CC BY
144
6. НАРТ. Ф. 4. Оп. 148. Д. 373. Л. 102-102об.
7. НАРТ. Ф. 4. Оп. 1. Д. 125459. Л. 89.
8. НАРТ. Ф. 4. Оп. 1. Д. 125459. Л. 93об.
9. НАРТ. Ф. 4. Оп. 1. Д. 125459. Л. 93-93об.
10. Никанор. Собрание сочинений архиепископа Никанора. Казань, 1909. С.342-343.
11. Отчет о деятельности «Братства святителя Гурия» за 1906/07 «братский» год. Казань, 1908. С. 51.
12. Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате (СУ). 1905. № 63. С. 526.
13. Церковная реформа: сборник статей духовной и светской печати по вопросу о реформе / сост. И.И. Преображенский. СПб.,1905. С. 74.
14. Эсливанов В.Н. Трудности и нужды Казанской инородческой миссии. Казань, 1915. С. 4.
15. Юшков С.В. История государства и права СССР. М.: Юридическая литература, 1950. С. 344-345.
ЛЕВИН ВАЛЕРИЙ ФЕДОРОВИЧ - кандидат юридических наук, профессор кафедры государственного и административного права, Мордовский государственный университет, Россия, Саранск ([email protected]).
LEVIN VALERY FEDOROVICH - candidate of juridical sciences, professor of State and Administrative Law Chair, Mordovian State University, Russia, Saransk.
УДК 94(470+571):348.5
В.Ф. ЛЕВИН
ЦЕРКОВНОЕ ПРАВОСУДИЕ В ИСТОРИИ РОССИИ: ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ И МЕТОДЫ БОРЬБЫ С РЕЛИГИОЗНЫМИ ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ
Ключевые слова: православная вера, ислам, мусульманин, язычество, скопцы, католики, иудаизм, хлысты, протестанты, раскольники, церковь, государство, вера, церковный суд, богохуление.
Статья посвящена государственному правовому регулированию борьбы с религиозными преступлениями и неправославными вероучениями в истории России. Предметом изучения являются виды религиозных преступлений и российское законодательство по этой проблеме.
V.F. LEVIN
CHURCH JUSTICE IN THE HISTORY OF RUSSIA:
THE BASIC FORMS AND METHODS OF STRUGGLE AGAINST RELIGIOUS CRIMES
Key words: Orthodoxy, Islam, Muslim, The Moslem, Paganism, Catholic, Judaism, Protestant, Church,
State, Protestants, Dissenters, Church court.
The article deals with the state legal regulation of struggle against religious crimes and not by orthodox dogmas In the history of Russia. An object of research are kinds of religious aimes and the Russian legislation on this problem.
Церковный суд во все рассматриваемые времена занимал важное место в судебной иерархии Российского государства. Это существовало с незапамятных времен, и его основные полномочия впервые были прописаны еще в Соборных Уложениях, например 1649 г. Его главное предназначение - обеспечение правосудия в среде духовенства, которое относилось, наряду с дворянством, к привилегированным сословиям и служило одной из политических и социально-культурных опор государства и его руководителей.
Византийская (Православная) церковь так же, как и католическая, боролась с ересью и колдовством нередко при помощи жестких методов. Приведем факт из византийской жизни VI в. н.э.: «В 581 г., в Антиохии некто Анато-лий-возница с товарищами был уличен в тайном совершении языческих обрядов. Христианская полиция еле спасла обвиненных "служителей беса", "оскорбителей Христа и колдунов" из рук разъяренной толпы. Сам патриарх Григорий едва оправдался от подозрений в соучастии; народ притих, ожидая примерной казни Анатолия. Но лишь стало известно, что обвиненные присуждены только к ссылке, как народные страсти вспыхнули с новой силой. Когда ссылаемых стали сажать на шхуну, толпа сбила полицейские наряды, овладела шхуной и сожгла ее вместе с осужденными; сам Анатолий был еще на берегу и был отведен снова в тюрьму. Для удовлетворения народа его осудили на смерть от звериных когтей в амфитеатре» [9. С. 67].
