CC BY
113
67
Е.А. Лютикова
ГО CN S о, Ш Z .
• VD
относительных предложении
Синтаксис аппозитивных
1
В статье обсуждаются грамматические свойства аппозитивных относительных предложений - особого семантического класса относительных конструкций. Специфика аппозитивной интерпретации обычно считается следствием особого положения относительной клаузы в синтаксической структуре: предполагается, что аппозитивная относительная клауза присоединяется как минимум выше уровня определителей и кванторов определяемой именной группы. Что касается внутренней структуры аппозитивных конструкций, популярная точка зрения состоит в том, что аппозитивные относительные предложения не отличаются от рестриктивных. В статье на материале русского языка демонстрируются отличия внутреннего синтаксиса аппозитивных и рестриктивных относительных конструкций.
Ключевые слова: аппозитивные относительные предложения, рестриктивные относительные предложения, структура именной группы, эффект крысолова, русский язык.
1. Аппозитивная интерпретация относительных конструкций
Аппозитивные относительные предложения представляют собой один из семантических типов относительных конструкций. Среди относительных клауз с точки зрения интерпретации выделяется три типа: рестриктивные, максима-лизирующие и аппозитивные [Grosu, Landmann, 1998]. Рестриктивные относительные клаузы интерпретируются как предикат над индивидами, который ограничивает экстенсионал (т.е. производит рестрикцию) модифицируемой именной группы. Например, в (1) интерпретация именной группы ту актрису, которая представляла сегодня служанку образуется конъюнкцией предиката быть актрисой и предиката представлять сегодня служанку.
(1) Я желаю видеть Анету, понимаешь, [ту актрису, [ которая представляла сегодня служанку]]. [А.И. Герцен. Сорока-воровка (1846)]
Максимализирующие относительные предложения в русском языке обычно представлены коррелятивной или безвершинной конструкцией, ср. (2а-б).
1 Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 16-18-02003 «Структура значения и ее отображение в системе лексических и функциональных категорий русского языка», реализуемый в МПГУ). Автор выражает искреннюю признательность А.В. Циммерлингу и анонимным рецензентам за ценные замечания.
ш Специфика максимализирующей интерпретации состоит в том, что относи-
| тельная клауза создает уникальный для данной ситуации и потому определен-
| ный максимальный референт: все, кто видел вас однажды в (2а) и все, кому
з жизнь надоела в (2б).
т сс
(2) а. [ Кто видел вас однажды], тот навеки унесет с собою ваш
божественный образ. [М.Ю. Лермонтов. Герой нашего времени (1839-1841)]
б. [ Кому жизнь надоела] - пусть прыгает за борт. [А.С. Новиков-Прибой. Цусима (1932-1935)]
В отличие от рестриктивных и максимализирующих относительных клауз, аппозитивные конструкции не участвуют в создании экстенсионала именной группы. В (3а) аппозитивное относительное предложение определяет имя собственное Корецкого, которое в контексте рассказа имеет однозначно устанавливаемый референт. Семантический вклад аппозитивного предложения состоит в том, чтобы сообщить некоторую дополнительную фоновую информацию о данном референте. В (3б) о референте именной составляющей наши грязные хозяева дополнительно сообщается, что он участвует в еще одной ситуации: молча на нас смотрели в каком-то остолбенении, однако материал аппозитивного относительного предложения не принимает участия в создании дескрипции.
(3) а. Лето Анна проводила в имении у тетки, отдельно от Корецкого,
[^ который всегда весной уезжал за границу]. [В.Я. Брюсов. Через пятнадцать лет (1909)]
б. - Жалкие люди! - сказал я штабс-капитану, указывая на наших грязных хозяев, [ которые молча на нас смотрели в каком-то остолбенении]. [М.Ю. Лермонтов. Герой нашего времени (1839-1841)]
Аппозитивные относительные конструкции засвидетельствованы во многих языках. Вопрос об универсальной доступности аппозитивной интерпретации в языках мира на сегодняшний день, по-видимому, остается открытым. С одной стороны, имеются обобщения об отсутствии аппозитивной интерпретации у некоторых структурных типов относительных конструкций, например, у препозитивных относительных предложений или коррелятивной конструкции ^е Vries, 2002, р. 29]. С другой стороны, для конкретных языков, использующих этот структурный тип относительной конструкции, были продемонстрированы возможности аппозитивной интерпретации. Так, препозитивные относительные клаузы в японском могут быть аппозитивными - пример (4) неоднозначен между рестриктивной и аппозитивной интерпретацией [ЬЫтка, 2008]; в турецком,
татарском и, по-видимому, в других тюркских языках возможны нефинитные препозитивные относительные клаузы, имеющие аппозитивную семантику, по крайней мере, в конструкции с вершиной - именем собственным. Осетинская коррелятивная конструкция также может строиться на основе имени собственного (5), при этом ее интерпретация близка к аппозитивной [Беляев, 2014, с. 183].
(4) [minna-ga sagasi-teiru] sono ronbun каждый-NOM искать-ASP тот статья
(i) 'та статья, которую все ищут' (рестриктивное)
(ii) 'та статья, ее все ищут' (аппозитивное)
(5) [Хъуыды кшн-ын цы Сослан нш с-ахуыр ис], мысль делать-iNF что Сослан neg PF-учение быть уый дшр ма йш мшгуыр-ау зонд-шй ба-мбшрст-а ...
dem add ptcl 3sg.poss бедный-EQu разум-ABL PF-понять-psт.3sG
'Даже Сослан, который не научился думать, понял это своим слабеньким умом...'
В следующих разделах мы рассмотрим грамматические особенности аппозитивных относительных конструкций. В разделе 2 мы обсудим возможные гипотезы о внешнем синтаксисе аппозитивных предложений как источнике особой интерпретации этих конструкций. В разделе 3 мы исследуем внутреннюю синтаксическую структуру аппозитивных предложений русского языка и покажем, что специфика аппозитивных конструкций не сводима к их синтаксическому статусу в структуре главного предложения. Завершает статью раздел 4, в котором мы наметим анализ, учитывающий особенности внешнего и внутреннего синтаксиса аппозитивных относительных предложений в русском языке.
2. Синтаксический статус аппозитивных клауз
в структуре главного предложения
Основной вопрос, который всегда занимал исследователей аппозитивных относительных предложений, связан с проблемой модификации: какого типа составляющую модифицирует аппозитивное относительное предложение, и каким образом семантическое отношение между этой составляющей и аппозитивным относительным предложением выражается в синтаксисе. Загадка аппозитивных относительных предложений в удивительном рассогласовании их синтаксического и семантического статуса: синтаксически явно подчиненная клауза демонстрирует значительную интерпретационную независимость.
