CC BY
149
условия психологического воздействия в сфере уголовно-процессуальных отношений: общие
черты и особенности
terms of psychological impact in the field of criminal procedural relations: common features
and peculiarities
УДК 343.13:159.9
Е.А. НОВИКОВА,
кандидат юридических наук (Белгородский юридический институт МВД Рoccии имени И.Д. Путилина, Россия, Белгород) [email protected]
EKATERINA А. NOVIKOVA,
candidate of law (Putilin Belgorod Law Institute of Ministry of the Interior of Russia, Russia, Belgorod)
В.Н. ЧАПЛЫГИНА,
кандидат юридических наук, доцент (Орловский юридический институт МВД России имени В.В. Лукьянова, Россия, Орел) [email protected]
VICTORIA N. CHAPLYGINA,
candidate of law, associate professor (Lukyanov Orel Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia, Russia, Orel)
Аннотация: в статье авторами рассматриваются возможные условия психологического воздействия со стороны органов предварительного расследования на участников уголовного судопроизводства на стадии предварительного расследования.
Психологическое воздействие освещается авторами и как процесс, приводящий к изменению психологического базиса конкретной активности, и как результат. При этом, характеризуя психологическое воздействие, осуществляемое в рамках уголовного процесса, авторами обращается внимание на его избирательность, зависимость от сложившейся следственной ситуации, необходимость учета при выборе стратегии, вида, средств влияния, особенностей лица, на которое рассчитано такое воздействие, соответствие методов, приемов, технологий воздействия требованиям уголовно-процессуального законодательства и нормам морали, нравственности и профессиональной этики.
Анализируются проблемы психологической безопасности применения тактического приема как критерия допустимости психологического воздействия в сфере уголовно-процессуальных отношений.
Авторами отмечается, что в уголовно-процессуальном аспекте психологическая безопасность обеспечивается созданием объективных условий законного, научно обоснованного, соответствующего морально-этическим нормам воздействия на участников уголовного судопроизводства (принципы уголовного процесса, процессуальные требования к производству процессуальных и следственных действий, процессуальные процедуры оценки доказательств, научные тактико-криминалистические разработки).
В статье исследуется механизм реализации психотехнологий, осуществляемых посредством различных действий, их комплексов, а также методов, средств, приемов воздействия, являющихся последовательно сочетающимися эффективными элементами динамичных систем и направленных на решение конкретной психологической задачи. Тактические приемы, их сочетание, рекомендации по
применению неразрывно связаны с ситуациеи воздействия, постановкой конкретной психологическои задачи, выбором стратегии взаимодействия, средств воздействия.
Авторы определяют правомерное психологическое воздействие, осуществляемое в уголовном процессе, как внешнее по отношению к объекту воздействия и отраженное им действие или бездействие воздействующего лица с целью повлиять на позицию, мотивационно-смысловую, эмоциональную сферу и волевую активность объекта воздействия в сложившейся следственной, судебной ситуации, с учетом особенностей объекта воздействия и с использованием психологического инструментария, который применяется в соответствии с принципом законности, нормами морали, нравственности и профессиональной этики и отвечает критерию психологической безопасности.
Ключевые слова: воздействие, взаимодействие, тактический прием, правомерное психическое воздействие, коммуникационная активность лица, ведущего расследование.
Abstract: in the article, the authors discuss the possible terms of psychological impact from the bodies of preliminary investigation for participants in criminal proceedings at the stage of preliminary investigation.
The psychological impact is illuminated by authors as a process leading to changes in the psychological basis of specific activity, and as a result. At the same time, describing the psychological impact carried out in the framework of criminal proceedings, the authors draws attention to its selectivity, the dependence of the current investigation of the situation, the necessity of taking into account the strategy choice of means of influence of facial features, which are designed for such impacts, compliance methods, techniques, technologies impact the requirements of criminal procedural legislation and the norms of ethics, morals and professional ethics.
