CC BY
220
236
Право
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2007, № 1, с. 236-239
ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ ПЕТРА ВЕЛИКОГО ПО ИСКОРЕНЕНИЮ НИЩЕНСТВА
© 2007 г. Ю.Г. Галай
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского
уе81шк nngu@mail.ru
Поступила в редакцию 15.01.2007
Анализируются законодательные меры, предпринятые Петром I для борьбы с нищенством (указы периода 1700-1718 гг.) и последствия их реализации на практике.
Трудно себе представить гражданское общество, в котором бы все его члены пользовались равною степенью благосостояния, т.к. всегда найдутся лица, лишенные возможности обеспечить себя собственными средствами. К сожалению, это преподносит нам и современная российская действительность, когда малоимущие составили значительную группу народонаселения, а нищенство и попрошайничество стали повседневностью нашего бытия. Фактически это стало формой государственно-обществен-ного недуга, а правительство не только не борется с таким негативным проявлением, но как будто и не замечает его. Похожая ситуация существовала в нашем государстве и ранее, и власти долго приходили к осознанию вредности нищенства для государства и старалось бороться с ним разными методами, в том числе и запретительными.
Нищенство у нас появилось еще в Древней Руси. С разрушением общинных основ на рубеже ХУ-ХУ1 вв., к оседлым нищим стали присоединяться так называемые «калики перехожие», т.е. нищие кочевые или бродяги. И в этой среде уже трудно было распознать, кто питается Христа ради, а кто укрывается от наказания. Следует отметить, что скитальчество особенно усилилось при Борисе Годунове, когда были введены «заповедные годы» (отменен Юрьев день) и «урочные лета» — сыск беглых крестьян. Крепостное право породило новый виток бездомных бродяг, укрывавшихся от помещичьего гнета. Их ряды пополнил раскол в церкви середины ХУ11 столетия, когда патриархом Никоном была осуществлена церковная реформа, проведенная революционными методами, ломая и калеча сопротивлявшихся нововведениям.
Отечественная история дает нам не только многочисленные факты нищелюбия
российского народа, но и примеры борьбы с этим социальным явлением. Правители России постепенно пришли к осознанию того факта, что от нищих происходили многочисленные безобразия, буйства и даже разбои. Потому предпринимаются уголовно-ужесточительные шаги в борьбе с вопиющим злом нищенства. Власть ожидала, что путем ужесточения наказания за «притворное» нищенство удастся искоренить его вообще. Но обычная русская бытовая практика опрокидывала пожелания правительства. Немногочисленные указы ХУ11 в. оказались бессильными в борьбе с «гулящими людьми», а общество по-прежнему милостынями поощряло нищенство и тем самым укореняло и развивало это зло.
Петр I в этом направлении сделал решительный шаг, задавшись целью уничтожить нищенство и в особенности лженищенство. Преобразователь России впервые усомнился в святости нищих, как это делалось изначально в Древней Руси, и стал употреблять против них крутые меры.
Увеличение нищенствующей братии, которая заполонила города, в особенности Москву, а затем и Петербург, вынудило Петра I издать серию указов (декабрь 1700 г., 8 июня 1701 г. и 9 февраля 1710 г.), запрещавших нищим, под опасением наказания, переходить
для прошения милостыни из одного города в
„1
другой, из одного уезда в другой .
Вероятно, действие указа было невелико,
потому что в 1705 г. он вновь приказал
преследовать нищенство и попрошайничество в Москве. Нищих арестовывали, а имеющиеся у них деньги отбирались в пользу их помещиков, и сверх того попрошайки подвергались телесному наказанию. Под угрозой денежного штрафа (половина шла Монастырскому
приказу, а другая — помещику) всем
подданным предписывалось не подавать милостыню, а тем, кто хотел ее подавать,
предписывалось давать деньги на богадельни. Тех же, кто по-прежнему подавал милостыню, приказывалось «хватать» и приводить в Монастырский приказ и «брать с них пеню». Для наблюдения за исполнением закона устанавливался полицейский надзор из
подъячих Монастырского приказа, солдат и
2
приставов .
