CC BY
322
УДК 72. 03 ЗВАГЕЛЬСКАЯ В. Е.
Стилистика советской неоклассики
в архитектуре Свердловской области*
В статье анализируются особенности развития стилистики неоклассики в объектах архитектуры Свердловской области послевоенного периода. Выделен круг общественных и жилых зданий, на примере которых рассматривается региональная специфика развития неоклассики. Определены хронологические границы развития стиля в условиях региона. Автором приведены проекты и памятники советской неоклассики авторства ведущих архитекторов данного периода.
Ключевые слова: стилистика, архитектура, послевоенный период, специфика формирования городов, наследие советской неоклассики.
ZVAGELSKAYA V. E.
STYLISTIC OF THE SOVIET NEO CLASSICS IN A CITY ARCHITECTURE OF SVERDLOVSK AREA OF THE POST-WAR PERIOD (Continuation, beginning in № 3, 2011)
The article analyzes the characteristics of neo-classical style of architecture at the facilities of the Sverdlovsk region of the postwar period. The author identified range of public and residential buildings, which is regarded as an example of neoclassical regional specificity. In the article chronological borders of development of style in conditions of region are certain. The author shows the projects and monuments of the Soviet neo-authorship of the leading architects of the period.
Keywords: style, architecture, post-war period, the specific formation of cities, the legacy of Soviet neoclassical.
Звагельская Валерия Евгеньевна
кандидат
искусствоведения, профессор УралГАХА
e-mail: mnm@uniip.ru
Следует сказать еще об одном образце архитектуры дворцов культуры, который подтверждает существование самостоятельной ветви внутри общего процесса послевоенного развития советской неоклассики (Иллюстрация 1). Источником этой ветви является архитектура русского классицизма первой половины XIX в., в том числе русский ампир. Выше уже отмечалось обращение к традиции русского классицизма в архитектуре Дворца культуры металлургов (архитектора В. В. Емельянова).
Еще более она выражена в архитектуре Дворца культуры Уралвагонзавода в Нижнем Тагиле (1958), возведенного по проекту московского архитектора Э. М. Залесской (Иллюстрация 2). Его объем свободно располагается в пространстве, поэтому все фасады отличаются завершенностью композиционного решения. Однако именно в композиции протяженного главного фасада проявляется связь с композиционными приемами русского классицизма, в частности с фасадами усадеб. Эта схема с цент-
ральным положением усадебного дома, соединенного переходами с боковыми флигелями, воспроизведена в архитектуре Дома культуры Уралвагонзавода, спроектированного в традициях русского классицизма: строгая симметрия объемов с акцентированием центрального из них, выдержанность пропорций колонн согласно правилам классических ордеров. Еще одна особенность — «ампирные» или «французские» окна с характерной для них графикой переплетов. Главный фасад, не перегруженный декором, отделан штукатуркой «под руст», а декоративные детали прорисованы и выполнены очень тщательно, даже с некоторой сухостью. Против обыкновения, на фасаде сведена к минимуму и советская идеологическая эмблематика. Она введена в полуциркульный рельеф, вписанный в тимпан центрального фронтона, где теряется в орнаменте из крупных акантовых листьев. Тематические и эмблематические рельефы расположены в междуэтажных филенках центрального и боковых портиков главного фасада. При всей сдержанности ре-
^Продолжение статьи «Стилистика советской неоклассики в архитектуре Свердловской области послевоенного периода»//Академический Вестник УралНИИпроект РААСН. 2011. № 3.
© Звагельская В. Е., 2011
33
Иллюстрация 1. Здание драматического театра г. Н. Тагил. 1955 г Арх. А. Тарасенко
Иллюстрация 2. Здание культуры Уралвагонзавода г. Н. Тагил. 1958 г Арх. Э. М. Залесская
шения композиции главного фасада интерьеры дворца в принципе не отличимы от приемов декорирования других зрелищных интерьеров этого периода стилистики неоклассики с ее тягой к созданию избыточных форм убранства. Специфичным является появление двусветных помещений в фойе, напоминающем антресольные этажи классицистических интерьеров первой половины XIX в. К этой же категории относятся марши парадной лестницы с установленными на ее перилах светильниками типа торшеров. Но главной отсылкой к классицистическим аналогиям является ярусная структура зрительного зала с балконами и ложами. Огромный потолочный плафон с лепниной центрирует пространство интерьера.
