CC BY
96
УДК 72.05; 721.05
ПУТИНЦЕВ П. А. БЫСТРОВА Т. Ю.
Визуальные коды промышленных городов Свердловской области1
Путинцев
Павел
Андреевич
кандидат искусствоведения, заведующий кафедрой визуальных коммуникаций Екатеринбургской академии современного искусства
Быстрова
Татьяна
Юрьевна
доктор философских наук, профессор УрФУ, Заслуженный работник ВШ РФ, зав. лабораторией теории и истории архитектуры Филиала ФГБУ «ЦНИИП Минстроя России» УралНИИпроект
e-mail: [email protected]
Статья анализирует специфику визуального облика городов-заводов Урала, обусловленного климатогеографическими, историческими, экономическими обстоятельствами. Решающее значение отводится определению визуальных кодов городов-заводов, с помощью которых можно усилить узнаваемость и привлекательность образа. Понимание этого может помочь в дизайн-проектах по брендингу территорий и городов Урала, поиске региональной идентичности и других видах деятельности, повышающей узнаваемость и инвестиционную привлекательность Свердловской области.
Ключевые слова: город-завод, города Урала, промышленный город, Свердловская область, Екатеринбург, визуальный код, графический образ города, «растворение архитектуры», позиционирование территории.
PUTINZEV P. A, BYSTROVA T. Y.
VISUAL CODES INDUSTRIAL CITIES OF THE SVERDLOVSK REGION
The article analyzes the specifics of the visual appearance of cities-factories of the Urals. Of critical importance the author assigns to the definition of visual codes cities-factories, with which you can enhance the visibility and appeal of the image. Understanding this can help specialists in design projects on branding and cities of the Urals, and the search for regional identity and other activities that increase the awareness and investment potential of the Sverdlovsk region.
Keywords:plant City, the city of the Urals, an industrial city, Sverdlovsk region, Ekaterinburg, visual code, a graphic image of the city, «the dissolution of architecture», the positioning of the territory.
В современной практике работы по позиционированию городов обычно остро встает вопрос о территориальной идентичности, выраженной уникальности места, его символическом капитале. Уральские города-заводы — уникальное цивилизационное и социокультурное явление в истории человечества. Их структура и устройство тесно связаны с производственными задачами и восходят к поселениям поздней бронзы, найденным на территории Южного Урала. Эта непрерывность градостроительной традиции значительно влияет на визуальный облик современных городов Свердловской области.
1 Подготовлено при финансовой поддержке РГНФ в форме
гранта, проект № 15-14-66004 «Визуальные коды городов Урала как основа достижения региональной идентичности», номер государственной регистрации научно-исследовательской темы проекта: №115042070040.
Поселения ранних, особенно бесписьменных, культур — в отличие от большинства современных решений — всегда возникали на почве четкой ценностно-мировоззренческой системы координат, становились ее квинтэссенцией. С одной стороны, они являются сгустками социальной памяти, ментальности, картины мира, в силу чего в них нет случайных, необдуманных форм. С другой стороны, их появление знаменует эпоху, в которой культура городов уже возникла, но город еще не стал глобально оппозиционировать окружающей природе. Имея богатейшую историю и, можно сказать, концептуальные основания, большинство современных уральских городов не осознают свою идентичность, недооценивают прошлый и настоящий социокультурный, архитектурный, градостроительный потенциал. Соответственно, в отличие от ранних поселений Урала, современные промышленные города
Свердловской области слабо исследованы в интересующем нас аспекте2.