К проблеме нищенства царь вернулся 21 марта 1708 г., когда выразил свои резолюции на докладные пункты князя А.Д. Меншикова. В них, в частности, говорилось: «буде какие нищие в чьих вотчинах явятся, тем быть в том селе и в деревне, кто где живет, безотлучно, и кормить их помещикам их, а буде дворцовые,
3
то дворцовыми крестьянами» .
Именным указом, объявленным из Сената, «О воспрещении нищенства в Москве; о распределении нищих по монастырям и богадельням, и о рассылке неприписанных ни к каким богоугодным заведениям» от 21 января 1712 г. царь вновь запрещал нищим «просить милостыню и сидеть по мостам». Определялось «быть им в богадельнях по-прежнему», а Монастырскому приказу «смотреть» за ними накрепко, ловить, наказывать и водворять на прежние места в богадельни и монастыри. Не записанных в богадельни нищих приказывалось за первую поимку за прошение милостыни приводить в Монастырский приказ, «учиняя жестокое наказание» и после этого
4
отсылать в места их жительства .
Указы о запрещении нищенства имели временное значение. Нищие на короткое время затаивались, а некоторые, видимо, были пойманы и наказаны, но сам порок не искоренялся, и опять приходилось повторять старые и издавать новые, еще более строгие законы.
Именной указ, объявленный графом Мусиным-Пушкиным, «О задержании в Москве праздношатающихся монахов и нищих, и о приводе таковых в Монастырский приказ» от 25 февраля 1718 г. вновь подтверждал, что по Москве ходят праздношатающиеся монахи и нищие. Их опять приказывалось задерживать и приводить в Монастырский приказ и милостыни им не подавать. Если же кто «похочет дать милостыню, то им отсылать ее в богадельню». Более того, закон вводил в практику неслыханную до этого вещь: под страхом штрафных санкций запрет в церквах и на улицах подавать милостыню. В частности, говорилось, что если кто после указа все же будет подавать милостыню, то таковых также
приводить в приказ и штрафовать: «в первый раз по пяти, а в другой по десяти рублев» 5.
25 мая того же года пойманных нищих, годных к работе, должны были определять к ней в Петербург. А именной указ, объявленный из Сената, от 20 июня 1718 г. обрушивался на нищих-тунеядцев, приказывая незаписанных в богадельни, и в особенности способных своим трудом добывать хлеб насущный, ловить. И «ежели который впервые будет пойман, таких бить нещадно ботажьем и отдавать или отсылать по прежнему Указу в прежние их места, где они жили», предписывая хозяевам накрепко за ними смотреть и кормить их, заставляя работать, «дабы они не даром хлеб ели». Если же нищих поймают во второй или третий раз, то их бить на площади кнутом, посылать в каторжную работу, а баб в шпингаус, «а ребят, бив батоги, посылать на суконный двор и к прочим мануфактурам». «За неусмотрение» нищих, с помещиков, хозяев и властей, а также старост и приказчиков требовалось брать штраф за каждого человека по пять рублей 6.
На местах надзор за недопущением просить милостыню осуществлялся земскими комиссарами, выбираемыми из дворянской среды. Высший же надзор в провинциях возлагался на обер-комендантов и комендантов (по инструкции 1719 г. на воевод), в Петербурге на генерал-полицмейстера, а в Москве с 1722 г. на обер-полицмейстера7.
Не всегда они справлялись со своими обязанностями, и некоторые из них при Петре I за неисполнение указа даже подвергались аресту, как, например, это произошло в 1718 г. с комиссаром Лукой Владыкиным и дьяком Иваном Степановым в Москве, которых «на генеральном дворе держали под жестоким арестом»8.
Через год именным указом от 16 ноября 1720 г., объявленным генерал-полицмейстером Девиером, подтверждалось «О непрошении по улицам и при церквах милостыни». Подающие милостыню наказывались пятирублевым штрафом 9.