К этой же стилевой тенденции относится решение здания совершенно другого назначения — строительно-монтажного техникума в Екатеринбурге, возведенного по проекту архитектора С. А. Васильева в 1952—1953 гг. Его уравновешенный пропорциональный объем образуют три ризалита — центральный и два боковых. Каждый из них оформлен портиком с колоннами дорическо-
го ордера с упрощенными формами капителей и треугольными фронтонами.
Сама симметричная композиция с ризалитами и портиками имела массовое хождение в широком типологическом кругу зданий конца 1940 — первой половины 1950-х гг., в том числе в виде типовых проектов. Но это здание, как и предыдущие, выделенные нами, характеризует подлинность воспроизведения классицистических прототипов. Центр композиции оформлен массивным ризалитом с шестиколонным портиком дорического ордера, водруженным на первый этаж как на постамент. Венчание центрального ризалита с гладким архитравом и фризом, лепным карнизом изящного рисунка и треугольным фронтоном представляет собой неожиданное сочетание классических элементов с советской эмблематикой. Так, в тимпан вписана лепная композиция с изображением государственного герба, украшенного лавровыми ветвями с лентой, на которую нанесена дата строительства. Прямо под ней, на фоне штукатурной имитации клинчатого камня — классический маскарон, а ниже — на
плоскости архитрава — пятиконечная звезда в лавровом венке с лентами. Скаты фронтона с крупными моду-льонами украшают античные акро-терии и конек-флагшток в форме чаши. Отходящие от центрального ризалита боковые корпуса также закрепляются ризалитами с портиками. Любопытно решение участка перед главным входом. Здесь с примыканием к центральному ризалиту устроено некое подобие экседр со скамьями, обозначенными по красной линии улицы крупными вазонами на постаментах.
Следует признать, что выделенная нами ветвь не получила большого распространения в архитектуре Свердловской области. Ее истоки лежат в столичном зодчестве конца 1940-х гг., например, в школе И. В. Жолтовского, у которой, помимо творчества самого мастера, существовали его приверженцы — сторонники «чистой классики». В проектах этой столичной ветви архитектуры были интерпретированы и осовременены, может быть и спорно, классические формы.
Противоположная тенденция — эклектизация стилистических форм во имя достижения наиболее парадных «триумфаторских» композиций. Характерное после победы в войне стремление к парадности и триумфа-торской трактовке форм выражалось в избыточном привлечении декора и в его свободном комбинировании. Требование удобств, функциональной и конструктивной логики, экономики все чаще оттесняло на второй план стремление к внешне эффектным ансамблевым композициям, нарочито пышным фасадным решениям. С начала 1950-х гг. эклектизация форм проявилась практически во всех типах зданий — административных, учебных, театрах и дворцах культуры. Типовые проекты, число которых постоянно увеличивалось, несли на себе черты произвольной трактовки исторических стилей. Многоколонный «классический» портик становится абсолютно каноническим элементом, без применения которого зрелищные здания, особенно театры, практически не обходились. Между двумя означенными ветвями неоклассики существовал внушительный по числу «промежуточный» круг проектов и построек, композиционные приемы которых, с одной стороны, были типовыми проявлениями стиля, а с другой — носителями его индивидуализированной трактовки.
Обратимся к новым проявлениям стилевых приемов неоклассики, которые оказались наиболее влиятельны-
Иллюстрация 3. Проект высотного здания в Красногорском районе г. Каменск-Уральский. 1950-е гг.
ми с конца 1940-х гг. Новые образные и композиционные приемы сформировались под активным воздействием архитектуры столичных сталинских высоток этого периода. Влияние высоток в масштабах всей страны оказалось очень велико. Оно сказалось на градостроительных ансамблях, выразилось в увлечении высотными ярусными композициями, величественной утяжеленностью объемов, остротой силуэтов с венчающими элементами и специфическим фасадным декором. Выявлен социальный и художественный градостроительный статус с их точно найденным положением в планировочной структуре столицы. Особое место занял величественный комплекс зданий МГУ (архитектор Л. В. Руднев). В границах Свердловской области проявились почти все стороны влияния феномена высотных зданий, от прямого подражания до заимствования отдельных приемов в композициях.
