Судебная власть в политическом дискурсе Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 342.56 ББК 67.400

Соколов Валерий Анатольевич Sokolov Valeriy Anatolevich

старший преподаватель кафедры административного права Ростовского юридического института МВД России кандидат политических наук.

Senior Lecturer, Department of Administrative Law, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Politics. Тел.: 8 (988) 533-49-55.

Цыганаш Вадим Николаевич Tsiganash Vadim Nikolaevich

профессор кафедры административного права Ростовского юридического института МВД России доктор философских наук, профессор.

Professor, Department of Administrative Law, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, Doctor of Philosophy, Professor. E-mail: [email protected]

СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ Judicial power in political discourse

В статье рассматривается вопрос о том, может ли судебная власть быть признана политической и в каких институциональных условиях она переходит в режим самостоятельного политического бытия. Проанализировав содержательные характеристики судебной власти, авторы пришли к выводу, что она трансформируется в процессе политического изменения.

Ключевые слова: суд, судебная система, судебная власть, правосудие, политика, политические институты, политические процессы, трансформация политики.

Могут ли быть судебные решения политическими? Является ли судебная власть политической? Можно ли обойтись без решения этого вопроса?

Д. Марч указывал: «Понятие власти должно быть вписано в определенную теоретическую модель, и обоснованность модели является непременным условием обоснованности понятия» [7, с. 12]. В силу общетеоретической потребности этот вопрос неоднократно поднимался в отечественной науке [2, с. 87; 8, с. 17].

Однако с точки зрения исследователей судебная власть не является политической, равно как и отдельные решения судов.

Объяснение сводится к тому, что судебная власть: во-первых, не вырабатывает в области государственного управления самостоятельную политику; во-вторых, выполняет только

The article discusses the question of whether the judiciary can be regarded as a political power and in what institutional conditions judiciary becomes an independent political existence mode. Having analysed substantial characteristics of judicial authority, authors have come to a conclusion that it is transformed in the course of political change.

Keywords: court, the judicial system, judiciary, justice, politics, political institutions, political processes, transformation of policy.

функцию разрешения правовых конфликтов, возникших вследствие государственного управления; в-третьих, не располагает достаточными ресурсами в сфере государственного управления [7, с. 60]. Иными словами, суд -это лишь технический инструмент разрешения правового спора.

Вспоминая высказывание Р. Давида о том, что «повсюду судья, стремясь к тому, чтобы избежать упреков в произволе, отдает предпочтение толкованию, которое наряду с буквой закона учитывает и намерение законодателя» [3, с. 85], мы, однако, позволяем себе усомниться в этом.

Предположим, что судебная власть становится политической в той мере, в которой решения государственных органов приобретают политический характер. Так, председатель

Конституционного суда Франции отмечает: «Если императивная норма ясна и точна, не вызывает сомнений, судья обязан склониться перед ней и подчиниться ей... Но если в тексте закона обнаруживаются неясности, то появляются сомнения в смысле и пределах действия нормы, а при сопоставлении ее с другой нормой она будет в какой-то мере противоречить ей, предстанет в более узком или широком значении ... в этих случаях судья уполномочен на самое широкое толкование. Он не должен с упорством выяснять, чем руководствовались авторы кодекса сто лет назад при составлении той или иной статьи. Лучше спросить себя, какой была бы эта статья с учетом изменений. приспособить наиболее свободным и гуманным образом к .требованиям справедливости, разума и современной жизни» [3, с. 87].

В этом случае решения судебных органов опираются на выработанные в ходе политической деятельности и реализованные в законодательстве практики оценки явлений. Влияние центров политической силы и политических агентов на судебные институты минимально, поскольку они являются основанием и гарантией существования этих судебных практик.

Решения, принимаемые судебными органами, находятся в рамках заданной политики, не опровергают и не формируют ее. Вследствие этого правовые споры, а соответственно, и решения судов находятся внутри сложившейся судебной практики, заданных рамок политического. Даже самое необычное судебное решение не влияет на общественные институты как таковые.

Являются ли в такой ситуации решения судов политическими? Полагаем, что нет, поскольку они не влияют непосредственно на ценности, не формируют новое их содержание. Правовые споры осуществляются внутри единого содержания политики.

Традиционный взгляд на отношение суда и политики базируется именно на данном сценарии. Но это не означает, что подобное положение следует оценивать как единственно возможное.

Рассмотрим ситуацию, в которой возникает конкуренция политических проектов. Ее можно условно охарактеризовать как «поли-

тики в поиске политики». Именно в этот момент декларируемый подход к базовым ценностям меняется, ибо зависит от внешней по отношению к суду оценки. При этом возникает хорошо известное явление «реактивности законодательства», когда законодательная база противоречива и отражает различные политики в разные периоды времени. Следствие этого - необходимость прямого использования судебных органов, поскольку никаких других институтов, способных к немедленной оценке законодательства, не существует. Без судебной власти общественные институты оказываются работоспособными только в тех областях, где имеется хотя бы какая-нибудь традиционность или протяженность во времени. Именно в силу этого судебные институты оказываются включенными в политическое, они сами генерируют оценки в своих решениях. Для остальных государственных органов и властей правовая среда оказывается слишком непредсказуемой.

