CC BY
27
4. ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА; ИСТОРИЯ УЧЕНИЙ О ПРАВЕ И ГОСУДАРСТВЕ (СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 12.00.01)
4.1. СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС ГАЗЕТЫ «МОСКВА» 1869 ГОДА: МИНИСТР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ А.Е. ТИМАШЕВ ПРОТИВ РЕДАКТОРА ГАЗЕТЫ И.С. АКСАКОВА
Мотин Сергей Витальевич, канд. юрид. наук, доцент. Должность: Заместитель начальника кафедры. Место работы: Уфимский юридический институт МВД России. Подразделение: кафедра истории и теории государства и права. E-mail: motinsergey@mail.ru
Аннотация
Задача - рассмотреть основные моменты судебного процесса газеты «Москва» 1869 года в Правительствующем сенате и Государственном совете -в ходе противостояния министра внутренних дел А.Е. Тимашева и редактора газеты И.С. Аксакова.
Модель/методология - историческое исследование.
Выводы - судебный процесс 1869 г. является еще одной вехой в борьбе И.С. Аксакова за свободу слова и за формирование в России общества, т. е. «людей национального направления», стремящихся реализовать на практике национально-консервативные основы Российского государства.
Оригинальность/ценность - подробно рассматривается судебный процесс газеты «Москва» в контексте аксаковско-тютчевской переписки на основе документов и летописей жизни и творчества Ф.И. Тютчева и И.С. Аксакова; для историков и правоведов.
Ключевые слова: А.Е. Тимашев, И.С. Аксаков, Ф.И. Тютчев, газета «Москва», судебный процесс, Правительствующий сенат, Государственный совет.
A JUDICIAL TRIAL OF THE NEWSPAPER "MOSKVA" IN
1869: THE MINISTER OF THE INTERNAL AFFAIRS A.Y.
TIMASHEV AGAINST THE NEWSPAPER'S EDITOR I.S.
AKSAKOV
Motin Sergey Vitaljevich, PhD at law, associate professor. Position: deputy head of chair. Place of employment: Ufa Law Institute of MIA Russia. Department: History and Theory of State and Law chair. E-mail: motinsergey@mail.ru
Annotation
Purpose - to consider the main points of the judicial trial of the newspaper "Moskva" of 1869 in the Governing Senate and the State Council, in the course of confrontation of the Minister of the Internal Affairs A.Y. Timashev and the newspaper's editor I.S. Aksakov.
Methodology - a historical research.
Results - the judicial trial of 1869 is another landmark in I. S Aksakov's struggle for the freedom of speech and the formation of the community in Russia, represented by "people of national orientation" who wanted to put national and conservative fundamental principles of the Russian State into practice.
Conclusion - a detailed account of the judicial trial of the newspaper "Moskva" is given in the context of Aksakov and Tyutchev's correspondence based on the documents
and chronicles of life and creative activity of F.I. Tyutchev and I.S. Aksakov; for historians and lawyers. Keywords: A.Y. Timаshev, I.S. Aksakov, F.I. Tyutchev, the newspaper «Moskva», judicial trial, the Governing Senate, the State Council.
«Для совершенно честного, совершенно искреннего слова в печати требуется совершенно честное и искреннее законодательство по делу печати, а не тот лицемерно-насильственный произвол, который теперь заведывает у нас этим делом, -и потому неизменившейся "Москве" долго еще суждено будет, вместо спокойного плавания, биться, как рыбе об лед» [Тютчев, 2004, с. 216].
Ф.И. Тютчев - И.С. Аксакову, 18 апреля 1867 г.
В свое время мы представили биографию публициста-славянофила И.С. Аксакова и характеристику его взглядов на право, свободу слова и цензурное законодательство [см.: Мотин, 2016 и 2010]. В предлагаемой статье рассмотрим противостояние редактора ежедневной газеты И.С. Аксакова с министром внутренних дел А.Е. Тимашевым - в ходе судебного процесса газеты «Москва», состоявшегося в начале 1869 г.
Газета «Москва», наверное, самая «многострадальная» газета в истории русской журналистики. За два неполных года издания она получила девять предостережений, трижды приостанавливалась (30 марта 1867 г. на три месяца, 3 декабря 1867 г. на 4 месяца и 22 октября 1868 г. на 6 месяцев), а затем была и вовсе прекращена. Эти карательные действия были вызваны, главным образом, передовыми статьями самого И.С. Аксакова [подр. см.: Цимбаев, 1978, с. 127-166; Тесля, 2015, с. 268-294; Летопись, 2012, с. 237-365; Аксаков, 2012].