Уникален проект высотного здания в Красногорском районе г. Ка-менска-Уральского, который должен был стать центром уже сложившейся центральной части города. Здание, проект которого был разработан в архитектурной мастерской Ленинградского государственного проектного института алюминия, воспроизводило композиционную структуру московских высоток с нарастанием тяжелых объемов уступами к центру и активным венчанием со шпилем. Но главное, что составляло содержание проекта, — его градостроительная часть с учетом центростремительного развития уличных осей, подходящих к площади перед высоткой, которая в описании проекта трактовалась следующим образом. В центре площади намечалось разбить сквер с красивым фонтаном. Перед многоэтажным зданием образовать аван-площадь для демонстраций с постоянными трибунами у сквера. Фасады зданий, выходящих на площадь, объединить в единый архитектурный ансамбль (Иллюстрация 3).
Архитектурная тема высоток отразилась в ряде градостроительных проектов Свердловска. Такова, например, перспектива привокзальной площади (архитектор И. А. Грушенко), его же проект высотного жилого дома. На привокзальной площади показано еще одно здание башенного типа с чрезмерно высоким шпилем. Два высотных дома представлены в проекте оформления перспективы улицы Свердлова (архитектор В. В. Безруков). Объем с развитым венчанием башенного типа присутствует и в проекте центральной площади Верхней
Пышмы (архитектор А. Д. Максимов). Если изначально композиция из восьми высотных домов (возведено семь) задумывалась как уникальная, предназначенная исключительно для Москвы, то в развитии поздней сталинской неоклассики образцом для подражания стал отдельно взятый высотный дом. Влияние его архитектуры просматривалось в застройке главных улиц многих городов, причем столиц союзных республик, а не только периферии.
Еще одна тема получила широкое применение наряду с другими элементами классического наследия — композиция триумфальной арки. Монументальную, триумфаторскую трактовку она обрела в контексте развития самого парадного периода послевоенной неоклассики. Композиционная схема фасадов триумфальных арок определяла композицию фасадов ряда наземных павильонов московского метро и даже композиции грандиозного комплекса сооружений Волго-Донского канала, его шлюзовых устройств. Парадной формой триумфальной арки был оформлен главный вход на территорию грандиозного комплекса Выставки достижений народного хозяйства в Москве, обустроенного в послевоенный период. Он представлял собой сочетание однопролетной триумфальной арки и четырехпролетного сквозного портика. В массовом воспроизведении эти формы мельчали и использовались по отдельности, но они оставались символами парадного оформления входов в некие общественные пространства. Так, например, архитектором Е. В. Емельяновым были решены проекты входов в Центральный парк культуры и отдыха и зоологический парк Екатеринбурга (1949-1950),
архитекторами С. В. Домбровским и Г. П. Беспамятных — входы и ограды на центральные рынки Екатеринбурга и Нижнего Тагила.
Характеризуя в суммированной форме все типичные черты позднего периода советской неоклассики, исследователь Д. Хмельницкий отмечает, что имперская пышность, изобилие скульптуры и лепнины напоминают уже неоклассицизм и барокко, но без барочной легкости и живописности.
Эта характеристика в полной мере относилась к одному из самых ярких сооружений советской неоклассики в Екатеринбурге — зданию горсовета на главной площади города. Здание не имеет аналогов на Урале по длительности истории строительства. Его расположение связано с одним из самых значительных мест в структуре старого Екатеринбурга — на слиянии исторических Торговой и Кафедральной площадей и на линии Главного проспекта (проспекта Ленина). Издавна здесь находился старый гостиный двор, а в 1910-е гг. развернулось масштабное строительство нового гостиного двора, продолжившееся до революции и окончательно не завершенное. Не был завершен и его северный фасад с неоформленным порталом главного входа в так и не реализованный пассаж гостиного двора. Таким образом, сооружение горсовета осуществлялось не на пустом месте, а явилось результатом перестроек и приспособления уже существовавшего корпуса, выходившего на площадь 1905 г., которая после сноса Кафедрального собора обрела статус официальной общегородской доминанты.
