CC BY
25
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
С.В. Недачин
Верования японцев и японские храмы
Опубликовано:
Христианское чтение. 1908. № 3. С. 448-466.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Вѣрованія японцевъ и японскіе храмы.
fCHOBHLIX'L религій въ Японіи имѣются двѣ: буддизмъ и синтоизмъ. Изъ этихъ двухъ уже выродились секты, которыхъ здѣсь насчитывается довольно много. Нѣкоторыя § изъ нихъ приближаются къ совершенно чистому фети-J шизму. Буддизма въ чистомъ видѣ здѣсь не найдете. Здѣсь нѣтъ того буддизма, па которомъ была воспитана Индія и другія южно-азіатскія страны. Здѣсь не цѣнятся подвиги монаха, сидящаго въ полномъ изнеможеніи подъ открытымъ небомъ, при палящихъ лучахъ солнца, унесшагося всѣмъ своимъ существомъ въ область мірового страданія, совсѣмъ уже приблизившагося къ желанной нирванѣ. Все это теперь забыто японцамъ, не къ этому стремится его хитрая мысль, другія задачи преслѣдуетъ ого воспаленная отъ европейскихъ нововведеній голова. Бывшій въ отдаленныя времена чистымъ, въ настоящее время буддизмъ настолько перемѣшался съ синтоизмомъ и язычествомъ, что, придя въ нѣкоторые изъ храмовъ, вы долгое время стараетесь опредѣлить, чего здѣсь больше, буддійскаго или синтоистическаго, и какому божеству принадлежитъ этотъ храмъ. У японца въ настоящее время все сводится къ государству и къ узкому націонализму. Націонализмъ поглощаетъ собою всю думу японца. Ему Богъ, зовущій къ себѣ, требующій покаянія и молитвы, незнакомъ. Какое же можетъ дать покаяніе и въ чемъ, когда онъ по своему понимаетъ самую добродѣтель? Эта послѣдняя у него сводится къ простой корректности, которую японецъ всюду старается проявить, особенно при сношеніяхъ съ европейцемъ. На этой корректности оііъ и строитъ всѣ свои фальшивыя
присѣданія, ложныя улыбки и хнтрОльстивые комплименты, запасъ которыхъ у каждаго японца можно считать тысячами. Искренности іі правдивости вы отъ него не добьетесь никогда. Японія знаетъ только одного Бога—Императора и вся ея религія, весь ея фанатизмъ вращаются около этого послѣдняго. Ему не нужна связь Бога съ человѣкомъ, какія-то мистическія. сокровенныя тайны, какое-то невидимое, непонятное спасеніе.— ему необходима видимая польза. Вотъ почему въ Японіи вы не найдете философіи и къ ней не лежитъ душа японца. То же самое я слышалъ и отъ профессора философіи въ Токійскомъ университетѣ г. Кёборо. Зато, гдѣ дѣло касается техники, механики и другихъ прикладныхъ паукъ, съ которыми японцевъ познакомили европейцы, тамъ все его сердцо, тамъ ищите его знаніе. Точно также и не въ искусствахъ сердце его. Правда и этимъ послѣднимъ опъ не брезгаетъ, но оно уже является скорѣе бездушной техникой, чѣмъ искусствомъ въ собственномъ смыслѣ. Японецъ можетъ быть хорошимъ маляромъ, но плохимъ художникомъ. Тамъ, гдѣ дѣло касается творчества, гдѣ блеститъ какая-нибудь абстрактная идея, тамъ японецъ теряется. Въ этомъ я могъ убѣдиться, подробно осматривая всѣ бывшія на описанной мною выставкѣ картины. Въ музыкѣ вы натолкнетесь на то же самое явленіе. Не говоря уже о томъ, что японцы ни голосомъ не обладаютъ, ни музыкальнымъ слухомъ не отличаются въ нужной степени,—композиторъ въ Японіи явленіе случайное, невозможное, пожалуй, насмѣшка судьбы. Одинъ изъ нашихъ талантливыхъ русскихъ знатоковъ музыки, большой пѣвецъ и музыкантъ, къ сожалѣнію неоцѣненный и непризванный вниманіемъ народа на подобающее ему мѣсто, влачащій жизнь въ самой скромной неизвѣстности, нѣкто Г. Львовскій, 25 лѣтъ прожившій въ Японіи въ качествѣ учителя пѣнія и музыки при нашей русской духовной миссіи, говорилъ мнѣ, какихъ трудовъ и усилій стоило ему не только учить японцевъ музыкѣ и пѣнію, но даже добиться правильнаго звука и хоть мало-мальски развить музыкальный слухъ. Вотъ въ какихъ рамкахъ воспитываются душевныя способности обитателей страны Восходящаго Солнца. Такимъ образомъ ни логически связанныхъ философскихъ началъ, ни потребностей духа, основанныхъ на эстетическихъ началахъ, при отсутствіи музыкальности—мы въ религіи японца не найдемъ, она у ного въ сознаніи господствуетъ на другихъ началахъ, чѣмъ у насъ. Буддизмъ дорогъ японцу, какъ напоми-
наніе о старомъ, прошломъ времени; его храмъ,—это историческій музей, способный возбуждать въ каждомъ изъ нихъ чувство національной самобытности. Развивать религіозный патріотизмъ, который точнѣе можетъ быть названъ фанатизмомъ—столь необходимо, по' мнѣнію японцевъ, для укрѣпленія національнаго самосознанія, для укрѣпленія государственныхъ цѣлей и началъ. Дѣло въ томъ, что, заимствуя въ совершенствѣ технику отъ европейцевъ, Японія смертельно боится смѣшаться съ ними, твердо вѣря, что подчиненіе культурному Западу можетъ повлечь за собою не только обычную въ этомъ случаѣ симпатію къ нему, но и физическое подчиненіе. Вотъ почему вы увидите на улицахъ японскихъ городовъ: европейскихъ образцовъ трамваи, европейское оружіе, военную дисциплину, флотъ: но немногихъ увидите японцевъ въ европейскомъ платьѣ, только нѣкоторые японцы, 'желая показать свою культурность и тяготѣніе къ Западу, позволяютъ себѣ одѣвать его, да и то главнымъ образомъ только на улицѣ; придя же домой, японецъ, какъ бѣшеный, бросаетъ этотъ ненавистный костюмъ и сейчасъ же облачается въ столь милый его сердцу «вафукѵ»—японскій костюмъ. Я встрѣчалъ нѣкоторыхъ японцевъ, въ продолженіи десятковъ лѣтъ жившихъ въ Европѣ, при довольно благопріятныхъ условіяхъ для культи-вировки своихъ примитивныхъ способовъ жизни, но все же, возвращаясь въ Японію, они бросали и столы и стулья, тарелки и салфетки, вилки и ножи и скорѣе хватались за свой «о-хаци»—кадушку изъ дерева для риса и брали двѣ деревянныя палочки, которыми въ Японіи ѣдятъ не только рисъ, но и рыбу, и мясо. Вотъ какъ хранитъ японецъ свою національную самобытность. Зная все это, легко можно будетъ понять тѣ странныя особенности фанатизма японцевъ, въ какія выливается національный патріотизмъ. Исторія его особенно поучительна до періода реставраціи Императорской власти, приблизительно до 1S6S года. До сего времени всѣмъ иностранцамъ былъ запрещенъ въѣздъ въ страну, кромѣ самыхъ немногихъ городовъ (Хакодате н Нагасаки) подъ страхомъ смертной казни. Исключеніе дѣлалось только для голландцевъ, да и то на самыхъ унизительныхъ условіяхъ. Японцамъ въ свою очередь тоже былъ запрещенъ выѣздъ за границу. А если кто-либо осмѣливался, не смотря на такія трудныя условія уѣхать за границу, то.му тоже подъ страхомъ смертной казни былъ запретенъ въѣздъ въ отечество. Даже
