CC BY
102
Памяти Юрия Ильича Кирьянова
ЗАВОДСКОЕ ЖИЛЬЕ В 1935 - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1960-Х ГГ.
ПО МАТЕРИАЛАМ ЗАВОДА «СЕРП И МОЛОТ»*
B.C. ТЯЖЕЛЬНИКОВА
Центр изучения новейшей истории России и политологии Институт российской истории РАН 117036, Москва, уп. Дм. Ульянова, 19
Жизнь русских рабочих до революции 1917 г. была предметом профессионального научного интереса недавно ушедшего из жизни историка российского рабочего класса д.и.н. Ю.И. Кирьянова, с которым мне довелось плодотворно общаться в 1998-2001 гг. и который всегда поддерживал мой интерес к производственной повседневности в советский период.
***
Ключевая роль крестьянского отхода в формировании пролетариата до революции 1917 г., колоссальная миграция межвоенного периода и постоянное пополнение деревенскими жителями рабочего класса через оргнаборы в последующие годы сделали фабрично-заводское жилье постоянным фактором производственной повседневности периода индустриального развития России. Как справедливо отмечает английский социолог Д. Лейн именно «предоставление социальных услуг и жилья производственными коллективами отличает советское предприятие от предприятия на Западе»1.
Основное внимание исследователей, затрагивавших особенности фабрично-заводской социальной сферы, до недавнего времени было сосредоточено на периоде до 1917 г.2. Советский период только в последние годы начал попадать в поле зрения исследователей3.
Задача настоящей статьи - проанализировать роль заводского жилья в структуре производственной повседневности и системе стимулов к труду на уровне предприятия как элемент советских трудовых отношений периода индустриализации. Исследование построено на материалах фонда Московского металлургического завода «Серп и молот» 4 и охватывает период с середины 1930-х до начала 1960-х гг. В годы форсированной индустриализации предприятия оказываются вынуждены решать социальные проблемы самостоятельно, в том числе обеспечивать рабочих жильем. Социальная сфера предприятия становится в эти годы важным фактором прикрепления рабочих к предприятию и поддержания стабильности трудовых отношений.
Заводское жилье в фокусе противоречий индустриализации
Бараки и общежития были основным видом заводского жилья для рабочих на Московском металлургическом заводе «Серп и молот» до начала 1960-х гг. XX в.
До революции 1917 г. в силу специфики металлургического производства завод Гужона располагал относительно невысокой квалифицированной прослойкой. Основная масса рабочих делала физически тяжелую, низкооплачиваемую работу в исключительно вредных
* Материал для статьи был собран при работе над проектом Международного института социальной истории (г. Амстердам, Нидерланды) «Мотивация труда в российской промышленности. 1861-2000» в 1998-2001 гг.
иях Это было основной причиной того, что рабочие на заводе долго не задерживались У<стаоались найти себе место за его пределами. Владелец завода Ю.П. Гужон, управлявший И дггоиятием в условиях высокого предложения неквалифицированной рабочей силы, со-низкие расценки и не вкладывал средства в развитие заводской инфраструктуры5. Л^ппь узкий слой мастеров и высоко квалифицированных рабочих имел существенно более высокие оклады и был обеспечен жильем. Таким образом, по сравнению с другими московскими предприятиями, социальная сфера «Серпа и молота» была развита очень слабо.
После революции ситуация с заводским жильем изменилась мало. В годы «военного коммунизма» предприятия находились в глубоком кризисе, и рабочие вынуждены были отправляться обратно в деревню. Кроме того, значительное число рабочих улучшило свои жилищные условия за счет «нетрудовых и эксплуататорских элементов» , а с 1924 по
1934 гг. лиц, лишенных избирательных прав («лишенцев») .
В 1920-е гг. жилищный кризис стал фактом повседневной жизни российских городов, постоянно обсуждался в печати и в ходе партийных дискуссий. С 1924 г. государство стало давать кредиты строительным кооперативам, подавляющее большинство которых относилось к числу Рабочих жилищно-строительных кооперативных товариществ - ЖАКТ - и получало кредиты на более льготных условиях, чем Общегражданские жилищно-строительные кооперативные товарищества - ОЖСКТ, членами которых могли быть просто граждане. Хотя в статистическом выражении результаты кооперативного движения нельзя назвать внушительными8, у предприятий существовала институциональная возможность использовать кооперативное движение для облегчения ситуации с жильем при одновременном повышении материальной заинтересованности рабочих.
Свертывание нэпа привело к сокращению объемов работ частными застройщиками и строительными артелями. Даже небольшая самостоятельность рабочих жилищно-строительные кооперативных товариществ (ЖАКТ) была неприемлема для победивших в партийном руководстве сторонников тотального планирования. Их позицию сформулировал в 1931 г. Ю. Ларин, заявивший, что в реконструктивный период жилищные условия напрямую связаны с производством продукции и должны быть полностью поставлены под государственный контроль9. Ликвидации ЖАКТов также способствовали частые нарушения прав членов кооперативов и даже случаи лишения избирательных прав членов ЖАКТов10. Окончательная точка в советском довоенном кооперативном движении была поставлена Указом «О сохранении жилого фонда и улучшении жилищных условий в городах» от 17 октября 1937 г.11.
Жилищное строительство не входило в приоритетные направления индустриализации. Доля затрат на жилищное строительство по отношению к общему объему капиталовложений в период первых трех пятилеток составляла лишь половину аналогичного показателя за период с 1923 по 1928 гг.12.
Как следствие, материальные, и институциональные возможности строительства жилья для рабочих силами предприятий сокращались как шагреневая кожа.
Вместе с тем, нагрузка на жилой сектор столицы год от год увеличивалась из-за возраставшего с каждым годом количества приезжих. Ответом городских властей стали решения по административному ограничению численности Москвы, впервые принятые в начале 1930-х гг. и реализованные в связи с введением паспортной системы и прописки в крупных городах . Как видно из таблицы ниже, городским властям удалось на некоторое время обуздать миграционную волну. Видимо, желание продемонстрировать успехи этой политики и стали одной из причин того, что в 1930-е гг. из официальной прессы и партийных документов вообще исчезают даже упоминания о жилищном кризисе.
Принятые решения по административному регулированию численности столицы, однако» вошли в противоречие с темпами развития московской промышленности15. Возник характерный для периода первых пятилеток конфликт административных решений, в основе которого было столкновение интересов промышленных наркоматов (в нашем случае Наркомата тяжелой промышленности) и городских властей. Заметим, что этот конфликт станет системным противоречием всего последующего развития.
Таблица 1
Миграционный прирост (убыль) населения Москвы в 1930-1940 гг. (тыс. чел)
1930 1931 1932 1934 1935 1936 1937 1938 1939 1940
+512.9 +734.4 +489.5 +23.4 -43.2 +95.0 +79.1 +135.0 +104.4 +11.0
Источник: Гаврилова И.Н. Население Москвы: исторический ракурс. М., 2001. С. 426.
Период административного сокращения миграции совпал с завершением реконструкции завода «Серп и молот» в 1935 г. Реконструкция свелась, главным образом, к открытию новых цехов, где по-прежнему сохранялся тяжелый, низкоквалифицированный труд. Вместе с тем, спрос на заводскую продукцию на протяжении 1930-х гг. постоянно увеличивался, прежде всего внутри столицы: металлообрабатывающие предприятия выпускали в 1930-е гг. более 44 % промышленной продукции Москвы16. По стране в целом возрастал спрос на сталь, а особенно ее специальные виды17 в связи с потребностями обороны.
Заводское жилье в системе вознаграждения за труд во второй половине 1930-х гг.
Тугой узел противоречий усугублялся нормированным распределением продуктов и дефицитом товаров народного потребления как в годы карточной системы (с 1931 по
1935 гг.), так и в годы так называемой «свободной торговли» второй половины 1930-х гг. В результате стимулирующая роль зарплаты по сравнению с натуральным вознаграждением снизилась. Чтобы удержать рабочих на заводе администрация «Серпа и молота» была поставлена перед необходимостью расширения предложения товаров и социальных услуг, производимых силами завода, при постоянно увеличивающихся плановых заданиях по стали и прокату. В 1932 г. на заводе был организован Отдел рабочего снабжения (ОРС), который занимался производством и распределением среди рабочих дополнительных продуктов питания, пошивом обуви, одежды и нижнего белья в заводских мастерских, имел сеть продуктовых баз для хранения овощей и магазинов для снабжения работников завода.