Для иллюстрации этого феномена рассмотрим лишь несколько синтаксических и семантических особенностей аппозитивных относительных предложений.
ГО CN S о, Ф Z û_ .
• VO го
Е °
ш ™
70 С ■
ш С синтаксическои точки зрения аппозитивное относительное предложение 1 занимает фиксированную линейную позицию, располагаясь (за исключением m случаев экстрапозиции) контактно с той ИГ, к которой оно относится. Так, в примере (6) аппозитивное предложение может относиться только к Петрове вым, но не к Ивановым:
(6) Я представил Ивановым Петровых^ с которыми * „i+j ,k всегда поддерживал дружеские отношения.
Следует отметить, что сам тот факт, что ИГ-антецедент аппозитивного относительного предложения определяется однозначно, предположительно свидетельствует о том, что ИГ-антецедент является ближайшим доступным «контролером» аппозитивного относительного предложения: имеется такая составляющая, которая включает ИГ-антецедент и аппозитивное относительное предложение, но не включает другие ИГ-потенциальные контролеры (ср. с правилами контроля PRO в [Rosenbaum, 1967, 1970; Hornstein, 1999]). Такая конфигурация возможна, если аппозитивное относительное предложение находится достаточно близко в структуре главного предложения к ИГ-антецеденту, следовательно, степень синтаксической вложенности аппозитивной клаузы в общем случае определяется степенью синтаксической вложенности ИГ-антецедента.
Для некоторых языков можно сделать и более сильное утверждение, в соответствии с которым аппозитивное относительное предложение образует составляющую с ИГ-антецедентом. Так, в языках V2 имеется эффективная диагностика, позволяющая определить, является ли некоторая последовательность слов составляющей: в повествовательном предложении вторую позицию занимает спрягаемый глагол, а первую позицию может занять любая составляющая, но только одна. Применение этой диагностики в нидерландском языке показано в (7) [de Vries, 2002, (94)]. Мы видим, что в первой позиции может располагаться ИГ вместе с относящимся к ней аппозитивным предложением (7а); напротив, разорвать последовательность ИГ и аппозитивного предложения спрягаемым глаголом нельзя (7б). Следовательно, ИГ-антецедент и аппозитивное предложение образуют составляющую.
(7) a. [Annie, die viool speelt], heeft een nieuwe strijkstok gekocht.
'Анни, которая играет на скрипке, купила новый смычок.'
б. *[Annie] heeft, [die viool speelt], een nieuwe strijkstok gekocht.
Пример (7) содержит еще одно свидетельство подчиненного синтаксического статуса аппозитивного предложения - так называемый «обратный порядок слов», характерный для всех видов придаточных предложений многих германских языков. Каким бы ни было объяснение «обратного порядка слов» в придаточных
предложениях (наиболее известное из них состоит в том, что главные и при- го cn
^ 5 о:
даточные предложения возглавляются комплементаизерами с различными z признаками [den Besten, 1983]), понятно, что по этому параметру аппозитив- ^ ^ ные относительные предложения также проявляют своИства синтаксически ^ зависимых клауз.
Таким образом, с точки зрения синтаксических характеристик аппозитивное относительное предложение представляет собои зависимую клаузу, структурная позиция котороИ не может быть существенно выше позиции ИГ-антецедента; данные многих языков свидетельствуют о том, что ИГ-антецедент и аппозитивная клауза образуют составляющую. Однако удивительным образом семантические характеристики аппозитивных относительных предложении указывают на совершено другой статус: аппозитивные предложения проявляют интерпретационные своиства независимых предложении или, по меньшеи мере, предложении, расположенных очень высоко в структуре главного предложения.
Во-первых, во многих языках аппозитивные относительные предложения обладают семантическими характеристиками главной клаузы (main clause phenomena). Они способны содержать адвербиалы, ориентированные на говорящего (frankly, appearently, честно говоря, по-видимому и т.п., ср. (8а-б) из работы [Emonds, 1979, р. 239] и их русские переводы), логические связки, аргументами которых выступают главное и аппозитивное предложение (9), выражать наклонение (10) и т.п.
(8) a. The boys, [дрр who have frankly lost their case], should give up.
'Эти ребята, которые, если быть честным, проиграли, должны сдаться.'
б. *The boys [№str that have frankly lost their case], should give up. '*Те ребята, которые, если быть честным, проиграли, должны сдаться.'
(9) Именно в таких теоретико-деятельностных понятиях П.И. Зинченко проинтерпретировал полученный им эффект генерации, [APP который, следовательно, можно считать вариантом структурно-деятельностного эффекта...] [Б.Г. Мещеряков. П.И. Зинченко и психология памяти // Вопросы психологии. 2003. № 7. С. 22]
(10) Из этой же тесьмы сделайте петлю, [ на которую повесьте игрушку]. [Веселая, нарядная // Амурский меридиан. 22.12.2004]
Во-вторых, материал аппозитивного относительного предложения находится вне сферы действия операторов, расположенных в главном предложении. Это положение можно продемонстрировать, используя отрицание и отрицательно-полярные единицы (NPI) [de Vries, 2002, р. 192]:
ш (11) a. I didn't see a man [eestr who had had any drinks].
1 'Я не видел человека, который бы выпил хоть какой-то напиток.'
g б. I didn't see Bill, [дрр who had had some/*any drinks].
2 'Я не видел Билла, который выпил какой-то напиток / *который бы Я выпил хоть какой-то напиток'
Заметим, что кванторы, расположенные в главном предложении, тем не менее, способны связывать местоимения в аппозитивном относительном предложении:
(12) Каждая гейша1 рано или поздно обретает покровителя, который
за право вызывать ее1 в любое время платит хозяйке заведения очень крупную сумму. [Всеволод Овчинников. Ветка сакуры (1971)].
Однако, как показано для английского языка в [Sells, 1985] и для русского языка в [Лютикова, 2012], такие случаи относятся к классу так называемой несвязанной анафоры (unbound anaphora), характерным примером которой являются «предложения с осликом» (donkey sentences)1. Поскольку несвязанная анафора возможна даже между компонентами двух независимых предложений (ср. (13)), грамматичность (12) и подобных примеров не свидетельствует о расположении аппозитивного относительного предложения в области с-командо-вания квантора.
(13) Каждый студент 1 получил обходной лист,.. Он1 должен проставить в HeMj необходимые печати и затем сдать на кафедру.