послѣ реставраціи убить иностранца ни во что не считалось. Самураи (дворянское сословіе) даже изобрѣли особеннаго рода искусство смертной казни для европейцевъ, заключавшееся въ томъ, что при особой ловкости и удальствѣ нужно было умѣть снять голову шашкой у средняго человѣка изъ трехъ идущихъ рядомъ иностранцевъ. Это было еще такъ недавно, на памяти моихъ знакомыхъ, старожиловъ въ Японіи. Все это дѣлается по японскому нраву исподволь, тайно, что называется изъ-за угла, съ коварною хитростью и азіатскою дикостью. Часто убійца послѣ этого шелъ къ властямъ и открыто объявлялъ имъ о своемъ подвигѣ, игнорируя заслуженное наказаніе. II этотъ дикій, животный фанатизмъ называется у японцевъ патріотизмомъ. Даже теперь подобные случаи встрѣчаются. Припомнимъ варварское покушеніе, напримѣръ, на жизнь нашего Русскаго Государя Императора какого-то дикаго городового Дуда-Сапзо. Въ настоящее время наигь ученый и знатокъ Востока Димитрій Матвѣевичъ ІІозднѣев;> получилъ лично мною видѣнное анонимное письмо на японскомъ языкѣ, гдѣ ему какой-то японецъ, выставляя свой патріотизмъ, вынесъ смертный приговоръ. Вотъ вамъ новый разительный примѣръ японскаго патріотизма. И это въ нынѣшній годъ, когда уже Европа готова считать Японію за цивилизованное государство, когда и сама она съ такой философской физіономіей выступаетъ на Гаагской конференціи въ защиту различныхъ гуманныхъ началъ. Не только европейцевъ истребляютъ японскіе патріоты, даже своихъ соотечественниковъ они спокойно убиваютъ за всякое подозрѣніе, большею частью ни на чемъ не основанное. въ симпатіи къ европейцамъ. Достаточно, папр., какому-нибудь японцу поступить на службу къ русскимъ, даже не теряя своего японскаго подданства, чтобы его уже уничтожили подъ видомъ подозрѣнія его въ шпіонствѣ. При такихъ условіяхъ былъ убитъ въ началѣ августа текущаго года японецъ Маяда, лекторъ японскаго языка во Владивостокскомъ институтѣ восточныхъ языковъ нѣкіимъ г. Имамѵра. Онъ, именуя себя патріотомъ и выставляя предъ всѣми свои патріотическія заслуги, звѣрски нанесъ смертельную рану кинжаломъ своему соотечественнику, по подозрѣнію' въ шпіонствѣ.
Другой разительный примѣръ японскаго фанатизма представляетъ намъ всѣмъ извѣстное «харакири». Вѣдь до какого животнаго извращенія доходятъ люди, когда садятся по японски на корточки и длиннымъ кинжаломъ, часто безъ рукоятки
распарываютъ себѣ животъ и выдавливаютъ, если бываетъ можно, внутренности, кладутъ въ сосудъ съ водой, послѣ чего уже разрѣзываютъ себѣ сонную артерію и умираютъ. Отсутствіе въ японскомъ народѣ религіозныхъ потребностей, этотъ бездушный индиферентішгь и объясняетъ намъ ту свободу вѣроисповѣданія, съ какою японцы позволяютъ всѣмъ европейскимъ націямъ устраивать ихъ духовныя миссіи, открыто строить величественные соборы, въ родѣ, напр., нашего православнаго, и свободно вести христіанскую проповѣдь. Пови-димому здѣсь проповѣдь Евангелія достигла большого успѣха. Но всѣ священники, діаконы, катнхизаторы, учителя живутъ на жалованьи отъ миссіи. Въ школахъ миссіи ученики-японцы получаютъ безплатное обученіе, всѣ учебныя пособія и въ подавляющемъ большинствѣ готовое содержаніе, какъ, напр., въ нашей православной духовной миссіи, а въ другихъ и одежду безплатную. Живя въ настоящее время въ помѣщеніи духовной православной миссіи, я имѣлъ возможность убѣдиться что всо безчисленное количество живущихъ здѣсь японцевъ и ихъ семей, безъ уплаты ему вознагражденія, не желаетъ пальнемъ о палецъ стукнуть. Безъ денегъ его христіанскія начала плохо работаютъ. Это только и нужно японцу, а не всели ему равно, къ какой религіи быть приписаннымъ.Мало того, что вся эта братія живетъ здѣсь на жалованьи, но и при всякой возможности обираетъ святого душой и сердцемъ архіепископа Николая. Правда, я не имѣю права говорить о всѣхъ христіанахъ такъ рѣзко, но только о тѣхъ христіанахъ, съ которыми мнѣ приходилось сталкиваться, даже изъ лицъ, получившихъ- богословское высшее образованіе у насъ въ Россіи, называемыхъ здѣсь столпами православія. Одинъ изъ такихъ лицъ, получившихъ высшее богословское образованіе въ Россіи, открыто говорилъ мнѣ, что, еслибы учениковъ перестали въ православной семинаріи безплатно кормить, а учителямъ давать жалованье, то всѣ бы ушли и покинули духовную школу. Многіе пзъ командированныхъ архіепископомъ Николаемъ лицъ въ русскія духовныя академіи, по пріѣздѣ обратно въ Японіію, бѣжали отъ него и сочли за лучшее заниматься торговлей. А вотъ еще разительный примѣръ. Когда въ іюлѣ нынѣшняго года былъ очередной церковный соборъ (бываетъ ежегодно съ 29 іюня), то архіепископъ, вслѣдствіе уменьшенія-на 10.000 р. получаемой изъ Россіи субсидіи, посовѣтовавъ самой церкви стать на ноги и не зависѣть отъ русскихъ матеріальныхъ
средствъ, которыя всегда могутъ прикончиться, убѣждалъ христіанъ по русскому обычаю самимъ содержать своихъ священнослужителей. Соборъ рѣшительно протестовалъ противъ итого и счелъ за лучшее ограничить образовательныя средства, уменьшить, число катехизаторовъ, чѣмъ заставить японскую церковь обезпечить своихъ священнослужителей. Выводъ очевидный—японецъ, готовый заплатить доктору сколько угодно для своихъ потребностей, очевидно религіозныя потребности не считаетъ за таковыя и не желаетъ на этотъ предметъ платить ни копѣйки. Это ли не индифферентизмъ, это ли не грубый матеріализмъ японской души, когда даже христіанство, сдѣлавши переворотъ въ исторіи человѣчества, поставивши бывшую до него жизнь па великія духовныя начала, ведшее своихъ послѣдователей на костры и подъ мечъ, въ темныя катакомбы. когда сама смерть являлась желанною, лишь бы только не огорчить горячо любимаго Христа и Бога—въ японцѣ это христіанство производитъ не большее впечатлѣніе, чѣмъ язычество. Уже то одно, что всякій японецъ-христіанинъ имѣетъ на ряду съ христіанскимъ іі свое языческое имя, и я самъ слышалъ, какъ кандидатъ богословія русской академіи языческимъ именемъ зоветъ свою жену и дѣтей. Японцу все равно, будетъ ли онъ предъ аудиторіей въ самодовольной позѣ. оратора, съ философской физіономіей защищать ученіе Христа или процовѣдывать ученіе Гегеля—для него важно, чтобы его слушатели, хотя и мало понимали бы, что онъ говоритъ, но указывали бы на него пальцемъ,— «вотъ онъ—великій философъ».