Analyzes the problems of psychological security of the application of the tactic as a criterion for the admissibility of psychological impact in the field of criminal procedural relations.
The authors observed that in the criminal procedure aspect of psychological safety is ensured by the creation of objective conditions legitimate, scientifically sound, appropriate moral and ethical standards of influence on participants of criminal proceedings (criminal procedure principles, the procedural requirements for production of procedural and investigative actions, legal proceedings evaluation of evidence, scientific, tactical and forensic).
The article examines the mechanism for the implementation of psycho carried out through various actions, their complexes, and also methods, tools, techniques impact, which is consistently combined effective elements of dynamic systems aimed at solving specific psychological tasks. Tactics, a combination of recommendations for use are inextricably linked to the situation of the impact, formulation of specific psychological tasks the choice of strategy of interaction of exposure.
The authors define a legitimate psychological effect exercised in the criminal process as external to the object of influence and reflected them act or omission of the acting party in order to influence the position, motivation and semantic, emotional and volitional sphere of activity of object of influence in the current investigation, prosecution of the situation, taking into account features of object of influence and using psychological tools, used in accordance with the principle of legality, morality, morality and professional ethics and meets the criteria of psychological safety.
Keywords: impact, interaction, tactic, legitimate psychological impact, communication activity of a person leading the investigation.
В криминалистической науке традиционно поднимались и представляли особый научный и практический интерес вопросы определения понятия и сущностной природы тактического приема правомерного психического воздействия, разработки системы тактических приемов, их комплексов, комбинаций, рассчитанных на типовую ситуацию проведения отдельного следственного действия. Безусловно, не одно десятилетие формируется частное криминалистическое учение о тактическом приеме. Одной из наиболее актуальных проблем, требующих рассмотрения, является проблема психологической безопасности применения тактического приема как критерия допустимости психологического воздействия в сфере уголовно-процессуальных отношений.
С самого начала необходимо подчеркнуть, что коммуникационная активность лица, ведущего расследование, реализуется лишь в условиях взаимодействия участников уголовного процесса и связана с обоюдно оказываемым сторонами воздействием и влиянием [1]. При этом взаимодействие как философская категория представляет собой процессы воздействия различных объектов друг на друга, их взаимную обусловленность, изменение состояния, взаимопереход, а также порождение одним объектом другого [2], причем в любом взаимодействии одним из основных инструментов является воздействие. В контексте следственной деятельности криминалистическая наука большое внимание уделяет взаимодействию лица, ведущего расследование, и других участников уголовного
судопроизводства, осуществляемого в рамках субъект-субъектных отношений.
Говоря о взаимодействии следователя, дознавателя - с одной стороны, и таких участников уголовного процесса, как подозреваемый (обвиняемый), свидетель, потерпевший - с другой, мы, прежде всего, имеем в виду «воздействие на психическую сферу субъекта - сознательное и бессознательное, мысли, чувства и психические состояния, а также его поступки, деятельность, выполненное с помощью психологических средств» [3] и осуществляемое в соответствии с задачами расследования преступления. Такое воздействие относится к более узкому классу явлений, определяется как психологическое и наряду с различными методами управления «вкрапляется» в технологию решения профессиональных задач психологического характера, к которым можно отнести следующие: привлечение внимания, формирование определенного образа, формирование установок, новых мотивов, ослабление напряженности или нагнетание негативно окрашенного состояния, побуждение активности или ее блокировки.
К психологическому относится воздействие, «когда оно имеет внешнее по отношению к адресату происхождение и, будучи отраженным им, приводит к изменению психологических регуляторов конкретной активности человека» [4]. Воздействие может рассматриваться и как процесс, приводящий к изменению психологического базиса конкретной активности, и как результат. Причем характеризуя психологическое воздействие, осуществляемое в рамках уголовного процесса, следует отметить его избирательность, зависимость от сложившейся следственной ситуации, необходимость учета при выборе стратегии, вида, средств влияния особенностей лица, на которое рассчитано такое воздействие, соответствие методов, приемов, технологий воздействия требованиям уголовно-процессуального законодательства и нормам морали, нравственности и профессиональной этики.
