CC BY
225
ОБЗОРЫ
УДК 159.9.019
РЕГУЛЯТОРНЫЙ ОПЫТ -ОСНОВА СУБЪЕКТНОЙ АКТИВНОСТИ ЧЕЛОВЕКА
А.К. ОСНИЦКИЙ Психологический институт РАО, Москва
Рассматриваются проблемы исследования субъектной активности, связываемой преимущественно с деятельностью человека, в ее противопоставлении активности, обнаруживаемой в реактивном и импульсивном поведении человека, ее развитие в онтогенезе. Особое внимание уделено анализу характеристик деятельности и субъектности человека, ее организующего и реализующего. При анализе активности человека и его индивидуальных особенностей последняя рассматривается как доступная наблюдению, исследованию и использованию в практических целях. Предмет исследования - регуля-торный опыт, обеспечивающий человеку возможность субъектной активности в личностном самоопределении и деятельности. Регуляторный опыт рассматривается как условие возникновения, развития и совершенствования осознанной саморегуляции активности человека, как условие развития его активности и самостоятельности в действиях и поступках.
Ключевые слова: самостоятельность, субъект, субъектная активность, осознанная саморегуляция, особенности саморегуляции, регуляторный опыт, компоненты регуляторного опыта, субъективные репрезентанты саморегуляции.
1. Субъектная активность
как проблема исследования
Преодолению ограниченности функционализма и когнитивизма в отечественной психологии способствовали культурно-исторический подход в изучении самого процесса формирования возможностей человека и его психики в целом, постоянно усиливающееся внимание к анализу его активности, совмещаемое с пониманием ее своеобразия и ее общественной природы, нашедшие воплощение в развивающемся деятельностном подходе (Леонтьев А.Н., Рубинштейн С.Л.), и исследование основных тенденций личностного развития с точки зрения социального опосредствования. Под влиянием этих, не всегда достаточно отрефлексированных методологических установок, в настоящий период сформировались основополагающие методологические подходы к изучению произвольной активности человека: личностный, субъектный и деятельностный. Первый из них больший акцент делает на становлении
© Осницкий А.К., 2008
ПИ РАО, 125009 Москва, ул. Моховая, 9, стр. 4
индивидуальности и совмещении индивидуальности с общественным устройством жизнедеятельности человека; второй сосредоточен на анализе собственной, самим человеком осознанно порождаемой и контролируемой активности; третий - на специфике собственно человеческого вида активности: совместного труда и производного от него труда индивидуального. Два последних подхода - субъектный и деятельностный - хорошо приложимы к деятельности постольку, поскольку каждый вид деятельности обрел технологию, закрепленную технической культурой человека. И с одной стороны, в психологическом исследовании изучение деятельности сводится к изучению технологии ее осуществления человеком, а, с другой стороны, открывается перспектива изучения возможностей человека по инициации, организации и осуществлению деятельности, то есть исследования возможностей субъекта деятельности. В значительно меньшей степени эти подходы продуктивны при анализе взаимодействия и взаимопонимания человека. Причина этого - отсутствие единой технологии, единых правил,
регулирующих общение и взаимодействие людей. Определенный уровень понимания достижим, иначе бы люди вообще не умели устанавливать контакты между собой, но хотелось бы большего.
В рамках этих подходов зреют новые аспекты методологии исследования, новые методы анализа психической жизни человека; раскрываются механизмы функционирования психических явлений, наблюдаемых в повседневных и необычных условиях, а также механизмы, определяющие динамику и направленность психического развития. В числе этих механизмов важнейшее место занимают система саморегуляции деятельности и осуществляющееся в ходе онтогенетического развития человека последовательное структурирование регу-ляторного опыта, определяющие, по нашему мнению, активную, целенаправленную и конструктивную позицию человека в повседневной жизнедеятельности и перспективе его развития. В практической жизни подобная позиция характеризует человека как самостоятельного и творческого.
Предметом наших исследований в данном контексте стало изучение специфической целостной характеристики активности человека, обнаруживаемой в деятельности и поведении - субъектности [21, 28, 31, 33], а также поиск и подбор инструментария для выявления ее параметров.
Особенно значим анализ этой характеристики при решении практических задач помощи учащимся в учении и работе, самоопределении, самопознании и преодолении в своей жизнедеятельности препятствий, в том числе и тех, в которых требуется поддержка психолога и психотерапевта. Чрезвычайно важна подобная характеристика и при включении человека в виды труда, требующие повышенной ответственности, повышенной мобилизации в критических ситуациях. Хотелось бы думать, что «оживление» субъектности в человеке может помочь ему найти лучшие жизненные смыслы и цели, лучшие способы разрешения конфликтных и проблемных ситуаций незави-
симо от того, какой он национальности и в какую общественную структуру включен.
Разрабатываемый подход в изучении субъектности стал возможен на базе развития отечественных представлений об активной роли самого человека в процессе жизнедеятельности: развитии, учебе и работе (Ананьев Б.Г., Блонский П.П., Выготский Л.С., Запорожец А.В., Зинченко П.И., Леонтьев А.Н., Лурия А.Р., Рубинштейн С.Л., Смирнов А.А., Эльконин Д.Б. и др.), и является, как мы уже отмечали, продуктивной оппозицией функциональному и когнитивистскому подходам, рассматривающим отдельные психические функции, когнитивные аттитюды и другие параметры стилей человека как отдельные, слабо связанные характеристики, в какой-то мере определяющие индивидуальные особенности его деятельности и поведения.
Если проблемой активности человека (его, с точки зрения логического анализа, естественно, обозначали как субъекта обнаруживаемой им активности) занимались давно и достаточно успешно, то проблема специфической активности, развиваемой самим субъектом, им самим организуемой и контролируемой - субъектной активности - стала предметом пристального изучения сравнительно недавно. Даже в работах основных «разработчиков» понятия субъект - Б.Г. Ананьева, С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева и других - этот вид активности не выделяется в качестве особенной, хотя именно их работами подготовлена почва для анализа и изучения собственно субъектной активности. Признание последней в качестве самостоятельной связано с признанием и различением и других видов активности: реактивной и импульсивной.
2. Произвольная активность и расширение опыта регуляции поведения человека
Начиная с младенческих лет, все специалисты по детству отмечают становление произвольной активности ребенка.
Произвольность усилий, с одной стороны, порождается активностью самого ребенка, с другой стороны, обеспечивается опытом, приобретаемым им во взаимодействии со взрослым и с тем предметно-вещным миром, который его окружает. Эта форма активности предполагает определенным образом направленное регулирование усилий, идущее от желаний и стремлений самого ребенка, и влияние природой данных энергетических сил, которые управляют им независимо от его воли.
Трудно сказать, когда и в какой момент возникает произвольная активность. Специалисты утверждают, что специфический для животного мира ориентировочный рефлекс появляется у ребенка на второй-третий день после его рождения. Он знаменателен тем, что в жизнедеятельность организма и управление поведением включается ориентировка не только на биологически значимые (по связи с наличными потребностями, по частоте и силе возникновения) воздействия, но и на неспецифический признак внешнего воздействия -«новизну» раздражителя.