Я уже сказалъ, что въ чистомъ видѣ буддизма въ Японіи нѣтъ. Онъ такъ перемѣшался съ распространенными здѣсь синтоисти-ческими ученіями, что отдѣлить одно отъ другого въ сознаніи японца очень трудно; онъ и самъ не въ состояніи этого сдѣлать. Изъ этихъ двухъ ученій выродилась такая масса всевозможныхъ сектъ, что и перечислить ихъ всѣ довольно трудно. Опуская сущность ученія буддизма, я сказку о мало знакомомъ въ Европѣ синтоистическомъ ученіи, а потомъ и объ этихъ послѣднихъ сектахъ.
Синтоизмъ—это первоначальная, народная религія, чисто японская. Буддизмъ—явленіе здѣсь болѣе позднее; былъ онъ занесенъ сюда изъ Индіи черезъ Китай и Корею. Не слѣдуетъ Думать, чтобы каждый японецъ псповѣдывалъ исключительно одну изъ этихъ религій; въ настоящее время эти двѣ настолько
переплелись, что трудно найти чистое буддійское или синто-истнческое ученіе. Только въ провинціи «Санзума» на о. Кіу-Сіу буддизмъ былъ изгнанъ послѣ того, какъ бонзы предали въ руки регента «Хи-деи-оси» мѣстнаго правителя. Въ одной и той же семьѣ два великихъ событія, напр.. рожденіе и смерть совершаются по предписаніямъ двухъ религій: при крещеніи всѣ обряды и нарѣченіе именно происходятъ по синтоистнчеекомѵ ученію и одному изъ синтоистическихъ божествъ посвящается и самъ ребенокъ, при смерти же всѣ церемоніи совершаются по буддійскимъ обычаямъ. Да и въ обыкновенной жизни всѣ церемоніи,—а ихъ вообще здѣсь довольно много,—бываютъ по указаніямъ буддизма: онъ же даетъ и всю философію религіи. Синтоизмъ же настолько скуденъ философіей и всякого рода церемоніями, что вообще, кромѣ единственной заповѣди посѣщать непремѣнно хоть разъ въ году храмъ,—въ день праздника *Мія»,—больше ничего не предписываетъ. Синтоизмъ состоитъ изъ поклоненія природѣ и обоготворенія культа предковъ. По своему характеру онъ мало чѣмъ отличается отъ прочихъ языческихъ религій и входитъ въ общее понятіе фетишизма. По воззрѣніямъ японцевъ, созданію всего видимаго предшествовалъ первоначальный хаосъ, изъ котораго произошло высшее божество и поставило себѣ тронъ на самой вершинѣ неба. Отъ этого божества явились два другія, которыя всю бывшую доселѣ хаотическую массу превратили въ одно цѣлое, получившее названіе вселенной, но на этомъ только ихъ творчество и закончилось, земля пребывала въ величайшемъ безпорядкѣ. Послѣ такого состоянія вселенной, семь божествъ одинъ за другимъ смѣняли свое владычество надъ вселенной. Только послѣдній изъ нихъ «Иза-на-шио-мико-то» вмѣстѣ со своей супругой «Иза-ші-мнко-микото». привели въ стройное цѣлое нашу планету. «Иза-на-шио-мико-то» погрузилъ свое копье въ воду и, когда вынулъ его, то съ него посыпались капли, превратившіяся въ острова, первымъ изъ нихъ былъ «Оно-коро-Сима»—нынѣшній южный японскій островъ Кіу-сіу. Создавши на землѣ нѣкотораго рода твердую массу, пока въ видѣ острововъ «Иза-на-шио-мико-то» создалъ 8.000,000 божествъ и 10.000,000 вещей и надъ всѣми ими поставилъ царицею свою любимую дочь богиню солнца «Аматерасу». Царствованіе этой богини продолжалось около 250,000 лѣтъ. «Лма-терасѵ»—это главная богиня, по мнѣнію японцевъ, ей одной главнымъ образомъ и идетъ поклоненіе со стороны ихъ. Ама-
455
терасу ролідона изъ лѣваго глаза своего великаго отца вышеуказаннаго «Иза-иа-шпо-микото». Изъ праваго его глаза появилась сестра богпнп солнца—богиня луна. Богиня солнца «Ама-терасѵ» явилась родоначальницей микадо, которые въ непрерывномъ преемствѣ царствуютъ отъ сотворенія міра и олицетворяютъ боговъ. Главный храмъ этой богини находится въ провинціи Исе на о. Ниппонѣ. Кромѣ этихъ боговъ, главныхъ, имѣются безчисленныя божества, а именно: боги вѣтра, океана, огня, горъ, рѣкъ н даже моровой язвы; всѣхъ ихъ ококо 8.000,000 боговъ. Въ честь этихъ боговъ, а также причисленныхъ къ сонму ихъ императоровъ и различныхъ героевъ построены въ разныхъ мѣстахъ храмы, причемъ нѣкоторыя божества имѣютъ чисто мѣстное для извѣстной области значеніе, другіе же изъ нихъ, болѣе высшіе, конечно, бываютъ почитаемы или въ большихъ мѣстахъ, или даже по всей Имперіи. Канонизація святыхъ можетъ производиться до самого послѣдняго времени. Поклоненіе предкамъ составляетъ одну изъ главныхъ основъ ученія синтоизма, но самое представленіе о загробной жизни и о нравственномъ мздовоздаяніи довольно темное и неясное; загробная жизнь, по мнѣнію синтоистовъ, -представляется какъ сумма счастья или бѣдствій, въ награду за добродѣтельные или порочные поступки умершаго. Что касается мѣста для умершихъ, то добродѣтельные помѣщаются въ жилищѣ боговъ (ками), злые же низвергаются за ихъ грѣхи въ пропасть. Эта блаженная жизнь достигается путемъ извѣстныхъ заповѣдей