CC BY
107
разработанными в процессе научного исследования технологиями.
Цели профессионального саморазвития студентов выражены педагогическими способностями, которые для их применимости преобразованы до оперативного уровня и реализуются адекватными им технологиями.
4. Опыт самовоспитания как самоорганизующейся системы формируется за счет: понимания субъектом самого себя как носителя целей и технологий их реализации; понимания человека как носителя моделей мира, обладающего системным видением объективной реальности и опытом управления синхронным взаимодействием своего поведения с миром природных и общественных систем; моделирования созидательного поведения на основе свободы выбора духовно-нравственных целей добра; владения опытом формирования идеала посредством наложения эталона, выраженного совокупностью нравственных целей, принятых субъектом. Происходят моделирование синергетической системы бытия и владение рефлексией; определение конечного результата в развитии системы жизни и самого себя как субъекта этого пространства по степени реализации целей.
Л и т е р а т у р а
1. Клиланд Д., Кинг В. Системный анализ и целевое управление. - М.: Сов. радио, 1974. - 264 с.
2. Краевский В.В. Общие основы педагогики: учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений. - 2-е изд., испр. - М.: Издательский центр «Академия», 2005. -256 с.
3. Новиков А.М. Российское образование в Новой эпохе: Парадоксы наследия, векторы развития. - М.: Эг-вес, 2000. - 272 с.
4. Гершунский Б.С. Философско-методологическая основа стратегии развития образования в России. - М., 1993. - 17 с.
5. Моисеев Н.Н. Человек и ноосфера. - М., 1987. -352 с.
6. Коган Л.Н. Человек и его судьба. - М.: Мысль, 1988. - 245 с.
7. Плотинский Ю. М. Математическое моделирование динамических социальных процессов. - М.: МИГУ 1992. - 109 с.
E.K. Dvoryankina
The systematic approach to creating favorable conditions for professional development of students of pedagogical institutions
The author reveals the conditions of effective professional development of future teachers as subjects of pedagogical activity. The conditions of effective professional development includes experience gained by students, goal choice, correlation of aims and technologies, modeling systems of knowledge and behavior, interaction for realization of goals defined.
Key words: training, education, system, subject, goals, technology, interaction, modeling, professional activity.
----------Sr------------------------
УДК 37 (925.11)
З.У. Колокольникова
учреждения общественного призрения сирот в енисейской губернии конца XIX-HAЧAЛA XX вв.
Представлены факты организации различных форм воспитания детей-сирот в специальных учреждениях Енисейской губернии конца ХІХ-начала XX вв. Выявлены особенности учреждений для сирот, роль государства, общества и частных лиц в воспитании сирот. Проведен сравнительный анализ задач и организационных основ сибирских учреждений для сирот конца ХІХ-начала XX вв. и в 1920-х гг ХХ в.
Ключевые слова: сироты, учреждения призрения сирот, приют, патронат, опека, усыновление, благотворительное общество, беспризорность.
КОЛОКОЛЬНИКОВА Зульфия Ульфатовна - к.п.н., доцент Лесосибирского педагогического института - филиала Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Сибирский федеральный университет».
E-mail: [email protected]
Повышенный интерес современных ученых и практиков к проблеме социализации связан с кризисными процессами в обществе и системе образования. Самой незащищенной группой в условиях кризиса оказывается подрастающее поколение. В особо сложной ситуации находятся дети-сироты и социальные сироты, дети из не-
за
благополучных семей, дети и подростки, оказавшиеся в сложной жизненной ситуации. Для успешного решения этих проблем необходимо глубокое изучение и обобщение не только опыта современной школы, но и критическое освоение богатого исторического наследия, использование лучших его идей в практике современного воспитания.
Самую большую группу нуждающихся в социальнопедагогической поддержке составляют дети, оставшиеся без попечения родителей. Вопрос о том, что делать и как быть с детьми, оставшимися по каким-либо причинам без попечения взрослых, был и будет актуальным всегда. Проблема детей-сирот стояла и перед нашими предками, стоит перед нами сейчас и, к сожалению, будет волновать и наших потомков. Изучению истории проблемы призрения сирот в России посвящены исследования Н.Ф. Басова [1], В.В. Бибиковой [2], М.В. Фирсова [3] и др. Многообразие форм защиты детей-сирот (социальных сирот) имеет длительную историю. Основные характеристики и тенденции развития замещающего воспитания в России имеют глубокие исторические корни.
