CC BY
29
КНИЖНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Иван Анатольевич КЛЕПИЦКИЙ,
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного прав Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
I ПРЕСТУПЛЕНИИ
© И. А. Клепицкий, 2015
РЕЦЕНЗИЯ НА МОНОГРАФИЮ А. И. ПЛОТНИКОВА «ОБЪЕКТИВНОЕ И СУБЪЕКТИВНОЕ
В ПРЕСТУПЛЕНИИ»
В 2011 г. в издательстве «Норма: ИНФРА-М» опубликована монография А. И. Плотникова «Объективное и субъективное в преступлении». Монография отражает результаты исследования, легшие в основу докторской диссертации, защищенной в 2012 г.
Небольшой тираж практически сразу превратил книгу в библиографическую редкость. Вместе с тем представляется, что это глубокое исследование основ уголовно-правовой доктрины заслуживает пристального внимания правоведов, работающих над проблемами теории уголовного права, его феноменологии.
Существующая доктрина уголовного права России в значительной мере устарела. Она, безусловно, сохраняет свою ценность. Тем не менее основы ее были заложены еще в XIX в., причем ближе к его середине, нежели к концу. В советском уголовном праве она была сначала дополнена элементами, воспринятыми из социологической школы уголовного права, затем предприняты попытки модернизации (в основном под влиянием германской доктрины, но с оригинальными идеями: учение Б. С. Утевского о вине, учение А. Н. Трайнина о составе преступления), затем последовал откат на прежние позиции, серьезный рывок в направлении формализации, а в итоге и к деморализации, дегуманизации и бюрократизации.
За полтора века в жизни общества многое изменилось, пришло время задуматься о том, совершенны ли основы нашей уголовно-правовой доктрины. Консерватизм — хорошая позиция, но не в ситуации, когда множество революционеров от науки (и не только от науки) призывают к разрушению основ нашего уголовного права, причем к этим призывам прислушиваются. Законодатель при этом все более явно игнорирует принципы и иные основополагающие идеи уголовного права и права как такового. В ситуации, когда парусный флот не может противостоять броненосцу, правильно отказаться от парусов и попробовать раздобыть более совершенный и удобный движитель.
Подавляющее большинство революционных концепций, направленных на пересмотр основ уголовно-правовой доктрины (от кибернетических до оккультных), ведут к разрушению права как такового, подмене его инструментами прямого действия, произвольного и бесконтрольного управления. «Восстание масс» в XXI в. не просто продолжается, оно стремительно нарастает, сметая веками нажитые культурные ценности. Классические музыка, литература, живопись, религия не нужны массовой культуре, нужны развлечения иного рода.
в
ШШН1Ж Клепнцкнй И.А- __
УНИВЕРСИТЕТА Рецензия на монографию А. И. Плотникова
имени о.Е.кутаФина(мгюА) «Объективное и субъективное в преступлении»
Похоже, пришло время и для права. Но это не значит, что нужно сдавать позиции без боя.
Автору при работе над диссертацией в бой пришлось вступить не с анархистами и разрушителями, а с устоявшейся доктриной. Защитить столь смелую диссертацию по такой теме было совсем не просто с учетом того обстоятельства, что она обсуждалась на кафедре, которой руководит А. И. Рарог, имеющий огромный авторитет в качестве одного из основоположников господствующей правовой доктрины вины. Полагаю, что в ряде случаев автор напрасно сдавал свои позиции, что повлияло на целостность концепции и ясность ее изложения.
Ценность предложенной концепции в том, что она направлена не на революционное, а на эволюционное развитие уголовного права, причем на развитие его в правильном направлении, развитие системное, умеренное и посильное, оно не может повлечь надрыва и разрушения, оно сравнительно безопасно. Это гораздо более консервативный подход к уголовному праву, чем даже идеи Б. С. Утевского и А. Н. Трайнина. Полагаю, что непосвященный обыватель, и даже юрист средней квалификации, не увидит принципиальных отличий предложенной концепции от господствующей. Сохранив все достижения правовой культуры, автор пытается (и успешно) устранить перекосы, отказаться от изживших себя штампов, дать уголовно-правовой доктрине новую жизнь, заставить ее служить людям. Конечно же, на первый взгляд предложенные изменения слишком радикальны, реализовать их будет сложно ввиду профессионального консерватизма юристов (тех, квалификация которых выше средней). Тем не менее status quo долго сохраняться не может. Народ наш, к сожалению, все более негативно относится к государству и праву, этому есть причины, право нужно развивать в угоду нашему народу1.
Автор исходит из того, что разделение объективного и субъективного в преступлении условно и относительно, нужно учитывать предметный (онтологический) и познавательный (гносеологический) параметры объективного и субъективного, преобладание последнего при квалификации преступления, их взаимосвязь и возможность перехода одного в другое. Содержание объективных и субъективных признаков преступления определяется уровнем обобщения и ставится в зависимость от поставленных целей и задач.
Преступление представляет собой неразрывное единство объективного и субъективного в их слитности, органическую (металогическую) целостность,
Как отмечает Н. Г. Иванов, «...правовой нигилизм, как часть российской менталь-ности, императивно указывает на необходимость создания таких норм, которые соответствуют народному духу, представлениям людей о справедливости» (Иванов Н. Г. Концептуальные идеи развития УК РФ // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке : мат. XII Междунар. науч.-практ. конф. (29—30 января 2015 г.). М., 2015. С. 46.
Хотелось бы добавить, что в правовом нигилизме можно обвинить и законодателя, который создает нормы, которые не соответствуют народному духу и представлениям людей о справедливости. Ведь не люди созданы для законов, а законы созданы для людей.
