CC BY
291
I. ОБЩАЯ ПСИХОЛОГИЯ. ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ. КЛИНИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ
УДК 370.153
СУБЪЕКТНАЯ САМОРЕГУЛЯЦИЯ ЛИЧНОСТИ ПРОФЕССИОНАЛА
© Гунзунова Бальжима Анатольевна
кандидат психологических наук, доцент кафедры общей и социальной психологии Бурятского
государственного университета
Россия, 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а
Е-mail: [email protected]
В статье дан аналитический обзор теоретико-методологических подходов к исследованию субъектной саморегуляции личности. Утверждается значимость вопроса соотношения дея-тельностной и личностной саморегуляции. Установлено, что процессуальный уровень субъектной активности может быть описан через процессы осознанной саморегуляции как психологического механизма субъектности. Основной целью работы являлось изучение саморегуляции эмоциональных состояний педагогов г. Улан-Удэ. Результаты исследования показали наличие корреляционной связи между показателями профессионального стресса и шкалами саморегуляции. Выявилось, что личностная и ситуативная тревожность находятся во взаимосвязи с различными сторонами саморегуляции. Корреляционный анализ показал, что осознанная саморегуляция педагогов испытывает на себе влияние тревожности как личностного свойства, а устойчивая индивидуальная характеристика личности оказывает воздействие на процесс саморегуляции. Сделаны выводы о необходимости развития представления об индивидуальных особенностях саморегуляции в их взаимосвязи с эмоциональными состояниями, различными структурами самосознания и бессознательного.
Ключевые слова: субъект, личность, осознанная саморегуляция, субъектная саморегуляция, эмоциональные состояния, стресс, тревожность.
SUBJECTIVE SELF-REGULATION OF PROFESSIONAL IDENTITY
Bal'zhima A. Gunzunova
PhD, A/Professor, Buryat State University
24а, Smolina Str., Ulan-Ude 670000, Russia
The article provides an analytical overview of theoretical and methodological approaches to studying of subjective self-identity. The significance of activity and personal self-regulation ratio is approved. It was found that the procedural level of subject activity can be described through the processes of conscious self-regulation as a psychological mechanism of subjectivity. The main purpose of the work was to study self-regulation of Ulan-Ude teachers' emotional states. The results showed the correlation between occupational stress indicators and scale of self-regulation. The research revealed that personal and situational anxiety is in relationship with various self-regulation sides. Correlation analysis approved that conscious self-regulation of teachers was under the influence of anxiety as personal property, and stable individual characteristics of personality impacted on the process of self-regulation. It was concluded that individual characteristics of self-control should be understood in their relationship with emotional states, different structures of consciousness and unconsciousness. Keywords: subject, person, conscious self-regulation, subjective self-regulation, emotional states, stress, anxiety.
На сегодняшний день без использования понятий «субъект» и «личность» не могут быть разрешены основные теоретические, исследовательские и прикладные проблемы психологической науки. Однако вопрос о соотношении этих понятий, границах их применимости, а также психологических критериях, в соответствии с которыми можно диагностировать меру субъектного и личностного развития человека, остается открытым.
Представления о субъекте разрабатываются в различных научных программах и парадигмах: начиная от гуманистической психологии, ориентированной на анализ актуального опыта человека
для обозначения инициирующего начала, первопричины взаимодействия человека с миром и обществом, и заканчивая системно-эволюционным подходом.
Бурно развивающийся в настоящее время субъектный подход использует понятие субъекта для обозначения проявления творческого, активного начала в человеке, когда он сам выступает источником собственной активности (К. А. Абульханова-Славская, П. К. Анохин, Л. И. Анцыферова,
A. В. Брушлинский, Б. Ф. Ломов, А. В. Петровский, С. Л. Рубинштейн и др.). Специалистам хорошо известно, что интерес к понятию субъекта, разработанному С. Л. Рубинштейном в методологическом плане, повысился в последнее десятилетие благодаря научным усилиям А. В. Брушлинского. В то же время в этой области существует ряд острых дискуссионных вопросов, как в плане теории и методологии, так и в практике психологических исследований, без разрешения которых трудно говорить об оформлении специальных областей психологии — психологии субъекта или психологии бытия [1].