На Руси существовали различные формы призрения сироты: мы встречаем упоминание об усыновлении (искусственном «сыновстве») и об опеке над несовершеннолетними, о создании специальных благотворительных (частных) и государственных учреждений, о патронате. При княжеской власти практиковались такие формы общественного призрения сирот, как создание сиротских училищ, домов для «зазорных» младенцев и т.д.
При Екатерине II был выпущен Манифест об учреждении воспитательных домов и приютов, которые существовали под контролем государства, но открывались и нередко содержались частными благотворителями [1]. Воспитанники Воспитательного дома имели статус свободных людей и, женившись на крепостных, приносили им и будущим детям свободу. Воспитательные дома (Московский и Петербургский) имели собственную юрисдикцию, освобождались от пошлин при заключении контрактов, могли самостоятельно покупать деревни, дома, земли, создавать фабрики, заводы, получать четвертую часть доходов от театров, общественных балов и всякого рода игр на деньги.
Что же касается крестьянских детей, оставшихся без родителей, то они поступали на воспитание или родственников или посторонних людей вместе с наследством (опека). Усыновление в крестьянском быту случалось только тогда, когда в семействе не было прямых наследников. 10 октября 1803 года вышел Указ, дозволяющий бездетным дворянам усыновлять ближайших законнорожденных родственников через передачу им при жизни фамилии и герба и оставление по смерти в наследство недвижимого имущества.
Кроме опеки и усыновления в России начинает занимать все более прочное место так называемый патронат (патронаж). Патронаж в России всегда подразумевал пе-
редачу ребенка-сироты в семью для вскармливания. Постепенно все более четкими становились требования к таким семьям: содержать ребенка так, чтобы по возможности обеспечивать его здоровье и чтобы он получил начальное образование, был приспособлен к какому-либо труду, способному служить ему источником обеспечения будущей жизни. Но эти требования не всегда были реальными, поскольку чаще всего взять ребенка к себе на воспитание за вознаграждение хотели «беднейшие жители», для которых «пятирублевое подспорье» являлось заметной помощью. Тем не менее приходилось отдавать детей именно им, так как обеспеченные круги населения предпочитали усыновление. Вот почему жизнь и судьба передаваемых на патронаж детей были достаточно сложными.
В начале XIX века, как и прежде, предметом государственной заботы оставалось устройство осиротевших бездомных детей в различные учреждения и заведения. Но уже предпринимаются попытки поиска путей оказания помощи нуждающимся матерям. Так, Павел I издал Указ о выдаче пособия бедной матери, которая не могла воспитывать детей собственными средствами. Но желающих получить это пособие «явилось такое множество, что пришлось прибегнуть к сокращению расходов». Детские учреждения, предназначенные для осиротевших детей, возникают главным образом за счет частной благотворительности. Причем их создателями становятся преимущественно церкви, монастыри. В 1838 г. создается Комитет главного попечительства, а в 1839 г. разрабатывается «Положение о детских приютах». К этому времени постепенно на смену «тайному приему» приходит так называемый «явный». Для него характерно предъявление при устройстве документов матери и ребенка, установление действительной материальной несостоятельности женщины. Ей часто оказывалась такая поддержка, которая снимала проблему устройства ее ребенка. В противном случае нередко мать принималась в приют вместе с ребенком и служила в нем кормилицей. Со временем, когда она уходила из него со своим ребенком, ей продолжали выплачивать на него пособие, например, 30 копеек в день в течение первого года. 20 копеек в сутки на втором году жизни ребенка, затем выдача пособия прекращалась.
Разнообразие на местах форм и видов призрения осиротевших детей, деятельности по его осуществлению предопределялось и тем, что всюду действовали свои Положения, Правила, Уставы, имеющие как много общего, так и специфического. Как и на территории всей России, в Енисейской губернии проблема призрения сирот была достаточно актуальной. Рассмотрим некоторые из учреждений общественного призрения, находившиеся в Енисейской губернии в XIX в.: Ремесленное училище и Сиропитательный дом Татьяны Ивановны Щеголевой, а также Синельниковский, Ольгинский приюты для сирот и Владимирский детский приют.