Итак, 24 октября 1868 г. в газете «Северная пчела» было опубликовано распоряжение министра внутренних дел Тимашева от 21 октября о третьем предостережении газете «Москва» и приостановке ее на 6 месяцев, так как она «продолжает обнаруживать прежнее резкое и крайне неумеренное направление, которое неизбежно ведет к возбуждению вражды между населениями и раздражения против действий правительственных властей (передовые статьи в №№ 128, 136, 141, 154, 155 и статьи областного отдела в №№ 114 и 134)» [см.: Материалы, 1870, ч. II, с. 153-154; Периодическая, 2011, с. 81].
Непосредственным поводом к приостановке «Москвы» послужила передовая статья от 15 октября (№ 154), в которой Аксаков, опираясь на факты, изложенные в книге Ю.Ф. Самарина «Окраины России...» [см.: Самарин, 1868], подверг критике официальную политику в отношении населения Остзейского края. Статья вызвала крайнее недовольство Александра II, который «прислал этот номер Тимашеву с приказанием поступить с редактором по законам» [Сухотин, 1894, с. 605], т. е. приостановить газету. О том, что «Москва» приостановлена по личному распоряжению
императора, написал Аксакову 24 октября его друг и одноклассник по Училищу правоведения Д.А. Оболенский [см.: Цимбаев, 1978, с. 148].
18 ноября тесть Аксакова Ф.И. Тютчев, старшая дочь которого Анна Федоровна в 1866 г. вышла замуж за Ивана Сергеевича, предлагает ему собрать передовые статьи из газет «День» и «Москва», представляющие злободневный интерес, и издать их «особою книгою». И далее добавляет: «...во главе этой же книги, в виде предисловия, вы могли бы поместить вашу отповедь на все те постыдно-бестолковые преследования, которые заставили вас прекратить вашу публицистическую деятельность. И достаточно будет одного спокойного изложения вашего учения об основных началах русского общества, чтобы выставить во всем его осязательном безобразии все это немыслимое тупоумие, подвизавшееся противу него во имя консерватизма...» [Тютчев, 2004, с. 364].
Спустя месяц, 18 декабря, министр внутренних дел А.Е. Тимашев, в соответствии с действующими временными правилами о печати (1865 г.), возбудил вопрос об окончательном прекращении газеты «Москва», обратившись с рапортом в I (административный) департамент Правительствующего Сената с подробным перечислением цензурных промахов Аксакова и изложением мотивов предостережений, данных газете «Москва». Перечислив многочисленные «прегрешения» газеты, нападения на администрацию, резкий тон статей и т. п., министр утверждал в своем рапорте: «Продолжительный опыт показал, что ни предостережения, ни временные приостановки газеты "Москва", ни многочисленные доказательства снисходительности и терпимости правительства к редакторской деятельности Аксакова <...> не производили на него никакого действия, но побуждали его еще более усиливать резкость своих нападений на правительственные власти и систему правительственных действий». По закону, дело о запрещении должно было поступить в Судебную палату. Однако министр внутренних дел передал его в I департамент Правительствующего Сената [подр. см.: Судебный, 1881; К материалам, 1888; Цимбаев, 1978, 150; Греков, 2011].
2 января 1869 г. Тютчев извещает Аксакова, что Ти-машев вошел в 1 -й Департамент Сената с представлением о запрещении «Москвы» как газеты «преступного направления». «Эта выходка поразила здесь всех или своею крайнею нелепостью, или своею крайнею наглостью. В самом деле, предложить Сенату объявить преступным направление такого издания, которое постоянно и энергичнее всякого другого защищало все основные начала русского общества <...> это нечто, близкое к безумию <...>. В вашем лице - и вы вполне достойны этой чести - брошен самый наглый вызов русскому общественному чувству и убеждению тою шайкой людей, которая так безнаказанно тяготеет над Россиею и позорит Государя, и вы, конечно, не усум-нитесь поднять брошенной перчатки...» Далее Тютчев утверждает, что дело о запрещении «Москвы» «становится государственным вопросом первой важности», и просит Аксакова «приехать сюда безотлагательно», ибо присутствие его в Петербурге необходимо для того, чтобы продолжать борьбу [Тютчев, 2004, с. 368].
Аксаков откликается на призыв Тютчева и приезжает в Петербург. Здесь он добивается согласия 1-го Департамента Сената принять его протест против запрещения «Москвы». Аксаков потребовал рассмотреть вопрос в качестве имущественного - в соответствии с законами о собственности он настаивал на том, что
газета является таковым и, следовательно, ее запрещение есть вопрос права гражданского. Сенат, неожиданно для Тимашева, встал на сторону Аксакова, согласившись с его правом на защиту и предоставив время для подготовки защиты, выдав для составления возражений рапорт Тимашева [см.: Тесля, 2015, с. 290].
