CC BY
76
УДК 191.9
Ш. Б. Майны
ТРАДИЦИОННЫЕ ИГРЫ В МОЛОДЕЖНОМ ПРАЗДНИКЕ ТУВИНЦЕВ ОЙТУЛААШ: СЕМАНТИКА И ИНТЕРПРЕТАЦИИ В СОВРЕМЕННЫХ ТЕАТРАЛЬНО-ХОРЕОГРАФИЧЕСКИХ ФОРМАХ
Рассматривается знаковая природа традиционных игр молодежного праздника тувинцев Ойтулааш. Автор приходит к выводу, что эти игры, являющиеся реликтом инициационных обрядов и хаотического группового брака, были направлены на вызывание плодотворных сил природы и человека. Реконструкция и интерпретация традиционных игр в современных театрально-хореографических формах позволяет сохранить этот самобытный компонент этнической культуры.
Ключевые слова: ритуал, обряд, традиционные игры, праздничная культура
The article considers the symbolic nature of the traditional games of the youth festival of tuvans Oytulaash. The author comes to the conclusion that these games, which are a relic of initiation rites and chaotic group marriage, were aimed at provoking reproductive forces of nature and man. Reconstruction and interpretation of the traditional games in modern theatrical and choreographic forms allows saving this distinctive component of the ethnic culture.
Keywords: ritual, traditional games, festive culture
Исследование традиционных игр представляет несомненный научный и познавательный интерес. Наиболее полный, с нашей точки зрения, набор формальных признаков игры содержится в работе «Homo ludens» (1938) нидерландского историка культуры Й. Хейзинги [14]. Наряду с другими признаками этого феномена культуры, ученый выделяет ряд формальных признаков игры, характерных для традиционных игр: игра совершается внутри намеренно ограниченного пространства и времени, протекает упорядоченно по определенным правилам, обязательным для всех играющих; игра организует общественные группировки (ассоциации, клубы, команды, партии). В архаических культурах (фратрии, возрастные группировки) игра дает возможность реализовать потребность в инобытии и постижении тайны (маскировка, переодевание, подчеркивающие отличие реальных играющих от нездешнего мира).
Фрагментарное описание народных игр тувинцев можно найти в трудах П. Е. Островского [9], Ф. Я. Кона [5], Е. К. Яковлева [15], Г. Е. Грум-Гржимайло [3], И. Т. Савенкова [10], Х. Д.-Н. Ооржак [8], И. У. Самбу [11-13]. В 1964 г. известный исследователь традиционной культуры тувинцев С. И. Вайнштейн впервые опубликовал материалы по традиционному молодежному празднику Ойтулааш [2]. Однако один из важнейших компонентов народной культуры тувинцев -традиционные игры, их знаковая природа и современные интерпретации в художественном творчестве остаются наименее изученными.
Игры представляют собой важный компонент традиционной культуры, тесно связанный с праздником. В формировании игрового пространства принимают участие члены социума определенного социального статуса и возраста. Игры наделяются в праздниках разнообразными символическими значениями и выполняют ряд социально значимых функций. Игровой образ календарного периода передает его основное
мифопоэтическое содержание. Именно поэтому важно изучать игры в контексте праздника. Мы считаем, что игры как часть национальной культуры этноса выступают структурообразующим компонентом большинства праздников. Праздник как часть духовной культуры народа включает совокупность праздничных обычаев, обрядов, традиций, церемоний, ритуалов, традиционных игр и отражает труд, быт, нравы различных социальных групп и общества в целом в их историческом развитии. Праздник - самостоятельный модус культурного бытия, репрезентирующий смысловые ценности в их социальной динамике.
Традиционный молодежный праздник Ойтулааш, издревле существовавший у тувинцев, включал состязания в красноречии, исполнение традиционных песен, а также множество игр и развлечений. Ойтулааш отмечали в течение многих веков. После 1917 г. он был официально запрещен, а когда после 1945 г. в отдельных районах Тувы возникал снова, его участников преследовали, зачинщиков задерживали, арестовывали и судили. Этот молодежный праздник был жизненно необходимым явлением в традиционной культуре тувинцев, так как на нем можно было многое узнать о будущем супруге, дать выход накопившейся энергии, поиграть в игры предков, однако, именно этот традиционный социально значимый праздник был первым из запрещенных в 30-х гг. коммунистами, как «развратный» [6, с. 106].
