CC BY
54
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 10 (339). Филология. Искусствоведение. Вып. 90. С. 64-70.
РЕЧЕВОЕ ПОВЕДЕНИЕ СУБЪЕКТОВ СОСТОЯНИЯ ОДИНОЧЕСТВА (на материале текстов немецкой художественной литературы)
Рассматривается интенциональное состояние авторов-субъектов одиночества в онто- и филогенезе с позиции скрытой прагмалингвистики. Выявляется стереотипное речевое поведение авторов-субъектов одиночества (инвариант), индентифицируются фрагменты речевых портретов авторов, диагностируются некоторые их личностные качества (варианты), которые проявляются в типе интенционального отношении к одиночеству.
Ключевые слова: речеповеденческий портрет, интенциональное состояние автора-субъекта одиночества, речевое поведение, стратегия ожидания, скрытая интенция, амбивалентность, аффективно-когнитивная структура.
Проблема выбора речевых средств при выражении отношения к условиям порождения высказывания, в частности, к состоянию одиночества, входит в общетеоретическую перспективу исследования речевого поведения, выявления человеческого фактора в языке, влияния внутренних личностных характеристик на процессы речедеятельности как отдельных индивидуумов, так и мыслителей, отражающих в своем творчестве целые эпохи развития той или иной национальной языковой культуры.
Речевое поведение представляет собой многоаспектный предмет анализа различных наук о человеке и, в первую очередь, современной лингвистики в её антропоцентрической парадигме [14. С. 49-51], когда язык рассматривается в перспективе речевой деятельности не абстрактного носителя языка, а реального человека в его когнитивной, эмоциональной, социальной и т.д. активности.
Одним из важных аспектов исследования речевого поведения является рассмотрение манифестаций в речи различных психологических состояний говорящего субъекта, выявление языковых и речевых средств выражения его отношения к окружающей действительности.
Следуя теории Дж. Серля об интенциональ-ности как о направленности речемыслитель-ного процесса на социально-психологический объект, мы рассматриваем ощущение одиночества и его выражение как интенциональность субъекта (переживающего и говорящего) [12].
В этом случае объектом исследования становится речевое поведение, обусловленное субъективным отношением говорящего к условиям порождения высказывания, в частности, к ощущению изолированности и рефлексии, направленной на состояние одиночества.
Исходя из основных положений прагма-лингвистического подхода к речевому анализу, представленному работами научного направления «скрытой прагмалингвистики» [5; 7], в работе осуществляется составление речевых портретов писателей как субъектов состояния одиночества на основании наиболее релевантных фрагментов их речевого поведения с перспективой диагностирования их отдельных личностных качеств. Речевое поведение рассматривается в работе как совокупность осознанного и неосознанного выбора тех или иных языковых и речевых средств выражения интен-ционального состояния одиночества.
Материалом исследования послужили литературные тексты, в которых авторы выступают как субъекты состояния одиночества. Были рассмотрены произведения, дифференцируемые по периодам филогенетической и онтогенетической динамики: ХУШ в. - И. В. Гете, Ж. П. Рихтера, Новалиса; XIX в. - Г. Клей-ста, Р. М. Рильке, Т. Манна; XX в. - Г. Гессе, Ф. Кафки, Э. М. Ремарка, В. Борхерта, Ст. Цвейга, Г. Белля и Кр. Хайна (общим объемом ок. 2000 стр.).
Одиночество как экзистенциальная ситуация и ощущение, влияющее на речевое поведение говорящего, представляет собой многогранный феномен, являющийся предметом рассмотрения в разных научных парадигмах.
Анализ научной литературы показывает, что, с точки зрения философии, одиночество -социокультурный концепт, воплощающий статусную оценку человеком себя в окружающей среде. Оценка носит амбивалентный характер: с одной стороны, это отрицательное социопсихологическое состояние (отчужденность), а с другой - это важное явление для человеческой этики, культуры, психологии, условие разви-
тия мышления, науки, литературного творчества [3].
