CC BY
22
СЕВЕРОЕВРОПЕЙСКИЙ РЕГИОН
Наталия АНТЮШИНА
СТРАТЕГИЯ ЕС И СУДЬБЫ "СЕВЕРНОГО ИЗМЕРЕНИЯ" (политико-социальные аспекты)
(статья первая)*
Вступление Западной Европы в стадию постиндустриального общества, опирающегося на наукоемкие отрасли и информационный комплекс, усиливает его зависимость от индустриальной периферии и зарубежной ресурсной базы, требуя выработки и осуществления глобальных действий. Инициатива Европейского Союза, получившая название "Северное измерение" и направленная на весь европейский Север, включая российские регионы, стала одним из направлений реализации этой глобальной стратегии. Развитие инициативы прошло через несколько узловых моментов: от идеи, высказанной в сентябре 1997 года финским премьер-министром Пааво Липпоненом, выработки согласованной в Кельне между странами ЕС концепции (1999 год) до принятия в Фейра в 2000 году плана действий и, наконец, конкретизации в решениях Стокгольмского (март 2001-го) и Гете-боргского (июнь 2001-го) саммитов ЕС финансового механизма. Таким образом, путь от инициации до конкретных проектов занял около трех лет, а разработка финансовых аспектов "Северного измерения", предпринятая в период председательства Швеции в руководящих органах Евросоюза, выводит это направление политики на орбиту практической реализации. В практике международного сотрудничества едва ли можно найти аналоги такому графику, в соответствии с которым первоначально финская идея стала приобретать европейские очертания, ведь подобный процесс развития сотрудничества ЕС со странами Средиземноморья от начала до институционного оформления занял около десяти лет. И дело, вероятно, двигалось бы еще быстрее, если бы не некоторые чрезвычайные факторы негативного плана - финансовый кризис в России в августе 1998 года, временное замораживание отношений ЕС - РФ из-за чеченской операции, Косовский кризис.
В отличие от грандиозных, но пока во многом виртуальных трансконтинентальных торговых союзов, формирующихся ныне в Азии и Америке, Европейский Союз
Антюшина Наталия Михайловна, кандидат экономических наук, старший научный сотрудник Центра Северной Европы Института Европы РАН
© 2002
реально действует на протяжении всего периода своего существования как мощный центр, последовательно и поэтапно организующий единое экономическое пространство без внутренних границ, которое постоянно расширяется. Его экспансия была осуществле-
* Статья написана при финансовой поддержке РГНФ (проект 00-02-00214-а).
на в шесть приемов: в 1970-х годах произошло расширение тогдашнего ЕЭС (нынешнего ЕС) на запад, в 1980-х - на юг, в 1990-х - на север и снова на юг (Барселонский процесс), а в начале XXI века предстоит продвижение на восток (на регион ЦВЕ) и на северо-восток ("Северное измерение").
Эти акции ЕС, ранее как бы разрозненные, сегодня начинают выстраиваться в цепочку действий, объединенных единой стратегией, единым замыслом, направленным на формирование торгово-экономического блока континентального масштаба, который сможет не только участвовать в мировом экономическом сотрудничестве, на равных конкурируя с другими центрами мирового хозяйства, но и разрабатывать и последовательно реализовывать собственный вариант глобального развития, способный взломать ориентированный на США моноцентристский сценарий.
В Декларации, принятой в Сантьяго в 1998 году, тридцать четыре страны Западного полушария объявили, что к 2010 году ими будет сформирована Панамериканская зона свободной торговли, которая практически воплощает выдвинутую Дж. Бушем-старшим "инициативу для Америки", подхваченную Б. Клинтоном. В Азиатско-Тихоокеанском регионе Богорская декларация (1994 год) и Осакская программа (1995 год) возвестили о двухэтапном продвижении двадцати одной страны АТЭС к зоне свободной торговли, которая по присоединении к ней в 2020 году второго эшелона стран, должна превратиться в суперблок. В соответствии с Сингапурской декларацией (1991 год) десять стран АСЕАН преобразуют свою организацию в зону свободной торговли уже к 2007 году. Даже на постсоветском пространстве, где на протяжении последнего десятилетия преобладали дезинтеграционные факторы, указанная тенденция проявила себя образованием в октябре 2000 года пятью республиками Евразийского экономического сообщества, имеющего потенциал расширения до двенадцати стран-участниц СНГ.
