CC BY
73
вующие этой своей природе идеи, чтобы с их помощью хорошо вести рассуждение и находить подходящее питание, как телесное для тела, так и духовное для духа или интеллекта» [12, с. 326] и в конечном итоге через собственное сознание, в активном творческом процессе познания и созидания в том числе и произведений искусства, человек познает себя и мир. Эта мысль еще раз подтверждается высказыванием Николая Кузанского: «В этом сладостнейшем раздумье созерцатель приходит к причине, началу и конечной цели и себя самого, и всех вещей, к счастливейшему завершению» [12, с. 331].
Таким образом, предложенная нами схема находится в некотором соотношении с парадигмой и диалектической сис
темой Николая Кузанского. Нами была предпринята попытка применения понятий идеального и реального в сложном механизме создания и восприятия произведения искусства. Положения и выводы автора данной работы соответствуют современным научным концепциям, существующим в данной области исследования. Исследование связано с необходимостью выработки новых походов в системном анализе произведений изобразительного искусства и объектов культуры. Уровень проблемности заключается в теоретическом поиске.
Библиографический список
1. Каган, М.С. Системный подход и гуманитарное знание. - Л., 1991.
2. Леонтьев, А.Н. Проблемы развития психики. - М., 1981.
3. Николай Кузанский. Сочинения: в 2 т. - М.: Мысль, 1979. - Т. 1.
4. Сергеев, К. А. Ренессансные основания антропоцентризма. - С.-Пб.: Наука, 2007.
5. Далмайр, Ф. Николай Кузанский о вере, знании и научном незнании // Вопросы философии. - 2007. - № 2.
6. Соколов, В.В. Очерки философии эпохи Возрождения. - М., 1962.
7. Соколов, В.В. Николай Кузанский. История диалектики XIV-XVIII в.в. - М., 1974.
8. Омельяновский, М.Э. // Вопросы философии. - 1975. - № 1.
9. Лосев, А.Ф. Эстетика Возрождения. - М., 1978.
10. Библер, В.С. Мышление как творчество. - М., 1975.
11. Исупов, К.Г. «Homo Numerans» Николая Кузанского / К.Г. Исупов, О.Н. Ульянова // Историко-философский ежегодник. - М.: Наука. 1994.
12. Николай Кузанский. Сочинения: в 2 т. - М.: Мысль, 1980. - Т. 2.
Статья поступила в редакцию 14.09.10
УДК 130+398.22(519.3)
М.Ю. Шишин, д-р филос. наук, проф. АлтГАКИ, г. Барнаул, E-mail: sonet312@mail.ru
СКАЗИТЕЛЬСТВО КАК ФОРМА ФИЛОСОФСТВОВАНИЯ В КУЛЬТУРЕ НАРОДОВ ЗАПАДНОЙ МОНГОЛИИ И АЛТАЯ
Данная статья посвящена вопросам, касающимся того, как в устном эпическом творчестве народов Алтая и западной Монголии раскрываются этико-эстетические, онтолого-гносеологические аспекты мировоззрения.
Ключевые слова: сказительство, горловое пение, культура Алтая и Западной Монголии.
Трансграничная область на Алтае относится к уникальным регионам Евразии. Это геополитический узел, где сошлись границы четырех крупнейших государств Азии - России, Казахстана, Китая и Монголии. Это центр биоразнообразия, входящий в число 200 подобных, наиболее значимых биосферных регионов планеты. Это центр межконфессио-нального и межкультурного диалога - три мировые религии, этнические культы и верования мирно сосуществуют в пределах Алтая.
Многие народы на Алтае сохранили черты традиционной культуры, что имеет большое значение с исторической, искусствоведческой, этнографической точек зрения, а также и куль-турфилософской. Философия культуры в настоящий момент, сосредоточивается на ряде крупных проблем, и в частности, на обнаружении в культуре неких универсалий, которые играют ключевую роль в культурогенезе [1] . Исследования показывают, что благодатной сферой экспликации культурных универсалий может быть героический эпос народов Российской и Монгольской частей Алтая.