Таким образом, семантические свойства аппозитивных предложений в целом свидетельствуют об их независимой интерпретации. Более того, как кажется, содержащаяся в аппозитивных предложениях информация «привязана» не к ИГ-антецеденту, а ко всему главному предложению. Например, при эллипсисе, контролером которого является ИГ, определяемая аппозитивным относительным предложением, материал аппозитивного предложения не восстанавливается, ср. нидерландский пример (14) из [de Vries, 2002, р. 203].
(14) Jij hebt twee violen, [дрр die trouwens al heel oud zijn], en ik heb er drie. 'У тебя есть две скрипки, которые, кстати сказать, очень старые,
а у меня три.'
1 «Предложения с осликом» - группа контекстов, в которых имеет место семантическое связывание анафорического местоимения в отсутствие синтаксического связывания (с-командования). Источником названия послужил один из наиболее популярных примеров такого рода: (i) If a farmer has a donkey^, he¡ beats itj. 'Если у фермера есть ослик, он его бьет.'
(i) = ...а у меня есть три скрипки. го cn
5 01
(ii) Ф ...а у меня есть три скрипки, которые, кстати сказать, очень о- ^ старые.' £о
ш ^
Наконец, стоит отметить, что аппозитивной модификации могут подвергать- ос ся составляющие различных фразовых категорий, а не только именные группы. Так, в английском языке аппозитивные предложения с местоимением which могут относиться к CP, VP, AP и т.п.:
(15) а. She was late, which was unwise.
'Она опоздала, что было неразумно.'
б. She can play violin, which I can't, by the way.
'Она умеет играть на скрипке, чего я, кстати, не умею.'
в. She is self-confident, which I'm not. 'Она самонадеянна, а я нет.'
В русском языке аппозитивные предложения с местоимением который способны определять только ИГ; однако возможна аппозитивная модификация составляющих других фразовых категорий предложениями с относительным местоимением что и какой/каковой1:
(16) а. Он опоздал, что было замечено. [Зализняк, Падучева, 1975, с. 61].
б. Она смогла опубликоваться в LI, чего мне никогда не удавалось.
в. Лавров пытался изложить свое понимание путей развития универсального алгоритмического языка, каковым, по его убеждению, Алгол еще не являлся. [Наталья Дубова. Орбита Лаврова // Computer World. 2004]
Академическая грамматика русского языка [Русская грамматика, § 2918-2922] относит часть таких предложений, а именно те из них, что отсылают к предикативной составляющей (финитной или нефинитной клаузе) к особому классу придаточных - распространительно-изъяснительным предложениям2.
1 Ограничения на использование местоимения который в таких аппозитивных предложениях, как кажется, не связаны с их специальным статусом, но отражают общее свойство этого местоимения, требующего лексической именной вершины. Так, в рестриктивных относительных предложениях, возглавляемых местоимениями, который неграмматично, а используются вопросительные местоимения (кто, что, где и т.д.):
(i) а. Они готовы идти к любому, кто их утешит.
б. *Они готовы идти к любому, который их утешит.
2 Логика этого названия в том, что аппозитивные относительные предложения, определяющие ИГ, именуются распространительными (определительными) предложениями. Таким образом, аппозитивной семантике соответствует ярлык «распространительный», а компонент определительный/ изъяснительный определяется типом модифицируемой группы.
ш Авторы грамматики также отмечают, что с семантической точки зрения это 1 «придаточное» предложение таковым не является: «Предложения с местоиме-m нием что, ориентированным на предикативный центр главного предложения, =§ характеризуются особым типом придаточности: придаточное предложение <S здесь не имеет синтаксической позиции внутри главного, оно формируется вне рамок последнего и не может быть сведено на положение какого-либо его члена. Напротив, позиция, которую занимает местоимение что, может расцениваться как позиция, вовлекающая главное предложение в структуру отношений, устанавливающихся внутри придаточного. Не имея никакой опоры в главном предложении, такое придаточное является придаточным только по форме; по функции оно не отличается от самостоятельного предложения или от предложения, входящего в состав сложносочиненной конструкции...» [Русская грамматика, 1980, § 2920].
Если принять во внимание вышесказанное, становится понятно, почему именно проблема модификации стала центральной проблемой, обсуждаемой применительно к аппозитивным относительным предложениям. Как кажется, с самого начала среди синтаксистов возобладала идея, что специфика аппозитивной модификации (противопоставляющая ее рестриктивной) связана только с позицией относительной клаузы в синтаксической и логической структуре.
Поскольку наиболее очевидным отличием рестриктивных и аппозитивных относительных клауз является участие первых и не-участие вторых в создании экстенсионала ИГ, простейшая гипотеза состоит в том, что рестриктивные относительные предложения присоединяются к ИГ ниже определителя/квантора, а аппозитивные - выше. Эта гипотеза возникает первоначально в семантических работах [Partee, 1973, 1975; Stockwell, Schachter, Partee, 1973] и затем получает синтаксическое выражение в [Jackendoff, 1977]:
(17) N'"
Art"' S' (аппозитивное)
N"
И' Б' (рестриктивное)
С появлением DP-гипотезы [АЬпеу, 1987] позиционное отличие рестрик-тивных и аппозитивных относительных предложений становится еще более четко артикулированным: рестриктивное относительное предложение рассматривается как адъюнкт к в то время как аппозитивное - как адъюнкт к DP
[Browning, 1987]. Тем самым важнейшее отличие двух типов относительных предложений - расположение внутри vs. вне сферы действия определителя/ квантора - получает очевидное структурное соответствие.
(18) а. [dp D [np [np N ] restr]]
б. [dp [dp D [np N ] app]
Так, например, в [Demirdache, 1991, р. 111] оба семантических типа относительных клауз считаются (правыми) адъюнктами, однако адъюнктами разного уровня. Отсюда естественным образом следует взаимный порядок рестриктив-ных и аппозитивных относительных предложений в именной группе: рестрик-тивные располагаются ближе к именной вершине, чем аппозитивные.