Создав развитую систему снабжения, работавшую в режиме замкнутого натурального хозяйства и, бесспорно, имевшую стимулирующий эффект, завод «Серп и молот» не мог предложить рабочим главного - жилья. В период реконструкции предприятия (1930-1934 гг.) администрация завода построила 33 деревянных барака 8 и после открытия новых цехов продолжала размещать там рабочих. Несмотря на постоянные обращения администрации в Наркомат тяжелой промышленности и «Главспецсталь» средств заводу на жилстроительство, «даже и на 1938 г. не отпустили»19. На всем протяжении 1930-х гг. «... завод испытывал недостаток рабочих, главным образом, на физически тяжелых работах. Это объясняется прежде всего тем, что московские жители, имея самые широкие возможности получить любую квалификацию, не идут на такие работы и комплектование грузчиков и строительных рабочих может идти только за счет привлечение рабочей силы из провинции - из колхозов»20.
Поскольку средств на строительство новых бараков предусмотрено не было, администрация старалась максимально «уплотнить» уже существующие. Из табл. 2 видно, что в заводских бараках на одного рабочего приходилось 1,6 кв. м. жилой площади, а в заводских домах, где располагались преимущественно общежития - 2,5 кв.м. Заводские показатели были соответственно в 2,6 и 1,6 раз ниже количества жилой площади, приходившейся в городах СССР на человека в 1940 г.21. Это социальное явление в марте 1939 г. В.М. Молотов ханжески назвал «жилищной теснотой»22.
Но даже несмотря на крайне стесненные условия заводским жильем пользовалась в 1937-38 г. пятая часть работающих на «Серпе и молоте», здесь же проживало 394 рабочие семьи. Столько же рабочих нуждалось в жилье, поскольку вынуждено было снимать комнаты и углы у частных лиц. В целом около 40% работающих на заводе во второй половине 1930-х гг. либо жили в заводских бараках и общежитиях, либо не имели даже и этого.
Таблица 2
Жилой фонд завода «Серп и молот» в 1936-1938 гг.
Характеристики жилого фонда 1936 1937 1938
жилой фонд завода (кв. м.) 14900
“^шшплощадь на одного человека в 1,6 2.5
"общая площадь на одного человека в заводских бараках (кв. м.) 3,3 3,4 3.8
жилая площадь на одного человека в заводских домах23 (кв. м.) 2,5
"общая площадь на одного человека в заводских домах (кв. м.) 4,4. 4,2
проживало в заводском жилье 1862 чел. или 19% работающих 394 семьи; 1585 чел. одиночек
учтено остро нуждающихся в жилой площади работающих свыше 2000 чел.
Источник: Материалы годовых отчетов по основной деятельности за 1936-1938 гг. ЦМАМ. Ф.176. ОпА Д.4. Л. 208; Д.6. Л.217,262,264; Д.8. Л.432.
Бараки были деревянные, построенные наспех и к концу 1930-х гг. характеризовались администрацией как «старые разрушающиеся»24 без горячей воды и канализации. В годовом отчете за 1937 г. отмечалось, что «дома и бараки крайне ветхие, не благоустроенные, разбросаны по пяти районам с расстоянием друг от друга и от завода до 15 км» . Исключение составлял лишь один дом со всеми удобствами для рабочих-ударников, в котором проживало около 200 человек (около 2 % работающих). Таким образом, структура жилищной обеспеченности рабочих «Серпа и молота» через 20 лет после революции была абсолютно такой же как при бывшем владельце Ю.П. Гужоне.
Анализ ситуации на заводе подтверждает вывод А. Ди Малио, что «именно в ходе советской индустриализации жилье как таковое становится все более тесно связанной с системой вознаграждения»26. В этой связи важным представляется вопрос о специфике заводского жилья в системе стимулов к труду. В нашем случае ясно видно, что заводское жилье имело характер сильно дифференцированного вознаграждения - койка в бараке для основной массы рабочих в лучшем случае или жилплощадь в благоустроенном доме для узкого слоя ударников.
Представляется, что стимулирующий эффект заводского жилья в системе вознаграждения за труд в 1930-е гг. крайне неоднозначен. Благоустроенное жилье было действенным стимулом к труду и повышению его производительности для небольшого слоя квалифицированных, в первую очередь, кадровых рабочих. Кроме того, на металлургическом предприятии трудовые рекорды всегда ставили сталевары и их подручные. Освоение этих профессий объективно требовало нескольких лет. Поэтому для основной массы рабочих, большей частью недавно приехавших из колхозов, благоустроенное жилье было своего рода материализованным воплощением коммунистического завтра, к которой надо было стремиться долгие годы. Такое жилье, бесспорно, венчало собой иерархическую пирамиду стимулов к труду, но вряд ли было эффективным стимулом для обычного рабочего в этот период. Однако именно в эти годы фабрично-заводское жилье стало ядром системы социальных услуг, которые предоставляли рабочим советские предприятия.
Получение места в бараке в 1930-е гг. было для рабочего скорее фактором выживания в первые годы городской жизни и никак иначе как к неизбежным временным трудностям он относиться к таким условиям не мог. В отсутствии перспективы улучшения жилищной си-
туации с помощью завода, рабочий рассматривал собственное пребывание на нём как временное, что порождало и соответствующее отношение к труду в целом.
Для того чтобы обзавестись жильем, у рабочего был небольшой выбор, который фактически сводился к двум стратегиям поведения. Первая сводилась к тому, чтобы как можно быстрее получить профессиональные навыки, желательно более широкого, не связанного с металлургией профиля, и попытаться найти работу на другом столичном предприятии. Ниже будет показано, что именно эта линия поведения была основной для большей части пришедших на «Серп и молот» рабочих. Вторая стратегия - попытаться получить жилье в результате общественной активности. Диапазон форм такой активности был небольшой - молодые рабочие могли пойти учиться или служить в армию, рабочим более старшего возраста оставалось только жаловаться на свое положение. Нуждавшиеся в жилье, которых на заводе в 1937 г. было свыше 2000 чел., требовали жилплощади от заводских организаций, обращались с жалобами в ЦК, МК ВКП(б) и другие вышестоящие инстанции27. По сути, жалобы для них были своеобразной и единственно возможной формой социального протеста в этот период.
Заводское жилье в структуре производственной повседневности второй половины 1930-х гг.
Заводское жилье, таким образом, было элементом трудовых отношений, с одной стороны, и специфической для российского предприятия структурой заводской жизни, с другой. Основное значение этой структуры состояло в том, что в результате возникала непрерывность пространственно-временного цикла - труд и отдых рабочего сливался воедино и оказывался в одной системе личных и общественных отношений. Следствием этой ситуации было также и то, что частная жизнь рабочих была не только на виду, но и фактически под контролем заводской администрации. Главный вопрос в этой связи сводится к тому, почему такая ситуация не вызвала открытого социального протеста рабочих во второй половине 1930-х гг.?
Представляется, что открытого протеста не произошло в силу двух моментов. Первый состоял в том, что в заводские бараки попадали только что приехавшие из деревни колхозники, которые бежали от коллективизации и любая крыша над головой была для них убежищем. Кроме того, для крестьян основной производственной ячейкой всегда была семья и такое соединение труда и отдыха в едином пространственно-временном цикле было для них вполне привычным. Чего, конечно, нельзя сказать об условиях жизни в бараках.
Второй момент связан с тем, что заводское жилье следует рассматривать в контексте других реалий и событий повседневной жизни завода. Что мы и попытаемся сделать ниже.
Анализ документов архивного фонда показывает, что важнейшим фактором повседневной жизни 1930-х гг. был производственный травматизм. Из табл. З28 видно, что наиболее тяжелыми в этом отношении были 1935 и 1936 гг.
Таблица 3.
Несчастные случаи на заводе «Серп и молот» в 1935-1940 гг.
1935 1936 1937 1938 1938^ 1939 193930" 1940
всего 1939 1982 1294 1230 1268 1131 936 927
количество рабочих дней31 362 363 362 362 362 362 362 363
несчастных случаев каждый рабочий день в среднем32 5.4 5.5 3.6 3.4 3.5 3.1 2.6 2.6
несчастных случаев со смертельным исходом в год 9 10 1 3 3 2 2 6
тяжелых несчастных случаев в год 12 13 нет данных 18 8
инш■ Составлено по данным годовых отчетов по основной деятельности за текущий охШШ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 4. Л. 172; Д. 8. Л. 123; Д. 13. Л. 118; Д. 17. Л. 51. Общеизвест-Г что статистика 1930-х гг. изобилует расхождениями и неточностями. Сведения отчетов ^текущий год сопоставлены со сведениями отчетов последующего года, где они приводятся для сравнения. Все случаи расхождений в данных указаны в примечаниях. Опыт работы сзаводской статистикой показывает, что при наличии расхождений более точными являются сведения учета за последующий год, т.к. включают случаи декабря месяца, не вошедшие в отчет за текущий год.