добродѣтели, между которыми можно отмѣтить: 1) поклоненіе богамъ и посѣщеніе храмовъ, 2) наблюденіе за чистотой души и тѣла, а оскверняется она различнымъ образомъ, нанр., отъ прикосновенія къ трупу или крови, отъ разговора съ нечистымъ человѣкомъ, принадлежащимъ къ семьѣ умершаго или съ иностранцемъ; кромѣ этихъ Добродѣтелей нужно еще упомянуть сохраненіе очистительнаго опія, къ которому и прибѣгаютъ въ періодъ очищенія, до котораго нельзя исполнять религіозныхъ обрядовъ. Въ числѣ Другихъ средствъ очищенія на главномъ мѣстѣ стоитъ также воздержаніе отъ пищи н удовольствій, а также изученіе религіозныхъ книгъ и уединеніе. Такимъ образомъ и проходитъ время траура, потомъ уже прибѣгаютъ къ огню и куреніямъ, какъ средствамъ очищенія и послѣ этого уже снимается бѣлая траурная одежда и одѣвается праздничная.
Въ Японіи очень много сннтоистическихъ храмовъ. Устраи-
ваются онп приблизительно по одному образцу іі плану. Архитектура ихъ очень проста и мало чѣмъ отличается отъ обыкновенныхъ большихъ жилищъ; покрывается большею частью черепицей, а въ деревняхъ соломой. Храмы большею частью окружаются священными рощами пли помѣщаются въ тѣнистыхъ садахъ и паркахъ. Къ синтоистскому храму ведутъ особой конструкціи ворота «Торнмонъ», отличныя отъ буддійскихъ и представляютъ изъ себя два большихъ столба, на которые кладется перекладина, длинные концы послѣдней изогнуты вверхъ. Ниже этой перекладины помѣщается другая така;: же перекладина, но уже безъ выдающихся концовъ. Эти двѣ перекладины соединяются между собой посрединѣ небольшой доской, на которой иногда привѣшивается таблица со священными надписями. Иногда эти ворота дѣлаются изъ камня, въ большинствѣ же случаевъ они деревянныя. Недалеко отъ воротъ находится помѣщеніе, для имѣющейся нрн всякомъ синтоистскомъ храмѣ бѣлой священной лошади (цзіѵмма). Войдя въ ворота, вы ступаете во дворъ храма, гдѣ предъ вами виденъ помосъ (кагура) для устройства священныхъ танцевъ. Этотъ помостъ представляетъ изъ себя крытую галлерею (кѵайро). По близости отъ храма подъ навѣсомъ виситъ колоколъ, болѣе овальной формы, чѣмъ у насъ; било виситъ снаружи и, подобно удару тарана, производитъ звонъ. По близости отъ храма помѣщается водоемъ «ми-та-раси» для умовепія рукъ предъ молитвой. Двигаясь по прямой линіи, вы подходите и къ самому храму и сразу же вступаете въ первое отдѣленіе его, гдѣ помѣщаются люди во время богослуженія. На крыльцѣ или по близости отъ входа въ это первое отдѣленіе храма ставятся истуканы, вооруженные луками и стрѣлами пли изваянія какихъ-то неправдоподобныхъ звѣрей, охраняющихъ входъ въ храмъ. Имъ приписывается власть изгнанія демоновъ изъ священныхъ помѣщеній. Въ первомъ отдѣленіи синтоистскаго храма особыхъ изображеніи боговъ нѣтъ; символомъ ихъ служитъ зеркало, которое довольно часто помѣщается и надъ входомъ въ храмъ. Но потолку и по стѣнамъ висятъ различныя картины или священныя изображенія. Здѣсь вы увидите и картину бѣлаго (священнаго) коня и изображеніе двѵхсоставныхъ хлѣбовъ. Можно увидѣть на стѣнѣ и картину данной мѣстности и изображенія какой нибудь битвы, особенно если храмъ посвящается какому ни-бѵдь обоготворенному воину, какъ напримѣръ, въ селеніи
«Хопзоо» на берегу Токійскаго залива (въ 5 час. на югъ отъ Токіо) синтоистскій храмъ посвященъ воину Явата, прославившемуся въ періодъ династіи «Миннамото» (около 600 г.). Въ этомъ а;е храмѣ, между прочимъ, вывѣшенъ портретъ одного солдата, участника послѣдней русско-японской войны. Вт» такихъ храмахъ, посвященныхъ имени военнаго героя, по стѣнамъ вывѣшиваются различныя военныя снасти: луки, стрѣлы, даже штыки, взятые въ послѣднюю войну у нашихъ плѣнныхъ. Кромѣ картинъ въ храмахъ висятъ японскіе фонари и непремѣнно посреди храма громадный бумажный фонарь. Всѣ эти картины, равно какъ и фонари большею частью являются приношеніемъ, жертвою мѣстныхъ прихожанъ. Рыбаки, напр., несутъ въ свой храмъ разукрашенное, богатое изображеніе двухъ или нѣсколькихъ рыбъ, художникъ—картину и т. д. ІІо стѣнамъ храма почти всегда развѣшиваются дощечки съ именами умершихъ. По карнизу въ нѣкоторыхъ храмахъ виситъ солома—тоже символъ божества. Кромѣ зеркала и соломы эмблемой божества и вообще чистоты души служатъ полоски бѣлой бумаги, часто даже безъ надписей, укрѣпленныя на кедровомъ древкѣ. Это приспособленіе несутъ и при погребеніи покойника. Вотъ украшеніе перваго отдѣленія кумирни. Прямо передъ глазами зрителя за рѣшеткой, часто желѣзной, помѣщается внутреннее святилище. Здѣсь находятся эмблемы божества—зеркало, мечъ и драгоцѣнные камни, а иногда нѣсколько свѣтильниковъ; входъ сюда, кажется, только для жрецовъ.