К видам психологического воздействия относят произвольное, непроизвольное воздействие; непосредственное, опосредованное; индивидуальное, социально-психологическое; явное, скрытое; длительное, краткосрочное [5]. А технология психологического воздействия есть не что иное, как научно обоснованный алгоритм решения психологических задач, приводящий к определенному эффекту.
Результаты психологического взаимодействия, на наш взгляд, различны: формирование актуального психофизиологического состояния; осмысление ситуации, ее отражение в контексте сложившейся системы ценностей и отношений;
изменение установочных позиций, мотиваций, сферы интересов, контекста деятельности. Поскольку воздействие затрагивает психику человека, влияет на психологические процессы, свойства и состояния личности, то первоочередным становится вопрос о психологической безопасности такого воздействия.
Нарушение психологической безопасности может привести к негативным последствиям: к деградации форм отражения и потребностной сферы, нарушению психического здоровья, адекватного отражения мира и отношения к нему; изменению ценностных ориентаций и мировоззрения [6]. Согласимся с С.А. Вазюли-ным и В.Ф. Васюковым в том, что к критериям оценки уровня информационно-психологической безопасности относят адекватность отражения личностью окружающего мира, когда человек имеет возможность избирательно отнестись к информации и умеет и может оценить негативные и противоречивые воздействия; а также чувство удовлетворенности или неудовлетворенности своей информированностью [7].
Психологическую безопасность можно определить как переживание человеком состояния защищенности (субъективно воспринимаемая защищенность выражается в испытывании чувства надежности, уверенности, в отсутствии тревожности, озабоченности и т.п.) и как объективное отсутствие угрозы психического насилия. Двоякое понимание психологической безопасности связано с тем, что взаимодействие имеет объективные характеристики условий, в которых оно протекает, и их субъективное отражение в сознании личности. На психику действуют «многообразные информационные факторы, препятствующие или затрудняющие формирование и функционирование адекватной информационно-ориентировочной основы социального поведения человека, а также адекватной системы его субъективных отношений к окружающему миру и самому себе» [8]. Состояние защищенности должно являться результатом создаваемой информационной среды (психика не функционирует вне информационного взаимодействия) и условий взаимодействия, не способствующих нарушению психического статуса лица, находящегося в орбите уголовно-процессуальных отношений.
В уголовно-процессуальном аспекте психологическая безопасность обеспечивается созданием объективных условий законного, научно обоснованного, соответствующего морально-этическим нормам воздействия на участников уголовного судопроизводства (принципы уголовного процесса, процессуальные требования к производству процессуальных и следственных действий, процессуальные процедуры оценки доказательств,
научные тактико-криминалистические разработки). Так, одним из принципов допроса является «создание до и во время допроса предпосылок, обеспечивающих свободу волеизъявления допрашиваемого лица, полную реализацию его права и обязанностей и возможность дать исчерпывающие, правдивые показания» [9].
Оценка достоверности показаний - наиболее психологизированная процедура доказывания, включающая обнаружение в процессе дачи показаний искажений в интерпретации юридически значимого события, при обязательном изучении комплекса взаимовлияющих психологических факторов, причин и условий. К последним относят: индивидуально-психологические особенности лица, дающего показания; эмоциональное состояние допрашиваемого; познавательную сферу; отношение к событию и его участникам; систему полимотивов; воздействие внешних условий, например, давление со стороны третьих лиц и т.п. [10]. В интересующем нас аспекте давление со стороны третьих лиц может быть распространено и на действия, поведенческие акты следователя, производящего допрос, основу которых может составлять негативное психологическое воздействие, неправомерное влияние со стороны следователя.
