CC BY
494
Научные сообщения
Специфические черты российской цивилизации
И.В. Зеленева
В условиях глобализации, стихийно или целенаправленно, формируются региональные центры экономического, политического и культурно-цивилизационного характера. Формирование концепций идентичности становится для этих региональных центров важнейшей задачей. На это, в частности, указывали Р. Робертсон и Х. Хондкер: современная глобализация задает глобальную рамку, в которой цивилизации, регионы, национальные государства, этнические сообщества получают возможность реконструировать свою историю и идентичность1.
Как показывает история, потеря идентичности может привести не только к передаче части суверенитета другому субъекту мировой политики, но и к исчезновению государства. Идентичность государства — это не только система социально значимых ориентиров «узнавания», постоянно находящаяся в процессе становления и переосмысления своих характеристик (И. Семененко), но и основа конкурентоспособной стратегии развития, и вопроса национального выживания. Речь идет о «цивилизационных константах, которыми нельзя пренебречь, если мы хотим строить более привлекательное будущее»2. Сегодня, на наш взгляд, очевидна необходимость использования нового цивилизационного подхода к выработке государственной политики — как внешней, так и внутренней. В нашей работе мы воспользуемся определением, данным доктором политическим наук В.И. Якуниным, которое гласит, что цивилизация — это «совокупность самостоятельных планов исторического развития, возникших на особой национально-территориальной почве»3.
Неотъемлемой чертой российской государственно-политической модели является постоянный поиск цивилизационной идентичности, самоопределения в историческом пространственно-временном континууме на основе общепризнанных ценностей в рамках той или иной цивилизационной системы. Справедливо суждение А.С. Панарина о том, что в России проблема геополитики всегда
1 Robertson R., Knondkler H. Discourses of globalizations / International Sociology, L., 1999.Vol. 13. N. 1, p. 25-40.
2 Якунин В.И. Диалог цивилизаций для построения мирных и инклюзивных обществ // Полис. Политические исследования, 2012, № 5. C. 8.
3 Там же. С. 9.
ПРОБЛЕМНЫЙ АНАЛИЗ И ГОСУДАРСТВЕННО-УПРАВЛЕНЧЕСКОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ
115
Научные сообщения
принимала чрезвычайно острый характер, связанный, очевидно, с промежуточным (между Востоком и Западом) цивилизационным положением страны.
История России и история политической мысли в России дает великолепные примеры толкования цивилизационной принадлежности России. Процесс поиска своей идентичности, начавшийся с зарождения российской государственности (IX в. — выбор религии в Киевской Руси), продолжается по сегодняшний день.
В XVIII в. императрица Екатерина II воспринимала Россию как часть единого целого, соответствующего тому, что сейчас именуется «общеевропейским домом». Она не отделяла Россию от Европы и считала ее частью европейского мира. Так, в «Наказе» Екатерины II от 30 июля 1767 г. говорилось, что Россия есть европейская держава, а русский народ — это народ европейский. Каково же было возмущение Екатерины II, когда «обласканный ею» вельможа, Александр Николаевич Радищев, выразил «геополитическое инакомыслие». А.Н. Радищев описал путешествие в Москву, показав что в нескольких верстах от «европейского» Санкт-Петербурга начинается безбрежная «азиатская» Россия. Екатерина II была, видимо, возмущена тем, что даже европейски образованные представители русской аристократии, к которым, без сомнения, принадлежал А.Н. Радищев, не понимали геостратегического значения Санкт-Петербурга как европейской столицы азиатской (в основных чертах) империи. Европеизация требовала, чтобы вся интеллектуальная элита страны соответствовала петербургскому стилю и стандарту жизни. В противном случае «самый европейский город России» мог не устоять против азиатского бунта4.
XIX век. Обоснованию наличия у России задач, не укладывающихся в европейские политические рамки, изучению российского цивилизационного пути посвящена геополитическая концепция Н.Я. Данилевского. Заслугой Н. Данилевского является обстоятельное обсуждение вопроса о статусе России как евразийской державы, которая во внешней политике не зависит непосредственно ни от европейских, ни от азиатских стран, но при этом в равной мере влияет на проблемы как Европы, так и Азии. Эта идея получила дальнейшее развитие в трудах евразийцев.