С этого момента и далее на протяжении всей жизни человека в информационное обеспечение регуляции поведения младенца включается избыточная информация, в которой ему приходится «выбирать» то, что имеет ключевое значение для решения жизненно важных задач. Существеннейшим и специфическим моментом ориентировки на новизну у ребенка является ее «замыкание» на знаковые носители информации (ритм жизни, речевые сообщения, инструкции, жесты, интонации и т.д.), выработанные общественной практикой жизни человека.
Первые попытки удержать взгляд на чем-то, зафиксировать движение, а затем и попытки организовать движение в желаемом направлении отмечаются уже в первые месяцы жизни ребенка [18]. Формы поведения, включающие ориентировочные рефлексы, наряду с безусловными и условными рефлексами, действующими по пра-
вилу жесткой зависимости «S — R» (стимул-реакция), предполагают существование по меньшей мере двух типов образов, которые включаются в управление поведением: образ того, что должно быть в следующий момент времени (образ-ожидание), и образ, возникающий при попытках установить, что представляет собой неожиданное воздействие (образ-реальность), согласно терминологии Н.А. Менчинской. Они предполагают и предопределяют развитие исследовательской активности и формирование познавательной потребности; стремление к преодолению неопределенности, порождаемой контактами с окружением и впечатлениями от внутренних ощущений и переживаний; последовательное расширение взаимодействия с окружением, сообразующееся с внутренними планами деятельности.
Исследовательская активность ребенка с самого начала отличается от активности детенышей других представителей животного мира, в первую очередь, большей соотнесенностью с общественным характером существования человека: направленностью на освоение предметных и знаковых средств постижения мира, направленностью на освоение общественных правил и норм жизнедеятельности. К тому же, как подчеркивал Н. Винер, «человек по сравнению с животным обладает более высоким порядком предсказания» [7, с. 24].
Расширение знаковых средств - в особенности речи - позволяет ребенку освоить не только образцы поведения, наблюдаемые в окружении, но и закрепленные в культуре, накопленной человечеством. Эти же знаковые средства способствуют особому упорядочению накапливаемого опыта, осваиваемой информации, порождая специфически человеческие феномены - сознание и самосознание.
Не будет преувеличением сказать, что ребенок, постепенно осваивая окружающую его действительность, постоянно осваивает все новые и новые знаковые средства, открывает (или переоткрывает)
для себя все новые виртуальные миры, в каждом из них осваивая собственную виртуальную реальность. Но если известные всем нам виртуальные миры и законы поведения в них определяются накопленным опытом человечества, его техническим прогрессом и освоенными нравственными нормами, то виртуальная реальность каждого отдельного человека определяется еще и его индивидуальными особенностями, особенностями им лично освоенного опыта преобразований и постижений.
Часть открываемых человеком виртуальных реальностей приобщается к механизмам обслуживания непроизвольных форм активности, диктуемых внутренними состояниями и внешними воздействиями. Отметим, что реализуемая в них субъектная опосредствованность реагирования находит отражение лишь в субъективности отображения, то есть в индивидуальном своеобразии отражения внешних воздействий и внутренних состояний.
Часть открываемых возможностей подключается к механизмам обслуживания непроизвольных форм активности, но обогащается появлением попыток устранить, ускорить, задержать или сохранить во времени результаты и состояния реагирования на внешние воздействия. По сути дела, в этих попытках мы обнаруживаем первичные формы произвольности, появляющиеся в поведении ребенка.
Часть открываемых виртуальных реальностей включается в принципиально новую форму организации активности ребенка - собственно произвольное поведение. В нем открываемые возможности используются уже для режиссуры своей жизнедеятельности, для поиска оптимальных стратегий действия, ведущих к планируемому результату.
Начальные формы произвольного (целенаправленного и хотя бы отчасти осознаваемого) поведения ребенка тесно связаны с приоритетными мотивационными образованиями, с его сильными желаниями (Божович Л.И., Гуткина Н.И.). Надстра-
ивающиеся над ними впоследствии или ассимилирующие их более сложные формы произвольного поведения связаны уже не столько с приоритетными мотивационны-ми образованиями, сколько с накопленным регуляторным опытом ребенка, преломленным в его сознании и активно используемым в жизнедеятельности (Коноп-кин О.А., Осницкий А.К., Пономарев Я.А., Смирнова Е.О.). И способность к формированию внутреннего плана деятельности, и моделирование условий, и программирование действий, и оценка результатов с их возможными вариациями - все это требует уже развитых форм сознания, способности к интеллектуальному решению проблем, отделению себя и своих возможностей от вещного мира, определению и утверждению своих позиций в социуме. В целостную систему они оформляются и приобретают определенную долю завершенности в подростковом возрасте.
Г. Олпортом в свое время уже был сделан важный шаг: указание на возможную функциональную автономию мотивов, на то, что мотивы, формируемые позднее, могут «работать» и без «поддержки» тех первичных мотивов, на базе которых они возникли, сформировались, а позднее обрели автономию [19]. Подчеркнем, что более сложные формы произвольного поведения уже менее тесно связаны с собственно мо-тивационными образованиями человека, потому что составляющие регуляторного опыта у человека сами «способны» выступать в качестве ситуативных и экстренно возникающих «мотивирующих» образований. Так, новые цели, возникающие по ходу действия, и подцели выполняемого действия (цели вспомогательных действий) на время могут приобретать «жизненно важное значение» для человека, оттесняя на время основную цель деятельности. И человек, активно использующий приобретения регуляторного опыта, становится относительно независимым от многих обстоятельств жизнедеятельности, действуя либо сообразно им, либо вопреки, либо
вовсе не принимая их в расчет. Определяя цели своей активности на ближайшее или отставленное во времени будущее, человек не может сбросить со счетов все необходимые для жизни потребности. Он, естественно, движим и ими, но при этом активность его выстраивается уже не столько по законам мотивации, то есть прямой зависимости от потребного, сколько по законам самоорганизации активности и законам оперирования с извлекаемой из окружения информацией.
В связи с затронутым понятием информации хотелось бы отметить нестандартную психологическую интерпретацию этого понятия В.И. Степанским. В своей монографии «Психоинформация» [30] он разводит понятие воздействия, приводящего к определенным изменениям в том, на что воздействуют, и понятие влияния, которое лишь потенциально обладает возможностями воздействия.
Сделаем акцент на том, что информация (как отображение и как модель) порождается и всякий раз чуточку заново, какими бы ни были «эталоны», зафиксированные в культуре, наработанной человеком, и атрибутика объекта порождается системным взаимодействием, в которое этот объект включается в качестве компонента [23].