До получения своего окончательного неоклассического облика зда-
Иллюстрация 4. Главный вход в здание горсовета в г. Екатеринбурге.
Арх. Г А. Голубев
ние дважды меняло стилевую принадлежность. Первоначально это были формы рационального модерна. В них велось строительство гостиного двора, затем, в конце 1920 — первой половине 1930-х гг. оно было перестроено в конструктивистских формах, а уже со второй половины 1930-х гг. появились частично приведенные выше проекты перестроек в различных вариациях неоклассики, в том числе принадлежавшие Г. А. Голубеву, который и станет основным автором проекта Горсовета. Таким образом, авторам пришлось не только учитывать исторически сложившиеся объемные характеристики здания, но и преодолевать однородную плоскостную структуру его фасадов с большими оконными проемами, которые в итоге были разделены узкими простенками, декоративно оформленными рельефами и тонкими полуколонками. Торжественность и парадность симметричному главному фасаду придает «большой ордер» трехчетвертных полуколонн коринфского ордера, поставленных на массивные цоколи. Их тяжеловесность зрительно усилена рустованной отделкой из квадров. Группы полуколонн акцентируют центральную часть фасада с входной группой и его боковые крылья. Рельефность и пластичность фасаду придает сочетание большого ордера и раскреповки карниза по осям полуколонн. Этот прием, усиливающий впечатление монументальности композиции, в поздней советской неоклассике был одним из востребованных. Примечательно, что впервые в советском зодчестве он был применен еще в 1934 г. на фасаде знаменитого дома на Моховой И. В. Жолтовского и ус-
пешно унаследован послевоенным периодом советской неоклассики. Почти весь богатейший набор композиционных средств сконцентрирован в центральной части фасада с его четырьмя спаренными относительно оси входа полуколоннами. Вход, оформленный аркой на колоннах с антаблементом, решен как глубокий перспективный портал с пространством «аван-вестибюля», по боковым сторонам которого расположены входы непосредственно в здание. Арка оформлена рельефом с утрированно крупным клинчатым камнем. По дуге арки вписан двухфигурный рельеф с символическими изображениями рабочего и солдата. Но наиболее зрелищной частью является перспективная композиция «аван-вестибюля» со сводчатым потолком и необычным сетчатым рисунком кессонов (Иллюстрация 4).
В его решении реальная пространственная перспектива переходила в иллюзорную живописную перспективу благодаря панно в технике граффито — прием, характерный для стилистики барокко. На панно воспроизведен сюжет, который стал знаковым для широкого тематического круга различных художественных жанров, от монументальной живописи до декоративно-прикладного искусства. Это изображение Спасской башни Кремля на фоне праздничного салюта — символ триумфа Победы. Центральную часть основания башни с пилонами занимает массивная геральдическая композиция со знаменами. В 1954 г., уже по проекту М. В. Рейшера, была построена трехъярусная башня с курантами, увенчанная высоким шпилем со звездой. Средний ярус башни также украшали спаренные колонны с коринфскими капителями на цоколях и с раскрепованным антаблементом. В ступенчатом построении башни с убыванием объемов ярусов, активным вертикальным акцентом, безусловно, ощущается влияние силуэтов высотных зданий Москвы. Характерное подтверждение такой связи — публикация фотографии здания Горсовета в антологии советской архитектуры 1917—1985 гг.
Фасад изобилует скульптурой — от типичных для этого периода статуй на кровле, участвующих в формировании силуэта здания, до портретных барельефов, выделенных архитектурным декором. Разнообразен и сам архитектурный декор, в деталях которого выделяются разорванные фронтончики, также заимствованные из выразительных средств барокко. Они повторяются на фасаде в различ-
ных комбинациях. Таково, например, оформление проемов башни под часами с вписанными в разрыв лучковых фронтонов волютами и помещенной здесь датой постройки — «1954».