Общее количество несчастных случаев в 1935 и 1936 гг. приблизилось к 2 тыс. ежегодно Расчеты показывают, что в 1935 г. каждый день на заводе фиксировалось 5,4 несчастных случая, а в 1936 г. - 5,5. Смертельным исходом закончилось 9 случаев в 1935 г. и 10 случаев в 1936 г. В 12 и 13 случаях соответственно наступила тяжелая инвалидность рабочих33. Лишь начиная с 1937 г. администрации удалось добиться относительного улучшения ситуации и резко сократить случаи со смертельным исходом. Однако, ситуация улучшилась лишь временно - в 1940 г. было зафиксировано 6 несчастных случаев со смертельным исходом; тяжелой инвалидностью закончилось 18 случаев в 1939 г. и 8 в 1940 г.
Известно, что непосредственное столкновение с фактом трагической гибели, тяжелой травмы знакомого человека оказывает шоковое воздействие на окружающих. В обстановке, когда травматизм был массовым явлением, пребывание на рабочем месте воспринималось рабочим как источник постоянной физической опасности. На этом фоне, при всей убогости обстановки, любое жилище воспринималось как убежище, где непосредственная опасность жизни и здоровью отсутствовала.
Неоднозначно, по всей видимости, воспринимались в такой обстановке рабочими революционные праздники, расходы на проведение которых в 1936 г. не только превысили фактические расходы 1935 г. в 1,3 раза, но также и запланированные по этой статье на 1936 г. в 2,2 раза . С одной стороны, праздничное оформление завода давало рабочим своего рода разрядку, своеобразным для того времени образом эмоционально «встраивало» их в общий поток «строителей и победителей», «энтузиастов», «борцов» 35. Вместе с тем, форс-мажорные декларации 1936 г. о построении социализма в СССР резко контрастировали с реалиями повседневной жизни. Наводила на размышления о приобретениях рабочего класса и выставка, посвященная 20-й годовщине Октября, на которую завод истратил 42768 руб. 55 коп.36.
Контрасты производственной повседневности периода индустриализации усугублялись экономической политикой в области трудовых отношений. В 1937 г. было проведено повышение норм на 16,75 % при одновременном снижении расценок на 11,82 %. Эта мера, ставшая прямым следствием достижений стахановцев37, охватила 4934 сдельщика, т.е. 65,8 % рабочих. Не выполнив заведомо нереальный промфинплан 1937 г.38, заводская администрация оказалась под давлением сверху. Начался поиск виновных, который перерос в кампанию по поиску «вредителей» в руководстве заводом. Социальная обстановка на заводе, несомненно, способствовала тому, что организованная сверху кампания нашла поддержку среди рабочих. Состояние заводского жилого фонда было одним из поводов для «разоблачения вредителей», которое завершилось сменой администрации завода 13 июня 1938 г.39.
В годовом отчете за 1938 г. новая заводская администрация отмечала, что «на результах работы завода сказалась вредительская работа, проводимая на заводе в течение ряда лет отдельными работниками, стоявшими у руководства заводом»40. Одной из важных составляющих «вредительской работы» было то, что «...старое руководство завода не строило новых домов чем создавало крайнюю переуплотненность в бараках ..., не отделяло семейных от одиночек, проживающих в общих палатах. ... семейные с детьми малого и среднего возраста отгорожены лишь ситцевыми занавесками и занимают койки не по количеству членов еемьи, а помещаются в большинстве случаев по 2 чел. на одной койке, что вызывает недовольство среди рабочих»41.
Тот факт, что ситуация с заводским жильем была использована в публичной кампании по разоблачению «вредителей» свидетельствует о весомой патерналистской компоненте в трудовых отношениях на советских предприятиях, укрепившихся к концу 1930-х гг. Можно констатировать, что патерналистские ожидания рабочих в годы первых пятилеток существенно усилились по сравнению с периодом нэпа.
Вместе с тем, обсуждение тяжелейшей ситуации с жильем на заводе в ходе кампании по «разоблачению вредителей» имело два важных следствия. Во-первых, из старой администрации был сделан конкретный виновник сложившегося положения и, во-вторых, протест-ная энергия рабочих в значительной степени выплеснулась в ходе публичного обсуждения на многочисленных собраниях.
Но, как можно легко догадаться, после смены заводской администрации ситуация с жильем осталась без изменений. Это порождало постоянный кризис трудовых отношений главным проявлением которого была текучесть рабочей силы. Так, при колебании среднесписочного числа рабочих в 1935-1940 гг. на уровне 7-7,5 тыс. чел. ежегодно на завод поступало в среднем 2765 чел. и увольнялось с завода в среднем 2864 чел. за год. На графике I42 отчетливо видно, что в 1935, 1937-1939 гг. увольнялось с завода больше рабочих, чем приходило на него. Новая администрация завода в отчете за 1938 г. отмечала, что: «большой недобор рабочей силы держал все время завод в напряженном состоянии, угрожая остановкой целых агрегатов и срывом выполнения программы, заставляя прибегать к всевозможным ухищрениям: работы с неполными бригадами, сверхурочные работы, привлечение рабочих посторонних организаций и артелей»43. Первой и основной причиной текучести администрация считала отсутствие у завода жилой площади44. И именно предоставление заводом жилья администрация рассматривала в качестве главного инструмента прикрепления рабочих к заводу: "Вследствие отсутствия жилплощади и организационного набора, комплектование рабсилы предоставлено самотеку. Вновь принятые рабочие, а равно и старые ни чем особенно не связанные с заводом и, естественно, при первой возможности меняли работу на более легкую и лучше оплачиваемую и, особенно, на работу с предоставлением жилплощади»45.
Текучесть рабочей силы на Московском металлургичеством заводе "Серп и молот" в 1935-1940 гг.
о
ю
(в
о.
о
е
ё
□ прибыло рабочих ■ убыло рабочих
Наряду с предоставлением жилплощади, которое бы, по мнению администрации, связало рабочих с заводом, предлагалось также существенно поднять уровень принуждения к труду в отношении уже связанных с предприятием рабочих: «... постановление ЦИК и СНК СССР от 15.11.1932 г. «Об увольнении за прогул без уважительных причин» фактически не применялось многими предприятиями, переход с одного предприятия на другое мог совершаться с необычной легкостью, без ущерба для летуна и, большей частью, даже выгодно, так как он мог получить и более легкую и лучше оплачиваемую работу, жилплощадь, а мо-
быть пользоваться везде незаслуженно оплачиваемым отпуском»46. Из приведенной Ж6Т ты видно, что в данном случае мысль о переходе к принуждению в трудовых отноше-появилась у вновь назначенной администрации до принятия чрезвычайных
указов 1940 и 1941 гг. та о я ч
Резкое ухудшение ситуации на заводе в 1939 г., когда текучесть рабочей силы превысила половину и дефицит рабочих на заводе составил 13,1 %47 по отношению к среднесписочному Составу лишь добавило аргументов сторонникам политики принуждения к труду. Самая высокая текучесть была среди рабочих средней квалификации и особенно сквозных профессий (ремонтники, слесаря, электрики и пр., т.е. Профессий имеющих применение и в других отраслях промышленности). В 1939 г. эта группа обновилась на 50-60 %48. Для удержания рабочих основных цехов, прежде всего горячих, стали использоваться материальные стимулы, в основе которых также можно проследить механизм прикрепления. С конца 1939 г.49 был введен новый порядок заключения индивидуальных договоров о работе на заводе в течение 5 лет в отношении рабочих ведущих профессий. При выполнении индивидуальных обязательств по договору рабочие получали право на вознаграждение после второго года работы в размере -4 % фактического годового заработка, после третьего - В %, после четвертого года работы -12 % и после пятого года - 16 %. Из сказанного ясно, что материальное стимулирование имело отложенный характер и затрагивало только определенную, небольшую в количественном отношении часть рабочих.
