CC BY
49
УДК 344.3
РЕГУЛИРОВАНИЕ ИМУЩЕСТВЕННЫХ И БРАЧНО-СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЙ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ ПО СВОДУ ВОЕННЫХ ПОСТАНОВЛЕНИЙ 1840 года
А. С. Янчев, преподаватель кафедры правовых дисциплин филиала ЮУрГУ в
г. Озерск, аспирант кафедры истории государства и права Гуманитарного университета
Проанализированы вопросы, связанные с владением, приобретением, наследованием и пользованием движимым и недвижимым имуществом военнослужащими Российской Империи по Своду военных постановлений 1840 года.
Ключевые слова: силовые структуры, Свод военных постановлений.
Все военнослужащие и их семьи «по владению, приобретению, наследованию и пользованию движимым и недвижимым имуществом, за некоторыми изъятиями», пользовались правами, предоставленными гражданскими законами. «Эти некоторые изъятия» и определяли специфику применения правовых норм гражданских законов в Своде военных постановлений, которые заключались в регуляциях прав и обязанностях семейственных, а также в составлении и надлежащем заверении гражданских актов, совершаемых военными чинами в походах, за рубежом и в госпиталях. Эти положения помещены главным образом в разделе шестом книги первой «О прохождении службы по Военному ведомству» части второй «Устав о службе по Военному ведомству вообще» Свода военных постановлений.
Военные и гражданские чиновники Военного ведомства могли вступать в брак не иначе, «как на правилах, общими государственными законами определенных»1. Эти законы, посвященные правовому регулированию брачно-семейных отношений, были помещены в книгу первую «О правах и обязанностях семейственных» Т. X Свода законов Российской Империи. Однако вступление в брак служащих по Военному ведомству, независимо от чина и принадлежности к сословию, было сопряжено некоторыми обязательными условиями. Во-первых, все без исключения военнослужащие, желающие вступить в законный брак, обязаны были «испрашивать на то соизволение от своего Начальства». Высшее начальство обязано было рассматривать «пристойность всех офицерских браков, а при браках нижних чинов удостоверить состояние как жениха, так и невесты, и чтобы невесты, выходящие замуж из крепостного и свободно-
го состояния, имели на то письменное согласие владельцев и обществ, к которым принадлежат невесты». Во-вторых, разрешение на брак давалось воинскими начальниками только тогда, когда военнослужащие достигали 18-летнего возраста или еще не имели 80 лет. И, в-третьих, для заключения брака было необходимо письменное согласие родителей или опекунов или попечителей невесты и ее собственное согласие. Просьба на заключение брака включала в себя фамилию и происхождение невесты, а также свидетельство в том, что невеста достигла узаконенного 16-летнего возраста. Похищение или увоз молодой женщины с принуждением ее к браку карался уголовным наказанием.
Из этих ограничений были сделаны некоторые исключения. Так, дозволение на вступление в брак военнослужащих, находящихся в войсках, расположенных в Финляндии, удостоверялось в отношении батальонных командиров и выше Генерал-Губернатором. «Относительно же прочих офицеров, нижних чинов и классных чиновников» брачный союз заверялся командирами батальонов или другими командирами отдельных частей, в которых проходили службу воинские чины. Причем брачные отношения всегда должны были засвидетельствованы тем церковным приходом и на том языке, в котором заключался брак. Всем военнослужащим, находящимся в обыкновенных отпусках, запрещалось вступать в браки «без точного позволения на то своего начальства, хотя бы и было на брак согласие родителей невесты, владельцев и обществ». Воспрещалось вступать в браки топографам до получения ими унтер-офицерских званий. Это ограничение было вызвано катастрофической нехваткой в вой-
сках специалистов-картографов и сложностью их обучения. Находящимся на воспитании у родителей или родственников солдатским детям запрещалось вступать в брак до поступления их на действительную солдатскую службу. Также воспрещалось вступать в браки военным арестантам2.