Владимирский детский приют был открыт на частные пожертвования в 1848 г. для девочек-сирот из обеспеченных семей и стал первой женской школой. Девочки обучались по программе одноклассной школы МНП и получали навыки женских ремесел (кройки и шитья, вышивания и вязания, кулинарии). В начале ХХ в. был открыт портновский класс. Во Владимирском приюте г. Красноярска с 1849 по 1913 гг. прошли обучение 1528 девочек. Второй Владимирский приют губернии был открыт в 1853 г. в г. Енисейске [4].
В 1871 г. Татьяна Ивановна Щеголева выкупила трехэтажный дом, принадлежавший ранее купцу Суханову, и подарила его Красноярскому ремесленному училищу. Позже оно было преобразовано в ремесленное училище для сирот (1874 г.). Изначально предполагалось, что устав этого заведения напишет сама Т.И. Щеголева, но в конечном счете устав был разработан и исправлен в Думе. Непосредственное управление осуществлял Попечительский совет. В поле деятельности совета входили: управление финансами, вопросы организации (смета доходов и расходов, отчеты, жалованье). Управлял хозяйственной частью училища смотритель, избранный Попечительским советом. Учебная и воспитательная работа велась педагогическим советом под контролем директора училища. Учебные предметы преподавались по программе для двухклассных училищ МНП; также были оговорены ремесла, которые должны изучаться воспитанниками (портняжное, плотницкое, резное, токарное, сапожное, переплетное и др.). Как же проходил отбор в училище? Т.И. Щеголева и городской голова отбирали ежегодно 10 мальчиков-сирот и обучали их на средства Попечительского совета, остальные же учащиеся платили за обучение и не жили в корпусе училища. Но образование было некачественным, этот факт подтвердила проверка, произведенная Думой в 1875 г. (через год после преобразования). Позже были внесены изменения в работу училища, они касались программы обучения, условий труда, отдыха и проживания детей. В 1920 г. училище было присоединено к политехникуму. В училище принимались только мальчики и, как видно, в очень малом количестве, но постепенно число учащихся возрастало (для сравнения: в 1899 г. обучались 44 человека, а в 1913 г. - 105). С 1880 по 1908 гг. училище сделало 28 выпусков (147 человек) [4].
Проблема сиротства и беспризорности не могла быть решена за счет открытия подобного рода училищ, потому что беспризорных и детей, не имеющих родителей, было гораздо больше, чем училище могло принять в свои ряды, но сама идея создания ремесленного училища была новой, возникла она и развивалась благодаря частной инициативе. В обзоре по развитию образования в Енисейской губернии от 1913 г. было отмечено большое значение ремесленного училища Т.И. Щеголевой для становления системы профессионального образова-
ния в губернии в целом и обучения сирот профессиям в частности [5].
Татьяна Ивановна Щеголева заботилась не только о мальчиках-сиротах, она завещала после своей смерти 60 тыс. рублей на создание и содержание в Красноярске дома для девочек-сирот. Сиропитательный приют имени Т.И. Щеголевой был открыт 15 марта 1894 г. (Устав Сиропитательного приюта был написан еще в 1892 г. и утвержден министром внутренних дел Плеве). Приют содержался на средства, завещанные Т.И. Щеголевой, а также на пожертвования частных лиц. Это учреждение имело целью «дать приют бедным девочкам, круглым сиротам, без различия сословий, посредством воспитания и обучения образовать из них честных и грамотных тружениц, не отрывая их при этом от среды, к которой они принадлежат по материальной обстановке и общественному положению их родителей» [6, л. 47]. В 1894 г. в Сиропитательном приюте проживали и обучались 26 девочек от 3 до 13 лет из разных сословий, больше всего было мещан города Красноярска (10 девочек). Управление приютом осуществлялось Попечительским советом (§ 26 Устава), в который входили 5 попечителей, избираемых городской Думой. Обучение в приюте имело общий и специальный курс. В марте 1895 г. при Сиропитательном приюте была открыта одноклассная начальная школа, где воспитанниц обучали грамоте. Кроме обучения грамоте ученицам преподавалось мастерство: прачечногладильное, швейно-вязальное, башмачное, кулинарное и домашнее хозяйство, а также церковное пение. Содержание образования воспитанниц было прописано в Уставе Сиропитательного приюта в § 9, 10. Заметим, что устав исправляли 2 раза: в 1910 г., после смерти сына Татьяны Ивановны Александра Сидоровича (основное содержание устава не было исправлено, изменилось лишь название «Красноярский Сиропитательный дом Т.И. и
А.С. Щеголевых») [7, л. 65], и в 1913 году, после смерти второго сына Татьяны Ивановны Иннокентия Сидоровича (по сути изменений опять-таки не произошло, заменили лишь название «Красноярский Сиропитательный дом имени Татьяны Ивановны Щеголевой и сыновей») [7, л. 127].