Несмотря на то, что адъюнктный статус относительного предложения, по меньшей мере, рестриктивного, неоднократно оспаривался, само соотношение структурных позиций рестриктивных/аппозитивных относительных предложений остается неизменным. Так, Г. Чинкве предполагает две позиции для присоединения относительных клауз в универсальной структуре ИГ, так что рестриктивное предложение присоединяется ниже, а аппозитивное - выше определителя (IPnonrest > Dem > IPrest > Num > A > NP [Cinque, 2008]). Р. Кейн [Kayne, 1994] предполагает, что аппозитивная интерпретация достигается благодаря LF-передвижению относительного предложения в Spec, DP; рестриктив-ное же предложение в теории Кейна является комплементом D. Сходный анализ находим в [Bianchi, 1999]. Наконец, в диссертации [de Vries, 2002] рестрик-тивные относительные предложения представляют собой комплемент D, в то время как аппозитивные присоединяются к DP как комплементы особого оператора - уточняющего сочинения (specifying coordination, обозначаемого как &:); как видно из (19), иерархическое соотношение между рестриктивными и аппозитивными предложениями сохраняется.
(19) а. [dp D [cp NP restr]] б. [&p DP [&: [app]]]
Все перечисленные анализы объединяет то, что аппозитивное относительное предложение на любом уровне деривации образует составляющую с ИГ-анте-цедентом или, по крайней мере, входит вместе с ним в составляющую следующего уровня. Соответственно, аппозитивное предложение получает зависимый синтаксический статус, а это значит, что его семантические характеристики, такие как интерпретационные эффекты главной клаузы и расположение вне сферы действия любых операторов из главного предложения, оказываются лишены синтаксической репрезентации.
Попыткой реализовать синтаксический подход к объяснению семантических свойств аппозитивных предложений является гипотеза главного предложения
ГО CN S о, Ф Z .
• VD го
Е °
ш ™
ш (main clause hypothesis), согласно которой на некотором уровне синтаксическо-
1 го представления (собственно, на том, который и подвергается интерпретации)
g аппозитивное предложение представляет из себя конъюнкт или адъюнкт глав-
з ного предложения.
со
^ Первым эту гипотезу применительно к аппозитивным относительным пред-
ложениям1 высказывает Дж. Росс [Ross, 1967]: он предполагает, что на глубинном уровне аппозитивное предложение представляет собой конъюнкт главной клаузы, что объясняет все упомянутые выше семантические эффекты. Одним из вариантов этой гипотезы является анализ аппозитивных предложений как парентетических (скобочных) составляющих, которые адъюнгируются к главному предложению и затем занимают наблюдаемую линейную позицию либо в результате «линейных перестановок» (reordering) у Дж. МакКоли [McCawley, 1981]2, либо в результате экстрапозиции всего материала главной клаузы, расположенного между ИГ-антецедентом и аппозитивным предложением [Emonds, 1979].
С изменением представлений о том, репрезентация какого синтаксического уровня поступает на вход интерпретационного компонента, меняется и ориентация «гипотезы главной клаузы». Первые попытки приписать интерпретацию синтаксическим репрезентациям исходили из того, что семантическое представление создается на основе синтаксического представления уровня глубинной структуры (в связи с чем и возникает синтаксическая синонимия, когда к одной и той же глубинной синтаксической репрезентации были применены разные трансформации). Соответственно, «гипотеза главной клаузы» постулировала независимый статус аппозитивного предложения именно в исходной («глубинной») синтаксической структуре. Затем стало понятно, что для таких феноменов, как связывание и сфера действия операторов, релевантным уровнем является не глубинный и не поверхностный (соответствующий озвучиванию) уровень, а постсинтаксический уровень, на котором создается такая репрезентация предложения, как логическая форма (LF). В этой связи статус «главной клаузы» для аппозитивного предложения становится важен на уровне LF. Именно такой подход предлагает Х. Демирдаш [Demirdache, 1991, р. 103-162]: аппозитивное относительное предложение в видимом (overt) синтаксисе представляет собой адъюнкт DP и озвучивается в этой позиции; однако при переходе
1 Следует иметь в виду, что первые формальные анализы деривировали все относительные конструкции из двух независимых предложений [Chomsky, 1965].
2 В концепции МакКоли иерархический и линейный порядок на составляющих определяются независимо, что влечет возможность разрывных (discontinuous) составляющих, а также операций, меняющих линейное соотношение между составляющими без изменения структурного отношения между ними.
к уровню LF оно подвергается экстрапозиции и адъюнгируется к главному го cn
5 01
предложению, за счет чего и возникают все обсуждавшиеся выше интерпрета- ¡^ z ционные эффекты. g 5
т-> £
В качестве варианта данного подхода можно рассматривать гипотезу, изло-
сс
женную в работе [Safir, 1986], согласно которой связь аппозитивного относительного предложения с ИГ-антецедентом устанавливается на уровне «после LF» - LF'. В качестве мотивации этой гипотезы К. Сэфир рассматривает эффект слабого переезда (weak crossover)1 в относительных предложениях и замечает, что он ожидаемо присутствует в рестриктивных (20а) и неожиданно отсутствует в аппозитивных относительных предложениях (20б).
(20) а. ?*A man who1 hisi wife loves t arrived early.
'"'Человек, которого1 его1 жена любит t1, прибыл рано.'2 б. John, whoi hisi wife loves ti, arrived early.
'Джон, которого1 его1 жена любит t, прибыл рано.'
Для разрешения этого парадокса К. Сэфир предполагает, что принцип, ответственный за эффект слабого переезда, действует на уровне LF, но не LF'. Соответственно, деривация (20а) подразумевает нарушение этого принципа в LF, а деривация (20б) - нет. Этого можно добиться, если допустить, что (20б) имеет в LF такую репрезентацию, которая не создает условий для слабого переезда: например, относительное местоимение еще не коиндексировано с ИГ-верши-ной, а значит, имеет другой индекс, чем относительное местоимение и его след. Коиндексирование возникает при присоединении аппозитивного относительного предложения к именной вершине на уровне LF', где оно уже не приводит к неграмматичности.
Наконец, существуют также такие подходы, которые решают проблему семан-тико-синтаксического интерфейса аппозитивных конструкций, расширяя набор допущений о возможных соотношениях синтаксических и семантических структур. С одной стороны, гипотеза «радикального сиротства» (radical orphanage, [Haegeman, 1988; Fabb, 1990]) предполагает, что аппозитивное относительное предложение и ИГ-антецедент не образуют составляющей ни на каком синтаксическом и/или логическом уровне: наблюдаемое контактное расположение аппозитивного предложения и именной вершины возникает при конкатенации
1 Эффект слабого переезда состоит в неграмматичности линейного расположения анафорического местоимения между подвергшейся А'-передвижению именной группой и ее следом в случае, если анафорическое местоимение и передвинувшаяся группа коиндексированы. Эффект слабого переезда часто используется как диагностика А'-передвижения.
2 В русском языке эффект слабого переезда, по-видимому, для части носителей отсутствует либо не создает сильной неграмматичности (Я.Г. Тестелец, личное сообщение).