I
X
I >
И
ПОЛКА
7/2015
>
i / « i LJ
200 КНИ^КНОЕ ОБОЗРЕНИЕ ^^университета
имен и О. Е. Кутафина (МГЮА)
которая не может рассматриваться как отдельные элементы, механически соединенные в целое. В силу этого фиксация отдельных элементов предусмотренного законом деяния является недостаточной для вывода о наличии преступления.
По мнению автора, понятие преступления есть обобщение первого уровня, где объективные и субъективные элементы отражают взаимосвязь с социальной средой, представляя не просто логические, но и социально-правовые смыслы (виновность, противоправность, наказуемость). В отличие от состава преступления, его понятие характеризует не элементы, а преступление в целом с точки зрения его социально-правовой сущности. В познавательном плане преступление — объективное явление (логическая структура). На уровне общего понятия преступление включает субъективное второго порядка (второстепенную в смысле познания субъективность), охватывая психику преступника. В понятии преступления выражено и субъективное третьего порядка, сознание и воля законодателя, а также субъективное четвертого порядка (толкование закона в практике).
Состав преступления — обобщение второго уровня, оно отражает единичные преступления в виде, одновременно обобщенном и рассеченном на структурные элементы.
Третий уровень — разделение объективного и субъективного на уровне индивидуального поведения.
Понятие преступления и его состав выполняют специфическую служебную роль в установлении преступления: состав служит средством его практического обнаружения и реконструкции; понятие преступления позволяет выявить его сущность. Это разные логические конструкции с одним предметом — преступлением. Для квалификации преступления необходимо установление соответствия деяния как составу преступления, так и его понятию.
Квалификация есть оценка, т.е. творческий акт сличения деяния и законодательной модели преступления, она несет отпечаток личности и правосознания правоприменителя. Творческий характер определяется необходимостью раскрытия понятий, отражающих признаки преступления и правовую норму, что невозможно без соответствующего воображения, способности к созданию комбинаций элементов, моделей поведения, а также вне системы ценностей и правосознания оценивающего.
Деяние в уголовно-правовом смысле не совпадает полностью с деянием в психофизиологическом значении, это социально-правовой феномен, основанный на психофизиологических свойствах, но не исчерпывающийся ими, а дополняемый нормативными (например «должен и мог» при бездействии).
При рассмотрении деяния как элемента объективной стороны состава преступления неправомерно характеризовать его через субъективные свойства, поскольку при этом происходит смешение разных уровней познания объективного и субъективного. Субъективное в поведении человека представляет собой органическую целостность. Волевое поведение при совершении преступления как поведение свободное одновременно является и причинно обусловленным.
в
ШШН1Ж Клепнцкнй И.А- ОПЛ
УНИВЕРСИТЕТА Рецензия на монографию А. И. Плотникова 20 1
имени о.Е.кутаФина(мгюА) «Объективное и субъективное в преступлении»
Теория необходимого причинения не может быть признана теоретически обоснованной и практически приемлемой. Достаточным критерием причинной связи является необходимое условие наступления последствия с учетом особенности его законодательной характеристики и отношения к последствию. Далее, похоже, автор предлагает вернуться к концепции адекватности причин с весьма скромными формальными ограничениями (идея небесспорная, но удобная в практическом плане).
Вина при этом рассматривается с трех позиций:
1) как отношение лица к совершенному им деянию через призму социального стандарта поведения;
2) как принцип уголовного права, в основе которого — идея обусловленности уголовной ответственности внутренним отношением лица к совершенному им деянию;
3) как реальность, выражающая практическую возможность осуществления принципа вины по конкретным уголовным делам.
В первом значении вину образует не только субъективное, но и объективное. Содержание вины — нарушение социальной нормы, основанной на сложившемся в обществе представлении людей о допустимом и должном поведении и его границах. Сущность вины заключается в невыполнении долга, вытекающего из принадлежности к сообществу людей, основанного на чувстве совести.
Вина как принцип уголовного права представляет собой основополагающую идею о признании преступлением и об установлении ответственности в зависимости от отношения лица (не только психического, но и объективного), совершившего общественно опасное деяние, к социальным ценностям и его личностных свойств.
Вина как реальность есть фактическое применение принципа вины при рассмотрении уголовных дел. Поскольку правоприменитель обладает ограниченными возможностями для выявления подлинного отношения лица, совершившего общественно опасное деяние, к акту своего поведения и личностных свойств субъекта, постольку реальная вина не всегда совпадает с установленным законом принципом вины. Решение правоприменителя о наличии вины лица в конкретном деянии несет определенную долю субъективной оценки, где решающую роль играет правосознание, правовые представления о должном и справедливом. В результате вина выступает как вывод суда о неправомерности поведения того или иного лица. Таким образом, вина «на выходе» субъективна в первом порядке как решение, выражающее мнение суда. Во втором порядке в ней переплетены субъективные и объективные элементы как отражения сознания задействованных в преступлении людей, так и различных материальных элементов, включая соотношение совершенного деяния со сложившимися в обществе представлениями о допустимом поведении (социальной нормой).
В целом идеи автора представляются небесспорными. Но они, без сомнения, представляют высокую научную ценность, заслуживают изучения, обсуждения и развития. Нужно отметить и то обстоятельство, что, работая над диссертацией, ав- *
тор не искал легких путей в науке, его целью было не получение искомой научной степени, а служение науке и, через служение науке, служение Отечеству.
7/2015
X
I >
И
ПОЛКА
>