Большую роль в исследовании феномена одиночества играет обращение к его отражению в «ноосфере» классической отечественной и зарубежной художественной литературы. Исследование национальных языковых корпусов, представленных фразеологией, афористи-кой, литературными произведениями имеет не только филологический интерес, но и позволяет выявлять закономерности национальных менталитетов, системы ценностных приоритетов не только в общенациональной картине мира, но и в личностных мировоззрениях. «Одиночество» представляет собой сложное ментальное образование, в котором могут быть выделены понятийные, образные и ценностные признаки, совпадающие и различающиеся в национальных лингвокультурах [11].
На основе проведенного анализа литературных произведений можно выявить эксплицитное лексико-семантическое поле (ЛСП) «Одиночество». Такое поле является двуядерным [2; 17], заключающим в себе как положительные, так и отрицательные модусы (в широком смысле). Для положительного ядра характерны такие ЛЕ, как die Abgeschlossenheit, die Absonderung, die Einkapselung - уединение; die Ruhe
- покой; die Besinnlichkeit -созерцание; die Überlegung - размышление; der Glaube - вера, die Hoffnung - надежда, der Wunsch - желание, die Liebe - любовь, die Neigung, die Sym-phatie - симпатия, die Verblüffung, die Verwunderung, das Erstaunen - удивление, der Spass, das Wohlgefallen - удовольствие, die Bewunderung - восторг, das Vergnügen, die Wonne - наслаждение, die Einigung, die Übereinstimmung, die Einwilligung - согласие, die Verzeihung, das Vergeben - прощение, das Verbindungsverhalten
- привязанность, die Erwartung - ожидание, die Bewunderung, das Entzrnken - восхищение, das Selbstwertgefühl - самоуважение, die Einbildung - воображение, die Fantasie - фантазия, das Bestreben - стремление, das Interesse
- интерес и т. д.
Отрицательное ядро ЛСП: die Angst, die Furcht, die Beängstigung - страх, der Hass - ненависть, der Groll - неприязнь, die Verzweiflung
- сомнение, die Wehmut, die Bedrückung - уныние, die Besorgnis, die Unruhe - тревога, der Hochmut - гордыня, die Reue - раскаяние, das Weh, die Trübnis, das Herzeleid - скорбь, die Bitternis, das Bedauern, das Leid, der Äger - огорчение, die Schuld - виновность, die Aufreizung,
der Ärger - раздражение, die Verlegenheit, die Verwirrung - замешательство, die Feindseligkeit, die Feindschaft - враждебность, die Erwartung - ожидание, der Ärger, der Zorn - гнев, die Verachtung - презрение, die Empörung, die Unwille, der Unmut, die Entrüstung - негодование, die Not - нужда, die Scham, die Schande -стыд, die Begierde - вожделение, - der Wunsch, die Lust - желание, die Sucht, die Lust, der Trieb - страсть, die Eifersucht - ревность, der Ekel, das Grauen, der Abstoß, die Abneigung - отвращение, der Schreck, das Entsetzen, das Grausen, das Grauen - ужас, die Enttäuschung - разочарование, der Kummer, die Sehnsucht - тоска и т. д.
Нетрудно заметить, что данные ЛЕ являются номинациями эмоций [16], хотя вопрос о классификации последних остается открытым [4]. Некоторые ЛЕ вступают друг с другом в конверсивные или антонимические отношения: Liebe - любовь - die Sucht, das Verhängnis, die Lust - страсть, - das Vergnügen, das Genießen - удовольствие - die Betrübnis - огорчение, die Anhänglichkeit - привязанность - die Feindseligkeit - враждебность и т. д. Некоторые из эмоций амбивалентны: der Wunsch, die Lust - желание, die Zweiflung - сомнение, der Hochmut - гордость (ср. гордыня), die Reue -раскаяние, die Erwartung - ожидание, die Sehnsucht - тоска и т. д. Такие ЛЕ располагаются на ближней периферии, в зоне амбивалентности, перекрещивания положительного и отрицательного ядерных полей.
