CC BY
29
на федеративную политику, требуют обновления модели нормативно-правовой организации регионов.
Ранее государственное устройство России рассматривалось как способ централизованного распределения материальных богатств общества, как механизм долгосрочного планирования государственного развития, как средство локального и избирательного решения центром тех или иных региональных проблем. В современных условиях мы нуждаемся в такой нормативно-правовой организации субъектов Российской Федерации, которая стала бы оптимальной моделью выработки самостоятельной и независимой региональной политики, направленной на оперативное решение повседневных проблем. Недаром одно время было расхожим утверждение о том, что реформа в России будет тогда, когда будет реформа в регионах. Возможность такого рода политики ставит на повестку дня вопрос о новом характере единства Федерации, разграничении полномочий между центром и регионами, формах самоопределения этносов, населяющих Россию. Решению подобных вопросов долж-
на отвечать новая федеративная политика России. Принципиальная неопределенность задач и потребностей, стоящих перед государством, требует относиться к форме государственного устройства как к гибкой модели поиска и выбора наиболее адекватного способа взаимодействия центра и территорий в зависимости от необходимости решения стоящих проблем.
1 См.: Гайдар Е.Т. Государство и эволюция. М., 1997. Т. 1. С. 84 - 85.
2 Цит. по: Шульгин В.В. Дни. 1920: Записки. М., 1989. С. 517.
3 Цит. по: Синюков В.Н. Российская правовая система. Саратов, 1994. С. 316 - 317.
4 Цит. по: Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 190.
5 Цит. по: Гайдар Е.Т. Указ соч. С. 73.
6 Цит по: Гайдар Е., Мау В. Марксизм: между научной теорией и «светской религией» (либеральная апология) // Вопросы экономики. 2004. № 5. С. 26.
УДК 316
ТРАДИЦИЯ И СОЦИАЛЬНОЕ РАСКРЕПОЩЕНИЕ (ОПЫТ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ)
С.Ю. Хлыстунов,
кандидат социологических наук, доцент кафедры экономической социологии, СГСЭУ
ВЕСТНИК. 2005. № 11
Понятие традиции в социальных и гуманитарных науках является, вероятно, одним из фундаментальных и в то же время одним из самых спорных и противоречивых. Философия, социология, политология, культурология дают нам ряд довольно специфических определений, не говоря уже о религиозных, идеологических и эзотерических трактовках.
В целом же понимание этого многогранного феномена вполне адекватно уровню современного научного знания, поэтому главной целью данного исследования служит не стремление проникнуть в глубины этого явления в попытке выявить какие-либо еще недостаточно разработанные аспекты, а осмыслить роль этого феномена в жизнедеятельности социальных систем на современном этапе их развития.
Традиция в данном случае представляется нам фундаментальным элементом социальности как таковой, ставшим в свое время уникальным средством нормативного закрепощения инстинктивной природы человека и доминирующим фактором его дальнейшей эволюции. Однако анализ эволюции системы современных обществ дал нам пример и совершенно противоположного процесса. При постоянно нарастающем социальном нормативизме, особенно в юридически регулируемых сферах, как массовое явление стал проявлять себя процесс социального раскрепощения, разрушения социальных норм, являющихся основой менталитета, т.е. морально-нравственных нормативных систем, правомерно считающихся высшими критериями социальности.
Смысл и цели социального раскрепощения как медиа-опосредованного процесса можно исследовать в нескольких аспектах - в по-
литико-идеологическом, как это сделали А.С. Па -нарин и А.А. Зиновьев1, эсхатологическом, как это сделано отцами восточной церкви2, социально-философском, как это сделал Ж. Бодрийяр3, и социально-экономическом, как это сделал Э. Валлер-стайн4. Именно последний аспект проблемы станет объектом нашего анализа, поэтому главной целью данного исследования является доказательство гипотезы, согласно которой социальное раскрепощение, т.е. освобождение от сковывающей силы традиционных норм морали, есть не фактор развития человека, как это предполагается в теориях модернизации (проекте Просвещения), а фактор деградации человека. Этот процесс ведет к ситуации неадекватности человеческого материала тем условиям и вызовам, которые складываются в современном глобализующемся мире, а также является преградой на пути его дальнейшего выжива -ния как элемента биосферы.
Научное осмысление данного феномена привело к появлению мощного социально-философского направления - традиционализма. В основе традиционализма находится представление об «изначальной традиции», выражающей космический смысл мироздания и в ходе исторического развития проявляющей себя через конкретные этнокультурные и религиозные формы. Всякая религиозная система не только содержит представление о ми -роздании, но и легитимизирует определенное общественно-политическое устройство5.