На этом фоне четко выявляется геополитическая роль внешних акций ЕС, осуществляемых им по периметру его границ от Средиземного до Баренцева моря. Если оперировать категориями территории и численности населения, то самым мощным будет присоединение к ЕС стран ЦВЕ, которое расширяет численный потенциал единого европейского рынка на 1/4, увеличивая его почти до 500 миллионов человек. Правда, при этом заметно увеличивается внутренняя неоднородность как по уровню развития экономики, так и в отношении участия в интеграционных процессах. Не менее чем на 20% в ЕС увеличится категория бедного населения, доходы которого не достигают 50% от среднего для Союза уровня. Повышение "весовой категории" этого блока в мировом рейтинге будет сопровождаться, по крайней мере на первом этапе, ухудшением его качественных характеристик: ведь разрыв в уровнях экономического развития увеличится с ныне регистрируемых 2030% до 60-70%, что, несомненно, весьма серьезно видоизменит внешнюю стратегию и внутреннюю организацию Союза. Уже сейчас предстоящее расширение служит фактором давления на разработку институциональной реформы ЕС. По-видимому, это приведет к дальнейшему размыванию твердого ядра Союза, его расслоению на группы стран, развивающих интеграцию с разной скоростью. Сейчас внутри Евросоюза можно видеть несколько неоднородных групп: франко-германский союз, шестерка стран-основателей ЕЭС, страны-участницы евро, страны-доноры и страны-реципиенты помощи из общих фондов, малые страны ЕС (которые тоже могут рассматриваться как отдельный блок).
И вот теперь возникает еще один круг стран - "новичков" в ЕС. Помимо переходного семилетнего периода (на который уже согласились Чехия и Венгрия), предстоит введение особого режима, ограничивающего свободное движение рабочей силы между новичками и нынешними участниками союза. Как показал референдум в Ирландии, нельзя сбрасы-
вать со счетов интересы тех стран ЕС, которые опасаются конкуренции между нынешними получателями финансовой помощи и новыми претендентами на субсидии из структурных фондов. В то время как малые страны (такие как Дания) боятся, что произойдет сокращение дотаций из Фонда сплочения или снижение национальных социальных гарантий, крупные государства опасаются наплыва излишней рабочей силы из вновь присоединившихся государств. Принцип усиленного интеграционного сотрудничества между группами разного состава стран явно получит более широкое применение, что, в частности, показал тот же датский референдум 28 мая 2000 года. Поэтому наибольшие шансы на первоочередное присоединение имеют страны с небольшим населением и высоким уровнем жизни (Кипр, Мальта, Чехия, Словения, Эстония).
Формирование в лице ЕС мощного центростремительного фактора, толкающего его периферийных соседей к сближению, стало возможным благодаря глобальному наступлению евроатлантических ценностей, таких как парламентская демократия, свобода предпринимательства и либеральная рыночная экономика, опирающихся на принудительную силу закона. Это создало в Европе новый климат, который привел к усилению идеологических, дипломатических, экономических и военно-страте-гических позиций Запада, а также его основных институтов, подобных Евросоюзу.
Это новое явление, проявившее себя в регионе, где Европа традиционно разделялась на Запад и Восток, как будто противоречит популярной и часто цитируемой концепции Самюэла Хантингтона о столкновении цивилизаций, линия разлома которых пересекает континент между Россией и Финляндией и идет далее на юг по границе между протестантским, католическим и православным миром. Рассматривая религию как мощный фактор противопоставления, данная доктрина проводит восточную границу Европы там, где на смену западным вариантам христианства приходит православие или ислам1. Согласно Хантингтону, граница между цивилизациями будет и впредь, как и во времена "холодной войны", играть разделительную роль. По его мнению, железный занавес в Европе сменяет занавес бархатный2, по-прежнему противопоставляя два мира, две культуры, западную и восточную разновидности христианства, которым соответствуют разные мировоззрения и трудно совместимые системы ценностей.