Проблема различения понятий «субъект» и «личность» конструктивно решается при анализе специфических моментов, связанных с саморегуляцией деятельностной и саморегуляцией, осуществляемой в личностном плане. Саморегуляция в деятельности и составляющих ее действиях обнаруживает себя в феноменологии предметных преобразований и в феноменологии преобразования прилагаемых усилий. Саморегуляция личностная связана преимущественно с определением и коррекцией своих позиций (в рамках культурно-исторической традиции, закрепленной в нормах социума), с планированием в общих чертах своей активности (определение примерного списка целей, списка коммуникантов, учет результативности разных видов активности, интеграция их в самосознании личности). И хотя субъектом деятельностной и личностной саморегуляции является один и тот же человек, не всегда можно обнаружить и проследить связи между предметными преобразованиями и личностными преобразованиями в самом субъекте (его ценностном, рефлексивном и операциональном опыте). В личностном плане тоже возможны субъектные преобразования, подобные предметным, когда личность проявляет себя как субъект самоизменения, но и в этом случае субъектность выступает как инициирующее начало организации преобразования и попыток ее реализации [4].
Предметом психологии саморегуляции являются интегративные психические процессы и явления, которые обеспечивают самоорганизацию различных видов психической активности человека, целостность его индивидуальности и личности. Она охватывает широкий круг исследований, посвященных изучению общих закономерностей и индивидуальных особенностей саморегуляции на разных уровнях протекания процессов целеполагания и принятия решений, когнитивной, личностной и эмоционально-волевой регуляции. Анализ механизмов саморегуляции ведется в рамках общей проблематики индивидуальных стилей регуляции, реализации разных форм произвольной активности и деятельности (учебной, трудовой деятельности, общения, поведения в целом и др.), регуляции психических состояний, возрастных аспектов ее становления.
Существует процессуальный уровень субъектной активности, который может быть описан через процессы осознанной саморегуляции как психологического механизма субъектности. Процесс саморегуляции реализуется целостной системой, обладающей своей принципиальной структурой и имеющей проекции на различных уровнях организации индивидуальности человека. Например, для психофизиологических уровней описаны акцепторы действия (Анохин, 1980), схема Т-О-Т-Е, модель потребного будущего (Бернштейн, 1966), контур саморегуляции (Конопкин, 1980) и т. д. Подобные модели процессуальной регуляции создавались для разных видов активности и деятельности: учебной (В. И. Моросанова, Н. Ф. Круглова, Н. М. Пейсахов и др.), операторской (Д. И. Ошанин,
B. П. Зинченко, В. А. Бодров, Л. Г Дикая, А. А. Обознов, В. И. Степанский), спортивной (В. И. Моросанова, Б. Б. Коссов, А. В. Родионов и др.) и др. Чем выше уровень организации индивидуальности, на которых они реализуются, тем больше возможности осознания этих процессов и субъектного влияния на их формирование и реализацию. Личностные структуры различного уровня существенным образом влияют на то, какие цели и как ставит их перед собой человек, а также формируют специфическим образом особенности достижения этих целей. Кроме процессуального уровня субъектности необходимо выделять уровень регуляторно-личностных или субъектных качеств, в которых проявляются именно степень и своеобразие субъектной активности. Среди многообразия личностных черт индивидуальности такими субъектными чертами являются ответственность, настойчивость, гибкость, надежность, самостоятельность и др. Именно они определяют способность человека преодолевать субъективные и объективные трудности достижения жизненных целей. Формирование субъектных качеств позволяет повышать уровень осознанной саморегуляции и, таким образом, развивать индивидуальность человека как субъекта собственной активности (Моросанова, 1998; Моросанова, Пла-хотникова, 2003), развитие опыта осознанной саморегуляции (Осницкий, 1996) [4].
Таким образом, понятия «субъект» и «личность» обозначают различные стороны мира индивидуальности человека, которые, взаимодействуя, формируют внутренний мир и проявления в поведении человека, причем субъектные переменные — со стороны особенностей организации и степени его активности в достижения целей, а личностные — со стороны содержания целей активности, придания индивидуального своеобразия особенностям их достижения. Развитие осознанной саморегуляции человека, формирование умений и опыта такой регуляции являются одним из основных путей становления индивидуальности человека со стороны его субъектной активности, т. е. способности осознанно выдвигать цели деятельности и поведения, управлять их достижением и быть при этом ответственным, самостоятельным, настойчивым, инициативным и т. д. [1].
В рамках решения задач, связанных с организацией собственных усилий, собственной активности субъекта, формируются целеподчиненные функции моделирования, программирования, оценки результата и коррекции, в совокупности составляющие систему саморегуляции деятельности. Схема саморегуляции деятельности — это скорее дидактическая схема технологии деятельности; саморегуляция, по существу, заключается в психических средствах, в обеспечивающих эту технологию процессах, это психическое обеспечение каждой из функций саморегуляции. Субъектные проявления наиболее легко обнаруживаются в необычных условиях: творческом решении проблем, ситуациях риска, преодолении преград, неадаптивном поведении. Но мы часто забываем о специфике обыденной жизни человека, в которой также постоянно присутствуют «живое движение», «упражнение без повторения», не адаптация к ситуации, а ее «преодоление» (выражения Н. А. Бернштейна, намного предвосхитившие целое направление в психологии — исследование ассертивности). В них на базе биологических форм адаптации и антиципации формируются механизмы осознанной антиципации, механизмы определения субъективных критериев, механизмы рефлексивного контроля, соотносимые и с перечисленными функциями саморегуляции и, кроме того, являющиеся более общими механизмами обеспечения регуляции всех видов активности человека. Каждая из функций саморегуляции деятельности и других форм активности, как отмечает автор, обеспечивается соответствующими комплексами регуляторных умений и освоенным опытом преобразований, которые могут быть репрезентированы человеку в его субъективной реальности [2].