При такой сравнительно небольшой исследовательской базе именно понимание градостроительной преемственности промышленных городов Свердловской области в отношении поселений бронзового века позволяет привлекать обширный материал по материальной и духовной культуре поздней первобытности. Это труды М. И. Стеблина-Камен-ского, А. Ф. Еремеева, Вяч. Вс. Иванова, А. Я. Гуревича, Ф. X. Кессиди, Я. Э. Голосовкера, Д. М. Угриновича, М. Элиаде, Э. Кассирера, В. Тернера, Дж. Фрезера, Э. Б. Тайлора и др. Структура ранних городов освещена в статьях Г. В. Мазаева. Изучению феномена города посвящены работы М. Вебера, В. Л. Глазычева, В. В. Ванчугова, С. В. Веселовой, К. Линча, А. М. Пятигорского. Город эпохи индустриализма (структурно и функционально пересекающийся с уральскими городами-заводами) изучен Дж. Джекобс, Р. Парком, Ж. Бодрийаром, Р. Колхаасом, Л. Мамфордом, Д. Бруком, В. Рыб-чинским и др. Черты региональной культуры Урала вычленены в трудах И. Я. Мурзиной и А. Э. Мурзина [9]. Обращение к теме «кодов» городов продиктовано изучением авторами работ структуралистов, прежде всего, К. Леви-Строса и Р. Барта. Под кодом подразумевается совокупность правил, обеспечивающих функционирование знаковой системы, т. е. коммуникацию, которая для расшифровки нуждается в опредмечивании, в том числе дизайнерами. Выделение кодов предполагает взгляд на город как на знаковую систему, предстающую перед реципиентом как «открытый» текст. Эта методология сопрягается в статье с идея-
2 Наиболее полно все стороны устройства жизни протогородов Урала освещены в работах историка Г. Б. Здановича и его коллег — Ф. Петрова, И. М. Батаниной, Н. В. Левит, С. А. Батанина, Д. Г. Здановича, Г. Ф. Геннига и др. Будучи на протяжении многих лет не только в курсе новых находок, но и территориально-правовых споров, они изучают артефакты аркаимской цивилизации. Однако пафос первопроходцев не всегда позволяет им быть объективными. Поэтому для полноты взгляда необходимо упомянуть труды ученых из смежных областей — Л. Н. Коряко-вой (Институт истории и археологии УрО РАН), К. И. Куликова, Л. Р. Кызласова и др. Наиболее систематическим и авторитетным является многотомное историко-археологическое исследование системы поселений в Каргалах, проведенное сотрудниками Института наследия: Черных Е. Н., Лебедева Е. Ю., Кузьминых С. В. и др. Каргалы. Археологические памятники. История открытия, эксплуатации и исследований. М., 2002. Т. 1-3. Оно содержит обширный фактографический материал и множество гипотез, но не ставит целью архитектурный или культурологический анализ материала.
ми культурно-ценностного подхода к продвижению территории, сформулированного Т. Ю. Быстровой [4].
Уральские города и, в частности, города Свердловской области во все времена начинались с четкого и обоснованного градостроительного плана (Ольгино, Аркаим, Куйсак и Синташта во II тыс. до н. э.; Екатеринбург и другие города Петровской эпохи XVIII в., соцгородки 1930-х гг.). Можно сказать, что на ранних этапах истории понятия «город» и «архитектура» почти синонимичны. Город окружен насыпным валом и водой, находится под защитой горы, возможно, дающей руду. Если воды не хватает, ее отводят (Аркаим) или накапливают (пруды в городах-заводах XVIII в.). Он ориентирован по сторонам света, вписан в систему других подобных поселений, имеет стандартизированные градостроительные элементы. Главной функцией этого города является производство металла, поэтому в центральной части (части, которая является центральной в физическом или смысловом отношении) находится все, что связано с производством [5, 243-244]. Жители представляются своеобразным «обслуживающим персоналом»: их место рядом с заводом, их ритм жизни подчинен производственному циклу — подобное будет потом повсеместно наблюдаться в индустриальных городах, но для Урала эти характеристики изначальны.
Расположение, внешний вид, элементы идентичности городов Урала продумывались специально, а архитектура отвечала функциональным задачам, в том числе по климатогео-графическим и экономическим причинам. В качестве примеров можно назвать и стоящие вплотную жилые ячейки поселений аркаимской цивилизации, заводскую архитектуру городов, возникших в XVIII в.3, решения конструктивистов. Сегодня, в условиях роста влияния технологий, наблюдается растворение роли архитектуры как ключевого фактора, образующего впечатление о городе и о городской среде. На первый план выходят быстро меняющиеся составляющие городского образа и имиджа: плазма, мегатекстура, медиатекстура и другие динамические наслоения на «твердое тело» города. Гость или житель города все больше отрывается от постоянства «каменной» среды и встраива-
3 Ср. у П. П. Бажова: «В лучшем случае начиналась постройка домов. Обязательно каменных, необыкновенно толстостенных, двухэтажных» [1, т. 1, 36].
