CC BY
246В.Г.Буданов
Ритмокаскады истории: Россия и будущее цивилизации
Многие считают, что прогнозы далекого будущего - дело неблагодарное и безответственное, ведь проверить невозможно и спросить не с кого. Именно так рассуждает прагматичный обыватель, которому будущее представляется в оптимистичных тонах. Но все меняется, когда впереди угрожающий хаос и неизвестность. Без образа будущего нет стратегии жизни, нет надежды, нет веры в завтрашний день. Такова и сегодняшняя реальность.
Проблемы моделирования истории
Моделирование истории - занятие деликатное, ведь, как часто говорят, история не терпит сослагательного наклонения, но именно это мы многократно проделываем, создавая модель, подбирая ее параметры, сверяясь с ходом реального прошлого. Исторические модели автоматически являются и футурологическими, момент «сейчас» в них не выделен. Их предсказания в будущем тем надежнее, чем больше ретросказаний - совпадений с предсказаниями модели в прошлом, поэтому желательно иметь доказательное совпадение модели с историей на десятилетия, лучше на века. Здесь верификация модели через активный, физический, планируемый, воспроизводимый эксперимент невозможна, модельные гипотезы проверяются за счет «экспериментов» самой истории, за счет богатства неповторимого событийного материала. Причем концептуальная модель проверяется на моделях историй многих обществ.
Если пользоваться языком физического моделирования, можно сказать, что мы восстанавливаем модель по известному временному ряду экспериментальных данных, а потом продолжаем его построение в будущее согласно этой модели. Решение такой задачи всегда неоднозначно, сначала следует выбрать тип модели, что зависит от вкусов «модельера», но и после этого мы обычно попадаем в класс т.н. некорректных обратных задач, требующих априорной информации.
Существует еще одна принципиальная проблема моделирования в истории, да и вообще в гуманитарном знании, - отсутствие строгих количественных критериев при описании культурно-исторических событий. Точнее, относительно надежные критерии существуют лишь для временных и географических данных событий, для экономических, демографических и социологических они обесцениваются по мере погружения в прошлое. О культурологических, социальнопсихологических критериях допустимо говорить только на «неколичественном» языке тенденций, мнений и экспертных оценок (качественные показатели).
Исторических моделей пока совсем немного. Помимо организмичес-ких классических моделей О.Шпенглера, А.Тойнби, Н.Я.Данилевского и Л.Н.Гумилева, которые могут служить лишь первыми приближениями в реальных прогнозах, используются также циклические подходы, основанные на эмпирически наблюдаемых свойствах периодичности некоторых аспектов общественного развития (В.Хлебников, П.Сорокин, А.Чижевский, Н.Кондратьев, В.Маслов, С.Яковец, Г.Кваша, В.Пантин, Г.Шубин). Однако в циклистике существуют свои непреодолимые проблемы: нет рождения, нет смерти, нет развития системы от цикла к циклу. Как правило, ученые выстраивают простые линейные модели исторических циклов, однако время нелинейно, и циклы непредсказуемо сбиваются, исчезают, рождаются.
Кроме того, начиная с работ Римского клуба, на основе ресурсного подхода строятся экономические модели развития стран, регионов и мира в целом, но при этом, как правило, глобалистский подход не учитывает культурно-исторические факторы развития. Эта проблема касается не только глобального моделирования. Обычно исторические прогнозы делаются на базе геополитических и экономических моделей развития, однако есть еще социокультурные и психологические факторы, которые в эпоху глобализации, манипуляции массовым сознанием, оранжевых революций и войн цивилизаций часто оказываются важнее многих экономических соображений. Данная сфера практически не моделируется. Для России это, скорее, социальная эсхатология, область русской духовной мысли и социальной философии, а не интересы современных профессиональных историков.
Современная теория сложных систем, или синергетика, располагает более адекватными подходами: нелинейное моделирование и фрактальный анализ. В последнее десятилетие активно развивается теоретическая история, математическое моделирование истории, основанное на синергетическом, целостном описании общества как нелинейной развивающейся системы (С.Курдюмов, С.Капица, Г.Малинецкий, Д.Чернавский, В.Белавин, С.Малков, А.Малков, В.Коротеев, В.Буданов). Именно этот подход, на наш взгляд, сегодня наиболее перспективен.
ритмокаскадный метод в истории
Десять лет мной разрабатываются нелинейные модели развития социокультурных психологических архетипов - ценностно-смысловых блоков в укладах жизни, которые отличают разные времена и народы. Одна из таких синергетических моделей истории России обсуждается ниже, причем моделируется развитие именно плохо формализуемых социокультурных и социопсихологических структур. Отметим сразу, что социально-экономический и геополитический аспекты в нашем подходе не являются доминирующими. Они скорее создают контекст, моделирование которого является отдельной задачей, исследуемой, в частности, в работах Д.С.Чернавского, С.Ю.Малкова и А.С.Малкова.
Предлагаемая модель имеет горизонт ретросказаний в прошлое России около 400 лет. То есть достаточно уверенно объясняет динамику социальных архетипов за последние четыре века и дает прогноз на ближайшие десятилетия. Совпадение подавляющего большинства значительных исторических событий и исторических укладов с моделью дает, на наш взгляд, весомые аргументы в пользу ее применимости к прогнозированию будущего России.