В данном случае традиция выступает как хранилище истины, сохранение старых форм и ценностей, которые представляются спонтанным выра -жением подлинных потребностей социума. Разуме -ется, исторический порядок подвергается искажениям, однако он требует снятия наслоений, очищения и возвращения к истокам, т.е. золотому веку как изначальному состоянию. Идентичность таких представлений в рамках культур всех цивилизаций в данном случае служит свидетельством существования скрытой, всеобщей и древнейшей традиции, откуда берут начало все эсхатологические доктрины и символы.
Социологическое осмысление данной проблемы уходит своими корнями в идеи О. Конта и Э. Дюрк-гейма и их социологический реализм, который це -нен для нас прежде всего своим постулатом о несводимости характеристик социума к совокупности характеристик его отдельных представителей. По -этому, конкретизируя «абстрактную» «изначальную традицию», мы пришли к пониманию традиции как целостной системы социальных механизмов, регу -лирующих всю совокупность внутренних процессов определенной этнической общности как биологической популяции.
Традиция представляется нам как суперэтнический текст, социально-историческая память народа,
закрепленная в его менталитете и проявляющаяся в форме национального самосознания мировоззренческая парадигма, которая без воздействия извне может воспроизводить структуру функционирования общности и способы ее самоорганизации.
Сформулировав свою теорию социального действия, М. Вебер в свое время вообще исключил традиционное действие из предметной сферы социологии, считая его полурефлексивным, привычным и нерациональным. Однако, на наш взгляд, именно эта полурефлексивность и привычность выполняют важную рациональную функцию, так как экономят человеку психическую энергию для решения других социальных задач, касающихся качественного воспроизведения базовых аспектов любой общности не только как социального объединения, но и как биологической популяции. Для этого необходимо воспроизводить и сохранять не только менталитет, но и генотип и фенотип, являющиеся , по крайней мере у восточных славян, рецессивными признаками, появившимися в своих первозданных формах еще на ранних стадиях антропогенеза.
Поэтому традиция не просто совокупность нормативных механизмов - это единственный, естественно сложившийся механизм выживания и защиты от деградации как отклонения от первоначальной, идеальной формы. Традиция оправдана своей общественной полезностью. Связь с прошлым и почитание его,сакрализация и табуирова-ние есть необходимые для любой социальной общности функции стабилизации, преемственности и адекватности. Традиция есть объективное требование нормального и долгосрочного человеческого существования, а ее базовые нормы и ценности выражают исторически заданные фундаментальные ориентиры человеческой деятельности.
Опыт, оправданный жизнью, застывший в общественной памяти и закрепленный в менталитете, становится сакральным, т.е. предельно авторитетным в качестве высшей инстанции. На этом основана традиционная социализация, ставшая механизмом социальной эволюции, совмещающим в себе основные характеристики наследственности и изменчивости .
Именно традиционные ценности являются теми мировоззренческими универсалиями, где отселек-цирован, передан и воспринят весь социальный опыт. Прошлое здесь ценность, предмет памяти и подражания, а смысл настоящего - в неуклонном продолжении идей и дел предшествующих поколений как реализации функции долга перед ними. «Традиционная ценность - это одновременно древнее правило, постоянно переживаемое как норма и синтез древнего принципа и нововведения, постоянное приспособление прошлого к настоящему и будущему»6.
Стержнем традиции на цивилизационном уровне является национальное самосознание, формирование которого основано на развертывании перед объектом социализации всего национально-исторического полотна, степень сакрализации элементов которого опрокидывается в прошлое, неуклонно возрастая по мере приближения к первоистокам. Главное здесь - это целостность восприятия абсолютно всех аспектов традиции: обычаев, ритуалов, символов, образов, звуков, цветов и запахов, культурных артефактов, характерных для фольклора, героического эпоса, трудового и бытового этоса, ландшафта и механизмов социальной регуляции. Отрыв от традиции и даже ее отдельных элементов вызывает ностальгию, а иногда болезнь и смерть, так как «теряющий Родину теряет все».
Наше понимание традиции базируется на понятии «нормы как основы социальности, выражающейся в разнообразных формах регуляции поведения в социальных системах»7. Норма, заменившая инстинкт в качестве регулятора поведения, стала одним из фундаментальных факторов социальной эволюции. Нормы искусственно сохраняются и поддерживаются искусственно изобретенными средствами: традицией и системой принуждения, без которой норма становится фиктивной. Именно с древнейших запретов-табу начались процессы нормативного закрепощения человека и его дальнейшая эволюция как индивида, обладающего социальными (человеческими) свойствами.