По существу, развитие индивидуальности как субъекта — это развитие целостной системы саморегуляции, а точнее, ее проекций на все более высокие уровни индивидуальности человека. И в этом смысле важнейшим критерием является становление психической регуляции — сначала произвольной, а затем осознанной. В онтогенетическом плане это формирование основных регуляторных процессов, реализующих целостную систему регуляции в различных видах активности человека, развитие произвольности как расширение арсенала психических средств саморегуляции деятельности, становление осознанной саморегуляции как развитие субъектных качеств и развитие регуляторной функции самосознания.
Основной целью нашей работы является изучение саморегуляции эмоциональных состояний педагогов г. Улан-Удэ (150 человек), поскольку педагогическая работа предъявляет повышенные требования к их эмоциональной сфере. Для определения уровня профессионального стресса нами использовалась методика «Шкала профессионального стресса» Д. Фонтана. Для оценки уровня психической саморегуляции использовался опросник «Стиль саморегуляции поведения» (ССМП) В. И. Моросановой, для математической обработки полученных результатов использовался коэффициент корреляции Пирсона [3]. Анализ полученных данных выявил средний уровень стресса у 23 % педагогических работников. Этот уровень характерен для занятого и много работающего профессионала. 77 % респондентов обладают низким уровнем стресса, для них стресс не является проблемой в профессиональной деятельности. Корреляционный анализ позволил выявить взаимосвязи между уровнями стресса педагогов и компонентов саморегуляции поведения (табл. 1).
Результаты нашего исследования на этом этапе показали наличие статистически значимой связи между показателем уровня стресса и шкалой «гибкость» (г = 0,082; p < 0,05). Это означает, что при изменении внешних и внутренних условий педагоги способны легко перестраивать и корректировать программу действий и поведения.
Таблица 1
Корреляционные взаимосвязи показателей уровня профессионального стресса и компонентов саморегуляции
Шкалы опросника саморегуляции о -^эмп
Уровень стресса
Общий уровень саморегуляции -0,313
Планирование -0,164
Моделирование -0,306
Программирование -0,215
Оценка результатов -0,204
Гибкость 0,082
Самостоятельность -0,037
Кроме того, установлены обратные корреляционные связи между шкалами «моделирования» (г = -0,306; р < 0,05), «программирования» (г = -0,215; р < 0,05) и показателями уровня стресса. Такая связь свидетельствует о том, что в стрессовых ситуациях у педагогов возникают трудности в определении цели и программы действий, адекватных сложившимся обстоятельствам, в связи с чем они действуют импульсивно, непоследовательно, зачастую путем проб и ошибок.
На следующем этапе исследования мы применили шкалу Спилбергера — Ханина для выявления тревожности как личностного свойства (личностная тревожность) и как психического состояния, обусловленного определенной жизненной ситуацией (ситуативная или реактивная тревожность). Анализ результатов исследования показал, что 27 % испытуемых имеют устойчиво выраженную личностную тревожность и 33 % — высокий уровень ситуативной тревожности. Проведенный корреляционный анализ выявил, что имеет место достоверная взаимосвязь состояния ситуативной тревожности и тревожности как свойства личности, с одной стороны, и компонентов профиля саморегуляции — с другой (табл. 2).
Таблица 2
Корреляционная матрица взаимосвязей показателей тревожности и компонентов саморегуляции
Шкалы опросника саморегуляции о эмп
Личностная тревожность Ситуативная тревожность
Общий уровень саморегуляции -0,404 -0,390
Планирование -0,091 -0,110
Моделирование -0,313 -0,306
Программирование -0,381 -0,102
Оценивание результатов -0,190 -0,102
Гибкость 0,213 0,040
Самостоятельность -0,139 -0,129
Установлена прямая связь личностной тревожности со шкалой «гибкость» (г = 0,213; р < 0,05), которая свидетельствует об увеличении способности личности перестраивать, вносить коррекции в систему саморегуляции при изменении внешних и внутренних условий в случаях возникновения у человека острого состояния напряжения, беспокойства, нервозности.