Влиятельным течением русского зарубежья в 20-е гг. XX в. было движение евразийцев — самобытное направление русской, социально-философской и геополитической мысли. У истоков этого движения стояли такие видные ученые, как филолог и философ Н.С. Трубецкой, географ и экономист П.Н. Савицкий, философ и историк музыки П.П. Сувчинский, правоведы Н.Н. Алексеев и И.А. Ильин, богослов Г.В. Флоровский, историки Л.П. Карсавин, Г.В. Вернадский и др.
Суть евразийской идеи в том, что Россия - Евразия — это особый социокультурный мир. По своему географическому положению Россия, лежащая на границе двух миров — западного и восточного — исторически и геополитически играет роль «срединной страны», объединяющей эти два начала. «Евразия предстает перед нами как возглавляемый Россией особый культурный мир, внутренне и крепко единый в бесконечно и часто противоречивом многооб-
4 Алексеева И.В., Зеленев Е.И., Якунин В.И. Геополитика в России. Между Востоком и Западом. Конец XVIII - начало XX века. СПб., 2001. С. 50.
116
Выпуск 3 2013
И.В. Зеленева
разии своих проявлений. Евразия - Россия — развивающаяся своеобразная культуро-личность»5. При всем своеобразии, оригинальности концепция «Россия - Евразия» не была лишена «евразийского соблазна». Можно согласиться с авторитетным мнением Г. Флоровского, утверждавшего, что географическое единство и своеобразие «евразийской» территории настолько их поразили, что подлинным субъектом исторического процесса и становления для них оказывается территория, а не народы, населяющие ее.
Современная цивилизациология развивается, предлагая новые концепции развития. Современный этап в развитии российской цивилизациологии — это этап становления, оформления понятийного аппарата, выбор приемов и средств. Актуальность российской цивилизациологии обусловлена прежде всего необходимостью цивилизационного выбора в XXI в.6 Большое внимание современные представители цивилизационного подхода уделяют специфике цивилизационного процесса в России. В работе Ю. Крупнова «Россия между Западом и Востоком «Курс Норд-Ост»7 развиваются геополитические идеи, появившиеся еще в XIX - начале XX в. в России. Например, Ю.В. Крупнов предлагает концепцию создания новой цивилизации на российском северо-востоке.
Главной задачей российского общества является возвращение в собственное цивилизационное пространство. Направление Восток - Запад автору представляется тупиковым, т. к. Россия в нем занимает промежуточное положение. Подлинное движение вперед — это движение на северо-восток. Наиболее важной территорией является Приамурье. Ю. Крупнов утверждает, что и политическая столица государства должна быть на Тихом океане. Были выделены причины создания новой цивилизации на российском северо-востоке:
«В XXI в. Северо-Восточная Азия будет ключевым регионом мира. Приамурье наиболее приближено к этому региону.
- Все ситуативные модели последнего времени зарождались на Дальнем Востоке, а затем распространялись на всю Россию; электроснабжение, кризис ЖКХ, занятость населения.
- Необходимо укреплять восточные рубежи России, соединив остатки Тихоокеанского флота с Северным флотом.
- Культурно-историческая традиция: Николай I, Невельский, Муравьев утвердили Россию на тихоокеанском берегу в середине XIX в. Александр III, Николай II в конце XIX в. связали северо-восточные районы со всей Россией.
- Арктика представляет стратегический резерв мировой цивилизации»8.
Предлагается создать особый Амурский район, придать движению на северо-восток статус народной идеи.
Изучением вопроса о переносе столицы России занимались П.И. Пестель, Д.И. Менделеев, В.П. Семенов-Тян-Шанский. Д.И. Менделеев, профессор Санкт-Петербургского университета, писал о громадном значении для России
5 Евразийство (опыт систематического изложения). Париж, 1926. С. 35.