Этими жестокими мерами против нищих были очень недовольны ревнители старой веры. Иван Посошков отзывался об указе как невыполнимом, т.к. он «учинен не весьма здраво, потому велено штрафовать тех, кои милостыню подают. И тем никогда не унять, да и невозможно унять, и то положение и Богу не без противности, Бог положил предел, что давать милостыню, а судьи наши за то штрафуют», писал современник Иван Посошков
10 ґ~\
. Следовательно, он, с одной стороны, показал себя противником законодательного
преследования нищих, а с другой — не верил в искоренение древней российской «традиции».
В Москве образуется особый «Приказ разбора богадельных нищих», который в случае возникновения у него сомнений по этому поводу испрашивал у Синода разъяснения. Он, видимо, был учрежден в целях упорядочения рационального призрения действительно нуждающегося населения.
Предпринимаемые меры были не в силах искоренить нищенство и бродяжничество, потому последовали и другие законодательные меры. В Регламенте или Уставе Главного магистрата от 16 января 1721 г. указывалось на необходимость учреждения для здоровых лиц мужского пола предосудительного образа жизни и нежелающих трудиться цухтгаузов (смирительные дома), содержа их там «столько времени, сколько следует за их вины» и употребляя их в работы 11.
Обстоятельно-негативный взгляд на нищих и их «промысел», а также на подателей милостыни Петр I высказал в Регламенте или Уставе Духовной коллегии от 25 января 1721 г. Он указывал, что Духовная коллегия о подаянии милостыни должна «сочинить наставление, ибо в сем не мало погрешаем», поясняя, что «многие бездельники, при совершенном здравии, за леность свою пускаются на прошение милостыни и по миру ходят безстудно», а иные за взятки вселяются в богадельни. Царь предполагал, что таковых ленивых «прошаков» насчитывается тысячами, которые «нахальством и лукавым смирением чуждые труды поядают», и от них государству никакого прока. Все это «есть богопротивное и всему отечеству вредное» дело, а «ленивии прошаки Богу противни суть». Рассуждая об этом, Петр I говорил, что «хватать бы таковых всюды и к делам общим приставлять». К тому же от этих «прошаков» истинным убогим делается «великая обида». Осуждал он и тех, кто помогает нищим своими подаяниями, или «дурной милостью», по его выражению.
От таких ленивых нищих увеличиваются разбои, поджоги, и даже «на шпионство от бунтовщиков и изменников подряжаются»,
клевещут на власть и «простой народ к
12
презорству властей преклоняют» .
К тому же, как свидетельствовала практика, эти «бездельники», числясь в богадельнях, однако, продолжают жить в своих домах и «весь свой век» проводят «в прошаках», и не только никаких государству податей не платят
и службу не служат, но «к тому ж и детей своих при себе держат в таком же тунеядстве, а в службы и науки не производят, от чего государству вред деется», констатировалось
13
синодальными властями .
Действительно, зачастую нищенство среди населения распространялось из-за их лености к труду. Это подметил современник И. Посошков, который писал, что среди посадских людей «есть лежебоки, что живут своими домами, а не хотя ни торговать, ни работать, ходя по миру, милостыню собирают. А иные, сковавшись, хотят будто тюремные сидельцы и, набрав милостыни, да дома лежа, едят. А иные сами и промышляют, а детей своих посылают милостыни просить». Было и много помещиков, которые зимой посылают своих крестьян «в мир и велят по улицам бродить и милостыни просить». По его мнению, в России таких нищих наберется 20 или 30 тысяч 14.
6 апреля 1722 г. вновь предписывали разборы нищих: крепостных нищих отдавать помещикам, посадских — в посады, молодых в казенные работы, женщин на фабрики, ребят в гарнизонные школы или, если кто пожелает, и в частные руки на воспитание. Это предписание вновь было повторено 14 декабря того же года15.
