CC BY
26
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2020. № 5
ФИЛОСОФИЯ ПОЛИТИКИ
к.Ю. Аласания*, Д.В.Г. Миронова**, Е.н. Мощелков***, С.В. туманов****
социально-политическая активность современного российского студенчества: векторы, ценности, жизненные установки (на примере мгу имени м.в. Ломоносова)*****
Статья посвящена анализу специфики социально-политической активности современной студенческой молодежи. Особый интерес представляют ценностные основания, формирующие социально-политическую позицию современных студентов. В качестве основных результатов исследования можно выделить то, что степень студенческой социально-политической активности и ее качественные характеристики взаимосвязаны с трансформациями, происходящими в современном обществе; социально-политическую активность студенчества отличает разнообразие проявлений (в частности, деятельность в Интернет-пространстве), притом что назвать степень собственно политической активности высокой не представляется возможным; выработка общезначимых целей для развития российского
* Аласания Кира Юрьевна — кандидат политических наук, доцент кафедры философии политики и права философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова (119991, Ленинские горы, МГУ, учебнонаучный корпус «Шуваловский», г. Москва, Россия), тел.: +7 (495) 9392442; e-mail: [email protected]
** Миронова ДагмарВалиГерта - кандидат философских наук, доцент кафедры истории и теории политики факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова (119991, Ленинские горы, МГУ, учебнонаучный корпус «Шуваловский», г. Москва, Россия), тел.: +7 (495) 938-23-49; e-mail: [email protected]
*** Мощелков Евгений Николаевич — доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой философии политики и права философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова (119991, Ленинские горы, МГУ, учебнонаучный корпус «Шуваловский», г. Москва, Россия), тел.: +7 (495) 9392442; e-mail: [email protected]
**** Туманов Сергей Владимирович — доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник лаборатории «Информационные технологии в гуманитарном образовании» философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова (119991, Ленинские горы, МГУ, учебнонаучный корпус «Шуваловский», г. Москва, Россия), тел.: +7 (903) 1710808; e-mail: [email protected]
***** Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и АНО ЭИСИ в рамках научного проекта № 20-011-31055 «Социально-политическая активность современного российского студенчества: векторы, ценности, жизненные установки (на примере МГУ имени М.В. Ломоносова)».
общества возможна в процессе диалога, в рамках которого будут учитываться как традиционные ценности, так и требования сегодняшнего дня.
Ключевые слова: студенчество, социально-политическая активность, цели, ценности, политика.
K.Yu. A l a s a n i a, D.V.G. M i r o n o v a, E.N. M o s c h e l k o v, S.V. T u m a n o v. Social and political activities of the modern Russian students: vectors, values and life settings (on the example of Lomonosov Moscow State University)
The article analyzes the specifics of social and political activities of the modern students. Basing on the statistical data, it analyzes both traditional and new forms of social and political activities. The article represents values forming the social and political settings of modern students. The basic results show that the extent of students' social and political activity as well as its qualities are linked to transformations of the modern societies; students' social and political activities are diverse (see Internet activities) assuming that political activity of the students is not high; elaborating common goals for the Russian society's evolution is possible in the dialogue where traditional values will meet modern issues.
Keywords: students, social and political activity, aims, values, politics.
Объектом настоящего исследования выступает современное российское студенчество, что определяет границы предметного анализа, сфокусированного на раскрытии понятия современной молодежи. Молодежь не просто одна из возрастных групп населения, определяемая формальными признаками (например, возрастом), для нее характерны особые ценностные и жизненные установки и, соответственно, целый спектр специфических проблем. Как объект исследования, молодежь обладает очень важным качеством, представляя собой потенциал для будущего развития общества. От того, как будет раскрыт и стимулирован этот потенциал, во многом зависят тенденции развития общества в целом.
Своеобразным маркером студенчества как особого слоя молодежи выступает степень социально-политической активности, измеряя которую, мы можем говорить об уровне самого развития общества и тех проблемах, которые в нем возникают. Эта активность может проявляться по-разному — от почти полного «затухания» до резкого повышения, что во многом зависит от той реальной политической ситуации, которая доминирует в обществе. То есть для политической активности модолежи характерны своеобразные колебательные процессы, которые могут быть подвергнуты социологическому измерению, показывая тенденции развития общества и выступая условием возможных прогнозов. Таким образом, можно определить понятие социально-политической активности как особый тип деятельности, «при помощи которой молодые люди могут индивидуально или в
рамках политических партий, молодежных движений, организаций, групп с разной степенью рациональности и институциализации, в различных конвенциональных либо не конвенциональных формах пытаться влиять на функционирование, трансформацию или развитие политической системы, отстаивая этим свою субъектность в молодежной политике» [С.Н. Чирун, 2010, с. 50].