Дома сирот и учреждения подобного рода имели целью призревать и воспитывать детей, оставшихся после смерти родителей и не имеющих родственников, способных взять их «в дети», а также давать воспитание и жилье детям тех жителей города, которые не имеют к этому средств. Желающие отдать своих детей на воспитание в приют должны были подать прошение в городскую управу, доказывая в нем невозможность дальнейшего их воспитания и содержания. Если прошение удовлетворялось, то необходимо было представить метрическое свидетельство о рождении и крещении поступившего в приют ребенка, свидетельство полиции о бедственном положении, а также свидетельство о том, что ребенок привит от оспы. Казалось бы, все просто, и человек, имеющий
материальные трудности, легко мог отдать своего ребенка или детей в сиропитательное учреждение, но бывали случаи, когда городская управа отвечала отказом на подобное прошение.
Примером бюрократического подхода к решению вопросов устройства детей может служить переписка городской управы и горожанки, желающей устроить дочь на воспитание в приют: «Красноярская мещанка Марья Иванова 5 ноября минувшего года (1879 г.) подала прошение на имя председателя Приказа общественного призрения, в котором изложила, что, будучи обременена большим семейством, состоящим из двух сыновей, двух дочерей, прижитых от мужа, и Марии 7 месяцев, незаконнорожденной, и не имея положительно никаких средств к пропитанию такого семейства, просила Его Превосходительство сделать со своей стороны надлежащее распоряжение о принятии незаконнорожденной дочери Марии на призрение в богоугодное заведение. Вследствие чего Приказ общественного призрения от 11 ноября того же года за № 2136 предписал Красноярскому городскому полицейскому управлению доставить Приказу удостоверение от упомянутой выше мещанки Ивановой, в том, что она действительно обременена означенным выше семейством и не в состоянии пропитывать непременно только семимесячной незаконнорожденной дочери своей Марии, изыскала ли Иванова благотворителей..., сколько лет законнорожденным детям, какого поведения сама Иванова ...» [8, л. 412]. Мещанке М. Ивановой было выдано вышеупомянутое удостоверение, но Приказ общественного призрения ответил отказом на ее прошение, указав на то, что при матери живут только двое детей, остальные же работают у мещан и крестьян «из одежды и хлеба», также в ответе было указано на недопустимо малый возраст незаконнорожденной дочери. Дело в том, что в 1867 г. в предписании министра внутренних дел был оговорен минимальный возраст поступающих в детские приюты, он ограничивался тремя годами (в особых случаях разрешалось принимать малышей моложе 3 лет, но никак не младше года). Нужно отметить, что прошений об устройстве детей в приюты и благотворительные учреждения всегда было больше, чем мест, так, например, в Щеголевское училище в 1900 г. на 3 вакансии было подано 32 прошения [4, с. 120].
Еще одним заведением, занимавшимся призрением сирот в г. Красноярске, был приют для мальчиков. Он был открыт 9 мая 1889 г. под началом Синельниковского общества. Это благотворительное общество было образовано в 1873 г. Николаем Петровичем Синельниковым. До 1888 г. оно занималось устройством осиротевших малолетних детей в частные руки, монастыри, а позже в приюты для арестантских детей. Своей целью общество имело борьбу с нищетой, особенно среди детей; призревать и воспитывать детей-сирот, оставшихся после смерти беднейших мещан Красноярска; помогать в воспитании и обучении детей, чьи родители не имеют средств к
этому, а также облегчать участь нищих жителей города и следить за сохранением здоровья этих жителей [9, л. 16].
Сразу после открытия в приют были приняты 9 мальчиков в возрасте от 4 до 10 лет. Большая часть детей содержалась на средства Синельниковского общества, также средства поступали от частных лиц, к примеру, купец Юдин отчислял приюту ежемесячно деньги, которых хватало на содержание одного мальчика в течение месяца [10, с. 12-14]. Также приюту помогала церковь, организовывая сборы между прихожанами и отчисляя полученные средства.