В Инструкции Московскому обер-полицмейстеру от 9 июля 1722 г. уже предписывалось «нищих отдавать или отсылать по прежнему Указу, в прежния их места, где они жили, хозяевам, с росписками; приказывать тем, кому они отданы будут, дабы за ними накрепко смотрели, чтобы они бродя по улицам и по рядам, милостыни не просили, а кормили -бы их те, чьи они есть, помещики и вотчинники и прочие хозяева всяких чинов как духовных, так и мирских и дворцовых крестьян, старосты, сотские, сбирая на тех бедных на хлеб и на одежду с обывателей тех сел и деревень; и за то прокормление, кроме престарелых и увечных, заставляли б их что потребно себе работать, дабы они не даром хлеб ели» 16.
Вполне естественно, что только таких мер было недостаточно для обеспечения неимущих, и на содержание помещиков и крестьянских общин нельзя было отнести призрение отставных военных чинов и лиц, не помнящих первоначального своего местожительства, число которых в то время было весьма значительно.
Следует обратить внимание, что указ 6 апреля и инструкция 9 июля 1722 г. характеризуются уже некоторым смягчением карательных мер по отношению к здоровым нищим. Хотя в них и подтверждались прежние
повеления об отсылке их в каторжные работы, тем не менее, советовалось молодых нищих употреблять на «урочные годы» в казенные работы, а старых определять в госпитали. Причем штрафу подвергались лишь пристанодержатели нищих.
Жестокостью правительство хотело истребить укоренившееся зло, но, как показала жизнь, указы были бессильны в борьбе с развитым традиционным общественным недугом. Нашлись и заступники нищих, которые обвиняли царя за неверие в нищих. Один такой обличитель кричал: «кто
милостыню любве ради ко Христу и ближнему подает неоскудно, тот, говорили, не умеет, куда имение свое употреблять, не к рукам досталося»17. Видимо, и общество постепенно стало по-иному смотреть на нищенство, потому-то и появились такие обличители людей скаредных, не отличающихся прошлым нищелюбием.
Петру I принадлежит почин в деле систематической и упорной борьбы с нищенством. С целью искоренения нищенства как особого промысла принимаются карательные меры не только против нищих-тунеядцев, но и лиц, поощряющих это в виде подачи милостыни. Между тем указы преобразователя России о воспрещении нищенства, шедшие вразрез с понятиями об обязанности каждого православного христианина приходить на помощь бедным, были встречены даже наиболее просвещенными современниками не сочувственно. И в этой
связи на практике законодательные меры царя лишь на время ослабляли нищенство, но вовсе не искореняли его. Потому-то царь, наряду с борьбой, испробовал и меры призрения нищих. Но это уже другая проблема, ждущая своего исследователя.
Список литературы и примечания
1. ПСЗ I. Т. 4. № 1821, № 1856, № 2249.
2. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М.: Социально-экономическая литература, 1962. Кн. VIII. С. 332.
3. ПСЗ I. Т. 4. № 2194.
4. ПСЗ I. Т. 5. № 2470.
5. ПСЗ I. Т. 5. № 3172.
6. ПСЗ I. Т. 5. № 3212, 3213.
7. ПСЗ I. . 5. № 3294; Т. 6. № 4130
8. Полное собрание распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. Т. 1. 1721 г. СПб., 1869. № 282.
9. ПСЗ I. Т. 5. № 3676.
10. Посошков И. Книга о скудности и богатстве.
М.: Г осударственное социально-экономическое
издательство, 1937. С. 185.
11. ПСЗ I. Т. 6. № 3708.
12. ПСЗ I. Т. 6. № 3718.
13. Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного вероисповедания Российской империи. Т. II. 1722. СПб., 1872. № 932.
14. Посошков И. Указ. соч. С. 186-187.
15. Полное собрание распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. Т. 2. № 309, 932.
16. ПСЗ I. Т. 6. № 4047.
17. Щапов А. Русский раскол старообрядчества, рассматриваемый в связи с внутренним состоянием
PETER THE GREAT'S MEASURES AIMED AT ERADICATING BEGGARY
Yu.G. Galay
Peter the Great's legislative measures (his decrees issued from 1700 to 1718) aimed at eradicating beggary and the consequences of their implementation are analysed.
русской церкви и гражданственности в ХУ11 веке и в первой половине ХУШ. Казань, 1859. С. 123.