Богослуженіе въ синтоитскихъ кумирняхъ совершается классомъ жрецовъ. По внѣшности- они ничѣмъ отъ обыкновенныхъ мірамъ не отличаются. Когда совершается богослуженіе, то жрецы одѣваются въ особаго рода священныя одежды, что-то въ родѣ мантіи съ широкими рукавами, которые стягиваются поясомъ. На головѣ жреца во время богослуженія бываетъ обѣта черная шляпа съ бѣлыми перевязками. Отъ духовнаго чина жреца зависитъ и цвѣтъ его одежды. Самою высшею считается мантія фіолетоваго цвѣта, особо почетнаго потому, что восходящее солнце имѣетъ приблизительно фіолетовый цвѣтъ. Жреческая каста не можетъ быть отнесена къ опредѣленной профессіи; игрецъ одновременно можетъ исполнять и другія должности и занятія. Въ обычной жизни онъ не связанъ никакими предписаніями и ограниченіями, можетъ жениться и имѣть наложницъ сколько ему будетъ
угодно, заниматься торговлей, вести свое хозяйство и проч. Иногда даже молодыя дѣвушки исполняютъ обязанности жрпцъ; главная ихъ обязанность —участіе въ священныхъ танцахъ и въ присутствіи при жертвоприношеніяхъ. Онѣ также, какъ и жрецы ничѣмъ не связаны—выходъ въ замужество и оставленіе жреческаго званія для нихъ .свободно открытъ. Самая служба въ храмахъ состоитъ въ жертвоприношеніяхъ, въ предложеніи священной пищи изъ риса, .мяса, муки, дичи, растеній. пива и др. напитковъ. Священные гимны сопровождаютъ ото жертвоприношеніе, очень монотонные іі однообразные. Во всѣхъ, посѣщенныхъ мною синтонстическихъ кумирняхъ пѣніе ото такое было ужасное, что большихъ усилій стоило присутствовать за богослуженіемъ. Кромѣ священныхъ пѣснопѣніи, какъ я уже выше сказалъ, происходятъ за богослуженіемъ танцы, особенно по торжественнымъ случаямъ. Пляска эта происходить въ восточномъ скусѣ, причемъ вся сила танца выражается въ рукахъ, тогда какъ ноги еле передвигаются. Бури, страсти, нѣга н нѣжность—все это изображается здѣсь движеніемъ руки и выраженіемъ лица. Танцуютъ большею частью только женщины, а мужчины стоятъ въ отдаленіи и любуются нѣжнымъ искусствомъ своихъ любимыхъ грацій. Каждый торжественный праздникъ вызываетъ и соотвѣтствующій торжественный танецъ. Подобнаго рода праздниковъ въ Японіи насчитывается очень много; національное пли государственное событіе, война, миръ, соглашеніе съ другими государствами, посѣвъ риса, уборка его, цвѣтъ вшннп, лотоса,— все это является предметомъ праздника у японцевъ. Такъ 29 іюня Японія необыкновенно торжественно праздновала почти во всей странѣ, съ манифестаціями и иллюминаціей франкояпонское соглашеніе. Мнѣ напр., очевидно по ошибкѣ принятому за француза, была устроена въ этотъ день въ Токіо цѣлая овація. Праздничный день японецъ, разрядившійся въ пухъ и прахъ, начинаетъ съ посѣщенія храма. Подходя къ храму, онъ совершаетъ умовеніе, идетъ въ храмъ н здѣсь, ставъ па колѣни, черезъ рѣшетку, отдѣляющую святилище отъ общаго зала, старается смотрѣть въ священное зеркало. Затѣмъ приноситъ жертву изъ описанныхъ мною выше веществъ и здѣсь же съѣдаетъ ихъ. Весь остальной день проходитъ у японца въ отдыхѣ, удовольствіяхъ или въ безчисленныхъ общественныхъ гуляніяхъ съ любимыми японцами фейерверками и иллюминаціей. Проповѣди въ собственномъ смыслѣ этого слова
въ древнее время не велись въ японскихъ храмахъ. Въ настоящее же время, когда европейскіе миссіонеры построили здѣсь свои духовныя миссіи и открыто стали выступать съ проповѣдью, жрецы и бонзы тоже стали выступать съ ними, хотя эти проповѣди обыкновенно произносятся не въ самыхъ храмахъ, а по близости, въ подходящихъ для этого помѣщеніяхъ. часто въ залѣ общихъ собраній пли въ квартирѣ жреца, которыя помѣщаются здѣсь же при храмахъ. Кромѣ этихъ помѣщеній при храмахъ заводятся и особые духовныя канцеляріи, при которыхъ часто имѣются приходскія библіотеки съ философскими трактатами и съ критикою евангелія, сдѣланной въ угоду японцамъ и въ ущербъ различнымъ христіанскимъ религіямъ самими же христіанскими миссіонерами * *). Вотъ приблизительно особенности синтоистской религіи.
Далѣе, разсматривая религіозный вопросъ въ Японіи, я коснусь буддизма, не самой сущности его ученія, а только тѣхъ формъ, въ которыя вылился и исказился онъ, принесенный сюда изъ Китая, а также его исторіи въ Японіи. Изъ Китая буддизмъ проникъ въ Японію черезъ Корею въ YI в. по Р. X.. около 584 г. Насадителемъ буддизма здѣсь былъ нѣкто Сотокѵтайсп. бывшій регентъ въ царствованіе Императрицы Суйко (593—62 г. по Р. X.). Съ этого времени онъ настолько здѣсь перемѣшался съ бывшими доселѣ японскими религіозными міровоззрѣніями, что обѣ эти религіи скоро же Сдѣлались одинаково національными, да и самъ Микадо, сынъ богини Солнца, дѣлается вдругъ открытымъ поклонникомъ ученія Саккіа-муни. Къ VI вѣку буддизмъ въ Китаѣ далъ уже такую массу сектъ, столько имѣлъ въ себѣ церемоній чисто-китайскаго характера, что, будучи занесеннымъ въ Японію, кромѣ уже бывшихъ искаженій, онъ присоединилъ такую же массу нововведеній и сектъ уже чисто-японской индивидуальности. Такъ напр.. проповѣдники буддизма сразу же всѣ бывшія доселѣ синтоистскія божества назвали одними изъ безчисленныхъ перевоплощеній Будды. Сряду же п произошла смѣшанная секта «Сииъ-Бѵцу-конко» 2). Въ теченіи почти тысячелѣтія въ синтоистскихъ храмахъ богослуженіе совершалось бонзами. Самыя зданія храмовъ стали устраиваться соотвѣтственно архитектурѣ буддійскихъ храмовъ, а нѣкоторые
9 См. архим. Сергія, „На дальнемъ востокѣ“.
