CC BY
310
УДК 221 ББК Э2
Игорь Ананьевич Файнфельд,
доктор биологических наук, доцент, Приамурский государственный университет им. Шолом-Алейхема (Биробиджан, Россия), e-mail: btb-irina@rambler.ru
Ольга Евгеньевна Шаповалова, доктор психологических наук, профессор, Приамурский государственный университет им. Шолом-Алейхема (Биробиджан, Россия), e-mail: btb-irina@rambler.ru
Раиса Кузьминична Серёжникова, доктор педагогических наук, профессор, Приамурский государственный университет им. Шолом-Алейхема (Биробиджан, Россия), e-mail: seryozhnikova@mail.ru
Борис Ентильевич Фишман, доктор педагогических наук, профессор, Приамурский государственный университет им. Шолом-Алейхема (Биробиджан, Россия), e-mail: btb-irina@rambler.ru
Воспитание и духовное развитие в философско-религиозных системах Востока (Буддизм, Даосизм, Конфуцианство)
В статье анализируются подходы к воспитанию человека в религиозно-философских системах Востока (Буддизм, Даосизм, Конфуцианство) согласно традициям их психокультур, а также в контексте теории и практики развития взаимодействия восточных и западных культурных моделей.
Для конфуцианства, осуществляющего социально необходимую функцию введения природной спонтанности жизни в жесткие рамки конвенций - условных знаний, всё же не чужд трансперсональный подход. Для даосизма и буддизма главным является не обусловленное конвенциональное знание, выраженное в абстрактных, линейных терминах, а прямое, непосредственное знание. В работе выявлено активное влияние психики на течение биохимических процессов при спортивном тренировочном процессе, при возникновении и протекании болезней, а также при выздоровлении, хотя механизмы этого влияния пока не изучены. Рассмотрены религиозно-философские системы Востока, как возможность лучше увидеть и понять многое из того, что сокрыто за обычной персональной психологией и педагогикой.
Ключевые слова: воспитание, буддизм, даосизм, конфуцианство.
Igor Ananyevich Faynfeld,
Doctor of Biology, Associate Professor, Priamursky State University named after Sholom Aleichem
(Birobidzhan, Russia), e-mail: btb-irina@rambler.ru Olga Yevgenyevna Shapovalova, Doctor of Psychology, Professor, Priamursky State University named after Sholom Aleichem
(Birobidzhan, Russia), e-mail: btb-irina@rambler.ru Raisa Kuzminichna Serezhnikova, Doctor of Pedagogy, Professor, Priamursky State University named after Sholom Aleichem
(Birobidzhan, Russia), e-mail: btb-irina@rambler.ru Boris Entilyevich Fishman, Doctor of Pedagogy, Professor, Priamursky State University named after Sholom Aleichem
(Birobidzhan, Russia), e-mail: btb-irina@rambler.ru
Education and Spiritual Development in the Philosophical and Religious Systems of the East (Buddhism, Taoism, Confucianism)
The article analyzes the approaches to educating people in the religious and philosophical systems of the East (Buddhism, Taoism, Confucianism) in accordance with the traditions of their psycho-cultures, as well as in the context of the theory and practice of interaction between the eastern and western cultural models. The transpersonal approach is not alien to Confucianism that performs the socially important function of introducing the natural spontaneity of life in the rigid framework of conventions - conventional knowledge. Not conventional knowledge expressed in abstract, linear terms but direct, immediate knowledge is important for Taoism, and Buddhism. The article emphasizes that the psyche actively influences on the biochemical processes in the sports training process, in the course of diseases, as well as recovery, although the mechanisms of this effect are not studied yet and require in-depth analysis. The article considers the religious and philosophical systems of the East as an opportunity to better see and understand much of what is hidden behind ordinary personal psychology and pedagogy.
Keywords: education, Buddhism, Taoism, Confucianism.
94
© И. А. Файнфельд, О. Е. Шаповалова, Р. К. Серёжникова, Б. Е. Фишман, 2012
В настоящее время наука доказала, что защитно-приспособительные резервы организма человека много выше, чем может показаться, и определённый психолого-педагогический тренинг действенно может помочь в мобилизации этих резервов для различных целей, в том числе и для повышения качества тренировочного процесса у спортсменов. Выявлена тесная взаимосвязь между нервной, эндокринной и иммунной системой; установлено, что «вера влияет на биологию».