Кроме норм гражданско-правового характера в основу регулирования брачносемейных отношений по Военному ведомству были положены религиозная принадлежность лиц, заключающих между собой брак, и особенности данных порядков для лиц отдельных вероисповеданий. Все это было обусловлено тем, что в Российской Империи признавались различные традиционные религии, а, следовательно, различие в вероисповедании обязательно должно было найти свое нравственнорелигиозное отражение в брачном праве. Лица одного вероисповедания вступали в брак по обрядам своей религии. Если жених или невеста принадлежали к грекороссийской вере, то в этом случае лица других исповеданий, вступающие в брак с лицами грекороссийской веры, давали подписку о несклонении «их чрез прельщение, угрозу или иным образом к принятию своей веры и что рожденные в сем браке дети будут крещены и воспитаны в правилах грекороссийской веры». Смешанные браки венчались грекороссийским священником по правилам православной церкви, а иноверные женихи, не состоящие в российском подданстве, перед браком обязаны были принять российское подданство. Исключение составляли браки, заключенные в Финляндии, где обряды происходили в обеих церквах, а дети воспитывались в той вере, к которой принадлежал отец. Военным поселенцам на Кавказе обоих полов разрешалось заключать браки с магометанами только при условии принятия последними православной веры.
Необходимо констатировать, что Свод военных постановлений, как и Свод законов, не дает общего определения брака, а отсюда, независимо от религиозной принадлежности брачующихся вообще не понятна правовая сущность брака. Этот пробел в отсутствие каких-либо общих понятий института брака, скорее всего, надо отнести к упущениям российского нормотворчества, а не к оплошности составителей Свода.
Производство бракоразводных дел имело две формы: в виде следствия, как правило, для нижних чинов и в «виде развода формою суда, по правилам, для сего в Гражданских За-
конах предписанных» для высших чинов Военного ведомства. «Воинские чины, на службе находящиеся, в случае требования о разводе и по другим брачного союза предметам, Духовному Суду принадлежащих, а равно и жены их» обращались со своими просьбами через воинских начальников к Архиерею или в консисторию той Епархии, в пределах которой находилась воинская часть. Туда же делался запрос и о том, если бы военнослужащий оказался в незаконном браке. Просьбы от военнослужащих, присланные к духовным начальствам минуя военного, не рассматривались и оставались без движения. Таким образом, в нормы гражданского материального права были включены нормы гражданского процессуального характера. Просьба мужа или жены о прекращении прежнего брака и о дозволении вступать во второе супружество по причине побега или отсутствия и неизвестности кого-либо из них «не прежде должна быть подана, как по прошествии пяти лет от неизвестности отсутствующего лица». Дела о прекращении прежнего брака по выше перечисленным обстоятельствам, а «равно и по причине прелюбодеяния и о беззаконных браках», рассматривались в Духовном Суде с обязательным присутствием депутатов от Военного ведомства. Жена нижнего воинского чина правом вдовства могла воспользоваться только по получении от военного начальства вдовьего паспорта, удостоверяющего смерть мужа3.
Условия и характер прохождения службы по Военному ведомству нашел свое отражение в регуляции прав военнослужащих по имуществу и гражданским искам. Военнослужащие и чиновники, а также лица, находящиеся под арестом, до вынесения приговора могли быть истцами и ответчиками, имели право составлять завещания и оформлять любые другие бумаги и документы, относящиеся до их имений. До отправления таких бумаг адресатам они рассматривались ближайшим военным начальством, а в случае отсутствия таковых в уездных городах Уездным Стряпчим, а в губернских - Губернским прокурором4. Специально для воспитанников военноучебных заведений в случаях, когда их имение находилось в опеке и по нему было решение суда, ущемляющее их права на владение имуществом, принадлежащим им на праве наследства, в Свод была включена статья, предусматривающая подачу апелляции начиная с 17-летнего возраста. Новацией стала и
статья о поручительстве благонадежных военных поселян в Кавказском крае, которое утверждалось местным начальством, «причем поручительство принималось как капитальный залог в обеспечение исправного выполнения условий». В гражданское ведение также были переданы апелляции по Тульскому оружейному заводу, входящему в систему хозяйственных учреждений Военного министерства, дела которых рассматривались Правительствующим Сенатом5.
Гражданские законы применялись военнослужащими и по сохранности имущества после смерти военных чиновников, «и по составлению духовных завещаний и гражданским искам лиц, в походе находящихся». По смерти каждого офицера в тот же день в полку создавалась комиссия, состоящая из штаби двух обер-офицеров для описи как движимого имущества, так и наличных денег и письменных документов оставшихся после умершего. При описи было обязательным присутствие полкового священника и чиновника городской или земской полиции, смотря по тому, где находилось имущество умершего, а также двух или трех свидетелей из сословия умершего. Если же «по отдалению места или неудобству требовать таких чиновников неудобно», то приглашали двух или трех свидетелей гражданского состояния, «честного поведения из числа живущих в том
месте и приходского священника в случае от-
6
сутствия полкового» .