Вот что об этом 11 января пишет М.Н. Каткову Б.М. Маркевич: «Аксаков был, и все еще и поныне здесь. 1 -й Департамент Сената после горячих, говорят, прений согласился принять от него объяснения против акта обвинения Главного управления по делам печати <...>. Этот 1-й Департамент составлен все из людей, живущих казенным жалованьем, а потому алчущих крови и т. п. При таком составе весьма можно опасаться приговора, согласного с желанием администрации. Тютчев надеется на разногласие, которое перенесет дело в Общее собрание Сената, в котором можно ожидать более независимых суждений. Но если и там произойдет разногласие, то вопрос о зловредности направления "Москвы" дойдет и до Государственного совета, а там приговор по этому направлению едва ли может подлежать сомнению» [Тютчев, 1989, с. 400].
В эти дни Тютчев обсуждает с Аксаковым действия, которые следует предпринять в защиту запрещенной «Москвы». Следуя советам Тютчева, Аксаков, возвратившись в Москву, приступает к работе над обращением в Сенат с протестом против запрещения «Москвы». 18 января Тютчев обращается с посланием к старшей дочери: «.сейчас речь идет о самой настоящей войне, и сражение, которое вот-вот начнется, будет иметь решающее значение. Но вот что утешительно: каков бы ни был его исход, оно не может быть проиграно... Здесь начинают все яснее представлять себе, насколько серьезен спор, и постепенно, даже в правительственных сферах, складывается все более благоприятное мнение. Тимашев заявил, что считает решение дела вопросом государственной важности, а партия, которая пользуется сейчас наибольшим влиянием, хорошо понимает, что к ней это относится самым непосредственным образом. Можно без преувеличения сказать, что ничего подобного у нас еще не происходило. Впервые два течения, которые разъединяют русское общество и оспаривают право направлять его политически, должны будут официально заявить о своем существовании и вступить друг с другом в открытую борьбу. Вот что главное, и Аксаков достоин представившейся ему возможности связать свое имя с этой фазой борьбы...» [Письма, 1988, с. 354].
Об этих и последующих событиях расскажет 19 февраля А.Ф. Аксакова в письме к Н.С. Соханской: «Иван Серг<еевич> получил благовременно извещение, что над ним готовится суд, полетел в Петербург, явился с неожиданным прошением в Сенат, чтобы ему дали право защиты на том юридическом основании, что газета составляет собственность и что нельзя лишить человека своей собственности, не предоставив ему право защищать ее. К великой досаде министра, Сенат согласился на это прошение и передал моему мужу обвинительный акт министра. Иван поспешно вернулся в Москву, и в течение недели работал ежедневно с 10 часов утра до 3 ночи, не отходя от своего письменного стола ни на минуту, кроме получаса для обеда. Следовало отвечать на 35 обвинительных статей, восстановить неправильные цитаты и извращенный ими смысл и изложить весь этот труд в официальной, сухой форме прошения. К концу этого бога-
тырского труда нервы Ивана были порядочно натянуты. Я, признаться, даже опасалась за его здоровье, и не имела духа отпустить его в Петербург без себя» [см.: Переписка, 1897, с. 423-424].
20 января Аксаков снова был в Петербурге и 23 января подал в 1 -й Департамент Сената протест против представления министра внутренних дел о запрещении газеты «Москва» [см.: Аксаков, 1869; Греков, 2011]. Суть детальных возражений Аксакова, в составлении которых сказалась его предшествующая богатая юридическая практика, сводилась к различению «двух понятий (тон и направление)», откуда следовала «необходимость их строгого и точного разделения».
Далее сокращенно воспроизведем «общую часть» записки Аксакова: «<...> Я прежде всего позволю себе поставить следующий вопрос: что собственно в настоящем случае подлежит суждению Правительствующего Сената? Статья 30-ая Отделения II Законоположения о печати от 6 апреля 1865 г. гласит только то, что "если после третьего предостережения, Министр признал нужным, независимо от предварительного приостановления издания, на известный срок, вовсе прекратить это издание, то он входит о сем с представлением в Первый департамент Правительствующего Сената". Но эта статья не разъясняет, какими основаниями должен руководствоваться Сенат, обсуждая подобное представление. Ответ на поставленный вопрос дают, по моему мнению, пункт II именного указа Правительствующему Сенату 6 апреля 1865 г., при котором было приложено уже обнародованное Высочайше утвержденное того же числа мнение Государственного Совета, или новое законоположение о печати, - и статья 18 IV Отделения этого законоположения. Из соображения этих двух статей видно, что запрещение газеты бывает двоякого рода: или по суду - при сем установлен и особый порядок судопроизводства, или по решению 1-го Департамента Сената.