Многогранность и целостность восточной культуры в изучении человеческой природы привлекает внимание многих исследователей. Этот интерес связан со стремлением найти точки соприкосновения между разными культурами, решить проблемы, с которыми западная цивилизация столкнулась в двадцать первом веке. Актуально это и для нашего региона (ЕАО), так как сотрудничество с великим соседом Китаем должно строиться не только в плоскости экономики, но и в области культуры, для взаимодействия и обогащения непреходящими человеческими ценностями, создания своего рода единого культурного пространства.
Как известно, цель восточных философско-религиозных систем - пробуждение сознания человека, которое можно назвать высшим. Для этого используются определённые психотехники. В настоящее время трансперсональная психология (С. Гроф, К. Уилбер, Х. Смит, Д. Перри, П. Рассел и др.) подтвердила психотерапевтическую ценность опыта, качественно отличающегося от всех других видов опыта и превосходящего субъект-объектную дихотомию, или обыденное психическое состояние. Однако в буддизме, даосизме, конфуцианстве был накоплен тысячелетний опыт в практике психотренинга и психической саморегуляции. Этот опыт, как психический феномен, требует глубокого изучения, осмысливания и более адекватной трактовки, в отличие от материалистической, единственно возможной у нас до недавнего прошлого. Отметим, что сам опыт оценивается исследователями далеко неоднозначно. Например, до настоящего времени представление о «высших духовных состояниях» остаётся далеко не полным и поверхностным. Так, в понимании просветления среди психологов существуют глубокие различия. Юнг пишет: «... любое психическое явление существует как представление и образ: если бы это было не так, то не могло бы существовать ни сознание, ни мир феноменов. Воображение само по себе - явление психиче-
ское, а следовательно, назовём ли мы просветление “подлинным” или “мнимым” не имеет никакого значения. Человек, который является “просветлённым” или по крайней мере утверждает это, в любом случае считает, что это правда. То, что думают об этом другие, нисколько не влияет на характер его опыта. Даже если бы он лгал, его ложь была бы фактом духовным».
С этим утверждением совершенно не согласен Фромм, утверждающий, «... что ложь никогда не является “духовным фактом” или чем-либо подобным - только ложью. Как бы там ни было, несмотря на определённые достоинства, позиция Юнга явно не разделяется дзэн-буддистами. Напротив, для них принципиально важно различать подлинное переживание сато-ри, когда достижение новой точки зрения реально, а потому истинно и псевдопереживание (которое может иметь и психопатологическое происхождение), когда тот, кто постигает дзэн, убежден, что достиг сатори, в то время как его наставник вынужден признать, что цель ещё не достигнута. Именно в этом и состоит одна из функций наставника дзэна - стоять на страже, дабы постигающий дзэн не подменял подлинное просветление воображаемым».
По нашему мнению, оба исследователя правы и не правы, если применить к их суждениям саму методологию буддизма или даосизма.
Не следует, как отмечает Радьяр, как пытался Юнг, сводить все метафизические и онтологические проблемы к уровню одной лишь психологии. Важно подчеркнуть основополагающее отличие: в европейской психологии понятие индивидуального «я» существует бесспорно, хотя и варьирует в его имманентных характеристиках. Буддизм же учит, что никакого «я» нет, личность рассматривается как иллюзорный продукт ментального построения. Человеческая личность есть ничто иное, как только имя, которое обозначает соединённые в определённом порядке группы постоянно меняющихся элементарных психофизических состояний. Когда мы отнимаем атрибуты: тело, ум, память, биографию и так далее - личность исчезает, то есть за признаками явлений не существует ничего. «Я» - всего лишь идея.
Таким образом, в буддизме утверждается, что индивидуальное «я» в действительности отсутствует, то есть не имеет истинной реальности, а вера в него основана на заблуждении, неведении, точнее - на постоянном отождествлении себя со своими страстями, мыслями и желаниями. Такое неверное представление закрывает для
человека истинное видение действительности и мешает понять главное - что он и мир суть одно и то же. Интересно, что для буддийского мировоззрения вообще характерен отказ от понятия субстанции. Буддизм учит, что феноменальный мир нашего обычного сознания есть иллюзия и что конечная реальность неразделима на части и неразличима в виде обособленных сущностей. Отдельные же объекты являются порождением нашего сознания, а реализация обретается за пределами феноменов.