ш двух различных синтаксических структур. Примерно таким же образом опреде-
1 ляется линейная позиция сентенциальных парентетиков разного типа: вводных
m слов, обращений, метатекстовых вставок, - они синтаксически никак не связаны
=§ с предложением, внутри которого озвучиваются, ср. пример (21).
m сс:
(21) The main point - why not have a seat? - is outlined in the middle paragraph.
'Главная мысль - почему бы нам не присесть? - изложена в среднем
параграфе.'
С другой стороны, можно предположить, что аппозитивные относительные предложения нестандартно интерпретируются: они создают значение другого типа, которое нерелевантно для значения остального предложения. Такого рода подход развивает К. Поттс [Potts, 2002, 2003, 2005], который анализирует аппозитивные относительные предложения как пресуппозициональные пропозиции. При интерпретации они получают особый семантический тип tc (т.е. тип t для конвенциональных импликатур), в то время как главное предложение имеет тип ta (т.е тип t для пропозиций at-issue). Таким образом можно добиться того, чтобы интерпретация главного предложения происходила независимо от интерпретации аппозитивного относительного предложения даже при учете их синтаксической интегрированности. Этот анализ, однако, предполагает, что все аппозитивные ОП пресуппозициональны, т.е. не участвуют в создании интерпретации at-issue, что, вообще говоря, неверно: аппозитивное относительное предложение, в отличие от прочих пресуппозициональных парентетиков, может выступать полноправным средством описания эпизода основной нарративной линии, ср. пример дискурса из корпуса рассказов [Корпус на русском языке]:
(22) ИП: RUS T2-2.
4. ...(0.6)h Там он встретил-л своих / друзей,
5. ...(0.3) которые \ решили-и ээ(0.2) отметить / встречу,
6. ...(0.6)h после /\ чего-о этот человек"(0.2) ...(0.2) как оказалось, выпил /лишнего,
7. ...(0.2) и-и / ему взбрело в голову пойти \ снова покататься на / лыжах с \горки.
Как видно из предпринятого обсуждения, проблема модификации применительно к аппозитивным относительным предложениям далека от окончательного решения. Однако следует отметить, что проблема позиции аппозитивного предложения в синтаксической и логической структуре не должна заслонять другую проблему - внутреннего устройства аппозитивного относительного предложения. Мы остановимся на ней в следующем разделе.
3. Внутренний синтаксис аппозитивных относительных предложений го ^
S о,
Учитывая существенное внешнее сходство рестриктивных и аппозитивных ¡^ z
„ , ... • VD
относительных предложений (ср., (4), а также другие примеры, неоднозначные ^ 5 между рестриктивной и аппозитивной интерпретацией), естественно предпо- ^
СИ
ложить, что аппозитивные относительные предложения неуникальны в том смысле, что имеют такую же структуру, как другие относительные предложения данного языка, и их семантическая специфика связана исключительно с их позицией в главной клаузе / ИГ. Эту линию рассуждений обобщает Дж. Эмондс [Emonds, 1979] в названии своей статьи: Appositive relatives have no properties -'У аппозитивных относительных предложений нет собственных свойств'. Похожей позиции придерживается и де Фрис [de Vries, 2002]: он полагает, что английские аппозитивные относительные предложения по своей внутренней структуре соответствуют безвершинным относительным предложениям ([DP 0D [FR]]), присоединяемым к ИГ-антецеденту при помощи оператора уточняющего сочинения.
Как кажется, этот подход не выдерживает критики, по крайней мере, на материале русского языка. Ниже мы покажем, что аппозитивные относительные предложения имеют особые структурные свойства, которые отличают их от прочих типов относительных клауз и которые не могут быть сведены к внешнему по отношению к аппозитивной клаузе синтаксису - месту присоединения относительного предложения к ИГ / главному предложению.
Поскольку в русском языке аппозитивные относительные предложения используют относительное местоимение который1, они не могут быть соотнесены с безвершинными относительными предложениями, использующими вопросительные местоимения (кто, что и т.д.). Следовательно, единственная заслуживающая расмотрения гипотеза - это возможное сходство внутренней структуры рестриктивных и аппозитивных относительных предложений.
Свойства рестриктивных относительных предложений русского языка, использующих союзное слово (относительное местоимение) который, подробно рассмотрены в [Лютикова, 2009; Холодилова, 2014]. К ним относятся, в частности:
(i) возможность использования в качестве маркера релятивизации подчинительного союза что (при этом, в зависимости от принимаемого анализа, местоимение который не озвучивается или заменяется на нулевой относительный оператор);
(ii) грамматические ограничения на объем выдвигаемой составляющей;
(iii) наличие эффектов связности (connectivity effects) - селективных ограничений и интерпретационных эффектов, свидетельствующих о порождении именной вершины внутри относительных предложений.
1 В том случае, когда модифицируют ИГ; о прочих случаях см. выше.
ш Ниже мы обсудим применимость этих характеристик к аппозитивным отно-
1 сительным предложениям.
m Обязательность относительного местоимения в аппозитивном относитель-
о
ном предложении и невозможность его опущения (с озвучиванием подчи-cS нительного союза или без него) в рестриктивном относительном предложении многих европейских языков были замечены довольно давно [Stockwell, Schachter, Partee, 1973; Chomsky, Lasnik, 1977]; русский язык также относится к языкам, соблюдающим данное правило:
(23) а. Мальчишка, [restr что меня сюда привел], говорил, что у вас Арина бывает. [Золото Ваньки Каина // Марийская правда. 20.01.2003] б. */?Петька, [app что меня, кстати сказать, сюда привел], говорил, что у вас Арина бывает.
Несмотря на то, что данное обобщение оказалось неуниверсальным (как было показано в [Maling, 1978] и [Cinque, 1982], во многих языках относительное местоимение может быть опущено также в аппозитивных относительных предложениях), оно должно получать объяснение для тех языков, в которых оно действует. Возможная интерпретация этого феномена, предложенная в [Chomsky, Lasnik, 1977], состоит в том, что относительное местоимение в рестриктивных относительных предложениях не имеет собственного семантического содержания (что отражается в его анализе как триггера Х-аб-стракции). Исходя из этой логики, относительное местоимение в аппозитивном относительном предложении должно иметь некоторую семантическую интерпретацию. И действительно, наиболее адекватно его семантические характеристики могут быть проинтерпретированы, если предположить, что относительное местоимение в аппозитивных относительных предложениях представляет собой анафорическую проформу.
