CC BY
11
УДК 342 ББК 67
DOI 10.24411/2414-3995-2018-10001 © С.А. Егоров, О.В. Школа, 2018
Научная специальность 12.00.01 — теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
ВОЗМОЖНОСТИ ОБЕСПЕЧЕНИЯ СОВМЕСТИМОСТИ РАЗЛИЧНЫХ ТИПОВ ИНТЕГРАЦИОННЫХ ПРАВОВЫХ СИСТЕМ
Сергей Алексеевич Егоров,
заместитель начальника кафедры конституционного и муниципального права,
кандидат юридических наук, доцент Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117437, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12)
E-mail: [email protected];
Оксана Вадимовна Школа, старший инспектор управления по работе с личным составом Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117437, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12)
E-mail: [email protected]
Аннотация. В условиях развития современной действительности, распространения идей интеграции, в том числе и их реализация на постсоветском пространстве с участием России, предполагает необходимость проведения анализа развития и формирования систем наднационального права в интеграционных объединениях и рассмотрения возможностей обеспечения их совместимости в рамках динамичного процесса развития регионального сотрудничества на евразийском континенте. В связи с указанным, в статье анализируются вопросы взаимодействия интеграционных правовых систем Европейского союза и государств Северной Европы, дается оценка предпосылкам их формирования и взаимодействия, выявляются возможности их совместимости в современных условиях.
Ключевые слова: правовая система, интеграционная правовая система, Европейский союз, Северное сотрудничество, североевропейская интеграция.
POSSIBILITIES OF ENSURING COMPATIBILITY OF VARIOUS TYPES OF INTEGRATION LEGAL SYSTEMS
Sergey A. Egorov,
Deputy Head of constitutional and municipal law department, Candidate of Law, Associate Professor
Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117437, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12);
Oksana V. Shkola, Chief Inspector of department for work with personnel Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117437, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12)
Abstract. In the conditions of development of modern reality, distribution of integration ideas including their realization in the former Soviet Union realm, assumes need of carrying out the analysis of development and formation of systems of the supranational right for integration associations and considerations of opportunities of ensuring their compatibility within dynamic development of a regional cooperation on the Euroasian continent. Questions of interaction of integration legal systems of the European Union and the states of Northern Europe are analyzed, an assessment is given to prerequisites of their formation and interaction, possibilities of their compatibility in modern conditions come to light in this article.
Keywords: legal system, integration legal system, European Union, Northern cooperation, North European integration.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Егоров С.А., Школа О.В. Возможности обеспечения совместимости различных типов интеграционных правовых систем. Вестник экономической безопасности. 2018;(4):8-13.
Правовая система как организующее начало правовой жизни общества и государств [3] играет ключевую роль в интеграционных процессах и трансформируется адекватно условиям современной действительности, формируя интеграционный (наднациональный) уровень, предполагающий необходимость комплексного анализа рассматриваемого феномена, оценки правовой реальности не
через призму ее отдельных компонентов, а в целостном виде [6, с. 94], в том числе с рассмотрением вопросов взаимодействия и совместимости интеграционных правовых систем различных типов.
Сочетание большого количества факторов, носящих как краткосрочный, так и средне-и долгосрочный характер, обеспечило устойчивое развитие отношений европейских государств, впоследствии
8
Вестник экономической безопасности
№ 4/2018
преобразовавшихся в интеграционные процессы, базисными предпосылками которых выступают как общее культурное, религиозное и правовое наследие взаимодействующих государств, так и географическое расположение, историческое, в том числе и колониальное, прошлое, общность интересов участия в процессах глобализации и мировой политики — т.е. тесное переплетение исторических судеб европейских народов, социальные и политические последствия индустриализации, а также ресурсная база экономик государств. Указанные факторы в их правовом и политическом развитии [4, с. 108—113] привели неизбежно к образованию на территории Европы нескольких интеграционных объединений, которым соответствуют характерные правовые системы интеграционного характера, одной из которых, несомненно, выступает международно-региональная интеграционная правовая система Евросоюза в качестве декларированной формы объединения двадцати восьми государств с созданием механизма наднациональных институтов для реализации существенных интересов объединения, выведенных из-под компетенции национальных правительств, а с другой стороны — субрегиональная интеграционная правовая система государств Северного сотрудничества, включающего Данию, Финляндию, Исландию, Норвегию и Швецию, построенную на основе Хельсинского договора о северном сотрудничестве 1962 года.