В приюте мальчики проживали, но не учились в нем, их обучение было сначала организовано в городской и ремесленной школах. В 1896 г. выстроили здание школы, в которой воспитанникам преподавались Закон Божий, арифметика, русский язык, а также картонажное, переплетное и сапожное дело. Предоставлялась возможность плетения корзин, выпиливания и выжигания по дереву. Когда наступали каникулы, дети работали в огороде и саду, для них была выстроена площадка, на которой дети могли заниматься спортом и развивать себя физически. Благотворительное общество имени Н.П. Синельникова сделало очень много для сирот, живущих в приюте, но все омрачалось отсутствием пригодного для жилья помещения. Здание приюта было ветхим, и зимой температура в спальнях была очень низкой, тогда в спальне кровати воспитанников сдвигались к центру комнаты, чтобы хоть как-то спасти детей от проникающего через стены холода. Необходимо было перенести приют в новое здание. Оно было выстроено на пожертвования частных лиц и сообществ и в 1912 г. передано приюту. В 1914 г. в приюте состояло 67 воспитанников. В 1915 г. была организована проверка работы сиротских учреждений, которая показала, что именно детский приют Синельниковского общества имеет наиболее отлаженный план работы с детьми-сиротами, Щеголевский же Сиропитательный дом получил критическую оценку своей работы: «дети бледны, вялы, не имеют свойственной их возрасту живости...» [11, с. 224.].
Ольгинский приют под названием «Трудолюбие» был учрежден в 1899 году и предназначался для детей-переселенцев в Красноярске. Название приюту было дано в память рождения княгини Ольги Николаевны. Целью приюта являлась подготовка детей к труду в условиях крестьянской жизни в отличие от Щеголевского училища, которое давало выпускникам городские специальности. «В Ольгинском приюте находятся дети разных возрастов, в школе обучаются только те, которые достигли школьного возраста. Ольгинский приют представляет из себя ферму.» [5, с. 65]. Дети в нем занимались ведением хозяйства: ухаживали за животными, летом ездили на сенокосы, помогали нанятым рабочим на огороде. Также детям преподавались основы грамматики, арифметики и Закона Божия [2]. У детей было много свободного времени, они были предоставлены самим себе, целенаправ-
ленная работа с ними не проводилась. Отсутствовала методическая литература, книги для чтения, учебники; не было средств на обновление и покупку одежды, не было даже постельного белья, и дети спали на соломенных матрацах. Также Ольгинский приют располагал недостаточными средствами на призрение и уход за грудными детьми, поэтому в приют не принимались дети младше 2 лет. В журнале заседания Совета Ольгинского приюта за 1903 г. сделана запись, подтверждающая этот факт: «В приеме двух сыновей (близнецы, 6 месяцев) переселенца Афанасия Калтыги отказать ввиду недостатка в приюте достаточных средств для ухода и присмотра за такими малолетними детьми и выдать ему единовременное из средств приюта пособие в размере 30 рублей на приобретение коровы. Выдачу денег возложить на попечителя приюта г. Росновского» [12, л. 16]. В 1914 г. при приюте состояли детский сад, двухклассное училище, сельскохозяйственная школа с теоретическим и практическим курсами. Приют находился на частичном самообеспечении, при приюте был собственный скотный двор, столярная мастерская, сыроварня, свинарник. С 1914 г. были открыты сапожная, кузнечно-столярная, мастерская по машиностроению и др. [4].
Александровский дом призрения сирот находился в г.Енисейске, в нем постоянно содержалось 18-20 детей. Проводилось обучение столярному, токарному и сапожному ремеслу. Элементарное образование дети получали в приходском и уездном училищах [4].
Нецентрализованная система общественного призрения (в том числе система призрения сирот) имела множество недостатков и требовала реформирования, в частности перехода всей системы под полный государственный контроль, который был осуществлен лишь после 1917 года (апрель 1918 г. - создание Наркомата государственного призрения РСФСР), тогда же негосударственные учреждения общественного призрения были лишены права на существование.