3. О субъекте и субъектности
Термин субъектность в психологических исследованиях стал появляться все чаще. Но вводится он, как правило, без определения этого понятия, «как само собою разумеющееся» и понимается при этом или как атрибут субъекта или как эквивалент этого понятия. Тем не менее исподволь в этот термин вкладывается и новое содержание, недостаточно отреф-лексированное исследователями. Предварительно это содержание можно было бы определить следующим образом. Данная характеристика позволяет представить человека в психологическом исследовании не как бесстрастного деятеля-исполнителя
(категория субъект в плане философского анализа обычно выступает традиционно только как «взаимоопределенный полюс» объекта, вступающий во взаимодействие с ним [25, с. 56]), а как пристрастного сценариста своих действий (на высших уровнях развития даже режиссера), которому присущи и определенные предпочтения, и мировоззренческие позиции, и целеустремленность преобразователя. Иными словами, категория «субъект» недостаточно конструктивна для психологического исследования, поскольку эта логико-философская фигура означает лишь полюс соотношения «субъект^^объект». В категории субъектность содержится уже прямое указание на специфичность человека в этой позиции и даже возможность определить меру выраженности этого качества у человека.
Проявления субъектности хорошо обнаруживаются при определении степени соответствия активности, развиваемой человеком в данный момент, и тем видом активности (чаще - деятельности), в которую он вовлечен обстоятельствами своей жизни. Можно было бы назвать эту характеристику субъектной включенностью, но тогда бы оставалась лазейка для привычного и незаметного многим отступления в парадигму бихевиоризма, согласно которой субъекту, включенному в тот или иной вид активности, ничего не остается, кроме того, как следовать законам этой активности, то есть зависеть от обстоятельств, в которых он оказался.
Собственно субъектную активность, обозначенную как проявления субъект-ности, точнее можно определить в тех видах жизнедеятельности, в которых человек волен (и обнаруживает волеизъявление) определять для себя и меру субъектной вовлеченности и меру собственного творчества при достижении формулируемых для себя целей. Определяются волеизъявления благодаря накопленному опыту субъектного поведения, богатству личностно значимых целей, ценностей и сконструирован-
ной человеком картины мира, в котором он живет.
Субъектность как специфическую характеристику активности человека можно попытаться описать некоторой совокупностью свойств, чего не сделаешь по отношению к субъекту - интегральной характеристике, претендующей на системность (целостность и неразрывность, несводимость к более простым свойствам). Но подступиться к анализу субъектности можно лишь, опираясь на исторически сложившуюся логику анализа категории субъекта.
Важность анализа психологических особенностей человека как субъекта деятельности, субъекта собственной активности отмечалась неоднократно. Классическими в этом плане были работы С.Л. Рубинштейна, в которых подход к построению методологических категорий психологии начинается с анализа категории «деятельность» и заканчивается постановкой проблемы человека, субъекта этой деятельности (1922, 1946, 1959, 1973, 1989) [26]. Рассматривая проблему субъекта деятельности, С.Л. Рубинштейн выступает против обособления субъекта от деятельности, против понимания их взаимосвязи как чисто внешней.
В деятельности С.Л. Рубинштейн видит условие формирования и развития субъекта. Субъект не только действует, преобразуя предмет в соответствии со своей целью, но и выступает в разном качестве в процессе и в результате ее осуществления. В результате деятельности, подчеркивает С.Л. Рубинштейн, изменяются и объект и субъект.
Л.С. Выготский лишь вскользь касается проблемы субъектной активности человека при анализе генезиса высших психических функций, отметив при этом важнейшие ее моменты: опосредствованность, осознанность и собственную активность человека по продуцированию и использованию дополнительных «стимулов-средств» в своем поведении [9].
А.Н. Леонтьев предпочитал говорить о субъекте, который реализует в совокуп-
ности деятельностей свои отношения (тем самым раскрывает преимущественно личностный аспект субъектности), и отмечал, что основной задачей психологического исследования является «изучение процесса объединения, связывания деятельностей субъекта, в результате которого формируется его личность». А она - личность -«требует анализа предметной деятельности субъекта, всегда, конечно, опосредованной процессами сознания, которые и «сшивают» отдельные деятельности между собой» [14, с. 179].
Перспективы дальнейшей разработки проблем активности субъекта, по мнению В.Э. Чудновского, существенным образом зависят от решения вопроса, что же является источником этой активности [32, с. 6]. Им же обнаружена предпосылка к противоречивому пониманию активности субъекта. С одной стороны, С.Л. Рубинштейном и его последователями подчеркивается внутренняя детерминация деятельности субъекта, а с другой стороны, имеет место отношение к субъекту как, в основном, результату интериоризации общественного опыта, то есть результату обучения и воспитания. Отметим в связи с этим замечательный экскурс В.П. Зин-ченко в проблему интериоризации психических явлений и определение места и роли интериоризации в развитии человека, приведенный им в послесловии к книге «Психология внимания» [10]: «Развитие психических возможностей человека, его становление как Человека, как личности определяется не только механизмами ин-териоризации, но и механизмами эксте-риоризации». По мнению В.П. Зинченко, именно во взаимодействии этих процессов происходит то, что еще в несколько иной форме отмечалось Платоном, - «чувственность охотится за идеями, чтобы быть чем-то определенным, а идея охотится за чувственностью, чтобы реально осуществиться» [10, с. 315] .
У С.Л. Рубинштейна нет прямых высказываний о связи «внутренней» детер-
минации с активностью субъекта. Для него это было одним и тем же. А у многих его последователей при анализе активности субъекта исходно содержится идея первотолчка, первопричины, которая как бы движет субъектом.
В.Э. Чудновский причину ограниченного понимания механизмов «внутренней детерминации» видит в использовании термина «преломление» и в попытках увязать генезис явлений внутренней детерминации с процессами интериоризации в развитии высших психических функций. Чтобы избежать двойственного прочтения термина «преломление», В.Э. Чудновский вводит близкое нашему подходу понятие развивающегося «ядра субъективной активности» [32].
Сходную позицию, но, уже употребляя интересующий нас термин, занимает И.С. Якиманская: «Субъектность приобретаемое, формируемое свойство, но существующее благодаря сложившейся природе жизнедеятельности человека, кристаллизованной в потенциях учащегося» [33, с. 74]. Далее она подчеркивает многоплановость проявлений активности субъекта и в соответствии со сложившейся в психологи традицией предлагает различать два направления, в которых развивается активность ребенка: адаптивное и креативное.
А.В. Брушлинский, уделивший наибольшее внимание анализу категории субъекта в современной психологической науке, подчеркивал, что трактовка человека как субъекта помогает целостно, системно раскрыть его специфическую активность во всех видах взаимодействия с миром (практического, чисто духовного и т.д.) [5 (2)].
Отметим, что А.В. Брушлинский не ограничивает анализ активности деятельностью, подчеркивая, что важнейшее качество человека - «быть субъектом, то есть творцом своей истории: инициировать и осуществлять изначально практическую деятельность, общение, познание, созерца-
ние и другие виды специфически человеческой активности, творческой и нравственной» [5 (2), с. 5].
При всей конструктивности и перспективности использования понятий субъект и субъектность есть опасность слишком широкого их понимания и абсолютизации. Тезис А.В. Брушлинского «субъект и есть основание всех психических качеств и вообще видов активности» вряд ли верен, поскольку исходно связан с отождествлением понятия «субъект» и более емкого понятия психическая активность.