Судебному преследованию и наказанию по суду повременные, освобожденные от предварительной цензуры издания подвергаются <...> в случае нарушения в них законов; но кроме того, говорит пункт II указа, повременные издания, в случае замеченного в них вредного направления, подлежат и действию административных взысканий, по особо установленным на то правилам. Таким образом, запрещение какой-либо газеты по решению Сената отнесено к административным взысканиям и может состояться лишь в том, единственном случае, когда самое направление газеты будет. признано вредным. Обсуждая представление Министра внутренних дел о запрещении повременного издания, Сенат призван вместе с тем, рассмотреть и обсудить - не нарушения положительных законов, ибо за таковые виновный подлежит судебному преследованию в порядке формального судопроизводства, - а только и единственно: направление, из чего следует, что запрещение "Москвы" по указу Сената, было бы равнозначительно всенародному оглашению направления ее вредным.
Вред или безвредность направления издающейся в России политической газеты само собою разумеется, с точки зрения правительственного учреждения определяется единственно отношением этой газеты к основным началам нашего политического устройства, к основным нравственным началам общежития и к учению господствующей в обществе, т. е. православной церкви или просто христианской религии. Другими словами: оценке подлежит направление издания - политическое, религиозное и нравственное <...> едва ли в
длинном перечне оснований, в силу которых г. Министр ходатайствует о запрещении "Москвы", и в целом ряде ссылок на передовые статьи, можно почерпнуть какое-либо понятие о политическом, религиозном и нравственном основании этой газеты, о том, например, как она относится к принципу верховной власти, или к тем коренным основам, на которых зиждется гражданское и христианское общество? И так как без сомнения г. Министр <...> не упустил бы, в оправдание и в подкрепление своего рапорта, указать в нем, до малейшего оттенка все, что есть предосудительного в направлении газеты, то это отрицательное свидетельство само собою становится свидетельством в мою пользу или тем, что в логике называется "доказательством от противного". Из 388-ми №№ газет "Москва" и "Москвич" генерал-адъютант Тимашев в своем рапорте указывает только на 35-ть, в которых, по его мнению, заключается наиболее оснований к запрещению газеты; и которые стало быть избраны им как самое яркое выражение моего вредного направления за оба года издательства. <...> Одним словом, в рапорте не приводится ни одного указания на то, чем собственно только и определяется вред направления в государственном смысле и вся тяжесть обвинения сводится на обсуждение мною в газете некоторых частных распоряжений правительства, на "несдержанность тона при дозволенном обсуждении законов или действий правительственных лиц; на неумеренность выражений" и "резкость литературных приемов". <...> Разность этих двух понятий (тон и направление) и необходимость их строгого и точного разделения, конечно, не ускользнет от мудрости Правительствующего Сената. Статья может быть написана в тоне самом приличном, а направление иметь самое опасное и вредное. И наоборот, тон может быть резкий, а направление честное и благонамеренное. Можно в самых мягких и привлекательных формах, застрахованных от всякой административной кары, в роде предостережения, проводить ядовитые мысли и подтачивать нравственные основы общества. Можно, напротив того, языком самым грубым и в тоне самом грубом, страстном (употребляю выражение г. Министра) проповедовать самую чистую истину. Стало быть, существенное не в тоне, и не в литературных приемах, а направлении, - и потому едва ли, при обсуждении вопроса о запрещении газеты, форма и содержание статей могут быть не только смешиваемы, но и сопоставлены рядом, в одной мере значения и важности. Между тем, по собственному выражению рапорта, в нем делается перечень тем статьям "Москвы", которые с особенною ясностью обнаруживали предосудительную сторону в направлении и литературных приемах этой газеты. <...> А так как оценка направления составляет самую существенную задачу сенатского рассмотрения, то в своем дальнейшем объяснении я позволил себе восполнить этот недостаток более пространными выписками. Я считаю их небесполезными и для суждения о внешней форме моих статей, так как главными основаниями предупреждений, постигших мои издания (что видно из рапорта) служили в большей части именно тон и литературные приемы. <...> Правительствующий Сенат, само собою разумеется, не поставит на одну степень форму и содержание, мысль и тон, и даже в самом тоне опознает признаки искренности и чистосердечия. Правительствующий Сенат, конечно, не упустит из виду важность предлежащего ему решения и тех последствий, которые может иметь для всей русской литературы его полновесное, авторитетное слово, - ибо, осуждая ка-
кое-либо направление, Сенат одобряет направление противоположное и так сказать начертывает программу политического и нравственного исповедания, допускаемого правительством для независимой русской печати. <...>» [см.: Аксаков, 1869; Греков, 2011].