Модель не дает ответов на вопросы «что делать?», свободу воли она не отрицает, но помогает ответить на вопрос «где мы?», без понимания которого и делать-то нечего. Ответ звучит теперь не привычной односложной метафорой, но разворачивается в целостном историческом контексте с генетическими программами взаимосвязей событий на десятилетия и даже века, как в прошлое, так и в будущее.
Еще раз подчеркнем, что наш подход отнюдь не отрицает также необходимости социально-экономического моделирования, но, скорее, дополняет его культурно-историческим прогнозом, без которого картина будущего вряд ли может быть представлена адекватно.
Хочется надеяться, что модель поможет повысить надежность стратегического планирования, понять природу нашего прошлого и настоящего.
В основу нашего подхода к моделированию истории положены три гипотезы: предположение о существовании социально-исторических
архетипов, обусловленность архетипов нелокальным социальным полем, ритмокаскадная природа развития архетипов.
Гипотеза социально-исторических архетипов. Поведение целостной социально-исторической системы определяется небольшим числом социально-исторических архетипов, задающих базовые характеристики истории общества, его параметры порядка, если говорить языком синергетики. Фактически речь идет о социальной генетике, об обращении к молчаливому знанию социума, его социальному бессознательному, воспроизводимому в культурных образцах, навыках, привычках, стилях мышления и поведения, - тому, что прорастает из глубины времен в сегодняшний день и что неизбывно проявится в будущем. Термин «социальное бессознательное» используется нами в отношении социальной целостности в том же смысле, в каком индивидуальное бессознательное понимается в отношении личности или коллективное бессознательное в отношении человечества.
Сценарии разворачивания социальных архетипов, их взаимодействия и трансформации определяют канву, стиль исторического развития общества. Значимые масштабные исторические события также описываются на языке социальных архетипов, разлагаются по их базису.
Рассмотрим теперь группы основных социально-исторических архетипов. Исходя из синергетических представлений, удобно предложить следующую общую систему комплексных социально-исторических архетипов.
1. ЦЕННОСТНО-ЦЕЛЕВЫЕ (социокультурные аттракторы): религиозные, светские, личные, общественные...
2. ВЛАСТНЫЕ (способы управления): корпоративные, либеральные, авторитарные, абсолютистские...
3. ТРАНСФОРМАЦИОННЫЕ (положительные обратные связи): индивидуальные, пассионарные, коллективно-стихийные, протестные...
4. СТРУКТУРНЫЕ (иерархия, самоорганизация): бюрократические, элитарные, коллективные, соборные, сетевые...
5. АДАПТИВНО-СИНТЕЗИРУЮЩИЕ (типы гомеостаза и структура взаимосвязей социально-исторических архетипов): монархические, республиканские, либеральные, демократические, коммунистические, тоталитарные...
6. АРХЕТИПЫ РЕГИОНАЛЬНЫХ НАПРЯЖЕНИЙ (фрактальность): локальные социальные напряжения, конфликты, акции гражданского неповиновения...
7. МЕТАСИСТЕМНЫЕ (сопряжение со средой, внешние управляющие параметры): межгосударственные войны, глобальные изменения культурных ценностей, мировоззрений, идеологий, международной и геополитической обстановки, масштабные стихийные и техногенные бедствия и катастрофы...
Нетрудно понять, что первые четыре архетипа являются базовыми, их временной ландшафт задает исторический портрет общества. Кроме того, они являются составными, как минимум парными. В них явно прослеживаются оппозиции «коллективное - индивидуальное» и «вертикаль - горизонталь». Таким образом, существует не четыре,
а, по крайней мере, восемь базовых архетипов. Синтетический мультиархетип 5 определяет действующий в конкретный момент способ сборки базовых архетипов в конкретный тип общества, формации. Он также определяет и возможный спектр потенциальных альтернатив общественного уклада. Архетип 6 является маркером скрытых болезней и проблем данного общества, его болевых точек. Мы специально выделяем его из пятого архетипа для такой большой, неоднородной территории, как Россия. Последний архетип - 7, описывает развитие общества в контексте глобально-исторического процесса, что предполагает знание цивилизационных архетипов и способов реакции на них данного общества.
Гипотеза нелокального социального поля. Социально-исторические архетипы являются событийными проявлениями относительно устойчивых развивающихся структур социального поля, по сути, это социально-полевые архетипы. Действие социального поля опосредуется, с одной стороны, культурной традицией, событийной средой, практиками и сознанием людей, с другой - феноменами бессознательного полевого обменного взаимодействия людей, которое не обязательно связано с прямой коммуникацией индивидов.
Поскольку идеи социального поля не так уж популярны, в отличие от идей контактной коммуникации, материальной, в частности, экономической детерминации социальной жизни, сделаем несколько пояснений.
Напомним, что феномены когерентного социального поля каждому хорошо знакомы. В простейшей, локальной форме они ярко проявляются, например, в поведении возбужденной толпы, болельщиков на стадионе, аплодирующих зрителей, солдат, идущих в атаку. Человек как бы «захватывается» состоянием и поведением коллектива, обычно этот феномен и ассоциируют с социальным, или групповым полем, локализованным на месте событий. Такой «захват» никогда не остается без последствий для личности: от фобий, стрессов и вытесненных комплексов до неизбывного желания вновь пережить это пьянящее состояние единения, впечатление того момента. Таким образом, раз возникнув, социальное поле живет в нас, часто помимо нашего желания и знания о нем, тем самым делокализуясь во времени. Социальное поле укореняется через множественные повторения культурных образцов в традиции, воспитании либо мощью разовой при-вивки-инициации-потрясения.