После революции 1917 г. в условиях массового сиротства и беспризорности основной (если не единственной) формой устройства стали государственные детские дома. Все дети признавались детьми государства и находились под его защитой. В те годы шел активный поиск форм устройства осиротевших детей, хотя и эти поиски не выходили за рамки интернатного учреждения: детские коммуны, городки, трудовые колонии и т.д.
Свою лепту в коллективные искания, в разработку вопросов социального воспитания периода 1920-х гг. внесли педагоги Сибири, организаторы и видные деятели народного образования В. Аристов, М.Г. Бауман,
О. Верещагин, В.В. Жданов, К.Г. Никулин, А.Ф. Поляков, А.А. Смирнов, М.Г. Тимофеев, Д.К. Чудинов и др. Они решали важные для своего времени педагогические проблемы, в частности проблему соединения обучения с производительным трудом, адаптации ГУСовских программ к местным условиям, наполнения учебных дис-
циплин краеведческим материалом, создания краеведческих учебников и учебных пособий, подготовки педагогических кадров и т.д.
Реформирование системы государственного устройства сирот в Сибири в первые послереволюционные годы было прервано Гражданской войной и периодом колчаковщины. К концу 1920 г. после перехода власти к органам диктатуры пролетариата вновь обращается внимание на проблемы беспризорности и сиротства. Сибирь спасла от голодной смерти и приютила тысячи детей из голодающих районов страны, пострадавших от засухи 1921 года. Количество беспризорных в Сибири, нуждавшихся в помощи, могло быть определено приблизительно и колебалось от 13000 до 20000 [13, с. 66]. По основным причинам, вызывавшим беспризорность, можно различить следующие ее виды: беспризорность вследствие сиротства, нужды, безработицы, беженства, голода, заброшенности и беззащитности. Изучая опыт работы учреждений социальной заботы в Сибири в 1920-х гг., нужно отметить, что самым устойчивым типом оказался детский приемник. Основной формой борьбы с беспризорностью в Сибири стало создание распределителей, приемников, яслей, домов ребенка, детдомов, приютов, школ-коммун, трудовых городков. Всего в Енисейской губернии к 1921 г. учреждений интернатного типа было 57, в которых воспитывались 5 686 детей [14, л. 9].
Ведущей задачей подобных социальных учреждений в эти годы стало обеспечение необходимого материального уровня, без которого невозможна организация питания, режима, гигиены и быта. Состояние жилых помещений в детских учреждениях, их освещенность и обустроенность, обеспеченность одеждой и обувью - все это оставалось недостаточным. Трудность положения иллюстрируют «Материалы о работе школы-коммуны г. Красноярска в 1922/23 гг.»: «Питаются дети так: утром чай и хлеб с маслом, на обед - суп и на ужин - каша и чай с хлебом. Хлеб черный, но хорошо пропеченный и вкусный. Суп, хотя и постный, но довольно наваристый и вкусный.» [15, л. 1].
Как свидетельствуют архивные материалы, помещения школы-коммуны были мало пригодны для пребывания детей, так как в прошлом здание принадлежало монастырю. В классах грязные полы, сор, пыль на стенах и мебели. Во время сильных холодов дети и педагоги занимаются в верхней одежде. Во всем здании отсутствует вентиляция. Обмундирование очень ветхое, белье на детях грязное [15, л. 2]. Кроме того, в документе отмечается, что дети часто болели туберкулезом, чесоткой и простудными заболеваниями. Эти проблемы были характерны для всех типов социальных учреждений для детей того времени.
Частично проблему питания и финансового обеспечения решали за счет собственного хозяйства, выделяя учреждениям участки земли и животных, освобождая от любых коммунальных платежей. Одновременно реша-
лась задача трудового воспитания, кроме сельскохозяйственного труда появлялась возможность участвовать в мастеровом труде, открывались мастерские: «.есть сапожная мастерская, в которой работают мальчики, девочки прядут, пекут хлеб, помогают кухарке» [16, л. 42].
Беспризорники считали детские учреждения «могилой», «тюрьмой». Побеги-уходы из детдомов и приютов были формами повседневного протеста беспризорников. Протестовали они против ограничения свободы, постоянных унижений, издевательств, рукоприкладства со стороны воспитателей. Нередко доведенные до отчаяния беспризорники восставали против тюремного режима и жестокости «педагогов» и, подогревшись алкоголем или наркотиками, бунтовали.