Министр внутренних дел Тимашев, отвечая на эту «Записку», в «Дополнении» называет направление «Москвы» вредным и развивает целую теорию о характере и методах исследования направления издания. Он прямо заявляет, что его заботит «характер и влияние» периодических изданий «не столько по их отдельному содержанию, сколько в силу их частого повторения и известной формы их выражения». <...> Министр отводит обвинение Аксакова в том, что цензура преследует «русское направление». Признавая благонамеренность общих начал, цензура, как это представляет министр, преследует «крайности», «увлечения» и неприличный тон частных выводов. <...> Тимашев разграничивает «вредное направление» издания и «прямое нарушение закона». Он настаивает на том, что газета имела «вредное направление» вследствие принятой ею постоянной линии - распространять «вредные учения, касающиеся основных начал народной жизни, государственного устройства, религии и нравственности, и при том в такой форме, которая не представляет в каждом отдельном случае явного и осязательного преступления, предусмотренного законами уголовными». Поэтому Тимашев и предлагает административное запрещение «Москвы» [см.: Греков, 2011].
В противовес выводам министра приведем мнение Ф.И. Тютчева, высказанное им 21 ноября 1866 г. в письме к старшей дочери: «Я, как и все друзья твоего мужа, горячо желаю, в интересах его издания, чтобы идеи, коими он вдохновляется, были бы до конца поняты как публикой, так и в высших сферах. Мы хорошо знаем, что из всех общественных направлений, представленных в русской печати, его направление носит наиболее ярко выраженный национальный характер и именно потому является наиболее реально консервативным, наиболее искренне преданным самому принципу власти в России» [Тютчев, 2004, с. 183-184]. Следует заметить, что далеко не все в «высших сферах» до конца понимали это.
29 января при обсуждении дела о «Москве» в 1 -м Департаменте Сената возникли разногласия, и оно было перенесено в Общее собрание трех Департаментов и Департамента герольдии Сената. При разбирательстве Сенат раскололся: семь сенаторов высказались за запрещение, а три - за специальное судебное рассмотрение. По мнению семи сенаторов, и среди них А.Е. Тимашева, главную тему публицистики «Москвы» составляет «неспособность нашей администрации во всем ее составе, от высших до низших ее представителей». В заключение они требовали прекращения газеты, которой «гг. сенаторы усматривали все признаки вредного направления, далеко не окупаемого в своих последствиях теми патриотическими чувствами и верностью православно-христианским началам нашей церкви, которые заявлялись газетой». Только трое сенаторов (А.Ф. Веймарн, А.В. Веневитинов и Н.И. Любимов) высказались за судебное преследование «Москвы» [см.: Материалы, 1870, ч. II, с. 6574; Греков, 2011].
А.В. Никитенко 31 января записал в дневнике: «<...> министр обвинил Аксакова в противозаконном и вредном направлении его издания, после чего сенату предстояло уже формально осудить редактора, запре-
тив ему всякое издание на пять лет, или выразить мысль, что такого направления в газете он не видит. Аксаков представил в сенат (1-й департамент) свое оправдание. Сенат его принял, а отсюда начинается уже род тяжбы между министром и редактором газеты. Это производит большой шум в публике. Сегодня мне говорили, что за разногласием в 1-м департаменте дело переходит в общее собрание сената. Час от часу не легче» (Никитенко, 2005, с. 235).
7 февраля Общее собрание трех Департаментов и Департамента герольдии Сената разбирало дело о «Москве». Но и в общем собрании на стороне генерал-адъютанта Тимашева не получилось необходимых двух третей голосов. Разногласие не устранилось и после согласительного предложения министра юстиции, вследствие чего дело перешло на рассмотрение Государственного Совета. При обсуждении дела сенатор А.А. Харитонов заявил, что запрещение «Москвы» не отвечает «соображениям общей государственной пользы», ибо приведет к возбуждению общественного мнения и к потере органа, полезного правительству [см.: Материалы, 1870, ч. II, с. 74-91].