*) Синъ—это синтоизмъ, а Буду—японское названіе Будды, также какъ и Амида, есть одно изъ японскихъ именъ Будды.
изъ синтоистскихъ «храмовъ, какъ иапр., «Конпира» и «Хаци-манъ» совершенно тождественны съ буддійскими храмами. Только въ послѣднія два столѣтія явились патріоты, которые стали радѣть о возвращеніи синтоизма въ его чистомъ видѣ. Въ самое послѣднее время, уже послѣ реставраціи императорской власти и паденія бывшаго доселѣ господства ссогуп-ства, въ 1868 г., когда въ интересахъ правительства нужно было выставить божественное происхожденіе возстановленнаго теперь въ своей власти Микадо—послѣднее, при большомъ сочувствіи народныхъ массъ, начали очищать синтоизмъ отъ буддійскихъ нововведеній, выносить изъ синтоистскихъ храмовъ буддійскихъ идоловъ, снимать буддійскіе колокола при кумирняхъ п ломать ихъ. Буддійскіе жрецы были изгнаны изъ синтоистскихъ храмовъ и самая буддійская архитектура многихъ синтоистскихъ храмовъ подверглась разрушенію, въ числѣ ихъ и два указанные мною «Конпира» и «Хаци-монъ». Буддійскіе храмы по своему внѣшнему и внутреннему устройству въ настоящее время разнятся отъ синтоистскихъ кумиренъ. Вотъ главнѣйшія части буддійскихъ храмовъ. Вы подходите къ воротамъ особой формы, чѣмъ у синтоистовъ— они непремѣнно двухъэтажныя, крытыя черепицей, окрашенной большею частью въ красный цвѣтъ. Ворота эти довольно колоссальны и обѣ покрышки ихъ—верхняя и нижнія довольно далеко тянутся отъ стѣнъ по наклонной плоскости. Отъ воротъ тянутся цѣлыя миріады по ту и другую сторону каменныхъ фонарей, называемыхъ «тоора». Рѣдкій буддійскій храмъ не имѣетъ этихъ «тооръ». Но вы приближаетесь къ храму — «тера». По близости отъ него, такъ же какъ и у всѣхъ почти синтоистскихъ храмовъ, помѣщается водоемъ для омовеній предъ молитвой, называется оііъ «Чозубаци». Здѣсь, по близости, расположено «соро»—колокольня съ висячимъ колоколомъ, било котораго, какъ я раньше замѣтилъ, помѣщается снаружи колокола и, будучи раскачиваемъ на цѣпяхъ, даетъ ударъ въ колоколъ. Здѣсь іі тамъ расположены различныя часовенки, а. то и цѣлые придѣлы въ честь различныхъ боговъ и героевъ, причемъ почти всегда имѣется павильонъ обѣтовъ «Эмадо». Въ честь перваго ктитора храма тоже устраивается особый павильонъ, называемый «сосндо». Также, какъ и, при синтоистскихъ храмахъ, но близости отъ «тера» имѣется жилище бонзъ «Соинъ», залъ общихъ собраній и библіотека «Ринзо», гдѣ помѣщаются всѣ буддійскія сочиненія, а также
ризница «Хозо» и часто кухня «дайдо-кора», служащая, кажется, не столько интересамъ храма, сколько семейству бонзъ. Пройдя мимо этихъ построекъ, вы подходите къ самому храму «тера». Также, какъ и синтоистскій храмъ, буддійскій «тера» имѣетъ два главныя отдѣленія, одно, въ которомъ помѣщаются богомольцы, въ другомъ же собственно въ святилищѣ совершается бонзами богослуженія и куренія благовонными веществами. Въ первомъ отдѣленіи въ разныхъ мѣстахъ помѣщаются статуи Будды въ различныхъ положеніяхъ: то онъ сидитъ со сложенными руками и взоромъ, устремленнымъ куда-то далеко въ пространство, то онъ, наконецъ, въ спячемъ положеніи, то онъ представленъ въ родѣ какого-то злого генія съ разбойническимъ выраженіемъ лица—это онъ уже какъ бон. правосудія. Когда хотятъ изобразить Будду, какъ милостиваго бога, то ему даютъ много рукъ, знакъ того, что всѣмъ желающимъ онъ можетъ придти на помощь. Если Будду хотятъ изобразить, какъ покровителя плодородія, то вокругъ него создаютъ такую массу куколъ, что право можно смѣшать храмъ съ игрушечнымъ магазиномъ. Больше же всего Будда изображается въ задумчивой позѣ въ сидячемъ положеніи. Въ помѣщеніи буддійскихъ храмовъ имѣется такая масса картинъ, часто даже очень древнихъ, что они скорѣе походятъ на историческіе музеи, да и на самомъ дѣлѣ фактически они и являются ими, съ особымъ поучительнымъ удовольствіемъ посѣщаемые иностранцами. Въ первомъ отдѣленіи «тера» непремѣнно помѣщаются буддійскія картины, въ большинствѣ случаевъ символическаго характера—это или изображеніе первовоплощеній Будды, или пути добродѣтелей праведныхъ душъ, или наглядное изображеніе мздовоздаяній въ загробной жизни, различныя буддійскія заповѣди и ученія въ наглядной формѣ. Также, какъ и въ синтоистскихъ храмахъ, здѣсь есть изображеніе и бѣлаго священнаго коня, и картины изъ видовъ мѣстнаго города или селенія. Даже большой красный фонарь виситъ посреди храма и имѣется, отдѣляющая святилище отъ общаго молитвеннаго зала; рѣшетчатая перегородка. Вообще, японцы очень любятъ украшать свои храмы различными художественными изображеніями и картинами: японецъ все несетъ въ свой приходскій храмъ и здѣсь уже устанавливаетъ свои произведенія. Въ домахъ японцы не любятъ вѣшать картинъ или какихъ-нибудь украшеній. Только въ послѣднее время нѣкоторые аристократическіе дома, тяготѣющіе къ Европѣ, начали
30