Практикой работы с трудными детьми в 1924 г. был предложен на территории Сибири новый тип учреждения - трудовые коммуны. Отличительными признаками трудовой коммуны являлись:
- свободный приход подростков в коммуну как в одиночку, так и группами;
- свободное пребывание в коммуне, свобода выхода из коммуны, свобода в использовании незанятого времени, ограничение личной жизни воспитанника только в таких размерах, которые диктовались коллективной жизнью подростков;
- максимальное осуществление принципов самоорганизации подростков с перенесением центра тяжести на весь детский коллектив с минимумом выборных органов;
- постановка труда, образовательной работы, общественно-политического воспитания как практически необходимых и целесообразных работ в деле воспитания.
Учебно-воспитательная работа проводилась с детьми во всех учреждениях, организовывались клубная и кружковая работа и подготовка детей к школьным занятиям. Воспитатели распределяли между собой работу в течение дня таким образом: один нес дежурство до возвращения детей из школы, двое вели клубные занятия, один
- ночное дежурство [17, л. 14]. Если в стенах детского дома происходило обучение детей, то такие детские дома превращались в школу-коммуну, педагогический коллектив которой складывался из штатных единиц школы и детского дома.
Особым учреждением социальной заботы о детях-сиротах и беспризорниках в Приенисейском крае стал трудовой Городок «Детский мир», организованный на землях и в помещениях бывшего Ольгинского приюта в 1921 г. Структура городка была следующая: детский дом, дом ребенка, детский сад, школа 1 ступени, подготовительный класс ремесленного хозяйственного училища, интернат этого училища. Всего детей в городке на 1921 г. было 202, из которых 131 не имели родителей и, как сказано в отчете зав. городком М. Горшкова, «являются детьми республики». В том же отчете отмечено, что
«в городке имеются столярная, жестяная, портновская, сапожная и по обработке льна мастерские, гончарное и ободно-колесное заведение, кузница, паровая мельница, электростанция, хозяйство с 13 лошадьми, 25 коровами, телятами, свиньями, птицей. Устраивается метеорологическая станция, приборы для которой в неполном количестве имеются. Однако обстановка интерната, сада и школы убогая в качественном и недостаточная в количественном отношении. Пособий учебных и канцелярских нет. На всю школу имеется лишь один букварь. Библиотеки нет. Постелей, одежды и обуви нет. На весь интернат имеется не более 8 старых одеял, вместо матрацев - рваные клочки кошмы, кишащие паразитами» [18, л. 41]. Как видно из отчета, в целом обстановка, в которой приходилось существовать учреждениям была одинаково трудной. Однако к середине 1930-х гг. все формы устройства детей-сирот были сведены к одной -детским домам.
Инициатива в организации учреждений по призрению сирот в Енисейской губернии конца XIX-нач. XX вв. принадлежала благотворительным обществам и частным лицам. Контроль над их деятельностью осуществляло государство. Государственной централизованной системы по призрению детей-сирот в России и Сибири конца XIX-нач. XX вв. не существовало. В целом, государство в лице губернской или городской управы было ориентировано на оставление детей в семье; как правило, дети могли вернуться в кровную семью, например, при повторном браке оставшегося родителя, или обрести новую - при усыновлении. Благотворительные общества и учреждения пытались оказать поддержку семье в трудную минуту и оставить в ней ребенка. Приюты конца XIX-нач. XX вв. ставили перед собой задачу кормить сироту, давать ему элементарное образование, необходимые трудовые навыки и обучить профессии.
В 1920-х гг. в Приенисейском крае происходит становление системы социального воспитания в новых социально-экономических и политических условиях. Особенностями работы с беспризорниками и сиротами в этот период были: ориентированность на то, что все дети признавались детьми государства, и создание широкой сети детских учреждений социальной заботы. Задачи социальной заботы о сироте заключались в обеспечении самым необходимым, укреплении здоровья, создании условий для получения начального образования, трудового и общественно-политического воспитания.
История замещающего воспитания показывает, что в сибирском регионе изначально существовало многообразие форм защиты детей-сирот. При сходстве основных задач учреждений для сирот в различные периоды становления системы замещающего воспитания можно отметить главное отличие - ориентированность на воспитание ребенка в семье в конце XIX-нач. XX вв. и помещение в государственное учреждение в 1920-х гг.