ется в динамическое пространство. И хотя эта тенденция присутствует на всех территориях, для городов Свердловской области она выглядит особенно острой, как бы противоречащей их изначальному устройству — из камня и на камне.
Существенную роль в восприятии городов играют визуальные образы места, в том числе виртуальные, порой связанные со смыслом места весьма условно или не связанные с ним вовсе. Все эти факторы приводят к размыванию идентичности места (города), что, в свою очередь, обуславливает низкий уровень самосознания горожан в рамках «ареала обитания», ведет к потере связующих культурных кодов между социумом и территорией, между конкурирующими территориями, к вандализму, отсутствию чувства причастности, на которые делают упор большинство современных урбанистических проектов. Иначе говоря, отсутствие идентичности и самосознания становятся факторами, препятствующими развитию городов. В рамках статьи ставится задача изучения визуальных образов городов-заводов на территории Свердловской области как характерных региональных форм поселений, выделение визуальных констант и переменных городской среды.
В последние 7-10 лет проблему идентичности регионов и городов России пытаются решать инструментами маркетинга, брендинга, рекламы. В основе традиционных подходов, как правило, лежат подходы к территории как к однородному «товару» в цельной упаковке. При отсутствии глубоких, серьезных оснований для выстраивания коммуникации территории города с его жителями, гостями и конкурентами значительная часть усилий по его развитию распыляется.
«Растворение» архитектуры: предпосылки новой визуальной идентичности уральских городов
В ноябре 2012 г. на Уральском фестивале архитектуры «Белая башня» известный теоретик архитектуры А. Г. Раппапорт начал выступление со слов: «Сохранится ли архитектура, умирает ли архитектура? За последние пятьдесят лет сама постановка этих вопросов очень резко изменилась. Пессимизма, который, я чувствую сейчас, и опасений относительно того, что архитектура — умирающее искусство, пятьдесят лет назад не было. <...> Расцветает дизайн» [12]. Эти размышления про-
должает текст В. Л. Глазычева «Закат архитектуры», опубликованный в конце 2013 г., уже после его смерти. Текст начинается с вердикта: «...Право же, не ошибиться в прогнозе — дело скорее печальное. Лет пятнадцать назад я писал, что архитектура завершилась, почти без арьергардных боев уступая натиску тотального дизайна, окончательно приравнявшего здание к сковородке Tefal» [6].
Отрыв архитектурного тела от земли (конкретного места), неспособность современной архитектуры к старению — основные доводы В. Л. Глазычева в пользу ее завершения. Потеря измерения «вечности», связь архитектуры с хрупкими идеологиями, погружение ее в тотальную проектность — аргументы А. Г. Раппапорта в пользу умерщвления архитектуры. Нам представляется, что характеризовать текущий архитектурный процесс возможно как «растворение». Он, в свою очередь, неизбежно затрагивает процессы поиска идентичности, «лица» города.
Сегодня, когда жизнь горожанина протекает в виртуальном «коконе», твердая среда города ускользает из поля зрения, она часто не является зоной сосредоточения внимания горожанина. Попытки как-то закрепить эту среду в сознании людей выражаются, к примеру, в официальной сувенирной продукции города.
В сувенирных отделах торговых комплексов и на полках Роспечати можно обнаружить сувенирные тарелки с изображениями некоторых памятников архитектуры или скульптурных памятников. По этикеткам сувенирных спичечных коробков, выпущенных к юбилеям города Екатеринбурга, можно также проследить визуальные доминанты, продвигаемые местной властью или инициативными предпринимателями. В 1973 г. — 250 лет городу Свердловску (Екатеринбургу) — на коробках были опубликованы изображения: Уральский государственный университет, Главный почтамт, Окружной дом офицеров, Оперный театр, Дом профсоюзов, Уральский политехнический институт, гостиница «Исеть», Городской совет (здание Администрации города), парк Дворца пионеров (у ТЮЗа). В 2003 г. — 280 лет Екатеринбургу: усадьба Расторгуева-Харитонова, памятник Маршалу Жукову, дом Железнова, водонапорная башня в Историческом сквере, Царский мост, Уральский технический университет (УГТУ-УПИ), памятник Татищеву и де Геннину. В последнее десятилетие активно тиражируются образы Храма-на-Крови и стелы Европы-Азии, особенно по мере развития евразийской тематики в позиционировании города. Кроме того, в последние несколько лет активно разрабатывается тема уральского конструктивизма как ресурса усиления идентичности. На международной выставке «Иннопром-2015» предприятие «Фарфор Сысерти» представило серию тарелок и кружек с изображениями объектов конструктивизма.
