CC BY
89
ЗНАЧЕНИЕ «ПОЛЬСКОГО ФАКТОРА» В ТУРУХАНСКОМ БУНТЕ НАЧАЛА ХХ вв.
IMPORTANCE OF “POLISH FACTOR” IN TURUKHANSK REVOLT IN THE BEGINNING OF THE XX CENTURY
Д.А. Бакшт, Е.П. Валюх D.A.Baksht, E.P. Valyukh
Польские ссыльные, туруханская ссылка, общественное движение в России, ссылка в Енисейской губернии, «польская коммуна» в Сибири.
Статья посвящена особенностям туруханской политической ссылки начала ХХ в. и роли польских политических ссыльных в организации «туруханско-го бунта» 1908 г. Самыми известными поселениями поляков стали «Мироедовская коммуна» и «Се-ливановская». Коммуны создавались по принципу «партийности» или по принципу «землячества». По результатам бунта был арестован 141 человек. «Туруханский бунт» заставил усилить надзор за ссыльными, существующие «коммуны» были рассеяны по дальним станкам Туруханского края и Енисейского уезда.
The Polish exiled, Turukhansk exile, social movement in Russia, exile in the Yenisei province, "Polish commune" in Siberia.
The article is devoted to the features of Turukhansk political exile of the beginning of the XX century and the role of the Polish political exiled in the organization of the "Turukhansk revolt" in 1908. The most famous settlements of Poles were "Miroyedovskaya Commune" and "Selivanovskaya Commune". Communes were created in accordance with the principle of "Party membership" or the principle of "community". The result of the revolt was the arrest of 141 people. The "Turukhansky revolt" forced to strengthen supervision of the exiled; the existing "communes" were disseminated on the distant territories of the Turukhansk region and the Yenisei district.
Сначала ХХ в. с активным развитием революционного движения как в центральных губерниях страны так и на национальных окраинах Российской империи политическая ссылка в Туруханский край приобретает массовый характер. Здесь оказались сосредоточены представители разных национальностей, концессий, политических движений и партий, которых объединяло общее оппозиционное настроение к царскому правительству.
Особую роль в развитии революционных настроений сыграли представители польской ссылки. Именно определению значения «польский фактор» в развитии событий туруханской политической ссылки и посвящена данная работа.
До сегодняшнего времени нет специального научного исследования, посвященного изучению политической ссылки в Туруханском крае в дореволюционный период. В советской историографии эта тема поднималась в связи с подготовкой биографий ярких политических, общественных деятелей и революционеров (И.В. Сталин,
Я.М. Свердлов, С.С. Спандарян, В.Ф. Войно-Ясенецкий и др.) [Анучин, 1909; Швейцер, 1940; Иванов, 1956; Плотников, 1976; Федорова, 1996]. Особой исследовательской тенденцией стала проблема русско-польских революционных связей в период сибирской ссылки участников польского освободительного движения. Однако тема освещена на уровне Енисейской губернии и Восточной Сибири в целом и касается в основном пребывания здесь участников освободительного движения 1830-1840-х гг., Январского восстания 1863 г. и освободительной борьбы 1870-1890-х гг. [Шостакович, 1973; Береговая, 2007]. Неизученными остаются тема связи русских и польских революционеров на севере Енисейской губернии и вопрос о роли поляков в организации туруханского бунта.
Туруханская массовая ссылка была организована с лета 1906 г. С этого момента стоит говорить о «массовой ссылке», поскольку по численности, социальному составу и скорости пополнения межреволюционный период превосходит все
предшествующие. Так, на ноябрь 1908 г. в ссылке находилось 559 человек «на лицо», помимо 133 бежавших, 4 умерших и 49 освобожденных или переведенных в другие местности. Кроме того, ожидалось прибытие 327 человек (ГАКК. Ф. 860. Оп. 1. Д. 1. Л. 41 об.).