6 Костяев А.И., Максимова Н.Ю. Современная цивилизациология: Подходы, проблемы, понятия. М., 2008, С. 27.
7 Крупнов Ю. Россия между Западом и Востоком. Курс Норд-Ост. СПб., 2004.
8 Костяев А.И., Максимова Н.Ю. Современная цивилизациология: Подходы, проблемы, понятия. М., 2008, С. 165-166.
ПРОБЛЕМНЫЙ АНАЛИЗ И ГОСУДАРСТВЕННО-УПРАВЛЕНЧЕСКОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ
117
Научные сообщения
промышленности на берегу Тихого океана и на Сахалине. В своих работах он указывал, что треть территории России расположена на берегах северных морей, а поэтому необходимо изучать и осваивать берега Северного Ледовитого океана. Д. Менделеев принимал активное участие, наряду с С.Ю. Витте и адмиралом С.О. Макаровым, в разработке проекта морского пути на Дальний Восток через северные моря Российской империи9. Он считал, что стратегические и геополитические интересы России будут связаны с упрочением ее позиций на Дальнем Востоке, а также ее связующей ролью между Западной Европой и США, с одной стороны, с Китаем и другими странами Дальнего Востока — с другой. «Не по славянофильскому самообожанию, а по причине явного различия Востока и Запада и по географическому положению России, ее Великий, или Тихий, океан должно считать границами, на которых должны сойтись всемирные интересы Востока и Запада»10.
Как нам кажется, дискурсы об идентичности России, в основе которых лежит географическая «неопределенность» («восток - запад», «северо-восток»), являются непродуктивными, отвлекают от главного вопроса — что является характерными, специфическими чертами российской цивилизации. Да, действительно, национальная идентичность географична, но не только в своих внешних проявлениях, но и во внутренних. Как полагает Марк Бассин, «география национальной идентичности субъективна и имеет дело не столько с материальными объектами, сколько с образами, преломляющими восприятие реально существующего мира сквозь призму национальных ценностей, устремлений, идеалов, и предрассудков»11.
Именно интеграционный анализ, мы его называем геостратегическим12, помогает выделить ключевые черты российской цивилизации. Одними из главных черт российской цивилизации являются полиэтничность и поликонфес-сиональность. Как доказала история, именно они стали системообразующими элементами российской цивилизации. По мнению французского исследователя Э. Шопрада: «Россия, на современном этапе — это прежде всего геополитика мультиэтничного и мультиконфессионального государства»13. Принципиальным отличием российской полиэтничности является то, что за долгий период совместного проживания практически у всех народов России сложилась единая историческая память. Совместное проживание народов со столь разным менталитетом, системой и обычаями привели к глубокому взаимопроникновению культур и их уникальному синтезу.
9 Витте С.Ю. Избранные воспоминания. (1849-1911 гг.). Т. 1-2. М., 1997, С. 345-348.
10 В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией: хрестоматия по истории российской общественной мысли XIX и XX веков / Сост. Н.Г. Федоровский. 2-е изд., переработ. и доп. М., 1997. С. 421-423.
11 Идентичность и география в постсоветской России. СПб., 2003, С. 13.
12 Геостратегия — это интегративный метод познания и политического моделирования, использующий пространственный подход при анализе политических процессов на межгосударственном уровне в рамках устойчивого пространсвенно-временного континуума, при безусловном приоритете базовых общечеловеческих ценностей, исключающих силовые методы решения межгосударственных противоречий.
13 Chauprade A. Dictionnaire de geopolitique. Etats. Concept. Auteurs. Paris, 1998. P. 521.
118
Выпуск 3 2013
И.В. Зеленева
Как бы подводя промежуточный итог размышлениям о судьбе российской цивилизации, Президент Российской Федерации В. Путин пишет в статье «Россия: национальный вопрос» о сущности цивилизации, ее коде.