Психологическое воздействие в уголовном процессе обусловлено его природой, целями и задачами и осуществляется в установленной форме. Но защищенность лица, находящегося в орбите уголовно-процессуальных отношений, от возможного неправомерного воздействия гарантируется не только законом, соответствием тактических приемов, психологических методов влияния принципу законности, но и сформированной устойчивой морально-этической основой следственной деятельности, и в частности производства отдельных следственных действий. Этические основы производства следственного действия - это совокупность нравственных заповедей, обязательных для следователя, практическая реализация которых обеспечивает успешное проведение следственного действия, это непосредственные, реальные нравственные начала, на которых конструируется и практически осуществляется вся работа следователя [11].
Следует признать очевидным положение о том, что говорить нужно о создании такой среды (обстановки) взаимодействия, которая не способствует нарушению психологической безопасности, чем оценивать эту среду с позиций того, что способствует ее нарушению. Сформулировать четкие критерии объективной оценки негативного психологического воздействия достаточно сложно, психика человека - тонкая и весьма уникальная материя.
В ситуации взаимодействия следователь может «либо ориентироваться на сознательный выбор и свободную волю тех, с кем взаимодействует, либо побудить некоторый эффект в поведении и деятельности, минуя этап критического осмысления и собственного волеизъявления реципиента» [12]. Вопросы правомерности и допустимости тех или иных приемов, технологий (в том числе «следственных ловушек», «следственных хитростей», как их иногда называют в обыденном смысле) при общении в рамках уголовного процесса, несмотря на их недостаточную разработанность, всегда находились в поле зрения ученых-криминалистов.
Реализация психотехнологий осуществляется посредством различных действий, их комплексов, а также методов, средств, приемов воздействия, являющихся последовательно сочетающимися эффективными элементами динамичных систем и направленных на решение конкретной психологической задачи. Тактические приемы, их сочетание, рекомендации по применению неразрывно связаны с ситуацией воздействия, постановкой конкретной психологической задачи, выбором стратегии взаимодействия, средств воздействия.
В психологии выделяется три стратегии взаимодействия: развивающая, императивная, манипулятивная [13]. Первая стратегия базируется на совместном существовании и выживании людей, между которыми складывается диалог, протекающий на условиях равноправия субъектов взаимодействия, их моральности, альтруизма и коллективистской направленности. Они открыты для общения, доверительно относятся друг к другу, искренне выражают свои чувства, актуализированы на состоянии партнера по общению. Такая стратегия является идеальной при условии установления психологического контакта как обоюдной готовности длительное время на основе доверительных отношений, безусловного уважения к личности, ее правам и свободе воли субъекта воздействия находиться в ситуации взаимодействия, обмениваясь информацией, совершая необходимые действия. Это идеальная стратегия, которая в реальной следственной практике встречается нечасто.
Уголовно-процессуальная форма общения в судопроизводстве изначально ориентирует на восприятие гражданина как объекта воздействия (а не активного субъекта), источник получения необходимой для следствия криминалистически значимой и уголовно-релевантной информации. Для такого общения определенной степенью близости обладает императивная стратегия, основными функциями которой являются «функции контроля поведения и установок человека, их подкрепления и направления в нужное русло, а также функция принуждения по отношению
к объекту воздействия» [14], а субъектом воздействия - источник получения информации. Стратегия определяет пассивную роль субъекта воздействия, находящегося в неравном зависимом положении. Когда различность статусов очевидна (одна из сторон имеет явное преимущество в силу имеющихся официальных властных полномочий), такая ситуация характеризуется как доминирование / подчинение.