По мнению А.Ф. Грекулова, применением жестоких пыток по отношению к еретикам и колдунам, хотя и в меньшей степени, чем католическая инквизиция, отличалась и Русская Православная Церковь. Жестокими расправами в XI столетии прославился новгородский архиерей Лука Жидята, по приказу которого резали бороды, выжигали глаза, отрезали языки, иных распинали на кресте и подвергали пыткам, жгли огнем. Жестоко сей священнослужитель расправлялся и с принадлежащими ему крестьянами, совершившими незначительные проступки. Так, холопу Дудику по его приказу отрезали нос и обе руки [9. С. 69].
Как средство расправы со своими политическими противниками обвинение в колдовстве использовал владимирский епископ Федор в XIII в. По его приказу заключали в тюрьмы, обращали в рабство, лишали имущества. В ходе жестоких пыток выкалывали глаза, рубили головы, резали языки, распинали на стенах срубов. Орудием борьбы с еретичеством были так называемые церковные соборы. Они выносили приговоры, которые светские власти были обязаны претворять в жизнь [9. С. 89].
Православные иерархи санкционировали массовые расправы с еретика-ми-стригольниками в Новгороде в XIV в. На них по приказу православных иерархов была устроена настоящая охота. Пойманных еретиков топили в реке, заживо жгли в срубах, зверски пытали, вешали. В Москве Русская Православная Церковь санкционировала расправу с вождями «жидовствующей ереси». По решению церковного собора 1504 г. руководителей московские еретиков И. Волка, М. Коноплева и И. Максимова сожгли в железной клетке на льду Моск-вы-реки, а Н. Рукавова в Новгороде. Перед этим у них отрезали языки [9. С. 91].
В XVII в. суровым расправам были подвергнуты старообрядцы - противники церковной реформы патриарха Никона. Требования кровавой расправы над церковными противниками отразились и на законодательстве XVII в. В Соборном уложении 1649 г. критика церкви и ее догматов рассматривалась как богохульство и каралась сожжением на костре [1. С. 67-68].
Деятельность православного правосудия осуществлялась на основе церковного судебно-процессуального законодательства, которое в первой половине XIX в. в ходе кодификации было уточнено, конкретизировано, оптимизировано. Начиная с 1830 г. была четко определена компетенция церковного суда, разграничены его полномочия с общегосударственной судебной системой и другими сословными судами. В течение всего периода царствования Николая I наблюдался процесс сужения полномочий церковного суда, а после принятия Судебных Уставов в 1864 г. в период проведения судебной реформы этот процесс продолжился и полномочия церковного правосудия были еще более значительно урезаны [2. С. 111].
Однако следует сказать о том, что, несмотря на значительное сокращение прерогатив, церковный суд вплоть до революционных потрясений 1917 г. был важным инструментом в руках правительства России по поддержанию законности и правопорядка в среде как духовенства в целом, так и отдельных священнослужителей, продолжал регулировать некоторые гражданские, уголовные и семейные процессуальные правоотношения, не подпадающие под действие гражданской судебной системы [3. С. 67-69].
В данном исследовании мы остановимся только на одной из сторон деятельности церковных судов - регулировании уголовных правоотношений, т.е. всесторонне рассмотрим его роль по борьбе с уголовными преступлениями в духовной среде, совершаемыми священнослужителями. Церковный судебный процесс осуществлялся только в отношении лиц, представляющих духовное сословие, имеющих соответствующий сан.
Рассмотрим основные источники процессуального церковного права. Их следует разделить на две части. Одну из них представляют светские как законодательные, так и правоприменительные нормативные акты. Другую часть представляют источники исключительно религиозного, церковного характера. Организуя судебное заседание, церковный суд, с одной стороны, руководствовался решениями Вселенских и Поместных Соборов, Священным Писанием, Священными Канонами, Духовным Регламентом. С другой стороны, суд каждый свой шаг сверял с требованиями Высочайших Императорских Указов, Судебных Уставов, решениями и определениями Кассационных Департаментов Сената, законами государства, определениями Святейшего Синода и т.п.