Благодаря политике "Северного измерения", складывающаяся на европейском Севере ситуация демонстрирует (вопреки теории С. Хантингтона), что глобализация - интенсивно развивающаяся именно в Европе - заметно уменьшила роль религиозных отличий в спектре цивилизационных характеристик, одновременно увеличив значение торгово-экономических, энергетических и экологических факторов, требующих интенсивного делового сотрудничества, причем не только в области международной торговли. Феномен "Новой Северной Европы" вполне согласуется с концепцией международных экономических связей Лестера Карла Туроу, которая говорит о том, что в наступающем XXI веке правила международной торговли должны будут вырабатываться на основе международного консенсуса3, поскольку возможности для их силового навязывания в одностороннем порядке все время уменьшаются.
Действительно, современная Европа приобрела большой опыт в достижении если не полного единства, то, по крайней мере, полнокровного сотрудничества между европейскими странами (прежде всего в рамках ЕЭС / ЕС, СБСЕ / ОБСЕ; т. н. европейских со-
1 Samuel P.Huntington, «The Clash of Civilization», Foreign Affairs, 1993 Vol. 72, № 3. P. 30.
2 Ibid. P. 31.
3 Thurow L. "Head to Head", NY, 1992. Р. 278.
глашений, предусматривающих ассоциацию; европейского экономического пространства; соглашения о партнерстве и сотрудничестве между РФ и ЕС; региональных институтов в виде Совета государств Балтийского моря и Совета Баренцева / Евро-арктического региона). Европейский континент располагает значительным разнообразием условий и культур, благодаря чему интегрирующаяся Европа стала приобретать заметные конкурентные преимущества, важные в эпоху глобализации. Происходит формирование особой, европейской культуры межгосударственных отношений, которая базируется на уважении национальных и межгосударственных различий, на разработке взаимно приемлемых правил международного сотрудничества, вырабатываемых с учетом национальных особенностей и основных интересов, на усиленном использовании конкурентных преимуществ отдельных стран, формирующем, отталкиваясь от внешнеторговой специализации, структурно взаимозависимый европейский производственный комплекс. Интегральной частью этой стратегии является политика "Северного измерения", которая еще больше усиливает "единство разнообразия" (по Л. Туроу), которое намного прочнее, чем объединение, достигаемое силовым путем, и обладает богатыми возможностями дальнейшего развития.
Современный Европейский Союз сложился на основе синтеза католической и протестантской культур; похоже, что это подготовило его к дальнейшему обогащению новыми элементами, в частности из православной цивилизации. Действительно, Греция развивается в рамках европейского союза наций с 1981 года и даже присоединилась к ЭВС и евро. Православная Болгария ведет с прошлого года переговоры с ЕС о присоединении к нему, причем вероятным сроком ее вступления считаются 2010-2015 годы. Россия и ЕС, начав с Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, предусматривающем в перспективе зону свободной торговли, договорились до таких совместно признаваемых ценностей, как "позитивная взаимозависимость", энергетический диалог, направленный на укрепление структурной взаимозависимости, единое европейское экономическое пространство. Шведская лютеранская церковь, демонстрируя почти беспримерную религиозную толерантность, заключила с Русской православной церковью соглашение о создании на острове Готланд (где некогда православная культура достигала высокого развития) православного центра, который объединит все церкви этой конфессии, расположенные в Швеции, Норвегии, Финляндии и Дании, находящиеся под юрисдикцией РПЦ.
Похоже, что сложившееся в Западной Европе общество смешанного типа, представляющее собой сплав романо-германских и протестанско-католических элементов, менее чуждо, менее враждебно православному миру, чем составляющие его "чистые" цивилиза-ционные системы. Относительное сглаживание последствий религиозного раскола Европы, несомненно, может послужить смягчению разобщенности и в других сферах человеческой деятельности; и это, по существу, превращает Россию в основного партнера западноевропейского Союза наций. Козырем Европы в глобальном соревновании становится формирование новой европейской цивилизации, имеющей, по сути дела, кооперационный характер и базирующейся на многообразии культур, мирном сотрудничестве стран и других структурных единиц разного масштаба и разных сфер деятельности, непротиворечивости деятельности европейских организаций (ЕЭС /ЕС, ОБСЕ /ОБСЕ, ОЭСР) с региональными инициативами (СГБМ, СБЕР, "Северное измерение"). Перерастание внешнеторговой взаимозависимости в структурную, смягчение религиозной нетерпимости, формирование глобально действующего информационного общества - все это усиливает в Европе объединительные, а не разъединительные тенденции. Поскольку все российские внешние инициативы стали отражать европейские идеи и концепции (например: зона свободной торговли, единое европейское пространство, энергетический диалог с ЕС),
Россия впервые в долгой европейской истории становится желанным и стратегически важным партнером Европейского Союза, партнером, который открывает двери в Среднюю Азию, на Дальний Восток и к Тихоокеанскому побережью.