Во-первых, объясняется возможность использования аппозитивных предложений для модификации составляющих различных фразовых категорий. Это отмечает еще Р. Джекендофф [Jackendoff, 1977, р. 175]: «Relative pronouns in appositives can be anaphoric to the same constituents as ordinary demonstrative pronouns can»1. Во-вторых, становится понятным неоднозначное соотношение между ИГ-антецедентом и местоимением который. Хотя местоимение который обычно кореферентно референтной именной вершине, оно может получать и собственный референциальный статус, отличный от того, который имеет вершинная именная группа в главном предложении. Так, например, в (24а) именная группа дочь референтная, а местоимение который имеет предикатный
1 «Относительное местоимение в аппозитивных предложениях может анафорически отсылать к тем же типам составляющих, что и обычное указательное местоимение».
денотативный статус. В (24б) референтно местоимение который, а определя- го ^ емая именная группа нереферентна. Такие соотношения характерны в первую ¡^ 2 очередь для анафорических местоимений, использующихся как местоимения ^ ^ повтора (ср. примеры (25а-б) из [Падучева, 2002]). ^ ™
СП
(24) а. Я потерял не только сына, но и дочь, [ которой успела стать для
меня Диана]. [Юлия Пешкова. Пирамида Дианы // Домовой. 2002. № 11]. б. И никакая биопсия, [ за которой они ехали в областную больницу], была ей с этой минуты не нужна. [Людмила Улицкая. Медея и ее дети (1996)].
(25) а. Иван был тракторист, каким его рисуют на обложке журнала. б. Правда, в Вентмилье пока нет велосипедной трассы, но уже
собираются деньги для ее постройки.
Еще одной характеристикой, объединяющей относительное местоимение в аппозитивном предложении и анафорическое местоимение, является возможность рассогласования по числу между вершинной именной группой и местоимением который (26а-б). На этот факт указывается также в Русской грамматике: «Специфика распространительной связи допускает отсутствие согласования между существительным и словом который: при форме ед. ч. существительного слово который может иметь форму мн. ч.» [Русская грамматика, 1980, с. 522].
(26) а. Может быть, это происходит потому, что не так легко золотой полке
стать реальностью - все же это золотая полка, [дрр которых не так уж много на свете]. [Ю.К. Олеша. Книга прощания (1930-1959)]. б. ...все же это золотая полка, а их не так уж много на свете.
Если относительное местоимение в аппозитивном предложении является анафорическим местоимением, а не оператором, то его передвижение на левую периферию относительного предложения не связано с установлением сферы действия этого оператора (в случае относительного предложения - с ограничением той пропозиции, на основе которой образуется предикат). Следовательно, расположение относительного местоимения на левой периферии относительного предложения должно быть вызвано другими факторами. Можно предположить, что таким фактором в русском языке является актуальное членение: относительное местоимение должно быть темой аппозитивного предложения (или входить в ее состав), и порядок слов в аппозитивном предложении отражает его коммуникативное членение.
В подтверждение этой гипотезы можно указать на тот факт, что рестриктив-ные и аппозитивные относительные предложения различаются допустимым
ш объемом эффекта крысолова (pied piping)1 : если в рестриктивных относитель-1 ных предложениях объем выносимой составляющей ограничен принципом m сходимости (convergence principle)2 и совпадает с выносимой составляющей вопросительных предложений [Лютикова, 2009], то в аппозитивных относись тельных предложениях возможен вынос более крупной составляющей, соответствующей коммуникативному членению относительного предложения на тему и рему (27). Неслучайно аппозитивные относительные предложения демонстрируют интонационную структуру независимых коммуникативно-расчлененных предложений с восходящим акцентом на тематической составляю-щей3 и нисходящим - на рематической (28).
(27) а. Обе программы выходят под нашей маркой, это означает, что
делаются они одной командой, [APP {Th руководит которой} {Rh мой муж Сергей Варновский}]. [Владимир Нузов. Екатерина Уфимцева: «Нас интересует психология творчества, человеческие позиции, а не быт и его трудности» // Вестник США. 03.09.2003]
б. ???Назовите ту команду, [RESTR руководит которой Сергей Варновский].
в. *Руководит кем Сергей Варновский?
(28) a. В этих казармах и были расквартированы те две кентурии, которые
пришли вместе с прокуратором на праздники в Ершалаим, а также тайная стража прокуратора, [{/ командовал 0которой} {этот самый \ гость}]. [М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита, часть 2 (1929-1940)].
б. Вольнолюбивые Его речи о любви и милосердии подрывали жестокость израильского закона, [{/ хранили 0который} {\ старейшины}]. [А.П. Хейдок. Грешница (1924-1934)].
Большая свобода аппозитивных относительных предложений в отношении объема выносимой составляющей по сравнению с рестриктивными отмечалась
1 Эффект крысолова имеет место тогда, когда правило, которое должно применяться к составляющей С с признаком F, применяется к объемлющей С составляющей. Характерным примером действия эффекта крысолова в русском языке является передвижение предложной группы, содержащей вопросительное или относительное местоимение: девушка, [на которую] он смотрит ti vs. *девушка, которуюi он смотрит на t{.
2 Принцип сходимости - ограничение на объем эффекта крысолова, предложенное в [Chomsky, 1995]: если вершина притягивает составляющую, обладающую признаком F, то происходит передвижение минимальной составляющей, содержащей данный признак, которое не ведет к неграмматичности. Так, в примере из предыдущей сноски передвижение относительного местоимения нарушало бы запрет на зависание предлога, поэтому передвигается объемлющая составляющая - предложная группа.
3 Местоимение который в (28а-б) по общему правилу деакцентуировано, поэтому тематический акцент, который в русском языке должен располагаться на дополнении - крайней правой словоформе глагольной группы - смещен на глагол.
для многих языков [Cinque, 1978; Emonds, 1979; Safir, 1986; Bianchi, 1999; g cn de Vries, 2002; Liptak, 2009]; в [Emonds, 1979] также высказывается предполо- ^ жение, что причиной этому является топикализация в аппозитивной клаузе. ^ Какова бы ни была истинная причина отличий рестриктивных и аппозитивных ^ предложений в допустимом объеме эффекта крысолова, понятно, что она имеет ^ отношение к синтаксическому устройству аппозитивных и рестриктивных клауз. Следовательно, аппозитивные относительные предложения имеют свою синтаксическую специфику, которая несводима к уровню его присоединения к ИГ или к особенностям интерпретации.
Еще одно важное отличие между аппозитивными и рестриктивными относительными предложениями состоит в том, что аппозитивные относительные предложения не демонстрируют эффектов связности, свойственных, по крайней мере, части рестриктивных предложений.