Социально-политическая активность может проявляться весьма разнообразными способами. Это и традиционные варианты, т.е. деятельность в рамках политических партий и организаций, осуществление которой проходит на постоянной основе, в настоящее время она дополняется работой в рамках инициативных групп, экологических, правозащитных, волонтерских, благотворительных и прочих объединений. Сюда же относится и электоральная активность, а также участие в дискуссиях разного рода в социальных сетях. Имеют место также и нетрадиционные способы проявления активности, которые, в свою очередь, также серьезно поляризованы.
С одной стороны, это формы «мобилизационной» политической активности, которые во много носят принудительный характер. «Как правило, мобилизационное участие направлено на создание видимости поддержки политической системы, формируемого элитой образа национального или регионального лидера, национального проекта, и его целью является демонстрация преданности правящей элите, всенародного единства и одобрения проводимой политики. Такую модификацию политического участия называют квазиучастием» [там же, с. 51].
С другой стороны, это формы протестного движения, которые имеют диапазон от различных флэш-мобов, подписания петиций и пр., до агрессивного проявления, вплоть до организованных оранжевых революций, в которых студенческая молодежь также может принимать активное участие, правда, не всегда осознавая то, что здесь она может быть использована просто как средство решения политических проблем. Поэтому, в зависимости от поставленных целей, социально-политическая активность может носить как созидательный, так и разрушительный характер.
Наряду с обозначением связи степени социально-политической активности студенческой молодежи с трансформациями, происходящими в обществе, следует отметить и то, что студенчество имеет особые функции, выполнение которых обеспечивает не просто преемственность поколений, но и формирование человеческого капитала, из которого складывается будущая элита общества. Несмотря на то что механизм воспроизводства элит плохо регулируем, перед обществом всегда стоит задача попытаться управлять ходом подготовки, что обеспечивает устойчивость и стабильность обще-
ственного развития. Можно отметить, что новейшие технологические открытия, связанные с внедрением цифровизации, во многом делают этот процесс еще более управляемым.
Сегодня элиту чаще всего определяют как группы людей, обладающих властью и влиянием, принимающих управленческие решения в различных сферах жизнедеятельности общества1. Как правило, понимание элиты этим и ограничивается, хотя у нее есть еще одна важная функция — нести ответственность за принятые решения, во многом определяющие жизнедеятельность и развитие общества. Недаром в управленческом лексиконе долгое время существовали такие понятия, как «ответственное решение» и «ответственный работник».
В этом смысле политические ориентации студенчества могут служить основанием возможной модели будущей элиты, и здесь важно понять, насколько и каким образом сегодняшняя элита способна органично передать подрастающей элите систему ценностей, на которой развивается нынешнее государство, и насколько эта будущая элита будет в состоянии заменить ее эволюционным образом, или же она станет источником формирования оппозиционных настроений, которые приведут к отторжению господствующей ныне системы. Для органичного и эволюционного перехода именно нынешняя элита должна уже сегодня конструировать модели будущего управления, в основе которой должно быть заложено именно чувство ответственности за судьбы страны. Ответственность — базовая характеристика, не сводимая к функции «ответственного работника» по должности. Это определенная мировоззренческая позиция, а не имитация, как это часто бывает ныне, различных командных навыков без выработки компетенций управления той или иной системы, когда просто умение быть «командным существом» ставится во главу угла и сам объект управления является уже не важным.
В нынешних условиях геополитического противостояния естественный процесс формирования ценностей становится объектом
1 Этот переход хорошо просматривается в текстах классиков теории элит. Одно из знаменитых рассуждений на тему «правящего класса» Гаэтано Моски сводится к тому, что элита (люди, управляющие или способные оказывать воздействие на управление государством) — класс, всегда менее многочисленный в сравнении с классом управляемых, но, несомненно, более влиятельный. «В реальной жизни мы все признаем существование этого правящего класса (или политического класса...). Мы все знаем, что. управление общественными делами находится в руках меньшинства влиятельных людей, с управлением которых, осознанно или нет, считается большинство» [Г Моска, 1994, с. 187]. Критерии выделения этого «правящего класса» разнятся, но можно вспомнить один из наиболее общих, предложенных другим классиком — Вильфредо Парето, который говорил о том, что в элиту будут входить те, кто «имеет наиболее высокие показатели в своей области деятельности» [В. Парето, 2008, с. 308].
манипулирования со стороны не только внутренних, но и внешних политических игроков2. Это обстоятельство тоже повышает степень актуальности исследуемой проблематики.