Таким образом, суд участвует в реализации политического проекта в пределах своих полномочий. Это означает, что каждое решение судебного органа определяет содержание новой оценки фактов и событий для общества.

Решение судебного органа становится политическим, если связано с реализацией конкретного управленческого проекта, ценностей и практик. Чем больше судебные органы выносят подобных решений, тем сильнее они вовлечены в политику.

Вследствие этого, однако, возникает несколько глобальных противоречий. Ж.-Л. Бер-жель отмечает: «Нельзя, проявляя излишнюю строгость, переусердствовать при определении степени "ясности" текста. Есть тексты, внешне не вызывающие никаких вопросов, но применение этих текстов ведет к возникновению совершенно абсурдных ситуаций. Есть так же правила, понятные, если их рассматривать отдельно, но противоречащие другим элементам юридической системы» [1, с. 422]. К. И. Комиссаров судебное усмотрение видит в том, чтобы «в случаях отсутствия прямого, абсолютно определенного указания найти такое из ряда предполагаемых законом решений, которое наиболее точно соответствует идее законодателя» [4, с. 24].

Речь идет о противоречии между скоростью политических изменений и их необходимостью.

Следует отметить, что каждое такое противоречие - не только судебный риск. С судебно-правовой точки зрения это источник конфликтов в сфере факта, поскольку спор о факте всегда рождается из оценки какого-либо противоречия. Когда противоречий нет - нет спора о факте. Но именно потому, что данный конфликт находится в области оценки какого-либо события, это прерогатива судов.

Рассмотрим ситуацию, когда судебный орган вынужден своим решением создавать политику. Следствием этого является создаваемое судом новое политическое решение, которое, даже помимо воли, возникает из необходимости решить проблему создания нового, а значит, само является политическим.

Каково политическое качество судебной власти в таком случае? Она пассивна в том смысле, что только разрешает поставленную проблему средствами судебного действия (оценка и усмотрение). Но в то же время ее решение становится определяющим для государственных органов.

Важным критерием, характеризующим судебную власть в область политики, является метод, при помощи которого вырабатывается решение суда.

Суд в своей деятельности всегда опирается на правовые нормы, справедливо считая, что чем точнее разрешена социальная ситуация при помощи права, тем справедливее будет решение. Это судебная аксиома, подтвержденная исторической практикой судопроизводства.

Особенностью метода является невозможность отказа либо формального, бессодержательного решения. Суд ограничен процессуальной процедурой и принципом публичности, обязан рассмотреть дело, которое отнесено к его подведомственности в сроки, установленные законом. Эти требования императивны и основаны на актах высшей юридической силы - законах.

Суд не может рассмотреть дело таким образом, чтобы, вынося формальное решение, ничего, по существу, не решить. Он связан законодательно прописанными процедурами

пересмотра решений другими судебными инстанциями и правом стороны подать жалобу в случае, если решение, на ее взгляд, является неправомерным. Такая взаимосвязь прослеживается на всех уровнях судебной системы.

Таким образом, предполагаемая пассивность судебной власти в части создания политики оборачивается своей противоположностью - необходимостью вынесения решения и невозможностью исключить эту обязанность.

Итак, если государственный орган генерирует решения, которые являются частью политики, и они оказываются спорными, то творческая роль судебной практики почти всегда скрывается за видимостью толкования закона. И лишь в исключительных случаях, когда «законодательство открыто признает, что закон не может предусмотреть все» [3, с. 97], судьи соглашаются с наличием права на создание правовых норм.

Каков же механизм подобного судебного решения?

Этот вопрос не может рассматриваться в том же контексте, что и решения государственных органов, по нескольким причинам.

Во-первых, государственные органы напрямую связаны с политической системой. Они ею порождаются, ею наделяются полномочиями, ею реформируются ликвидируются. Суды, в отличие от иных органов, упразднить нельзя, так как только они имеют право разрешать конфликты и тем самым запускать механизм правового регулирования, а также определять государственную волю в случае, если возникает спор о праве или факте.

Нельзя также реформировать суды полностью или в части, убрав, например, из их компетенции урегулирование споров, так или иначе связанных с политикой через решения государственных органов, поскольку неизвестно, какое именно решение несет в себе признаки политики и относительно чего может возникнуть спор.

Именно суды являются специализированными органами, предназначенными для устранения споров, и равноудаленными от спорящих сторон.

Во-вторых, суды не связаны с политическим проектом непосредственно. Они вклю-

чаются в него только в момент рассмотрения конфликтных ситуаций и выключаются после разрешения их; не ведут непосредственный политический процесс, поскольку не являются исполнителями его, кроме случаев разрешения споров между исполнителями этого процесса.