Мы сделаем акцент в настоящей статье на сказительстве -форме изложения героического эпоса, которое уже давно привлекает внимание исследователей. Гомер и Великие Риши в Индии - вершины этого искусства. Фактически исследования сказительства - искусства рапсода начинается в Европе с трудов Платона, который в диалогах «Федр» и «Ион». Так, в диалоге «Ион» [2, с. 372-386] впервые были поставлены ключевые вопросы для исследования вопроса сказительства - что сказитель знает тексты не только в результате выучки и зна-
ния, а благодаря «божественной силы», «божественного вдохновления», «божественного определения» [3, с. 786]. Начиная с XVIII века в Европе идет планомерное исследования личности и наследие Гомера, а фактически феномена сказительства. Мы не ставим целью описать все проведенные исследования, назовем лишь наиболее значимые современные. В XX веке в два выдающихся исследователя эпического вида искусства М. Пэрри и А. Лорд дают развернутое описание этого вида народного творчества, но главном образом с точки зрения фольклористики и этнических форм художественного творчества [4]. Из последних российских, наиболее крупных исследований сказительства стоит отметить работу Путилова Б.П. [5]. В ней обобщены многолетние исследования искусства мастеров устного эпоса, получения ими «чудесного дара», обучение сказителей, раскрывается его ритуальный характер и т. д.
Уникальное духовно-культурное наследие - эпос алтайских народов, и его собиранием, интерпретацией, переводом занимались многие российские ученые такие, как Г.Е. Грум-Гржимайло, Г.Н. Потанин, Б.Я. Владимирцов, С.Ю. Неклюдов, а также современные исследователи Н.В. Абаев, С. Сура-заков , Б. Катуу, М. Ганболд. Ими было установлено, что эпические сказания не только отражают реальную и сакральную историю народа, но в нем проявляются элементы антропо-и космогенеза, отразились этноэтические представления. Это позволяет уже сделать вывод, что мы фактически имеем дело с особой формой философствования.
Это может быть обосновано следующим образом. Например, Е. Н. Трубецкой убедительно показал, что икону можно
рассматривать как особого рода умозрение - умозрение в красках [6, с. 225]. Но если возможно умозрение в красках, то возможно и умозрение в звуке. Конечно, есть принципиальное отличие данного «философствования» от философствования подлинного: для философии миф и символ являются средством изложения идеи (например, миф о пещере Платона), а у сказителей миф это и форма и содержание сказания. Как утверждал Платон, поэт в экстазе получает знание, но рационально интерпретировать его не может [2, с. 75].
Б.Я. Владимирцов, описывая процесс обучения молодого сказителя искусству, дает последовательность освоения этой формы искусства, начиная со знакомства с текстом в исполнении учителя, затем фактически теории - схема, план, умение разбивать на части, выделять главные и вспомогательные части, находить правильные соотношения. Затем ученик научается делать разные описания - главных героев, местности, где происходят события, вносить в повторяющиеся места оттенки и т.д. [7, с. 30-31]. Возвращаясь к тезису Е.Н. Трубецкого, следует отметить, что тем же самым путем шел и молодой иконописец в иконописной мастерской при русском храме, он проходил те же этапы под руководством учителя-иконописца. Иными словами, рассматривая проблемы сказительства, мы имеем дело не только с искусством, но и с особого рода мировоззренческой системой.
Задача будет на данном этапе показать, что в эпосе раскрываются онтолого-гносеологические и этико-эстетические аспекты, ключевые для философского дискурса.