В архаических, традиционных обществах социальные архетипы были тонко гармонизированы в ритуалах праздников и повседневности, направленно инициируя, трансформируя человека, но не меняя общество, в нашем мире они творят историю.
Вот почему регулярные многотысячные митинги, народные празднества, активные военные действия, массовые молебны создают чрезвычайно мощные структуры социального поля, сплачивающие либо трансформирующие общество, пробуждая в нем различные стороны человеческой природы - от животной до высшей духовной. Наличие именно этих полевых структур позволяет стихии социального хаоса стать обществом.
Эти структуры тысячелетиями используются идеологами элит для управления обществом: в протестных формах для демонтажа старого, в утопических формах для строительства нового мира. Однако элита сама представляет один из социальных архетипов, живущий, как и другие архетипы, по законам самоорганизации. Элита может, если способна, поняв тенденции исторического развития, использовать, перенаправить энергию социального поля других архетипов, но не создавать ее, во всяком случае, в пределах времени своей жизни.
Ярким примером такой социальной инженерии является использование большевиками протестной стихийной энергии крестьянской России для успеха революции, свержения монархии, победы в Гражданской войне, энтузиазма первой пятилетки; а на ее излете-трансформации - для коллективизации, превращения единоличника в пролетария города и деревни.
Может возникнуть ощущение, что социальные архетипы несут в себе только мощные аффективные состояния и локализованы в области событийного проявления. Действительно, их впервые наблюдали именно так, через эти состояния (К.Левин). На самом деле феномен социального поля намного более тонок и впечатляющ. Он носит глобальный характер и не локализован в пространстве и времени. Так, т.н. феномен синхронистичности К.Г.Юнга формирует и обнаруживает социальное коллективное бессознательное на уровне нелокализованных в пространстве социальных систем. Подобные явления наблюдаются и в животном мире, это т.н. внутривидовой феномен «сотой обезьяны», когда навык, условный рефлекс может передаваться без прямого контакта особей на любом расстоянии. В культуре, например, это проявляется в феноменах возникновения одинаковых стилей в искусстве в разных частях мира, в синхронном совершении одинаковых научных открытий, в явлениях сверхустойчивости традиций и религий в диаспорах в разных уголках планеты. А догоняющая модернизация народов третьего мира, которые как бы «считывают» западную культуру, хотя и на свой лад, преодолевая целые эпохи
исторического развития? В частности, загадку возникновения планетарного Осевого времени можно пытаться объяснить единым для всего человечества социополевым переходом к общим духовным ценностям: мировым религиям, философиям.
Современная физика, начиная с В.Паули и Д.Бома, строит, пока предварительные, квантово-полевые модели объяснения феномена синхронистичности. Сегодня нелокальные корреляции (эффект Эйнштейна - Подольского-Розена) в физике надежно экспериментально установлены, вполне возможно, что они отвечают и за нелокальные социальные поля. Как здесь не вспомнить, наряду с феноменами массового сознания и культурных традиций, идеи ноосферы Вернадского, третий мир Поппера или идеальные миры эйдосов Платона.
ритмокаскадная природа социально-исторических архетипов. Базовые социально-исторические архетипы развиваются во времени относительно автономно друг от друга. Развитие каждого социальноисторического архетипа можно описать в кодах растущего дерева рит-мокаскадов.
Далее используется подход моделирования эволюционирующих систем, созданный автором в 1996 г., и названный нами методом рит-мокаскадов1. Метод с успехом применялся к описанию сложных развивающихся систем как живой, так и неживой природы. Речь пойдет о системах, формирующихся под действием некоторого фиксированного базового ритма-водителя. В исторических системах естественным ритмом является год.
Основные принципы метода ритмокаскадов.
(1) Принцип максимума темпа роста ритмокаскадов: сразу по завершении очередного периода происходит бифуркация его удвоения. Так последовательно образуется временной ритмокаскад - самый быстрый каскад Фейгенбаума.
(2) Принцип иерархической синхронизации ритмокаскадов:
в момент бифуркации в некотором ритмокаскаде все параллельно развивающиеся в системе младшие ритмокаскады (т.е. имеющие в данный момент меньший период) обрываются и стартуют, т.е. синхронизируются вновь
1 См.: Буданов В.Г. Принципы гармонии как эволюционные синхронизмы: начала демистификации //Труды Международной конференции «Математика и искусство» (Суздаль, 1996). М.: Прогресс - традиция, 1997. С. 116-122; он же. Синергетика ритмокаскадов в эволюционирующих системах // Труды юбилейной сессии РАЕН «Леонардо да Винчи ХХ века. К 100-летию А.Л.Чижевского» (www.trinitas.ru/rus/doc/0202/007a/02020024.htm); он же. Метод ритмокаскадов: о фрактальной природе времени эволюционирующих систем //Синергетика. Труды семинара. М.: МГУ, 1999. Т. 2. С. 36-54; он же. Синергетическая алгебра гармонии //Синергетическая парадигма / Под ред. В.И.Аршинова, В.Г.Буданова, В.Э.Войцеховича. М.: Прогресс-традиция, 2000. С. 121-138; он же. Ритмокаскады и их роль в космоземных связях //Стратегия жизни в условиях планетарного экологического кризиса. СПб.: Гуманистика, 2002. Т. 1. С. 207-218.