Периферию поля составляют средства косвенной (имплицитной) передачи состояния одиночества.
Такие средства, как правило, не осознаны читателем, а иногда и писателем, зависят от интерпретации и «роли читателя» как соавтора в извлечении смысла повествования [18].
Чувство одиночества в психологии - это аффективно-когнитивная структура с некоторым набором, или конфигурацией знаний и эмоций, детерминирующая поведение и определяющая психологические типы, основанные на эмоционально-когнитивных взаимодействиях (экстраверт, интроверт). Ощущение и оценка состояния одиночества зависит от онтогенетического развития индивидуума и связано с периодами становления и развития личности. Наиболее релевантными периодами для проявления сознательного отношения к одиночеству являются «молодость», «взрослость» и «зрелость» [13].
Состояние одиночества (полиэмоциональную аффективно-когнитивную структуру) можно рассматривать как интенциональное состояние с рефлексивной направленностью. Одиночество представляется как «интенцио-нальный предмет», который подвергается мыслительному анализу, выявляющему различные стороны данного феномена, который сохраняет при этом свое «предметное» единство как совокупность свойств, выявленных путем различных ментальных операций в зависимости от интенционального типа отношения.
На основе анализа научной и художественной литературы можно выделить следующие интенциональные типы отношения к ситуации одиночества:
1) отсутствие субъект-субъектных отношений (С1-С2/С1-0), приводящее к двум типам отношения:
• экстравертная компенсация за счет субъект-объектных отношений (С^О), т. е. активная деятельность в предметной области (какие-то «заполняющие» социальный вакуум действия), либо воссоздание субъект-субъектных отношений через адресат-квазисубъект, например сочинительство и т. п. (С1 > С2квази);
• интровертная рефлексия, мыслительная деятельность (СО);
2) неприятие социального окружения, выражающееся в двух поведенческих моделях:
• экстравертной (активный протест) - С1 Ф С2;
• интровертной (самоизоляция, рефлексия) - СО Ф С2.
Все эмоции, потенциально входящие в аффективно-когнитивную структуру одиночества, относятся к интенциональным и могут быть представлены в виде некоего множества т: тХ, тогда их различные сочетания можно рассматривать как варианты множества: утХ в отношении пропозициональной ситуации Р (одиночество). Тогда выражение пропозиционального отношения к одиночеству в высказывании будет иметь формулу утХ (Р) - Я люблю (ненавижу, терплю, страдаю от) Р (одиночество).
Одиночество представляется, таким образом, сложным ментальным образованием со своей понятийной и аксиологической структурой, вступающим в понятийные отношения с другими концептами: «уединение», «духовность», «вера» и проч. Его манифестация в сознании может быть представлена в виде тех или иных «интенциональных типов», отража-
ющих различное осмысление состояния одиночества и, соответственно, различные модели поведения как реакции на это осмысление.
ОДИНОЧЕСТВО есть сложная аффективно-когнитивная структура, сочетающая в себе аксиологически дифференцированные эмоции интенционально-рефлексивной природы.
Интенциональность состояния одиночества проявляется в речевом поведении. Для участников общения свойственны когнитивные «структуры ожидания», которые представляют частотные, узуальные мыслительные стереотипы, составляющие «нормы ожидания» у участников коммуникации. Выявление данных стереотипов предполагает оценку степени прагматической адекватности и «естественности» дискурсивного поведения коммуникантов [15. С. 83].
Речевое поведение базируется на определенных типах реакций, свойственных говорящим, осознающим (и реагирующим на) некое событие или состояние, например, одиночество, набором определенных речеповеденче-ских актов. Механизм «структур ожидания» позволяет интерпретатору (аналитику) оценивать дискурсивное поведение как отправителя (адресанта), так и получателя (адресата) с точки зрения прагматической адекватности и эффективности тех или иных дискурсивных моделей (стратегий, планов стратегий, тактик) восприятия и интерпретации событий действительности, психологических состояний участников этих событий. Стратегия - цепь решений говорящего, коммуникативных выборов тех или иных речевых действий и языковых средств [5].