Ойтулааш - это ночные игрища молодежи дореволюционной Тувы. В нем принимали участие только незамужние и неженатые молодые люди. На ритуальных игрищах молодежь знакомилась между собой и лучше узнавала своих родственников из других районов, что было очень важно, так как по вековым обычаям строго запрещалось создавать семьи детям близких родственников. В так называемых играх под луной молодежь участвовала с большим увлечением и задором.
151
Праздник начинался с первого месяца лета и продолжался до последнего месяца осени, с позднего вечера до рассвета - в сакральное время суток. Игры проводились в лунные, светлые, белые ночи 15-го числа (полнолуние) каждого месяца. Эта дата находилась между «молодым» и «старым» месяцем, на символическом уровне - между рождением и смертью, и соотносилась с возможной переменой статуса молодых людей [7, с. 285]. В традиционной культуре перемены в жизни человека (сватовство, замужество, рождение ребенка) соотносились с ритуальной смертью и рождением в новом статусе.
Молодежные игры организовывались в сакральных местах, удаленных от человеческого жилища: долинах, лесах, степях, на прогалинах и полянах, куда можно было добраться только верхом на лошадях и быках. Считалось, что именно здесь нужно проводить ритуальные игрища, так как по поверьям наряду с живыми «играли» и духи предков, представители иного мира.
Бык в традиционной культуре целого ряда народов Евразии также символизировал «иной» мир. Как отмечает Г. Н. Курбатский, обращенностью игрового действия к «иному» миру являлись, например, скачки молодежи во время проведения Ойту-лааша при лунном свете на быках без седел. В «нижнем» мире, по поверьям тувинцев, духи также ездили на быках без седел.
Ритуальная игра «Ак-ыяш» (белая палочка) также являлась обязательной на молодежном игрище. Сюда же входили и другие ритуальные игры: «Чинчи чажырар» (спрятать бусинку), «Аржыыл кагар» (игра в платок), «Ок-чугуртур» (пускать стрелу), соревнование в скачках на быках без седел и др. Основная роль отводилось игре «Ак-ыяш», которая по содержанию и семантике близка бурятской «Сагаан модон», туркменской «Ак-сьек», калмыцкой «Цаган-наадым» («Цаган-модун»), казахской «Ак-суьк».
В тувинской игре «Ак-ыяш» участвуют две команды, количество игроков не ограничено. Ритуальным атрибутом является специально сделанная белая палочка из березы - «белого дерева», особо почитаемого тувинцами. Для игры выбирают специальное место, где собираются все участники. Белую палочку отдают самому сильному игроку, который может кинуть ее дальше всех. Он бросает ее либо через помещение для скота, либо за бугор так, чтобы ни один участник игры не видел места ее падения. После этого все участники игры бегут туда, где она должна упасть. Когда один из игроков находит ак-ыяш, он стремительно бежит к месту старта, а члены другой команды стараются отобрать ее [13, с. 92]. Нередко во время игры девушка и парень, изображая, что ищут игровой атрибут, отделялись от остальных, уходили далеко в степь. Здесь и происходил первый любовный контакт молодых, нередко заканчивающийся браком.
Игры, подобные «Ак-ыяш», бытовали у ряда кочевых народов до конца XIX в. Так, в XIX в. игра «Сагаан модон» была известна всем монгольским народам - монголам, бурятам, калмыкам. Под названием «Ак чолмок» она была исключительно популярна в Киргизии. Любили ее казахи, кара-чалпаки, кочевые узбеки. У киргизов вместо белой палочки использовали верблюжий клык [1, с. 30]. Как считает И. Кабзиньска-Ставаж, эта игра через язык символов (поведение игроков и использование предметов), принятых в культуре монгольских народов, повествует о переходе из состояния жизни в состояние смерти и вновь к жизни (возрождение). В начале прошлого столетия эта игра была частью обрядов, связанных с переходными периодами сезонного и хозяйственного календаря, главным образом начала лета, Нового года и поворота осени (середина этого сезона). Игра функционировала как магический обряд [4, с. 237].