Указанная группа пяти государств Северной Европы, относящихся к высокоразвитым странам «золотого миллиарда», придерживающаяся линии ориентации на социальную модель развития экономики и хозяйства, наряду с другими высокоразвитыми государствами, стремится извлечь из происходящих в мире процессов глобализации и интеграции те преимущества, которые гарантировали бы им сохранение долгосрочного «статус кво» в сложившейся архитектуре мировой экономики, преодоление отсталости в отдельных сферах, отвечали бы их стратегическим интересам и устремлениям. Страны северного сотрудничества являются участниками комплексных интеграционных объединений, однако их участию в таковых сопутствует ряд особенностей, обусловленный пройденным ими, отличным от Европейского Союза путем, наличием благоприятных предпосылок для развития интеграционных
связей между ними, богатым и продолжительным опытом сотрудничества и связи в различных сферах, созданием этими государствами механизмов взаимодействия как на межправительственном, так и на неправительственном уровнях, тесным переплетением судеб населения, проживающего в странах Северной Европы.
Северное сотрудничество, охватывающее обширный спектр проблем культурного, юридического и социального-экономического характера, неразрывно связано в своем функционировании в процессах западноевропейской интеграции в рамках Европейского союза, что обусловлено, во-первых, тем, что Дания, Швеция и Финляндия, являющиеся тремя из пяти участников североевропейской интеграции, одновременно выступают и в качестве стран-членов ЕС, а во-вторых, функционированием Европейского экономического пространства между государствами-членами ЕС и странами ЕАСТ, в число которых включены Норвегия и Исландия. Указанное обстоятельство предопределяет создание по большему количеству направлений северного сотрудничества таких практически правовых норм, которые идентичны либо схожи аналогичному базису регулирования деятельности ЕС, а также укрепление связей с Евросоюзом и развитие отношений не только в рамках двусторонних связей государств, но и на наднациональном уровне с органами ЕС, с одной стороны, и Северным советом и Северным советом министров — с другой. Кроме того, механизмы североевропейской интеграции реализуются также и Советом государств Балтийского моря, Баренцевым Евро-Арктическим регионом и Арктическим советом, образованными в рамках «новой северной Европы» и существенно расширившими территориальные рамки и имеющиеся векторы сотрудничества. Указанные институты выступают в качестве опробованного инструмента развития координации и сотрудничества в североевропейском регионе и в целом в рамках Евросоюза. Обозначенное межпарламентское и межправительственное сотрудничество ориентировано в том числе и на решение различных трансграничных вопросов, а также реализацию проектов с области образования, развития рынка труда и социального обеспечения, стимулирование инвестиционной активности и коммуникаций, административного сотрудниче-
№ 4 / 2018
Вестник экономической безопасности
9
ства, охраны окружающей среды, гармонизации законодательства, что обеспечило развитие системы многосторонних связей в различных сферах жизни: социальной и экономической, культурной и научно-технической, а также правовой и политической, в совокупности образовавшей понятие северного сотрудничества, эффективность которого была достигнута за счет единой позиции по важнейшим вопросам [1, с. 3—21].
Учитывая обозначенные факторы, а также взаимное переплетение в виду проходящих процессов глобализации и интенсификации социально-экономических и политических связей на общеевропейском пространстве, невозможно представить развитие западной и североевропейской интеграционных правовых систем отдельно друг от друга, хотя северные страны прошли существенно отличный от ЕС интеграционный путь, а их взаимосвязь и общность подтверждаются конкретными практическими примерами.
Так, например, в рамках активизации северного вектора политики ЕС появилось так называемое северное измерение ЕС, инициатором которого выступала Финляндия и которое поддержано ЕС в виду наличия стратегических нефтегазовых ресурсов, что подкрепилось в 1995 году вхождением в состав ЕС Финляндии и Швеции, поддержкой инициативы Данией и позволило повысить уровень стабильности на европейском Севере. Северное направление расширения Евросоюза и усиление интеграционной активности по линии Евросоюз — североевропейские государства — Россия выступили предпосылкой для построения специфичного направления политики Европейского союза, а такая форма интеграции как Северное сотрудничество дала возможность странам Северной Европы нивелировать географические недостатки периферийного расположения, продвигать интересы и отстаивать свои приоритеты в единой Европе.