Один из наиболее известных эффектов связан с идиомами и коллокациями. В примерах (29) и (30) представлены русские глагольно-именные идиомы подложить свинью и вставлять/втыкать палки в колеса. Очевидно, что компози-циональная интерпретация их компонентов свинья и палки в составе главного предложения (29б), (30б) прагматически аномальна; следовательно, именная вершина в (29а) и (30а) была выбрана внутри относительного предложения.
(29) а. Наверняка тот поддакивал, когда Гончаренко возмущался свиньей,
которую подложила Селенина. [Ольга Новикова. Женский роман (1993)].
б. #Наверняка тот поддакивал, когда Гончаренко возмущался свиньей.
(30) а. Несмотря на палки, которые обстоятельства втыкали в колеса
сотрудникам Консонанса, - гитара приехала!!! [vk.com>topic-25814164_24681904] б. #Несмотря на палки, гитара приехала.
К другим эффектам связности относятся ограничения, налагаемые Теорией связывания на анафорические и референциальные выражения в составе именной вершины, определяемой относительным предложением, а также возможность сферы действия в составе относительного предложения у различных операторов, модифицирующих именную вершину, например, прилагательных типа единственный, следующий, порядковых числительных [Ионова, Люти-кова, 2015]. Перечисленные выше феномены представляют собой конкретно-языковые аргументы в пользу реконструкции именной вершины и компонентов проецируемой ею именной группы в позиции мишени относительного предложения. В таком случае для деривации относительного предложения используется анализ с подъемом именной вершины из относительного предложения [Bianchi, 1999; Kayne, 1994; de Vries, 2002].
ш Важно, что эффекты связности никогда не отмечаются в аппозитивных
1 относительных предложениях. Следовательно, если для рестриктивных отно-т сительных предложений некоторого языка на основании эффектов связности принимается анализ с подъемом, то тем самым аппозитивные относительные предложения должны получать принципиально другой анализ. Именно такая картина имеет место в русском языке, что служит дополнительным подтверждением отличий в синтаксической структуре русских рестриктивных и аппозитивных относительных предложений.
4. Проспект анализа
Итак, в предыдущем разделе мы показали, что синтаксические отличия между аппозитивными и рестриктивными относительными предложениями не сводятся к уровню присоединения относительного предложения в синтаксической структуре или к специальному типу соотношения между синтаксической и семантической репрезентацией. В заключительном разделе мы предложим направление анализа русских аппозитивных относительных предложений, учитывающего как внешний, так и внутренний синтаксис этих составляющих.
Важнейшая составляющая этого анализа состоит в специальной интерпретации местоимения который в аппозитивных относительных предложениях. Если в рестриктивных предложениях который является относительным оператором, то аппозитивные предложения содержат омонимичную анафорическую проформу именной группы [Лютикова, 2012]. Данная проформа может иметь семантический тип е, выступая при этом как обычное анафорическое местоимение, кореферентное референтной именной группе - вершине. Такого рода интерпретацию имеют примеры (3), (6), (22), (27)-(28). Данная проформа может также выступать как местоимение повтора и заменять только одноименную группу общего имени (№) семантического типа <еД> (ср. примеры (24), (26)). В таком случае местоимение который либо имеет предикатный денотативный статус, либо может быть связано оператором, содержащимся в относительном предложении.
Ограничение, связанное с использованием в качестве относительного маркера союза что, может быть объяснено следующим образом. Поскольку анафорическое который обладает собственным семантическим содержанием, естественно предположить, что оно не имеет нулевого варианта. Если допустить, что аппозитивное относительное предложение не содержит ненулевого подчинительного союза (как и независимое повествовательное предложение), то в результате существование аппозитивных относительных предложений, вводимых союзом что (23б), окажется невозможным.
Если местоимение который в аппозитивных относительных предложениях является анафорическим, то его передвижение на левую периферию
относительного предложения не может быть связано с необходимостью уста- го ^ новления сферы действия оператора. Почему же в линейной структуре аппо- ¡^ 2 зитивных предложений который тяготеет к левой границе? Мы предполагаем, ^ ^ что позиция местоимения который является следствием коммуникативного ^ передвижения, помещающего тему, содержащую местоимение который, левее ^ ремы. Понятно, что объем такой составляющей не ограничен принципом сходимости, но связан исключительно с коммуникативной структурой аппозитивного предложения.
Что касается внешнего синтаксиса аппозитивного предложения, то синтаксические диагностики указывают на то, что аппозитивное предложение образует составляющую с модифицируемой ИГ. Оно присоединяется к ИГ после присоединения всех модификаторов (кванторов, указательных и притяжательных местоимений), что обеспечивает независимую интерпретацию вершинной именной группы и возможность кореферентности вершинной именной группы и анафорического который. Отсюда следует также, что аппозитивное относительное предложение не может разрывать составляющую, которая состоит из именной вершины и рестриктивного относительного предложения.
Таким образом, предлагаемый нами анализ связывает семантическую специфику аппозитивных относительных предложений как с их внешним синтаксисом, а именно, уровнем их интеграции в синтаксическую структуру главного предложения, так и с их внутренней структурой. Важнейшим допущением здесь оказывается принадлежность местоимения который к группе анафорических проформ, из чего следуют особенности синтаксической структуры аппозитивной клаузы.
Библиографический список
Беляев, 2014 - Беляев О.И. Коррелятивная конструкция в осетинском языке в типологическом освещении: Дис. ... канд. филол. наук. М., 2014.
Зализняк, Падучева, 1975 - Зализняк А.А., Падучева Е.В. К типологии относительного предложения // Семиотика и информатика. Вып. 6. М., 1975. С. 51-101.
Ионова, Лютикова, 2015 - Ионова А.А., Лютикова Е.А. Сфера действия адъективных операторов и синтаксис именной группы в русском языке // Вестник МГГУ им. М.А. Шолохова. Сер. «Филологические науки». 2015. № 2. С. 68-87.
Корпус на русском языке - Корпус на русском языке. Группа корпусов «Истории о подарках и катании на лыжах» // Рассказы о сновидениях и другие корпуса звучащей речи. URL: http://spokencorpora.ra/showcorpus.py?dir=03pands/rus (дата обращения: 3.04.2016).
Лютикова, 2009 - Лютикова Е.А. Относительные предложения с союзным словом «который»: общая характеристика и свойства передвижения // Корпусные исследования по русской грамматике / Под ред. К.Л. Киселевой, В.А. Плунгяна, Е.В. Рахилиной, С.Г. Татевосова. М., 2009. С. 436-511.