употреблять эти картины и портреты. Изъ такихъ доброхотныхъ пожертвованій иногда при храмахъ накопляются цѣлые музой. Кромѣ изображеній Будды и картинъ, въ буддійскихъ храмахъ имѣются идолы различныхъ боговъ. Вы найдете здѣсь и богиню Солнца и луны, различныя изображенія звѣрей, птицъ,—словомъ, все, что угодно. До такого полнаго смѣшаннаго понятія дошелъ здѣсь буддизмъ со всѣми этими посторонними, чуждыми ученію Будды идолами и богами, что его только и можно назвать грубымъ фетишизмомъ. Положимъ, что ученые бонзы, смущаясь подобнымъ положеніемъ дѣла, считаютъ этихъ боговъ олицетвореніями разныхъ идей, но дѣло въ томъ, что народъ простой они совершенно иначе учатъ и онъ вѣритъ, что это боги—дѣйствительныя существа, къ которымъ можно обращаться съ молитвой. За рѣшеткой помѣщается главное святилище. Тамъ предъ изображеніемъ Будды, большею частью металлическимъ, стоитъ продолговатый жертвенникъ, на которомъ стоятъ различныя лампады, курильницы, золоченые лотосовые цвѣты изъ дерева, черепахи и др. священныхъ предметовъ. Около жертвенника стоитъ небольшихъ размѣровъ столикъ, мѣсто сидѣнія бонзы во время совершенія имъ богослуженія. На немъ есть помѣщеніе для священныхъ книгъ и кадильницы. Около сидѣнія стоитъ особой конструкціи барабанъ, въ который ударяетъ бонза во время молитвы. Передъ сидѣніемъ растилается коврикъ, тоже для бонзы. Это главный престолъ. По бокамъ отъ него помѣщаются другіе такіе же престолы, только меньшихъ размѣровъ и не столь богато украшенные. Это уже придѣлы, посвященные различнымъ частнымъ божествамъ или героямъ ‘). Въ буддійскихъ храмахъ богослуженіе очень похоже на синтоистическое. Бонза, также какъ и тамъ, одѣвается въ священное облаченіе, состоящее изъ какой-то широкой хламиды. На спинѣ, иногда, впрочемъ, сбоку, а то и на груди, одѣвается особая одежда, похожая на нашъ набедренникъ, а на плечи бываетъ одѣтъ сложенный, не очень широкій поясъ, вродѣ нашего ораря. На голову бонзы одѣвается шелковая шапочка, часто расшитая золотомъ. Какъ и въ синтоистскомъ храмѣ, здѣсь бонза совершаетъ куреніе, постукиваетъ въ барабанъ и что-то мурлычитъ себѣ подъ носъ, и *)
*) Въ буддійскомъ храмѣ, вапр., въ мѣстности Хоцзео,—въ 5 час. отъ Токіо, по Токійскому заливу,—правый придѣлъ посвященъ одному изъ ученѣйшихъ бонзъ Зіакузо, изобрѣтшему японскую азбуку, носящую названіе изобрѣтателя (въ 1006 г. по Р. X.).
собравшійся народъ участвуетъ въ общемъ пѣніи. Чаще всего поется фраза «Нашу Амида Буцу»—(алиллуйа Буддѣ).
Изъ многихъ сектъ, переродившихся въ Японіи на всемъ протяженіи ея историческаго существованія, я укажу лишь нѣкоторыя, наиболѣе важныя, такъ какъ заняться перечисленіемъ всѣхъ ихъ не хватило бы ни времени, ни мѣста: ужъ очень ихъ много развелось здѣсь. Въ числѣ этихъ сектъ наиболѣе серьезною и популярною является «Синсюу». Это—самая распространенная секта въ Японіи; по характеру своему она можетъ быть названа буддійскимъ протестантизмомъ. Въ виду того, что основное ученіе буддизма есть духовное самоуничтоженіе, состояніе безстрастія; въ виду того, что приблизиться къ нирванѣ обыкновенному смертному человѣку является невозможнымъ, кромѣ избранныхъ людей, монаховъ, а всѣ міряне монахами быть не могутъ; вслѣдствіе того, что наиглавнѣйшія требованія буддизма—изнуреніе въ пищѣ и питьѣ, па практикѣ осуществляться не могутъ безъ ущерба обычной нормальной жизни, а таже самая практика показывала народу страшный соблазнъ отъ ежедневно увеличивающагося разврата монаховъ и лживости буддійскаго ученія: вотъ вслѣдствіе какихъ причинъ и явилось въ буддизмѣ эта протестантская секта, получившая названіе «Синсюу». Одному бонзѣ въ 8-мъ столѣтіи было откровеніе, что старое ученіе буддизма, заключавшееся въ постахъ и безбрачіи ложно, что сущность спасенія заключается не въ этихъ подвигахъ, а въ вѣрѣ на помощь высочайшей силы, которая и оправдываетъ человѣка по этой его вѣрѣ. Вмѣстѣ съ этимъ ученіемъ бонза началъ проповѣдывать и всеобщій бракъ. Въ виду того, что бонза этотъ былъ очень старъ и такимъ образомъ свободенъ отъ всякихъ нечистыхъ подозрѣній по частя женитьбы, то его ученіе пользовалось большимъ авторитетомъ и было принято съ радостью. Послѣдователи его одинъ за другимъ начали поступать въ число этой новой секты. Ближайшій ученикъ бонзы первый нарушилъ обѣтъ безбрачія и взялъ себѣ жену. Такимъ образомъ рядомъ со старымъ буддизмомъ, который при симпатіяхъ и матеріальной помощи со стороны правительства и не особенно-то нуждался въ народѣ,—явился новый буддизмъ, болѣе пригодный подъ настроеніе японскаго народа, а поэтому съ первыхъ же дней своего существованія онъ пустилъ довольно глубоко свои корни. Теперь всѣ бонзы по этому новому ученію становились женатыми. Во главѣ ихъ
30*
стоитъ архпбонза изъ княжескаго рода, наслѣдственно передававшій свое достоинство дальнѣйшимъ поколѣніямъ въ порядкѣ старшинства. Въ виду того, что вокругъ начальника этой секты, имѣвшаго княжеское происхожденіе, начали скопляться цѣлыя массы послѣдователей, что было очень опасно для правительства: усиливавшійся князь причинялъ большія подозрѣнія н безпокойства, — оно постаралось разбить эту сектѵ па двѣ главнѣйшія вѣтви: а) «Киси хонганзи доси» (западный храмъ) и б) «Хигаси-хонганзи» (восточный храмъ). Обѣ эти секты отличаются другъ отъ друга по частнымъ деталямъ, и имѣютъ во главѣ каждая изъ нихъ по самостоятельному первосвященнику съ наслѣдственнымъ замѣщеніемъ. Это только и нужно было правительству: вмѣсто одного усиливавшагося князя, явились двое съ одинаковыми правами, что, такимъ образомъ, значительно ослабляло указанную опасность. Эта секта имѣетъ довольно богатые храмы, между прочимъ, въ гор. Кіото.