Цель буддизма как раз и заключается в непосредственном опыте переживания конечной реальности, то есть изменении самого типа сознания, а именно: замене различающего сознания, основывающегося на субъект-объектной двойственности, единым (джня-на) - сознанием-гносисом. Будда был уверен, подчёркивает М. Кэрритерс, что устройство человеческой психики можно качественно изменить посредством определённой психотехники. Трансперсональный подход и стал определяющим в характере буддийской философской мысли, где нет разделения на субъект и объект, «анализу подвергается только человек, видящий Солнце, а не человек и Солнце отдельно». Внешний мир является лишь составной частью внутреннего, психического мира человека, то есть потока мгновенно меняющихся элементов бытия. Иными словами, познать и глубоко проникнуться идеей, что существует только переменчивая, вечно играющая работа отдельных элементов, - вот «истинное знание».
В этом смысле высшее состояние сознания (просветление) не заключают в себе представлений обычного персонально-психологического характера. Персональная психология, понимаемая так, как сегодня, охватывает лишь весьма ограниченную область возможностей человека, которые, однако, простираются гораздо дальше, нежели можно предположить. Здесь следует говорить о трансперсональной психологии, иначе могут возникнуть причудливые смешения. Выдающийся современный востоковед проф. Е. А. Торчинов рассматривает трансперсональные переживания в качестве базовых, изучение которых формирует вообще суть психологического подхода в религиоведении. «В действительности, - говорит Р. Генон в «Восточной метафизике», - индивидуальный человек - это нечто одновременно и гораздо большее и гораздо меньшее, нежели обычно полагают на Западе. Он нечто гораздо большее в силу своих возможностей бесконечного расширения за пределы
телесной модальности, с которой соотносится всё то, что обычно изучают; но он также и нечто гораздо меньшее, поскольку, далеко не образуя завершённое и самодостаточное существо, он есть лишь внешняя манифестация, мимолетный образ, который приняло существо подлинное и которым нисколько не затрагивается в его неизменности сущность последнего».
Стремясь к трансформации сознания человека, Будда действовал не на чувства, а на ум, обращаясь к здравому смыслу и критическим способностям. Он старался не растрогать людей, не увлечь их сердца, а убедить их, доказать им свои истины. Источник человеческих бедствий - в незнании. Чтобы спастись, надо знать. А что значит знать? Это значит услышать, понять и убедиться.
Здесь речь идёт о постоянном контроле над своими мыслями. Вот как говорит буддийский мудрец: «Когда на небе гремит гром, дождевые потоки наполняют все воздушные пути, тогда монах в горной пещере предаётся самоуглублению, и нет для него высшей радости... На украшенном цветами берегу реки, увенчанном пёстрой лесной зеленью, весело сидит он, предаваясь самоуглублению, и нет для него в мире высшей радости».
Сам Будда уходил по утрам один в спокойное место в лесу и размышлял. «Главное есть мысль, она превыше всего, - говорил Будда, - всё совершается мыслью; если поступками человека будет руководить зло, страдание будет следовать за ним, как повозка с запряжённым в неё волом». В тот момент, когда человек замыслил зло, он уже виновен, независимо от того - выявлено оно или нет. Интересно отметить, что Иисус говорил о том же самом: «Для чего мыслите вы худое в сердцах ваших?» (от Матфея, гл. 8).
Буддийские священные стихи непрестанно говорят о размышлении, самоуглублении: «Встань! Бодрствуй! Какая польза в твоём сне? Какой может быть сон у людей страждущих, пронзённых стрелами скорби? Вялость есть осквернение, постоянная необдуманность есть осквернение. Трезвым взглядом и мудростью вырви стрелы своей скорби». «Мудрый человек должен шаг за шагом каждоминутно очищать своё «Я» от всего нечистого, как золотых дел мастер очищает серебро» (по Г. Ольденбергу). Будда так излагает мысли, обязательные для последователя, особенно монаха: «На пути в деревню, когда я шёл собирать милостыню, и там, где я её собрал, и на возвратном пути не понравились ли мне явления, видимые глазом, звуки,
слышимые ухом - всё, что воспринимается чувствами? Или не было ли у меня в уме желания или ненависти, смущения или гнева?»
