CC BY
29
Международный научно-исследовательский журнал ■ № 1 (43) ■ Часть 4 ■Январь
около 10 % населения мира, а Китай и Индия, население каждой из которых начитывает примерно 20 % от населения мира, обладают 2-3 % от общего числа голосов.
В течение долгого времени эта система голосования была оправдана сильным аргументом, что те страны, которые являются заемщиками, не должны иметь последнее слово в принятии решений МВФ и Всемирного банка. Однако, в основе данной логики была заложена идея, что та страна, которая сумеет приобрести достаточный экономический вес на глобальной арене, может рассчитывать на усиление своего голоса процессе принятия решений.
Позиция стран лидеров, отражающаяся в медленном темпе реформирования системы голосования МВФ и Всемирного банка, ускорили желание Китая и других развивающиеся экономик, играющих все большую роль в международной политической структуре, создать альтернативные глобальные институты, так как существующая международные структуры управления демонстрируют все более явные признаки потери легитимности и эффективности.
Литература
1. Dreaming With BRICs: The Path to 2050, Global Economics Paper, No 99, 2003.
2. Новое направление российской внешней и внешнеэкономической политики - взаимодействие в БРИКС / Отв. ред. С.П. Глинкина; колл. авторов. - М.: Институт экономики РАН, 2014.
3. Шарма Р. Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда. М.: Изд-во: Манн, Иванов и Фербер, 2013.
References
1. Dreaming With BRICs: The Path to 2050, Global Economics Paper, No 99, 2003.
2. Novoe napravlenie rossijskoj vneshnej i vneshnejekonomicheskoj politiki - vzaimodejstvie v BRIKS / Otv. red. S.P. Glinkina; koll. avtorov. - M.: Institut jekonomiki RAN, 20
3. Sharma R. Proryvnye jekonomiki. V poiskah sledujushhego jekonomicheskogo chuda. M.: Izd-vo: Mann, Ivanov i Ferber, 2013.
DOI: 10.18454/IRJ.2016.43.106 Мусина Р.И.
ORCID:0000-0002-2867-5427, кандидат политических наук,
Московский педагогический государственный университет ТРАКТОВКА ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ТРАНЗИТА В РОССИИ В ВЕНГЕРСКОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКЕ
Аннотация
В статье представлен анализ трактовок процесса демократического транзита в России в венгерской политической науке. Ключевой проблемой в исследованиях стал анализ становления президентского правления, связанный с политической фигурой Б.Н. Ельцина. Особого внимания заслуживает обоснование венгерскими политологами необходимости специфического подхода к анализу политических процессов в России в связи с ее самобытностью.
Ключевые слова: демократический транзит, ельцинизм, самобытная модель развития, венгерская политическая мысль.
Musina R.I.
ORCID: 0000-0002-2867-5427, PhD in Political Sciences, Moscow State Pedagogical University THE TREATMENT OF RUSSIAN DEMOCRATIC TRANSITION IN HUNGARIAN POLITICAL SCIENCE
Abstract
The article renders the analysis of the treatment of Russian democratic transition process in Hungarian political science. The analysis of establishment of presidentialism connected with the political figure of Boris Yeltsin became the key issue of investigations. The explanation of required particular approach to the analysis of Russian political processes due to its originality merits special attention.
Keywords: democratic transition, Yeltsinism, original model of development, Hungarian political thought.
Развал социалистического лагеря имел далеко идущие последствия не только для политических и экономических процессов на пространствах Центральной и Восточной Европы. Были разрушены традиционные связи и в интеллектуально-научной сфере. Наиболее значимыми для отечественной науки становятся трактовки и теоретические модели, предлагаемые наиболее авторитетными западными школами, прежде всего, североамериканскими. В то же время, правящие элиты стран бывшего социалистического содружества радикально девальвировали связи с Россией, будучи заняты активным присоединением к Единой Европе. Ограниченность отношений объяснялась не только традиционной русофобией, активно культивируемой, например, и сегодня, правительственными кругами Польши, но и тем, что эти элиты неясно представляли себе исторические перспективы и возможности России. Велико было влияние эйфории, связанной с возможностями собственного развития в рамках Европейского Союза. Однако, в этих условиях Венгерский институт русистики продолжает уделять большое внимание процессам, происходящим в России, поддерживая научные и культурные связи.