В межличностном взаимодействии манипуля-тивная стратегия воздействия очень распространена и используется для негативного психологического воздействия, одностороннего выигрыша, достижения односторонней цели. Развивая данное положение, отметим, что манипуляция есть не что иное, как «преднамеренное и скрытое побуждение другого человека к переживанию состояний, принятию решений и выполнению действий для достижения инициатором своих собственных целей» [15]. Для иллюстрации данного положения отметим, что для манипуляции характерны ложь, неосознанность, контроль, безверие, цинизм манипулятора и т.п. [16], а ее показателями являются скрытность намерений, стремление получить односторонний выигрыш, разрушающий личность эффект воздействия [17].
В силу вышеизложенного к средствам воздействия Е.В. Васкэ относит такие группы факторов, как:
• внешние раздражители различных модальностей (визуальные стимулы, звуковые воздействия, темп и ритм, запахи, мультимодальные гештальты);
• вербальные и невербальные компоненты коммуникации;
• регуляция уровня удовлетворения потребностей человека, вовлечение субъекта воздействия в организованную деятельность [18].
Причем прием воздействия обычно определяется как совокупность средств воздействия, объединенных определенным алгоритмом их применения, направленных на решение определенной задачи в конкретных условиях, а метод психологического воздействия - как некая совокупность способов решения психологической задачи [19]. Для ученых-криминалистов парадигматичным является положение, сформулированное А.Р. Ра-тиновым, согласно которому «Правомерное воздействие отличается от психического насилия наличием у подвергшегося воздействию лица свободы той или иной позиции... При насилии же человек существенно ограничен или вообще лишен возможности выбирать для себя линию поведения» [20].
Полагаем, что вторжение в сферу психической деятельности личности, ограничивающее или полностью исключающее свободу воли личности,
изменяющее состояние ее психики, осуществляется противозаконными методами психического воздействия, методами психического насилия. Из чего следует, что неправомерные методы психологического воздействия и методы психического насилия тождественны.
Поднимая проблему дифференциации правомерных и противозаконных видов психического воздействия, пишут об условной допустимости отождествления этих понятий в случае, когда «имеется в виду некий класс видов психического воздействия, которые относятся к психическому насилию и запрещены нормами права. В других же случаях синонимическая замена одного понятия другим может вызвать терминологическую путаницу» [21]. Взяв за основу параметры воздействия «психическое насилие - свободное волеизъявление» и правовой оценки «правомерные - противозаконные методы психического воздействия», А.Л. Южанинова выделяет четыре теоретически возможных комбинации:
1) противозаконное воздействие, представляющее психическое насилие;
2) правомерное воздействие, фактически являющееся психическим насилием;
3) правомерное воздействие, не ограничивающее свободу личности;
4) неправомерное психическое воздействие, не являющееся психическим насилием [22].
К формам же психического насилия разумно отнести принуждающее, внушающее, побуждающее воздействие, психологическая и правовая оценка последнего будет зависеть от конкретных обстоятельств дела [23]. Воздействие, в результате которого человек не может сознательно руководить своим поведением, признается психическим насилием. Развивая данную точку зрения, отметим, что четкое и однозначное разграничение психического воздействия на насильственное и ненасильственное представляется упрощением в процедуре обнаружения признаков психического насилия, при котором может пострадать научная достоверность экспертных выводов. При оценке используемых методов необходимо «...учитывать не один, а несколько различных признаков для установления характера влияния на психику, а также психологический контекст (целевой, мо-тивационно-ценностный и др.) осуществления межличностного взаимодействия при оказании психического давления» [24].
Необходимо выделить следующие критерии оценки психологического воздействия как насильственного или ненасильственного, а следовательно, определить его допустимость в уголовном судопроизводстве:
1. Отсутствие в действиях официального лица психологических или психофизиологиче-
ских акций и побудительных установок, сковывающих свободное волеизъявление собеседника, препятствующих выбору линии поведения по своему усмотрению, исключающих альтернативу в высказываниях и поступках в угоду некоторым умышленно прямо или косвенно навязанным линиям поведения,позиции,отдельным поступкам или высказываниям, принуждающих личность к совершению нежелательных для нее поступков [25].