За два с половиной века своей истории Московский университет внес неоценимый вклад в формирование элит Российской империи, Советского Союза, современной России. Анализ информации о трудоустройстве нынешних выпускников МГУ свидетельствует о том, что они востребованы в сфере управления, часто успешны в своей деятельности, а потому социально-политическая активность современного российского студенчества как элитного ресурса страны может и должна выступать в качестве объекта изучения.
По характеру и уровню своей социально-политической активности студенчество на протяжении нескольких десятилетий не сильно отличалось от других страт молодежи, выступая скорее лишь частью молодежной среды. Это подтверждается исследованиями, которые опубликованы авторитетными учеными и научными коллективами [З.В. Сикевич, 1990; Молодежь 97: надежды и разочарования, 1997; Культурные миры молодых россиян..., 2000; В.В. Журавлев, В.А. Родионов, В.Н. Цепляев, 2002; М.К. Горшков, Ф.Э. Шереги, 2010; В.А. Луков, 2012, И.В. Положенцева, 2019; А.А. Егорова, Н.Д. Скосырева, 2018].
2 Рассмотрение этого вопроса связано с аксиологическими аспектами глобализации. В фокусе внимания оказывается спор глобалистов и антиглобалистов о возможности/невозможности существования или (что точнее) создания системы универсальных ценностей, аксиологической матрицы, которая функционировала бы независимо от особенностей национального государства, была бы понятна и удобна всем. Сторонники возможности создания универсальной ценностной системы исходят из понимания ценности фактически как синонима цели (или, по крайней мере, чего-то прагматически обусловленного) [S.H. Schwartz, W. Bilsky, 1987; S.H. Schwartz, 1996; Р. Инглхарт, 1997; Он же, 2018], противники же исходят из постулата о том, что общество может развиваться при условии, что его ценности носят «не служебно-подчиненный и функциональный характер», а являются самоценными. В итоге апелляция к самоценности приводит к выводу о том, что ценность не может и не должна быть обусловлена исключительно целями, потребностями, необходимостью [А.С. Панарин, 2002; В.Н. Расторгуев, 2004]. Борьба двух идейных лагерей продолжается, а сознание молодежи в этой борьбе — один из основных трофеев. И сбрасывать этот факт со счетов, говоря о ценностных ориентирах современной российской молодежи, разумеется, нельзя. Социологические исследования последнего времени демонстрируют неоднозначность ситуации, которая связана с трансформациями, происходящими в нашей стране и в мире: «В ближайшее время характер общественных преобразований все в большей степени будет определять новое поколение российской молодежи, которое чрезвычайно дифференцированно по самым разным основаниям, в том числе и по доступу к материальным благам, культурным ценностям, возможностям самореализации. Ее сегодня отличают не только стремление к высокому качеству жизни, но и потребность в обретении смысла жизни, ценностной идентификации, возможностей для выражения гражданской позиции» [М.М. Мчедлова и др., 2017, с. 441].
Здесь можно выделить исследования, в которых ценности, жизненные установки, формы активности студентов стали непосредственным объектом изучения [В.Т. Лисовский, 1990; Т.Э. Петрова, 1995; П.А. Амбарова, Н.В. Шаброва, 2017; А.П. Макарова, 2018]. В МГУ имени М.В. Ломоносова систематическое исследование студенчества ведется с середины 70-х гг. прошлого века, и их результаты нашли отражение в многочисленных публикациях, из которых стоит выделить монографии «Студент МГУ: вектор перемен» (1999) и «Студент МГУ о своей жизни и учебе» [И.В. Васенина, В.И. Добрынина, Т.Н. Кух-тевич, 2005]. Не могли пройти мимо внимания ученых различные проявления политической активности молодежи в последние два десятилетия [Я.В. Борисенко, 2010; А.В. Григорьев, 2012; Е.А. Беликова, 2014; Ф.Э. Шереги, 2013; В.Е. Косыгина, 2011; О.И. Карпухин, 2000; Т.Н. Никитина, А.Ю. Шакирова, 2020; О.В. Попова, 2017; Н.В. Усова, 2019]. Предпринимаются попытки ретроспективного анализа современного студенчества и студентов начала XX в., периода «перестройки» [А.Т. Гаспаришвили, С.В. Туманов, 2006; Новое поколение: надежды, цели и идеалы. Двадцать лет спустя, 2016]. Однако даже этим исследованиям не хватает историко-философского, целостного понимания места студенчества в тех масштабных процессах, которые протекали и протекают сегодня в нашей стране и которые оказывают влияние на жизненные установки и политическую активность российского студенчества.