Таким образом, взаимоотношения двух инте-граций позволили, во-первых, расширить сферы интересов Европейского союза (что предопределило признание «Северного измерения» одним из направлений внешней политики ЕС в 1998 году), а во-вторых, вывести северную региональную интеграцию на более высокий уровень, чем в рамках ЕС. Категория северного измерения сумела акку-
мулировать программы осуществляющих деятельность региональных структур: Северного совета и Совета министров Северных стран, БЕАР, СГБМ, а также Арктического совета. Следовательно, уже функционирующие в рассматриваемом регионе механизмы интеграционного сотрудничества по приоритетным вопросам преобразовались в основу организации субрегионального и западноевропейского сотрудничества, которые в дальнейшем получили развитие и в других наиболее приоритетных сферах сотрудничества по укреплению региональной инфраструктуры и обеспечению устойчивого социального и экономического развития, развитию науки, образованию и культуры, поддержанию безопасности.
Учитывая, что работа в рамках «Северного измерения» выступала далеко не единственным направлением переплетения деятельности интегра-ций, необходимо отметить, что ей предшествовал и созданный странами ЕАСТ в конце 60-х гг. северный рынок, в рамках которого получили стремительное развитие торговые отношения, в том числе и непосредственно связанные со странами ЕЭС. При этом наблюдалось достаточно гармоничное сочетание участия Дании в ЕС и реализацию направлений северного сотрудничества, оказывавшее на них активационное воздействие посредством создания свободных рынков для услуг и товаров, а также либерализации движения капиталов и ликвидации торговых барьеров, содействия экспорту и преодолению проблем региональной и налоговой политики.
Кроме того, такая активизация привела в последующем к созданию финансового института — Северного инвестиционного банка, Северного фонда как инструменту укрепления конкурентоспособности североевропейский компаний, а также подписанию многосторонних соглашений в области энергетики, транспортных перевозок, сельского хозяйства и рыболовства, охраны окружающей среды, торговли, таможенных служб и охраны границ.
Однако развитие западноевропейской интеграции в определенной мере рассматривалось и в качестве ограничителя совершенствования северного сотрудничества, а также воспринималось как определенная проблема. Хотя формирование специализированных отраслей экономики и зависимость североевропейских стран от внешних рынков
10
Вестник экономической безопасности
№ 4/2018
и предопределяли необходимость сотрудничества с западноевропейскими партнерами, но философия североевропейской интеграции, ее цели, этапы развития, механизм осуществления, институты сотрудничества и их полномочия, правовая основа и другие характерные черты интеграционной модели стран Северной Европы имеют существенные отличия от идеологии и практики ЕС.
В случае со странами Северной Европы интеграционные процессы между ними начались в условиях уже накопленного ими богатого и длительного практического опыта североевропейского сотрудничества в различных областях и созданной ими разветвленной сети многостороннего взаимодействия как на межправительственном, так и неправительственном уровнях. Рассчитывая добиться для себя приемлемых условий, страны Северной Европы не только стали оговаривать свои усилия в этой области, но и искать направления углубления субрегиональной интеграции с установлением более тесного сотрудничества с ЕЭС.
Участие в интеграционных процессах в рамках Европейского Союза Королевства Дания и Королевства Швеция может быть охарактеризовано рядом особых условий, что и обеспечивает в определенном смысле совместимость двух развивающихся параллельно интеграционных правовых систем. Так, например, переговоры между западноевропейскими странами, с одной стороны, и странами-членами ЕАСТ зачастую усложнялись вопросами введения во внутреннее законодательство многих правовых положений ЕЭС.
Вступлению Дании в ЕЭС в ЕЭС в 1973 году предшествовало подписание Данией и Норвегией договора, открывающего путь для вступления в ЕЭС в январе 1972 года. Договор был подписан в Брюсселе представителями Дании и Норвегии, однако полным членом ЕЭС в результате стала лишь Дания. Провал интеграционной повестки на референдумах в Норвегии привел к ее выходы из консультативных органов ЕЭС. Следует упомянуть и то обстоятельство, что Фарерские острова, которые пользуются ограниченной автономией от Дании, решением своего парламента в 1974 году отказались от участия в ЕЭС, в результате чего датским официальным лицам и Совету Министров ЕЭС пришлось изменить содержание соглашения о присоединении
Дании к ЕЭС в части, распространяющейся на Фарерские острова.
