млрд. долл., которые политическими решениями руководства страны выведены и не вводятся в национальную экономику.
Между тем анализ мировых экономик свидетельствует, что, когда наращивалось денежное инвестиционное обеспечение, в том числе за счет эмиссии, инфляция падала, так как росло предложение. «Поэтому рассуждения примитив-либералов об угрозах инфляции несостоятельны» (там же). В этой связи парадоксально выглядит проведенная правительством монетизация льгот, в ходе которой сторонники стерилизации выкинули в экономику 170 млрд. руб. компенсаций, а затем под давлением социального протеста еще 100 млрд. руб. на повышение пенсий. И это не в инвестиции, а в конечный сектор потребления, в спрос. Итогом, несомненно, будет всплеск инфляции.
Таким образом, утверждение о том, что увеличение денежной массы в условиях острого денежного дефицита приводит к росту инфляции, ложно. На самом деле все происходит наоборот: с лагом времени менее одного года в российских условиях прирост денежной массы уменьшает инфляцию, поскольку производство оживляется и растет предложение. Максимальное положительное значение коэффициента корреляции прироста денег и инфляции не превышает 0,17. Это означа-
ет, что связь практически отсутствует, и, следовательно, главный довод монетаристов несостоятелен.
Каким образом следовало бы ввести дополнительный инвестиционный ресурс в российскую экономику? Наиболее эффективным способом представляется создание внебюджетного государственного фонда (его можно назвать «Ссудный фонд промышленности»), главной задачей которого должно быть стимулирование экономического роста и развития. Путей такого стимулирования может быть множество: повышение внутреннего спроса, кредитование малого бизнеса и промышленности, выправление пропорций госзаказа и т.д. Расчеты, выполненные с помощью экономико-математической модели экономики РФ в ЦЭМИ под руководством академика В. Л. Макарова, показывают, что при дополнительном инвестировании в год 60 млрд. долл. задача удвоения ВВП решается за 8 лет (с. 87). Конечно, вводить такие деньги в экономику нельзя одномоментно, необходимо применять плавные временные функции ввода, которые позволят снизить инфляцию, возникающую из-за утечки инвестиционных средств в фонд заработной платы, из-за воровства и т.д. «Специальное управление способно купировать эту угрозу» (с. 88).
«Беспомощность правительства, выстраивающего свою политику на базе идей тривиально-либеральной школы. в вопросе удвоения ВВП объяснима. Их идеологема, равно как и весь вытекающий из нее инструментарий, не имеет отношения к настоящим приводным механизмам стимулирования роста и развития экономики в стране. Они иррациональны и даже потусторонни» (с. 87).
Спрашивается, почему эти взгляды не только существуют, но и укрепляются, усиливаются? «Принципиально важным моментом является развивающийся сегодня процесс специфических взаимоотношений властных структур, интеллектуального потенциала страны, научноэкспертного сообщества и тех низовых структур, запросы от которых подавляются. Вот почему есть все основания вводить такое понятие, как “идейная коррупция”» (с. 88).
Идейная коррупция. «Идейная коррупция - это вознагражденная подмена в идейно-концептуальной парадигме государственной экономической политики баланса интересов. всех групп. на выделенный узкий интерес уполномоченным на принятие решения властным лицом (лицами) в процессе целеполагания, разработки и принятия властных решений. это монополизация и ограничение (сужение) пространства
выбора властных решений» (с. 88). В пределе сужение может произойти до объемов тривиальной формулы, лозунга, идеологемы, например, рефрен примитив-либералов «государство должно уйти из экономики» как ответ на любые вызовы экономической политики.
Реальное положение дел в России таково: в механизмах принятия управленческих решений доминирует, естественно, правительство. В нем самом выделяется особый этап - разработка решения. Именно это звено наиболее уязвимо и активно используется для проведения в жизнь упомянутых суженных интересов. При этом реализуются они в основном в тех случаях, когда имеется финансовый ресурс для оплаты экс-пертов-разработчиков и покупки соответствующих чиновников. Здесь со всей очевидностью просматривается выход на группы интересов, которые удовлетворяют это требование, - транснациональные корпорации, крупный капитал, некоторые другие группировки. И наоборот, не проходят предложения, представляющие сбалансированный набор всех существующих интересов. «Представители этого общественного запроса пытаются заявить о себе, бьются в двери чиновничьих кабинетов, но не имеют денежной компоненты и структурно-функционального механизма предъявления своих разработок и идей. А тот, кто сегодня имеет возможность подготовить проект, “передать” его чиновнику, имеет и возможность повлиять на решение... Ключ к разгадкам - в нелепой идеологизированной политике современной власти» (с. 89).
Одним из частных механизмов такого типа является распределение бюджетных средств на проведение НИОКР. Министерства проводят тендеры, но существует своеобразная закольцовка, когда получателями средств оказываются именно те, кто этот тендер объявлял и имеет возможность определить якобы выигравшего состязание победителя. «Цифры отказа чиновнику, по экспертным оценкам, колеблются от 50 до 90%» (там же). Участвует в этих центрах, как правило, образовавшаяся в годы либерализации и внешнего управления Россией и усиливающаяся сегодня идейная монополия, включающая научноэкспертные центры, отраслевые институты и группировки, неформально связанные с властными центрами принятия решений о финансировании. И в то же время значительная часть научно-экспертного потенциала страны практически не имеет возможности принимать участие в бюджетном заказе.
«Пространство научно-экспертного обеспечения федеральной государственной власти монополизировано. Конкуренции практически не проис-
ходит. Существует совершенно доказуемая идейно-организа-ционная связь финансово-экономического блока правительства, ключевого Министерства экономического развития и торговли со своими отраслевыми институтами -с институтом Гайдара, системой научных фондов, научно-экспертной империей Высшей школы экономики, очень тесно связанной со структурой под названием Центр стратегических разработок. Очень четко в поле кланового интереса позиционирован Российский союз промышленников и предпринимателей, который открыто говорит о том, чьи интересы выражает» (с. 89-90). Финансируются организации этой группировки через широкий поток зарубежных грантов, крупным капиталом и, что самое интересное, самим российским бюджетом. Преобладание интересов олигархического бизнеса, транснациональных корпораций, мировых центров -это, по мнению автора, ослабление России как научно-технической, обороноспособной державы, это закрепление сырьевой ориентации, это фактическое пренебрежение здоровьем, жизнями россиян.
Автор считает, что реально возможна постановка иных целей и использование иных средств: государственного управления и регулирования, инвестиционного стимулирования экономического роста и развития, активизации внутренних источников и т.д. В принципе для этого есть организационные, идейные и кадровые предпосылки. «Выход возможен при активных наступательных действиях институтов гражданского общества и апелляции к субъективной воле конкретных лиц на высшем политическом уровне» (с. 91).
А.Н. Авдулов