Вместе с тем, остановить текучесть и прогулы рабочих следовало немедленно. На это и был направлен Указ ВС СССР от 26 июня 1940 г.5, согласно которому любой случай неоправданного отсутствия на работе подлежал обязательному рассмотрению в народном суде. Осужденные приговаривались к исправительным работам на рабочем месте сроком до 6 месяцев с удержанием 25% заработка. Одновременно вводился 8-ми часовой рабочий день вместо 7-ми часового. Согласно этому Указу работникам было также запрещено расторгать договор о найме в одностороннем порядке. Фактически это означало прикрепление работника к предприятию.
Известно, что еще более жесткий режим на предприятиях был установлен после начала войны. Указом ВС СССР от 26 декабря 1941 г. было введено наказание за самовольное оставление работы (дезертирство) в уголовном порядке вплоть до тюремного заключения, вводились уголовные наказания за опоздания на работу свыше 20 мин. С наступлением 1940-х гг. графа «уволилось по собственному желанию» в заводской отчетности перестала существовать.
Заводское жилье в период принуждения к труду (1940-е гг.)
После принятия указов в сфере трудовых отношений на предприятии, основным средством воздействия на рабочих стало принуждение. Законодательно этот период продолжался до отмены этих указов в 1956 г., хотя на практике их перестали применять в начале 1950-х гг.
Суть произошедших после 1940 г. изменений состояла в том, что завод превратился в закрытую систему. Это был факт социальной жизни, основной итог форсированной индустриализации. В условиях постоянных перебоев на потребительском рынке, закрыв заводские ворота, государство переложило на предприятие всю совокупность социальных рисков, связанных с поддержанием рабочей силы. Залогом выживания и относительной социальной стабильности трудового коллектива «Серпа и молота» было самостоятельное производство товаров и услуг внутри завода, строительство жилья, лоббирование администрацией перераспределения материальных ресурсов между городом и заводом52.
Архивные документы завода «Серп и молот» времен войны сохранили лишь скупые свидетельства того, как и какой ценой удавалось поддерживать функционирование этой системы, поскольку обязательное делопроизводство было сведено к минимуму. Первые документальные свидетельства о состоянии социальной сферы завода относятся к 1944-1945 гг. Из табл. 4 видно, что в составе жилого фонда кроме довоенных бараков, появились общежития, где рабочие жили по несколько человек в комнате. Одинокие и семей-
ные рабочие стали жить раздельно. На заводе появилось собственное жилье семейного типа, которое представляло собой деревянные дома с коммунальными квартирами. Площадь введенного после 1938 г. жилья семейного типа была больше, чем площадь всего заводского жилого фонда до войны. Вместе с тем, половина жилого фонда приходилась на бараки, причем 33 из 36 бараков были изношены на 40-70 %.
Из сравнения данных табл.1 и табл.4 видно, что при увеличении общей площади заводского жилого фонда в 1,9 раз, количество проживающих в нем выросло в 3,5 раз. Нельзя точно определить долю рабочих, живших в заводском жилом фонде, поскольку данные о проживающих включают как рабочих, так и членов их семей. Общая площадь на одного человека оставалась низкой во всех типах построек. В структуре заводского жилого фонда к концу войны сложилась развитая иерархия типов жилищных условий. На низшей ступени пирамиды было место в заводском бараке, далее следовало место в общежитии для одиноких или для семейных. И, наконец, комната в коммунальной квартире заводского дома. В такой ситуации заводское жилье из отдаленного и нереального ориентира превращалось в реальный и достижимый элемент в структуре натурального вознаграждения. Роль заводского жилья как основного механизма прикрепления рабочего к предприятию усиливалась в связи с закрытым характером завода как социально-экономической системы, а также в связи с тем, что за пределами этой системы предложение жилья для рабочих отсутствовало -город строил очень мало жилья и для рабочих оно не предназначалось.
Заводской жилой фонд поддерживался как работниками жилищно-коммунального отдела, так и силами самих рабочих. Одним из способов управления этим хозяйством было закрепление жилых домов и общежитий завода за цехами: директор завода указывал начальникам цехов, что они «вместе с ЖКО и управляющими домами несут полную ответственность за состояние при-
Таблица 4
Жилой фонд завода «Серп и молот» в 1945-1946 гг.
Характеристики заводского жилого фонда 1945 г. 1946 г.
жилых домов в составе жилого фонда завода 68
в т.ч. вполне благоустроенных З53
бараков в составе жилого фонда завода 36
в т.ч. строений, требующих сноса54 33
износ (в %) 40-70
общежитий в составе заводского жилого фонда 22
Площадь заводского жилого фонда (кв. м.) 27623
Всего проживает в заводском жилом фонде (чел.) 6443
Плотность заводского жилого фонда (кв. м. на чел.) 4.28
Площадь заводских общежитий (кв. м. на чел) 10463
Проживающих в заводских общежитиях (чел.) 1676
Плотность заводских общежитий для одиноких (кв. м. на чел.) 3.64 3.87
Плотность заводских общежитий для семейных (кв. м. на чел.) 3.06 4.09
Площадь заводского жилья семейного типа (кв. м.) 16491
Количество проживающих в нем семей 1448
Общее количество человек в семьях 3329
Плотность заводского жилья сем.типа (кв. м. на чел.) 4.95
Остро нуждаются в жилой площади (семей) 219
Нуждаются в улучшении жилищных условий (семей) 248
Источник: Годовой отчет за 1945 г. Ч. Ш. ЦМАМ. Д. 100. Л. 107об; Годовой отчет по основной деятельности за 1946 г. Ч. 3. Д. 116. Д. 94
пленных к ним домов и общежитий» 55. Этот же механизм использовался для скорейшей ^чи В эксплуатацию новых домов. Квартиры в строящемся доме заранее распределялись СДжду цехами, которые при рассмотрении кандидатур к заселению должны были «иметь Мешадчереднь1х кандидатов старых кадровых рабочих»56. Приказы по подготовке к зиме асов и заводского жилого фонда не только подписывались директором почти одновременно но и имели один и тот же уровень исполнительской дисциплины. Ежегодно проводился ремонт заводского жилого фонда, который регулировался приказом директора с подробным шафиком и определением персональных ответственных. В целом можно сказать, что весь комплекс проблем, связанных с заводским жильем, был в существенной степени интегрирован в производственную деятельность не только на общезаводском, но и на цеховом уровне.
В целом состояние жилого фонда завода «Серп и молот» в конце войны можно оценить как вполне благополучное на фоне общей ситуации в стране57 и в городе. В этом смысле Москва, сохранявшая во время войны статус закрытого города, была в относительно лучшем положении. Хотя, жилищная ситуации после окончания войны и демобилизации, здесь также ухудшилась. С наступлением холодов осенью 1945 г. директор завода Г.М. Степанов был вынужден издать специальный приказ о посторонних лицах, искавших ночлег в теплых цехах завода «Серп и молот»58. В приказе отмечалось, что «посторонние лица, не имеющие никакого отношения к данному цеху, беспрепятственно проходят по цеху, подходят к работающим агрегатам, устраиваются на ночлег в красных уголках или других помещениях цеха». Всех посторонних лиц необходимо было направлять в штаб охраны завода с последующем препровождением, при необходимости, в органы милиции. Также категорически запрещалась ночевка кого бы то ни было в помещениях цехов.
На этом фоне завод «Серп и молот» мог в конце войны предложить рабочим сравнительно хорошие условия проживания. Администрация завода использовала сложившуюся ситуацию для регулирования состава рабочей силы. Так, в годовом отчете по работе с кадрами за 1945 г. отмечалось: «лимитирует прием рабочих на завод - отсутствие мест в общежитии завода и с целью освобождения мест, отдел кадров вынужден увольнять мобилизованных старших возрастов и заполнять их более физически крепкими и квалифицированными рабочими»59.
Таким образом, в период с 1939 по 1945 гг. строительство и поддержание заводского жилого фонда становится одним из ключевых направлений работы администрации вплоть до цехового уровня. В эти годы складывается иерархия типов жилищных условий, заводское жилье превращается в обязательную составляющую натурального вознаграждения за труд. Отсутствие возможности получения жилья вне завода превращает его в основной механизм прикрепления рабочих к предприятию, а для рабочих - в основным стимулом к устройству на завод.
Заводские общежития второй половины 1940-х гг.
Подавляющее большинство работников «Серпа и молота» жила в общежитиях, входивших в структуру заводского жилого фонда. Но поскольку мест там все равно не хватало, завод арендовал общежития у других предприятий и у частных лиц60. Содержание жилья было для завода убыточным делом. За койко-место рабочий платил 32 руб. в месяц при его фактической себестоимости в заводских общежитиях 56 руб. 20 коп., в общежитиях, арендованных у других госучреждений - 81 руб. 70 коп. и в общежитиях, арендованных у частных лиц- 142 руб.61. Соответствующая разница покрывалась за счет завода.