Стоит отметить, что на этом этапе зародилось движение к хозяйственно-экономическому беспартийному объединению ссылки, ставшее для Сибири систематическим явлением вплоть до февраля 1917 г. Поскольку масштабы Енисейской губернии достаточно большие, то в объемах региона было невозможно создать подобную организацию, однако ссылка интегрировалась на «волостных» и «уездных» уровнях.
Самым минимальным уровнем интеграции стала так называемая «коммуна». Этим термином называли объединение ссыльных по национальным или (и) партийным признакам (или же по экономической необходимости) в пределах одного поселения (станка). Члены этого объединения проживали компактно, чаще всего в одном доме или по соседству.
В период 1906-1908 гг. мы обнаруживаем лишь две польские «коммуны» на территории Ту-руханского края: на станках Селиваниха и Мирое-диха. Наиболее подробно в документах жандармерии отложилась информация о «селиваних-ской коммуне». В нее входило восемь человек, проживавших в одном доме. По национальному составу «коммунары» были поляками, за исключением одного еврея (Ш.А. Халисевич), по сословиям: 1 дворянин (М.И. Коморницкий), 2 крестьянина, остальные - не указано (но указаны их профессии: 2 фабричных рабочих, мясник, машинист, слесарь) (ГАКК. Ф. 860. Оп. 1. Д. 3. Л. 67). Тем самым четверых последних можем отнести к разнорабочим.
Вариантов оснований, на которых была объединена эта «коммуна», два: по принципу «партийности» или по принципу «землячества». В пользу последнего варианта говорят два факта: во-первых, все «коммунары» являлись выходцами из южных губерний Польши (Петроков-ская, Келецкая и Волынская губернии). Даже то, что среди них находился еврей, не противоречит принципу землячества: Халисевич из Сосновиц, как и Ю.И. Костеняк. Во-вторых, чисто внешне,
«Селивановская коммуна» была расколота по социальному признаку: размах сословий от дворянства до крестьянства.
Однако объединение коммуны на принципах «партийности», на наш взгляд, более реалистично. Во-первых, «географическая общность» не доказывает, что это ведущий фактор объединения ссыльных поляков. Это может также указывать, на то, что «коммунары» были знакомы до ареста, состояли в одной ячейке партии (например, Польской социалистической - ПСП). Во-вторых, социальный состав был только чисто формально разнороден. Стоит учитывать фактор разложения сословной структуры Российской империи, когда рабочий по профессии и образу жизни по документам проходил крестьянином. Доказательством в конкретном случае является то, что дворянин Коморницкий по профессии записан «печником» (ГАКК. Ф. 860. Оп. 1. Д. 3. Л. 67).
Далее, даже наличие еврея среди «коммунаров» не опровергает этого, поскольку есть примеры, когда евреи являлись членами польских партий (Иосиф Галянд, член боевой организации царства Польского и Литвы, сосланный в Туруханский край в 1907 г. (ГАКК. Ф. 117. Оп. 1. Д. 1122. Л. 2)).
Единство их политических взглядов доказывает их «партийное» объединение: у этой «коммуны» были свое знамя (красное знамя с лозунгом «Свобода, равенство, братство!» на польском языке), единое представительство на Верхне-Инбатском съезде (о нем ниже) (ГАКК. Ф. 860. Оп. 1. Д. 3. Л. 67). По всей видимости, «Селивановская коммуна» была объединением ПСП.
Ситуация в Мироедихе (Новоказанском) дает нам похожую картину. В этом населенном пункте существовало как минимум два политических объединения: «коммуна ПСР» и «коммуна полячков» (выражение из письма эсерки Гусевой, перехваченного жандармами) (ГАКК. Ф. 860. Оп. 1. Д. 3. Л. 64 об).
По характеристике начальника ВосточноСибирского розыскного района, Мироедиха -вторая по величине и значению колония политических ссыльных в крае, причем находящаяся под управлением эсеров (если конкретнее, то супругов Гусевых) (ГАКК. Ф. 860. Оп. 1. Д. 3. Л. 64 об).