Если проанализировать с искусствоведческих позиций современные образцы сувенирной продукции предприятия «Фарфор Сысерти», то первое, что заметно, — это отсутствие архитектурных образов. Мы видим лишь цветографические образы на тему знаковых конструктивистских объектов Екатеринбурга, своеобразный эмоциональный слепок города Свердловска эпохи 1920-х гг. В этом заключается принципиальная разница между сысертскими образцами и теми, что описаны по тексту выше, где происходила лишь фото- или скульптурная фиксация ключевых объектов. То есть разница заключается в функциональных характеристиках образов: в одном случае — это аутентификация объекта (копия с оригинала), в другом — эмоционализация образа архитектуры (ощущение от оригинала). Современному
Иллюстрация 1. Логотип Екатеринбурга на бейдже премьер-министра России Д. А. Медведева на «Иннопроме-2012». Логотип дошел до стадии финального голосования в конкурсе на официальную эмблему Екатеринбурга, организованном Администрацией г. Екатеринбурга в 2012 г. Источник фото: Зверков М. Нас не пускают управлять МВЦ «Екатеринбург-Экспо» [Электронный ресурс]/Дмитрий Горчаков // Электронное периодическое издание 66.ru. URL: ttp://66.ru/news/business/120012
потребителю, живущему в мире эмоциональной, «добавленной» стоимости, второй подход оказывается ближе.
Архитектурное пространство города сегодня может служить источником смыслов, сюжетов для брендинга, имиджевым ресурсом, но само оно выпадает из поля сосредоточенного внимания горожан как внутренних потребителей городского образа. И если обратиться к примерам сувениров, то можно увидеть, что подавляющее большинство из используемых архитектурных образов — это творения прошлых эпох. Тех эпох, где воплощенные проекты архитекторов еще можно было называть архитектурой, а сама архитектура еще признавалась таковой А. Г. Раппапортом и В. Л. Глазычевым, т. е. архитектурой «на земле».
Создание новой визуальной идентичности Екатеринбурга
Переход восприятия среды от «твердого тела» города к его виртуальной оболочке, формирующей образ, бренд и имидж города, спровоцировал попытки создания новой визуальной идентичности Екатеринбурга. Особая актуальность создания визуальной идентичности обусловлена приближающимися чемпионатом мира по программированию 2016 г., чемпионатом мира по футболу 2018 г. и заявкой Екатеринбурга на проведение Всемирной универсальной выставки «EXPO-2020».
За последние три года (2012-2015) предпринято несколько серьезных попыток брендинга Екатеринбурга, предполагающего формирование его привлекательного образа. Самых известных, как минимум, три. Первая принадлежит Администрации города Екатеринбурга.
9-16 июля 2012 г. Администрация по итогам объявленного ею конкурса решила провести народное голосование по вопросу эмблемы Екатеринбурга. Были представлены шесть версий эмблемы, которые появились в результате предварительного конкурсного отбора. В итоге голосование и стало заключительной частью конкурса, по результатам которого ни один из вариантов эмблемы, даже набравший наибольшее количество голосов, не был утвержден и внедрен в качестве официального символа. Единственное, где удалось реализовать один из вариантов (с синей буквой «Е», отдаленно напоминающей логотип браузера Internet Explorer), — это бейджи III Уральской международной выставки и форума промышленности и инноваций «Ин-
Иллюстрация 2. Логотип Екатеринбурга, представленный 01.12.2014 г. ciy-дия А. Лебедева. Источник: Логотип Екатеринбурга [Электронный ресурс] // Студия Артемия Лебедева. URL: http:// www.artlebedev.ru/everything/ekaterinbur g/logo
нопром-2012» (Иллюстрация 1). В новостные сюжеты на телевидении вошли кадры, где организаторы выставки-форума демонстрировали бейджи с буквой «Е» премьер-министра России Д. А. Медведева и его заместителя А. В. Дворковича.