Специальный анализ ценностных ориентаций сегодняшнего контингента студентов МГУ не проводился, но фундаментальные исследования показывают, что быстрой и решительной смены ценностной парадигмы не происходит даже в условиях слома общественной системы [Динамика ценностей населения реформируемой России, 1996]. Поэтому мы вправе оперировать сравнительными результатами опросов выпускников Московского университета 2003 и 2013 гг. Правомерность такого подхода подтверждает и сопоставление этих результатов с данными крупного международного исследовательского проекта «Молодежь России: три жизненных ситуации», реализованного еще в 1997 г. За 16 лет, разделяющие первый и последний опросы, набор доминантных ценностей молодых людей не изменился: «семья», «материальное благополучие», «здоровье». Правда, ценность здоровья для выпускников МГУ оказалась немногим более важной, чем ценность материального благополучия для их сверстников из конца 90-х гг., и это вполне объяснимо. В любой последовательности все они — ценности частной жизни.
Для целей нашего исследования особенно значим тот факт, что в иерархии 15 ценностей в 1997 г. два последних места занимали
«патриотизм» и «религиозность» [Культурные миры молодых россиян: три жизненных ситуации, 2000], а в такой же по численности, но имеющей содержательные отличия иерархии 2003 и 2013 гг. ее замыкают «власть» и «служение обществу».
После того, как среди участников уличных протестов 2017 г. оказалось неожиданно много молодежи, специальные исследования провели социологи Высшей школы экономики и Московского гуманитарного университета. Результаты массовых опросов, проходивших более чем в 100 вузах страны, показали, что 88% студентов не идентифицируют себя ни с одной из политических партий. Уличные протесты 72% респондентов считают неэффективным способом воздействия на власть, а принять в них участие готовы 14% опрошенных [М. Башмакова, 2017]. Опыт проведения многих подобных исследований свидетельствует о том, что в последнем случае на респондента оказывает сильное влияние фактор социальной желательности и на реальные акции выйдет на порядок меньше студентов.
Известно, что весьма небольшие по своей численности группы студентов МГУ приняли участие в уличных протестах 2019 г. в Москве. Судя по содержанию глубинных интервью, они вышли на эти акции не потому, что увидели в нынешней российской власти источник нарушения или разрушения политических принципов свободного государства, а потому, что согласились с гуляющим по социальным сетям тезисом о коррумпированности властных структур страны, которые, вступая в бесцельную конфронтацию с цивилизованным Западом, создают реальную угрозу реализации основного, а для кого-то и единственного жизненного смысла — личного и частного преуспевания. Для некоторых участие в такой акции — это «выплеск» молодежного нонконформизма [В. Мишина, 2017].
Анализируя результаты исследований, коллеги из Высшей школы экономики и Московского гуманитарного университета делают осторожный вывод: не стоит преувеличивать политическую роль молодежи. «Активны в политическом отношении, т.е. внимательно следят за информацией о политических событиях в стране, — 12,6%, внимательно за информацией о политических событиях не следят, но изредка обсуждают их с друзьями, родственниками — 41,9%, политикой не интересуются — 45,5% молодежи [М.К. Горшков, Ф.Э. Шереги, 2019, с. 113]. Среди студентов вузов данные показатели составляют соответственно 13,2, 45,8 и 41 % [там же, с. 114]. В этой связи интерес представляют и те общественные и политические организации, в работе которых участвует современная молодежь. На первом месте стоит активное участие в социальных сетях и других Интернет-со-
обществах. Это различные формы подписания петиций, организация протестных флэш-мобов.
Примерно одна треть молодежи именно данное занятие рассматривает как главную форму политической активности. Надо понимать, что эти публичные формы сопряжены с необходимым наличием зрителя, которого также «привлекают» к участию в этих мероприятиях. Очень часто здесь преобладают именно достаточно пассивные зрители, обеспечивая, в свою очередь, массовую реакцию на ответные действия властей. И здесь очень важно «уловить» критическую точку кипения, когда инициатива перейдет в массу, обеспечив последствия развития событий.
Участие в «традиционных» формах проявления социально-политической активности, таких как работа в политических партиях и сообществах, членство в профсоюзах, религиозных, этнических или экологических движениях, спортивных обществах и объединениях, студенческих союзах, благотворительных организациях и т.д., для молодежи представляется скучным и забюрократизированным занятием, тем более что смены партийных структур в стране, их лидеров не происходит уже в течение десятилетий и для молодого поколения они представляются в виде некоего, чуть ли не природного данного. Это является серьезным источником будущих противоречий, когда такие партийные структуры будут не столько разрушать, сколько игнорировать. С возрастом это, конечно, меняется, но здесь важно, чтобы была система, в которую может включиться молодой человек для выражения собственной политической активности. Традиционно устойчивым является участие в студенческих ассоциациях во всех возрастных группах студентов [там же, 2019, с. 113-117].