Лютикова, 2012 - Лютикова Е.А. Интерпретация местоимения который в аппозитивных относительных предложениях // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2012. Î № 1. С. 3-24.
Падучева, 2002 - Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действитель-з ностью. (Референциальные аспекты семантики местоимений). Изд. 3-е, стер. М., 2002.
Русская грамматика, 1980 - Русская грамматика / Под ред. Н.Ю. Шведовой. В 2-х т. Т. II. М., 1980.
Холодилова, 2014 - Холодилова М.А. Относительные придаточные. Материалы для проекта корпусного описания русской грамматики. На правах рукописи. 2014. URL: http://rusgram.ru/%D0%9E%D1%82%D0%BD%D0%BE%D1%81%D0%B8%D1%82%D0 %B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B5_%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0 %B4%D0%B0%D1%82%D0%BE%D1%87%D0%BD%D1%8B%D0%B5#322 (дата обращения: 4.04.2016).
Abney, 1987 - Abney S. The English Noun Phrase in its Sentential Aspect. PhD dis. MIT, Cambridge, Mass., 1987.
Bianchi, 1999 - Bianchi V. Consequences of Antisymmetry: Headed Relative Clauses. Berlin, 1999.
Browning, 1987 - Browning M. Null Operator Constructions. PhD dis. MIT, Cambridge, Mass., 1987.
Chomsky, 1965 - Chomsky N. Aspects of the Theory of Syntax. Cambridge, Mass., 1965.
Chomsky, Lasnik, 1977 - Chomsky N., Lasnik H. Filters and control // Linguistic Inquiry. 1977. Vol. 8. P. 425-504.
Chomsky, 1995 - Chomsky N. The Minimalist Program. Cambridge, Mass., 1995.
Cinque, 1978 - Cinque G. La sintassi dei pronomi relativi cui e quale nell'italiano modern // Rivista di Grammatica Generativa. 1978. № 3. P. 31-126.
Cinque, 1982 - Cinque G. On the Theory of Relative Clauses and Markedness // The Linguistic Review. 1982. Vol. 1. P. 247-294.
Cinque, 2008 - Cinque G. Two types of non-restrictive relatives // Empirical issues in Syntax and semantics / Eds. O. Bonami and P. Cabredo Hofherr. Vol. 7. Paris, 2008. P. 99-137.
de Vries, 2002 - Vries de M. The syntax of relativization. Utrecht, 2002.
Demirdache, 1991 - Demirdache H. Resumptive chains in restrictive relatives, appositives and dislocation structures. PhD dis. MIT, Cambridge, MA, 1991.
den Besten, 1983 - Besten den H. On the interaction of root transformations and lexical deletive rules // On the formal syntax of Westgermania / Ed. W. Abraham. Amsterdam, 1983. P. 47-131.
Emonds, 1979 - Emonds J. Appositive relatives have no properties // Linguistic Inquiry. 1979. Vol. 10. P. 211-243.
Fabb, 1990 - Fabb N. The difference between English restrictive and non-restrictive relative clauses // Journal of Linguistics. 1990. Vol. 26. P. 57-78.
Grosu, Landman, 1998 - Grosu A., Landman F. Strange Relatives of the Third Kind // Natural Language Semantics. 1998. Vol. 6. Р. 125-170.
Haegemann, 1988 - Haegemann L. Parenthetical adverbials: the radical orphanage approach // Aspects of modern English linguistics: Papers presented to Masatomo Ukaji on his 60th Birthday / Eds. S. Chiba е.а. Tokyo, 1988. P. 232-254.
Hornstein, 1999 - Hornstein N. Movement and control // Linguistic Inquiry. 1999. Vol. 30. P. 69-96.
Ishizuka, 2008 - Ishizuka T. Restrictive and Non-restrictive Relative Clauses in Japanese: ro cn Antisymmetric approach. Ms., 2008. URL: http://ling.auf.net/lingbuzz/000808 (дата обраще- § zk ния: 5.03.2016). ^ £
Jackendoff, 1977 - Jackendoff R. X-bar syntax: a study of phrase structure. (Linguistic E ° Inquiry Monograph Two.) Cambridge (Mass.), 1977. ¿=
Kayne, 1994 - Kayne R. The Antisymmetry of Syntax. (Linguistic Inquiry Monograph Twenty-Five). Cambridge, 1994.
Liptak, 2009 - Liptak A. The landscape of correlatives: an empirical and analytical survey // Correlatives cross-linguistically / Liptak A. (ed.) Amsterdam, 2009. P. 1-46.
Maling, 1978 - Maling J. The complementizer in Middle English appositives // Linguistic Inquiry. 1978. Vol. 9. P. 719-725.
McCawley, 1981 - McCawley J.D. The syntax and semantics of English relative clauses // Lingua. 1981. Vol. 53. P. 99-149.
Partee, 1973 - Partee B. Some transformational extentions of Montague grammar // Journal of Philosophical Logic. 1973. Vol. 2 (4). P. 509-534.
Partee, 1975 - Partee B. H. Montague Grammar and transformational grammar // Linguistic Inquiry. 1975. Vol. 6. P. 203-300.
Potts, 2002 - Potts Ch. The lexical semantics of parenthetical -as and appositive -which // Syntax. 2002. Vol. 5. P. 55-88.
Potts, 2003 - Potts Ch. The Logic of Conventional Implicatures. Ph.D. dis. UC Santa Cruz, 2003.
Potts, 2005 - Potts Ch. The logic of conventional implicatures. Oxford, 2005.
Rosenbaum, 1967 - Rosenbaum P. The grammar of English predicate complement constructions. Cambridge, Mass., 1967.
Rosenbaum, 1970 - Rosenbaum P. A principle governing deletion in English sentential complementa-tion // Readings in English transformational grammar / Ed. R. Jacobs, P. Rosenbaum. Waltham, Mass., 1970. P. 20-29.
Ross, 1967 - Ross J. Constraints on variables in syntax. PhD dis. MIT, Cambridge, MA, 1967.
Safir, 1986 - Safir K. Relative clauses in a theory of binding and levels // Linguistic Inquiry. 1986. Vol. 17. P. 663-689.
Sells, 1985 - Sells P. Restrictive and non-restrictive modification // CSLI Report 85-28. Stanford (CA), 1985.
Stockwell, Schachter, Partee, 1973 - Stockwell R., Schachter P., Partee B. The Major Syntactic Structures of English. NY, 1973.