Факторы заинтересованности
Заинтересованность ЕС, развивающего экономическое сотрудничество с Россией одновременно по разным каналам (по линии Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, через региональные инструменты СГБМ, СБЕР и "Северное измерение"), состоит в подключении ее к мировому хозяйству на условиях, позволяющих расширять мировой рынок, поддерживая и развивая процессы рыночной трансформации, включая политические механизмы, гарантирующие необратимость благоприятных политико-экономических изменений. Немалое значение для Евросоюза имеет также поддержание экологической и энергетической безопасности Западной Европы, недостижимое без расширенного использования месторождений российского природного газа - самого экологически безопасного на сегодняшний день вида топлива, особенно богатые запасы которого обнаружены на северо-западе Российской Федерации. Если политика Западной Европы по отношению к Ближнему Востоку во многом "замешана" на нефти, то по отношению к России и особенно ее северо-западу, она во многом определяется все увеличивающимися потребностями в импорте природного газа. Как показал недавний бензиновый кризис в Европе, подтолкнувший ЕС выдвинуть предложение об организации энергетического диалога с РФ, расширение поставок жидкого топлива из России также представляет интерес для Западной Европы.
Особые причины для углубления отношений с Россией имеются у всех стран, расположенных на Скандинавском полуострове, начиная с Норвегии. Во-первых, северные провинции этой страны испытывают недостаток рабочей силы, которую (на обоюдовыгодных условиях) стали вербовать в пограничных районах РФ. Во-вторых, ее рыбоперерабатывающая промышленность уже не в состоянии работать на полную мощность без поставок рыбы и других морепродуктов из России. В-третьих, заинтересованность
Норвегии связана с переходом к политике промышленной экологии. Введение в экономический оборот энергетических ресурсов северных морей позволило этой стране не только резко повысить уровень жизни, но и усилить внимание к ее качеству, во многом определяемому состоянием природной среды, окружающей человека. Это заставляет норвежские власти проявлять повышенный интерес к экологической ситуации на пограничных территориях, прежде всего на Кольском полуострове и в Мурманской области, где расположено немало атомных реакторов и экологически опасный никелеплавильный комбинат.
Со стороны новых участников Европейского Союза - Швеции и Финляндии - действуют дополнительные факторы заинтересованности. В 1990-х годах эти два государства, хотя и по разным причинам, вступили в полосу экономического развития, которая сопровождалась резким увеличением безработицы по сравнению с периодом 1960-1980-х годов, когда в Шведском королевстве она не достигала 2 %, а в Суоми колебалась около 3 %. К концу десятилетия в Финляндии она выросла до 11,4% , а в Швеции - до 8,3 %\ Всплеск безработицы в этих странах пришелся на середину 1990-х - 17,2 % и 9,2 % соответственно. Особенно высоких отметок достигает незанятость среди молодежи (до 21-25
1 "Employment in Europe", 1999, EC, Employment & European Social Fund, August, 1999. Р. 140-141.
%), а также в восточных провинциях Финляндии и северных ленах Швеции, которые непосредственно граничат с российской территорией1.