Независимо от обязательной описи полковой командир в это же время собирал точнейшие сведения: 1) сколько причитается умершему жалованья и других денежных сумм; 2) сколько долговых претензий у умершего и 3) сколько состоит должным умершему. Претензии к умершему принимались только те, «которые не подтверждены никакому сомнению, даже заявленные в устной форме». Список составлялся при священнике либо полковом, либо гражданском, после чего полковой командир и ближайшие начальники умершего составляли акт. В случае, если в определенный двухлетний срок никто из наследников или родственников не объявлялся, имущество продавалось, часть денег зачитывалась на погребение, затем происходили все расчеты, а оставшаяся сумма направлялась в госпитальный фонд полка. Если наследники или родственники решали продать имущество с публичного торга, то в этом случае продажа проводилась в присутствии полицейского чи-
новника, а вырученная сумма и причитающиеся ему служебные деньги отправлялись наследникам через гражданское начальство. Наследники генералов и офицеров, умерших за границей, вызывались для принятия наследства через объявления в газетах или других публичных ведомостях, издававшихся на немецком языке и через сношения с Министерством иностранных дел для уведомления наследников. Срок предъявления к требованию на наследство был определен в два года. К умершим в госпиталях присылали приемщиков из полков, которые описывали вещи и деньги. Если в течение трех месяцев полковые приемщики не приезжали, то Смотритель госпиталя отправлял вещи и деньги в Комисса-
7
риатские комиссии .
Всем служащим в Военном ведомстве чиновникам категорически воспрещалось брать взаймы деньги у нижних чинов независимо от того, к каким департаментам и командам они принадлежали. Соблюдение этого правила возлагалось на ближайших начальников нижних чинов. В случае возникновения долговых претензий нижних чинов к офицерам или классным гражданским чинам «их удовлетворение относилось на тех командиров и начальников, в подчинении которых стояли такие офицеры и гражданские чины и которые эту сделку не предупредили»8. Деньги как собственные, так и артельные, оставшиеся от нижних воинских чинов, а также их жалованье и имущество передавались их наследникам в течение года. Если наследники не находились, тогда все деньги использовались в соответствии с завещанием, если таковое было, или причислялись к полковой сумме на улучшение пищи для нижних чинов. О вызове наследников умерших нижних чинов сообщалось через две газеты - «С. Петербургские академические ведомости» и «Инвалид». Кроме этого, воинское начальство обязано было сноситься с Губернскими гражданскими начальствами, из Губерний которых нижние чины поступали на службу, для отыскания и оповещения их родственников. Если родственники находились, то все оставшееся от умершего имущество, в том числе и деньги, препровождались гражданским начальствам для отдачи их по принадлежности или выдавались в той части, где состоял на службе умерший. В случае смерти рекрута процедура передачи имущества происходила через Рекрутские присутствия, а если наследники рекрута не отыскивались, то все его имущество и
деньги использовались на погребение, а оставшаяся часть передавалась в пользу батальона Внутренней стражи той губернии, откуда он рекрутировался.
Армия - это сложный, постоянно изменяющийся организм, в котором, как и в гражданском обществе, совершалось большое количество юридических действий, связанных в большинстве своем с завещаниями, займом денег или покупкой какого-либо имущества. Свидетельствование таких действий внутри страны осуществлялось нотариусом в соответствии Т. X Свода Законов Г ражданских, но в заграничных походах такие действия вызывали значительные затруднения. Надобность в совершении или засвидетельствовании какого бы то ни было юридического акта за границей Империи удостоверял Командир полка с обязательной записью в полковую книгу при двух свидетелях и самом подающем прошение. Если завещатель не умел писать или не мог подписать акт по причине ранения или болезни, причем отсутствие заявителя по другим причинам не считалось объективным, то это состояние отражалось в собственноручном удостоверении свидетелей на самом акте. Российские подданные, находящиеся за границей, могли совершать духовное завещание по законам и обряду той страны, где оно подавалось и подписывалось, но с обязательным уведомлением Российской миссии или консульства. В военных госпиталях духовные завещания считались действительными, если подписывались госпитальным Священником, Дежурным врачом и Дежурным офицером, смотрителем госпиталя или лицом, заведующим госпиталем. Духовные завещания, совершенные за границей, об имуществе, находящемся в России, приводились в исполнение только по предъявлению его в том судебном месте, в ведомстве которого находилось имущество или жил завещатель. Срок для предъявления прав на имущество был определен в половину года. Аналогичным образом разрешались дела, связанные с заемными письма-
9
ми .