Восторженно прославляют буддисты мощь мысли, её могущество и неограниченную власть, проявляющуюся в воздействии на всё живое и даже неживое. «Из трёх видов действия, - подчёркивал Будда, - наиболее губительно не слово, не телесный поступок, но мысль». Следует стремиться к единению, к осознанию и пониманию своей общности с прошлым, настоящим и будущим, хотя это различие и относительно. Нужно расширять свою личность до всей Вселенной, до пределов времени и пространства, вернее, до их безграничности и безмерности, тем самым победить и рождение и смерть.
Таким образом, мы видим, что Будда, используя вначале обычный психологический подход, в дальнейшем основывается на ином -трансперсональном подходе, с точки зрения которого и через который следует рассматривать все метафизические проблемы. Трансперсональное состояние характеризуется описанием, именуемым «Высшее Состояние». Оно вложено в уста самого Будды: «И мыслью, исполненной любви, он проникает в одну сторону света, потом другую, третью, четвёртую; вверх, вниз, вокруг, всюду; весь мир он проникает мыслью, исполненной любовью великою, громадною, безмерною, мирною, безболезненною. Подобно тому, как могучий трубач без усилия гласом своим наполняет четыре стороны света, так и он свободной мыслью и глубокой любовью не оставляет без внимания, не оставляет в стороне ничего, что одарено образом или жизнью».
Буддизм, как мы видим, охватывает жизнь во всех её многочисленных проявлениях и рассматривает её как неделимое целое, безначальное и бесконечное.
Даосизм, подобно буддизму, основывается на трансперсональном подходе. Человек, по представлениям даосов, мельчайшая частица Дао (Абсолютный принцип, Пустота, «Это, а не То»). Он полностью тождественен общекосмическому устройству и должен следовать Дао - подавить желания и страсти и стремиться к высшему познанию, к победе над смертью, растворившись в бесконечном Дао. В даосизме, как и буддизме, утверждается, что личность не может быть идентифицирована как постоянная величина, ибо человек становится таким, каким творит его непрерывный процесс перемен, то есть сам жизненный процесс отождествляется с процессом перемен. По аналогии с
космическими категориями, единственным неизменным качеством личности является её постоянная трансформация.
«Великий муж спокойно бездумен, покойно беззаботен. Небо служит ему балдахином, земля - основанием колесницы; четыре времени года - конями, инь-ян - возничим. Оседлав облако, поднявшись над туманами, следует он творящему изменения... Стремителен, но неподвижен, мчится далеко, а не ведает усталости. В руках у него рукоять Дао, и поэтому он способен странствовать в беспредельном.» - говорится в «Хуайнаньцзы» (180-122 гг. до н.э.).
Лао-цзы, основатель учения, говорит о себе: «Отбрось ясность - и исчезнут тревоги. Все люди счастливы, как на пиру, как на высокой башне в весенний день. Я один спокоен и ничего не выражает мой вид, как лицо ребёнка, ещё не умеющего улыбаться. Я одинок и заброшен, точно бездомный. У людей - избыток всего, у меня одного - нужда. Может быть, у меня ум глупца и полон заблуждений! Пошлость так сообразительна, я один, кажется, туп. Пошлость так проницательна, я один, кажется, глуп. Я ко всему безразличен - как будто ничего не различаю. Плыву по течению - как будто ни к чему не привязан. У всех людей есть какое-то дело; один я, кажется, непрактичен и неуклюж. Один я - не такой, как все. Но я ищу поддержки у Матери (Дао)». Его социальная необусловленность, покой, уверенность, мудрость, сила, похожая на слабость, - всё исходит из Дао. Мысль направляет себя на объект лишь для того, чтобы вернуться к субъекту, и тот час же направляется к абсолютному наивысшему единству («тайи»). Среди людей, действующих с определённой целью, подлинный мудрец, пребывающий в центре, действует абсурдно и представляется «безумцем».