В основе возникновения социальной нормы лежат потребности регулировать процессы материального и духовного производств. Они становятся мерой поведения и масштабом его оценки, существуют в виде цельных образцов и стандартов поведения, воспринимаются и воспроизводятся в качестве таковых. Само возникновение устойчивых социальных образований становится возможным благодаря возникновению социальных норм.
Стержнем нормативной регуляции социального поведения стала мораль как система нравственных норм. Эта система почти полностью социально закрепостила человека, эффективно ограничила буйство его инстинктов, помогла выжить и развиться, став со временем высшим плодом цивилизации и породив такие духовные феномены, как любовь, дружба, самопожертвование, сострадание, чувства долга, вины и стыда, понятие чести и совести, т.е. всего того, что получило название человечности.
Моральная норма - это особый вид социальной нормы, сформировавшийся благодаря совместному творчеству больших масс людей в течение длительных исторических отрезков, она стала итогом естественного отбора, различных образцов поведения. В основе обязывающего значения моральной нормы лежит сила личных убеждений людей и общественного мнения в целом.
Моральные нормы, являясь фундаментом духовной жизни социальных общностей, есть эффективнейшие средства обеспечения устойчивой жизнедеятельности общества. Это специфическая форма согласования свободы индивидов с общими потребностями и объективной необходимостью. Она существует не только в виде кодексов поведения, но и без жесткого словесного оформления, причем не только в сознании, но и в поступках, реализующих качества личности. Именно универсальные моральные нормы стали основой всей системы традиционных ценностей и их иерархии .
Традиционные ценности как базовые элементы культуры аккумулируют исторически накопленный социальный опыт, определяют целостность мировоззрения и являются наиболее эффективными средствами решения проблем жизни и смерти, биологического воспроизводства и социальной преемственности, поддержания формы солидарности, интеграции, идентификации, борьбы и социального порядка.
Система традиционных ценностей является статичной и сакрализованной, подразумевающей под собой понимание одной истины на все времена. Любое уклонение от них есть уклонение от первоначального типа, т.е. социальная деградация человека.
В традиционных обществах не могли прижиться пагубные пристрастия и разложившаяся мораль, поскольку нравственная почва соответствовала биологической норме, а любое отклонение от биологически обусловленного поведения грозило гибелью. Потому и существует в христианской традиции понятие смертного греха, по смыслу аналогичное понятию табу, т.е. запрета. Только сегодня современные ученые начинают понимать глубокий рациональный смысл этих религиозных догм8.
Очевидно, что разрушение нравственной и эмоциональной составляющих менталитета наносит социальной общности гораздо больший вред, чем условия быта, т.е. материальные факторы. «Смертные грехи», т.е. образцы поведения, связанные с нарушением универсальных моральных норм, потому и называются смертными, что карают человека и все живое вокруг относительно быстрой смертью.
Порочные цели «греховны» в силу того, что заставляют человека выбирать ложный жизненный путь. Гордыня, тщеславие и алчность ведут от безумия насилия к слепоте падения и ужасам возмездия. Чревоугодие, блуд и лень через неуёмную жажду наслаждений приводят к извращениям, скуке, опустошению, разочарованию, мукам и болезням. Словоблудие, предательство и изощренная ложь, покрывающие все ядом соблазна и растления, сводят с ума и отнимают волю к жизни.
«Грехи» разрушительных социальных отношений, построенных на индивидуализме, эгоизме и зависти, приводят к страшному наказанию одино -чеством среди людей, для которых тебя нет. Неуважение к родителям - «ошибка в воспитании, которая со временем приведет к накоплению чуждых качеств и вместо человека приведет в мир нечто страшное, имя которому - чужой»9. Убийство порождает месть, страдания и пытки раскаяния, воровство - унизительное наказание, идолопоклон -ство - рабство, «ибо страшно попасть в руки живого бога». Грех кровосмешения есть грех пред своими предками, означающий поругание телесности как живого лика души. Чем чище кровь, тем чище дух и яснее мировоззрение. Кровосмешение - это акт уничтожения памяти о предках, вверивших своим потомкам главную драгоценность - свое бессмер -тие. Метисация, по сути дела, есть выведение новых племен, которым не жалко древних цивилизаций и всей предшествующей человеческой истории, т.е. традиции.