от точки бифуркации по старшинству. Так возникают классы эквивалентностей ритмокаскадов - иерархические уровни.
(3) Принцип фрактальности - масштабной полноты ритмокаскадов»: в системе одновременно существуют все ритмокаскады, не противоречащие принципам (1) и (2).
B реальной системе фрактальный рост обрывается, например, из-за конечного числа иерархических уровней, исчерпываемости структурного потенциала. Так возникает собственное время жизни системы. Легко заметить, что ни на одном из уровней не существует сколь угодно долгого периодического процесса, всегда он рано или поздно обрывается, а затем возрождается вновь, и лишь на первом уровне не существует ни одного периода.
Следующим специфическим свойством дерева ритмокаскадов является наличие зон трансформаций-кризисов, или структурных резонансов - резких структурных перестроек системы, очередей бифуркаций от младших уровней к старшим. Максимальные трансформации предшествуют моментам последовательного удвоения базового периода на старшем уровне. Этой бурной, быстрой фазе предшествует «полуволна» вхождения в кризис и симметричная «полуволна» выхода из кризиса относительно среднего уровня, предваряемая предкризисным замедлением характерных ритмов в духе теории катастроф.
B частности, нами также показано, что временная фракталь-ность процессов является универсальным свойством систем, обладающих структурной иерархией доступа к обобщенному ресурсу1. Замечательно то, что максимальная скорость фрактального роста, протекания ресурса на последующие уровни обеспечивается при последовательном удвоении размеров окон пассивности и точечных окнах активности в порождающей функции потребления, которая и реализуется в методе ритмокаскадов. Закон роста дерева ритмокаскадов реализует максимальную скорость эволюции системы и, вероятно, поэтому эволюционно предпочтителен, отобран природой.
При анализе временных рядов сложных целостных систем методом ритмокаскадов необходимо аппроксимировать экспериментальную кривую деревом ритмокаскадов (одним или суммой нескольких), причем свободными параметрами являются лишь период ритма-водителя и момент старта дерева ритмокаскадов.
Дерево ритмокаскадов - это матрица структурно-функциональных состояний системы, в данном случае социальной, которая растет, заполняется и изменяется во времени, с годичным шагом, по специ-
1
1 Буданов В.Г. Ритмокаскады и их роль в космоземных связях //Стратегия жизни в условиях планетарного экологического кризиса. СПб.: Гуманистика, 2002. Т. 1. С. 207-218; он же. Ритмокаскады в истории // Труды Международной конференции «Математическое моделирование социальной и экономической динамики». М.: РГСУ, 2004. С. 71-74.
фическому закону, увеличивая свою сложность и количество структурных уровней по самоподобному фрактальному принципу.
Строки ритмокаскадной матрицы отвечают следующим уровням системы (по старшинству, т.е. по очередности возникновения): 1 - субстанциальный; 2 - энергетический; 3 - реактивно-эмоциональный; 4 -рефлекторно-логический; 5 - информационно-интуитивный; 6 - когерентный; 7 - волевой. Уровни с 8-го по 14-й повторяют назначения 1-7 уровней, но на следующем метауровне системы и т.д. Столбцы ритмокаскадной матрицы отвечают дискретным, качественным оценкам состояний уровней, например, активность или пассивность.
Моменты активации-запуска дерева ритмокаскадов, отвечающих конкретным социально-историческим архетипам в далеком прошлом, в частности, задают кризисные ландшафты и очередность трансформаций состояний социума в эпохах перемен. Момент активации связан с мощным всплеском социального поля, например, с войной или пассионарным толчком (в терминологии Гумилева), но не только. Это может быть любой яркий взлет когерентности состояния умов и желаний многих тысяч людей.
Важно отметить, что фрактальная природа ритмокаскада позволяет нам писать историю не с «чистого листа». Это обычно требуется в физических моделях. Мы полагаем, что исторический момент активации архетипа есть его манифестация в одной из наиболее мощных зон трансформации (за минимальное время трансформируется максимальное число уровней), которых может быть неопределенно много как в далеком прошлом, так и в будущем. Сам же момент перворожде-ния ритмокаскада, скорее всего, восходит к архаическим эпохам, и его распознать крайне трудно. Таким образом, могут существовать ритмо-каскады более древние, чем государства, этносы и цивилизации, они уходят корнями в доисторическое прошлое человечества.
Специфическим свойством дерева ритмокаскадов является наличие зон трансформаций-кризисов, или структурных резонансов - резких структурных перестроек системы, очередей перестроек, начиная с младших «духовно-идеологических» уровней, к старшим эмоционально-энергетическим, субстанциальным уровням. Максимальные трансформации предшествуют моментам последовательного удвоения базового периода на старшем, первом уровне. Этой бурной, быстрой фазе предшествует «полуволна» вхождения в кризис и симметричная «полуволна» выхода из кризиса относительно среднего уровня, предваряемая предкризисным замедлением характерных ритмов в духе теории катастроф.