«Россия — не этническое государство и не американский “плавильный котел”, где, в общем-то, все, так или иначе, — мигранты. Россия возникла и веками развивалась как многонациональное государство. Государство, в котором постоянно шел процесс взаимного привыкания, взаимного проникновения, смешивания народов на семейном, на дружеском, на служебном уровне ... Стержень, скрепляющая ткань этой уникальной цивилизации, — русский народ, русская культура ... Языком, культурой, “всемирной отзывчивостью” по определению Федора Достоевского, скреплять русских армян, русских азербайджанцев, русских немцев, русских татар ... Скреплять в такой тип государства-цивилизации, где нет «нацменов», а принцип распознания “свой-чужой” определяется общей культурой и общими ценностями ... Такая цивилизационная идентичность основана на сохранении русской культурной доминанты, носителем которой выступают не только этнические русские, но и все носители такой идентичности независимо от национальности. Это тот культурный код, который подвергся в последние годы серьезным испытаниям, который пытались и пытаются взломать. И, тем не менее, он, безусловно, сохранился. Вместе с тем его надо питать, укреплять и беречь ... И, конечно, мы рассчитываем на активное участие в таком диалоге традиционных религий России. В основе православия, ислама, буддизма, иудаизма — при всех различиях и особенностях — лежат базовые, общие моральные, нравственные, духовные ценности: милосердие, взаимопомощь, правда, справедливость, уважение к старшим, идеалы семьи и труда. Эти ценностные ориентиры невозможно чем-либо заменить, и их нам надо укреплять»14.
Роль православной идеи в адаптации бескрайних имперских просторов к потребностям имперской государственной системы была колоссальна. Очень точно определила роль православной идеи в Российской империи Светлана Лурье: «Православие и было той идеей, которую должно было нести с собой русское государство, и включение в него новых и новых земель означало расширение пределов православного мира и увеличение численности православного народа. Таким образом, парадигмы религиозные и государственные сливались: государственная мощь империи связывалась с могуществом православия, а, последнее, в данном случае, выражалось — посредством державного могущества — происходила сакрализация государства. Русское переставало быть этнической характеристикой и становилось государственной: все, что служит процветанию православной государственности, является русским. Не русские — православный народ, а весь православный народ — русский, по имени православного государства. Эта мифологема проявлялась не столько через эксплицитное идеологизирование, сколько имплицитно, через действия, поступки, реакции людей, строивших Российскую империю»15.
14 Путин В. Россия: национальный вопрос / Независимая газета. 23 января 2012 г.
15 Лурье С. Российская империя как этнокультурный феномен // svlourie.narod.ru/imperium/ russempire.htm.
ПРОБЛЕМНЫЙ АНАЛИЗ И ГОСУДАРСТВЕННО-УПРАВЛЕНЧЕСКОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ
119
Научные сообщения
Действительно, на фундаменте российской имперской государственности складывался и развивался наднациональный русский суперэтнос. Он был уникальным по сравнению с европейскими нациями и афро-азиатскими этно-конфессиональными общностями, поскольку для его развития пространственно-территориальный фактор имел первостепенное значение, преобладая над социально-экономическим, духовно-религиозным и национальным. Укрепление и развитие наднационального русского суперэтноса (аналогичного османо-турецкому в Османской империи или ханьцам в Китайской империи) в условиях непрерывного расширения пространственных границ империи создали условия для сравнительно бесконфликтного сосуществования многих народов в границах одного государства.
Понятие «российский суперэтнос» разрабатывалось в исследованиях Л.Н. Гумилева, который утверждал, что принципом этнической структуры выступает иерархизированная соподчиненность субэтнических групп, находящихся внутри этноса и не нарушающих его единства как зримого целого. Этнос в историческом развитии динамичен, и следовательно, этногенез, как любой долго идущий природный процесс, выбирает посильные решения, чтобы поддержать свое существование. Прочие возможности отсекаются естественным отбором и затухают. Этнические системы, как и все живые системы, сопротивляются уничтожению, они антиэнтропийны и приспосабливаются к внешним условиям, насколько это возможно. Подобно всем биологическим системам, этносы обладают способностью к саморегуляции.