Эффективным методом исследования речевого поведения является методология скрытой прагмалингвистики, по концепции которой речевой сигнал дает возможность параметрического исследования речевого поведения и идентификации речевого портрета говорящего (автора): количественный и качественный анализ речевых сигналов дает возможность объективного (параметрического и статистического) представления данных прагмалингвистическо-го анализа (эксперимента).
Теория скрытой прагмалингвистики предоставляет методологию, позволяющую исчислить тот или иной вид интенционального отношения на основе анализа значимых текстуальных, грамматических и лексических маркеров, выявляемых в тексте. Анализ частоты их употребления позволяет говорить о неосознанном
доминирующем выборе языковых средств, характеризующем речевое поведение автора, и прогнозировать на основе этого анализа набор черт личности писателя, его «речеповеденче-ский портрет».
Единицей такого анализа выступает принятая в методологии скрытой прагмалингвисти-ки малая синтаксическая группа (МСГ).
МСГ - это «квант» текста, который существует как в порождении, так и в восприятии (устной и письменной речи), естественная, «витальная» смыслообразующая единица, которая может осуществляться либо сознательно (например, при литературной обработке текста), либо бессознательно, органически вплетаясь в когнитивно-коммуникативный процесс выражения мыслей говорящего (ср. [1. С. 62]).
МСГ реализует четыре функции: номинацию, предикацию, тематизацию и текстообра-зование. Номинация реализует именование общей ситуации, отражаемой МСГ. Предикация относит это именование к действительности. Тематизация включает передаваемую информацию в разворачивающееся содержание целого текста.
Диагностирующая функция МСГ реализуется в рамках двух подходов - диахронно-лич-ностного (рассматриваются тексты одного и того же автора с учётом его онтогенеза (возрастных параметров речевого поведения на возрастных этапах «молодость», «взрослость», «зрелость») и синхронно-межличностного подхода (исследуются тексты одного и того же речевого жанра, созданные разными авторами).
На основании функционального критерия (цель и способ) мы выделяем жанр художественного повествования, наряду с такими функциональными жанрами, исследуемыми в парадигме скрытой прагмалингвистики, как деловая корреспонденция, политическая коммуникация, научный дискурс и др. [8; 9; 10] В случае повествовательного жанра цель воздействия заключается в стремлении достичь максимального резонанса в мыслях и чувствах читателя и унисона в интенциональных состояниях отправителя и получателя текста по отношению к той или иной предметной ситуации повествования.
Исследование скрытых интенций происходит посредством анализа и подсчета грамматических и текстуальных речевых сигналов (МСГ), которые актуализируют речевую, а следовательно и психологическую, интенцию
отправителя текста и оптимальный набор которых позволяет диагностировать личностные свойства последнего (речеповеденческий портрет).
Выделяются два релевантных для проблематики речевого поведения аспекта - прогностический и статистический. Первый заключается в выявлении обобщенных на основании содержательного анализа текста таких психологических характеристик, как интра- и экстравертированность, уверенность - неуверенность, агрессивность - толерантность, самодостаточность - ощущение беспокойства, эмоций - страх, тоска и т.д. в отношении к ситуации одиночества.
Второй - объективный - заключается в таксономии материальных (языковых и речевых) проявлений (маркеров) того или иного интен-ционального состояния в целях составления речевого портрета автора текста.
Стереотипное речевое поведение авторов всех исследуемых текстов рассматривается (и высчитывается) как средняя речежанровая величина (СРВ) - индикатор общих черт поведения авторов всех рассматриваемых текстов произведений данного речевого жанра.
Отклонения от СРВ можно считать проявлением большей или меньшей релевантности того или иного типа поведения каждого отправителя текста в том или ином аспекте (плане) той или иной речевой стратегии. На основе параметрического подхода к анализу речевых стратегий, выявляемых в тексте, составляется речевой портрет каждого автора. Такой портрет параметрически и статистически обоснован методикой определения релевантности того или иного плана речевой стратегии в речевом поведении.