Доверенность поверенным по таким делам, а также на получение писем, посылок и денег выдавалась только на гербовой бумаге с письменным подтверждением полномочий воинским начальством или начальником присутственного места. Все судные дела, касающиеся вотчин, вексельных обязательств и прочих долговых дел, рассматривались в присутствии поверенных, наделенных «полными
на ходатайство и апелляции доверенностями от лиц, пребывающих при войсках за пределами государства во время войны». И такие дела «производятся, решаются и исполняются так точно, как бы те отсутствующие были на лицо». Течение дел без поверенных приостанавливалось до возвращения заинтересованных лиц в пределы России, также приостанавливались и решения нижних инстанций, по делам которых были приняты решения. Вернувшимся на родину или уволенным из полка в заграничном походе, а также поверенным убитых или умерших за границей военнослужащих предоставлялся календарный год на подачу апелляции, срок которого исчислялся с подписания приказа на увольнение или выдачи надлежащим образом заверенных доверенностей. Для войск расположенных в Грузии, Польше и Финляндии, а также находящихся в осажденных крепостях, этот срок был увеличен до двух лет. Причем для войск, расположенных в Финляндии и Царстве Польском, с учетом местных обычаев и законов были предусмотрены особые правила ведения и разрешения гражданских споров10.
В уплату долгов с лиц, находящихся в действительной военной службе, вычиталась третья часть из получаемого ими жалованья, кроме рядовых и унтер-офицеров. Причем, если на должнике были казенные долги, то прежде взыскивались казенные, а сами должники не могли быть подвергнуты личному задержанию по гражданским взысканиям. В случае безнадежности полного удовлетворения иска из жалованья должника заимодавцы только после просьб о вычете могли обращаться «к имуществу и обратно, так что употребление ими к удовлетворению своего одного средства не может лишать их права искать в то же время и другого на законном основании». Если казенное взыскание открывалось на умершем чиновнике и удовлетворить это взыскание можно было только продажей его единственного имения, то в этом случае имение оставалось за женой и детьми чиновника, но в счет погашения взыскания удерживалась половина пенсии его жены, а само взыскание не распространялось на пенсии, начисленные их детям11.
1 Свод военных постановлений. Ч. II. Кн. I. Раздел VI. Гл. II «О правах семейственных». Отделение первое «О вступлении в брак служащих в Военном ведомстве».
2 Там же. ПСЗ-1. Т. 39. № 29.919. ПСЗ-2. Т. 10. № 8540. 1833. 15 февр. Приказ по Генеральному Штабу № 62. 1829. 8 июня. Циркулярное предписание Инспекторского Департамента.
3 Там же. Отделение первое и ПСЗ-1. Т.10. № 24. 360. Синодский: «О расторжении брака, по причине побега или долговременного отсутствия мужа или жены». Т. 33. № 26. 553. Синодский: «Об образе производства дел о расторжении брака воинскими чинами».
4 Свод военных постановлений. Ч. II. Кн. I. Р. VI. Гл. III «О правах военнослужащих по имуществу и гражданским искам». Ст. 1677, 1680.
5 Там же. Ст. 1681, 1684 и Положение Совета Военного Министерства от 16 марта 1824 г.
6 Там же. Ст. 1686. ПСЗ-1. Т. 7. № 5601. Приказ по Ар-
мии от 5 апреля 1820 г. ПСЗ-2. Т. 7 № 5464.
7 Там же. Ст. 1688, 1689, 1692, 1700. ПСЗ-1. Т. 40. № 30. 304. ПСЗ-2. Т. 3. № 1889. Гл. XX. § 310.
8 Там же. Ст. 1703, 1704 и приказ по Армии от 3 мая 1835 г.
9 Там же. Ст. 1709, 1716 и ПСЗ-1. Т. 17. № 12.517. ПСЗ-2. Т. 6. № 4844, § 46—§51.
10 Свод военных постановлений. Ч. II. Кн. I. Раздел VI. Гл. II «О правах семейственных». Отделение первое «О вступлении в брак служащих в Военном ведомстве».
11 Свод военных постановлений. Там же. Ст. 1762-1764. ПСЗ-1. Т. 5. № 3006. арт. 67. Т. 15. № 10.789. Гл. III, п. 8. Т. 18. № 13.212. Т. 24. № 17.590 «Устав пехотный». Гл. X. п. 8. наставление III. Т. 38. № 29.040. ПСЗ-2. Т. 5. № 3509. Т. 11. № 9747.
Статья поступила в редакцию 7 октября 2011 г.
