CC BY
49
ДВОРНИКОВ н. н.
РЕСТРУКТУРИЗАЦИЯ И РАЗМЫВАНИЕ ПРАВ СОБСТВЕННОСТИ В ТРАНЗИТИВНОЙ ЭКОНОМИКЕ
Россия имеет длительную историю управления, на протяжении которой контроль осуществлялся группами, состоящими из управленцев, представителей трудовых коллективов и инсайдеров, являющихся представителями местных органов власти. В переходной экономике центральное планирование и надзор министерств в некоторой степени ограничивали процесс принятия решений инсайдерами. Рассмотрим три взаимосвязанные проблемы, свойственные российской экономике, существование которых обусловлено начальной структурой собственности и контролем инсайдеров. Во-первых, функционирующие сами по себе группы инсайдеров оказались не способны сотрудничать и управлять предприятиями так, чтобы максимизировать хотя бы свой собственный совокупный доход. Они были склонны рассматривать имеющиеся в их распоряжении акции скорее как права осуществления контроля над предприятием, а не как финансовые инструменты. Каждая группа, несмотря на приватизацию, продолжала уделять главное внимание контролю над предприятием с тем, чтобы получать от этого непосредственную выгоду только для своей группы. Менеджеры до сих пор получают всевозможные льготы и преимущества, пользуясь своим исключительным положением, заключают сделки в своих интересах и в интересах своих компаньонов. Рабочие реализуют на практике свои интересы, заключающиеся в сохранении занятости для избыточной рабочей силы. Местные органы власти продолжают получать оказываемые предприятием территориальному сообществу услуги на безвоз- ^ мездной основе. ^
Каждая группа действует в своих интересах, чтобы достичь собственных целей; они соглашают- Ш ся на выполнение минимальных требований противоположной стороны в обмен на получение акций. □ Но подобные инсайдерские сделки игнорируют влияние, оказываемое кумулятивными эффектами на ^ стоимость, которую имеет предприятие для них самих и для внешних акционеров. Недостатки рос- ^ сийской институционально-правовой системы и недостаточная прозрачность российских предприятий приводят к тому, что внешние акционеры не имеют никакой реальной защиты от обязанностей, ^ формально возложенных на менеджеров, и обладают весьма слабым механизмом защиты от осуще- ё ствления выгодных для менеджеров трансакций, проводимых по специально созданным для них пра- ^ вилам. Большинство инсайдеров обычно обладают силой, способной разрушить единственно возмож- § ное препятствие их деятельности, а именно: голосование за роспуск совета директоров и угрозу враж- ^
дебного поглощения компании. 2
о
Вышеупомянутые проблемы, существующие непосредственно внутри действующих предприятий, в свою очередь, ограничивают развитие рынка долгосрочного ссудного капитала со всеми вытекаю- £ щими отсюда последствиями и для существующих, и для вновь создаваемых предприятий. Действующие предприятия не способны привлекать новые капиталы посредством продажи эмитированных ^ акций, и здесь особенно серьезной проблемой является низкий уровень развития банковского секто- о ра в России. Кроме того, результирующая слабая активность осуществления сделок с акциями инсай- '-деров на вторичном рынке означает, что первичные и вторичные рынки не развиваются за счет обра- £ щения акций новых фирм, возникших после приватизации. Такая слабая активность фондового рынка о
СО
также тормозит покупки акций рабочих аутсайдерами, что задерживает процесс преобразования ин- °
сайдерской модели корпоративного контроля в аутсайдерскую. Результатом всех трех перечисленных о
проблем стало повсеместное отставание в проведении необходимой реструктуризации собственнос- ^
ти. Преодоление негативных тенденций в сфере реструктуризации прав собственности зависит от |
процессов спецификации прав и создания конкурентных рынков. ф
Реструктуризация прав собственности переходной экономике, часто основывается, а иногда и ^
приводит к их размыванию. Неполнота спецификации именуется западными теоретиками "размыва- 5
нием" прав собственности. Смысл этого явления можно выразить фразой - "никто не станет сеять, си
если урожай будет доставаться другому". В гипотетической ситуации, где правомочия собственников |
оставались бы абсолютно неопределенными, всякая деятельность, направленная не на удовлетворе- °
ние сиюминутных потребностей, -инвестирование, консервация ресурсов, образование запасов и др. ^ стала бы невозможна. Экономическая активность общества была бы низведена на самый примитив-
ный уровень и исчерпывалась бы собирательством и непосредственным потреблением.