В основе методики составления речепове-денческого портрета автора лежит его неосознанный выбор той или иной речевой стратегии в описании и передаче интенционального состояния одиночества.
На основе параметрических и статистических методов скрытой прагмалингвистики представляется возможным установить (идентифицировать) фрагменты доминирующих речевых стратегий, составляющих в совокупности речевые портреты авторов художественного текста. Фрагментация определяется направленностью стратегий на выражение состояния одиночества.
Идентификация фрагментов речевых портретов даёт возможность диагностировать
индивидуальные личностные (вариативные) и стереотипные (инвариантные) черты речевого поведения авторов текстов. Во фрагментах речевых портретов авторов запечатлено их привычное немотивированное речевое поведение, заключающееся в интуитивном выборе приоритетных стратегий.
Анализ художественных текстов, объединенных пропозицией «Одиночество», позволяет выделить следующие релевантные для тематического содержания стратегии, коррелирующие с двумя обобщенными типами ин-тенционального отношения - экстравертным и интровертным:
- эмотивно-ориентированные:
а) участие / неучастие коммуникантов в речевом событии (далее «участие / неучастие»)
(планы - личный, социальный, предметный);
б) уверенное / неуверенное речевое поведение отправителя текста в речевом событии (далее «уверенное / неуверенное»)
(планы - категорического и некатегорического утверждения);
в) вероятностное оценивание отправителем текста речевого события как реальное / нереальное повествование (далее «вероятностное оценивание»)
(планы - «действительного события», «нереализованного события», «ирреального события»);
- конативно-ориентированные стратегии:
г) акцентированность (экспрессивность) / неакцентированность (нейтральность) отправителем текста элементов высказывания (далее «акцентированность / неакцентированность»)
(планы - акцентированный, неакцентиро-ванный);
д) формирования отношения к речевому событию путём его оценивания (три плана - положительного, нейтрального и отрицательного отношения).
Каждый план речевых стратегий характеризуется определенным набором речевых маркеров-МСГ. Маркеры разделяются по полевому принципу на ядерные и периферийные.
Так, для стратегии участия / неучастия коммуникантов в речевом событии ядерными маркерами выступают:
- личный план: 1-е или 2-е лицо ед. ч. («Ich» / «du»), инклюзивное «wir», притяжательные местоимения «mein», «dein», «Ihr», сложные наречия «meinetwegen», «deinetwegen», модальные наречия «meinerseits», «deinerseits»,
«Ihrerseits» и устойчивые словосочетания «meiner Meinung nach» и др.
Частота актуализации личного плана говорит о завышенной самооценке субъекта, который склонен к эгоцентризму (интровертный интенциональный тип).
- социальный план: эксклюзивная форма 1 л. мн. ч. «wir», притяжательное местоимение «unser», местоимение «jemand», «man», «jeder», «jedermann», «keiner», «niemand», «viele», «manche», «wenige», «alle»; а также пассивные конструкции, контекстно подразумевающие участников данного речевого акта, и конструкции, заменяющие пассив: «sein + zu + Infinitiv», «sein + Adjektiv, с суффиксами -bar, -lich, -wert, -sam», «sich lassen + Infinitiv» и др.
Социальный план, доминирующий в речевом поведении, свидетельствует об экстраверт-ном интенциональном типе отправителя текста, о высокой степени социализации личности, о деятельном типе отношения к состоянию одиночества. Предметный план коррелирует с индексами социального плана по маркерам и характеристикам психологического типа.
Статистический метод позволяет проследить тенденции в выборе тех или иных речевых стратегий каждого автора и выявить общие (инвариантные) черты, обусловленные во многом жанром повествования, который накладывает свои ограничения на вариативность речевого поведения авторов.