Мы видим, что буддизм и даосизм являются трансперсонально ориентированными традициями. Можно сказать, что они (каждая по-своему и исходя из своей системы представлений) пытались, преодолевая эго или точку зрения воплощённой субъект-объектной дихотомии (цель, провозглашаемая во многих духовных учениях), справиться с ограничениями обыденного мышления. Другими словами, эти традиции боролись в конечном итоге за новый способ видения, пытаясь ухватить опыт, выходящий за рамки рационального, дискурсивного подхода, то есть существующий вне персональной парадигмы. Речь идёт о фундаментальном сдвиге, возможно, уже в самой онтологии. Здесь
человек выходит за рамки психики, встречаясь с трансперсональным миром духа. Для доступа к этому духовному измерению нужно выйти за сферу обычного активного воображения и вступить в психоидную реальность, где тело и дух суть одно. Для Раффа, например, на высоких ступенях развития человеческий и божественный миры идут вместе, в этом можно усмотреть западный аналог просветления (по С. Марла-ну). Некоторые современные исследователи в данном контексте говорят о полевом подходе, понимая первичное поле не просто вроде интерсубъективного продукта (как у селф-психологов, Огдена, интерперсоналистов и др.), а как актуальное поле физической природы, то есть имеющее свой собственный процесс.
Даосизм указывает на относительность и ограниченность рационального мышления, отдавая предпочтение интуитивной, по сути, надчеловеческой мудрости. Последняя основывается на главном постулате - рассудок не в состоянии постичь Дао, так как является одной из составных частей искусственно созданного мира человека. Как отмечалось, даосы не интересовались социальным миром, сосредоточиваясь на созерцании природы, в которой проявляется Дао. Как отмечает Ф. Капра, тщательное наблюдение за природой, соединённое с сильной мистической интуицией, привело даосских мудрецов к поразительным откровениям, справедливость которых подтверждают современные научные теории. Так, одно из наиболее важных даосских прозрений заключалось в осознании того обстоятельства, что текучесть и изменчивость внутренне присуща природе. Отрывок из «Чжуан-цзы» отчётливо демонстрирует, что грандиозное значение перемен становится очевидным в результате созерцания мира природы: «В преобразовании и росте всех вещей каждая точка и каждая веточка имеет надлежащую форму. В этом заключено их постепенное созревание и разложение, непрерывный поток преобразований и перемен».
В отличие от Лао, Конфуций был моралистом. Его занимали мотивы поступков людей, их ум, который следует изучить. «Все люди -одна семья, и моё призвание - быть её наставником», - говорил философ. Он старался выработать конкретный путь к достижению всеобщего счастья на земле. «Когда не знаешь жизни, то как знать, что такое смерть?» - любил повторять Конфуций. Добродетель - основной принцип человеческой природы. Она состоит из знания, человеколюбия и доблести, а также
исполнения обязанностей. По Конфуцию, испытать чувство стыда - значит приблизиться к добродетели.
Впервые в истории Китая он создал частную школу, доступную представителям самых низших слоёв населения, где распространял знания, выступая популяризатором древнекитайской культуры и образования. Фэн Юлань, выдающийся китайский философ ХХ в., отмечая исключительную роль Конфуция в китайской истории, сравнивал его влияние с влиянием Сократа на Западе. Фэн Юлань подчёркивал, что Конфуций дал логическое обоснование существованию старых институтов и ритуалов, внёс большой вклад в разработку учения о природе человека. Следует сказать, что между сторонниками учения Лао, относящегося, как мы видим, к духовной сфере, и сторонниками Конфуция, учение которого относилось к сфере светской, в отдельные эпохи разгоралась определённая борьба, встречающаяся, впрочем, в той или иной степени почти у всех народов.
Отношение Конфуция к Дао, справедливо отмечает П. Стретерн, было очень противоречивым. Его мало интересовал даосизм, как религия, призывающая личность удалиться от общества. Для мудреца нравственным было именно участие в жизни общества. С другой стороны, он одобряет Путь, когда тот обращается к традиционным принципам морали. «В отличие от Лао-цзы, - указывает Л. С. Переломов, - он связывает Дао лишь с одной темой - человеком. Дао означало весь комплекс идей, принципов и методов Конфуция, то есть, по существу, всю суть его учения, с помощью которого он собирался направить человека на путь истинный.».
Человеку, по мнению Конфуция, следует вообще избегать крайностей. Он говорил о «срединном пути мудреца»: не нужны излишества, должна быть умеренность во всём, не следует впадать в страсти, нужно почитать древних, отцов, жёнам - мужей. Человек, предназначенный к господству, в отличие от обычного человека, обладает «принципом устойчивости и покоя», а не возбуждения. Он несёт в себе вечность, а не мимолетные движения радости.
Однако конфуцианство распространяет понятие «Неизменного средоточия» на социальный порядок, тогда как метафизическое истолкование его даётся в даосизме. Тем не менее, «Истинный человек», находящийся в центре мироздания, не участвует в движении вещей, но осуществляет его в силу своего присутствия, будучи отражением «Воли Неба».
