CC BY
88
© М.В. ПОДДУБНЫЙ, 2013 УДК 614.2:378.661]:93
СТАНОВЛЕНИЕ КЛИНИЧЕСКОГО ПРЕПОДАВАНИЯ В РОССИИ (по силе плана, сочиненного господином ректором Франком)
М.В. Поддубный
Национальный научно-исследовательский институт общественного здоровья РАМН, Москва
Такая тема, как введение клинического преподавания в практику высших учебных заведений России, отчасти уже освещалась в историко-медицинской литературе. Пионерами являлись медицинский факультет Московского университета и Медико-хирургическая академия в Санкт-Петербурге, а сами нововведения происходили приблизительно в одно время [1, 2].
Так, в Московском университете «клинические институты» — хирургический на 6 коек и внутренних болезней на 3 койки — открылись в конце лета 1805 г., а в начале 1806 г. к ним добавился повивальный институт «на три кровати» [2].
Иначе было в Петербурге, где масштаб преобразований не в последнюю очередь определялся личностью их инициатора — ректора Медико-хирургической академии Иоганна Петера Франка (1745—1821). И. Франк прибыл в Петербург из Вильно по приглашению императора Александра I, будучи признанным реформатором медицинского образования. Его педагогические идеи позволили на практике (на базе медицинского факультета Павийского университета в Австрии) закрепить предложенную Г. Ван-Свитеном модель подготовки врача, тем самым завершив длительный процесс становления клинического преподавания [3].
Возглавив Медико-хирургическую академию в сентябре 1805 г., И. Франк в присущей ему манере начал энергично действовать, основываясь на опыте, полученном им в Павии, Вене и Вильно. В ответ на запрос Конференции Академии в Медицинскую экспедицию последняя 26 января 1806 г. (за подписью генерал-штаб-доктора Карпинского) предписала «Военно-сухопутной госпитали, чтоб она по отношениям Господина Франка всегда отпускала больных в клиническую палату, учреждаемую при здешней Медико-хирургической академии» [4]. Предписание это было получено в госпитале
29 января, а уже 1 февраля старший доктор госпиталя Ф.Т. Тихорский подготовил на имя прямого начальника — «главнокомандующего в Санкт-Петербурге» С. К. Вязьмитинова — рапорт, оригинал которого сохранился в архиве.
Как справедливо отмечали исследовавшие проблему авторы, «внедрение новых форм обучения на медицинских факультетах европейских университетов проходило крайне медленно и подчас весьма болезненно, встречая активное противодействие со стороны либо руководителей университетов, либо профессуры, либо студентов» [5]. Рапорт Ф.Т. Тихорского как раз дает возможность понять, какими аргументами подкреплялась оппозиция клиническому преподаванию в России, вводившемуся не столь плавно и постепенно, как в Западной Европе.
Посетовав на то, что раньше в госпитале «лекари, подлекари и ученики в больничных каморах всю должность до лечения принадлежащую, равно и дежурство гошпитальное отправляли», Ф. Т. Тихорский пишет, что с 1799 г. подлекари были упразднены, а ученикам запрещено «отправлять дежурство» в госпитале. «А сего ген-варя 29-го дня из Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии знать дано, что по силе плана, сочиненного той Академии Господином ректором Франком и утвержденного господином министром внутренних дел студенты 4-го класса, занимающиеся смотрением за больными и ведением книг в Госпитале, ныне поступят в клинику и посещение больных в госпиталях оставят». Далее Ф.П. Тихорский формулировал свои контраргументы, сославшись прежде на незыблемость положений «Госпитального регламента» 1735 г.: «1) Госпитального регламента сила в том заключается, чтоб гошпиталь-ные ученики ... прежде исполняли в палатах все то, что для врачевания больных ежедневно делать приказано от доктора, главного лекаря и палатных лекарей, а по исполнении дела у больных ходили бы в назначенные часы к профессорам на лекции. 2) Профессора долженствовали преподавать ученикам врачебные науки не в те часы, когда в гопшиталях делается перевязка, осмотр, назначение, прием и раздача лекарств больным, но тогда, когда уже все нужное страждущему человечеству по врачебной части доставлено. 3) Врач, который больных трудных, на кроватях лежащих, осматривает, назначает им нужные лекарства и пристойную диету, называется клиникус, а больные, не могущие вставать с постели, именуются клиниками, а могущие ходить и делать хотя малую работу клиниками не называют. Когда врач, осматривающий больных в постелях, находящемуся при нем помощнику или ученикам объясняет свойство болезни, причины, приметы, силу лекарств и намерение, для чего оныя предписаны больному, и притом предсказывает излечимость или неизлечимость болезни, то таковое объяснение называют клиническим учением ... А врач, призывающий больных, чтоб приходили к нему лечиться, обещая им от преподаваемых лекарств пользу и излечение, называется агирта. Таковый способ лечения искусными врачами до сего времени уважаем не был, и не слышно, чтоб кто-либо оному обучался. 4) Но когда
уже сие нужным к учению в медицинской части ныне предположено, то таковым клинического учения преподаванием господин Франк заниматься будет только один час, следовательно, мог бы преподавать оное в таком часу, когда уже студенты гошпитальную должность исправят ...» [6].