В декабре 2014 г. самая авторитетная дизайн-студия страны «Студия Артемия Лебедева» проявила инициативу и предложила свой вариант логотипа Екатеринбурга — зеленую букву «Е», основанную на рисунке вензеля императрицы Екатерины I (Иллюстрация 2). Инициатива студии оказалась отвергнута горожанами и властями Екатеринбурга и встретила сопротивление профессионального дизайнерского сообщества города.
С 13 мая по 27 июля 2015 г. профессиональное дизайнерское сообщество Екатеринбурга инициировало и провело собственный конкурс на создание логотипа Екатеринбурга. В итоге выбранный логотип должен был стать официальным символом города (Иллюстрация 3). Но победивший шрифтовой вариант логотипа был принят с оговоркой «взять за основу», что означает, что Екатеринбург вновь не определился с самоидентификацией. Возможно, это происходит из-за полного несовпадения смыслов логотипа («ерин»? «екат»?) с константами общественного сознания. В конкурсном задании в качестве генерального посыла к разработке звучало: «Городу нужен образ, позволяющий идентифицироваться на международном и федеральном уровнях — вне контекста страны» [10]. Предлагалось избе-
Иллюстрация 3. Логотип Екатеринбурга, победивший в «Открытом конкурсе на разработку логотипа и айдентики города Екатеринбурга» в 2015 г. РА «Восход». Источник: Работа № 368 [Электронный ресурс]/Мейд ин Урал // Открытый конкурс на разработку логотипа и айден-тики города Екатеринбурга. URL: http:// logoekb.ru/about/works?id=368
гать таких спорных образов и тем, как «Самый дальний край Европы и самый дальний край Азии», расстрел царской семьи, город без большой реки и моря, «провинциальный Санкт-Петербург» и «криминальная столица России» [Там же].
На этапе графического проектирования визуальных кодов Екатеринбурга обнажилась проблема социального восприятия городской идентичности. В течение нескольких лет город предпринимает ряд попыток прийти к компромиссу, но даже на уровне шрифтового написания не удается найти универсальное решение, устраивающее всех акторов города. Соответственно, на уровне символического визуального образа проблем возникает еще больше. Очевидно, что идентичность города шире и глубже универсального обозначения города буквой, но не сворачивается до уровня визуального цитирования «твердого» тела города. И проблема с брендингом Екатеринбурга по-прежнему остается нерешенной.
Однако в последней конкурсной попытке по поиску идентичности появились две проектные установки, в которых видится путь к разрешению ситуации с идентификацией Екатеринбурга: избегать таких спорных образов, как город без большой реки и моря, провинциальный Санкт-Петербург. То есть проектные установки предполагают работу с природным контекстом, который вытеснен из дискурса города как «каменного мешка» (где архитектура превратилась в дизайн и стала «невидимой»), так же
как оказался вытеснен из дискурса города как «графической оболочки» (или даже виртуальной оболочки).
Исконная визуальная идентичность городов-заводов Свердловской области
Если в аграрной культуре славян для человека значимее всего является единство ритмов его тела с обработанной землей, полем, подтверждаемое многочисленными ритуальными и праздничными действиями, то в культуре Уральского региона ось связи уходит как бы «вглубь» земли. Человек не просто «приникает» к ней для того, чтобы набраться сил (как это делают герои сказок или участники ритуалов), но проникает в землю, соучаствует общему круговороту стихий, прежде всего, круговороту воды и металла. Происходит же все это среди прочных кряжистых гор, на твердом каменном основании (Иллюстрации 4, 5).
В случае, когда городу-заводу предшествует рудник, поселение вырастает в еще более тесной связи с рельефом: так, в поселке Рудничном на Южном Урале дома располагаются «в беспорядке», без улиц, их разделяют «кварцитовые россыпи и лес». Изначальная связь между ними крепка, что не мешает ей быть подтверждаемой вновь и вновь в каждом действии человека, от огранки камня до сельскохозяйственных подсобных дел.