Многоплановость содержательных аспектов, вкладываемых в понятие «субъект» - основная причина недостаточной определенности этого термина. Следовало бы развести субъектные проявления человека и проявления досубъектные (а может быть, и надсубъектные). Возможно, что именно репрезентированность субъектных возможностей самому человеку и составляет его сущностную родовую характеристику.
Противоречия, неразрешимые проблемы порождает и частое использование наряду с термином «субъект» термина «субъективное». Содержание, вкладываемое в термин «субъективное», мешает прояснить границы понятия субъектного и является, по моему мнению, одним из камней преткновения в дискуссии, поскольку субъективность - индивидуально своеобразное преломление средств отображения окружающего мира человеком и принадлежность психических явлений субъекту - бесспорна. Но вряд ли в субъективности все является результатом инициированной субъектом в данный момент активности - субъектности - если попросту не сводить субъектное к активности.
По существу «внутри» психологии субъективное - целостная онтологическая характеристика бытия человека. Субъект-ность - содержательно-действенная характеристика активности, подчеркивающая интенциональность субъекта, и в онтоло-
гическом плане может рассматриваться как одна из граней субъективности.
Гносеологически субъективное чаще соотносится со своеобразием результатов отображения человеком внешних условий, отображения со всеми присущими человеку индивидуальными особенностями развития и воспитания психических процессов.
В зависимости от определяемой этими условиями субъективности при встрече с одним и тем же объектом (вещью) или явлением разные люди, даже решая одни и те же задачи, выделяют его различные качества (предметность), и этот объект предстает перед каждым из них в виде разных по свойствам предметов.
Существенным моментом в изучении субъективности является, по мнению В.И. Слободчикова, исследование форм активности в их всеобщих и индивидуально-особенных проявлениях и внимание к «событийной общности» как источнику ее развития [28].
Субъектность в большей мере связана с деятельностным подходом и связанной с ней «со-бытийностью», с взаимодействием человека с окружением (вещами, людьми, явлениями) в «очеловеченном мире». Субъектность в деятельности и поведении, процессах восприятия, принятия решений и т.д. связана, прежде всего, с индивидуальными особенностями освоенной человеком преобразующей активности: индивидуальными особенностями постановки и решения задач (осуществляемых мысленно или в плане предметных преобразований). И специфика субъектности определяется функциями регуляции активности, которые актуальны в данный момент для человека или актуальны с точки зрения его перспективы.
Гносеологически субъектность может быть обнаружена в отношении к вещам, знакам, событиям, явлениям, людям и самому себе, и проявляется в действиях, когда человек превращает их в объект (конструкцию) целенаправленных преобразо-
ваний: начинает рассматривать, анализировать, комбинировать, использовать их в качестве средства.
По сути дела, вопрос о развитии субъ-ектности и есть вопрос о развитии инструментария, развития средств объективации (опредмечивания). Специфичность саморазвития, самоорганизации субъекта в том и заключается, что в процессе становления, развития человека активность, возникающая в ответ на воздействия окружающей ситуации, сменяется собственной активностью по поиску того, что представляет смысл для его жизнедеятельности: с чем следует вступать во взаимодействие, и что следует преобразовать в собственных интересах. Теоретический анализ перехода человека к этому новому уровню взаимодействия с внешним миром хорошо представлен в работе А.В. Брушлинского [6].
В жизнедеятельности субъективное и субъектное могут и совпасть (как онтология), в особенности, если речь идет о привычных, закрепленных упражнением способах действия. Но в рамках сознания самого субъекта и исследователя они могут быть разведены, хотя бы на основании того, что последовательные шаги и определенные моменты субъектности включаются в фокус сознания, которым и контролируются осуществляемые преобразования. Субъективное же для человека выступает как данность, как знание, как репрезентация того, что открылось ему в данный момент.
Определенная доля самоизъявления, интенциональности, разумеется, содержится и в субъективном как целом, и в субъектном как его части. Субъективность - всегда индивидуально особенная форма выражения проявлений человека, однако есть основания предполагать, что порою субъективность как переживаемая человеком субъективная реальность связана и с несубъектными проявлениями психического. Многое в субъективном (интерпретации воспринимаемого) зависит и от сло-
жившегося индивидуального своеобразия сенсорных систем человека.
Субъектное всегда связано со способами постановки и разрешения проблем, способами реализации потенций человека, проявлениями его авторской активной позиции. Означает ли, что ребенок с раннего возраста уже является автором своей активности?
Скорее всего, нет: авторство появляется на определенной ступени, стало быть, есть досубъектные формы активности, до-субъектное психическое. Правильнее сказать - в поведении ребенка могут быть обнаружены досубъектные психические проявления человека, представляющие собой скорее предпосылки субъектности, нежели саму субъектность. Они проявляются как зачаточные формы субъектной активности. И в повседневной жизнедеятельности взрослого круг контролируемых субъектом явлений и производимых преобразований всегда более узок, чем то, что может быть обозначено как субъективная реальность [28] или недизъюнктивная субъективная реальность [5 (3)].
Препятствует определению специфики субъектности и слабое различение понятий «субъект» и «личность». Проблема различения конструктивно решается при анализе специфических моментов, связанных с саморегуляцией деятельностной и саморегуляцией, осуществляемой в личностном плане. Саморегуляция в деятельности и составляющих ее действиях обнаруживает себя в феноменологии предметных преобразований и в феноменологии преобразования прилагаемых усилий. Саморегуляция личностная связана преимущественно с определением и коррекцией своих позиций (в рамках культурно-исторической традиции, закрепленной в нормах социума) с планированием в общих чертах своей активности.
И хотя субъектом деятельностной и личностной саморегуляции является один и тот же человек, не всегда можно обнаружить и проследить связи между предмет-
ными преобразованиями и личностными преобразованиями в самом субъекте (его ценностном, рефлексивном и операциональном опыте).
В личностном плане тоже возможны субъектные преобразования, подобные предметным, когда личность проявляет себя как субъект самоизменения, но и в этом случае субъектность личности выступает как инициирующее начало организации преобразования и попыток ее реализации.
Различение личностного и субъектного (с пониманием того, что их объединяет) позволяет избежать нежелательных отклонений и смешений при анализе психических явлений и дальнейшей разработке методологических оснований.
Не претендуя на исчерпывающий анализ всех моментов, связанных с разработкой субъектного подхода в отечественной психологии, я остановился на основных моментах, так или иначе затрудняющих теоретическую проработку понятий, реализацию субъектного подхода в практике психологического исследования. Далее необходим переход к анализу основных моментов, определяющих реальные возможности исследования субъектности как психологического основания самостоятельности человека в разных видах активности и, прежде всего, в деятельности (в ней самостоятельность выступает как самодеятельность). Начнем с анализа организации преобразующих действий человека, адресованных к предметной среде и собственным усилиям, затем перейдем к исследованию «внутренних условий», определяющих сформированность и качественное своеобразие преобразующих действий субъекта.