Наибольший интерес вызывают процессы демократического транзита в России в 90-е годы. В этот период выпускаются сборники статей в рамках серий «Советские тетради» и «Постсоветские тетради». Трактовки процессов, произошедших в 1993 и 1998-1999 годах, существенно отличающиеся от привычных в отечественной науке и, особенно, на Западе, были представлены в сборниках «Ельцинщина» (1993 г.) и «Конец Ельцинщины» (1999 г.).
102
Международный научно-исследовательский журнал ■ № 1 (43) ■ Часть 4 ■Январь
В Предисловии к русскому изданию сборника «Ельцинщина» сформулирована основная цель: «Авторы и редакторы сборника думают, что русскому читателю, может быть, было бы небезынтересно узнать, как видятся сегодняшние российские события в Венгрии, бывшей «лаборатории реформ» социалистического лагеря.» [С. 5]. Основную проблему редакторы и авторы сборника видят в определении перспектив демократического транзита в России: «Вопрос о путях исторического развития в России имеет огромное значение даже с точки зрения такой небольшой страны, как Венгрия, поэтому мы заинтересованы в как можно более оперативном и точном ответе». [С. 6]
Авторы сборника считают обоснованным введение понятия «Ельцинизм», поскольку Борис Николаевич Ельцин представляет сложное явление, воплощая комбинацию различных эпох и форм власти. Своеобразие феномена Ельцина венгерские исследователи видят в том, что, складываясь в рамках советской эпохи, его личность отражала всю ее противоречивость: «Ельцин, находясь на вершине власти, стремился сохранить те черты, которые сделали его столь привлекательным в качестве критика прежней системы. В разные периоды политической борьбы он каждый раз выдвигал (...) на первый план все новые стороны своей харизмы. Иногда это был скорее образ народного вождя, иногда - заботливого отца (патрона, благодетеля), а иногда - образ арбитра, разрешающего любые конфликты.» [1.17] Причем создаваемые образы должны были лучше всего соответствовать характерным для доминирующей политической культуры и системы ценностей представлениям. Соответственно, и легитимация Ельцина носит совершенно своеобразный характер, объединяя все лигитимационные принципы, характерные для русской истории: харизматическая легитимация самодержавия, бюрократическая легитимация советского генсека и демократически-правовая легитимация западной президентской власти.
Демократический транзит в России связывается с реформами, суть которых отражала всю противоречивость феномена Ельцина. Золтан Биро отмечает, что процесс реформирования системы власти осуществляется через создание институтов и органов, альтернативных советским, непосредственно связанных с президентом и постепенно вытесняющих оппонентов еще до принятия новой Конституции. Как пример, институт «доверенных лиц» президента. Активные шаги предпринимаются также в направлении ограничения механизма отстранения президента от власти. Именно эти шаги Ельцина и рассматриваются исследователем, как одна из главных предпосылок противостояния президента и Верховного Совета.
Акош Силади оценивает события октября 1993 года как противостояние двух государств: «государства-парламента» и «государства-президента». Автор считает, что суть кризисных явлений заключалась не в политическом расколе между обществом и властью, а в расколе в самом государстве. [6] Происходящее в России Силади оценивает достаточно жестко: «Не демократия и не диктатура, а модернизированная, оснащенная новыми институтами и идеологией, технологически усовершенствованная государственная власть.» [6.24]
Тамаш Краус рассматривает несколько вариантов оценки противостояния политических сил в России. Он обращает внимание на то, что в мире сложилось единое поле интерпретации трактовок событий в России. Чаще всего прослеживаются такие противопоставления, как:
- «демократы» и «консерваторы» ( коммунисты);
- «демократия» (Ельцин) и «диктатура» (Хасбулатов и Руцкой);
- прогрессивные западники и ретрограды-славянофилы;
- коммунистическая номенклатура и народ;
- предприниматель и бюрократ, защищающий государственную собственность.