В 1982 г. в свет вышло подарочное издание «Свердловск. Перспективы развития до 2000 года». Перечитывая его сегодня, можно обнаружить описание, которое презентует чи-
Иллюстрации 4, 5. Знак въезда в Сысерть. Вид г. Сысерть. 2015 г. Фото К. Мазурок. Каменное основание визуализировано адекватно и вряд ли случайно
Иллюстрация 6. Плотина в Сысерти. 2015 г. Фото К. Мазурок
Иллюстрация 7. Плотина в пос. Пороги, Челябинская обл. 2007 г. Фото Т. Быстровой
сто уральскую, по мнению авторов, особенность Екатеринбурга. Соответственно, эта «чистая ураль-скость» присуща всем городам-заводам Свердловской области. «Есть еще одна черта, которая отличает Свердловск от других уральских городов и одновременно является наиболее яркой, чисто уральской. Екатеринбург, а потом и Свердловск, построенный в верховьях европейских и сибирских рек, по мере их обмеления и утраты энергетического и транспортного значения потерял Исеть как зримое водное пространство. Теперь в границах города река превратилась в каскад искусственных водоемов и вместе с естественными озерами представляет собой уникальное природное явление. О Свердловске можно сказать, что это город прудов и озер, окруженный лесами» [3, 11 ].
Это, казалось бы, странное изречение о городе прудов и озер в окружении лесов выводит на идентичность уральских городов-заводов, которая остается непроговоренной и практически невостребованной. Но если обратить внимание на мифологию Урала, то роль воды выйдет на передний план идентификации места. Здесь необходимо вспомнить «как появились уральские горы» (по мотивам башкирского эпоса «Ак-бузат»): «Раньше в этих местах жил один только водяной падишах Шуль-ген, и повсюду была лишь голубая вода. <...> Там, где проплыл на своем крылатом коне Акбузе Урал-батыр, поднялись горы.» [7, 7]. В старинной мансийской легенде «Опоясывание земли» главные герои задаются вопросом: «Кожистая земля наша все качается, на месте не стоит. Когда появятся на земле люди, как они будут на ногах держаться? <...> После этого Наум-Торум спустил на землю свой
пояс. Его пояс был украшен тяжелыми пуговицами. Земля глубоко осела в воду и стала неподвижной. На том месте, где пояс лег, теперь Уральский хребет. Это самая середина земли» [Там же, 11 ]. А в сказке-присказке про родной Урал Е. Пермяк описывает окаменение змея-полоза в холодной воде: «И никому не придет теперь в голову, что горы когда-то живым Змеем-полозом были. <...> Опоясал все-таки он как-никак нашу землю, хоть и не всю. А потому ему форменное имя дали, звонкое — Урал» [Там же, 15].
Как видно, вторым ключевым идентификатором Урала и уральских городов является камень. «Камень — не просто особенность уральского ландшафта. Он — определяющий фактор всей совокупности практических и символических смыслов территории. Как результат геотектонической эволюции Уральский Камень (горы, хребет, пояс) стал средоточием сокрытых в нем ископаемых недр, устремленность к которым задала вектор исторического развития региона» [13]. Однако вода и камень не могут являться исключительными идентификациями уральского города-завода. Уральского города — да, но символизм завода не может быть выражен только через воду и камень. Важным элементов с точки зрения идентификации уральского города-завода является нахождение этой заводской семантики. Здесь появляется третий символический элемент — машина, притом в самом широком смысле. Как известно, уральские города-заводы строились на реках с целью использования природной энергии воды в производственных целях. Так появилось множество плотин, которые обусловили то самое появление запруд. Обусловили, в частности,
образ Свердловска-Екатеринбурга как «города прудов и озер, окруженного лесами». Основным элементом и символом промышленного производства на Урале в XVIII в. можно считать водяное колесо (водяную мельницу), которое передавало через передаточные механизмы энергию воды на заводские агрегаты.
Екатеринбург по праву может считаться одним из исторических эпицентров сосредоточения водяных колес в России. Это можно проследить даже по отрывку: «.на Екатеринбургском заводе один из ларей, по которому вода направлялась на 33 водяных колеса.)» [2]. Водяное колесо совершенно в своей индустриальной красоте и является символически насыщенным объектом. Став архетипическим образом, колесо уже сроднилось в человеческом сознании с большим количеством различных позитивных смыслов. Оно всегда являлось помощником, решая целый спектр задач, которые ставил перед собой человек. Таким образом, уральский город-завод символически тесно связан с энергией воды и камня, эстетикой машин (и водяного колеса, в частности).