Однако следует заметить, что в системе правовых установлений церковных судов их руководители на первое место всеми силами старались поставить именно церковные источники. Об этом свидетельствует их первичное расположение в уставах Духовных Консисторий, Духовном Регламенте, а также в судебных решениях.
Однако, несмотря на чисто формальные признаки, главенство все-таки принадлежало светскому уголовно-процессуальному законодательству. Все-таки духовные дела разрешались, большей своей частью, на основе требований государственного светского законодательства. В первую очередь это был Свод Законов Российской империи, который содержал в себе все необходимые судебно-процессуальные документы, на основании которых строилось все церковное правосудие. Эти документы были те же, которыми руководствовалась и светская судебная система. В их числе наиболее важными мы считаем Устав о предупреждении и пресечении преступлений, Устав уголовного судопроизводства и т.д. [4. С. 78-80].
Следует сказать, что светское законодательство было максимально адаптировано к религиозному правосудию. В этой связи оно обладало такими замечательными качествами, которые позволяли на толерантной основе, бесконфликтно, не задевая интересов верующих различных конфессий, не оскорбляя национальные чувства граждан, решать самые сложные дела как с участием духовных лиц, так и с участием лиц, принадлежащих к разным верованиям.
Особо стоит сказать о роли Устава Духовных Консисторий. Этот документ долго обсуждался был принят при императоре Николае I еще в 1840-1841 гг. В нем подробно регламентировалась деятельность православных судов при рассмотрении уголовных дело с участием или по обвинению православных священнослужителей. Подробно были регламентированы как порядок и формы православного судопроизводства, осуществляемого в Консисториях, так и подведомственность и подсудность епархиального суда. В Уставе духовных Консисторий были установлены виды наказаний, налагаемых на священнослужителей при совершении ими преступлений [7. С. 112].
Каждый светский закон, регламентирующий судопроизводство, содержал нормы, заключающие в себе регламентацию работы с духовными лицами, взаимоотношения судебных и следственных органов с монастырями и церквями, строго указывал на разновидности тех дел, где допускалось или рекомендовалось участие духовного суда. Были строго установлены пределы компетенции светских и духовных судов, оговорены формы участия духовных лиц в производственной деятельности светского суда и наоборот.
Государственное законодательство Российской империи наиболее жестко преследовало за совершение преступлений, связанных с отступлением православных из числа крещеных татар в исламскую, православных малороссов, белороссов и великороссов латинскую веру, а крещенных по православному обряду евреев и идолопоклонников (язычников) за отпадение в дру-
гие верования. Причем по каждому из разновидностей отпадения существовал свой четко заведенный порядок предания преступивших закон суду. Эти законодательные нормы были отражены в императорских указах Николая I, среди которых особое место занимают указы «О порядке рассмотрения дел об уклонившихся в магометанскую веру новокрещеных татарах», «О порядке рассмотрения дел о новокрещеных из евреев и идолопоклонников, отпадающих из православия», «О порядке производства дел по предмету совращений из православия в латинство», «О порядке разрешения дел по совращению из православия в другие исповедания» и др.
Так бывшие крещеные татары, пожелавшие отпасть в ислам, а также православные, ставшие членами сект скопцов, духоборов и других, перешедших в старообрядчество, должны быть подвергнуты воздействию со стороны православных священнослужителей Главного Управления Духовных дел, которые после рассмотрения обстоятельств данного дела обязаны были попытаться отговорить стремящихся от отпадения от совершения подобного шага и предупредить о всех возможных последствиях. Только после того, как со стороны вероотступников последовало упорство в их деяниях, члены духовной Консистории, кому попадало для рассмотрения данное конкретное дело, обязаны были передать его чиновникам МВД для передачи в светский суд и рассмотрения дела по существу [8].