Ритуальная игра кочевых народов «Сагаан мо-дон» возникла, как считают исследователи, из шаманского обряда изгнания болезни из животного. Во время заболевания скота (в основном летом) шаман кидает изо всех сил в степь заднюю ногу павшего животного. В обряде кость, брошенная шаманом, остается лежать в степи (в чем, собственно, и заключается магическая функция обряда), а предмет, кинутый в игре, обязательно должен быть возвращен игроком к исходной точке. Потеря объекта на языке символов равнозначна отсылке его в иной мир, а его находка означает оживление, которое позволяет перейти грань между жизнью и смертью.
«Та сторона» в архаических концепциях мира является противоположностью этой, в которой живет человек среди подобных себе. Совершенно определенно, что к игровому атрибуту - белой палочке -люди относились не как к простому куску дерева, она представляла дерево в целом (магическое действие с частью вместо целого) и, что еще более важно, сферу жизни, древо жизни, символ жизни. У бурят ритуальная борьба начинается игроком, нашедшим палочку. Он, чтобы привлечь внимание других игроков, кричит или громко хлопает в ладоши. Возвращение «ожившего» дерева является не только победой над другой командой, но победой жизнетворных сил природы, поэтому ритуальная борьба в игре велась с полной отдачей сил ее участников [1, с. 31]
Место, откуда кидали ритуальный атрибут, являлось на символическом уровне границей между этим и иным миром. На это сакральное место у бурят клали определенные вещи: обычно чашку с молочными продуктами (кусок сыра, масло и т. д.), баранью шубу, охапку одежды, бревно или разводили огонь. Игрок, который добежит с палочкой до победной точки, прикасается ею к лежащим предметам или же к линии, отмеченной ранее. Следует заме-
152
тить, что все предметы, обозначающие в игре границу (молоко, сыр, масло), символически связаны с жизнью, являются ее знаками.
Таким образом, в игре «Сагаан модон» существует символический переход от состояния смерти к состоянию жизни. Ритуальное прикосновение деревянной палочкой к земле выражает идею продолжения жизни, передачу жизни земле и ее расцвет [1, с. 31]. Эта же символическая функция присуща и тувинской игре «Ак-ыяш». Как отмечает Г. Н. Кур-батский, молодежный праздник Ойтулааш зародился именно в густонаселенном земледельческом районе Тувы - Улуг-Хем [7, с. 285]. Традиционный праздник Ойтулааш был направлен на вызывание плодотворных сил земли и человека.
Ритуальные игры этого праздника как бы взламывали непреодолимые в обыденной жизни имущественные, социальные и половые запреты, утверждали атмосферу веселья, фамильярности, вольности. Они стирали грани между дозволенным и недозволенным, между культурой и дикостью, между человеком, животным и божеством [Там же, с. 284].
Праздник Ойтулааш - это ночные гулянья, тайные встречи, добрачные игры, любимое развлечение молодежи в Туве, реликт инициационных обрядов и хаотического группового брака.
Необходимо отметить, что этот праздник, столь горячо любимый народом в прошлом, в настоящее время в Туве не проводится. Однако интерпретации его ритуальных игр можно увидеть в сценических постановках режиссеров и хореографов Тувы.
Так, в 2010 г. в Москве был показан дипломный спектакль студентов Тувинской студии Государственного специализированного института искусств «Кыс-Халыыр». Идея проекта принадлежит тувинскому режиссеру Галине Доржу. Он основан на тувинских сказаниях, вековых народных традициях и обычаях. В спектакле ярко показаны элементы фольклора, древние обычаи тувинцев, национальные игры молодежного праздника Ойтулааш.
В 2003 г. тувинский балетмейстер-постановщик Чойгана Санчай, взяв за основу традиционные тувинские игры этого молодежного праздника, осуществила постановку одноактного балета «Ол-ле ыяш-ты хараача дээш» на базе Тувинского государственного национального ансамбля песни и танца «Саяны». Герои этого балета встретились на празднике Ойтулааш. Юноша оказался самым ловким и удачливым во всех играх-соревнованиях, чем и заслужил любовь девушки. Балет заканчивается свадебным пиром «Куда-дой» в честь молодых.