4. Саморегуляция деятельности и регуляторный опыт как основания субъектно-сти
Субъектный подход к пониманию психических явлений в жизни человека исходно связан с учетом общественно-исторической природы деятельности и по-
зволяет раскрыть те специфические человеческие характеристики его психики, которые проявляются во взаимоотношении людей, в процессе деятельности, в их труде.
Анализ деятельности как теоретического конструкта далек от завершенности. В работах А.Н. Леонтьева представлен анализ историко-генетических преобразований в активности человека, способствующих превращению ее в деятельность, и прослежены корни порождения подобных преобразований. Показана роль деятельности в развитии психических процессов, ее обеспечивающих. Но одно дело - анализ развития деятельности и ее обеспечения, а другое - анализ функционирования деятельности в ее сложившихся формах. Оттого неприменимы порою теоретические конструкты А.Н. Леонтьева к анализу актуал-генеза деятельности, ее динамике [29].
Становление и совершенствование психических функций, психических процессов в деятельности, для деятельности и через деятельность исследовалось в работах Б.Г. Ананьева, Л.С. Выготского, П.Я. Гальперина, А.В. Запорожца, П.И. Зинчен-ко, В.П. Зинченко, А.Р. Лурии, А.А. Смирнова и многих других авторов. Неоднократно отмечалось, что многие из психических явлений формируются и протекают как действия человека с окружающим миром. Появились такие конструкты, как перцептивная деятельность, мнемическая, познавательная и т.п. Затем ряд работ продемонстрировал роль взаимодействия людей в деятельности, роль этого взаимодействия в порождении совместных эффектов восприятия, мышления и т.д. [17].
Существенный толчок в развитии психологических представлений об активности человека в деятельности дали разработки идей физиологов, связанных с анализом функциональных систем управления двигательной и прочими видами активности (Анохин П.К., Бернштейн Н.А., Бериташ-вили И.С.). В психологии они увенчались разработкой концепции осознанной са-
морегуляции деятельности, в основу которой были положены представления об осознанности самого процесса регуляции субъектом; системности вовлеченных в подготовку и исполнение деятельности ре-гуляторных психических функций; и принципиальной схеме организации функций саморегуляции деятельности [13]. Вопросы, связанные с возникновением сознания и его развитием, исследуются преимущественно в связи со специфически человеческим видом активности - деятельностью [14].
Даже если деятельность направлена не на мир вещей и окружающих явлений, а на собственные усилия, на управление собственными состояниями, то очевиден ее предметно-преобразующий характер, хотя опредмечивание управляющих воздействий и управляемых явлений может быть весьма произвольным.
Под деятельностью в собственном смысле этого слова имеется в виду целенаправленная, преобразующая (потому еще и орудийная, и опосредствованная) активность, побуждаемая или внешними обстоятельствами (при сохранении принципа «внешнее через внутреннее»), или самим состоянием потребности, «ищущей удовлетворения» (А.Н. Леонтьев). При непроизвольном удовлетворении потребности или реагировании на внешние воздействия, требующие уклонения или немедленного ответа мы чаще всего говорим о «полевом» (по терминологии К. Левина), подчиненном ситуативным воздействиям поведении.
При управляемых самим человеком действиях говорят о произвольной активности человека, побуждаемой целями, то есть о деятельности.
При анализе концепции С.Л. Рубинштейна, отмечают, что в ней «...сознательное действие или операция отличается от простой реакции тем, что в сознании представлен тот предмет, на который это действие направлено... Сознательное действие иначе регулируется - сознательно постав-
ленными целями, а не только раздражителями наличной ситуации» [26].
Еще раз подчеркнем два момента, имманентно подразумеваемые всеми исследователями, которые, однако, не уделяли им должного внимания:
1. Технологичность деятельности, которая задает определенную «грамматику» действий, организацию совокупности действий для достижения нужного результата.
2. Проективность деятельности, связанную с предваряющей деятельность «работой сознания» (сначала проект - затем действие).
В практике реальной деятельности и тем более учебной деятельности учащихся экспериментальная (лабораторная) диагностика сформированности функций саморегуляции затруднена. Обращение к схеме осознанной саморегуляции произвольной активности О.А. Конопкина нами осуществляется в большей мере с точки зрения репрезентированности моментов саморегуляции самому человеку, с точки зрения поиска возможностей их использования в процессе осуществления деятельности.
Решению этой задачи помогло допущение, согласно которому процесс саморегуляции деятельности можно представить как реализацию совокупности регуляторных умений, объединенных в комплексы, соответствующие основным регуляторным функциям (по Конопки-ну О.А.: целеполаганию, моделированию, программированию, оцениванию, коррекции), и опирающихся в своей реализации на образно-понятийную картину освоенного человеком мира [15].
Конкретное же содержание этих умений более дробно и зависит от сформи-рованности целостного опыта субъекта. Указанные комплексы регуляторных умений доступны наблюдению, экспериментальной и опросной диагностике [22]. Так, например, регуляторная функция целе-полагания обеспечивается комплексом
умений: целеформулирования, переформулирования целей, целеудержания, це-леосуществления, целезавершения и др.; функция моделирования условий обеспечивается умениями логического анализа, классификации, систематизации, абстрагирования, выявления существенного, соотнесения значений и многими другими. Функция программирования действий требует умений, связанных с применением тех или иных способов решения задач, использования орудий, согласовыванием пространственно-временных характеристик движений и осуществляемых преобразований, применением усилий в изменчивых, требующих упреждающего моделирования условиях. Умения программирования усилий в частично изменяющихся условиях и при решении новых задач, сочетаются с применением множества специфических умений, направленных на конкретные предметные преобразования. Функция оценивания результатов реализуемой деятельности осуществляется и определяется в реальных условиях успешностью применения умений пользоваться различными шкалами и устанавливать субъективные критерии успешности; с различными способами измерения и оценки, различными градациями шкал (они преимущественно ориентированы на определение сходства, соответствия). Функция коррекции - умения вносить своевременные коррективы в осуществляемые действия - предполагает уже иные субъективные критерии соответствия достигаемых результатов применяемым в качестве норматива эталонам..
Таким образом, мы систему осознанной саморегуляции произвольной активности в деятельности (по концепции Конопкина О.А., 1980) рассматриваем в контексте и анализа регуляторного опыта как систему разных по функциональному назначению комплексов умений и комплексов образов - субъективных репрезентант осознанного саморегулирования. Именно они представляют и определяют распределение усилий
человека в деятельности и обусловливают переживаемые им состояния [11].
Наши собственные исследования, а также исследования, проведенные аспирантами (Бохорский Е.М., Воробьева М.В., Ле Тхи Хоа, Саад Ю.), подтвердили правильность и продуктивность данного предположения; поэтому диагностика и изучение сформированности регуляторных умений прочно вошли в практику нашей работы с учителями, мастерами производственного обучения и учащимися.