Потенциальная история конкретного государства на предлагаемом языке представляется совокупностью социокультурных ритмокаскадов разного возраста, точнее, архетипическим ритмокаскадным ценозом,
задающим возможные предпочтения, стили и доминанты развития в каждый период времени. Реальная, событийная история может проявить эти потенциалы, и чем они выше, тем больше вероятность их проявления-реализации. Подчеркнем, что истории разных государств, конечно, зависят как от возрастной структуры архетипического ценоза, так и от национальных типов взаимодействия и весов архетипов, а также внешних вмешательств в систему архетипов.
Ритмокаскадная модель истории России
В приложении к России экспертный анализ показывает, что исторически значимые этапы и события за 400 лет укладываются на сеть из десяти ритмокаскадных деревьев, задающих своеобразную архетипи-ческую систему координат. Сохраняя нумерацию и смысл, описанный ранее для ритмокаскадов произвольного общества, имеем следующий перечень ритмокаскадов для России.
1. Духовно-религиозный. Стартует от Крещения Руси, особо значим в жизни государства вплоть до Елизаветинской эпохи, затем теряет энергетику и проявляется в превращенных формах в ХХ в., особенно с конца Великой Отечественной войны до наших дней, сейчас испытывает крупнейшую трансформацию (2002-2010 гг.). Закладывает духовно-эмоциональный метауровень общества на последующие столетия. В период перестройки и по сей день является одним из основных «гарантов» ее мягкого бескровного сценария.
2. Духовно-идеологический. Стартует от Куликова поля, консолидирует общие цели власти светской, духовной и народа, рождает архетип национальной идеи. Многократно утрачивал энергию, период перестройки - один из них. Его возрождение, обретение подлинной национальной идеи происходит с 2012-2018 гг. Сегодня, к сожалению, можно довольствоваться лишь брежневским паллиативом «о дальнейшем повышении благосостояния». Пока народ не осознает настоящих исторических вызовов.
3. Властно-корпоративный. Стартует от Рюрика, дает образ коллегиального принятия решений на уровне элиты. Значим для России вплоть до Ивана III, затем теряет энергию. Возрождается в Екатерининскую эпоху, действует вплоть до победы над Наполеоном, смягчая царский абсолютизм. Манифестирует в правление Александра
II, а также в 1900-1914 гг. и в советский период с послевоенного времени. Его энергетика исчерпывается к 2012 г. Непосредственно перед перестройкой и во время нее испытывает спад.
4. Властно-авторитарный. Берет начало от признания легитимности царской власти Ивана Грозного патриархом Константинопольским.
Манифестирует в эпоху от Елизаветы до Александра I, с 1942-го его энергия неизменна, яркие манифестации вплоть до 1970-х, затем происходит его укрепление, завершающееся к 2006 г. Далее до 2060 г. этот архетип проявляется максимально. В период перестройки он подавлен.
5. Коллективно-соборный. Стартует от Великого стояния на Угре, после которого Русь освободилась от порабощения. Когерентное чувство единства этноса. Манифестировал во время изгнания поляков, призвания Романовых, во времена правления Петра I, после отмены крепостного права. Достигает апофеоза в советское время, максимум манифестации - «советский народ» - 1970-е. Это был становой хребет Советского Союза, и он исчезает, точнее трансформируется в 19821991 гг., переводя свою энергию на метауровень подсознания, перед исчезновением обладает удвоенной энергией. Именно это первая истинная причина перестройки, и именно это не позволило сохранить Союз. Энергетика коллективно-соборного архетипа проявляется позднее в 1998-2006-м, затем в 2020-2050-м.
6. Элитно-бюрократический. Стартует от основания дома Романовых. Находится в противофазе с коллективно-соборным архетипом, манифестирует от правления Елизаветы до отмены крепостного права, затем (1900-1956 гг.). В перестройку переживал глубочайший кризис. Начало возрождения элиты 1989-1995 гг., именно ее, и только ее манифестацию мы и наблюдали до недавнего времени.
7. Трансформационно-пассионарный. Стартует от возникновения Запорожской сечи. Описывает жизнь пассионарного субэтноса в России: энергичных людей, склонных жить в условиях повышенного риска, начиная от беглых, казаков и кончая диссидентами и предпринимателями. Манифестирует почти во все войны и переходные периоды: во времена становления дома Романовых, особенно с эпохи Петра и до середины царствования Елизаветы, в конце царствования Екатерины, с 80-х гг. XIX в. по 1910-й, с начала Великой Отечественной войны и далее с нарастанием, начиная с 1975 г. Пик манифестации пройден в 2004 г., трансформация 2003-2010 гг. переводит его энергию на метауровень подсознания социума, яркие манифестации в 2020-е гг. и в середине XXI в.
8 и 9. Трансформационно-коллективные. Стартуют от крестьянского восстания С.Разина и дополняются ритмокаскадом восстания Е.Пуга-чева. В этих двух социально-исторических архетипах присутствует не только протестное начало, но также в стихийной форме заложены идеи либерализма, самоуправления и гражданского общества. Это «наш ответ» просвещенной Европе. Если крестьянская стихия антифеодального протеста связана с именем Разина, то линия вечевых республик Новгорода, Пскова и казацкого вольного самоуправления
связана с выступлением Пугачева. Это действительно можно проследить, достраивая ритмокаскады в прошлое, так что Россия имела и имеет свой исторический путь к демократии, не менее древний, чем Европа.