В 1989 г. в репертуаре Тувинского государственного ансамбля песни и танца «Саяны» появилась еще одна композиция - «Молодежные игры Ойтула-аш» в постановке ленинградских авторов: балетмейстера К. Рассадина и композитора П. Геккера. Игровая канва молодежного праздника Ойтулааш легла в основу всей хореографической композиции.
Хореографы, обращаясь к народным играм, находят в них пластическую основу для создания хореографических произведений. Традиционные игры - перспективный источник для создания самобытных, ярких национальных хореографических произведений. Народный танец по своей природе очень близок игре, поэтому трансформация традиционных игр в сценических постановках является оправданным балетмейстерским приемом. Однако в полной мере раскрыть знаковую природу традиционных игр молодежного праздника тувинцев Ойтулааш в художественном произведении пока не удалось. В рассмотренных в статье театральнохореографических формах обозначена лишь внешняя канва традиционных игр тувинцев, познать сакральный мир этого феномена народной культуры еще предстоит. Наряду этим необходимо отметить, что благодаря реконструкции и сценической трансформации в современных театрально-хореографических формах, традиционные игры традиционного тувинского праздника Ойтулааш, являющиеся самобытным компонентом этнической культуры, сохранились для новых поколений.
1. Буксикова, О. Б. Трансформация в хореографии традиционных игр народов Сибири: учеб. пособие / О. Б. Буксикова. -Улан-Удэ: Изд.-полигр. комплекс ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2006. - 148 с.
2. Вайнштейн, С. И. К истории ранних форм семейно-брачных отношений (ойтулааш у тувинцев) / С. И. Вайнштейн // Совет. этнография. - 1964. - № 2. - С. 123-125.
3. Грум-Гржимайло, Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край: моногр.: в 3 т. Т. 3. Вып. 1. Антропологичесий и этнографический очерк этих стран / Г. Е. Грум-Гржимайло. - Л., 1926.
4. Кабзиньска-Ставаж, И. Сезонные игры монголов / Ивона Кабзиньска-Ставаж // Традиционная обрядность монгольских народов / под ред. К. М. Герасимова. - Новосибирск, 1992. - С. 237-263.
5. Кон, Ф. Я. За пятьдесят лет: экспедиция в Сойотию / Ф. Я. Кон. - М.: Изд-во Всесоюз. о-ва политкаторжан, 1936. -Т. III. - 293 с.
6. Кужугет, А. К. Духовная культура тувинцев: структура и трансформация / А. К. Кужугет. - Кемерово: КемГУКИ, 2006. - 320 с.
7. Курбатский, Г. Н. Тувинцы в своем фольклоре (историко-этнографические аспекты тувинского фольклора) / Г. Н. Кур-батский. - Кызыл: Тувин. кн. изд-во, 2001. - 464 с.
8. Ооржак, Х. Д.-Н. Тувинские народные подвижные игры / Х. Д.-Н. Ооржак. - Кызыл, 1995. - 50 с.
153
9. Островский, П. Е. Оленные тувинцы / П. Е. Островский // Северная Азия. - М., 1927. - Кн. 5-6.
10. Савенков, И. Т. К вопросу об эволюции шахматной игры / И. Т. Савенков. - М., 1905.
11. Самбу, И. У. Из истории тувинских игр / И. У. Самбу. - Кызыл: Тувкнигоиздат., 1974.
12. Самбу, И. У. Тыва оюннар [Тувинские игры] / И. У. Самбу. - Кызыл: Тувкнигоиздат, 1968.
13. Самбу, И. У. Тувинские народные игры: ист.-этногр. очерк / И. У. Самбу. - Кызыл: [б.и.], 1978. - 140 с.
14. Хейзинга, Й. Ното ЬМеш: ст. по истории культуры / Й. Хейзинга; пер., сост. и вступ. ст. Д. В. Сильвестрова; коммент.
Д. Э. Харитоновича. - М.: Прогресс - Традиция, 1997. - 416 с.
15. Яковлев, Е. К. Этнографический обзор инородческого населения долины Южного Енисея и объяснительный каталог этнографического отдела музея / Е. К. Яковлев. - Минусинск, 1900.
Сдано 18.10.2011
154