Деятельность, а точнее технология деятельности в том виде, в каком она предстает нашему анализу - сформировавшееся, закрепившееся и устоявшееся во времени образование. Она ориентирована на достижение необходимого результата и требует от человека преобразования не только предметных свойств, но и собственных усилий. Генетически она представляет собой общественный, опосредствованный вид активности. С.Л. Рубинштейн подчеркивал наличие двух связей: связи между субъектом и его деятельностью (точнее -его активностью в деятельности) и связи между деятельностью и ее общественными продуктами. С.Г. Якобсон и Н.Ф. Прокина [34] после комментариев по поводу теории деятельности А.Н. Леонтьева пишут: «Мы полагаем: что выражение «человеческая деятельность, воплощенная в предметах» (или «деятельность, которую предметы в себе кристаллизовали»), можно понять и интерпретировать так, что наряду с деятельностью, осуществляемой конкретными индивидами, существует деятельность в совершенно особом смысле. Это - деятельность как нечто кристаллизованное или воплощенное в вещах и знаках, в «культуре», деятельность, уже не принадлежащая отдельным индивидам, а как бы предстоящая перед ними, как то, чем они должны овладеть и уметь адекватно воспроизводить».
Внешне технология деятельности, в той или иной форме репрезентированная человеку, ориентирована на достижение
необходимого результата и требует от человека преобразования не только предметных свойств, но и собственных усилий. В совокупности преобразующие действия составляют функциональную систему, обеспечивающую организацию и осуществление желаемой деятельности в целом и отражающую в себе не только внешнюю картину явлений деятельности, но и внутренние закономерности ее организации, тесно связанные с психической организацией человека. В рамках решения задач, связанных с организацией собственных усилий, собственной активности субъекта формируются целеподчиненные функции моделирования, программирования, оценки результата и коррекции, в совокупности составляющие систему саморегуляции деятельности [13].
Схема саморегуляции деятельности -это скорее дидактическая схема технологии деятельности; саморегуляция по существу заключается в психических средствах, обеспечивающих эту технологию процессах, психическое обеспечение каждой из функций саморегуляции.
Субъектные проявления наиболее легко обнаруживаются в необычных условиях: творческом решении проблем, ситуациях риска, преодолении преград, неадаптивном поведении. Но мы часто забываем о специфике обыденной жизни человека, в которой также постоянно присутствуют «живое движение», «упражнение без повторения», не адаптация к ситуации, а ее «преодоление» (выражения Н.А. Берн-штейна, намного предвосхитившие целое направление в психологии - исследование ассертивности). В них на базе биологических форм адаптации и антиципации формируются механизмы осознанной антиципации, механизмы определения субъективных критериев, механизмы рефлексивного контроля, соотносимые и с перечисленными функциями саморегуляции и кроме того являющиеся более общими механизмами обеспечения регуляции всех видов активности человека [20]. Напомним при этом,
что далеко не все виды активности могут выстраиваться по законам деятельности и сведены к ней. Каждая из функций саморегуляции деятельности и других форм активности, как мы уже отмечали, обеспечивается соответствующими комплексами регуляторных умений и освоенным опытом преобразований, которые могут быть репрезентированы человеку в его субъективной реальности [20, 22].
В работе с педагогами и разными возрастными группами учащихся наряду с диагностикой саморегуляции деятельности целесообразной и продуктивной оказались демонстрация и решение типовых задач, акцентирующих необходимость сформированности каждой из перечисленных функций саморегуляции деятельности и требующих соответствующих умений, обеспечивающих реализацию функции. Это обусловило в дальнейшем большую познавательную активность и большую глубину рефлексивного анализа учителей и учащихся, постигающих закономерности обеспечения осознанной саморегуляции деятельности.
Цель в деятельности, в отличие от мотива, который может быть неосознаваемым, всегда связана с осознанием, попытками осмысления и проигрыванием в воображении возможных вариантов действий для достижения цели. Это-то и превращает цели в возможный инструмент овладения ситуацией. Пользование этим инструментом облегчается и общими возможностями осознания (зафиксированными в самосознании или модном в зарубежной психологии представлении о «Я-концепции») и возможностями оперирования во внутреннем (мысленном) плане. Внутренняя преобразующая активность человека протекает в виде свернутых и развернутых умственных действий, усмотрения наиболее подходящих и эффективных способов достижения намечаемых результатов (Гальперин П.Я., Запорожец А.В., Зинченко В.П., Пономарев Я.А.). Мыслительная активность, по мнению многих психологов, по своему
происхождению производна от внешней преобразующей активности - предметных действий. Именно поэтому технология деятельности и диктует определенную логику организации психической регуляции усилий, прилагаемых и привлекаемых к осуществлению деятельности.
Многие проблемы организации и осуществления деятельности - осознанной, целенаправленной и преобразующей активности человека - естественным образом связаны с проблемами личности и сознания, поскольку личность формируется в деятельности и взаимодействии с другими людьми [14, 16]. Личностью определяются позиции человека, его противопоставленность окружению. А сознание по существу является присущей человеку и ориентирующей его в этом мире формой отображения и окружающего мира и самого себя, взаимодействующего с этим миром.
Даже рассматривая «чисто практическую деятельность», мы не можем абстрагироваться от явлений, связанных с саморегуляцией в личностном плане, с формированием и развитием специфически человеческой способности быть относительно независимым (от сил природы и требований социума) субъектом своей жизнедеятельности. Механизмы саморегуляции обеспечивают ему возможность стать свободным и сознательным субъектом собственной активности; иной вопрос, насколько он реализует эту возможность.
В уже сложившейся, сформированной деятельности человек, будучи ее субъектом, становится относительно независимым и от реактивного и от импульсивного поведения. В рамках деятельности активность человека во многом направляется технологией деятельности, с одной стороны, и принятиями решения человеком в ситуации неопределенности - с другой. И это уже не вопрос о соотношении внешней и внутренней мотивации активности человека, а вопрос о качественно иной (чем в импульсивном и реактивном поведении) позиции человека в процессе труда - пози-
ции проектировщика своих действий своих усилий.
Несмотря на активно осуществляемые в прикладной психологии проработки идеи «активного оператора» и привлечение внимания к необходимости учета переменной «автономности и самостоятельности» в организации его деятельности, на практике, к сожалению, остается преобладающим отношение к человеку как звену в цепи управления, которому при достаточной его дисциплинированности можно задать определенную траекторию предпринимаемых им действий. Деятельность человека, как бы ее ни регламентировали, развертывается в ситуациях, в которых принципиально невозможно предвидеть все вариации изменения условий и собственных состояний. Экстремальные ситуации, инциденты и происшествия - лишь «крайние случаи» того, с чем сталкивается профессионал в повседневной работе. Анализ особенностей саморегулирования и тех ресурсов, которыми человек при этом пользуется, значительно больше могут помочь работодателям в прогнозировании успешности работника, нежели традиционные установки на управление методом «кнута и пряника».
Даже привычное обсуждение так называемых «исполнительных компонентов» труда профессионала опять же не должно исключать понимания, что «исполняет» их все-таки субъект деятельности, даже если исполнительные действия доведены почти до автоматизма.