Светские власти, в то же время, старались не связываться с делами, в которых были замешаны исламские священники. Об этом свидетельствует помещенный ниже пример. В 1863 г. на рассмотрение Пензенской Палаты Уголовного суда попало дело по обвинению муллы деревни Юнон Краснослободского уезда Пензенской губернии в оскорблении своего отца, которого поддержали и простые прихожане. Дело получило широкую огласку, грозя перерасти в стихийные выступления исламского населения. Решением Пензенской Палаты Уголовного суда дело было передано на рассмотрение по существу в Оренбургское Магометанское Духовное Собрание, которое собрало суд Улемов и лишило проштрафившегося муллу священнического сана [5].
При рассмотрении дел об евреях и бывших язычниках, уклонившихся из православия в другие верования, чиновники МВД и Начальники губерний, прежде, чем они передадут дело в суд для вынесения окончательного приговора, должны были получить от местной Консистории решение суда, в котором было бы изложено, что данным лицам были сделаны увещевания, однако они, несмотря на все старания духовного начальства продолжали упорствовать в своем заблуждении [9]. При случае совращения православных в латинскую (лютеранскую) веру были также введены жесткие меры. Во-первых, было предписано по подобным фактам немедленно проводить следствие при наличии соответствующего заключения от православной Консистории, во-вторых, священнослужителей - католиков и лютеран - передавать для судебного разбирательства не духовным судам католического и лютеранского вероисповедания, а сразу в руки светских следователей и в светские суды для вынесения решений по совершенному ими уголовно наказуемому деянию [10].
Из всего вышеизложенного можно сделать три вывода. Во-первых, ни одно дело, связанное с отпадением из православия, не рассматривалось без участия представителей духовного суда местной православной Консистории, которая должна была подготовить заключение о передаче дела в руки светских су-дебно-следственных властей. Во-вторых, в случаях, которые руководство страны относило к менее опасным, например, отпадение из православия крещенных татар и евреев, на православных духовных судей была возложена миссия провести увещевания заблудших, в ходе которых их предупреждали о возмож-
ных последствиях совершения ими данных преступлений. Только в случае упорствования лиц данной категории в своих заблуждениях направлялось заключение духовного суда о необходимости привлечения вероотступников к светскому уголовному суду (уездному или губернскому, после 1864 - Окружному).
В-третьих, так как после Польского антирусского восстания 1830-1831 года наибольшую опасность правительство видело в вовлечении православных в католичество (лютеранство), то наибольшие репрессии полагались именно за переход православных в эти верования, так как в этом правительство видело угрозу национальной безопасности. В данном случае никаких увещевательных бесед представителям местных православных консисторий по отношению к вероотступникам вести не полагалось, а на местные православные суды при Консисториях была лишь возложена обязанность подготовки Начальнику губернии и в МВД заключения, в котором бы обосновывались признаки совершения уголовного преступления на религиозной почве по конкретному факту, что и служило основанием для производства со стороны властей следственных и судебных действий (в дореформенный период).
На Начальника губернии было возложено утверждение приговоров духовных православных судов, где было прописано вразумление по церковным правилам, прекращение дел в связи со смертью обвиняемого либо в случае добровольного возвращения в православие. В данных случаях решением Начальника губернии дело прекращалось и решался вопрос только о выплатах судебных издержек [11].
При правлении Николая I был также подписан императорский указ «О производстве дел, прикосновенных к церковной собственности». По всем этим делам было подтверждено право рассмотрения светскими судебными установлениями, однако все дела, связанные с церковной собственностью, монастырскими тяжбами, ее порчей или хищением, были переданы на рассмотрение в более высокие судебные инстанции. Например, имущественные тяжбы рассматривали суды второй инстанции, а наиболее сложные и запутанные передавалось на рассмотрение Сената [12].