Буддійское ученіе, смѣшанное съ первоначальной японской религіей «синто» составляетъ особенную секту, извѣстную подъ именемъ «ріобу-синсіу» или «ріобу-синто». Образованіе ея относится къ 6 в. но Р. X., къ первымъ временамъ проповѣди буддизма на японской территоріи. Встрѣчая враждебную оппозицію своимъ буддійскимъ ученіямъ, нѣкоторые слабохарактерные бонзы, желая поддѣлаться подъ ученіе «синто», начали итти на уступки ему и учить: всѣ японскіе синтоистскіе боги дѣйствительно живыя существа, владѣющіе вселенной, имъ слѣдуетъ поклоняться и строитъ храмы, только эти боги не суть что-либо новое, они ни что иное, какъ различныя перевоплощенія Спддарты Раутами, а поэтому, говорили бонзы японцамъ, мы составляемъ съ вами одно ученіе. Часть японцевъ повѣрила имъ и вотъ въ синтоистскихъ храмахъ стали ставить мнимыхъ буддійскихъ боговъ, храмы начали строить по буддійскому образцу и богослуженіе стало совершаться на буддійско-синтоистскихъ началахъ бонзами. Эта секта была одною изъ самйхъ распространенныхъ въ Японіи, послѣдователи ея одновременно были и буддистами и синтоистами. Долгое время эта секта продолжала существовать. Такъ дѣло продолжалось, какъ я уже выше сказалъ, до послѣднихъ временъ. пока народный патріотизмъ даже въ буддизмѣ не увидѣлъ новшества и не потребовалъ возвращенія къ старой синтоистской религіи. И вотъ фанатическія массы начали боз-
жалостно уничтожать все, что было построено этой сектой— красивые бывшіе храмы ріобусинтовскіе были • осуждены на опустошеніе, а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ и на разрушеніе.
Третьей довольно характерной сектой является ученіе «Зенъ-сюу». Это одна изъ самыхъ мистическихъ здѣсь сектъ. Все, что есть запутаннаго въ ученіи буддизма, туманная нирвана, все саккраментальное и миѳическое легло въ основу этого ученія. Послѣдователи этой секты—монахи —коммунисты, ведущіе аскетическую жизнь въ созерцаніи. Общаго имущества у послѣдователей этой секты нѣтъ. Вся община кормится добровольными пожертвованіями посредствомъ нищенства. Рано, еще до восхода солнца, ученики этой секты отправляются на поиски за пищей, подобно нашимъ слѣпцамъ. Единственный разъ я услышалъ ихъ пѣніе. Это что-то вродѣ страшнаго воя собакъ, не кормленныхъ около недѣли. Вся тяжесть жизни, весь идеалъ аскетизма былъ кажется точно выраженъ въ этомъ воѣ. Догматика этого ученія настолько запутана, что разобраться въ ней, мнѣ кажется, не могутъ даже сами бонзы. Мнѣ ни слова не могли сказать о своемъ ученіи даже сами послѣдователи этой секты. Вслѣдствіе своей путанное™ эта секта не пользуется распространенностью и популярностью. По внѣшнему виду зепсюосскій храмъ почти ничѣмъ не отличается отъ буддійскихъ храмовъ, только во время богослуженія бонза зенсюосскій не сидитъ, какъ это дѣлается въ другихъ сектахъ, а ходитъ взадъ и впередъ но особо устроеннымъ для сего дорожкамъ.
Вообще, многія секты отличаются одна отъ другой самыми мелочными чертами, цапр., секта «Ренге» отличается отъ другихъ тѣмъ, что вмѣсто обычнаго восклицанія во всѣхъ буддійскихъ храмахъ «Наму-Амида-буру» — имѣетъ восклицаніе «Намѵ мео-кео-Ренге»; значеніе почти тоже самое. Вотъ и все отличіе. Секта «Ренге» принадлежитъ къ числу самыхъ величественныхъ фанатичныхъ сектъ Японіи. Не только къ иностранцамъ нетерпимы они, но даже вѣчно ссорятся и враждуютъ съ другими будійскимп сектами. Слѣдующею довольно распространенною сектою является ученіе «Тен-дай-сюу». Основателемъ этой секты былъ Денданси 1767—1822, жившій въ Китаѣ, на горѣ Эй. Эта секта вмѣстѣ съ сектою «синъ-юнъ», занесена изъ Южной Индіи въ Китай около 646 г. п отттуда уже въ Японію въ 1807 г. Замѣчательна она тѣмъ, что употребляетъ особыя письмена древнихъ буддистовъ,-из-
вѣстныхъ въ Китаѣ подъ именемъ «Фандзи». Японская литература причисляетъ эти письмена къ группѣ индостантской письменности, хотя впрочемъ мнѣнія на этотъ счетъ довольно неопредѣленны. Эта секта въ настоящее время имѣетъ почти мѣстное значеніе. Центръ тендайцевъ помѣщается въ Кіото и его окрестностяхъ. Здѣсь на сѣверо-восточной части Кіото есть высокая гора «Хи-ей-занъ», на которой и помѣщаются главные монастыри тепдайской секты. Особенно много буддійскихъ монастырей имѣлось здѣсь въ старые годы, въ которыхъ насчитывалось до 3000 монаховъ. Настроеніе этихъ монаховъ было въ общемъ довольно воинственное. Не одинъ разъ на лысую голову тендайскаго бонзы одѣвался военный шлемъ. Въ виду того, что тендайская секта дала очень много сеогун-скихъ войскъ въ послѣдній періодъ реставраціи, послѣ нея императорское правительство раздѣлалось съ этими бонзами по своему и теперь бонзы остались уже безъ оружія.
Я укажу еще лишь одну секту, довольно забавную, называемую «Юнцу». Какъ ни странно, выродилась она изъ секты «Синъ-сюу»—буддійскаго протестантизма, тоже какъ протестантизмъ съ обратной стороны этому послѣднему. Тогда какъ первый укрѣпился на либеральныхъ началахъ, изгоняя безбрачіе изъ буддійскаго духовенства, доказывая безсмысленность постовъ и другихъ буддійскихъ аскетическихъ подвиговъ, вопреки неожиданному выводу ученія «Синъ-сюу» объ оправданіи вѣрою безъ добрыхъ дѣлъ—«Юнцу» пало на противоположную почву и стало съ пѣною у рта не только защищать старое буддійское ученіе, но и противиться всякимъ нововведеніямъ, въ частности европейскимъ. До сихъ поръ на
о. Кіу-Сіу вы встрѣтите этихъ консерваторовъ со старинными японскими прическами (у мущинъ—косы) *).
С. Недачинъ.
t
') Окончаніе слѣдуетъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная ака-демия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, целью которого является подготовка священнослужителей, преподавателей духовных учеб-ных заведений и специалистов в области богословских и церковных наук. Подразделениями академии являются: собственно академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет ино-странных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках процесса компьютеризации Санкт-Петербургской православной духовной академии. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий. Куратор проекта - проректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Матери-алы журнала подготавливаются в формате pdf, распространяются на компакт-диске и размещаются на сайте академии.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