Стилистика интерьеров горсовета имеет свои особенности. Частично они обусловлены спецификой административного здания, особенно его планировки. Но вероятнее другое — стремление архитектора достичь цельности отделки. Поэтому в оформлении наиболее значимых помещений — круглого двусветного зала заседаний, вестибюля, холлов и др. — доминируют классицистические формы: дорические колонны и ниши с торшерами, треугольный сандрик в оформлении портала, открывающего длинную перспективу коридора. Хотя наряду с ними в отделке присутствует и лепной «барочный» орнамент, а также типичная для поздней неоклассики композиция, составленная из снопа колосьев, перевитых лентой, с лавровыми ветвями и пятиконечной звездой.
Для стилистики неоклассики послевоенных лет актуальным становится не только возведение крупных общественных зданий с высоким градоформирующим статусом. Массовую реализацию получает тема парадных улиц-коридоров, плотно обстроенных, с фронтальными композициями фасадов. В истории архитектуры советской неоклассики продолжительный период роль эталона здесь играла застройка улицы Горького в Москве. В послевоенный период аналогичные характеристики получают центральные улицы многих крупных городов Советского Союза. Они закрепляются также в пространственно-планировочных принципах районной застройки, основанной на типовых проектах. Жилые здания неоклассики по приемам композиции были разнообразнее общественных. Здесь допускалась «игра» со стилями и комбинациями различных форм.
К концу 1930-х гг. на фасадах столичных жилых домов постепенно обозначается отказ от ордера. На периферии ордер удерживает свое положение в фасадных композициях жилой застройки и в послевоенный период. Показательна оценка ордерных композиций в жилой архитектуре, прозвучавшая в статье Б. Михайлова «Ордер в советской архитектуре». Автор считает, что применение ордера для архитектурной обработки фасада жилых домов явно себя не оправдало, что ордер наиболее пригоден для применения в архитектуре правительственных и общественных зданий.
В 1950-е гг. в столичной жилой застройке не без влияния «высоток» растет масштаб, что незамедлительно сказывается на периферийных городах. Так, в Свердловске, Нижнем Тагиле, Каменске-Уральском и других городах фронтальная застройка центральных улиц в основном формировалась пятиэтажными домами. Строительство новых многоэтажных домов начинает осуществляться крупными массивами, большими комплексами, охватывающими целые улицы. Индивидуальная разработка главных фасадов домов, как правило, соотносилась с масштабными характеристиками всей улицы.
Именно так в Свердловске сформировалась квартальная застройка улицы Свердлова, в проектировании и строительстве которой принимали участие почти все ведущие архитекторы: В. В. Безруков, И. А. Грушенко, С. В. Домбровский, Е. В. Емельянов, М. В. Рейшер и ряд других. Улица решена, как и задумывалось еще в 1930-е гг., в качестве парадной магистрали, ведущей от вокзала к центру города. Ее строительство вновь сопровождалось появлением большого числа проектов, в которых представлялось разнообразие композиционных вариантов: от угловых высотных акцентов и использования ордера до более плоскостных решений, в которых уже выражалась однородная структура многоэтажного дома с поэтажными рядами окон. Исключением стали первые этажи с помещениями бытового обслуживания. Именно такое плоскостное решение с отдельными пластическими акцентами и фрагментами декора определило фасады большинства домов, составлявших фронт обеих сторон улицы. Редким для застройки Свердловска было устройство курдонера в разрыве между домами перед заглубленным в квартал объемом кинотеатра «Урал». Отдельные здания с подобной плоскостной композицией фасадов возводились в различных кварталах центра Свердловска.
Архитектурно-градостроительная проблема крупного жилого дома стояла, прежде всего, перед столичным зодчеством. В 1950-е гг. большой резонанс в стране получили два дома И. В. Жолтовского на Смоленской площади и на Большой Калужской улице в Москве. На периферии воспринималась не присущая их архитектуре сложная художественная система с гармоничными пропорциями, тектоникой и уж тем более не богатые интерьеры, а, скорее, возможность безордерного решения композиции фасадов, в том числе декоративны-
ми акцентами, при помощи которых объединялись поэтажные ряды окон и въездные арки (Иллюстрация 5).
На протяжении почти всего десятилетия эклектическая трактовка неоклассики на фасадах жилых домов и типовых общественных зданий приобрела массовый характер. Типовые жилые дома не стали исключением, так как отдельные элементы их фасадов могли переноситься на дома, построенные по индивидуальным проектам и наоборот. Одним из самых распространенных способов придания объемности и пластичности фасадам становятся эркеры. Чаще всего они играют роль вертикальных акцентов в членениях фасадов и ритмически организуют их, т. е. фактически выполняют роль, которую до них выполнял ордер (Иллюстрация 6).