Интерференция максимально мощных зон манифестации этих ритмокаскадов, начиная с 1890-го по 1930-й, просто перепахала российскую государственность и культуру. Такого периода в России никогда не будет, подобная интерференция уникальна, с ней, видимо, и связана возможность прививки двух европейских революционных течений, противостоящих друг другу и оседлавших эти архетипы: социал-либерализм и социал-коммунизм. Тогда, в 1917-м, победил социал-коммунизм - превращенная разинская стихия крестьянского протеста «за всех опальных и кабальных», его могучая манифестация завершилась в 1918-1925 гг. Энергия проявлялась также в 1932-1940-м и 1956-1986-м так, что в перестройку она была уже на излете. Новая мощная манифестация ожидается только в середине века, вероятно, с возможностью возрождения и Советского Союза, хотя некоторое оживление этого процесса наблюдается в 2003-2018 гг.
Вторая линия реформ, идущих, как ни нелепо это звучит, от Пугачева, точнее уроков пугачевщины, привела к Февральской революции. Так была использована энергия этого либерально-протестного архетипа. Большевики, видимо, извлекли свои уроки из Французской революции и решили не раскачивать маятник, не смешивать идеологии, они «срезали» либеральную часть политического спектра в стране, отправив кого в эмиграцию, кого в лагеря. Однако пугачевский архетип на сто лет моложе разинского, он быстрее восстанавливается, кроме того, социальное поле нельзя уничтожить в подсознании людей, даже если нет лидеров.
И действительно, энергия либеральных реформ этого архетипа проявлялась уже в пору юности А.С.Пушкина (не случайно он хотел писать историю Пугачевского бунта) и победы над Наполеоном 18121820-м, далее в 1852-1868-м. Мощная трансформация-пробуждение начинается с 1895-1901-го, далее непрерывная манифестация вплоть до 1931 г. Возрождение энергии с 1964-го; в перестройку в 1984-1988-м вновь ненадолго подключается когерентный уровень надежды, который «светил» ранее строителям коммунизма 1960-1975-го, а после, в 1990-1992-м, окрылял реформаторов-радикалов, - он и окрашивает перестройку в романтические тона. Волевые начала проявляются с 1991 г. по 2008-й, далее его манифестация максимальна в 2010-2025-м и к 2030 г. переходит в режим строительства новых форм проявлений. Таким образом, 1991 г. действительно был реваншем Февральской революции, несмотря на то, что ее буржуазные корни десятилетиями выкорчевывались.
10. Синтетические архетипы. В XX в. эти девять базовых социально-исторических архетипов России поочередно объединяют синтетические адаптивные архетипы: монархический, социалистический, демократический. В монархическом архетипе сборки доминирует авторитарный архетип, в социал-коммунистическом советском варианте преобладает трансформационно-коллективный архетип общинного типа, сегодня в демократическом архетипе России ярче выражены трансформационно-коллективный архетип социал-либерально-го толка. Соответствующие ритмокаскады, стартовавшие в 1922-м и 1991 г., сегодня существуют не виртуально, но проявлены как архетипы СНГ и России.
О россии сегодня
Демократический архетип российской государственности совсем молод, 14 лет - это подростковый возраст самоидентификации, выбора пути, идеалов, пробы сил, осознания ответственности и начала самостоятельной жизни. Все болезни переходного возраста налицо, в частности неуважение к предыдущей общественной традиции, пренебрежение ценностями культуры, подражательство и желание сиюминутного успеха.
Здесь нечему удивляться, ведь в формировании демократии сегодня в первую очередь участвует энергия двух архетипов: социал-либе-рального, трансформационно-пассионарного, которые и обновили элитно-бюрократический архетип, также ярко манифестирующий. Эти архетипы в советское время были не только не востребованы, но их носители подавлялись и частично уничтожались. Грех братоубийственной Гражданской войны не был осознан и искуплен в примирении всех слоев общества до наших дней. Социально-полевая целостность нации была разорвана в 1920-е гг. революционными экспериментами, которые на первых порах приносили ошеломляющие успехи. Этот разрыв удерживался 70 лет колоссальными напряжениями пропагандистской машины. Чему же мы удивляемся, когда через два поколения такая система начала самодостраиваться, трансформироваться, восстанавливая полноту социального спектра и свою адаптивность.
О перестройке. Перестройка, которую начал М.С.Горбачев, только заложила тридцатилетнюю череду бурных трансформаций, смутной эпохи перемен. Хотя, как мы видели выше, признаки начала будущей перестройки явно осознавались с 1982 г., а на уровне тонкой экспертизы можно было понять, к чему мы идем, уже с 1976 г. Скажу также об опасности прямых исторических аналогий, которыми иногда увлекаются. Отметим, что 250 лет назад мы имели такое же ритмокаскадное расписание трансформаций общества. От смерти Петра I до
воцарения Екатерины II трансформировались все восемь социальных архетипов, в том же порядке, с тем же темпом, в тех же фазах. Однако ритмокаскады были помоложе, энергетики было побольше и перераспределена она была иначе. Энергетическую роль социал-либерально-го архетипа выполнял духовно-религиозный архетип. Пассионарную энергию легко гасили в победоносных войнах с Турцией и Европой. И действительно, Петр не Брежнев, а «дщери Петровы» не клуб либеральных президентов - но время социальной молодости прошло, и мы сейчас строим общество XXI в. совершенно в другом окружении.