Значительное место в работах венгерских исследователей занимает проблема возможности применения западных стандартов к российской действительности. Они считают, что политический образ демократии необходим новому государству, чтобы произвести благоприятное впечатление на Запад и мир в целом. Сопоставляя Ельцина и Петра I, Дюла Свак заявляет: «Нельзя одного: ждать от России используемых на Западе исторических понятий. Нужно четко понимать, что это другой путь исторического развития. Раз и навсегда следует покончить с заблуждением, что западные принципы и институты могут развиваться на русской почве естественным путем.» [4.11] Акош Силади предостерегает от необдуманного применения к российской действительности, особенно в отношении политических процессов, стандартных понятий и выражений. Подобный анализ лишь вводит в заблуждение, не отражая подлинного смысла явлений: «Пора бы понять, что в России все происходит по-другому, политические события развиваются по другой колее, не так, как на Западе. Другие понятия вкладываются в слова «демократия», «государство», «революция», и за словами «национализм», «популизм», «фашизм» стоит не то, что мы думаем.» [6.26] Соответственно, задача России, в том числе, политической элиты, по мнению Силади, заключается в признании самобытности нормальным состоянием, причем, эта самобытность не должна обожествляться и превозноситься, ее не следует стыдиться, именно на этой основе и должна осуществляться модернизация, и политическая, и экономическая.
Не эффективны, по мнению Томаша Крауса, и методы, которые применяются для анализа протекающих в России процессов. Нельзя рассматривать их только как результат деятельности политических элит, при этом оценивая элиты с позиции западной системы ценностей. Переход к западной модели, трактовавшийся как важнейшая историческая задача демократического транзита, не осуществился. Опыт 90-х годов показал, что пренебрежение тысячелетними самобытными традициями России ведет к волюнтаристским решениям. Россия по-прежнему представляет собой интеллектуальный вызов миру. Вопреки утверждению классика, венгерские исследователи предпринимают попытки, представляется, заслуживающие внимания, понять Россию умом.
Литература
1. Биро Золтан С. Борьба за власть: Ельцин и парламент - или ельциновская школа прихода к власти. // Ельцинщина. Будапешт: Музы, 1993. С. 12-21.
2. Краус Томаш. Ельцинизм на весах истории. //Конец Ельцинщины. Будапешт. 1999. С. 127-165
3. Краус Томаш. О ельЦИНИЗМЕ. //Ельцинщина. Будапешт: Музы, 1993. С. 75-103.
4. Свак Дюла. Вместо предисловия: Ельцин и Петр Великий? //Ельцинщина. Будапешт: Музы, 1993. С. 7-11.
5. Свак Дюла. Вместо предисловия: Президент Борис - Царь Борис. // Конец Ельцинщины. Будапешт. 1999. С. 7-11.
103
Международный научно-исследовательский журнал ■ № 1 (43) ■ Часть 4 ■Январь
6. Силади Акош. Малая война русских государств. //Ельцинщина. Будапешт: Музы, 1993. С. 22-53.
7. Силади Акош. Беда и катастрофа в России. // Конец Ельцинщины. Будапешт. 1999. С. 12-40.
8. Чаба Ласло. Пиночет - в России? //Ельцинщина. Будапешт: Музы, 1993. С. 12-21.
References
1. Biro Zoltan S. Bor'ba za vlast': El'cin i parlament - ili el'cinovskaja shkola prihoda k vlasti. //El'cinshhina. Budapesht: Muzy, 1993. S. 12-21.
2. Kraus Tomash. El'cinizm na vesah istorii. //Konec El'cinshhiny. Budapesht. 1999. S. 127-165
3. Kraus Tomash. O el'CINIZME. //El'cinshhina. Budapesht: Muzy, 1993. S. 75-103.
4. Svak Djula. Vmesto predislovija: El'cin i Petr Velikij? //El'cinshhina. Budapesht: Muzy, 1993. S. 7-11.
5. Svak Djula. Vmesto predislovija: Prezident Boris - Car' Boris. // Konec El'cinshhiny. Budapesht. 1999. S. 7-11.
6. Siladi Akosh. Malaja vojna russkih gosudarstv. //El'cinshhina. Budapesht: Muzy, 1993. S. 22-53.
7. Siladi Akosh. Beda i katastrofa v Rossii. // Konec El'cinshhiny. Budapesht. 1999. S. 12-40.
8. Chaba Laslo. Pinochet - v Rossii? //El'cinshhina. Budapesht: Muzy, 1993. S. 12-21.
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ / SOCIOLOGY
DOI: 10.18454/IRJ.2016.43.102 Андрамонов Д.К.