Сами ордерные элементы получают сугубо декоративную трактовку, причем с перемещением на абсолютно нехарактерные для них части фасада. Так, рельефы в формах двухколонных портиков, наряду с другими деталями, акцентируют срезанный угол дома. На фасадах возникают свободные «аппликативные» композиции, скомбинированные из различных деталей, без соблюдения их изначальных пропорций и назначения. Уникально завершение четырехэтажного жилого дома в Каменске-Уральском на улице Октябрьской. Четырехэтажный дом с трехчастным решением объема представляет собой типичный образец застройки квартала. Уникальными являются водруженные на его кровлю смотровые площадки, представляющие собой небольшие объемы в формах античных храмиков с колоннами.
Одним из способов акцентирования фасадов оказываются маленькие балконы, которые, в сущности, утратили свою функцию и включились в декоративное убранство либо в систему их фасадных членений. Вариантов форм и способов расположения балконов много. Они оформлялись двухколонными портиками с треугольными фронтонами. В них вписывался лепной орнамент, либо как на фасаде жилого дома в г. Серове, — непропорционально тяжелый клинчатый камень, перекрывший линию карниза портика. Данный случай доказывает, что пропорции деталей, их соотношения чаще всего не сочетались. Балконы вместе с поэтажными рядами окон могли формировать вертикальные оси фасадов, составляя порой причудливые сочетания с полу-ротондой и эркером над входом, как в одном из домов г. Краснотурьинска.
Иллюстрация 5. Фрагмент фасада дома на ул. Б. Калужская в г. Москве как источник заимствования.
Арх. И. В. Жолтовский
Иллюстрация 6. Фрагмент фасада жилого дома с использованием эркеров в композиции, г. Екатеринбург
В условиях сплошных фасадных разворотов в качестве кулис улиц актуальными стали приемы оформления границ кварталов угловыми акцентами, например, скругленными углами, декорированными элементами ордера, либо башенными завершениями, как в зданиях на улице Кошевого в Каменске-Уральском. Другой способ углового акцента — срез объема здания, ориентированный на перекресток. Активная угловая композиция выражена в архитектуре на площади Металлургов в г. Серове. Его образуют эркер граненой формы с рустованными лопатками в простенках и надстройкой, повторяющей его очертания.
При всей пестроте и мозаичности, которой характеризуется стилевая картина массовой застройки
Иллюстрация 7. Главный корпус больничного комплекса на Эльмаше. г. Екатеринбург Мастерская М. В. Рейшера
улиц городов Свердловской области, за фасадами скрывалась утилитарная планировочная структура с типовыми секциями и лестничными клетками.
Особый срез архитектуры поздней неоклассики представляют проекты и постройки ведущих мастеров Свердловска с их творческим почерком и своим видением стилистического развития. Одним из таких неординарных решений является жилой комплекс архитектора М. В. Рейшера на Верх-Исетском бульваре. Комплекс из двух домов занимает угловое положение в квартале. Основной акцент композиции основного корпуса — угловая часть, увенчанная массивными разорванными фронтонами криволинейной формы. В разрыв фронтона вписывалась ниша с вазоном. В городской застройке поздней неоклассики это едва ли не самый яркий пример обращения к стилевым формам барокко в авторском прочтении и в сложной привязке к объему и структуре многоэтажного жилого дома.
Другой, более широкий круг не только жилых, но и общественных зданий, с крупным масштабом и репрезентативным парадным обликом составляют строения, расположенные в восточных кварталах проспекта Ленина. Свердловску присущи тяжелые монументальные объемы, сложная система членений фасадов, чаще всего с несколькими осями, но главное, — возвращение большого ордера в достаточно вольных трактовках и в сочетании с другими элементами фасадного декора. Многие из них оформляют перекрестки улиц, пересекающих проспект, что также выра-
жается через многозначительность композиций. Первые этажи домов занимают многочисленные магазины, встроенный кинотеатр.