С чем связаны иллюзии перестройки? В первую очередь с тем, что мало кто предвидел распад СССР. Хотя З.Бжезинский и западные спецслужбы говорят, что знали; на самом деле, ждали и жаждали его распада, но ничего не знали в 1985-м, сейчас просто цену себе набивают. Более того, энергия социал-либерального и пассионарного архетипа набирала силы, пробивалась через идеологические заслоны. Идеологический архетип был бесплоден, резко ослаблен, элитно-бюрократический архетип испытывал глубочайший кризис. Остальные архетипы также не имели ресурса. И только коллективнособорный архетип когерентного общего дела, единства устремлений обладал удвоенной энергетикой трансформации в 1982-1989 гг., перед переходом в латентное состояние. Видимо, М.С.Горбачев, да и многие полагали, что это надолго, это и есть конструктивный социальный ресурс перестройки, которая должна соединить преимущества социализма и рынка, поставить интересы общего планетарного дома над интересами национальными. Этого нельзя было не чувствовать, я помню энтузиазм 1985-1987 гг. Объявленная деидеологизация поставила в относительно равные условия конкуренции все три энергонесущих архетипа. Но один из них неожиданно для всех самоликвидировался, его энергия иссякла, и программа социал-демократического синтеза Горбачева не состоялась. После несбалансированная государственная система быстро хаотизировалась и развивалась уже по законам самоорганизации. Винить Горбачева в этом бессмысленно, т.к. других стратегий и ресурсов в России просто не было, мы не Китай, который сохранял свою социально-полевую целостность тысячелетиями и для которого распад нации просто непредставимая трагедия. Советская империя имела в своем составе метрополию - центральную Россию со времен Московской Руси возраста 600 лет и территории, заселенные русскими в Сибири. Украине в составе России менее 350 лет, а в западных областях много меньше (теперь уже это проблема целостности Украины). Остальным территориальным приобретениям России: республикам Средней Азии, Кавказа - от 200 до 100 лет. Естественно, что удержать в этих условиях неуправляемую страну, да еще когда «помогают» западные доброхоты, можно было только
на уровне метрополии. Я думаю, что в ближайшие годы возможна, и уже началась, повторная сборка постсоветского пространства на базе общности языка, культурных традиций, стратегических геополитических интересов его субъектов, возможность возрождения Союза вполне допустима в середине века, но на иной основе. Скорее всего, программа социал-демократических перемен начала перестройки - это «воспоминание о будущем». Будущее не строится сразу набело, дается несколько попыток, пока архетип не окрепнет и не станет доминировать - первая попытка, сделанная Горбачевым, была неудачна. Думаю, что эта программа будет важна для сценариев глобализации в третьем мире, да и для модернизации Запада в условиях мобилизационной, кризисной эпохи перемен.
Два слова относительно ритмокаскадных архетипов западной социал-демократии. Первый Интернационал образуется одновременно с возникновением Германской империи в 1871-м. Можно определенно сказать, что ее возрождение, следуя ритмокаскадной теории, должно было состояться в 1992-1998 гг., что в точности совпало с периодом объединения Германии, и не случайно Горбачев был «повитухой» этого процесса.
В заключение отмечу, что я умышленно не говорил о многих других причинах перестройки и распада Союза, в частности об экономических причинах, о проигрыше в холодной войне, о инновационнотехнологической неэффективности, о вековой мечте и усилиях соседей и великих держав ослабить и расчленить Россию и т.д. Враги были и будут всегда. Я хотел показать, что даже вне этих причин существуют глубинные мотивы происходящего, которые лежат в сферах социального бессознательного, в сферах истории государственности России.
О российской государственности в XXI в.
Как мы видели выше, в основе модели государственности лежит представление о девяти социальных архетипах, определяющих социальное бессознательное общества, каждый из которых развивается по специфическому фрактальному закону, названному мной ритмокаска-дом (законом, оптимально сочетающим цикличное и апериодическое время в развивающихся иерархических системах). Девять архетипов объединяются по группам властных, ресурсных и структурных архетипов. Эти архетипы порождались и подтверждались в яркие моменты максимальных социально-полевых напряжений народа, пассионарных толчков по Гумилеву, манифестируя далее в исторической событийной ткани как общественные предпочтения, склонности и потенциалы. В России это следующие три группы базовых архетипов.
рис. 1
Гис. 2
Три властных, управляющих архетипа:
(1) корпоративный (от призвания Рюриков), князь правил «со дружиною»;
(2) авторитарный (от воцарения Грозного), подавление элит;
(3) идеологический (от Сергия Радонежского, Куликова поля), оформление национальной идеи.
Три «кормящих», ресурсных архетипа:
(4) религиозный (от Крещения Руси), причем следует учитывать и ислам;
(5) пассионарный (от образования Запорожской Сечи);
(6) соборный (от Великого стояния на Угре).
Три структурных архетипа:
(7) индивидуальный, в протестной форме (Пугачев), перерастает в либеральный;
(8) общинный, в протестной форме (Разин), перерастает в социалистический;
(9) исполнительский (от начала Романовых), далее элитно-бюрократический.