Вот как, согласно Конфуцию, эта воля должна выполняться: «Цари древности, чтобы заставить воссиять природные добродетели в сердце каждого человека, прежде всего ставили перед собой задачу хорошо управлять своими подчинёнными. Чтобы хорошо управлять своими подчинёнными, они должны были прежде всего навести порядок в своей семье. Чтобы навести порядок в своей семье, они должны были прежде всего сами стать совершенными. Чтобы самим стать совершенными, они должны были прежде всего научиться управлять биением своего сердца. Чтобы научиться управлять биением своего сердца, они должны были прежде всего сделать совершенным своё намерение. Чтобы сделать совершенным своё намерение, они должны были прежде всего приумножить, насколько только возможно, своё знание. Знания приумножают, познавая природу вещей. Единожды понятая природа вещей поднимает знания на самый высокий возможный уровень. Достигшие наивысшего уровня знания делают совершенным намерение. Ставшее совершенным намерение упорядочивает биение сердца. Упорядоченное биение сердца освобождает человека от всех его недостатков. Изменив себя, он устанавливает порядок в семье. Следствием порядка, царящего в семье, становится разумное управление подданными. Разумное управление подданными - это мир, которым наслаждается вся империя». Как указывает
Н. В. Абаев, конфуцианская психокультура оказывала воздействие главным образом на верхние «этажи» личности. Это учение не обладало адекватными методами для качественного изменения глубинных структур психики, да и не ставило перед собой такой цели. Даосы
же, наоборот, делали особый упор именно на изменении глубинных структур психики и выработали соответствующую технику, которая позволяла радикально перестраивать исходные психические структуры.
Это так. Но «человек должен победить своё «я», чтобы сделаться милосердным», -говорил Конфуций. И в этом контексте в его взглядах явно просматривается трансперсональный подход, который перекликается с буддизмом и даосизмом. Можно привести и другие примеры. Очень характерно молчание мудреца в ответ на вопрос о Дао, означающее невыразимость последнего, то есть невозможность его адекватной передачи.
Следует подчеркнуть ещё раз, что для конфуцианства, осуществляющего социально необходимую функцию введения природной спонтанности жизни в жёсткие рамки конвенций - условных знаний, всё же не чужд трансперсональный подход. Для даосизма и буддизма главным является не обусловленное конвенциональное знание, выраженное в абстрактных, линейных терминах, а прямое, непосредственное знание.
В заключение ещё раз подчеркнём, что в настоящее время выявлено активное влияние психики на течение биохимических процессов при спортивном тренировочном процессе, при возникновении и протекании болезней, а также при выздоровлении, хотя механизмы этого влияния пока не изучены и требуют глубокого изучения. Необходимо рассматривать религиознофилософские системы Востока, как возможность лучше увидеть и понять многое из того, что сокрыто за обычной персональной психологией и педагогикой.
Список литературы
1. Абаев Н. В. Чань-буддизм и культура психической деятельности в средневековом Китае. Новосибирск: Наука, 1983. 125 с.
2. Генон Рене. Восточная метафизика. URL: http://luxaur.narod.ru/biblio/2/tr/genon38.ht (дата обращения: 14.02.2012).
3. Гроф С. Холотропное сознание: Три уровня человеческого сознания и их влияние на нашу жизнь // пер. с англ. О. Цветковой, А. Киселева. М.: АСТ [и др.], 2003. 267 с.
4. История современной зарубежной философии: компаративистский подход. СПб.: Лань, 1998. Т. 1. 448 с.
5. Капра Ф. Дао физики. СПб.: Орис, 1994. 304 с.
6. Карягин К. М. Конфуций. Его жизнь и философская деятельность. Биографический очерк. СПб.: Тип. Ю. Н. Эрлих, 1891.
7. Конфуций. Уроки мудрости: сочинения. М.: ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 1999. 958 с. (Серия «Антология мысли»).
8. Кэрритерс М. Будда: краткое введение / пер с англ. И. А. Машковой. М., 2007. 157 с.
9. Марлан С. Алхимия. The Handbook of Jungian Psychology (ed. by R. Papadopoulos), London & New York: Routledge, 2006.
10. Ольденберг Г. Будда. Его жизнь, учение и община / пер. с нем. Изд. 3-е. М., 1898.