2. Отсутствие деструктивных целей психологического воздействия и негативных для жизнедеятельности человека последствий их реализации (негативные последствия для психического и физического здоровья, социального статуса и/или финансово-имущественного положения).
3. Соответствие психологического приема, метода, технологий принципам уголовного процесса, нормам морали, нравственности и профессиональной этики воздействующего лица, что исключает ограничение или лишение свободы волеизъявления лиц, подвергшихся воздействию.
Изложенное позволяет в самом общем виде определить правомерное психологическое воздействие, осуществляемое в уголовном процессе,
как внешнее по отношению к объекту воздействия и отраженное им действие или бездействие воздействующего лица с целью повлиять на позицию, мотивационно-смысловую, эмоциональную сферу и волевую активность объекта воздействия в сложившейся следственной, судебной ситуации, с учетом особенностей объекта воздействия и с использованием психологического инструментария, который применяется в соответствии с принципом законности, нормами морали, нравственности и профессиональной этики и отвечает критерию психологической безопасности.
Резюмируя сказанное, отметим, что психологическое воздействие, осуществляемое в сфере уголовно-процессуальных отношений, не должно служить средством для удовлетворения интересов воздействующей стороны. Выбор стратегии психологического воздействия, хотя и мотивирован восприятием гражданина как объекта воздействия, должен быть сделан в пользу так называемой развивающейся стратегии, что обусловлено современной концептуальной идеей уголовного судопроизводства, ориентированного на защиту прав и законных интересов лиц, оказавшихся в орбите уголовно-процессуальных отношений.
Литература
1. Степаненко Д.А. Психологическое воздействие в уголовном судопроизводстве: понятие и критерии допустимости // Российский следователь. 2014. № 9. С. 52-56.
2. Философский энциклопедический словарь. - Москва, 1983. С. 81.
3. Чаплыгина В.Н., Калюжный А.Н. Особенности взаимодействия органов внутренних дел со средствами массовой информации в ходе контртеррористических операций // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2009. № 2. С. 110-112.
4. Кабаченко Т.С. Методы психологического воздействия: учебное пособие. - Москва: Педагогическое общество России, 2000. С. 23.
5. Кроз М.В., Ратинова Н.А., Онищенко О.Р. Криминальное психологическое воздействие. - Москва: Юрлитинформ, 2008. С. 19-23.
6. Зорин Р.Г. Криминалистическая характеристика тактического (психического) воздействия в системе следственных действий // Наука и практика. 2008. № 1 (34). С. 50-52.
7. Вазюлин С.А., Васюков В.Ф. Проблемы привлечения свидетелей к уголовной ответственности за заведомо ложные показания // Уголовный процесс. 2012. № 7. С. 10-18.
8. Грачев Г.В. Информационно-психологическая безопасность личности: проблема и возможности формирования социально-психологической защиты / Проблемы информационно-психологической безопасности: сборник статей и материалов конференции. - Москва, 1996. С. 33-36.
9. Чаплыгина В.Н. Проблемы производства дистанционного допроса в досудебном производстве России // Наука и практика. 2015. № 3 (64). С. 128-130.
10. Холопова Е.Н., Кравцова Г.К. Особенности назначения и производства комиссионной экспертизы психологической достоверности показаний (по видеоматериалам оперативных и следственных действий) / Материалы 4-й Международной научно-практической конференции «Теория и практика судебной экспертизы в современных условиях». - Москва, 2013. С. 316-320.
11. Алексеев И.Н. Понуждение, принуждение и насилие в уголовном праве // Уголовный процесс. 2006. № 1. С. 3-13.
12. Грачев Г.В., МельникИ.К. Манипулирование личностью. Организация, способы и технологии информационно-психологического воздействия. - Москва, 2002.
13. Веселов Е.Г. Физическое или психическое принуждение как обстоятельство, исключающее преступность деяния: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Краснодар, 2002. С. 9-11.