«Грехи» пагубных эмоций формируют в сознании человека доминантные очаги саморазрушения: равнодушие и жестокость, гнев и тоску, сменяющиеся чувством безысходности и бессмысленности жизни, и как апофеоз всего вышесказанного - от -чаяние, ведущее к самому противоестественному социальному поступку - самоубийству.
Никакие постиндустриальные технологии и рационально-юридические отношения не избавят че -ловечество от дамоклова меча «смертных грехов», так как биологическая и психическая природа неизменны и в своей основе неподатливы прогрессу. Появившись однажды как нормированные и табуи-рованные социальные практики, имеющие императивный и универсальный характер, моральные нормы и сегодня остаются главным фактором выживания и дальнейшей эволюции.
По всей видимости, традиционная мораль - это очень тонкий и совершенный феномен, способству -ющий естественному общению человека со всем живым, это не просто отдельный слой человеческого сознания - это сверхсознание. Только благо -даря наличию традиционной морали как этической и эстетической доминаты и культурной универсалии живы до сих пор и человек, и природа.
Именно поэтому традиционное общество воспроизводило механизм социализации, где перспектива «опрокинута в прошлое». Социальный поря -док обеспечивается тем, что настоящее было каль -кой прошлого. В этом был запас колоссальной прочности социальной структуры, хотя сама традиционная система ценностей является очень хрупкой, а для ее поддержания требуются огромные усилия.
Кроме того, людям традиционного общества, жившим в состоянии перманентных трудностей,
нельзя было рассчитывать на технику - они рассчитывали лишь на живую человеческую солидарность, требующую бескорыстных жертвенных усилий, поэтому и приходилось уделять особое внимание «производству социальности», т.е. формированию солидаристских чувств: долга, чести, сострадания и бескорыстия. В этом весь смысл «бесконечных» традиционных ритуалов, выковывающих в «традиционном человеке» запредельную выносливость часто при скромных физических данных, однако со специфичной ментальной структурой, предполагающей самоотверженность, жертвен -ность, долготерпимость и аскетичность.
Люди традиционного общества вели сословно закрепленный образ жизни и реагировали на обстоятельства в соответствии с сословными нормами. Традиционный человек был реалистом, а не утопистом, он знал свое место и считался с имеющимися ограничениями. Он не верил в рай на земле и не заимствовал чужие нормы и оценки.
Именно национальная, религиозно освященная традиция оберегала общественное сознание от опасного легковерия и склонности пленяться самыми примитивными мифами и суевериями. «Религиозная аскетическая традиция - важнейший союзник " принципа реальности", ибо учит тому, что рая на земле не бывает, а вера в чудеса не что иное, как языческое богохульство», - утверждал А.С. Панарин10. А сама традиционная социальная организация была лишь надстройкой над человеком, эмоционально и страстно воспринимающим реальность как проявление добра и зла, требующих морального и психологического ответов. Именно на этом основана идея одухотворенности и божественности космоса, лишь в ХХ в. вытесненная из сознания основной массы человечества индустриальными идеологиями.
В традиционных обществах, как и в современных , почти каждый поступок человека являлся нормированным, однако главной принудительной силой была мораль, а не правовые кодексы. Гнет традиционной моральной нормы порой был настолько силен, что вызывал социальные протесты. Однако роль феномена социального нормативизма ошибочно считать негативной, наоборот, он складывается как важнейшее условие выживания и эволюции, а его разрушение, т.е. процесс социального раскрепощения, однозначно приводит к гибели.
Современные индустриальные идеологии, обещающие рай на земле, безусловно, дезориентируют человека. Его поведение является имитационным, организованным с помощью моды и стиля и навязанным референтными группами, якобы воплощающими реальную современность. Массы стремятся копировать престижные группы, их вкусы и оценки, третируют собственную среду, изме-
ряют ее чужим эталоном. Массовый человек ведет себя, как имитатор. На этом основаны манипуля-тивные практики современной рекламы и пропаганды: они одновременно и внушают комплекс неполноценности, и обещают избавить от него в момент приобретения престижной вещи или следования престижному эталону.
Традиционные общества знали гибельность про-грессистских идеологий и модернизационных усилий, которые, кроме социальной деградации, ничего другого в конечном итоге дать не могли, и боролись с ней, как с самыми опасными ересями.