«Польская коммуна» была малочисленной, состояла из 5 человек. Мы не можем привести
более подробных данных по этой «коммуне», как по «Селивановской», однако можно с уверенностью сказать, что отношения «поляков» с эсерами были напряженными. Так, во время подавления туруханских выступлений 1908-1909 гг. эсеры провели полуторадневное совещание по вопросу об отношении к повстанцам. Не доверяя «полякам», эсеры наложили на них «домашний арест», приставили часовых и не выпускали до конца мероприятия (ГАКК. Ф. 827. Оп. 1. Д. 1020а. Л. 116 об).
Известно, что «Польская коммуна» в Мирое-дихе, как и в Селиванихе, располагалась в одном доме, но это были не единственные поляки. Так, одним из лидеров местных эсеров был польский дворянин, член боевой фракции ПСП, высланный в 1907 г. в Туруханский край, Р.И. Циборов-ский (ГАКК. Ф. 117. Оп. 1. Д. 1033. Л. 1). Очевидно, он сменил партийную принадлежность, поскольку проживал ни с «поляками», а в доме Гусевых и был депутатом на Верхне-Инбатском съезде от Мироедихи (ГАКК. Ф. 117. Оп. 1. Д. 112. Л. 1; Ф. 860. Оп. 1. Д. 3. Л. 66).
Идея внепартийного объединения всей ссылки края вызрела в конкретную инициативу Я.Ф. Тиллока, главы группы эсдеков станка Оси-новского. Идея была продолжением полемики между «эволюционным» развитием ссылки и «боевой тактики» лидера осиновской «коммуны» анархистов П.Д. Турчанинова (Л. Черный) (ГАКК. Ф. 860. Оп. 1. Д. 3. Л. 33).
Сам съезд прошел в станке Верхне-Инбатском и длился неделю (20-27 июля 1908 г.). На него были приглашены 30 крупных колоний ссыльных, прибыли 29, за исключением Сумароковой, где начали концентрироваться «боевики» (прибыл их неофициальный представитель эсдек Львовский) (ГАКК. Ф. 860. Оп. 1. Д. 3. Л. 58). На обсуждение было выдвинуто шесть главных вопросов, имеющих целью соорганизовать ссылку для улучшения условий. Во-первых, квартирный вопрос (распределение по станкам независимо от решения властей), во-вторых, вопрос о ценах на продукты (организация доставок продуктов питания, борьба с завышением крестьянами цен, в том числе и силовым путем), в-третьих, вопрос об отношении к «хулиганству» среди осужденных, два «экономических» вопроса (о распре-
делении пособий и материальной помощи «семейным»), в-четвертых, два «организационных» вопроса (организация сети медпунктов и библиотек), а также проблема взаимоотношений ссылки и администрации (ГАКК. Ф. 860. Оп. 1. Д. 3. Л. 61 об).
Интересной является деталь, что при решении «библиотечного» вопроса, помимо всего прочего, в резолюцию съезда внесли оговорку о том, что допускаются к приобретению книги на латышском и польском языках. Если вспомнить, что организатором съезда был латыш, а среди социал-демократической части ссылки пользовались влиянием также представители этой национальности (М. Зелтын, Х. Грингоф и др.), то факт выделения «латышской» и «польской» читательской аудитории отдельно говорит об определенной влиятельности этой части Туруханских колоний. В свою очередь, книги на еврейском языке не вошли в резолюцию. Косвенную информацию о том, что до Туруханской ссылки доходили польские журналы в этот период времени, мы находим в списке конфискованной литературы в Енисейске в феврале 1910 г. (ГАКК. Ф. 830. Оп. 1. Д. 37. Л. 16).
Исполнительным органом было определено Центральное бюро, состоящее из трех человек:
В. Шубин (ПСР, председатель), М. Зелтын (СД), Р. Циборовский (ПСР, хранитель кассы бюро). Все, кроме Циборовского, проживали в Туруханске, поэтому Туруханск был определен местом пребывания бюро [Грингоф, 1929, с. 130]. Касса же должна была находиться при Циборовском, то есть в Ми-роедихе, по сути, под присмотром эсеров.