14. Чаплыгина В.Н., Морозова Н.В. Совершенствование практики производства допроса лиц, обладающих свидетельским иммунитетом // Вестник Орловского государственного университета. Серия: Новые гуманитарные исследования. 2015. № 2 (43). С. 94-96.
15. Сидоренко Е.В. Тренинг влияния и противостояния влиянию. - Санкт-Петербург, 2002. С. 49.
16. Шостром Э. Анти-Карнеги или Человек-манипулятор. - Минск, 1992.
17. Куницына В.Н., Казаринова Н.В., Погольша В.Н. Межличностное общение. - Санкт-Петербург, 2001. С. 178.
18. Васкэ Е.В. Психическое и психологическое воздействие в уголовном процессе - к определению понятий // Российский психологический журнал. 2010. № 1. Т. 7. С. 25-36.
19. Борисова С.Е. Правовая социализация личности как феномен правовой психологии // Психология и право. 2016. Том. 6. № 4. С. 5-15.
20. Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. - Москва, 1967. С. 163.
21. Калюжный А.Н., Чаплыгина В.Н. Производство допроса: процессуальные основы и тактические особенности // Адвокатская практика. 2015. № 5. С. 33-38.
22. Южанинова А.Л. Предмет и задачи судебно-психологической экспертизы психического воздействия // Вестник Саратовской государственной академии права, 2007. № 1(53). С. 166-169.
23. Зорин Р.Г. Правовая оценка факта оказания неправомерного психологического воздействия на личность в уголовном судопроизводстве // Вестнк Брэсцкага уывератэта. Сер.2 Псторыя. Эканомка. Права. 2011. № 1. С.111-122.
24. Сретенцев А.Н. Некоторые особенности допроса несовершеннолетних потерпевших по делам о сексуальных преступлениях // Наука и практика. 2014. № 4 (61) С. 81-83.
25. Енгалычев В.Ф. Судебно-психологическая экспертиза психического воздействия // Энциклопедия юридической психологии / под ред. А.М. Столяренко. - Москва, 2003. С. 198.
= References =
1. Stepanenko D.A. Psikhologicheskoe vozdeistvie v ugolovnom sudoproizvodstve: ponyatie i kriterii dopustimosti // Rossiiskii sledovatel'. 2014. № 9. S. 52-56.
2. Filosofskii entsiklopedicheskii slovar'. - Moskva, 1983. S. 81.
3. Chaplygina V.N., KalyuzhnyiA.N. Osobennosti vzaimodeistviya organov vnutrennikh del so sredstvami massovoi informatsii v khode kontrterroristicheskikh operatsii // Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii. 2009. № 2. S. 110-112.
4. Kabachenko T.S. Metody psikhologicheskogo vozdeistviya: uchebnoe posobie. - Moskva: Pedagogicheskoe obshchestvo Rossii, 2000. S. 23.
5. KrozM.V., Ratinova N.A., Onishchenko O.R. Kriminal'noe psikhologicheskoe vozdeistvie. - Moskva: Yurlitinform, 2008. S. 19-23.
6. Zorin R.G. Kriminalisticheskaya kharakteristika takticheskogo (psikhicheskogo) vozdeistviya v sisteme sledstvennykh deistvii // Nauka i praktika. 2008. № 1 (34). S. 50-52.
7. Vazyulin S.A., Vasyukov V.F. Problemy privlecheniya svidetelei k ugolovnoi otvetstvennosti za zavedomo lozhnye pokazaniya // Ugolovnyi protsess. 2012. № 7. S. 10-18.
8. Grachev G.V. Informatsionno-psikhologicheskaya bezopasnost' lichnosti: problema i vozmozhnosti formirovaniya sotsial'no-psikhologicheskoi zashchity / Problemy informatsionno-psikhologicheskoi bezopasnosti: sbornik statei i materialov konferentsii. -Moskva, 1996. S. 33-36.