В счет оплаты за общежитие в 1944 г. завод предоставлял рабочему стул или табурет, тумбочку, железную кровать, матрац, одеяло, подушку и комплект постельного белья. Администрация общежитий обеспечивала смену постельного белье 3 раза в месяц62. Как видно из табл.5, в заводских общежитиях была явная нехватка практически по всем позициям из расчета соблюдения санитарно-гигиенических норм. Вместе с тем, всех видов инвентаря было больше, чем проживающих. В явном дефиците были только тумбочки, стулья и табуретки.
Таблица 5
Жилой фонд и обеспеченность инвентарем заводских общежитий
В наличии на 01.01.1945 г. Потребность на01.01.45 г. Разница на 01.01.45 г.
Количество проживающих (чел.) 1585 2000 415
Жилая площадь (кв. м.) 6300 8000 1700
Средняя жилая площадь на чел. (кв. м.) 3.98 4.00 0.2
Обеспеченность инвентарем
Простыни 5206 12000 6794 ~
Одеяла 2215 4000 1785
Матрацы 3291 3500 209
Наволочки 5615 6000 385
Стулья или табуреты 991 2000 1009
Кровати железные 1847 2200 353
Тумбочки 1273 2000 727
Источник: Годовой отчет по основной деятельности за 1944 год. Ч. 3. ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 116. Л. 94
Дефицит инвентаря в заводских общежитиях был преодолен в 1945-1946 гг.63. В целях профилактики инфекционных заболеваний два раза в месяц весь инвентарь общежитий (матрацы, подушки, одеяла) пропускали через санитарную обработку с дезинфекцией. Жившие в общежитиях рабочие проходили через санпропускник64. После восстановления практики заключения коллективных договоров в 1947 г. администрация «Серпа и молота» в разделе «жилищно-бытовые условия» брала обязательства
«и) предоставлять рабочим, проживающим в общежитиях: кровать с постельными принадлежностями: матрацем, полушкой, одеялом, простыней и пододеяльником (на каждого), междукроватный столик или тумбочку (на двоих), стул или табуретку (на каждого), шкафы или вешалки для рабочей, отдельно от верхней одежды, столы, покрытые скатертями или клеенкой, стенные часы, радиоустановку, бачки для охлажденной кипяченой воды и кружки, чайник для кипятка и посуду для разогревания пищи;
л) производить смену постельного белья в общежитиях не реже одного раза в декаду, обеспечить бесперебойную доставку топлива и воды в общежития»65.
Объектом наиболее пристального внимания администрации завода были молодежные общежития. Патерналистский характер отношений проявлялся как в укреплении материальной базы молодежных общежитий, так и в организации там воспитательной работы и пропаганды.
Приказом директора завода №141 от 23 ноября 1945 г.66 молодежные общежития должны были быть приведены в образцовый порядок. Это означало, что каждый молодой рабочий должен был быть обеспечен двумя комплектами постельного белья, который включал две простыни, две наволочками и две накидки на подушки. Молодежные общежития следовало также обеспечить занавесками, скатертями, салфетками, а также приобрести и установить в них 50 шт. репродукторов, 50 шт. часов, 50 шт. портретов и 10 шт. зеркал-трюмо. При крупных общежитиях завода для детей рабочих и проживающей там молодежи следовало организовать спортивные площадки (катки, горки). В организации спортивных площадок при общежитиях практическую помощь должны были оказывать начальники цехов и отделов завода67.
Молодые рабочие, большинство из которых было выпускниками ФЗУ и РУ, вели в эти годы нищенское существование, поэтому силами ОРСа68 для молодых рабочих следовало до 1 января 1946 г. пошить 700 пар белья, до 15 февраля 1946 г. - 500 пар верхнего платья
( ешсостюмы) и до 1 марта 1946 г. - 400 пар обуви69. Отдел рабочего снабжения совместно комитетом ВЛКСМ должен был распределить среди молодых рабочих обувь, изготовлен-« В заводской мастерской, также ордера на обувь, полученную заводом по фондам.
В годовом отчете по основной деятельности отмечалось, что «в 1946 году организовано одно крупное лучшее общежитие для молодежи с наличием 2-х воспитателей и красного уголка, обеспеченного необходимым культ, инвентарем. В красном уголке воспитателями с привлечением библиотеки клуба и парткабинета систематически проводятся лекции, доклады, беседы, киносеансы и др. виды культурного развлечения, организована библиотека-передвижка»70. Воспитатели молодежных общежитий фактически контролировали частную жизнь рабочих, что полностью соответствовало идеологическим установкам тех лет. Более того, заводские общественные организации призывали воспитателей молодежных общежитий работать более активно, глубже вникать во все аспекты жизни молодых рабочих. При обсуждении на заседании завкома вопроса «О работе воспитателей общежитий в 1955 г. указывалось: «воспитатель должен быть тесно связан с производством, бывать на рабочих местах, больше интересоваться жизнью, бытом, поведением рабочего не только в общежитии, но и в цехе... Воспитателям нужно больше интересоваться и изучать личную жизнь рабочих»71.
Заводские дома в 1940-е — первой половине 1960-х гг.
Строительство домов для рабочих на заводе «Серп и молот» можно разделить на два периода. Первый период продолжался с 1939 по середину 1950-х гг., второй - с середины 1950-х гг. до середины 1960-х гг. Рассмотрим особенности этих периодов подробно.
На протяжении первого периода (1939 - середина 1950-х гг.) завод строил для рабочих рубленные деревянные двухэтажные дома без горячей воды и канализации, в которых рабочие получали комнаты в коммунальных квартирах. В каждом доме было по 8 четырехкомнатных квартир. Такие дома строились быстрым и экономичным способом и были основным типом домостроения на окраинах столицы в районе деревень Ново Гиреево и Перово Поле.
Такое жилье называлось в документах тех лет «индивидуальным жилищным строительством». В 1940-е гг. такое строительство велось предприятиями, а построенные дома входили в состав заводского жилого фонда и впоследствии обслуживались жилищно-коммунальным отделом завода. Ежегодно министерства получали план по индивидуальному жилищному строительству на предприятиях отрасли, а министры издавали приказы с подробными указаниями по каждому предприятию. Так, в приказе № 93 министра черной металлургии от 27 марта 1947 «О плане индивидуального жилищного строительства на 1947 год и мероприятиях по обеспечению его выполнения»72 отмечено, что в 1946 г. на предприятиях министерства черной металлургии было сдано в эксплуатацию 5049 индивидуальных домов при плане 5000 домов. В 1947 г. на предприятиях министерства черной металлургии планировалось ввести 9000 индивидуальных жилых домов, а по заводу «Серп и молот» 10 индивидуальных жилых домов. Дома должны были быть построены по группе «застройка с помощью предприятий» и сданы в третьем и четвертом кварталах (по 5 домов в каждом). Квартиры еще до окончания строительства дома распределялись по цехам. Приоритет в получении такого жилья отдавался кадровым рабочим. Единственным исключением можно считать выделения 10 % жилой площади в заводским домах, окончание строительства которых предполагалось в 1948-1949 гг., для молодых рабочих. Эта акция была приурочена заводской администрацией к 30 летию ВЛКСМ73.
Несмотря на то, что строительство таких домов шло по министерскому плану, завод испытывал постоянные трудности. Так, в 1947 г. завод освоил капиталовложения в жилищное строительство только на 47 %, в том числе в месте основной заводской застройки в районе Перово Поле на 50 %74. Основная проблема состояла в отсутствии строительных рабочих и подрядчика. При возраставших с каждым годом объемах работ заводу все труднее ^о заменить собой строительную отрасль.
Жилищное строительство сдерживалось недостатком средств и организационных механизмов. В этой ситуации началась государственная кампания по поддержке индивидуального строительства. Рабочим и служащим было разрешено строить дома самостоятельно в свободное время, за свой счет или на средства предоставленного кредита. Ограничения касались размера дома - он должен был быть не выше двух этажей и иметь не более пяти комнат. На заводе «Серп и молот» это были финские щитовые домики. Участие завода в кампании помощи индивидуальным застройщикам было определено приказом по заводу №26 от 28 февраля 1948 г. «По упорядочению дела индивидуального жилищного строительства (финские домики)»75. Администрация завода должна была определить нуждаемость в жилье и составить списки застройщиков, обеспечить их денежными ссудами и оформить их, снабдить застройщиков проектно-сметной документацией, оказать помощь материалами и транспортом, получить и продать дома застройщикам, а также оказывать им техническую помощь в процессе строительства.