Вот как эти события описывает А.Ф. Аксакова: «В общем собрании опять произошло разногласие. Человек 20 подало голос в пользу министра, 9 высказали мнение за передачу Москвы гласному суду, 5 нашли, что она не подлежит никакому суду. - Следовало бы делу перейти в Государственный Совет, но этого, конечно, не хотят там в Петербурге. Теперь министр Юстиции должен еще сделать согласительное предложение и стараться перевести три голоса на сторону Тимашева [см.: Переписка, 1897, с. 424].
15 февраля Ф.И. Тютчев посещает А.М. Горчакова и встречает у него А.В. Веневитинова. Втроем они обсуждают вопрос о судьбе газеты «Москва». Тютчев уже не верит в благополучный исход дела [см.: Тютчев, 1989, с. 401]. И 19 февраля в письме к Аксакову Тютчев обрисовывает ситуацию, сложившуюся в связи с предполагаемым запрещением «Москвы»: «Все еще неизвестно, дойдет ли дело или нет до Государственного совета, но, по-моему, - с самого начала дело не так ведется, как бы желательно. Принявши вызов, просто ли бессознательно глупый или преднамеренно нахальный, со стороны Администрации, можно было надеяться, что <нрзб.> и в официальной сфере повторится та же борьба, какая происходит в нашей печати, т. е. что люди национального направления станут лицом к лицу с тою кликою, которая захватила власть и влияние и путает Россию, а не правит ею. <...> Здесь много говорят об отдельном мнении сенатора Харитонова, сформулированном именно в этом смысле, и которое, по этому самому, произвело, уверяют, сильное впечатление. Если бы и все оппоненты стали на эту почву и вместо юридических формальностей выдвинули бы на первый план самую суть вопроса, то их протест приобрел бы совершенно другое значение». А затем ставит перед ним задачу: «...я и теперь, как с самого начала, нашел бы существенно полезным то, о чем мы столько раз с вами говорили, т. е. оглашение, приноровленное к обстоятельствам, и в самой сдержанной форме, вашей profession de foi <декларации убеждений, символа веры (фр.).> <...> нечто вроде Апологии так называемого славянофильского учения <... > интерес дела отнюдь не в отдельном факте газеты „Москвы", а в правильном и общедоступном изложении всего учения...» [Письма, 1988, с. 355-356].
Спустя полтора месяца, 29 марта, Тютчев встревожен нездоровьем Аксакова, о чем он пишет старшей
дочери: «Мне нет надобности убеждать тебя, что он -один из тех, чье здоровье мне особенно дорого <...>. Аксаков не только твой муж, - он один из тех немногих, кому мы обязаны возможностью существовать, ибо такие люди как он, поддерживает в нас веру в благородство человеческой натуры» [Летопись, 2012, с. 365].
7 апреля решением Государственного совета «Москва» была запрещена, однако при окончательной редакции мнения большинства сделана была оговорка в том смысле, что хотя газета и запрещается, однако же направление ее по существу нельзя признавать вредным [см.: Материалы, 1870, ч. II, с. 99-103]. А.В. Ники-тенко 13 апреля делает в дневнике запись: «Дело Аксакова в Государственном совете кончено. Определено: воспретить ему издание "Москвы". Два члена подали голос против этого определения - Титов и Княжевич. Они видят в газете только неловкость, резкость суждения, но не признают вредным ее направления, за которое газета только и может подлежать запрещению» [Никитенко, 2005, с. 241-242].
«О прекращении издания газеты "Москва". Государственный совет в Соединенных департаментах гражданских и духовных дел и законов и в Общем собрании рассмотрев внесенное, за разногласием из общего собрания первых 3-х Департаментов и Департамента герольдии Правительствующего Сената, дело по рапорту министра внутренних дел о прекращении газеты "Москва", принял во внимание, что в Общем собрании Сената большинство сенаторов соглашалось с министром внутренних дел, некоторые же другие находили, что допущенные в газете "Москва" преступления и проступки подлежат не административному, а судебному преследованию. Ввиду сего Государственный совет признал необходимым прежде всего установить пределы и значение подлежащего разрешению вопроса. <...> Министерство внутренних дел с 1 января 1867 г. по 21 октября 1868 г. девять раз подвергало ее предостережениям и три раза приостанавливало ее издание. Несмотря на то, "Москва" не только ни в чем не изменяла своих приемов, но вслед за каждою приостановкою в резких и иногда грубых выражениях подвергала порицанию постигавшие ее распоряжения. После вторичного приостановления "Москвы" в конце 1867 г., редактор ее, предприняв продолжение той же газеты под наименованием "Москвич", впоследствии открыто, с глумлением над Министерством внутренних дел, объявил, что целью его было именно обойти наложенное на него взыскание, причем дозволил себе даже оспаривать обязательное значение узаконений, в силу которых министерство действовало. Всем вышеизложенным газета "Москва" обнаруживала направление, которое не может быть терпимо. Вследствие приведенных соображений и принимая на вид, что министр внутренних дел в уважении к основным началам газеты "Москва" не входил с представлением о ее прекращении ни при первом, ни при втором приостановлении, но что признававшееся в ней предосудительным и после сего ни в чем не изменилось, Государственный Совет мнением положил: издание газеты "Москва" прекратить. - Государь император изложенное мнение Государственного совета Высочайше утвердить соизволил, о чем указ Правительствующего Сената г. министру внутренних дел последовал 18 апреля 1869 г.» [Правительственный вестник. 1869. 24 апр.; Периодическая, 2011, с. 83-85].