Гренландия, которая также является автономной единицей в составе Дании, получила возможности самоуправления в 1979 году. Был создан законодательный представительный орган — ландстинг, представленный в датской легислатуре — фолькетинге двумя депутатами. По результатам референдума, проведенного в Гренландии в 1982 году, она вышла из состава ЕЭС в 1985 году, продолжая оставаться, тем не менее, участником «северного сотрудничества».
Вступив в ЕЭС, Королевство Дания получило возможности по развитию торгово-экономических связей другими членами ЕЭС, в то же время, обеспечивая совмещение условий участия в европейском интеграционном процессе с «северным сотрудничеством». Планы создания Европейского Союза не могли не оказывать влияния на механизмы «северного сотрудничества». Включение Дании в систему отношений в рамках ЕС, в том ключе, в котором они определялись Маастрихтским договором, угрожало нанести серьезный ущерб участию страны в «северном сотрудничестве». Эти последствия могли выражаться в ее выпадении из системы взаимодействия северных стран в законодательной сфере, негативном характере развития отношений в экономической сфере между Данией и другими северными странами, которые не являлись в тот период членами ЕС. После референдума 1992 года об отношении граждан Дании к участию в ЕС, негативный исход которого показал серьезные опасения датчан последствий, которые могли отрицательно сказаться на ставших привычными и традиционными для них механизмах «северного сотрудничества», а также внутригосударственных политических процессов и переговоров был найден «Национальный компромисс». Его условия позволяли подписать Маастрихтский договор, но предусматривали право Дании не участвовать в заключительной фазе экономического и валютного союза, не вводить единую валюту, а также не присоединяться к общей для стран оборонной политике, было предусмотрено право Королевства не признавать институт европейского гражданства. Признание европейского гражданства открыло бы гражданам других стран-членов ЕС к результатам датской социальной
№ 4 / 2018
Вестник экономической безопасности
11
политики, комплексу льгот, предусмотренных для датских граждан. Особые условия для Дании были одобрены в версии Маастрихтского договора в декабре 1992 года, которая, в свою очередь, нашла поддержку на референдуме в мае 1993 года.
В 1991 году Королевство Швеция подало заявку о приеме в ЕЭС, изъявив желание совместить членство в ЕЭС с традиционной политикой нейтралитета. В период проведения переговоров представители Швеции также добивались закрепления особенностей своего участия в интеграционном объединении. Они стремились отстоять механизмы «северного сотрудничества», добиться «адаптационной скидки» при взносах в бюджет ЕС, сохранить жесткие нормы охраны окружающей среды, право на отсрочку по присоединению к валютному союзу, сохранить уровень сельскохозяйственного производства, контролировать ввоз отдельных видов продукции, сохранить государственную монополию на торговлю алкоголем. Швеция добивалась введения нового вида субсидий регионального уровня для местностей, имеющих низкую плотность населения. Швеция получила право в течение трех лет после вступления в ЕС сохранять национальные правила, касающиеся требований к древесине, в течение 5 лет сохранять законодательство, регулирующее вопросы загородного жилья и ряд других прав. В результате, в 1994 году был заключен договор между государствами-членами Евросоюза и Швецией, который закрепил особый статус Королевства в рамках Европейского Союза, который в ноябре 1994 года был поддержан на национальном референдуме.
Таким образом, реализован механизм, позволивший обеспечить совместимость участия стран северной Европы в северном сотрудничестве с участием в процессах западноевропейской интеграции в рамках ЕС, присоединиться странам-членам ЕС, являющимся странами северного сотрудничества, к Амстердамскому договору с сохранением достижений североевропейской интеграции, а региональная система организаций северной части Европы также стимулирует проведение при сотрудничестве с Евросоюзом независимой политики при условии сохранения суверенитета, культурной идентичности и экономической независимости стран региона, а особые условия членства предполагают право стран
сохранять тесные отношения с не входящими в состав Европейского союза северными странами, что и обеспечило рассматриваемым странам-членам ЕС (Дании, Швеции и Финляднии) право участвовать в североевропейской интеграции с инкорпорацией законодательства Евросоюза по вопросам внутреннего рынка на не входящие в него страны (Норвегию и Исландию), а также их присоединением к Шенген-ской зоне.
Подводя итог, необходимо отметить, что в вопросе обеспечения совместимости интеграционных правовых систем североевропейская модель государственного взаимодействия, в которой госструктуры с широкой поддержкой некоммерческих организаций и местных органов власти играют основную роль, выступает немаловажным аспектом обеспечения такой совместимости.