Революционная модернизация духа есть восстание против Бога и традиции, попытка изменить неизменяемое. Главный фактор здесь - социальный конструктивизм как интеллектуальная предпосылка, согласно которой мир несовершенен и его можно изменить. Напротив, в традиционных обществах мир совершенен, даже все его катаклизмы закономерны, так как их причины - человеческие грехи и пороки, обусловленные наличием свободы выбора.
Сегодня, пожалуй, самым весомым аргументом против традиции стало ее обвинение как архаичной формы социальной регуляции, якобы неадекватной современному этапу модернизации, и плоды этой неадекватности вроде бы налицо. Запад как лидер процесса модернизации, т.е. усовершенствования традиции, подчинил себе в течение последних 500 лет все крупнейшие цивилизационные общности. Последней из них, продержавшейся почти до конца ХХ в., стала Россия, «...единственная незападная страна, которая до этого времени никогда не была колонией Запада», - считает А.И. Уткин11.
«Запад стал местом формирования нового индивида. На рубеже XVI в. происходит колоссальная трансформация человека готической эпохи в человека прометеевского типа. Его уже интересует не спасение души, а господство в физическом мире. Бог стоит не в центре его умозрения, а на периферии. Создается прометевская культура, создается пафос человека, бросившего вызов Богу и природе. Осуществилась духовная "модернизация", переход от религиозного самоотречения к более " равному" отношению с Богом»12. Можно сказать, что начался процесс социального раскрепощения человека от сковывающей традиции, что стало восприниматься как прогрессивное явление.
Однако сегодня по прошествии пяти веков резко выделилась ранее скрытая тенденция. Отдаление человека от традиции, освобождение от ее норм ведут не к свободе, а к изоляции от общества и вырождению. Современный взгляд большинства социологов на традиционную систему ценностей как на архаизм, свойственный традиционному сословному обществу, становится неадекватным.
Усилия модернизаторов ХХ в. высветили глубо -чайшую проблему современного мира. Оказывается, процессы индустриализации и модернизации эффективны и реальны лишь тогда, когда в наличии человеческий материал, обладающий традиционной системой ценностей и соответствующей ментальной структурой, порождающей способность жертвовать собой и дарить творческую и физическую энергию.
Традиция нормативно закрепостила человека, что позволило ему существовать тысячелетия, не деградируя. Модернизация и прогресс, напротив, стали процессом освобождения от традиции, что привело к деградации человека и его предопределенной гибели в ближайшем будущем.
Человек, особенно западный, толкает на путь деградации не только сам себя, но и всех остальных, создав мощнейшую индустриализованную систему соблазнов. Все это ведет к разрушению самых высших продуктов цивилизации - принципов и критериев нравственности. Ведь именно с их помощью человеческая общность поддерживается в качестве человеческой, причем ценой закрепощения многих инстинктивных моментов.
Для существования капиталистической экономики, возникающей на месте разрушенных традиционных хозяйств, необходимо, чтобы люди освободились от некоторых природных инстинктов, среди которых такие, как солидарность и сострадание. «Только исключив " архаику" социальной и моральной ангажированности, можно расчистить место для тотальной экспансии экономических отношений», - писал А.С. Панарин 13. Очень важным является процесс снятия с предпринимательской деятельности присущих традиционному обществу этических запретов, например запрета на ростовщичество, которое составляет основу капиталистических отношений.
Идеологи капитализма знали, что этические ограничения - это фундамент традиционного общества, а их разрушение неминуемо вызывает социальный хаос. Базовая функция всех традиционных социальных установлений - это сохранение и создание морально-религиозных норм, в рамках которых каждому приходится жертвовать определенной долей личной социальной свободы.
С.Г. Кара-Мурза пишет: «Людьми, которые потеряли традиционные моральные нормы и коллективные социальные ориентиры, для которых нет ничего святого, очень легко управлять. Диалектика здесь довольно проста. Освобождаясь от традиции и Бога, человек порабощается через свободу»14. Технология соблазнов и мода как механизм искусственного создания потребностей делают экономическое принуждение максимально эффективным. Свобода индивида в рыночной системе превращается в инструмент диктатуры.
А.С. Панарин считает идею свободы одной из самых разрушительных идей в духовной истории человечества: «Самым большим парадоксом, впи -санным в экзистенциальную тайну человека, является то, что наиболее пагубные и наименее рациональные решения вытекают не из нужды и не диктуются какой-либо жестокой необходимостью - они вытекают из свободы»15.