Сказителей еще сейчас можно встретить у всех народов трансграничной области на Алтае - в Монголии «туульчи», на Алтае «кайчи», в Казахстане «жырау» - это не просто элемент фольклора. В художественной форме в эпических сказаниях у них нашли отражение фундаментальные представления народа о мироздании. Сказитель, обладая мистической интуицией, «схватывает» и передает в художественной форме предельно общие, объективно сущие для него феномены надмирного инобытийного плана. Это некая эйдетическая реальность, которая требует своего осмысления, и к ней с разных сторон устремляются ученые, мыслители и художники. Более того, интуиция наделяет сказителя особыми способностями в повседневной жизни, они часто выступают в роли врачевателей и очень точно предсказывают многие события в реальной действительности.
В эпическом сказании отражаются и основные духовные ценности народа, и можно сказать, что сказитель и сами сказания являются актуальным воплощением этих ценностей.
Одним из ярчайших примеров является героическое сказание «Маадай-Кара», в котором богатырь Когудей-Мерген спасает свой народ от злого завоевателя Кара-Кулы. Эпос был записан у алтайского сказителя А.Г. Калкина, а он воспринял его от своего отца, также сказителя-кайчи. Это сказание по праву занимает выдающееся место в своде сходных памятников, записанных на территории великой Евразии. Это поисти-не классический образец подобного рода народного творчества, где основной сюжет, композиция, главные герои, отдельные детали (сакральный тополь Бай-Терек, конь богатыря, сам богатырь, творящий подвиги в трех мирах - подземном, на зримом Алтае и восходящий на небеса) канонически выверены, отшлифованы во многовековом потоке времени. Маадай-Кара - это духовная вершина Алтая, духовная константа, которая одновременно и собирает вокруг себя другие элементы культуры, и, как вечный живительный родник, благодатно насыщает все пространство, не дает культуре распасться на отдельные части, деградировать, дает одухотворяющие импульсы к возрождению коренных глубоких культурных слоев. Если говорить о сказителе-кайчи А.Г. Калкине (1925-1998), то надо подчеркнуть, что нам, видимо, только начинает открываться его особая миссия и величие его подвижнического труда. Здесь можно вспомнить, как А.Г. Калкин стремился к общению с более опытными сказителями. Ему, конечно же, по-
везло: его учителем и первым наставником был замечательный сказитель, отец - Григорий Иванович Калкин. Сказителем был и дед. Затем его наставниками стали Ойспынак -сказитель, который мог петь семь дней, при этом голос его становился все сильнее. Кроме них, А.Г. Калкин в качестве учителей называл таких рапсодов Горного Алтая, как Толока Токтогулова, Дьиндьилея, голос которого в молодости был слышен за километр, и, конечно же, знаменитого Н. У. Улагашева. В этом общении передавался не только прямой опыт горлового пения, тексты эпических сказаний, мифопоэтические образы, но и происходило приобщение начинающего сказителя к миру высших ценностей. Ибо сказитель не просто излагает, а учит своих слушателей, показывает, что является сущностно важным в этом мире, а что преходящим. И рапсод ответственен за то, куда он ведет своих слушателей. Четко обозначал А.Г. Калкин святыни Алтая - собственно сам Алтай, гора Уч-Сумер - Белуха, озеро Алтынь-Кёль - Телец-кое, река Кадын - Катунь. Автор этих строк и многие, кто встречались с А.Г. Калкиным, помнят, как предупреждал он гидростроителей о том, что «нельзя трогать Катунь, а кто помогает им, пусть боится за свой род до двенадцатого колена». Память многих людей хранит фигуру А. Г. Калкина, чуть склоненную вперед, как бы нависающую над удивительным музыкальным инструментом - топшууром, звуки которого вплетаются в торжественный, с нарастающей силой звучащий голос. Маадай-Кара - это, по сути, выраженная в художественной форме философия Алтая, а текст Сказания, Сказитель и горловое пение (кай) - три ее главнейших элемента.