Проверяя действенность представлений об основных принципах саморегуляции человеком собственной деятельности: системности, активности, осознанности, и наши предположения о связи успешности деятельности со сформированностью умений саморегуляции, мы установили, что для субъектной активности в учебной и трудовой деятельности характерна обращенность к опыту активности, направленности, осознанности, умелости в действиях и опыту сотрудничества, то есть к умениям
координировать свои усилия с усилиями других [20, 21, 22]. Субъектное отношение к выполняемой деятельности реализуется в обращенности человека к своим внутренним резервам, возможностям выбора средств осуществления деятельности, что, в конечном счете, определяется взаимодействием сформированных умений саморегуляции и компонентов регуляторного опыта.
Организация и содержание каждого регуляторного умения опосредствованы общим процессом формирования и актуализации регуляторного опыта. Обращение к содержанию регуляторного опыта и его компонентов при анализе регуляторных умений (анализ структуры регуляторного опыта будет дан ниже) позволяет установить и уровень их сформированности и возможности дальнейшего совершенствования.
Регуляторный опыт представляет собой часть более общего субъектного опыта, являющегося, по точному определению И.С. Якиманской, - опытом пережитого и переживаемого поведения [33, с. 74].
Обратившись к анализу регуляторного опыта, мы выявили пять взаимосвязанных и взаимодействующих компонентов:
1) Ценностный опыт (связанный с формированием интересов, нравственных норм и предпочтений, идеалов, убеждений) - ориентирует усилия человека. Именно ценности, освоенные человеком, ориентируют его в процессах принятия решения, а, следовательно, опосредствованно и его усилия, обнаруживаемые в поведении
2) Опыт рефлексии (накапливаемый путем соотнесения человеком знаний о своих возможностях и возможных преобразованиях в предметном мире и самом себе с требованиями выполняемой деятельности и решаемыми при этом задачами) - помогает увязывать ориентировку с остальными компонентами регуляторно-го опыта. В исследованиях последних лет была обнаружена и изучена специфика
рефлексии, отличающая ее от других форм самосознания. Рефлексия - это та часть самосознания, которая оперативно, не зацикливаясь на самоанализе, постоянно обновляет осмысливаемую информацию о ситуации и собственных возможностях.
3) Опыт привычной активизации (предполагающий предварительную подготовленность, оперативную адаптацию к изменяющимся условиям работы, расчет на определенные усилия и определенный уровень достижений успеха) - на непроизвольном уровне регуляции ориентирует человека в собственных возможностях и помогает лучше приспособить свои усилия к решению значимых задач, предопределяет множественные преднастройки, определяющие эффективность его двигательных и умственных усилий.
4) Операциональный опыт (включающий в себя общетрудовые, профессиональные знания и умения, а также умения саморегуляции) - объединяет конкретные средства преобразования ситуации и своих возможностей, которые человек использует в своей проектирующей и преобразующей активности.
5) Опыт сотрудничества (складывающийся при взаимодействии с другими участниками труда) - способствует объединению совместных усилий, совместному решению задач и предполагает предварительный расчет человека на сотрудничество. Благодаря сотрудничеству достигается «несуммарный» эффект, объединения усилий нескольких людей, открываются новые возможности проектирования, организации и реализации деятельности.
Совокупное взаимодействие именно этого разнообразия компонентов регуля-торного опыта, как показали исследования (Ле Тхи Хоа, Осницкий А.К., 1988; Осниц-кий А.К., 1992; Бохорский Е.М., 1991; Воробьева М.В., 1994; Саад Ю., 1995), может считаться необходимым и достаточным для формирования субъектности, обеспечивающей человеку продуктивную самостоятельность.
Каждый из компонентов реализуется в трех сферах: потребностной (жизнеобеспечении), деятельностной, межличностной. В переживаниях, в сознании человека - это сферы влечений, интересов, долженствования [29].
Теоретический и эмпирический анализ механизмов управления поведением человека, организацией его усилий показал, что следует различать механизмы развития регуляторных структур, регулятор-ных процессов, и механизмы работы уже сложившейся у человека системы саморегуляции.
Особый интерес представляет анализ источников пополнения регулятор-ного опыта, предполагающий обращение к непосредственно чувственным (эмоционально оцениваемым) и опосредствованным (рационально оцениваемым) составляющим опыта, изучение механизмов их смыкания, взаимообогащения. При изучении уже сложившегося регулятор-ного опыта немаловажным оказывается анализ пронизанности освоенных опосредствованных форм опыта непосредственно чувственными представлениями, непосредственно-чувственным отношением, связанными с различными моментами регуляции деятельности. Ситуации «встречи» осознания ситуационных условий со значимыми для человека переживаниями и представлениями - это моменты открытия, осмысления, обнаружения новых критериев оценивания происходящего. Именно эти обстоятельства способствуют превращению приобретаемого, «чужого» знания, знания для всех в знание свое собственное - субъектное.
Во взаимодействии, при достаточной сформированности каждого из компонентов регуляторного опыта, обеспечиваются активные, целенаправленные, умелые, осознаваемые и координированные с усилиями других людей действия при выполнении самостоятельного задания, реализации замыслов, постановке и творческом решении задач и даже при исполнении поручений,
вместе с этим формируется отношение к своим поступкам и поступкам других людей.
В настоящее время продолжается разработка арсенала методик для исследования и оценки сформированности различных компонентов регуляторного опыта учащихся, причем методики опросные дополняются методиками экспериментальными, действенными, позволяющими регистрировать показатели сформированно-сти регуляторных умений [13, 20, 22].
С целью диагностики и помощи учащимся в овладении умениями саморегуляции деятельности разработана и прошла испытания специальная методика «Субъектно-рефлексивный анализ планирования и выполнения дел» [8], предусматривающая осознанное воспроизведение учащимися особенностей саморегуляции в ходе осуществления намечаемых на ближайшую неделю дел и отставленное во времени осознание особенностей их действительной реализации. Процедура выполнения работы с методикой представляет собой достаточно сложный, но хорошо принимаемый учащимися вид деятельности, предполагающий подключение всех звеньев осознанной регуляции. При обдумывании учащимися собственных действий актуализировалась и открывалась связь умений саморегуляции с различными компонентами регуляторного опыта. Это позволяло вносить направленные и содержательные коррекции по ходу формирования регуляторных свойств у школьников.
5. Заключение
Подведем итоги обсуждения поставленной проблемы.
В общей картине активности, обнаруживаемой человеком, возможно выделить специфический для человека вид активности - субъектную активность. В этом виде активности человек выступает автором и режиссером собственной активности. Целесообразно при этом различение
«субъектного», «субъективного» и «личностного».
Человек в субъектной активности многолик. Многоликость его определяется задачами саморегуляции, которые приходится решать при достижении им поставленных целей, и адресованностью к разным компонентам регуляторного опыта. Учитывая данные природой и приобретенные в процессе обучения и воспитания возможности, а также требования сообщества, субъект проектирует, а затем выстраивает свою линию поведения и осуществления предметных преобразований.
Сценарий субъектной активности -список целей, так или иначе представленных в сознании человека.