Главнейшим источником, регламентирующим деятельность православных епархиальных судов был «Устав Духовных Консисторий», утвержденный императором Николаем I 27 марта 1841 г., который просуществовал вплоть до 1917 г. В этом документе, в частности, было особо подчеркнуто, что «Духовная Консистория есть Присутственное место, через которое, под непосредственным начальством епархиального архиерея, производится управление и духовный суд в поместном пределе Православной Российской Церкви, именуемое Епархией». Было также подчеркнуто, что единственным ведомством, которое имело право входить в духовные судебные дела, останавливать распоряжения епархиального ведомства, был Святейший Синод.
Основаниями, указанными в «Уставе» для руководства церковно-судеб-ной деятельностью, были Закон Божий, в Священном Писании предложенный; Каноны или Правила Святых Апостолов; решения Святых Соборов, Вселенских и Поместных; Духовный Регламент и Указы Святейшего Правительствующего Синода; гражданские уставы и законы.
В период проведения судебной реформы 1864 г. в новых судебных уставах источники судопроизводства получили дальнейшее развитие. Были приняты «Устав уголовного судопроизводства» 1864 г., в котором были конкретизированы взаимоотношения судебного и духовного ведомства, оговорены случаи, когда дела о преступлениях, совершенных священнослужителями, рассматривались как духовные, а иногда как судебные. Был детализирован порядок исполнения судебных решений в отношении лиц духовного ведомства, священ-
нослужителей. Был также конкретизирован порядок привлечения к производству следственных действий священнослужителей светскими следователями.
Важным источником церковного правосудия стал также принятый в 1864 г. «Устав о предупреждении и пресечении преступлений». В частности, в случае совершения противоправного проступка в православной церкви право проведения следствия по данному делу было возложено на духовное ведомство - местную православную Консисторию. Именно нарушение данного устава имело следствием проведение в отношении данного мирянина, нарушившего его требования, следственных действий с последующим преданием его за невыполнение предписанных в уставе правил, духовному суду православного ведомства.
А правила эти были жесткие и многообразные. В их числе были такие нормы поведения, как регулярное посещение церкви, прохождение один раз год исповеди в храме у священника, даже детей, начиная с 7-летнего возраста, причем приходские священники обязаны были по каждому гражданину, нарушающему эти правила, сообщать в Консисторию подробные сведения. Нарушители подвергались личной или публичной епитимьи. Наиболее упорных в непослушании предавали для принятия мер светскому начальству. Причем можно было легко за подобные проступки лишиться работы, должности, подвергнуться взысканию по службе и т.п.
Строгие правила существовали и в отношении суеверий, которые также исповедовали некоторые граждане православного вероисповедания, а также были меры, которые своей целью обязаны были препятствовать православным переходу в другие верования. Вероотступничество православных в другие верования было строго запрещено, в случае проявлений подобных случаев от православного начальства Консистории требовалось проведение вразумления вероотступников, в случае их упорства Консистория сообщала в органы светской власти для принятия к вероотступникам мер административного или уголовного характера.
По представлению духовных судов местной православной Консистории по отношению к вероотступникам светские власти применяли комплекс административных мер, в числе которых было запрещения проживать в населенных пунктах совместно с православными, над имениями правоотступников устанавливалась жесткая государственная опека и т.п.
В селах право первоначально судить вероотступников из числа рожденных в православии граждан при обращении их в язычество, магометанство или иудейство было предоставлено приходскому священнику по заявлению соседей, односельчан и т.п. Вовлекать православных в иноверие было запрещено и христианским конфессиям (римско-католикам, лютеранам, старообрядцам баптистам и т.д.). Именно на основании требований данного устава подобные деяния были признаны преступными, ответственность за совершение которых наступала согласно законодательству.
Таким образом, в дореволюционный период Русской Православной Церкви были предоставлены достаточно серьезные правомочия по борьбе с антирелигиозными преступлениями.
Литература
1. Антонович В.Б. Колдовство. Материалы, процессы, исследования. СПб., 1877. С. 67-68
2. Барсов Н.И. Существовала ли в России инквизиция? СПб., 1892. С. 111.