Философия политики учит не останавливаться на изучении проявления того или иного феномена, а нацеливает на понимание его природы, анализ истории его эволюции. Уже скаутское движение было способом привлечения подрастающего поколения к общественно-полезной деятельности на основе самоорганизации. Пионерия и комсомол в СССР также выполняли эту функцию, однако в последний период своего существования эти организации выродились в формальные структуры. Тем не менее за годы их функционирования несколько поколений получили навыки самоорганизации, опыт реализации личной активности в «общем деле». Не случайно именно из рядов комсомола в будущем формировались наиболее активные слои населения как в бизнесе, так и в системе управления государством.
Сегодня организованная молодежная активность во многом сводится к волонтерской деятельности, которая является формой проявления социальной активности, как правило, без какой-то связи
с политическими реалиями. Она тоже очень важна, и в ее важности студентов убеждают счастливые глаза детдомовцев, которым они привезли, например, пару компьютеров, они убеждаются в том, что делают правильное дело.
В течение трех десятилетий в Московском университете действовал многотысячный студенческий строительный отряд, и каждое лето его бойцы разъезжались по стране, чтобы построить жилые дома, детские сады, фермы и даже животноводческие комплексы. Работая в стройотрядах, студенты приобретали опыт продуктивной коллективной деятельности. Именно здесь формировались навыки управления различными производственными коллективами, зарождалось то самое уже упоминаемое чувство ответственности.
В настоящее время в Московском университете действуют три студенческие организации, имеющие официальный статус. Старейшая из них — Студенческий союз. Он позиционирует себя наследником предшествующих ему молодежных структур. Основная цель деятельности Студсоюза — «это создание условий для наиболее полного раскрытия творческого потенциала, талантов и способностей учащихся первого российского университета, улучшения их профессиональной подготовки, а также поддержание и развитие студенческого самоуправления и традиций Московского университета» (Интернет-страница Студенческого союза МГУ имени М.В. Ломоносова: URL: https://www.msu.ru/info/unions/stud/history.htm).
Вторая организация — Студенческий совет — возникла позднее. Во многих вузах, в том числе и в МГУ, создание таких советов было инициировано администрацией, выполнявшей требование закона об образовании, предписывающего участие выборных органов студенческого самоуправления в распределении стипендий. Студенческие советы факультетов и сегодня осуществляют эту свою функцию, но своей миссией они считают «решение образовательных, социальных и бытовых проблем студентов, формирование навыков управления и организации» (Интернет-страница Студенческого совета МГУ имени М.В. Ломоносова: URL: https://vk.com/studsovetmsu). Уровень и формы ее воплощения в жизнь сами студенты оценивают сегодня по-разному.
Третий орган студенческого самоуправления — Объединенный студенческий комитет МГУ — это попытка реанимации организации, которая в советские годы занималась культурно-бытовыми проблемами студентов, проживавших в общежитии. Свою цель ОСК декларирует так: «Университет для студента должен стать местом, в котором он всегда может получить защиту и поддержку, местом, которое студент с гордостью называет своей Alma Mater» (офици-
альный сайт Объединенного студенческого комитета МГУ имени М.В. Ломоносова: URL: http://www.osk.msu.ru/).
Программные цели всех трех организаций укладываются в рамки «корпоративной структуры». С полным правом их можно назвать студенческим профсоюзом, хотя своя студенческая комиссия в Объединенном профкоме МГУ тоже есть.
С точки зрения модной сейчас «оптимизации», возникает вопрос: зачем в одном вузе нужны четыре организации, программные цели которых, по сути своей, неразличимы? Однако в практической плоскости такой вопрос сегодня не стоит: университет всегда гордился своими демократическими традициями, а в студенческом коллективе, насчитывающем почти 40 тысяч человек, работы хватит на всех.
Если результаты деятельности органов студенческого самоуправления реально сказываются на развертывании «творческого потенциала» студентов, на «улучшении их профессиональной подготовки», решении их «социальных и бытовых проблем», если выпускники осознают необходимость защиты своих законных прав и обладают соответствующими навыками, то деятельность этих органов можно только приветствовать.
Однако объектом нашего анализа в данном случае является социально-политическая активность студентов, поэтому можно констатировать, что студенческие организации не занимаются ее формированием и реализацией в политической сфере. Указанные выше программные цели позволяют сказать, что эти организации сознательно дистанцируются от политики.