Размывание прав собственности может происходить либо потому, что они неточно установлены и плохо защищены, либо потому, что они подпадают под разного рода ограничения (главным образом - со стороны государства): "...какое бы конкретное обличие не принимало размывание, оно означает наличие ограничений на право владельца изменять форму, местоположение или субстанцию имущества и передавать все свои право по взаимоприемлемой цене".[10, p. 4]
Поскольку любые ограничения перестраивают ожидания экономического агента, снижают для него ценность ресурса, меняют условия обмена, постольку действия государства оказываются у теоретиков прав собственности под априорным подозрением. При этом они противопоставляют процессы дифференциации и размывания прав собственности. Добровольный и двусторонний характер расщепления правомочий гарантирует в их глазах, что оно будет осуществляться в соответствии с критерием эффективности.
В условия формирования рыночных институтов, когда наблюдается массовое неисполнение контрактных обязательств (просроченные платежи по заработной плате, неплатежи поставщикам, налоговые недоимки и т.п.), не влекущее за собой санкций, а владение акциями не обеспечивает участия в корпоративном управлении и принятии решений, размываются различия между контрактными правами и остаточными правами контроля. Заметим, что неисполнение обязательств может распространяться в полной мере и на компенсационные платежи (side payments), которые играют столь важную роль в теоретических моделях Коуза, описывающих эффективное перераспределение прав собственности.
Прежняя социалистическая экономика характеризовалась разительными расхождениями между П официально провозглашенными правами собственности ("общенародная собственность", "коллектив-Z ная собственность") и реальными правами контроля. В постсоциалистической переходной экономике, несмотря на действительно имевшие место серьезные изменения в имущественных отношениях, q продолжает сохраняться серьезный разрыв между номинальными и реальными правами собственно-□ сти, причем в некоторых случаях права реального контроля - "силы", по терминологии РЗ, - сохраня-^ ются в руках старой (или пришедшей ей на смену новой) номенклатуры.
-<> В концепции Норта - Уильямсона справедливо отмечается, что изменения структуры собствен-
ности сами по себе не могут обеспечить повсеместного утверждения обязательств, внушающих дове-® рие. К этому стоит лишь добавить, что лица, осуществляющие реальный контроль над приватизиро-g ванными реальными активами, во многих случаях отнюдь не заинтересованы в распространении та-ф ких обязательств, в появлении жестких санкций за их невыполнение и в реально действующих и сво-| бодных от политического вмешательства процедурах банкротства. Поэтому в постприватизационный период реальные права собственности могут постепенно сосредоточиться у тех участников хозяйствен-о ного процесса, которые умеют наилучшим образом использовать ситуацию массовых неплатежей, Ее неравного доступа к правительственным финансовым ресурсам, манипулирования корпоративной ЕЕ собственностью, распространения финансовых пирамид, коррупции, и пр.
о. Из сказанного следует, в частности, что последовательность приватизации, её формы и темпы < проведения оказывают чрезвычайно существенное влияние на структуру складывающихся прав соб-^ ственности. Опыт развития российской экономики на протяжении 90-х годов может служить еще одним q подтверждением того, что изменения в структуре имущественных прав в огромной степени зависят
0 от пути, пройденного экономикой (path dependence) [6, 9].В России с 1993 года процессы приватиза-^ ции стали стремительно набирать темпы. Структура имущественных отношений, сложившихся во £ второй половине 90-х годов, носила отчётливый отпечаток ускоренной приватизации. Институцио-£ нальные реформы, и без того не слишком радикальные, не поспевали за массовой приватизацией.
Вплоть до настоящего времени не получили развития экономические и правовые институты,
1 обеспечивающие реализацию прав собственности и контрактных прав. К тому же сами возможности ® использования стандартных процедур официального инфорсмента ограничены широким распростра->| нением "теневых" операций двухярусных структур и теневых фирм. Все это неизбежно способствует 5 некоторому размыванию предусматриваемых правил рыночной игры, усиливая общую неустойчивость ® хозяйственных отношений.
s Существование тесной связи между собственностью на активы и присвоением доходов, порож-
g даемых хозяйственным использованием указанных активов, обеспечивает стимулы для осуществле-<т) ния капиталовложений и наиболее эффективного использования капитала. Поэтому один из аспек-
тов эффективной реализации прав частной собственности предполагает существование институциональных барьеров, предотвращающих перераспределение значительной части продукта в обход законных прав владельца, например, изъятие доходов криминальными группировками ("мафией"), регулярные поборы чиновников, представляющих центральное правительство или местные органы власти, и т.п.