Когда-то кай, этот удивительный вид музыкального творчества, был широко распространен среди евразийских народов, но под давлением техногенно-урбанистической цивилизации растворился и потерялся, сохранившись лишь в заповедных местах, таких, как «Большой Алтай». В самой среде тюркских народов бытует мнение, что кай - это дар небес, печать Бога. Этим искусством наделены немногие, и хотя существует определенный опыт передачи исполнительского искусства кайчи в специализированных учебных заведениях, все-таки особенно ценится дар внезапного обретения искусства кая. В среде исполнителей бытует немало рассказов, как обычный шофер или столяр, вдруг под воздействием каких-то обстоятельств, необъяснимо даже для него самого овладел этим сложнейшим видом пения. Не укладывается в сознании человека, привыкшего к формам европейской музыкальной культуры, как в пении одного исполнителя могут звучать два голоса - причем, один глубокий, насыщенный, будто бы текущий с небес, а ему навстречу развивается голос иной, с обертонной мелодикой. Создается впечатление разговора, диалога, земного и неземного.
Кай и алтайское мифопоэтическое наследие основательно изучается, начиная с XIX века. Современные исследователи смогли описать и выделить несколько разновидностей кая, объяснить многие в прошлом загадочные стороны техники исполнения горлового пения. Было также доказано, что этот вид искусства уходит в далекое прошлое, к эпохе, когда еще только разворачивался процесс этногенеза тюркских племен. Кроме того, было подтверждено, что хранителями искусства кая являются особого рода личности-сказители, и само горловое пение, при всей его красоте и художественной выразительности - повторим еще раз - не просто форма художественного творчества, а единственно возможная, отточенная за столетия уникальная форма, инструмент передачи громадных мифо-поэтических полотен. А это опять-таки подчеркивает особую сакральность этого вида культуры, что естественно заставляет вглядеться в него пристальней не только с музыковедческой, культурологической, фольклорной точек зрения, но и как на необычный дар умозрения, как на изложение высоких идей и понятий в форме музыкального эпического произведения.
Этот подход важен по ряду обстоятельств. Во-первых, он способствует развенчанию древнего мифа о существовании цивилизованных и так называемых варварских народов. Например, у тюркских народов не сложилось архитектуры в том виде, что мы встречаем в Европе, нет храмов, нет крупных дворцов. Но Храмом для народов Алтая является сама природа. Поэт Паслей Самык абсолютно точно выразил эту мысль -«Алтай - хрустальный храм». Нет театра, но когда кайчи в своем сказании, которое длится на протяжении нескольких часов, рассказывает о подвигах героя, перевоплощаясь то в Кара-Кулу - злобного хана, то в коня богатыря Когюдей-Мергена, то начинает описывать горы, реки, озера, травы, животных Алтая, да так, что они живут, проявляют свои качества, характер - разве все это не моноспектакль по современной терминологии? А лучше всего сказать - это мистерия, ибо в ней действуют все силы природы, в ней все важно и все ценно. В 2004 году на международном курултае сказителей, который проходил в Улаганском районе Республики Алтай, в конце состязания на сцену вышли несколько десятков кайчи, и слаженный хор их пения буквально ошеломил всех слушателей. Для всех открылся Алтай, особенный, эпический, на мгновение все - и слушатели, и исполнители - испытали чувство глубочайшего единства, и не только друг с другом, но и с природой, с героическим прошлым этой земли, ощутили свою причастность и ответственность перед этим прошлым и перед будущим этой земли. Говоря философским языком, была со всей очевидностью явлена глубочайшая идея, над которой трудились лучшие умы, например Владимир Соловьев, - идея Всеединства. Она может раскрываться в философских трактатах, но может быть явлена в акте художественного творчества, которая не только познается, но и переживается личностью, а стало быть, становиться частью духа, обретает ценностное измерение.