Анализируя с помощью этих принципов «русский суперэтнос», Л.Н. Гумилев пришел к выводу, что великорусский этнос зародился в XIV-XV вв. и сам стал выделять субэтнические образования (донские казаки, поморы, сибиряки-чел-доны, черемисы, зыряне, татары кряшены и многие другие). Это принципиально отличает великорусский этнос от менее мозаичных при рождении, сжатых пространственными границами заселенных ими территорий западноевропейских этносов. Западноевропейские этносы сравнительно быстро преодолели внутреннюю фрагментарность, сформировали национальные общности, которые стали выделять субэтнические образования, маскировавшиеся под сословия, но отнюдь не классы. Со временем сословия получили и социально-экономическое наполнение, обеспечив структурирование различных государственных систем. Великорусский же этнос ввиду особых географических условий своего существования (постоянно расширявшейся территории) выживал за счет продуцирования субэтносов, малопригодных для социального наполнения и государственного строительства. Именно по этой причине формирование русской нации растянулось на столетия и так до конца и не завершилось, поскольку сразу же переросло в формирование суперэтноса — российского имперского, — в котором отдельные этносы и субэтносы имели весьма широкое поле для самовыражения и самосохранения16.
Эти весьма спорные положения необходимы нам прежде всего, чтобы признать русский (или российский) суперэтнос продуктом начавшегося с XIV в. естественного процесса этногенеза на обширной территории государства
16 Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало. М., 2001. С. 32-36.
120
Выпуск 3 2013
И.В. Зеленева
Российского, причем мозаичность первоначального этнического ядра великороссов и безграничные (на допетровских географических картах восточных границ Российской империи за Енисеем действительно не существовало) пространственные рамки их расселения создали условия для перехода от этноса к суперэтносу.
Только в эпоху глобализации мы, наконец, можем оценить те преимущества, которые дают русскому (российскому) суперэтносу реалии современного мира. С определенными оговорками, существенно идеализируя реальность и подразумевая скорее идеальную модель, нежели действительность, можно попытаться увидеть в возникающем сейчас европейском суперэтносе аналог российского суперэтноса в его историческом континууме. Данный методологический подход к исторической ретроспективе России, на наш взгляд, чрезвычайно плодотворен, поскольку жизнеспособность модели новой Европы может в конечном счете привести к победе принципа интеграции над догматическим принципом господства и контроля одних стран над другими.
Второй главной особенностью геокультурного потенциала (кодом российской цивилизации), сущностной чертой российской цивилизации является пограничный характер российской цивилизации. Россия находится не в пределах какой-либо одной цивилизации, а на пересечении нескольких цивилизаций, в частности христианской и исламской. Геокультурная стратегия России не должна быть направлена на включение в какое-то одно геокультурное пространство, т. к. это может повлечь за собой возникновение конфликтов внутри самой России. Ни одна идеология, направленная на доминирование одного этноса или религии, не может быть принята в качестве стратегии устойчивого развития России.
Русь Древняя и Средневековая Русь, Московское государство и Россия отличались большим своеобразием геополитического положения. Менялось и значение геополитических факторов, действующих на внешнюю политику субъекта, на механизм принятия внешнеполитических решений. Континентальный характер, евразийское положение, отсутствие ярко выраженных естественных границ и природных оборонительных рубежей, суровый климат, большое количество малопригодных для проживания и интенсивной экономической деятельности земель — все это диктовало внешнюю политику Российского государства.