Утверждение частной собственности в постсоциалистической экономике неизбежно связано с постепенным ограничением сферы влияния различных органов власти, общественных квазиполитических и просто криминальных группировок, претендующих на свою "долю" в доходах приватизированных компаний. Если число получателей рентных доходов велико, подобные поборы в пользу чиновных и частных "мафий" могут подрывать или резко ослаблять стимулы частных предпринимателей к расширению инвестиций, перестройке производства и использованию новых технологий. Кроме того эффективные ставки налоговых изъятий в федеральный и местные бюджеты в ряде случаев быстро увеличиваются вместе с ростом доходов фирмы, что также может ускорять процессы постепенного "обескровливания" некоторых приватизированных компаний.
"Размытость" прав собственности и концентрация пассивов у таких формальных собственников как государство и мелкие частные акционеры снижают риски предпринимательской деятельности. С другой стороны, многие исследователи (среди них Г.Клейнер, А. Бузгалин, А. Колганов, А. Радыгин [1, 3, 4, 7]) отмечают, что данная ситуация создает условия для развития "экономики физических лиц" и формирования клановых структур, выступающих в качестве "распределительных коалиций". При этом господствующим становится рентоориентированное поведение, когда основные выгоды извлекаются за счет перераспределения национального дохода и прав собственности.Комплексный анализ проблемы по мнению автора предполагает использование инструментария неоинституциональной теории. В свете такого подхода сущность данной проблемы заключается в несовпадении, а во многих случаях в "перевернутости" отношений "принципал-агент" на формальном и неформальном уровнях
П
01
г
системы прав собственности. □
Сложившаяся ситуация отражает "эффект исторической обусловленности развития", возник- О ший в ходе институциональной эволюции советской и постсоветской экономической системы. Эволюция советской экономики в течение 60 - нач.80-х годов шла по пути трансформации ее в систему, ^ которую можно охарактеризовать как административный или бюрократический рынок (анализ дан- а ной проблемы был осуществлен такими исследователями как В. Найшуль, Е. Гайдар [2, 5]). Она стро- ®
илась на иерархических торгах. Основные аргументы вышестоящего органа в рамках такого торга, о
а
находящиеся в его распоряжении - инструменты властной мотивации и права на распоряжение ре- ®
СО
сурсами. Аргументы предприятия и ведомства - адекватная экономическая информация о ресурсах и | потребностях, а также контроль над реальным процессом производства. Вертикальные торги допол- ^ нялись горизонтальными обменами. Взаимоотношения между участниками в рамках этой системы о базировались на принципах "статусной" конкуренции и носили контрактный характер. "Статусный" ^ характер конкуренции означал, что все вертикальные и горизонтальные "торги" в сильнейшей степе- ^ ни зависели от бюрократического статуса партнеров, носили изначально неравноправный характер. ^ Поэтому бюрократический рынок - это экономика согласования, обмен не только, и не столько мате- ^ риальными ценностями, но и властью, подчинением, правилами и исключениями из них, положением о в обществе и т.п. о
По существу бюрократический рынок явился своеобразным вариантом рынка прав собственно- о сти, отражающим особенности экономической системы советского типа. При этом можно выделить следующие характерные особенности этого рынка:
1.Преобладание контрактов неформального и при этом, как правило, незаконного типа. Это было связано с характером существовавшего социального контракта и отражало кризис данной системы отношений. Советское общество базировалось на специфическом, "коллективистском"" типе "общественного договора". Система формальных институтов строилась на признании всех граждан членами единой "корпорации трудящихся", выступающими сособственниками экономических ресурсов страны. Субъектом, монопольно представляющим общество выступало авторитарное государство, неотъемлемым элементом которого являлась коммунистическая партия. Оно реализовывало свои экономические функции через следующую агентскую цепочку: центральные экономические органы - ведомства - предприятия - работники. Однако по своей природе советская экономика оставалась капиталисти- о ческой и рыночной. Носители основных экономических ресурсов (предприятия и работники) по сво-
о
ему объективному положению были экономическими обособленными и ориентированными на свои специфические частные, "коммерческие" интересы. Бюрократический рынок выступил формой реализации субъектами хозяйствования своих частных интересов на неформальной основе. Происходившее при этом перетекание экономической власти к хозяйственной номенклатуре предприятий и ведомств означало, что формально оставаясь агентами, управляющие все больше превращались в принципалов, контролирующих наибольший объем прав собственности.