Эта концентрированная насыщенность форм, когда элементы декора почти накладываются друг на друга и образуют многообразные сочетания, характеризуют фасады всех домов означенного круга. Особенно ярко они проявляются в творческом почерке архитектора И. А. Грушенко. В его фасадах выделяются портики коринфского ордера.
В застройке восточных кварталов в Свердловске улицы Первомайской псевдоклассическим обликом выделялось еще одно уникальное здание — баня, построенная в 1951 г. по проекту архитекторов П. И. Лантра-това и В. И. Хмуренко. Столь неожиданно помпезное решение постройки с чисто бытовой функцией, возможно, объяснялось восходящими еще к послереволюционному десятилетию идеями нового быта, культа гигиены и здоровья советского человека. Как отмечает в своем исследовании Е. В. Иовлева, прототипом главного фасада бани стало уменьшенное воспроизведение схемы главного фасада биржи Тома де Томона в Санкт-Петербурге.
К этому же цельному блоку архитектурных построек поздней неоклассики, возведенных в восточных кварталах Свердловска, можно отнести и здания других городов области, в частности вокзала в Каменске-Ураль-ском и гостиницы «Металлург» в Нижнем Тагиле.
В 1952—1953 гг., близко к хронологической границе 1955 г., когда
неоклассика как период советского зодчества подвергалась переоценке, и произошел резкий и болезненный поворот к типовому строительству. В центральных изданиях появились публикации, обобщающие особенности архитектурных процессов послевоенного периода. Так, фиксировался переход к массовому строительству многоэтажных жилых домов, причем осуществленному в значительной степени не единственными домами, а целыми комплексами, формирующими архитектуру улиц и магистралей или их отрезков. Приводятся конкретные примеры, особо подчеркивается, что в пределах одного города возникает одновременно несколько зон и микрорайонов такого строительства.
В Свердловске одновременно несколько улиц в разных районах становятся площадками для строительства, проекты разрабатывают ведущие архитекторы. Кроме зданий на проспекте Ленина И. А. Грушенко проектирует крупные жилые дома на углу улиц Куйбышева и 8-е Марта, застройку привокзальной площади.
Несмотря на распространение типовых проектов учебных заведений и даже обязательность их использования в практике строительства, тема школьного здания, как объекта сугубо авторского решения, была актуальна еще с конца 1940-х гг. К итоговому результату воплощения авторской идеи относится, в частности, проект школы М. В. Рейшера на ул. К. Маркса в Свердловске с представительным главным фасадом, в убранстве которого кроме ордерных элементов участвовала и круглая скульптура, установленная на раскрепованных карнизах над угловыми.
С конца 1940-х гг. к востоку от магистрального проспекта Космонавтов, ведущего к району Уралмаша, началось активное проектирование и развернулась застройка микрорайона Эльмаш с площадью на пересечении его главных улиц — Баумана и Старых большевиков. На площади по проекту архитектора Г. А. Голубева было построено здание Дворца культуры (первоначально клуба). Своеобразным форпостом района позднее стали многоэтажные дома на проспекте Космонавтов, в частности, возведенный в 1955 г. дом со встроенным кинотеатром «Заря».
Жилые кварталы микрорайона виделись архитектором и как целостная архитектурная среда с благоустроенным дворовым пространством, упорядоченной, но в то же время свободной расстановкой жилых домов, с отказом от их периметрального размещения. Так, например, выглядел план кварта-
ла в Куйбышевском районе Эльмаша (1949), спроектированный М. В. Рейтером. В конце 1940-х гг. в планах присутствовали 3—4-этажные дома, как, например, в проекте жилого дома с магазинами архитектора П. Д. Де-минцева. Широко распространены малые архитектурные формы — ограждения и ворота во внутриквартальное озелененное пространство. Хотя строительство велось на основе типовых проектов, они почти всегда адаптировались архитекторами к конкретным условиям, чем значительно смягчался негативный фактор стандартности композиции. В 1950-е гг. кварталы микрорайона разрастались и укрупнялись. Основным типом застройки стал пятиэтажный дом, вернулся принцип фронтального расположения зданий. И все же на плане квартала между улицами Баумана — Краснофлотской — Стачек — Бабушкина (1953), разработанного архитектором О. Л. Вольхиным, значительное по площади внутриквартальное пространство по-прежнему отдано под озеленение с площадками для отдыха, устройством фонтанов. В эти же годы по проекту П. Д. Де-минцева закладывается еще одна зеленая зона микрорайона — парк со стадионом «Зенит».