Примечательный пример. В МГУ с 2009 г. существует неформальная организация, известная и за его стенами, — Инициативная группа (ИГ), заявляющая о себе как об оппозиционной по отношению к нынешнему руководству университета структуре, основная задача которой — информировать общественность о просчетах и ошибках руководства МГУ, добиваться их исправления при поддержке университетской общественности. По своему постоянному составу она давно не студенческая, и политические ориентации многих ее активистов хорошо известны. Но в публичной полемике ее представитель и руководитель Студенческого союза (https://chronicles.igmsu.org/ igmsu/) категорически открещивались от обвинений своих структур именно в политизации. Те, кто претендует сегодня на влияние в студенческой среде, должны демонстрировать свою неполитизированность (официальный сайт Инициативной группы МГУ: URL: https:// chronicles.igmsu.org/igmsu/legitimization/#9)
Общественные организации и движения, имеющие общероссийский статус и ориентированные на студенчество (Всероссийский
студенческий союз, Ассоциация студентов и студенческих объединений России, Ассоциация учащейся молодежи Российского союза молодежи «Содружество» и др.), тоже видят свое предназначение в «развитии органов студенческого самоуправления, а также содействии самореализации студентов в научной, творческой, спортивной и иных сферах», но объявляют приоритетом наряду с этим развитие гражданского самосознания обучающихся в образовательных организациях (официальный сайт Ассоциации студентов и студенческих объединений России: URL: https://asorf.ru/about/chto-takoe-aso.html). Всероссийский студенческий союз не скрывает своей политизированности, указывая на то, что ключевые проекты реализуются «при поддержке грантов Президента РФ и Федерального агентства по делам молодежи для НКО», и объявляет главными задачами защиту прав студентов и правовое просвещение, содействие повышению качества высшего образования, привлечение студентов к участию в развитии инклюзивного образования. Развитие международной студенческой кооперации и soft skills наставничества также числится среди первоочередных задач (официальный сайт Всероссийского студенческого союза: URL: https://rosstudent.ru/)
С другой стороны, существуют именно политические молодежные организации (Молодежное демократическое антифашистское движение «НАШИ», Молодая гвардия Единой России, Союз коммунистической молодежи Российской Федерации и т.д.), которые ставят перед собой такие задачи, как участие в политической жизни страны, реализация целей, основанных на тех или иных политических принципах. Студенты, безусловно, работают в этих организациях, но индивидуально, не окрашивая их деятельность в «корпоративные» тона.
Анализ существующих практик вовлечения молодежи в политику дает основание предполагать, что в рамках концепции «управляемой демократии» политизированная масса молодежи не нужна, а порой даже опасна. Сегодня фактически отсутствует прямая связь, например, между массовым детским спортом и спортом высших достижений. Конкретному спортивному обществу нет нужды выстраивать затратную вертикаль «восхождения к Олимпу». Достаточное для «элитного» спорта количество талантливых детей самостоятельно и, как правило, за свой счет каким-то образом поднимается до необходимого предпрофессионального уровня.
Современным политическим партиям для обеспечения необходимого уровня поддержки также не нужно массовое членство. Эта задача результативнее решается за счет массированной пропаганды, все чаще смыкающейся с манипулированием. Есть потребность
в организациях, демонстрирующих политическую поддержку молодежью линии партии путем проведения публичных акций, флеш-мобов и других подобных мероприятий. Для уже мотивированных на политическую деятельность молодых людей участие в такой организации — это один из способов движения к личному успеху. Для большинства остальных — активное, интересное, «прикольное» времяпрепровождение. Те студенты, которым политика изначально просто неинтересна, видят формальный, т.е. бесполезный, по существу, характер такой деятельности, растрачивание личного ресурса, поэтому они уже сознательно сторонятся политики.
Эти особенности современной политической жизни в полной мере относятся и к нынешней несистемной оппозиции, которой молодежь, студенты нужны лишь в качестве наиболее эмоционального материала уличных протестов. В концептуальном, мировоззренческом плане им сегодня нечего предложить людям, которых в университетах учат искать истину.
К сожалению, даже в элитном Московском университете существует не очень большая, но статистически значимая часть студентов, которые, с точки зрения своего материального положения, находятся в условиях «выживания» и им просто не до социально ориентированной активности, не до политики.
При сложившейся системе ценностей у большей части современной молодежи политизации студенчества можно ожидать только в случае развития страны по двум сценариям. Введение ЕГЭ и основанная на этом шаге реформа высшего образования расширили географию поступающих в ведущие столичные вузы, в том числе и в МГУ, но фактически не сказались на социальном составе абитуриентов. Высшая школа продолжает воспроизводить «образованный класс», который до недавнего времени было принято именовать «интеллигенцией».