2.На этом рынке сталкивались субъекты, владевшие такими активами как "административный ресурс" и информация, которые носили в условиях советской экономической системы специфический характер. Соответственно, затраты участников на организацию обменов на бюрократическом рынке носят характер специализированных инвестиций. В этой связи можно вспомнить, что применительно к условиям рыночной экономики 0. Уильямсон отмечал, что "специализированные инвестиции часто позволяют снизить затраты. Однако такие инвестиции одновременно являются рискованными, так как созданные посредством их специфические активы не могут быть в случае прерывания или преждевременного расторжения контракта перемещены для использования в других проектах без ущерба для их экономической ценности" [8, с. 107]. Такого рода обмены реализуются через "отношенческие" контракты, которые строятся на долговременных и доверительных отношениях и предусматривают разработку участниками сделки механизмов разрешения проблем, возникающих в процессе адаптации к меняющимся условиям. По мнению автора бюрократические рынки базируются на специфической форме "отношенческой" контрактации, ведущей к развития клановых структур сетевого типа. Представляется возможным рассматривать функционирование таких социальных сетей как систему взаимодействия, основанную на принципах "принципал-агент". Это взаимодействие является много-П сторонним, круговым, характеризующимся взаимно-асимметричным делегированием полномочий. Z Возникшие в советской экономике сетевые структуры изначально были очень узкими по соста-
ву и строились на неформальной основе как коалиции физических лиц - представителей номенкла-q туры и "теневой экономики" определенных отраслей и регионов, связанных персональными взаимо-□ отношениями. Это придавало их деятельности ярко выраженный перераспределительный характер. 20слабление административного централизованного контроля не сопровождалось появлением "жест--<> ких бюджетных ограничений". Субъекты хозяйствования действовали в условиях "мягких бюджетных ограничений" и вели конкурентную борьбу преимущественно внеэкономическими методами. Следствием этого был ярко выраженный затратный характер хозяйствования.
Характерной чертой последнего периода является усиление участия федеральных, а особенно региональных органов в перераспределении реальных прав собственности. Вмешательство их в реальные правомочия собственности в частном секторе является следствием отсутствия формализованного социального контракта между государством, бизнесом и населением о распределении экономи-о
о ческих, социальных и институциональных функций в национальной экономике. Процесс перераспре-х деления реальных прав собственности отражает поиск основных параметров социального контракта ЕЕ государства, бизнеса и населения в российской экономике. о. Литература
< 1. Бузгалин А. Мутантный капитализм как продукт полураспада мутантного социализма // Воп-
^ росы экономики, 2000, №6.
q 2. Гайдар Е.Т. Долгое время. Россия в мире: очерки экономической истории. М.: Дело, 2005.
0 3. Клейнер Г. Современная экономика России как "экономика физических лиц" // Вопросы экой номики, 1996, №4.
4. Колганов А. К вопросу о власти кланово-корпоративных групп в России // Вопросы экономи-° ки, 2000, №6. - с.114-125;
5. Найшуль В. Либерализм и экономические реформы // МЭ и М0.-1992.-№8
1 6. Норт Д. Пять тезисов об институциональных изменениях // Квартальный бюллетень клуба ® экономистов. Минск, 2000. Вып. 4.
СО '
>| 7. Радыгин А. Перераспределение прав собственности в постприватизационной России // Воп-
5 росы экономики, 1999. №6.
® 8. Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, "отношенческая" кон-
трактация. СПб.: Лениздат; CEV Press, 1996.
9. Фуруботн Э.Г., Рихтер Р. Институты и экономическая теории. СПб., 2005.
10. The economics of property rights. Ed. by Furudoth E. G., Pejovich S., Cambridge, 1974.
о
о x О
О