Также нами выявлено, что личностная тревожность находится в обратной связи с регуляторны-ми процессами «Моделирование» (г = -0,313; р < 0,01) и «Программирование» (г = -0,381; р < 0,01), это обусловливает возникновение регуляторных сбоев, трудностей в определении целей действий, адекватных текущей ситуации, склонность индивида к импульсивным действиям и поступкам. В. И. Моросанова отмечает, что респонденты мало задумываются о своем будущем, их действия и поступки определяются требованиями ситуации, что проявляется в недостаточной последовательности. Их больше интересуют конкретные задачи. Они небрежны, нарушают договоренности и сроки выполнения обязательств. Не умеют организовать свое время и работу. Смотрят на жизнь легко, подвижны, энергичны. Жизненные цели малореалистичны, подвержены частой смене [3]. Сниженная способность моделирования (г = -0,306; р < 0,01) и низкие показатели по шкале «самостоятельность» (г = - 0,129; р < 0,01) непосредственно связаны с ситуативной тревожностью. Это свидетельствует о
снижении способности саморегуляции поведения, неспособности самостоятельно разрабатывать планы действий, следовании чужим советам, зависимости от мнений и оценок окружающих в случаях возникновения у человека острого состояния напряжения, беспокойства, нервозности.
Полученные результаты позволяют нам прийти к следующим выводам. Личностная и ситуативная тревожность находятся во взаимосвязи с различными сторонами саморегуляции. Личностная тревожность связана со звеном моделирования, программирования и гибкостью. Ситуативная тревожность связана со звеном моделирования и самостоятельности. Корреляционный анализ показывает, что осознанная саморегуляция произвольной активности человека испытывает на себе влияние тревожности как личностного свойства, а устойчивая индивидуальная характеристика личности, проявляющаяся в его предрасположенности к тревоге, оказывает воздействие на процесс саморегуляции.
Высокий уровень ситуативной тревожности может изменять характер некоторых регуляторных процессов, снижая способность человека формировать процесс моделирования в слабом развитии целей, потребностей деятельности, а также гибко действовать в изменяющихся условиях, порождая неуверенность в себе. Иначе говоря, высокая ситуативная и личностная тревожность может неблагоприятно влиять как на функционирование отдельных компонентов, так и на всю структуру саморегуляции поведения.
Однако, учитывая характер выявленной корреляционной связи шкалы общего уровня саморегуляции и личностной тревожности, можно говорить о существующей роли устойчивых индивидуальных характеристик, отражающих предрасположенность испытуемых к тревоге.
Таким образом, вопрос о соотношении понятий «субъект» и «личность» дискутируется в литературе и решается неоднозначно. С нашей точки зрения, общие закономерности саморегуляции соотносимы с понятием субъекта деятельности и сознания, а когда мы обращаемся к личности как субъекту деятельности и сознания, необходимо развивать представления об индивидуальных особенностях саморегуляции в их взаимосвязи с эмоциональными состояниями, различными структурами самосознания и бессознательного.
Литература
1. Волкова М. Н. Психология субъекта: хрестоматия. — Владивосток, 2007.
2. Гунзунова Б. А. Концептуальная модель системы саморегуляции эмоциональных состояний в профессиональной педагогической деятельности // Мир науки, культуры, образования. — Горно-Алтайск, 2012. — № 4(35). — С. 150-155.
3. Гунзунова Б. А. Теоретико-методологические основы саморегуляции в профессиональной педагогической деятельности. — Улан-Удэ, 2012.
4. Осницкий А. К. Регуляторный опыт, субъектная активность и самостоятельность человека [Электронный ресурс] // Психологические исследования: электрон. науч. журн. — 2009. — Ч. 1. — № 5(7).
References
1. Volkova M. N. Psikhologiya sub"ekta [Psychology of subject]. Vladivostok, 2007.
2. Gunzunova B. A. Kontseptual'naya model' sistemy samoregulyatsii emotsional'nykh sostoyanii v profes-sional'noi pedagogicheskoi deyatel'nosti [Conceptual model of the system of emotional states self-regulation in professional teaching activities]. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya — The world of science, culture and education. Gorno-Altaisk, 2012. No. 4(35). Pp. 150-155.
3. Gunzunova B. A. Teoretiko-metodologicheskie osnovy samoregulyatsii v professional'noi pedagogi-cheskoi deyatel'nosti [Theoretical and methodological basis of self-regulation in professional teaching]. Ulan-Ude, 2012.
4. Osnitskii A. K. Regulyatornyi opyt, sub"ektnaya aktivnost' i samostoyatel'nost' cheloveka. Chast' 1 [Regulato ry experience, subjective activity and independence of a human. Part 1]. Psikhologicheskie issledo-vaniya: elektronnyi nauchnyi zhurnal — Psychological research: electronic scientific journal. 2009. No. 5(7).