Строительство заводского жилья как силами предприятия, так и силами индивидуальных застройщиков сразу же привело к возникновению «большого числа незапланированных жилых строений завода со значительным количеством проживающего населения»76. Возникла перегрузка систем коммунального хозяйства, которые подчинялись Первомайскому райисполкому Москвы. Типичным был конфликт между районным Трестом очисток и администрацией завода весной-летом 1948 г. Трест отказался обслуживать жилые строения, принадлежащие ведомствам и администрация завода собственными силами, «в порядке обмена опытом с заводом «Электросталь», вынуждена была искать ассенизационную машину для очистки заводского поселка, а осенью 1948 «в целях лучшего обслуживания дворов и общежитий от мусора и нечистот» передать Тресту ЗИС-577.
Как показывают документы заводского фонда, индивидуальное строительство широкого распространения на заводе не получило. Администрация завода по-прежнему оставалась главным хозяином и распорядителем жилого фонда и активно использовала жилищный вопрос в отношениях с рабочими. При постоянном дефиците жилья администрация выделяла места в общежитии прежде всего работавшим на наиболее «узких» участках или на строительстве. На профсоюзном активе 15 апреля 1955 г.78 председатель цехкома механического цеха Морозов обрисовал ситуацию следующим образом: «У нас есть молодежь, которые работали у нас до армии и после армии работают и как они живут? Снимают койки... До чего у нас дошло, можно ли давать им жилплощадь этим товарищам. Идут к т. Иноцемце-ву79, говорят о жилплощади. Специальность оказывается неподходящая. Был бы ты штукатур или канавщик можно было бы в общежитии дать место, а монтер, хотя и проработавший 6-7 лет - для тебя жилплощади нет. У нас нет отношения к человеку, чтобы удовлетворить его запросы ... Молодой рабочий в армии пробыл лет 7, потом на заводе работает 3-4 года. Мало? Не обязательно молодому человеку предоставлять площадь в новом доме, есть бараки, туда поместить, пусть лет 5-6 поживет, а и этого не дают».
Качественные изменения в обеспечении рабочих жильем начались в середине 1950-х гг., с началом так называемой «жилищной революции». В этот период рабочие начали получать отдельные квартиры. Постановка на учет нуждающихся в жилплощади, ведение очереди на жилье, его распределение было важной составляющей повседневной жизни завода в этот период. Порядок распределения жилплощади был установлен приказом директора завода от 10 августа 1956 г.80, конкретизировавшим положения инструкции Министерства черной металлургии. Согласно этому приказу начальники цехов совместно с жилищно-бытовыми комиссиями цеховых комитетов профсоюза должны были произвести переучет нуждающихся в жилплощади, а все заявления по жилищному вопросу следовало направлять в цех, а не в заводские организации. За цехами закреплялась и вся освобождающаяся жилплощадь в домах завода, которая по решению цеховых комиссий, утвержденных директором завода и по согласованию с завкомом, заселялась очередниками, состоящими на учете в цехах. Особо отмечалось, что «в связи с большим количеством очередников в цехах и переселением из ветхих домов и бараков преимущественное право на получение жилой площади имеют работники предприятий остро нуждающиеся в жилой площади и длительное время безупреч-
работающие на предприятии». Жилищно-коммунальный отдел должен был произвести учет всех руководящих работников цехов завода и общественных организаций, а также пен-яонеров и инвалидов труда, не работающих в цехах, и вынести эти списки на рассмотрение Заводской комиссии. Для учета нуждающихся в жилье заводской типографии было приказано отпечатать специальную книгу.
К приказу директора завода прилагалась инструкция министерства, где на уровне отрасли были установлены категории работников, имеющих преимущественное право на получение жилплощади. В их число входили: «работники предприятий остро нуждающиеся в жил. площади и длительное время работающие на заводе из числа:
а) проживающих в непригодных для жилья помещениях (землянках, подвалах, временно приспособленных под жилье), а также домах, подлежащих сносу по ветхости или
реконструкции;
б) не имеющие постоянной жилой площади;
в) занимающие крайне недостаточную жилую площадь;
г) нуждающиеся в замене жил. площади по врачебной рекомендации;
д) молодоженов-молодежи, пришедшей из ФЗУ, РУ, технических школ, высших учебных заведений, проживающих в общежитиях»81.
Распределение жилья, таким образом, вообще не зависело от производительности труда, стремления повышать квалификацию и прочих обстоятельстве, связанных с работой. Из этих факторов «длительное время работы на предприятии» играло дополнительную роль наряду с главными обстоятельствами - отсутствием жилья или его скверными условиями, принадлежностью к социально незащищенной группе (с ослабленным здоровьем, молодежи). Таким образом, механизм распределения жилья на предприятии был в существенной мере ориентирован на поддержку социально незащищенных слоев рабочих и в этой части предприятие выполняло функции государства. Согласно этим правилам в цеха стали поступать заявления. Так на 3 сентября 1958 г. в цехах уже было 2374 заявления от рабочих и служащих завода. То есть в жилье нуждалось почти то же количество семей, что получили жилье от завода за все послевоенные годы.
Другой стороной распределения жилья на заводе было то, что при строительстве хозспособом завод был самостоятельным застройщиком и в отсутствии подрядной организации сам нанимал строителей по договору за жилье в заводских домах. При постоянным дефиците строительных рабочих в этот период завод отдавал им значительную часть квартир. Как и при любом распределении были и нарушения. Об этом на заседании постоянно действующего производственного совещания в 1959 г. сказал А.П. Федюнин: «В мартеновском цехе № 2 допускаются случаи беззакония в распределении жилья. Один человек, проработав два года на заводе, сумел каким-то образом получить благоустроенную квартиру, в то время, как другие работают 10-15 лет, а жилье получить не могут. У нас на заводе, в основном получает жилье тот, кто работает согласно договору, на строительстве в УКСе. В марте цехе № 2 на очереди для получения жилья находятся 250 человек, когда они получат жилье, об этом никто не знает»82.
На экономику завода жилищное строительство и такая модель его распределения оказывали пагубное влияние. В строительство хозспособом завод вкладывал до 30% сверхплановых прибылей, постоянно привлекал рабочих основных цехов к строительным работам, особенно на последнем, завершающем этапе перед сдачей дома. При подрядном строительстве заводу оставалась только половина построенного жилья.
Важный момент также состоял в том, что в период с середины 1950-х до середины 1960-х гг. квартиры от завода получали главным образом рабочие старше 40 лет. Не случайно порядок распределения жилплощади на заводе был дополнен приказом директора завода от 10 сентября 1956 г.83, закрепившим решение расширенного заседания завкома о сохранении очереди на жилплощадь «в цехах и отделах до 5-ой включительно уходящим ва пенсию работникам». Проблема была исключительно актуальна для рабочих «Серпа и молота», на котором смена поколений рабочих пришлась на 1959 и 1960 гг. В эти годы на
пенсию по старости вышли соответственно 16,4 % и 16,5 % против ежегодного выхода на пенсию в предыдущие и последующие годы около 10 % из промышленной группы.
В условиях либерализации трудовых отношений после 1956 г. качественным образом изменилась функция заводского жилья в системе трудовых отношений. Заводское жилье из основного инструмента прикрепления к предприятию стало постепенно превращаться в средство конкурентной борьбы между предприятиями за привлечение рабочих. Кроме того с началом массового жилищного строительства у рабочих возникает возможность получить квартиру через районный совет, то есть без всякой связи с производством. На рубеже 1950-1960-х гг. рабочий перестает рассматривать завод как единственно возможный источник решения своих жилищных проблем. Завод оставался привлекателен для него лишь в том случае, если позволял решить жилищный вопрос быстрее и интересовал рабочего только до момента решения этого вопроса. Таким образом, заводское жилье из постоянного фактора в системе вознаграждения за труд и постоянного стимула поддержания трудовых отношений между рабочим и предприятием, начиная с середины 1950-х гг. стало превращаться во временный. Кроме того, механизм распределения заводского жилья, установленный министерством, был в существенной мере ориентирован на поддержку социально незащищенных слоев рабочих и не был связан с эффективностью и качеством труда.