Современная цивилизация в антропологическом смысле включает программу освобождения человека от напряженных физических усилий. «Идет постепенная выбраковка людей традиционного типа, этика и психология которых базировались на императивах физического усилия, терпения и вы -носливости. Общая психологическая структура включала запас прочности, тестируемый в опыте тяжелого труда, частых войн, неурожайных лет, бытовых неудобств и лишений»16.
Напротив, целиком современная личность неспособна служить в армии, заниматься тяжелым физическим трудом и просто выполнять те профессии, которые с точки зрения фактической потребности общества остаются массовыми, а с точки зре -ния представлений о современности и престижности уже не выдерживают никакой критики.
Безусловно, существуют объективные тенденции социального раскрепощения, однако именно современная Россия стала прямым доказательством того, что ведущими являются все же субъективные факторы. Сложившийся мировой рынок, принявший вид дифференцированной и многомерной иерархичес -кой системы, в процессе своего функционирования требовал и требует адекватной иерархической структуры наполняющего ее человеческого материала. Здесь мы имеем в виду ситуацию, когда международное разделение труда, официально основанное на критериях рыночной адекватности, имеет ярко выраженную расовую, суперэтническую, этническую, биологическую и, главное, ментальную ценностную шкалу.
Оказавшись на полупериферии системы мирового хозяйства, Россия подверглась сильнейшему давлению извне, т.е. со стороны стран, входящих в ядро этой системы и стремящихся навсегда закрепить это ее положение и на ментальном уровне, что в будущем может стать главной причиной ее социальной регенерации.
Сама логика современного этапа развития ми -ровой капиталистической системы заставила и заставляет систему мировых масс-медиа пойти по пути реализации стратегии, цель которой - воздей -ствовать на сознание населения России таким образом, чтобы направить его менталитет на путь деградации, а именно стимулировать социальное раскрепощение, освобождая массы людей от традиционных моральных ценностей. Акцент здесь,
разумеется, делается на молодом поколении, что выражается во вторжении в процесс социализации российской молодежи, контроле над ним и направлении его базовых тенденций в соответствии с собственными утилитарными целями.
Один из главных законов любой социальной системы - это закон адекватности человеческого материала занимаемому положению и выполняемой функции. Конкретный тип менталитета здесь важнейший фактор. Цель системы - извлечь из конкретного человеческого материала все самое ценное, а для этого надо превратить его социальные качества в ликвидную форму. Это сделать практически невозможно, если человеческий материал имеет традиционную ментальную структуру -консервативную, сакрализованную, с сильной доминантой религиозно окрашенной морали.
В данной ситуации такой менталитет надежно защищает от всепроникающего мирового рынка не только саму общность, но и её богатства. Такой менталитет противится продаже земли и тела, ссудному проценту и засилью чужеземцев, карает смертью за ввоз в страну «богохульных» книг и смывает кровью оскорбления, которые в цивилизованном мире свободно поддаются финансово-правовому регулированию, считает свою религию единственно истинной и презирает толерантность, брезгует спекуляцией и не желает унижаться ради богатства, противится навязыванию современного типа мыш -ления и модернизации как таковой.
В основной своей массе население постсоветской России (за исключением тонкого слоя прозападной интеллигенции и компрадорской и инородной буржуазии) сохранило именно традиционную ментальную структуру. Оно так и не трансформировалось в современных людей западного типа с их гипертрофированным индивидуализмом и буржуазными мещанскими добродетелями и в большей степени сохранило способность к коллективному самопожертвованию и обостренное чувство социальной справедливости. Поэтому главной задачей масс-медиа как механизма мировой капиталистической системы является разрушить такой менталитет или исказить его, сделав удобным для утилизации этой системой. Такая задача вполне эффективно реализуется с помощью медиа-опосредованной комплексной программы, которую мы условно назвали социальным раскрепощением. Ее цель - направить определенный социальный тип на путь ментальной деградации, т.е. примитивизи-ровать сознание основной массы определенного народа или группы народов до такого уровня, чтобы он соответствовал уровню сложности выполняемой им функции в материальном плане.
Эта стратегия централизованно реализуется с помощью глобального идеологического механизма
и предусматривает достижение двух взаимосвязанных между собой целей.
Во-первых, это стимулирование процесса аномии в среде молодежи, которая в основной своей массе воспринимает это процесс как избавление от тягот социальной и моральной мобилизации. Прежде культура развивалась по законам социализации и поощрения усилий взросления, т.е. быстрейшего постижения требований долга, нормы и дисциплины. Сегодня идет сильнейшая дискредитация идей социальной дисциплины и долга как воплощения старого, реакционного порядка. Идет мощная пропаганда свободы, которая стала пониматься как социальное раскрепощение, избавление от тягот цивилизации - морали, истины, знания. А ведь именно такая свобода, писал Л.Н. Гумилев,«свобо-да нравов и свобода любви, губит всё: и человека, и природу»17.