9. Chaplygina V.N. Problemy proizvodstva distantsionnogo doprosa v dosudebnom proizvodstve Rossii // Nauka i praktika. 2015. № 3 (64). S. 128-130.
10. Kholopova E.N., Kravtsova G.K. Osobennosti naznacheniya i proizvodstva komissionnoi ekspertizy psikhologicheskoi dostovernosti pokazanii (po videomaterialam operativnykh i sledstvennykh deistvii) / Materialy 4-i Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii «Teoriya i praktika sudebnoi ekspertizy v sovremennykh usloviyakh». - Moskva, 2013. S. 316-320.
11. Alekseev I.N. Ponuzhdenie, prinuzhdenie i nasilie v ugolovnom prave // Ugolovnyi protsess. 2006. № 1. S. 3-13.
12. GrachevG.V., Mel'nikI.K. Manipulirovanie lichnost'yu. Organizatsiya, sposoby i tekhnologii informatsionno-psikhologicheskogo vozdeistviya. - Moskva, 2002.
13. Veselov E.G. Fizicheskoe ili psikhicheskoe prinuzhdenie kak obstoyatel'stvo, isklyuchayushchee prestupnost' deyaniya: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. - Krasnodar, 2002. S. 9-11.
14. Chaplygina V.N., Morozova N.V. Sovershenstvovanie praktiki proizvodstva doprosa lits, obladayushchikh svidetel'skim immunitetom // Vestnik Orlovskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Novye gumanitarnye issledovaniya. 2015. № 2 (43). S. 94-96.
15. Sidorenko E.V. Trening vliyaniya i protivostoyaniya vliyaniyu. - Sankt-Peterburg, 2002. S. 49.
16. Shostrom E. Anti-Karnegi ili Chelovek-manipulyator. - Minsk, 1992.
17. Kunitsyna V.N., Kazarinova N.V., Pogol'sha V.N. Mezhlichnostnoe obshchenie. - Sankt-Peterburg, 2001. S. 178.
18. Vaske E.V. Psikhicheskoe i psikhologicheskoe vozdeistvie v ugolovnom protsesse - k opredeleniyu ponyatii // Rossiiskii psikhologicheskii zhurnal. 2010. № 1. t. 7. S. 25-36.
19. Borisova S.E. Pravovaya sotsializatsiya lichnosti kak fenomen pravovoi psikhologii // Psikhologiya i pravo. 2016. Tom. 6. № 4. S. 5-15.
20. RatinovA.R. Sudebnaya psikhologiya dlya sledovatelei. - Moskva, 1967. S. 163.
21. KalyuzhnyiA.N., Chaplygina V.N. Proizvodstvo doprosa: protsessual'nye osnovy i takticheskie osobennosti // Advokatskaya praktika. 2015. № 5. S. 33-38.
22. Yuzhaninova A.L. Predmet i zadachi sudebno-psikhologicheskoi ekspertizy psikhicheskogo vozdeistviya // Vestnik Saratovskoi gosudarstvennoi akademii prava, 2007. № 1(53). S. 166-169.
23. Zorin R.G. Pravovaya otsenka fakta okazaniya nepravomernogo psikhologicheskogo vozdeistviya na lichnost' v ugolovnom sudoproizvodstve // Vestnik Brestskaga universiteta. Ser.2 Gistoryya. Ekanomika. Prava. 2011. № 1. S.111-122.
24. SretentsevA.N. Nekotorye osobennosti doprosa nesovershennoletnikh poterpevshikh po delam o seksual'nykh prestupleniyakh // Nauka i praktika. 2014. № 4 (61) S. 81-83.
25. Engalychev V.F. Sudebno-psikhologicheskaya ekspertiza psikhicheskogo vozdeistviya // Entsiklopediya yuridicheskoi psikhologii / pod red. A.M. Stolyarenko. - Moskva, 2003. S. 198.
(статья сдана в редакцию 14.07.2017)