Таким образом, убедительных аргументов против вводившейся новой системы обучения Ф.Т. Тихорский не приводит, а оскорбительное «агирта» по адресу нового ректора только подтверждает исчерпанность доводов (агирта — греч. Ауирхп^, человек, собирающий подаяние, нищий, гадатель, вообще обманщик. Название людей, собиравших пожертвования на служение разным чужеземным божествам, а также готовых на всякий разврат) [7].
Главным же в рапорте Ф.Т. Тихорского был завершающий пассаж, в котором он выражал тревогу, что от нововведений «пострадает госпитальный порядок», а именно некому окажется заполнять палатные книги и ухаживать за больными, так как при 900 пациентах налицо имелось только 6 ординаторов («Отлучать студентов от Гошпитали есть ни что иное, как разрушать гошпитальный порядок и причинять больным неудовольствие и совершенную безполезность, и есть ли сие положение останется непременном исполнении, то последует в госпитали по медицинской части неисправность в призрении за больными в палатных книгах, жалобы и неудовольствие от больных, что все благоволено б было не поставлять в вину старшему доктору и прочим медицинским чинам ...») [8].
Медицинская экспедиция, собрав справки о числе студентов в госпитале, отклонила доводы Ф.Т. Тихорского письмом от 22 февраля за подписью генерал-штаб-доктора Карпинского: «Дать знать в Контору Санкт-Петербургского военного госпиталя, что в рассуждение поступления Медико-хирургической академии студентов 4-го класса в клиническую палату не может последовать в Гошпитале по медицинской части никакого затруднения в призрении за больными и в ведении палатных книг ... поелику ... ходит в палаты для упражнения в лечении больных студентов 2-го и 3-го классов до 75 человек» [9].
Но теперь уже в дело вступила Конференция Медико-хирургической академии, в конце марта 1806 г. ходатайствовавшая перед министром внутренних дел «о прекращении хождения всех воспитанников в гошпи-тали». И хотя в 1807 г. министр предложил Академии сохранить практику «учащихся 3-го и 4-го классов» в сухопутном госпитале, Конференция ответила отказом, мотивируя это открытием клиник [10].
На момент подачи рапорта Ф.Т. Тихорскому (1733—1814) было 73 года, в прошлом он успел побывать профессором госпитальных школ, членом Медицинской коллегии и Медицинского совета, являлся почетным членом Академии наук, последние 30 лет состоял старшим доктором Санкт-Петербургского сухопутного госпиталя. В том же 1806 г. он был отправлен в отставку [11]; вполне вероятно, что свою роль в завершении карьеры этого видного врача сыграл упомянутый выше афронт по адресу Иоганна Франка и его нововведений.
Любопытно, что в составленном тогда же И. Франком плане преобразований Академии он как будто парирует аргументы Ф.Т. Тихорского (так оно возможно и было): «Следует предварительно в клинике наблюдать
не спеша и основательно, изучить расстройства, выяснить их течение и причины, подыскать в теоретических знаниях и в опытности профессоров основы для воздействия на болезнь и после того уже переходить к госпитальному лечению ... Дайте ученикам хорошее клиническое образование и лишь после того пускайте в госпитали. Предоставляя практическое образование студентов ординаторам, полагают, будто последние настолько сведущи, что умеют учить. Так ли это бывает на самом деле? Да и есть ли у них досуг и охота к преподаванию? Больничный врач ежедневно обходит 80— 100 больных, по необходимости каждому посвящает около 3 минут и неизбежно впадает в эмпиризм. Такое то направление, самое опасное в медицине, и внушается ученикам в госпиталях» [12].
В итоге терапевтическая клиника И. Франка на 30 кроватей была торжественно открыта в здании Медико-хирургической академии 3 февраля 1806 г. в присутствии императора и свиты; при этом ректор И. Франк произнес на французском языке речь «о пользе клинической больницы» [13].