Интересно, что древнейшие русские поселения образовались в Свердловской области в конце XVI в., что практически совпало с зарождением идеи о том, что машина вообще может быть красивой. Колесу присущ особый машинный символизм, который связан с тем, что «любая машина — это некий протез, искусственное приспособление, наращивающее человеческое тело и расширяющее его возможности. Единственная машина, не соприкасавшаяся напрямую с телом, не повторяющая форму руки, кулака, ноги, — это колесо. Но оно воспроизводило форму солнца и луны и обладало
Иллюстрация 8. Деревня Каменка — первое русское поселение на территории современной Свердловской области. Налицо трансформация промышленного поселения в дачное. 2015 г Фото П. А. Путинцева
совершенством круга, поэтому с ним всегда были связаны религиозные коннотации» [8, 381-382]. Но сегодня Урал утерял символические артефакты, связанные с водяным колесом. Сами промышленные колеса были настолько велики, что не вошли даже в музейные экспозиции. Единственное, где их можно увидеть, — это макеты заводских пространств и графические реконструкции, сохранившиеся в некоторых уральских музеях. Зато в городах остались плотины, вокруг которых тоже может строиться деятельность по идентичности места (Иллюстрации 6, 7). Пока этот потенциал совершенно не реализуется.
Поскольку вода имела утилитарное значение в уральском городе-заводе, то, как и красота машин, она зачастую оставалась «невидимой». Вода, как хорошая служанка, добросовестно и незаметно работала в деревянных ларях заводских пространств, служила естественным транспортным каналом для сплава готовой продукции. И так было еще до тотальной индустриализации Урала в XVIII в.
Самым ранним русским поселением Свердловской области является деревня Каменка, расположенная неподалеку от города Первоуральска. Она образовалась как восточный форпост «империи» Строгановых, т. е. буквально являлась сторожевой заставой, острогом у реки Чусовой. Датой основания считается 1574 г. Но вместе с тем деревня Каменка явилась как бы миниатюрным прообразом будущих городов-заводов Свердловской области. Деревня образовалась на небольшой горной речке Каменке, впадающей в Чусо-вую, и представляла собой пильное производство, обслуживающее барочное судостроительство. Река была перегорожена небольшой плотиной
с целью использования энергии воды для пильной мельницы. Вокруг производства и образовалось поселение. Но в конце XIX в. появилась железная дорога и необходимость в барках исчезла. Сегодня деревня стремительно увядает и превращается в дачный поселок (Иллюстрация 8).
Река, плотина, пруд, машины и камень — это базовые, матричные элементы структуры образа промышленных городов и городков Свердловской области. Но интересно не столько формальное совмещение ландшафтных и промышленных структур, сколько сам символизм этого старейшего поселения области — Каменки. Именно там расположен памятник природы областного значения, скала (так называемый камень) — Каменский камень. Получается, что как бы дважды камень, т. е. «камень камней», встречается с единственной рекой в мире, протекающей по двум частям света — из Азии в Европу, — Чусовой, т. е. с амбивалентной, «полной» водой, как бы «водами вод». «Незаметная» тогда и еще менее значимая сегодня деревня Каменка на самом деле составляет своеобразный символический узел, генотип уральского города-завода. Именно в Каменке встретились «камень камней» с «водами вод», образовали острог и небольшое производство.
В 1980-х гг. Свердловская киностудия открыла деревню Каменку вновь, построив на Каменском камне деревянный острог XVI в. — декорации для съемок своих фильмов (например, «Семен Дежнев», 1983 г.). От декораций сегодня сохранилась деревянная лестница, спускающаяся с Каменского камня к берегу реки Чусовой, и несколько имитаций деревенских колодцев. И вновь нельзя не обратить внима-
ния на символический аспект места. Остатки декораций (острожная лестница) в контексте символического пространства представляют собой устойчивую связь камня и воды. Лестница устояла сквозь время. Она потихоньку увядает, но канет в Лету последней вместе с уцелевшими колодцами, установленными на камне. Символизм и метафизика места — внешняя и внутренняя связь камня и воды — проявились даже в бутафорских объектах.