А.Н. Майков 12 апреля извещал Ф.М. Достоевского о запрете газеты «Москва»: «Я не понимаю, правитель-
ство видит развитие нигилизма, само от него страдает. На что же оно надеется? Ведь у нигилистов есть хотя и глупый, но соблазнительный идеал. Идеал вытесняется только идеалом. <...> У нас нигилистическому идеалу страшен только идеал живой, выработанный вековой жизнью русского народа» [Летопись, 1999, с. 209].
Наконец, 15 апреля 1869 г. министр внутренних дел А.Е. Тимашев представил в Государственный совет проект дополнений и изменений закона от 6 апреля 1865 г., чтобы еще более ограничить свободу печати. Результатом вышеописанного процесса стало изменение временных правил о цензуре, предоставившее право закрывать издание без судебного рассмотрения [см.: Материалы, 1870, ч. II, 648-705].
Таким образом, в рассмотренном судебном процессе победа была на стороне администрации. А.Ф. Аксакова писала о муже: «Он заступался не за себя, потому что он не имел ни намерения, ни возможности возобновить газету, но заступался просто за общее дело свободного слова» [Переписка, 1897, с. 424]. Шансов выиграть дело у Аксакова при сложившихся обстоятельствах практически не было. Однако он, при поддержке Тютчева и отдельных «людей национального направления», все-таки попытался это сделать и, как это ни досадно было для министра Тимашева, довел-таки дело до третьей инстанции - до решения Государственного совета, утвержденного Высочайшим соизволением.
Второй важный момент - это аксаковский задиристый тон - тон, без которого Аксаков, наверное, не был бы самим собою. А.В. Никитенко отмечал в дневнике: «Погодин следующим образом характеризует обоих Аксаковых, умершего <К.С. Аксакова> и ныне живущего <И.С. Аксакова>: оба лезут на нож, но один как слепой, а другой, издатель "Москвы", с открытыми глазами бросается на него» [Никитенко, 2005, с. 241-242]. Сколько раз Тютчев советовал Аксакову смягчить тон, спокойно изложить, не уступая при этом содержания. Но Иван Сергеевич, похоже, был не меньшим «передовым бойцом славянофильства», чем старший брат Константин, которого он и заменил после его безвременной кончины.
А.Е. Тимашев будет возглавлять министерство еще почти 10 лет, поэтому И.С. Аксаков сможет добиться разрешения на издание газеты только в 1880 г. Однако это уже другая история.
Список литературы:
1. Аксаков И. С. Докладная записка Ивана Аксакова о запрещении газеты «Москва», поданная им в I Департамент Сената <23 января 1869 г.>. (РГБ. Ф. 369. К. 415. № 19. 38 л.).
2. Аксаков Иван Сергеевич. Материалы для летописи жизни и творчества. Вып. 4: в 3 ч. 1861-1869: Редактор-издатель газет «День», «Москва» и «Москвич». А.Ф. Аксакова (Тютчева) и И.С. Аксаков. Ч. 3: 18671869 / сост. С.В. Мотин, И.И. Мельников, А.А. Мельникова; под ред. С.В. Мотина. Уфа: УЮИ МВД России, 2012. 275 с.
3. Греков В.Н. «Я иду своей дорогой...» Иван Аксаков о журналистике без шипов, цензуре и запрещении газеты «Москва // Медиаскоп. Электронный научный журнал Факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. 2011. № 3. (URL: http://mediascope.ru/node/ 858).
4. К материалам о литературной деятельности И.С. Аксакова / сообщено С.В. Н<иколь>ским // Русский вестник. 1888. № 9. С. 424-426.
5. Летопись жизни и творчества Ф.М. Достоевского, 1821-1881: В 3 т. Т. 2: 1865-1874 / Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом) Рос. акад. наук. СПб.: Акад. проект, 1999. 583, [3] с.