Однако, как отмечал в своем анализе жандармский полковник М.И. Познанский, Туруханск в силу своего отрезанного положения от основной артерии края, реки Енисея, «не имел политического значения» для ссыльных (ГАКК. Ф. 860. Оп. 1. Д. 3. Л. 67). Очевидно, определение нахождения бюро было обусловлено тем, что Шубин имел сношения с отдельным туруханским приставом Л.Ф. Булевским.
Лев Фердинандович Булевский, беспоместный потомственный дворянин, поляк по национальности, был приставом Туруханского края с 1902 по 1909 г. Опыт работы в Сибири имел с 1886 г., а в 1888-1890 гг. он уже исполнял обязан-
ности помощника пристава и был знаком с территорией до назначения (ГАКК. Ф. 117. Оп. 1. Д. 1137. Л. 3-10). После туруханских событий 1908-1909 гг. («туруханский бунт») стало известно, что он дал разрешение на съезд Туруханской ссылки. Жандармерия также вскрыла факты помощи семьи Булевских беглецам (супруги Булевские оказывали финансовую помощь, старший их сын, Станислав, студент Петербургского университета, принимал у себя на столичной квартире политических) (ГАКК. Ф. 827. Оп. 1. Д. 1020а. Л. 238).
В самом «Туруханском бунте» из 16 человек этническими поляками были трое: Ф. Касперский, Трошский, И.Л. Иваницкий. Из них только Трошский был примкнувшим, остальные были организаторами сопротивления с самого начала [Ермаковский, 1929, с. 116]. К сожалению, о Трош-ском не удалось найти сведений, его застрелили солдаты на Хатанге при взятии банды, как и Касперского (ГАКК. Ф. 860. Оп. 1. Д. 1. Л. 265). Известно, что Касперский был социал-демократом, а по социальной принадлежности - рабочим [Ермаковский, 1929, с. 116].
Об Иосифе Людвиговиче Иваницком мы знаем больше, поскольку при захвате его ранили и отправили в тюрьму, где он прожил до военного суда, который проходил с 27 по 29 сентября 1909 г. На следствии Ермаковский дал признательное показание, по которому стало известно, что Иваницкий являлся членом боевой организации ПСП, еще в 1905 г. организовывал экспроприации в Варшаве, из-за которых погибло несколько человек из числа мирного населения. Эти факты ранее не были доказаны, теперь же благодаря показаниям бывшего соратника по варшавским и туруханским событиям, Иваницкому вынесли смертный приговор (был повешен в Красноярске) (ГАКК. Ф. 827. Оп. 1. Д. 1020 а. Л. 220-221; Ф. 860. Оп. 1. Д. 1. Л. 265; Ф. 516. Оп. 3. Д. 245. Л. 151).
Во время арестов в Туруханском крае в связи с объявленным военным положением (1909) по подозрению в помощи «туруханской шайке» был арестован 141 человек со всего края. Из упоминаемых нами «польских коммун» полностью была арестована «селивановская», из арестованных в Мироедихе были только «эсеровские коммунары» (ГАКК. Ф. 827. Оп. 1. Д. 1020 а. Л. 24-25
об.). Многих после следствия отпустили. Одна-
ко на втором процессе над пособниками «туру-ханской шайке» (судили уже гражданским судом, который состоялся с 21 по 22 сентября 1910 г.) из шестнадцати человек было 4 поляка, и ни одному из них не вынесли оправдательного приговора, сочтя доказательства их поддержки бунта убедительными (лишь 5 человек оправданы) (ГАКК. Ф. 516. Оп. 3. Д. 245. Л. 238).
«Туруханский бунт» заставил усилить надзор за ссыльными, существующие «коммуны» были рассеяны по дальним станкам Туруханского края и Енисейского уезда. Одновременно с этим был снижен поток в край, в том числе и его польских революционеров. Еще в ноябре 1908 г., когда стало известно о беспорядках, на границе края и Енисейского уезда была остановлена крупная партия в 23 человека, высланных из Радомской губернии по 34 статье «положения о Государственной охране». Эту и последующие партии в течение зимы-весны 1909 г. рассеяли по Приан-гарью (ГАКК. Ф. 117. Оп. 1. Д. 1050. Л. 5-105).