Скачок безработицы в Финляндии был вызван резким падением (после отмены клиринга) объема советско-финляндской торговли, традиционно высокой в годы "холодной войны", когда Финляндия играла ведущую роль в торгово-экономическом сотрудничестве СССР с Западом и когда она являлась, по существу, в некотором роде монополистом. Финская экономика успешно справилась с последствиями переориентации торгово-экономических потоков благодаря структурному сдвигу в сторону наукоемких производств (прежде всего мобильных средств телефонной связи). Тем не менее в Финляндии порой с ностальгией вспоминают, что стабильно расширявшиеся в советские времена рынки сбыта играли благотворную роль для обеспечения экономического роста в период 1950-1980-х годов, который во многом происходил на базе прогрессивного структурного развития, стимулируемого спросом СССР на финскую машиностроительную продукцию. Собственно говоря, современный профиль международной специализации Финляндии в производстве наукоемкой продукции машиностроения во многом сформировался благодаря советско-финской торговле, по крайней мере на первых этапах структурного преобразования.
Швеции тоже удалось преодолеть последствия экономического кризиса начала 1990-х годов путем реформирования "шведской модели" государства всеобщего благоденствия, однако ни Швеции, ни Финляндии уже не удалось вернуться к высокому уровню занятости населения, характерному для докризисного периода.
Безработица является общей, крайне обострившейся на рубеже столетий проблемой Евросоюза, который проигрывает по степени инновационности США и Японии, а по уровню нагрузки на издержки из-за высокой зарплаты и социальных выплат - новым индустриальным странам Юго-Восточной Азии. Ведь во многих областях Италии, Испании, в заморских департаментах Франции безработица превышает 20%, что соответствует ситуации в северных и северо-восточных областях Норвегии, Швеции и Финляндии. На протяжении 1990-х годов проблемы занятости обострились во всех странах Балтийского региона, за исключением инновационно ориентированных и имеющих доступ к энергоресурсам Северного моря Дании и Норвегии. Например, в Польше безработица выросла с 6,1% в 1991 году до 9,1% в 1999-м, а в Германии - с 6,2% до 9,1%2. Серьезность вопроса определяется тем, что безработица не рассасывается даже в фазе экономического роста, что свидетельствует о глубине социально-экономических проблем всего Балтийского региона. Особенно серьезную угрозу представляет ее увеличение для стран, развивающихся по модели социальной ориентации, которая превратилась в ряде западноевропейских государств в широко поддерживаемую ценность. Амстердамский (1997) и Лиссабонский (2000) саммиты ЕС зафиксировали, что переход всего Европейского Союза на курс социальной ориентации и строительство Социальной Европы3 становится его важнейшей целью. Изменения, внесенные в Амстердаме в Договор об учреждении Европейского Союза, свидетельствуют о выдвижении особой, европейской модели социально-
1 "Europe", № 1056/1998, № 1083/1999, № 1127/1999.
2 Ibid.
3 См. раздел: "Modernizing the European Social Model by Investing in People and Building an Active Welfare State", - in "Official Texts of the outcome of the Lisbon Summit on the New economic and Social Strategy of the European Union" - in "Europe", № 2181/2182, 21.03.2000. Р. 7-9.
экономического развития, об этом же говорит выработка принципов единой социальной политики ЕС1.
Эта новая стратегия практически уже реализуется. С одной стороны, осуществляется дальнейшее усиление инновационной ориентации экономического развития и перерастание научно-технической интеграции в инновационную (см. 5-ю рамочную научно-техническую программу ЕС на 1998-2002 годы, т.н. Зеленую книгу ЕС по инновации (1995 год), Первый план действий ЕС по инновации от 1996 г. и т. д.). С другой стороны, стали внедряться новые, гибкие технологии занятости, а также меры по созданию новых рабочих мест. Однако серьезность проблемы требует поддержки, связанной с задействованием внешнеэкономического ресурса, если ЕС действительно намерен решать эту задачу, а не ограничиваться политическими декларациями. Без этого новый курс на европейскую социальную модель повисает в воздухе.
В условиях, когда западноевропейская интеграция восходит на новый виток, связанный с валютным союзом и переходом к строительству Социальной Европы, обострение проблемы занятости заставляет европейские страны-участницы ЕС искать новые возможности ее решения, разрабатывать новационные концепции и вводить новые инструменты политики. Именно в этом ряду следует рассматривать создание таких региональных организаций в Европе, как Совет государств Балтийского моря и Совет Баренцева /Евро-арктического региона, а также "Северное измерение" политики ЕС.
1 См. статьи 109n-109s в - "Resolution of the European Council of Growth and Employment", принятой Европейским Советом 16 июня 1997 года.