6. Летопись жизни и творчества Ф.И. Тютчева. Книга третья (1861-1873) / Сост. Т.Г. Динесман, И.А. Королева, Б.Н. Щедринский. М.: Индрик, Музей-усадьба «Мураново» им. Ф.И. Тютчева, 2012. 591 с., [24] л. ил.
7. Материалы, собранные особою комиссиею, высочайше утвержденною 2 ноября 1869 года для пересмотра действующих постановлений о печати. Ч. 1-111. СПб., 1870.
8. Мотин С.В. И.С. Аксаков о праве, свободе слова и цензурном законодательстве // Пробелы в российском законодательстве. 2010. № 4. С. 277-280.
9. Мотин С.В. Иван Сергеевич Аксаков - правовед, публицист-славянофил и общественный деятель // Пробелы в Российском законодательстве. 2016. № 4. С. 78-84.
10. Никитенко А.В. Записки и дневник: в 3 т. Т. 3. М.: Захаров, 2005. 592 с.
11. Переписка Аксаковых с Н.С. Соханской (Коханов-ской) // Русское обозрение. 1897. Т. 47. № 10. С. 409430.
12. Периодическая печать и цензура Российской империи в 1865-1905 гг. Система административных взысканий: Справочное издание / сост., вступ. ст. Н.Г. Патрушева. СПб.: Издательство «Нестор-История», 2011. 412 с.
13. Письма к московским публицистам. Публ. К.В. Пигарева. Предисл. и коммент. Л.Н. Кузиной // Литературное наследство. Т. 97. Федор Иванович Тютчев: В 2 кн. Кн. 1. М.: Наука, 1988. С. 258-430.
14. Самарин Ю.Ф. Окраины России. Русское Балтийское поморье. Вып. 1. [Русское Балтийское поморье в настоящую минуту (как введение в первую серию)]. Прага: тип. д-ра Ф. Скрейшовского, 1868. [4], X, 188 с.
15. Судебный процесс газеты «Москва» // «Русь». 1881. № 54, с. 13-16; № 55, с. 13-16; № 56, с. 14-16; № 57, с. 11-14; № 58, с. 10-14.
16. Сухотин С.М. Из памятных тетрадей. 1867 и 1868 годы // Русский архив. 1894. № 4. С. 599-610.
17. Тесля А.А. «Последний из „отцов"»: биография Ивана Аксакова. СПб.: «Владимир Даль», 2015. 799 с.
18. Тютчев в письмах и дневниках членов его семьи и других современников. Публ. К.В. Пигарева и Т.Г. Динесман при участии К.М. Азадовского, А.Л. Оспова-та и В.Н. Сажина. Коммент. Т.Г. Динесман // Литературное наследство. Т. 97. Федор Иванович Тютчев: В 2 кн. Кн. 2. М.: Наука, 1989. С. 171-432.
19. Тютчев Ф.И. Полн. собр. соч. Письма. В 6 т. Т. 6 / Сост. Л.Н. Кузина. М.: Издательский Центр «Классика», 2004. 592 с.
20. Цимбаев Н.И. И.С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978. 264 с.
Отзыв
на научную статью С.В. Мотина «Судебный процесс газеты «Москва» 1869 года: министр внутренних дел А.Е. Тимашев против редактора газеты И.С. Аксакова»
В рецензируемой статье рассматривается судебный процесс газеты «Москва» 1869 года - противоборство редактора газеты И.С: Аксакова с министром внутренних дел А.Е. Тимашевым сначала в Правительствующем сенате, а затем в Государственном совете.
Статья основана на документах и аксаковско-тютчевской переписке из летописей жизни и творчества Ф.И. Тютчева и И.С. Аксакова.
Ежедневная газета «Москва» (1867-1868) одна из самых «многострадальных» газет в истории отечественной журналистики. За два неполных года издания она получила девять предостережений и трижды приостанавливалась, а затем была прекращена. Карательные действия были вызваны в основном за передовые статьи самого И.С. Аксакова.
В заключении автор делает следующий вывод: судебный процесс газеты «Москва» 1869 г. стал еще одной вехой в борьбе И.С. Аксакова за свободу слова и за формирование в России общества, стремящегося реализовать на практике национально-консервативные основы Российского государства.
Таким образом, представленная на рецензирование статья С.В. Мотина отвечает как по содержанию, так и по форме требованиям, предъявляемым к научным изданиям, ранее не публиковалась и рекомендуется для публикации в открытой печати.
Доцент кафедры истории и теории государства и права Уфимского юридического института мВд России, кандидат юридических наук, доцент Р.З. Амиров