Литература
1. Басов Н.Ф. История социальной работы. - М.: Дашков и К°, 2008. - 340 с.
2. Бибикова В.В. Роль частной и общественной инициативы в развитии образования Енисейской губернии в XIX-нач. XX века. - Красноярск: СибГТУ, 2004. - 206 с.
3. Фирсов М.В. История социальной работы в России. - М.: ВЛАДОС, 2001. - 256 с.
4. Ким Е.В. Система образования в Енисейской губернии конца XIX-нач. XX вв. : дис. ... канд. пед. наук. - Красноярск, 2001. - 198 с.
5. Начальные школы города Красноярска: краткий историкостатистический очерк / Сост. А. Оносовский. - Красноярск: Тип. Абалакова, 1914. - 76 с.
6. Архивное агентство администрации Красноярского края. Ф.161 Красноярская городская управа. Оп. 1. Д. 142.
7. Архивное агентство администрации Красноярского края. Ф.161 Красноярская городская управа. Оп. 1. Д. 212.
8. Архивное агентство администрации Красноярского края. Ф.522 Енисейский приказ общественного призрения. Оп. 1. Д. 29.
9. Архивное агентство администрации Красноярского края. Ф. 118. Попечительский комитет Красноярского городского общества благотворителей (1887-1918). Оп. 1. Д. 1.
10. Ольгинский детский приют трудолюбия Синельниковского общества благотворителей и попечения сирот. 1889-1914.
- Красноярск, 1914. - 56 с.
11. Сборник постановлений Красноярской городской думы за 1915 год. - Красноярск: Тип. Абалакова, 1916. - 224 с.
12. Архивное агентство администрации Красноярского края. Ф.485 Ольгинский приют. Оп. 1. Д. 1.
13. Шумакова Н.А. Социализация подростков в системе общего школьного образования и социального воспитания Прие-нисейской Сибири в 20-е годы ХХ века (1918-1931 гг.): дис. ... канд. пед. наук. - Красноярск, 2004. - 182 с.
14. Архивное агентство администрации Красноярского края. Ф. 93 Енисейский губернский отдел народного образования. Оп. 1. Д. 83.
15. Архивное агентство администрации Красноярского края. Ф. 93 Енисейский губернский отдел народного образования. Оп. 1. Д. 124.
16. Архивное агентство администрации Красноярского края. Ф. 93 Енисейский губернский отдел народного образования. Оп. 1. Д. 161.
17. Архивное агентство администрации Красноярского края. Ф. 93 Енисейский губернский отдел народного образования. Оп. 1. Д. 200.
18. Архивное агентство администрации Красноярского края. Ф. 93 Енисейский губернский отдел народного образования. Оп.1. Д. 95.
Z.U. Kolokolnikova
Institutions of public poorhouse in Enisey province in the end of XIX -beginning of XX centuries
In the article the facts of various forms of education of orphans in the special institutions in Enisey province in the end of XIX - beginning of XX centuries are given. Also the author reveals the peculiarities of poorhouses, role of the state, society and individuals in orphans’ education. The comparative analysis of tasks and basis of poorhouses in Siberia in the end of XIX - beginning of XX centuries and in the 1920s of XX c.
Key words: orphans, poorhouses, orphan asylum, patronage, guardianship, adoption, charities, homelessness.
УДК 37.092
В.В. Находкин
МОТИВАЦИЯ ДОСТИЖЕНИЯ УСПЕХА КАК ОСНОВА ОТБОРА В СОРЕВНОВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЕДИНОБОРЦЕВ
Рассмотрены теоретические основы мотивации занятий спортом на разных этапах спортивной деятельности, раскрыты составляющие отбора спортсменов, достижения успеха и обеспечения психической надежности в соревновательной деятельности. Ключевые слова: мотивация, отбор в спорте, психическое состояние, обеспечение надежности, психологическая подготовка.
Общеизвестно, что основу спорта составляют три элемента: отбор, тренировка, соревнования. Необходимость
НАХОДКИНВасилий Васильевич - к.п.н., доцент ПИ ЯГУ E-mail: [email protected]
отбора обусловлена тем, что период активной спортивной жизни человека относительно небольшой (в среднем 5-10 лет) и индивидуальные особенности психики (психические функции, психомоторика, особенности личности) не всем позволяют достигать высоких спортивных результатов [1].