Для сравнения можно сказать, что в 1904 г. студенты Московского университета — выходцы из семей, проживавших в сельской местности и деревнях, составляли 37%, а в 2004 г. их насчитывалось только 4%. В начале прошлого века 64% участников опроса считали, что имущественное положение их семьи ниже среднего, а в этом веке их число снизилось до 8%. Высшее образование имели 26% отцов той генерации студентов, а нынешней — 83%. Еще значительнее разница в образовании матерей (соответственно 6 и 85%) [А.Т. Гаспаришвили, С.В. Туманов, 2006, с. 232-234].
За два последних относительно благополучных десятилетия у общественной страты людей с высшим образованием успели
сформироваться стандарты «нормальной человеческой жизни», и рассогласование между жизненными реалиями и этими нормами хорошо заметно и ощутимо. С другой стороны, в обществе нет уверенности в стабильности даже на среднесрочную перспективу, потому что не видны фундаментальные основания такой стабильности. Поэтому студенческая молодежь болезненно реагирует даже на опосредованные угрозы перспективе личного успеха. Если эти угрозы станут непосредственными и начнут реализовываться, они, несомненно, вызовут протестную, лишенную собственного мировоззренческого содержания, но политически окрашенную реакцию, «оседлать» которую, как показали события последних лет, найдется много желающих.
Осознавая такую опасность, власть постоянно «держит руку» на пульсе социального самочувствия общества, в случае необходимости корректирует непопулярные в народе решения. Однако такую политику принято называть тактикой, а не стратегией. Она обеспечивает временную стабильность, но не закладывает основ поступательного продвижения общества, гарантирующего будущее страны на длительную перспективу.
Уже давно идет речь о необходимости сформулировать глобальную цель развития страны, ее историческую миссию, облеченную во вдохновляющую форму общественного идеала. Обычно ее называют «национальной идеей». В рамках такой идеи у молодого человека будет возможность увязать личный успех с благополучием общества, а такая цель по определению является политической.
В этом направлении реальные шаги предпринимаются на самом высоком уровне. Свидетельством тому является, например, государственная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2016-2020 годы». Патриотизм, понимаемый не только как любовь к родине, но и как причастность к общему делу — делу, которое позволит в итоге развиваться и процветать стране, в которой родился, оказывается той идеей, в которой соединяются социальное и политическое. Формирование этой идеи подразумевает постоянный диалог с молодежью, готовность отвечать на те вопросы или вызовы, которые порождаются временем, в котором мы живем.
С другой стороны, реализация глобальной цели превращает молодежь из демографической группы в потенциал будущего страны, для воплощения которого в жизнь опять потребуются не усилия одиночек, а коллективные солидарные действия большинства. И с этой точки зрения политизация сознания молодежи неизбежна. Но у нее будет уже собственное мировоззренческое содержание.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Аласания К.Ю. Влияние культурной памяти на формирование национальной идентичности: актуальные аспекты // История и теория культуры: Альманах. М., 2018а. Вып. 2. С. 271-276.
Аласания К.Ю. Ценности // Философия политики и права: Энциклопедический словарь. М., 2018б. С. 490-491.
Амбарова П.А., Шаброва Н.В. Студенчество большого города // Высшее образование в России 2017. № 8-9. С. 64-71.
Башмакова М. Партия возраста // Коммерсантъ. 04 декабря. 2017. № 225 // URL: https://www.kommersant.ru/doc/3486512
Беликова Е.А. Политическое участие молодежи: анализ проблем политической активности // Среднерусский вестник общественных наук. 2014. № 1. С. 57-61.
БорисенкоЯ.В. Формы политического участия молодежных общественно-политических движений в современной России // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 2010. № 5. С. 112-113.
Васенина И.В., Добрынина В.И., Кухтевич Т.Н. Студент МГУ о своей жизни и учебе. М., 2005.
Гаспаришвили А.Т., Туманов С.В. Московский студент сто лет назад и ныне // Отечественные записки. 2006. № 3. С. 232-234.
Горшков М.К., Шереги Ф.Э. Молодежь России: социологический портрет. М., 2010.
Горшков М.К., Шереги Ф.Э. Российская молодежь в контексте социологического анализа. М., 2019.
Григорьев А.В. Мотивация социальной активности молодежи // Известия Саратовского ун-та. Сер. Философия. Психология. Педагогика. 2012. Т. 12, вып. 3. С. 66-69.
Динамика ценностей населения реформируемой России / Отв. ред. Н.А. Лапин, Л.А. Беляева. М., 1996.
Егорова А.А., Скосырева Н.Д. Молодежь и политика // Электронный научно-методический журнал Омского ГАУ 2018. Спецвыпуск № 5 // URL: http://e-journal.omgau.ru/images/issues/2018/S05/00537.pdf
Журавлев В.В., Родионов В.А., Цепляев В.Н. Социальные ценности современной российской молодежи: состояние, динамика, направленность. М., 2002.
Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества // Полис. 1997. № 4. С. 6-32.
Инглхарт Р. Культурная эволюция. М., 2018.
Карпухин О.И. К проблеме социализации молодого поколения современной России // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 4. С. 180-192.
Культурные миры молодых россиян: три жизненных ситуации. М., 2000.
Лисовский В.Т. Советское студенчество: Социологические очерки. М., 1990.
Луков В.А. Теории молодежи: Междисциплинарный анализ. М., 2012.
Макарова А.П. Ценности студенческой молодежи // Современные исследования социальных проблем. 2018. Т. 9, № 10. С. 91-103.
Миронов В.В., Миронова Д.В.Г. Мультикультурализм: толерантность или признание? // Вопросы философии. 2017. № 6. С. 16-28.
Миронов В.В., Мощелков Е.Н., Аласания К.Ю., Дряева Э.Д., Никанд-ров А.В., Туманов С.В. Национальные ценности России: исторические традиции // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 2019. № 6. С. 46-58.
Миронова Д. Лень, безделье, праздность, или Еще раз о сложностях перевода // Взгляд из России: Размышления о мужестве, лени и безделье. Труд и его судьба. М., 2017. С. 135-146.
Мишина В. Образ будущего в тени: Социологи убедились в расплывчатости планов российской молодежи // Коммерсантъ. 14 ноября. 2017 // URL: www.kommersant.ru/doc/3467287
Молодежь 97: надежды и разочарования. М., 1997.
Моска Г. Правящий класс // Социс. 1994. № 10. С. 187-198.
Мощелков Е.Н. Философия политики: Опыты синтеза социогумани-тарных дисциплин: Монография. М., 2019.
Мощелков Е.Н. Роман И.С. Тургенева «Отцы и дети» как актуальное произведение, или Базаров сегодня // Мир цивилизаций и «современное варварство»: роль России в преодолении глобального нигилизма: Коллективная монография по материалам XVI Международных Панаринских чтений. М., 2019. С. 37-48.
Мчедлова М.М. и др. Православная и атеистическая молодежь: ценностные ориентации, культурные предпочтения и историческая память // Россия реформирующаяся. 2017. № 15. С. 437-478.
Никитина Т.Н., Шакирова А.Ю. Социально-политическая активность молодежи как фактор развития гражданского общества // Вестн. экономики, права и социологии. 2020. № 1. С. 134-137.
Новое поколение: надежды, цели и идеалы: Двадцать лет спустя. М., 2016.
Оносов А.А., Туманов С.В., Савина Н.Е. Интеграция зарубежных образовательных платформ в национальную систему образования: социологическая экспертиза ситуации // Непрерывное образование: XXI век. 2019. Т. 1, № 25.
Панарин А.С. Искушение глобализмом. М., 2002.
Парето В. Компендиум по общей социологии. М., 2008.
Петрова Т.Э. Российское студенчество и высшее образование. М.,1995.
Положенцева И.В. Молодежь в эпоху глобализации // Власть. 2019. Т. 27, № 4. С. 83-86.
Попова О.В. Особенности политического сознания современной российской молодежи // Политическая наука. 2017. № 1. С. 138-162.
Расторгуев В.Н. Глобализация на руинах глобализма // Логика мета-исторического времени. М., 2004.
Сикевич З.В. Молодежная культура: «за» и «против»: Заметки социолога. Л., 1990.
Студент МГУ: вектор перемен. М., 1999.
Туманов С.В. Природа ценностей и ценностные векторы сознания современного общества // Новое поколение: надежды, цели и идеалы: Двадцать лет спустя. М., 2016.
Усова Н.В. Детерминанты социально-политической активности современной молодежи // Российский психологический журнал. 2019. Т. 16, № 2. С. 164-188.
Чирун С.Н. Политическая активность и политическое участие молодежи: проблемы и возможности // Вестн. Томского гос. ун-та. 2010. № 332. С. 50-54.
Шереги Ф.Э. Политические установки студентов российских вузов // Социс. 2013. № 1 // URL: https://www.civisbook.ru/files/File/Polit_ustanovki_stu-dentov.pdf
Schwartz S.H. Value priorities & Behavior: Applying a theory of integrated value systems // C. Seligman, J.M. Olson, M.P. Zanna (eds). The Ontario symposium: Vol. 8. The psychology of values. Hillsdale, NJ, 1996. P. 1-24.
Schwartz S.H., Bilsky W. Toward a psychological structure of human values // Journal of Personality and Social Psychology. 1987. N 53 (3).