Новые реалии, вошедшие в производственную жизнь после 1956 г., осознавалось рабочими постепенно и в социальной практике с середины 1950-х - до середины 1960-х гг. еще продолжали действовать механизмы периода индустриализации. Парадокс состоял в том, чем больше завод строил жилья и чем больше давал рабочим квартир, тем более кратковременным было действие этого стимула. Квинтэссенцией этого феномена стала работа «по договору за предоставление жилплощади», когда срок действия жилищного стимула закреплялся юридически. Такие договоры завод сначала пытался заключать с москвичами, позже, за неимением желающих, стал заключать с «лимитчиками». С середины 1960-х гг., таким образом, начался качественно иной период в истории поднятого в статье вопроса.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Lane, David, Soviet Labour and the Ethic of Communism. Full Employment and the Labour Process in the USSR. Westview Press. Boulder, Colorado. 1987. P. 73.
2 См., в частности: Кирьянов Ю.И. Жизненный уровень рабочих России (конец XIX - начало XX в.) М., 1979; Он же. Менталитет рабочих России на рубеже XIX-XX вв. // Рабочие и интеллигенция в эпоху реформ и революций: 1861 - февраль 1917 г. / Отв. ред. С.И. Потапов. СПб., 1997; КитанинаТ.М. Рабочие Петербурга, 1800-1861 гг.: промышленность, формирование, состав, положение рабочих, рабочие движение. Л., 1991; Крузе Э.Э. Условия труда и быта рабочего класса России в 1900-1910 годах. Л., 1981; Попсина И.В. От социального патернализма к социальной инфраструктуре предприятия: опыт Никольской мануфактуры. Вторая половина XIX - начало XX вв. // Экономическая история. Обозрение. Под ред. Л.И. Бородкина. М., 2000. Вып. 4; а также другие последние работы И.В. Поткиной.
3 Анализ жилищных условий рабочих на макроуровне в период позднего сталинизма на основе материалов ГАФР представлен в последней монографии Д. Филтцера. Этот анализ на сегодняшний день представляется наиболее полным, хотя является в книге далеко не первостепенным сюжетом. См.: Filtzer, Donald. Soviet Workers and Late Stalinism. Labour and the Restoration of the Stalinist System after World War II. Cambridge, 2002. P. .91-99. Особенности советской «коммунальной повседневности» как фактора существования иностранной колонии на Московском «Электрозаводе» в 1930-е гг. детально показаны в книге С.В. Журавлева См.: Журавлев С.В. «Маленькие люди» и «большая история»: иностранцы московского Электрозавода в советском обществе 1920—1930-х гг. R, 2000. С. 205-218.
4 Центральный муниципальный архив г. Москвы (далее ЦМАМ). Ф. 176.
5 Представляется, что именно специфика металлургического производства стала основной причиной незначительных инвестиций Ю.П. Гужона в социальную инфраструктуру завода. Важно отметить, что это не было общей политикой российских предпринимателей, как это утверждалось в советское время. Новейшие исследования показывают, что владельцы текстильных предприятий, напротив, вели активную патерналистскую политику. См., например: Поткина И.В. Указ соч.; Шильникова И.В. Роль вознаграждения в мотивации труда рабочих-текстилыциков Ярославской Большой мануфактуры в начале XX века // Экономическая исторт Обозрение / Под ред. Л.И. Бородкина. М., 2001. Вып. 6. Текст статьи также доступен по адресу: http://www.hist.msu.ru/Labs/Ecohist/OB6/shilnik.htm. Политика внутризаводского патернализма была также характерна для предприятий, где требовался квалифицированный труд. См.: Тяжельникова B.C. Повседневная жизнь
московских рабочих в начале 1920-х гг. Россия в XX веке. Люди, идеи, власть // Отв. ред. А.К. Соколов,
ВМ Козьменко. М., 2002, С.194-218.
'6 Сведений о том, сколько именно рабочих Московского металлургического завода «Серп и молот» въехало в представителей «нетрудовых и эксплуататорских классов» найти не удалось. В целом же, вопрос о том квэртир Рди жилищное положение рабочих в результате муниципализации жилья, является наименее изучен-улу4ш исторической литературе. Следствием этой ситуации являются полярные оценки этого явления. Так, совет-
экономист Е. Рузавина приводила сведения о том, что около 500 тыс. чел. в Москве и около 550 тыс. человек С Пепюгоаде улучшило свои жилищные условия в ходе послереволюционного перераспределения жилых помещенийвобеих столицах. См.: Рузавина Е. Экономические аспекты в процессе урбанизации.// Экономические науки, №2 1969 С 71. А.И. Черных прямо утверждает, что «к 1923 г. расселенные в основной массе в реквизированные квартиры' рабочие значительно улучшили свои квартирные условия по сравнению с дореволюционным перио-дом»См • Черных И.А. Жилищный передел: политика 20-х в сфере жилья // Социологические исследования. 1995. № 10 С 71-78. Автор настоящих строк также считает, что в период муниципализации жилья рабочие улучшили свои жилищные условия, причем фабзавкомы и партийные ячейки на предприятиях были наиболее активными участниками перераспределения жилищного фонда, использовали жилищный вопрос как инструмент влияния на рабочих. См.: Тяжельникова B.C. Указ соч. С. 208-213.
Противоположной точки зрения придерживается Н.Б. Лебина, которая пишет, что «квартирный передел» не принес реального улучшения жилищных условий рабочих, которые предпочитали оставаться в своих прежних домах, несмотря на отсутствие там элементарных удобств». См.: Лебина Н.Б. Коммунальный, коммунальный, коммунальный мир... // Родина. 1997. №1. С. 16-21. С Н.Б. Лебиной также согласна Т.М. Смирнова, которая никак не аргументирует свою точку зрения. См.: Смирнова Т.М. Жилищная политика советской власти в годы нэпа. По материалам демуниципализации в Москве и Московской губернии // Ежегодник историко-антропологических исследований 2001/2001. М., 2002. С.276-288.
7 На практике «уплотнить» почти любого москвича было не так уж сложно, тем более что списки «лишенцев» составляли домоуправления. См.: Тихонов В.И., Тяжельникова B.C., Юшин И.Ф. Лишение избирательных прав в Москве в 1920-1930- е годы. Новые архивные материалы и методы обработки. М., 1998. С. 30-32.
* Кооперативное движение в СССР существовало с 1924 по 1937 гг. Основные объемы строительства приходятся на период с 1924 по 1931 гг. Всего за первый период существования жилищными кооперативами по оценкам Т. Соснового было построено менее 10 % всего объема новых жилых построек и менее 7 % всего объема строительства в частном секторе. Цит. по: DiMalio, Alfred John. Soviet Urban Housing. Problems and Policies. New York. Washington, London, 1974. P. 176.
9 Ларин, Юрий. Жилищный вопрос в реконструктивный период // Советское строительство. 1931. № 5-6. С. 156.
10 DiMalio A.J. Op. cit. P. 176-177.
11 Собрание законов и распоряжений СССР. 1937. Ч. 1. № 69.
12 DiMalio AJ. Op. cit. P. 14.
13 См. решения июньского Пленума ЦК ВКП(б) 1931 г.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1970. С. 554. Т. 4. И.Н. Гаврилова отмечает, что это первое решение об ограничении численности столицы в серии аналогичных последующих актов (Гаврилова И.Н. Население Москвы: исторический ракурс. М., 2001. С. 120).
14 Гаврилова И.Н. Указ. соч. С. 49.
15 По данным И.Н. Гавриловой доля группы «А» (производство средств производства) выросла в составе московской промышленности с 29,4 в 1927/1928 хозяйственном году до 54,0 % в 1936 г. // Там же. С. 50.
16 Там же.
17 Завод «Серп и молот» в составе Наркомата тяжелой промышленности подчинялся «Главспецстали».
" Годовой отчет за 1945 г. Ч. 3 // ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 100. Л. 107об.
и Годовой отчет по основной деятельности за 1937 г. // Там же. Д. 6. .Л. 262
20 Там же. Л. 217.
21 По данным Д. Валентея жилая площадь на человека в городах СССР сократилась с 6.45 кв. м. в 1923 г. до
4.09 кв. м. в 1940 г. (Вопросы экономики. 1960. № 4. С. 7). Д.Филтцер пишет, что в среднем на советского горожанина в 1940 г. приходилось 5.1 кв м. См.: Filtzer D. Op. cit. P. 92.
“Правда. 1939.16 марта.
23 В заводских домах в большинстве случаев располагались общежития.
м Годовой отчет по основной деятельности за 1937 г. // ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 6. Л. 217.
25 Там же. Л. 262.
24 DiMalio AJ. Op. cit. P. 15.
” Годовой отчет по основной деятельности за 1937 г. // ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 6..Л. 263.