Представленная на рисунке 1 схема анализа применима к любому государству, однако специфика каждой страны задается очередностью, старшинством возникновения ритмокаскадов того или иного архетипа.
Для России стартовые «моменты» ритмокаскадов символически приведены на рисунке 2.
Социальные архетипы можно уподобить организмам, тогда государство подобно сообществу социальных архетипов - археоценозу развивающихся исторических организмов. Конкуренция структурных архетипов за власть и ресурсы, а также внутригрупповые и кросс-груп-повые противоречия и альянсы различных архетипов создают рисунок
1917 1941 1980 1991 2004 2015 2030
1917 1941 1980 1991 2004 2019 2030
рис. 3
и векторы социального развития исторического процесса. Наблюдая за ритмокаскадами развития архетипов, мы видим возвышение различных качеств одних архетипов и ослабление других. На рисунке 3 показаны интегральные характеристики по следующим свойствам: энергия, воля, эмоции - для каждого из девяти архетипов с начала XX в. и до середины ХХ^го. Здесь хорошо виден период безвластия во время революции и Гражданской войны, роль идеологии в довоенное время, мощь государства и общества в военное и послевоенное время, трансформации при распаде СССР, предстоящие испытания рубежа следующего десятилетия.
Подробный ритмокаскадный анализ семейства российских базовых архетипов показывает, что примерно каждые 120 лет происходит резкая трансформация всех архетипов, причем 7 из 9, кроме общинного и индивидуального, последовательно трансформируются за одно поколение, меняя свою энергетику, волевые, эмоциональные статусы и т.д. В такой фазе трансформации мы сейчас и находимся. Это будет происходить на фоне мощных исторических вызовов, стимулирующих формирование архетипов: краха мировой финансовой системы, миграционного и территориального давления, катастрофичных климатических изменений, вероятных международных конфликтов и атак терроризма.
Формирование завершается в 2020-е гг., и, вопреки марксистским и либеральным лозунгам об отмирании государства, к 2030-му Россия обретает: третье за двести лет обновление хозяйственного уклада;
могучую идеологию (уже с 2015 г.), которой сегодня нет и в помине; мощную власть о «двух головах» (и корпоративную, и авторитарную одновременно); возрождение угасшего перед распадом СССР соборного потенциала, обогащенного новыми обратными связями власти и народа и информационно-сетевыми формами коммуникации, небывалый расцвет преображенной религиозной духовности. Вместе с тем к этому времени резко ослабеют пассионарный, либеральный и элитно-бюрократический архетипы, которые доминируют сегодня. Достаточно сказать, что задача удвоения ВВП, точнее реальных доходов населения, легко решается не в сфере экономики, а в сфере власти, идеологии и нравственности - прекращением «откатов» бюрократии. Крестьянский, или социалистический архетип в его привычном понимании находится в латентном состоянии и просыпается к 2040 г., но к этому времени наступают и времена общепланетарного антропологического поворота. К этому времени Россия должна и будет готова выполнять свою особую миссию духовного центра, центра синтеза и гармонизации культур, религий, идеологий многих полюсов нашего мира.
О метаархетипах. Совсем коротко перечислим некоторые архетипы западной цивилизации и их ритмокаскадные трансформации для всего глобализирующегося мира.
Христианство: ожидается крупнейшая от Рождества Xристова трансформация, которая произойдет в середине XXI в. Это будет христианский ренессанс, возрождение на духовно-рациональном ноосфер-ном метауровне, «антропологический поворот» человечества к духовности и обновленная энергетика мировой религии.
Архетипы Великой французской революции: их первая трансформация - наполеоновские войны; вторая трансформация - революции и мировые войны первой половины XX в.; третья трансформация -войны и революции середины XXI в.
Происходит синтез и усвоение миром духовных архетипов Осевого времени как феноменов мирового Ренессанса, пробуждение архетипов раннего Средневековья, Эпохи царств и архаических культур.
По-видимому, XXI в., век коммуникаций, есть время множественной интерференции социальных архетипов, ритмокаскадных трансформаций многих государств, среди которых Россия первая завершит такую трансформацию к 2020-м гг. и будет способна решать сверхсложные проблемы общецивилизационного кризиса. Другие основные участники мирового процесса только войдут в кризисные режимы. Важно понять, что в условиях информационного, глобализующегося мира происходит интерференция трансформаций многих архетипов не только государственного уровня, но и цивилизационного масштаба, подобных Осевому времени. Кроме перечисленных выше изменений
цивилизационных архетипов в середине века, происходит дальнейшее усиление христианско-протестантского и исламского архетипов, выход на сцену мировой истории великих восточных цивилизаций Китая и Индии и т.д.
Помимо сказанного, хорошо известны проблемы глобального экономического, экологического кризиса и великого демографического перехода в XXI в. Намного меньше говорят о прогнозируемых резких геофизических изменениях на планете в ближайшие десятилетия, вовсе не обязательно связанных с техногенной деятельностью человека, которые просто перекроят географическую карту и смешают народы.
По-видимому, история в XXI в. станет точной наукой, которая должна научить людей ответственности друг перед другом, перед культурой прошлого и будущего, ответственности за наш общий дом. Мы научимся понимать и принимать исторические законы, которые живут и развиваются в своем фрактальном ритме, настигая нас, как цунами в спокойном море, в эпохах перемен.