3. БекоЖ. Организация уголовной юстиции в главнейшие исторические эпохи. СПб., 1867. С. 67-69.
4. Бобрищев-Пушкин А.М. Суд и раскольники-сектанты. СПб., 1902. С. 78-80.
5. ГАПО. Ф. 25. Оп. 1. Д. 4. Л. 7.
6. Гоекулов Е.Ф. Православная инквизиция в России. М.: Наука, 1964. С. 67.
7. Есипов В.В. Уголовное право. Преступления против государства и общества. М., 1912. С. 112.
8.ПСЗП.Т. IX. № 7440. СПб., 1834.
9. ПСЗ II. Т. VII. № 5231. СПб., 1832.
10. ПСЗ II. Т. XV. №13116. СПб, 1840.
11. ПСЗ II. Т. 33. № 33773. СПб, 1858.
12. ПСЗ II. Т. 28. № 27006. СПб ,1853.
ЛЕВИН ВАЛЕРИЙ ФЕДОРОВИЧ. См. с. 65.
УДК 351.741(09X470.344)
О.В. ЛУКИНА
ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ КАЗАНСКОЙ ГУБЕРНИИ В 1861-1917 ГОДАХ (на примере чувашских крестьян Янгильдинской волости Козьмодемьянского уезда)
Ключевые слова: образование, чувашское крестьянство, Казанская губерния, Козьмодемьянский уезд, Янгильдинская волость, школа, земское училище, просвещение.
Рассмотрено состояние образования в Казанской губернии на примере одной из волостей Козьмодемьянского уезда. Проанализированы тенденции развития школьного образования, типы учебных заведений, преподавательский состав, динамика количества учащихся за указанный хронологический промежуток.
ОМ. LUKINA
THE FEATURES OF THE DEVELOPMENT OF THE EDUCATIONAL SYSTEM IN THE KAZAN GUBERNIA IN 1861-1917 YEARS (AS AN EXAMPLE OF CHUVASH PEASANTRY OF YANGILDINSKAYA AREA OF THE KOSMODEMYANSKY DISTRICT)
Key words: the education, the chuvash peasantry, Kazan gubernia, Kosmodemyansky district, Yangildin-skaya area, the school, secondary school, the public education.
It Is examined the state of education in Kazan gubernia as an example one of the areas of the Kosmodemyansky district. It is analysed the trends of the school education's devehpment, the types of the educational institutions, the training staff, the dynamics of the pupils' number for the pointed chronological period of time.
Развитие просвещения в Казанской губернии во второй половине XIX -начале XX вв. происходило в контексте общеимперской «доктрины» системы образования: буржуазные реформы 60-х годов и последовавшие за ними контрреформы Александра III определили состояние и направления развития образования в регионе. Однако последнее имело и свои особенности, что обусловливалось прежде всего многонациональным составом населения губернии, малочисленностью привилегированных сословий.
С учреждением Министерства государственных имуществ в чувашских селах Козьмодемьянского уезда стали открываться приходские училища, в которых наставниками определялись или сами священники, или богословы, окончившие курс наук в духовных семинариях и поступающие в учителя до открытия священнических вакансий. Цель образования для учащихся состояла в том, чтобы развить грамотность, а старательных мальчиков подготовить на должности волостных и сельских писарей, занимаемые обычно русскими. У наставников-семи-наристов мальчики учились хорошо, так как они постоянно могли с ними заниматься в классах, не будучи прерываемы другими обязанностями [4. С. 200].
Картина школьного образования к концу XIX - началу XX столетия была чрезвычайно пестрой. Помимо того, что начальные училища находились в ведении различных министерств и ведомств, они различались типовым разнообразием: одноклассные, двухклассные, второклассные, школа грамоты... В число начальных учебных заведений ведомства Министерства народного просвещения в конце XIX столетия входили: городские, уездные, ремесленные, приходские и начальные училища различных наименований [2. С. 61].