Наконец, как кульминацию синтеза ландшафтных и архитектурных композиций можно оценивать крупный комплекс больницы № 23 Куйбышевского района Эльмаша (Иллюстрация 7). Комплекс с необычным пространственно-планировочным решением занимает значительную часть квартала. Главный корпус с характерной симметричной трехчастной формой традиционно оформлен портиком. Наибольший интерес представляет угловой корпус поликлиники с ротондой и бельведером. Здесь расположен главный вход, который на генеральном плане подчеркнут тремя планировочными осями. Две из них ведут к входу, третья, центральная часть представляла собой газон со статуей перед ротондой.
Часть корпусов связана переходами на дорических колоннах с упрощенной формой капителей. Вся территория больницы между корпусами представляла собой продуманную ландшафтную композицию с выделенным в центре генерального плана сквером и фонтаном, аллеями и площадками для отдыха. О том, насколько серьезно относились архитекторы к ландшафтной составляющей проекта, свидетельствовала пояснительная записка, в которой скрупулезно расписывались все виды деревьев и
кустарников и места их насаждений на плане участка. Это не единственная и далеко не случайная попытка послевоенного зодчества достижения синтеза архитектуры и ландшафта. Если обратиться в целом к позднему периоду неоклассики, то в нем явно оживает и находит свое место историческая концепция города-сада. Возрождение этой концепции раскрывало новые возможности воздействия уже происходившей типизации архитектурных объектов, привлечения малых архитектурных форм из богатого арсенала прошлого.
Заключение
Эпоха советской неоклассики завершает свое развитие к середине 1950-х гг., сопровождаемая жесткой критикой с перечислением всех ее так называемых «недостатков», в числе которых внешне показная сторона архитектуры, изобилующая большими излишествами, что не соответствует линии партии и правительства в архитектурно-строительном деле. Официальный конец эволюции стиля обозначен Постановлением ЦК КПСС от 4 ноября 1955 г. На протяжении второй половины 1950 — начала 1960-х гг. продолжалась его критическая переоценка, отразившаяся в ряде публикаций и дискуссий. Критика велась с позиции утверждавшейся новой функциональной архитектуры, олицетворявшей современность. В 1960-е гг. по отношению к неоклассике сформировался целый ряд негативных оценочных штампов, которые преодолевались вплоть до настоящего времени. Безусловно, критике подвергалась прежде всего идеологическая составляющая стиля, поэтому, чем дальше уходила в прошлое сталинская эпоха, тем ярче в архитектурном наследии проступали такие его качества, как жизнеутверждающее начало, оптимизм образов, нарядность и праздничность форм, синтез искусства и архитектуры.
Именно эти характерные особенности неоклассики в настоящее время оказались востребованы постсоветским зодчеством, которое охотно в русле постмодернистских концепций использует позитивность образов «сталинского ар деко» и «сталинского ампира», как предпочитают называть этот период современные архитекторы и критики. Советская неоклассика в настоящее время продолжает свою жизнь в контексте постмодернистской игры со стилем. Особенно охотно к наследию советской неоклассики обращается столичное зодчество, к настоящему времени представленное значительным объемом новых
сооружений, например, так называемой «восьмой сталинской высотки» и дома «Жолтовский». Оказалась востребованной и созданная стилем богатая система декора, нашедшая применение в целом ряде современных общественных интерьеров.
Список использованной литературы
1 Архитектура СССР. 1942. № 1; 1943. № 2.
2 Рябушин А. В. Гуманизм советской архитектуры. М., 1986.
3 Нижний Тагил на перекрестке веков. Нижний Тагил, 2002.
4 Архитектура Нижнетагильского Дворца металлургов // Архитектура СССР. 1953. № 9. С. 16—18.
5 Кронман Е. Л. Первые впечатления // Тагильский рабочий. 1955. № 116.
6 Михайлов Б. П. Ордер в советской архитектуре // Архитектура СССР. 1939.