Молодежь уже поддалась этому воздействию и начинает видеть возможности своей социальной реализации в неиндустриальной сфере, т.е. сфере обслуживания. Сегодня работа в этой сфере становится наиболее высокооплачиваемой и престижной и уже не считается унизительной. Недавний опыт СССР, где достоинство огромных масс населения было поднято на невиданную в человеческой истории высоту, практически забыт. Деление на господ и рабов, патрициев и плебеев, дворян и холопов, знать и простолюдинов, низших и высших, официально упраздненное советской властью, возрождается вновь.
Во-вторых, это стремление сделать российскую молодежь индустриально неадекватной, «непроизводительной», т.е. неспособной в основной своей массе поддерживать высокотехнологичную инфраструктуру и развивать ее в быстром темпе синхронно изменению общемировых стандартов. Уже практически не вызывает негодования тот факт, что Россия становится лидирующим на мировом рынке поставщиком природных ресурсов, проституток, спортсменов, ученых, детей, человеческих органов и дешевой высококвалифицированной рабочей силы.
Роль масс-медиа в данном случае заключается в том, чтобы создать всеохватную систему виртуального соблазна, т.е. инфраструктуру, которая сможет сформировать в массах гипертрофированное стремление к реальным жизненным благам, доступным лишь единицам, причем в условиях, при которых исключена возможность удовлетворения этого стремления для большинства людей. Для тех, кто получает всю эту совокупность жизненных благ в изобилии, сама идея счастья теряет всякий смысл. Ее место занимает соблазн, не имеющий никаких границ.
В рамках стратегии социального раскрепощения используются все современные средства массовой
коммуникации, однако их объединяет один общий аспект - это ориентация на использование сексуальной энергии человека. Причем если индустрия моды и стиля использует сексуальную энергию масс, преломляя ее через имитацию эстетики конкретного пола, то подавляющий массив медиа-продукции является составной частью глобального механизма порноиндустрии.
Проблема секса не есть проблема лишь психологическая, физиологическая и моральная. Это прежде всего социальная проблема. Сегодня манипулировать многомиллионными массами людей без ориентации их на секс практически невозможно. Все средства идеологической обработки постепенно теряют свою эффективность, а секс как средство манипуляции вечен. Сегодня он используется в медиа-пространстве с целью стимулировать процесс социального раскрепощения, т.е. разложения традиционной морали.
Эффективность этой стратегии сегодня вполне очевидна. «Потребление огромного массива информации в форме концентрированного эротического и порнографического видео- и аудио-ряда, часто очень высококачественного, через телевидение, видео, компьютер и прессу даже в случае реального дефицита секса вызывает визуальное пресыщение и привыкание, что приводит к снижению у большинства мужчин чувственной привлекательности тех женщин, которые реально окружают человека в реальной жизни, к тому же находящихся в рамках бытовых условий», - пишет И.А. Гундаров18.
На этом фоне красивейшие девушки, собранные со всего мира и пользующиеся всеми достижениями современной косметологии, трансплантологии, киноиндустрии и изощренной режиссуры, помимо иллюзорной доступности, составляют разительные контраст с окружающей действительностью. Это «концентрированное зрелище», о котором писал еще Г. Дебор19, не только морально развращает, но и поднимает до нереальной высоты планку запросов, трудность и чаще всего нереальность исполнения которых повергают в отчаяние, наталкивают на необходимость поиска таких же необычных, часто извращенных способов удовлетворения половых потребностей.
Нет сомнений, что именно этот фактор стал доминирующим в ситуации, когда сексуальная активность молодежи в последние годы приобрела черты девиантного поведения. Наблюдается массовое стремление к полнейшей сексуальной распущенности, «теоретически обосновываемой» с помощью специальных идей сексуальной революции, легализующих и возводящих в норму все то, что традиционно было известно как сексуальное извращение.
Пропагандируется такой высочайший уровень сексуальных удовольствий, который является недоступным прежде всего по финансовым и моральным причинам подавляющему большинству населения. Кроме того, эта индустрия выполняет важнейшую функцию, а именно отвлекает массы от социальных проблем на секс, интимную сферу зна -менитостей, извращенные удовольствия, преступ -ность, провокации и раздувание национальной и религиозной вражды, ложные мифы и кумиров, ко -торые любовь и секс на примере собственной жиз -ни превращают в разврат и извращение.