Самарский институт повышения квалификации и переподготовки работников образования ФЕНОМЕНЫ КОНФОРМИЗМА И НОНКОНФОРМИЗМА В КОНТЕКСТЕ «КРИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ»
Аннотация
В статье представлены различные концепции дихотомии конформизм/нонконформизм в теоретических построениях представителей франкфуртской социологической школы («критическая теория»). Конформизм и нонконформизм рассматриваются на уровне стратегии как две противоположные тенденции социального и политического поведения. Отображается эта противоположность в терминах идеологии (как концепции «ложного сознания»), власти и отчуждения.
Ключевые слова: конформизм, нонконформизм, массовое общество, критическая теория, идеология, отчуждение.
Andramonov D.K.
Samara Regional Institute of Improvement of Professional Skill and Retraining of Education Workers PHENOMENA OF CONFORMISM AND NON-CONFORMISM UN THE CONTEXT
OF «CRITICAL THEORY»
Abstract
Different conceptions of conformism/non-conformism dichotomy in theoretical constructs of Frankfurt Sociological School («critical theory») are presented in the following article. Conformism and non-conformism are considered on the level of the strategy as two opposite trends of social and political behavior. This opposition is reflected in ideology terms (as a conception of «false consciousness») and in terms ofpower and subtraction.
Keywords: conformism, non-conformism, mass society, critical theory, ideology, subtraction.
. .'[у’ритическая теория» представляет собой совокупность междисциплинарных подходов к анализу общества «^^и культуры, общим моментом для которых является оценка негативных сторон социокультурной реальности в духе "диагноза современности", и явная или неявная политическая ангажированность исследователя. Сам термин отсылает нас к деятельности основателей франкфуртской социологической школы Т. Адорно и М. Хоркхаймера. В контексте данной статьи под «критической теорией» мы будем понимать весь комплекс идей авторов, близких данному направлению мысли. Роль базовых социальных категорий, используемых в критической теории, играют массы, массовое общество и массовая культура. Кроме того, франкфуртцы часто прибегают к марксистской терминологии: «отчуждение», «идеология», «ложное сознание», «эксплуатация» и т.д. Используя язык Маркса, «критическая теория» описывает уже далеко не марксистскую реальность, а современное постиндустриальное общество. Впрочем, доминирующей идеей франкфуртцев остается разоблачение идеологии капиталистического строя.
Феномен конформизма играет существенную роль в теоретических моделях критической теории. Франкфуртские социологи рассматривают конформизм как негативное явление и описывают его через термины «идеологии» и «отчуждения». С точки зрения Адорно и Хоркхаймера, к состоянию всеобщего отчуждения привели неконтролируемый рост производства ималоконтролируемые последствия технического прогресса, что порождает "самоотчуждение» индивидов, вынужденных и телесно и духовно формировать себя в соответствии с мерками технической аппаратуры».[1, С. 46]. Конформизм как поведенческая тактика является следствием этого вынужденного самоотчуждения. "К конформизму вынуждают конкретные условия труда в обществе, а не сознательные воздействия, способные лишь добавочно оглуплять угнетенных и отвращать их от истины". [Там же С. 54] Адорно и Хоркхаймер осуществляют весьма категоричную критику буржуазной власти как тотализирующего все общество принципа - "Эта сила "тотального", выступает одним из основных инструментов манипуляции и "производства сознания" [2, С. 210]. Заметим, что в их программном труде "Диалектики Просвещения» термин «нонконформизм» не фигурирует, но сама риторика, на наш взгляд, имеет нонконформистскую окраску.
Развивая идеи Адорно и Хоркхаймера, Герберт Маркузе прибегает к созданию концепта "одномерного общества", по сути общества тоталитарного типа. Он отмечает, что уже к началу Первой мировой войны техническая рациональность играла все большую роль в социальных процессах. Именно стремление к унификации общественно -
104