Врезультатеправительственныхмер былуста-новлен паритет в численности ссылки между Ту-руханским краем и Енисейским уездом: на 1910 г. под надзором полиции состояло 416 человек в крае и 359 в уезде [Красноярский край в истории отечества, 1996, с. 245-246]. Как писал польский ссыльный К.А. Личский своему брату в 1912 г., после «бунта» ссылка была разоружена: было отобрано даже охотничье вооружение. Это еще более увеличило зависимость ссыльных от местных крестьян, с которыми после убийств и грабежей «туруханской шайки» были испорчены отношения. Так, Иосиф Крижевин, бывший член боевой организации царства Польского и Литвы, чтобы приобрести продукты, отпрашивался у пристава в с. Ворогово, поскольку крестьяне отказались ему продавать продукты питания (он проживал в Верхне-Инбатске) (ГАКК. Ф. 117. Оп. 1. Д. 1122. Л. 3; Ф. 830. Оп. 1. Д. 51. Л. 56-4).
Центральное бюро Туруханского края после отмены военного положения больше не собиралось. Во-первых, даже в благоприятных условиях при Булевском невозможно было собрать необходимую сумму. Во-вторых, изменилась политика распределения ссыльных по станкам. Прежние «колонии» и «коммуны» были рассеяны, а значит, процесс объединения вновь начинался
с нуля. В-третьих, прежние лидеры Туруханской ссылки вышли из местной общественной жизни. Председателя бюро В. Шубина жандармский полковник Иваненко завербовал в агенты (кличка Доктор), и он вскоре потерял доверие у ссыльных. Хранитель кассы Р. Циборовский летом 1911 г. бежал в Австро-Венгрию (ГАКК. Ф. 117. Оп. 1. Д. 1033. Л. 3; Ф. 827. Оп. 3. Д. 249. Л. 4).
Это была первая попытка создать в крае разветвленную беспартийную организацию на хозяйственно-экономической платформе. Кроме того, в последующих подобных объединениях не было такого яркого проявления национального элемента, а если точнее, «польского фактора».
Список сокращений
ГАКК - Государственный архив Красноярского края.
Библиографический список
1. Анучин В. Политическая ссылка в Туруханском крае // Сибирские вопросы. 1909. № 17. С. 22-85.
2. Береговая Е.П. Польская ссылка в Енисейской губернии во второй половине ХІХ - начале ХХ вв.: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Красноярск, 2007. С. 26.
3. Грингоф Х. Туруханский съезд ссыльных в 1908 г.
Воспоминания участника // Каторга и ссылка. 1929. № 52.
4. Ермаковский Д.И. Туруханские события 19071908 гг. Воспоминания участника // Каторга и ссылка. 1929. № 52.
5. Иванов Б.И. Я.М. Свердлов в Туруханской ссылке // Исторический архив 1956. № 5. С. 169-173.
6. Красноярский край в истории отечества. Красноярск, 1996. Т. 1.
7. Плотников Ю.П. Я.М. Свердлов в Туруханской ссылке. Красноярск, 1976. С. 263.
8. Федорова В.И. Народническая ссылка Сибири в общественно-политической и идейной борьбе в России в последней четверти XiX века: автореф. дис. ... д-ра. ист. наук. Новосибирск, 1996. 24 с.
9. Федорова В.И. Агитационно-пропагандистская литература народников Сибири (80-90-е гг. XiX в.) // Сибирская ссылка. Иркутск, 2000.
С. 114-134.
10. Швейцер В. Сталин в Туруханской ссылке. Воспоминания подпольщицы. М., 1940. 245 с.
11. Шостакович Б.С. Поляки - политические ссыльные конца 70-х - начала 90-х годов XiX века - в Сибири // Ссыльные революционеры в Сибири (XIX в. - февраль 1917 г.). Иркутск, 1973. Вып. 1. С. 52-124.