И, как следствие перечисленных выше тенденций, складывается достаточно тяжелая ситуация. Заболеваемость одним только сифилисом за последние 10 лет возросла более чем в 50 раз. «Сре -ди причин, приведших к увеличению заболеваемости инфекциями, передаваемыми половым путем, следует указать прежде всего на произошедшие изменения социально-экономических отношений, приведшие к расслоению населения, искажению представления о жизненных ценностях, снижению нравственного уровня среди молодежи, повлиявшие на поведенческие, в том числе сексуальные реакции людей» 20.
В целом проект социального раскрепощения реализуется с учетом одного важнейшего момента. Начиная с древнейших табу, нормативные «скрепы», налагавшиеся на некоторые инстинктивные желания и действия, насильно навязывались каждому новому поколению, поэтому очень силен соблазн, изначально инстинктивного, а после наложения запрета - бессознательного сильнейшего желания его нарушать. Современные масс-медиа всего лишь мягко потакают этому желанию, стимулируя и направляя его различного рода «развлекательной продукцией».
Подводя итог вышесказанному, можно утверждать, что дальнейшая реализация проекта социального раскрепощения приведет к низведению ко -ренных народов России, прежде всего русского народа как самого большого и государствообразую -щего этноса, на уровень самых примитивных народов планеты с перспективой утилизации в качестве этнографического материала в конкретных проектах доминирующих субъектов глобализующе-гося мира.
В свете данного варианта развития событий идеологический плюрализм российских властей лишает страну не только государственной идеологии как важнейшего инструмента концептуального управления, но и ставит православие как тысячелетнюю русскую религиозную традицию в один ряд с второ -степенными, часто просто еретическими и эзотери-
ческими, чаще всего агрессивными религиями, сектами и культами.
Соблазн создания светского государства со стилизованной религиозной сферой для такого государственного феномена, как Россия, грозит катастрофой. «Цивилизация, отвергшая традицию, объя -вившая " несуществующим" то, что тысячелетиями составляло самый стержень человеческого, личного и общественного бытия, эта цивилизация сама обрекает себя на деградацию и в конечном итоге на смерть»21.
1 См.: Панарин А.С. Стратегическая нестабильность в ХХ в. М., 2004; Зиновьев А.А. Русская трагедия. Гибель утопии. М., 2004.
2 См.: Россия перед вторым пришествием. М., 2003; Назаров М.В. Тайна России. М., 1999.
3 См.: Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. Екатеринбург, 2000.
4 См.: Валлерстайн Э. Анализ мировых систем: Современное системное видение мирового сообщества // Социология на пороге ХХ1 в. М., 1999.
5 См.: Российская социологическая энциклопедия / Под. ред. ГВ. Осипова. М., 1999. С. 580.
6 Цит. по: Рассадина Т.А. Традиционные ценности в жизни общества // Социально-гуманитарные знания. 2004. № 3. С. 285.
7 Цит. по: Российская социологическая энциклопедия. С. 319.
8 См.: Гундаров И.А. Демографическая катастрофа в России: Причины и пути преодоления. Почему вымирают русские. Последний шанс. М., 2004.
9 Цит. по: Платов А.В. Архетипы белой расы и традиционные посвящения. Расовый смысл русской идеи. М., 2001. Вып. 2. С. 437.
10 Цит. по: Панарин А.С. Указ. соч. С. 467.
11 Цит. по: Уткин А.И. Вызов Запада и ответ России. М., 2003. С. 5.
12 Цит. по: Там же. С. 23.
13 Цит. по: Панарин А.С. Искушение глобализмом. М., 2003. С. 79.
14 Цит. по: Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М., 2004. С. 328.
15 Цит. по: Панарин А.С. Стратегическая нестабильность в ХХ в. С. 12.
16 Там же. С. 162.
17 Цит. по: Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М., 2004. С. 264.
18 Цит. по: Гундаров И.А. Указ. соч. С. 178.
19 См.: Дебор Г. Общество спектакля. М., 2000.
20 Цит. по: Глазьев С.Ю., Кара-Мурза С.Г., Батчиков С.А. Белая книга. Экономические реформы 1991 - 2002 гг М., 2004. С. 30.
21 Цит. по: Платов А.В. Указ. соч. С. 440.