Рассмотренные особые условия участия в интеграционных процессах в рамках Европейского Союза Королевства Дания и Королевства Швеция, ряд причин, предшествующих их возникновению, позволяют резюмировать, что все страны Северной Европы в целом смогли обеспечить сохранение режима участия в «северном сотрудничестве», а целью их участия в европейской интеграционной повестке является стремление к усилению роли и влияния в Европе в целом.
Североевропейская региональная интеграция выступила не только в качестве основы для сотрудничества в рамках региона Северной Европы, но и послужила стимулом формирования механизма для организации более глубокого и плодотворного взаимодействия с Евросоюзом, ориентированного на придание происходящим процессам глобализации такого содержания, которое гарантировало бы сохранение и упрочение доминирующего положения рассмотренных стран в мировой экономике и политике [2], хоть и характеризуемого ориентацией на осуществление социально ориентированной модели рыночной экономики, но зависимого в возможностях ее практической реализации от места в мировой экономике и построения адекватного современным требованиям функционально-структурного механизма [7, с. 63—67].
Наличие же особых условий участия Дании и Швеции обусловлено их стремлением, внутринациональной потребностью к сохранению высокого
12
Вестник экономической безопасности
№ 4/2018
уровня субрегиональной интеграции и сохранением автономии североевропейской интеграционной правовой системы, уникального характера взаимоотношений между этими государствами, который не имеет аналога в других регионах мира, а также сохранению системы социальных и экономических гарантий, традиционно успешных и эффективных сфер экономики. Сложившийся между ними «де факто» политический союз, хотя и не закрепленный формально, позволяет сделать вывод о возможности и необходимости изучения столь интересного и эффективного опыта сотрудничества между государствами Северной Европы, особенно, принимая во внимание активное участие Российской Федерации в Евразийском экономическом союзе и иных новейших интеграционных объединениях. При этом рассмотренный опыт взаимодействия интеграционных правовых систем может быть применим и полезен в формировании и развитии приоритетного для России евразийского интеграционного объединения [5], а также построении эффективной интеграционной правовой системы на евразийском пространстве.
Литература
1. Воронков Л.С. Страны Северной Европы, «Северное измерение» и Россия // Аналитические записки Научно-координационного совета по международным исследованиям МГИМО (У) МИД России. М., 2009. Вып. 1(41).
2. Воронков Л.С. «Северное сотрудничество» и особенности североевропейской интеграции:
учеб.пособие / Л.С. Воронков; Моек, г гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) М-ва нностр. дел Рос. Федерации, каф. интеграционных процессов. М.: МГИМО- Университет, 2016.
3. Гарашко А.Ю., Давидов Д.С., Дубинина Е.Н. и др. Теория государства и права. Базовый курс: учебное пособие для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» / под редакцией кандидата юридических наук, доцента А.Г. Мамонтова, кандидата юридических наук, доцента С.А. Иванова. М.: ЮНИТИ: Закон и право, 2017.
4. Клименко А.И. Смысловые координаты правового дискурса: к проблеме правопонимания // Современные подходы к пониманию права и их влияние на развитие отраслевой юридической науки, законодательства и правоприменительной практики: сб. науч. тр. / учреждение образования «Акад. М-ва внутр. дел Респ. Беларусь»; под общ. ред. В.И. Павлова, А.Л. Савенка. Минск: Академия МВД, 2017.
5. Клименко А.И. Функционально-структурные характеристики правовой идеологии Диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук / Московский университет МВД РФ им. В.Я. Кикотя. М., 2016.
6. Матузов Н.И. Актуальные проблемы теории права. Саратов, 2004.
7. Школа О.В. Управление кадровым потенциалом полиции России и стран Европейского союза Международный журнал гражданского и торгового права. 2017. № 3.
Правовое обеспечение организации работы с кадрами в органах внутренних дел: учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по направлению подготовки «Юриспруденция» / [Е.В. Климкина и др.]; под ред. К.К. Гасанова. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2017. 127 с.
Рассмотрены направления работы с кадрами органов внутренних дел, требования к ее организации, а также технологии, применяемые в работе с личным составом в ОВД. Особое внимание уделяется организационно-правовой характеристике субъектов, осуществляющих работу с кадрами в органах внутренних дел.
Для курсантов и слушателей образовательных организаций МВД России, а также практических работников подразделений по работе с личным составом ОВД.
№ 4 / 2018
Вестник экономической безопасности
13