Другими словами, сказитель способен «схватить» предельно общие, объективно сущие скрепы бытия. Это особое миропонимание, проявляющееся не только в творчестве, но в бытии сказителя. Вот, например, характерное высказывание, которое довелось слышать автору от А.Г. Калкина. Он говорил: «В своих снах я все время нахожусь не здесь. То «на дне» неба, то еще где. На другом Алтае, небесном». И еще одно интересное замечание: он утверждал, что для того, чтобы подняться до «седьмого неба» в своем сказании, он должен был своим голосом опуститься до «седьмого пояса». Фактически даже из этих кратких высказываний, а тем более при анализе эпических произведений «Маадай-Кара», «Очи-Бала» и
Библиографический список
других, записанных от А.Г. Калкина, реконструируется многослойная картина мира, которая особенно полно была разработана на Востоке. Так, в тибетской и индийской религиозной философии встречаются и семеричные и даже сорокадевятимерные (например, в Абхидхармакоше - энциклопедии Аб-хидхармы) [8] модели мира.
Кайчи - сказитель - это не только певец, музыкант, но и мудрец, народный философ. Не случайно в философско-религиозных трактатах прошлого высоко оценивается образ сказителя, особенно на Востоке. Риши, записавшие великие индийские Веды, были, по сути, теми же мудрецами-сказителями. Любовь к мудрости в то время сочеталось с лю-бокрасием - любовью к Высшей Красоте (филокаллии, о которой ярко пишет П. Флоренский). Другими словами, на том этапе развития человечества в синтетической форме были слиты поэзия, философия и мистические прозрения. Кризис разобщения этих ветвей человеческого миропонимания в настоящее время достиг предельного состояния, что привело во многом к современному системному кризису, к кризису самой личности и общества, к войне человека и природы.
В связи с этим такие памятники сказительского творчества, как Маадай-Кара становятся особенно ценными. Очевидно, и об этом говорят многие философы, должен произойти новый синтез науки, нравственно ориентированной философской мысли и искусства. Об этом писали и это посильно проводили в жизнь русские мыслители. Но для этого нужны в качестве объекта изучения, а возможно, и подражания живые примеры уже состоявшегося синтеза. Сказители Большого Алтая как раз и донесли из глубины веков этот редкий дар.
Живая традиция сказительства ценна и для развития кая. И существенный момент здесь, на наш взгляд, заключается в следующем. Еще в середине 80-х годов в Горном Алтае кай был редким явлением. Сейчас положение резко изменилось. Счет на исполнителей горлового пения в Республики Алтай идет уже на десятки. Таким образом, культурная универсалия - сказительство проявила свой живительный дар и способствовала возрождению национальных форм культуры.
Уникален Алтай на планете не только своей природой, историей, но тем, что сохранился здесь великий дар скази-тельства - умозрения Высшего мира, воплощенного замечательными рапсодами Алтая и их последователями в эпических сказаниях, ярким искусством кая.
Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта РГНФ 08-04-92306 a/G
1. Степанов, Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. - М., 2001.
2. Платон. Собр. соч.: в 4 т. - М.: Мысль, 1994. - Т. 1.
3. Трубецкой, Е.Н. Смысл жизни. - М.: Республика, 1994.
4. Лорд, А. Б. Сказитель. - М.: Изд-во «Восточная литература», 1994.
5. Путилов, Б.Н. Эпическое сказительство: Типология и этническая специфика. - М.: Изд-во «Восточная литература», 1997.
6. Владимирцов, Б.Я. Работы по литературе монгольских народов. - М.: Восточная литература, 2003.
7. Васабудху. Абхидхармакоша. Энциклопедия Абхидхармы / перевод и коммент. Е.П. Остовской и В.И. Рудого. - СПб.: Изд-во «Андреев и сыновья», 1994.
Статья поступила в редакцию 12.08.10
УДК 130:398.21
М.С. Куран, соискатель АлтГАКИ, г. Барнаул, E-mail: kuranm@mail.ru
СПЕЦИФИКА АНАЛИЗА СКАЗКИ В СЕМИОТИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ
В статье в рамках семиотического подхода рассматривается сказка как культурный феномен, имеющий знаково-символическую природу, доказывается, что мифопоэтические воззрения, имплицитно присутствующие в сказках, определяют специфику этнической традиции.
Ключевые слова: сказка, структурно-семиотический анализ, этническая специфика, образы сказки.