Отсутствие на евразийских просторах, ставших объектом присоединения к России, не только четких государственных границ, но нередко и самих институтов государственной власти стало причиной того, что экспансия (захват чужих территорий) и колонизация (освоение пустующих или не имеющих государственной организации земель) происходили параллельно, были тесно переплетены, а часто неотделимы друг от друга. Это придавало неповторимость процессу расширения пространственных границ империи, когда внешнеполитические и внутриполитические решались в тесном взаимодействии. Расширение территории достигалось не только действиями государства, но и казачьей, крестьянской и монастырской колонизацией. Так, главной движущей силой новгородской колонизации в Северном крае в XIII-XV вв. были богатые новгородские землевладельцы и промышленники. Эти земли представляли боль-
ПРОБЛЕМНЫЙ АНАЛИЗ И ГОСУДАРСТВЕННО-УПРАВЛЕНЧЕСКОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ
121
Научные сообщения
шой интерес для колонистов не только богатыми рыбными и звериными угодьями, но и полосами плодородной земли. С началом набегов на Русь монголов в процессе заселения страны и расширения территории русской оседлости наряду с политическими и социально-экономическими причинами начинает действовать и духовный фактор. Монастырская колонизация началась только со времени нашествия монголов. Монастыри становились центрами распространения христианства, а во времена Ярослава Мудрого — и культурной жизни. Они «вытянули» из населенных мест значительное число жителей и разбросали их по пустынным, незаселенным местам, по разным причинам, обойденным княжеской и земской колонизацией. В XIII-XVI вв. насчитывалось около 440 монастырей, возникших вне городов и селений в качестве самостоятельных по-селков17. С геополитической точки зрения это чрезвычайно важно, поскольку приводило к феномену «фронтира» (подвижной границы), который порождал пространственную размытость геополитического самосознания населения, что, в свою очередь, влияло на весь процесс этногенеза.
Подвижная граница — это особый феномен, оказавший и продолжающий оказывать влияние на российское общество. Фактически стабилизации государственных границ в России не произошло в XX в. Последнее по времени изменение российских границ связано с распадом СССР, до этого — с итогами Второй мировой войны, еще раньше — с итогами Первой мировой и Гражданской войны и т. д. Пересмотр геополитического пространства собственной страны был знаком практически каждому поколению россиян в XVIII-XX вв.
В непосредственной близости от подвижных границ возникали особые социальные группы, появлялись комбинированные элиты. Так, в зоне южной подвижной границы России возник специфический социальный слой — казачество, образовавшееся преимущественно из беглых людей. На подвижной северной границе России в XII-XVII вв. и на восточной границе — в Поволжье, Южном Урале и юго-востоке, в Сибири и на Дальнем Востоке в XVIII - начале XIX вв. происходили аналогичные процессы.
Наличие подвижной границы удивительным образом сказалось на сознании русского этноса. В отличие от малых народов, имперский русский этнос (точнее — суперэтнос) не имел важного компонента национального самосознания — четкой пространственной самоидентификации. Эта важнейшая черта этнонационального самосознания сохраняется в русской среде и сегодня18.
Феномен подвижной границы способен объяснить весьма рациональную организацию российского внутреннего пространства. Под влиянием этого явления происходило формирование российской государственности с присущей ей политической культурой, шли важнейшие социальные и экономические процессы, связанные с политическим и хозяйственным освоением территории страны. Важнейшим аспектом внешней и внутренней политики выступали принципы управления пограничными зонами. В России пограничными следует считать не только границы внешнего периметра территории страны, но и мно-
17 Любавский М.К. Историческая география России в связи с колонизацией. СПб., 2000, С. 143.
18 Кауфман А.А. Сибирское переселение на исходе XIX века: Историко-статистический очерк. СПб., 1901.
122
Выпуск 3 2013
И.В. Зеленева
гочисленные внутренние границы, отделявшие регионы друг от друга. Нераздельность политических задач на уровне внешней и внутренней политики создает определенные трудности для исследователя, поскольку порой совершенно невозможно провести грань между политикой внешней и внутренней. В данном случае речь не идет о феномене сближения внешней и внутренней политики в условиях современности, а о специфически российской особенности организации внутригосударственного пространства.
Определяя нашу страну как европейская державу, евразийская, евро-тихоокеанская, мы задаем геополитические векторы развития России, формулируем геополитический код и парадигму России. Формирование внутренней и внешней политики должно опираться на цивилизационные основы России. Понимая специфические черты российской цивилизации можно определить основные направления внешней политики, укрепив национальную безопасность страны.
ПРОБЛЕМНЫЙ АНАЛИЗ И ГОСУДАРСТВЕННО-УПРАВЛЕНЧЕСКОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ
123