Инструментарий - умения саморегуляции деятельности, актуализируемые в процессе реализации целей. Комплексы умений саморегуляции, соотносимые со звеньями системы осознанной саморегуляции деятельности, формируются и развиваются как по мере совершенствования системы саморегуляции деятельности, так и по мере формирования компонентов ре-гуляторного опыта. Осознанная саморегуляция деятельности и поведения, по сути дела, является формой обеспечения и существования субъектности.
Регуляторный опыт - арсенал средств, обеспечивающий реализацию субъектной активности. Он также представляет собой компонентную структуру, во взаимодействии обеспечивающую активную, осознанную, целенаправленную, умелую и координированную с усилиями других людей позицию человека. Формирование субъ-ектности и соответствующей ей активности обеспечивает человеку успешность в деятельности и различных аспектах социальной адаптации. Регуляторный опыт представлен человеку в субъективных репрезентантах осознанной саморегуляции - образах управляющих воздействий; комплексах умений саморегуляции, реализующих основные регуляторные функции; объяснительных причинах успехов и неу-
дач; переживаниях, связанных с формированием образов и реализацией умений.
Материалы статьи представлены также на сайте www.pirao.ru.
Статья подготовлена при поддержке РГНФ 03-06-00151а, 06-06-00641а.
Литература
1. Абульханова-Славская К.А. Деятельность и психология личности. - М.: Наука, 1980. - 334 с.
2. Бернштейн Н.А. Очерки по физиологии движений и физиологии активности. - М.: Медицина, 1966. - 350 с.
3. Бернштейн Н.А. Ловкость и ее развитие. - М.: Физкультура и спорт, 1991. - 288 с.
4. Бохорский Е.М. Развитие рефлексии как условие формирования у учащихся субъектного отношения к труду: Автореферат канд. дисс. - М., 1991.
5. Брушлинский А.В. Проблема субъекта в психологической науке // Психол. ж. - Т. 12. - 1991.
- № 6. - С. 6-10 (статья первая); Брушлинский А.В. Субъект: мышление, учение, воображение. Проблема принятия решения в трудовой деятельности // Психол. ж. - 1992. - Т. 13. - № 1. - С. 3-14 (статья вторая); Брушлинский А.В. Психология субъекта в изменяющемся обществе // Психолог. ж. - 1996. - Т. 17. - № 6. - С. 30-37 (статья третья).
6. Брушлинский А.В. Проблемы психологии субъекта. - М., 1994.
7. Винер Н. Кибернетика и общество. - Изд. Ин. лит. 1958.
8. Воробьева М.В. Анализ сформированности умений саморегуляции деятельности в про-фконсультировании школьников: Автореферат канд. дисс. - М., 1994.
9. Выготский Л.С. Собрание сочинений: Т. 3. Проблемы развития психики. - М.: Педагогика, 1983. - 368 с.
10. Дормашев Ю.В., Романов В.Я. Психология внимания. - М.: Тривола. 1995. - 352 с.
11. Завалова Н.Д., Ломов Б.Ф., Пономаренко В.А. Образ в психической регуляции деятельности.
- М.: Наука, 1986. - 174 с.
12. Запорожец А.В. Избранные психологические труды: в 2 т. / Под ред. В.В. Давыдова, В.П. Зин-ченко. - М.: Педагогика, 1986.
13. Конопкин О.А. Психологические механизмы регуляции деятельности. - М., 1980. - 256 с.
14. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. - М.: Политиздат, 1975.
15. Ле Тхи Хоа. Становление регуляторного опыта учащихся СПТУ в процессе профессионально-
го самоопределения: Автореферат канд. дисс.
- М., 1988.
16. Ломов Б.Ф. Человек и техника. - М., 1966 - 464 с.
17. Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. - М., 1984. - 444 с.
18. Менчинская Н.А. Проблемы обучения, воспитания и психического развития ребенка. -Москва-Воронеж, 1998. - 448 с.
19. Олпорт Г. Становление личности. - М., Смысл, 2002. - 462 с.
20. Осницкий А.К. Умения саморегуляции в профессиональном самоопределении учащихся // Вопросы психологии. - 1992. - № 1-2. - С. 52-59.
21. Осницкий А.К. Проблемы исследования субъектной активности // Вопросы психологии. -1996. - № 1. - С. 5-19.
22. Осницкий А.К. Психология самостоятельности.
- Москва-Нальчик, - 1996. - 126 с.
23. Осницкий А.К. Пересмотр ряда психологических понятий в связи с системным исследованием / Сборник трудов международной научной конференции «Социальные, экологические и экономические аспекты информационных технологий. - М., 2003. - С. 76-81.
24. Петровский В.А. Феномен субъектности в психологии личности: Автореф. докт. дисс. - М., 1994.
25. Пископпель А.А., Вучетич Г.Г., Сергиенко С.К., Щедровицкий Л.П. Инженерная психология. -М.: ИД «Касталь», 1994. - 216 с.
26. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. -М.: Педагогика, 1989.
27. Саад Ю. Психологические особенности самостоятельного выбора профессии у выпускников в школе. Автореф. канд. дисс. - М., 1995.
28. Слободчиков В.И. Развитие субъективной реальности в онтогенезе: Автореф. докт. дисс. -М., 1994.
29. Смирнов С.Д. Психологическая теория деятельности и концепция Н.А. Бернштейна. // Вестник Моск. ун-та. Серия 14. - 1978. - № 2. - С. 14-25.
30. Степанский В.И. Психоинформация. Теория. Эксперимент: учеб.-метод. пособие - М.: МПСИ, 1997. - 129 с.
31. Франселла Ф., Баннистер Д. Новый метод исследования личности. - М., Прогресс, 1987.
32. Чудновский В.Э. К проблеме соотношения «внешнего» и «внутреннего» в психологии // Психол. ж. - 1993. - Т. 14. - № 5. - С. 3-12.
33. Якиманская И.С. Требование к учебным программам, ориентированным на личностное развитие школьников // Вопр. психол. - 1994. -№ 2. - С. 64-76.
34. Якобсон С.Г., Прокина Н.Ф. Организованность и условия ее формирования у младших школьников. - М., Просвещение, 1967. - 157 с.
REGULATORY EXPERIENCE AS A BASIS OF THE HUMAN SUBJECT ACTIVITY
A.K. OSNITSKY Psychological Institute of RAE, Moscow
The problems of the study subject activity associated mainly with human activities, in contrast to its activity, detectable in the reactive and impulsive human behavior, its development in ontogenesis. Particular attention is paid to the analysis of the characteristics and activities of human subjectivity, of organizing and implementing. When analyzing the activity of man and his individual peculiarities of the latter is seen as accessible monitoring, research and use for practical purposes. Subject of research is a regulatory experience, providing the possibility to subject activity in individual self-determination and action. Regulatory experience is seen as a condition for the emergence, development and improvement of self-conscious activity of man, as a condition for the development of its activity and independence in the actions and deeds.
Keywords: autonomy, subject, subject activity, perceived self-control, self-regulation peculiarities, egulatory experience, components of regulatory experience, subjective self-regulation representative.