В начале мая 1806 г. при госпитале открылась и хирургическая клиника. Как пишут авторы фундаментального труда «История Военно-медицинской академии»: «Тут хлопотал уж не Франк, а профессор Буш» [14]. Это, однако не совсем так: и здесь хлопотал И. Франк, что следует из представления Александру I министра внутренних дел, утвержденного императором 9 марта 1806 г.: «Для заведения одной хирургической клиники доктор Франк полагает необходимым иметь: 1) комнату, в которую могли бы поместиться по крайней мере от тридцати до сорока кроватей .., 2) другую комнату, в которой могли бы пользоваться по крайней мере до десяти женщин .., 3) сверх того, особую светлую комнату для произвождения операций. Комната сия должна быть устроена театром, в котором бы воспитанники присутствовали и могли бы удобно видеть все действия профессора. Комната сия должна быть, по мнению доктора Франка, в довольно большом отдалении от покоя, в котором находятся больные, дабы сии последния не могли слышать их криков и страданий ...» [15].
Открытым остается вопрос о числе коек в хирургической клинике. В цитированном выше и «высочайше утвержденном» представлении Министерства внутренних дел, в соответствии с которым министр сообщал 12 мая 1806 г. главнокомандующему С.К. Вязьмитинову «о приведении в совершенный порядок хирургической клиники, учрежденной для обучения воспитанников академических» [16], определена емкость в 40 коек. Несколько меньшее число — 36 коек — приводит специально изучавший вопрос А. Ландшевский [17]. В юбилейном историческом очерке 1898 г. фигурируют цифры и 13, и 30 коек (впрочем, без ссылки на источник) [18]. В конечном счете можно констатировать, что в Санкт-Петербурге масштаб «клинических палат» существенно превосходил «клинические институты» Московского университета.
Несмотря на неожиданный уход И. Франка с поста ректора Академии и его отъезд из России, новая система клинического преподавания была закреплена в уставе Академии 1808 г. В ее становлении видная роль принадлежала профессорам Медико-хирургичеркой академии первой половины XIX века И.Ф. Бушу, П.Н. Савенко, Х.Х. Саломону, Ф.Ф. Гейроту, К.Ф. Удену, П.А. Чаруков-скому, К.К. Зейдлицу и др.
Сведения об авторе:
Поддубный Михаил Владимирович, [email protected]
ЛИТЕРАТУРА
1. Шевченко Ю.Л., Новиков В. С., зам. гл. ред. Российская Военно-медицинская академия (1798—1998). СПб.: ВМедА; 1998: 14—5.
2. Сточик А.М., Пальцев М.А., Затравкин С.Н. Медицинский факультет в реформах просвещения первой трети XIX века. М.: Медицина; 1998: 151—62.
3. Сточик А.М., Затравкин С.Н. Австрийская реформа университетского медицинского образования во второй половине 18 века. Сообщ. 2. Разработка И.П.Франком учебного плана подготовки врача. Клиническая медицина. 1998; 8: 70—5.
4. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 879, оп. 1, д. 25, л. 2.
5. Сточик А.М., Пальцев М.А., Затравкин С.Н. Медицинский факультет в реформах просвещения первой трети XIX века. М.: Медицина; 1998: 124.
6. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 879, оп. 1, д. 25, л. 5—6.
7. Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей: Пер. с нем. М.: ДиректМедиа Паблишинг; 2007.
8. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 879, оп. 1, д. 25, л. 6.
9. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 879, оп. 1, д. 25, л. 11 об.
10. Ивановский, ред. История Императорской Военно-медицинской (бывшей Медико-хирургической) академии за сто лет. 1798—1898. СПб.; 1898: 131—2.
11. Палкин Б.Н. Русские госпитальные школы XVIII века. М.; 1959: 237.
12. Ивановский, ред. История Императорской Военно-медицинской (бывшей Медико-хирургической) академии за сто лет. 1798—1898. СПб.; 1898: 73—4.
13. Там же. — С. 107, 110.
14. Там же. — С . 112.
15. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 879, оп. 1, д. 25, л. 16—17 об.
16. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 879, оп. 1, д. 25, л. 24.
17. Ландшевский А. Исторический очерк кафедры академической хирургической клиники...: Дис. на степень д-ра медицины. СПб.; 1898: 70.
18. Ивановский, ред. История Императорской Военно-медицинской (бывшей Медико-хирургической) академии за сто лет. 1798—1898. СПб.; 1898: 79, 198.
Поступила 10.03.13