Динамика несчастных случаев на заводе «Серп и молот» полностью совпадает с общегородской тенденцией. Гаврилова отмечает: «Положительным явлением стало постепенное снижение (после резкого подъема в начале 1930-х гг.) производственного травматизма с 1938 г....» (Гаврилова Указ. соч. С. 332).
м По данным годового отчета за 1939 г. // ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 13. Л. 118.
^ По данным объяснительной записки к годовому отчету по основной деятельности за 1940 г. // Там же. Д. 17.
Завод работал без выходных. В плановом порядке завод останавливал производство и закрывался на 7 и 8 ноября ежегодно. 1936 и 1940 гг. были високосными.
32 Строка рассчитана мною по соответствующим данным годовых отчетов.
33 ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 4. Л. 172.
34 Там же. Д. 4. Л. 398об; Д. 6. Л. 175; Д. 8. Л. 11.
35 Подробнее об этом см.: Тяжельникова B.C. Отношение к труду в советский и постсоветский период//Социально-экономическая трансформация в России / Под. ред. Е.А. Киселевой. М., 2001. С. 99-123; Она же. Советская песня и формирование новой идентичности // Отечественная история. 2002. № 1. С. 174-181; Она же. От послереволюционного атомизма к цельной советской идентичности // История в XXI веке: историко-антропологический подход в преподавании и изучении истории человечества. Материалы международной интернет-конференции, проходившей 20.03 -14.05.2001 на информационно-образовательном портале www.auditorium.ru / Под общ. ред. В.В. Керова. М., 2001. С. 270-287.
36 ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 6. Л. 175.
37 Повышение норм при одновременном снижении расценок было постоянной практикой. В основу расчетов новых норм обычно ложились достижения передовых рабочих, внесших соответствующие рационализаторские предложения. Таким передовикам официально в течение полугода поел пересмотра сохранялись старые расценки.
38 Завод получил плановое задание на 1937 г. поднять производительность труда на 21,1 % при повышении заработной платы на 2,1 % // Годовой отчет по основной деятельности за 1937 г. // ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 6. Л. 212.
39 В заводском фонде сохранились два архивных дела с актом о приеме-передаче дел при смеве администрации завода и приложением к аюу // Там же. Д. 9,10.
40 Годовой отчет завода по основной деятельности за 1938 г. // Там же. Д. 8. Л. 93.
41 Там же. Л. 432.
42 График иллюстрирует данные годовых отчетов по основной деятельности за 1936-1939 гг. // ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 4, Л. 169; Д. 6. Л. 59,218; Д. 8. Л. 397; Д. 13. Л. 322,326; Данные для 1940 г. рассчитаны по материалам объяснительной записки к годовому отчету по основной деятельности за 1940 г. // Там же. Д. 17. Л. 42.
43 Там же. Д. 8. Л. 391.
44 Там же. Л. 398.
45 Там же.
46 Там же.
47 Рассчитано по: Годовой отчет завода по основной деятельности за 1939 г. // Там же. Д. 13. Л. 322.
48 Там же. Л. 326.
45 Приказ Наркомата черной металлургии № 425 по упорядочиванию заработной платы в мартеновских цехах стал применяться заводской администрацией с конца 1939 г. // Там же. Л. 327об.
Прогулы до 1940 г. часто были следствием отъезда обратно в деревню без оформления увольнения, поэтому до принятия Указа ВС СССР от 26.06.1940 г. их можно рассматривать как проявление текучести рабочей силы.
51 Эффективность Указа от 26 июня 1940 г. - предмет специального анализа. Здесь лишь заметим, что его применение вызвало противоречивые социальные последствия, хотя количество прогулов в 1940-е гг. резко сократилось.
32 Соотношение муниципального жилого фонда, подчиненного райсоветам, и ведомственного - практически не разработанный для этого периода вопрос. Вместе с тем, отдельные факты передачи домов от районного жив-управления в подчинение жилищно-коммунального отдела завода «Серп и молот» прослеживаются по заводскому делопроизводству. Не вполне понятно, однако, передавались ли новые или подлежащие ремонту дома. Не ясно также проводилось ли отселение жильцов, живших в доме при его передачи заводу. О передаче жилых домов от РЖУ Сталинского р-на по ул. Чаплыгина, 2 и по ул. Преображенский вал, 24 упоминается в приказе по заводу от 15 марта 1945 г. // ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 89. Л. 27. Обслуживать переданные дома должно было вновь созданное домоуправление № 10 при жилищно-коммунальном отделе завода.
53 К числу «вполне благоустроенных» домов относились дома по шоссе Энтузиастов 72/2 и два общежития -по Красноказарменной ул., 10 и по Проломному проезду, 1.
54 Все строения постройки 1930-1934 гг.
55 Например, приказ № 131 от 1 ноября 1945 г. // ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 90. Л. 66.
56 Приказ № 133, ноябрь 1945 г. // Там же. Л. 68
57 В 1945-1947 гг. рабочие на освобожденной территории жили в блиндажах и землянках. Так, на 1 ятщя 1946 г. 4200 семей железнодорожных рабочих с семьями общей численностью 15750 чел. жили в таких условиях. См.: FiltzerD. Op. cit. P. 92.
5* Приказ по заводу №144 от 12 сентября 1945 г. И ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 90. Л. 45.
59 Годовой отчет по работе с кадрами за 1945 г. // Там же. Д. 97. Л. 26.
60 Годовой отчет по основной деятельности за 1946 г. Ч 3 // Там же. Д. 116. Л. 94.
61 Там же.
62 Там же. Л. 77.
63 Там же. Л. 95.
64 Санпропускник представлял собой душ, в который подавалась хлорированная вода. Иногда вместо душа использовался шланг. Перед прохождением санпропускника рабочие проходили медосмотр. Основной угрозой в этот период был брюшной тиф.
65 Коллективный договор на 1947 г. // ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 128. Л. 35.
66 Приказы по заводу. Вторая половина 1945 г. // Там же. Д. 90. Л. 76.
67 Там же. Л. 77.
а В подчинении заводского отдела рабочего снабжения были, в частности, обувная мастерская, пошивочная
ижггсоская, трикотажная мастерская.
«Возможность изготовить 400 пар обуви для молодых рабочих возникла в результате того, что завод полу-
ЧИЛ °%Годов^^г по основной деятельности за 1946 г. Ч. З // ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 116. Л. 95.
71 Протоколы заведения завкома за январь-декабрь 1955 г. // Там же. Д. 376. Л. 147.
72 Приказы Минчермета за январь-ноябрь 1947 г. // Там же. Д. 119. Л. 7-14об. тз Приказы по заводу за июль-декабрь 1948 г. // Тзм же. Д. 139. Л. 112.
14 Стенограмма собрания партийно-хозяйственного актива завода от 30 января 1947 г. // Там же. Д. 122. Л.17.
15 Приказы по заводу за январь-июнь 1948 г. Там же. Д. 138. Л.31. Важно отмстить, что кампания по индивидуальному строительству на заводе началась до принятия Указа Президиума ВС СССР от 26 августа 1948 г. «О таве граждан на покупку и строительство жилых домов».
76 Приказ по заводу № 79 от 3 июня 1948 г. // Там же. Д. 138. Л. 106.
77 Приказ по заводу № 197 от 28 декабря 1948 г. // Там же, Д. 139. Л. 151.
71 Актив профсоюзной организации завода от 15 апреля 1955 г. // Там же. Д. 370. Л. 9-10.
” Заместитель директора завода, отвечавший за жилье.
10 ЦМАМ. Ф. 176. Оп. 4. Д. 381. Л. 35.
11 Там же. Л. 37.
° Там же. Д. 506. Л. 15 “Там же. Д. 381. Л. 101.
FACTORY HOUSING IN THE 1935 - EARLY 1960th (ON THE BASIS OF THE «SICKLE AND HAMMER” FACTORY ARCHIVAL
MATERIALS)
V.S. TYAJELNIKOVA
Institute of Russian History of Russian Academy of Sciences 19 Dmitry UlianovStr:, Moscow, 117036 Russia
Provision of employees with free housing was the most distinguished feature of the labour relations in industrial Russia. In the period of Stalin’s industrialisation, factory housing became the main tool of bonding a worker to a factory; it was also a means of providing stability of labour relations inside the factory. The author gives analysis of factory housing on the grass-root level, on the basis of archival documents of the “Sickle and Hammer” metal factory in Moscow during the period from 1935 to early I96011*.