Символические значения
уральской воды и камня можно проследить и на примере города Первоуральска — одного из крупных уральских городов-заводов, в окрестностях которого незаметно существует вышеописанная деревня Каменка. Первоуральск (до 1920 г. — Васильевско-Шайтанский поселок), как и Екатеринбург, зародился как поселение в первой половине XVIII в., и образ его составляли все те же матричные элементы структуры образа промышленных городов: река, камень, плотина, пруд, машины. Со временем промышленная роль воды в Первоуральске дополнилась ролью зрелищной — в городе забили фонтаны. Однако, как писали местные СМИ, в конце 1960-х гг. фонтаны засыпали землей, объяснив это нехваткой воды. На тот момент их было около двадцати. Взамен всех возвели один «центральный» фонтан на площади Победы, получивший в народе прозвище «дворцовый». Летом 2015 г. коллега А. Кичанова, принявшая участие в нашем исследовании «первоуральской воды», осмотрела один фонтан, оставшийся тогда незасыпанным по непонятным причинам. Выяснилось, что он давно не работает и лишь выполняет функцию опознавательного знака для ориентирования на местности.
Заключение
Символические визуальные коды большинства уральских городов-заводов, в частности, Екатеринбурга, обязательно включают в себя камень, воду и техническую составляющую в виде водяного колеса, плотины, заводской трубы.
Вода в городе-заводе — это, в первую очередь, «рабочая» вода, необходимая для производства. Зрелищный и рекреационный ресурс может являться новым способом работы с водой, который обеспечит ее новую роль в современной экономике впечатлений. Вступая в союзы с камнем и машинами, вода становится одним из центральных символов городов Свердловской области и Урала.
«Каменность» места, пусть даже и с размытыми представлениями об архитектуре, может сослужить полезную службу при разработке дизайнерами сувенирной продукции. Фактуры камня необходимо воспроизводить, напоминая горожанам об основаниях их жизни.
Техническая составляющая может быть представлена в модернизированном варианте, и в этом заложена возможность преемственности визуальных образов наших городов.
Список использованной литературы
1 Бажов П. П. Уральские были // Соч. : в 3 т. М., 1986.
2 Барабанов А. Плотина Екатеринбургского завода [Электронный ресурс]. URL: http://www.1723. ru/read/dai/dai-18.htm (дата обращения: 05.09.2015).
3 Букин В. П., Пискунов В. А. Свердловск. Перспективы развития до 2000 года. Свердловск, 1982.
4 Быстрова Т. Ю. Аксиология бренда: к методологии культурного брендинга территории // PR в изменяющемся мире: региональный аспект : сб. статей / под ред. М. В. Гундарина, А. Г. Сидоровой, Ю. В. Явинской. Барнаул, 2011. Вып. 9. С. 85-95.
5 Быстрова Т. Ю. Человек в пространстве выживания и добычи: город — горы — болото // Русское болото: между природой и культурой : материалы междунар. науч. конф. Тверь, 2010. С. 242-252.
6 Глазычев В. Л. Закат архитектуры [Электронный ресурс]. URL: http://glazychev. ru / publications / articles /2007-04_ zakat_archi.htm (дата обращения: 05.09.2015).
7 Жил-был Седой Урал : сб. топонимических легенд. Екатеринбург, 2013.
8 История красоты / под ред. У. Эко. М., 2005.
9 Мурзина И. Я., Мурзин А. Э. Очерки истории культуры Урала : монография. Екатеринбург, 2008.
10 Открытый конкурс на разработку логотипа и айдентики города Екатеринбурга [Электронный ресурс]. URL: http://logoekb. ru/gallery/Brif_Fmal.pdf (дата обращения: 05.09.2015).
11 Петров Ф. Н. Степная тревога. Смысловое поле Аркаима. Челябинск, 2004.
12 Раппапорт А. Г. Архитектура, память и фотография [Электронный ресурс]/расшифровка записи выступления Е. Баги-ной [Фестиваль «Белая башня». Екатеринбург, 18 ноября 2012]. URL: http://papardes.blogspot. ru/2013 /01 / blog-post_15.html (дата обращения: 05.09.2015).
13 Салмин Л., Левицкая Л. Урал — это камень // Окружной информационный центр аппарата полномочного представителя Президента Российской Федерации в Уральском федеральном округе. URL: http://www.uralfo. ru / russian_ridge_proj_konkurs_ mediaprojects_present1_stone.html (дата обращения: 05.09.2015).