В-третьих, суды отличаются от иных органов государственной власти тем, что функционируют в рамках строгих нормативных процедур. Их ликвидация, свидетельствующая об их неэффективности, повлекла бы за собой правовой хаос и коллапс, поскольку это не что иное, как вновь открывшиеся обстоятельства, влияющие на пересмотры всех дел.

Поэтому вопрос о механизме судебного решения автономен, задачи и метод принятия судебного решения отличны от задач и метода принятия решения любым другим органом государственной власти.

При этом суд принимает решение, с одной стороны, в рамках действующей нормативной базы, а с другой - в контексте понятия справедливого, нравственного, рационального, традиционного, то есть с учетом всех оснований, которые связывают судебное решение с общественным одобрением, являются условиями легитимности власти и одновременно ее граничными внеюридическими критериями.

В то же время суд наделен правом переосмысления нормы применительно к конкретному спору, самостоятельной субъективной оценки всех доказательств. Это так называемое судебное усмотрение.

Также обязанностью суда является рассмотрение споров о праве, то есть анализ ситуации, когда оспаривается главный инструмент государственного воздействия - право. По существу, суду придется либо ссылаться на другую часть права, либо применять право по аналогии, либо (применительно к данному спору) восполнять правовой пробел.

Из четырех три функции так или иначе субъективны, а значит, делают суд полноценным участником политического процесса именно по признаку субъективности принимаемого решения.

Но одновременно указанный факт является основной причиной, по которой судьи стараются этого избежать: если политический

проект конкурирует с другими, институты не оформлены и в любой момент политика может измениться, то именно на судью и, следовательно, судебную власть ляжет политическая ответственность в той части, в которой судебные решения были основаны на субъективном усмотрении. Ответственность - это причина, из-за которой суды стремятся не допускать подобных способов вынесения решения, ссылаясь при этом на законодательство. Однако рано или поздно возникает ситуация, когда это невозможно. Два инструмента суда - применение права по аналогии и субъективное усмотрение - требуют от судебной власти учета последствий собственного решения. Именно здесь разыгрывается судебная драма. Суд обязан учитывать последствия собственного решения, и в ситуации отсутствия прямого указания закона о том, как именно требуется рассмотреть дело (которое является гарантом его беспристрастности перед лицом всех участников спора), в условиях судебного усмотрения начинает проводить оценку сторон.

Очевидно, что невозможность избежать ответственности диктует необходимость отсрочить ее, следовательно, будет принята точка зрения того лица, которое сейчас или в обозримой перспективе сохранит политическое влияние. Суд это видит, однако немного иначе, и, с его точки зрения, последняя фраза будет звучать так: решение в пользу того лица, которое как можно дольше будет брать на себя политическую ответственность за принятые судом решения.

Действительно, нет никаких причин поступать иначе. Во-первых, субъективность при рассмотрении подобных споров неизбежна, а, во-вторых, суд, не будучи непосредственно включен в систему реализации политического процесса и связанного с ним государственного управления (то есть он не отвечает за последствия сам), вполне индифферентен к выбору точки зрения. Если это так, то что именно мешает суду принять одну позицию, склониться к тем или иным аргументам?

Парадоксально, но суд, не желая того, оказывается связан с политикой, возможно, в гораздо большей степени, чем любой другой орган.

Литература

1. Бержель Ж.-Л. Общая теория права: пер. с фр. М., 2000.

2. Боботов С. В., Вицин С. Е., Коган В. М. и другие. Пути совершенствования системы уголовной юстиции // Советское государство и право. 1989. № 4.

3. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1999.

4. Комиссаров К. И. Задачи судебного надзора в сфере гражданского судопроизводства. Свердловск, 1971.

5. Ледяев В. Г. Власть: концептуальный анализ. М., 2001.

6. Полянский Н. Н., Строгович М. С., Савицкий В. М. и другие. Проблемы судебного права. М., 1983.

7. Шейфер С. А. Взаимоотношения судебной и обвинительной властей // Вестник Верховного суда СССР. 1991. № 8.

Bibliography

1. Berzhel Zh.-L. The general theory is right: translation from French. Moscow, 2000.

2. Bobotov S. V., Vitsin S. E., Kogan V. M., etc. Ways of improvement of system of criminal justice // Soviet state and right. 1989. № 4.

3. David R., Zhoffre-Spinozi K. Main legal systems of the present. Moscow, 1999.

4. Komissarov K. I. Problems of judicial supervision in the sphere of civil legal proceedings. Sverdlovsk, 1971.

5. Ledyaev V. G. Power: conceptual analysis. Moscow, 2001.

6. Polyansky N. N., Strogovich M. S., Sav-itsky V. M., etc. Problems of the judicial right. Moscow, 1983.

7. Sheyfer S. A. Relationship of the judicial and accusatory authorities // Bulletin of the Supreme Court of the USSR. 1991. № 8.