Анализ текстов по критерию возрастного периода показал следующую динамику:
- для стратегии «Участие / неучастие» общая тенденция заключается в доминировании личностного плана в период «молодость» и «зрелость», снижением его в период «взрослости», что обусловлено повышенным эгоцентризмом в начале сознательной жизни и с приобретением опыта (большая уверенность в себе). Доминирование предметного и социального плана в период взрослости и частично зрелости свидетельствует о доминировании деятельностных и социальных приоритетов с психосоциальным развитием личности.
Для стратегии «Уверенное / неуверенное речевое поведение» можно констатировать устойчивую тенденцию к доминированию плана неуверенного речевого поведения, что свойственно созерцательному, рефлексивному типу интенционального отношения, характерному для писателей и философов. Проявления отстраненности, замкнутости, отсутствия своего мнения обусловлены жизненными коллизиями
отдельных авторов (Ж. П. Рихтер, Г. Клейст, Р. М. Рильке, Т. Манн, С. Цвейг). Исключение составляют тексты молодых писателей ХХ в., чья молодость пришлась на военный период (Г. Белль, Э. М. Ремарк). У них явно завышен план уверенного речевого поведения, видимо в силу трудных социальных обстоятельств, вынуждающих сделать выбор в пользу решительности и социальной активности. В произведениях В. Гете наблюдается обратная корреляция: в период зрелости автор проявляет большую уверенность в своих интенциональ-ных проявлениях.
Для стратегии «Вероятностное оценивание отправителем текста речевого события как реальное / нереальное» характерны незначительные колебания вариантов эмоционального множества (тХ). Во все эпохи и возрастные этапы наблюдается стабильность в речевом поведении субъекта. Доминируют показатели плана действительного события, что определяется в значительной степени особенностями жанра повествования.
Для стратегии «Акцентирование элементов высказывания» отмечаем относительную стабильность акцентуации во все возрастные периоды. Показатели плана акцентирования следующие: ХУШ в. - СРВ 58,3 %; XIX в. - СРВ 58,99 % и XX в. - СРВ 57,3 %.
Лишь у некоторых авторов речевое поведение с возрастом становится более акцентуированным (проценты относительно СРВ): И. В. Гете («молодость» - 37 %; «зрелость» - 59,8 %), Г. Клейст («молодость» - 34,6 %; «взрослость» - 57,5 %), Р. М. Рильке («молодость» - 50,1 %; «взрослость» - 57,5 %), С. Цвейг («взрослость» - 57,1 %; «зрелость» -64,1 %), Э. М. Ремарк («молодость» - 52,5 %; «взрослость» - 58 %).
Для стратегии «формирования автором отношения к речевому событию» делаем заключение: субъект одиночества с возрастом эмоционально более стабилен в своих изречениях, сумма показателей положительного и отрицательного «формирования отношений» равнозначна показателю нейтрального «формирования отношения». Однако, прослеживая речевое поведение субъекта одиночества в диахронии, мы наблюдаем со сменой эпох увеличение показателя отрицательного «формирования отношений».
Сопоставительный анализ по эпохам написания произведений показал, что речевое поведение субъекта одиночества в значительной
степени вариативно только в связи с онтогенетическими возрастными изменениями, тогда как в перспективе филогенеза (исторической эволюции социума) эта вариативность угасает. Следовательно, мы наблюдаем нерелевантность вариативности речеповеденческих актов на протяжении рассмотренных исторических периодов - XVIII, XIX и XX вв. Это позволяет говорить о практически стабильном инварианте речевого поведения (выбора речевых стратегий) немецких писателей в выражении своего отношения к феномену одиночества на протяжении трех веков.
Как следует из вышесказанного, для составления речевого портрета автора художественного произведения как субъекта интен-ционального состояния одиночества главными дифференциальными признаками обладают маркеры, связанные с личностными / социальными характеристиками речевого портрета автора.
К таким характеристикам относятся: экс-травертность / интровертность; дистантность / аффективность; деятельностная, целеориенти-рованная / сублимированная интенция; субъективность / объективность интенционально-сти (семантического пространства); решительность / нерешительность в речевом поведении и др.
На основании лексико-семантического выбора можно судить об интенциональном отношении субъекта к феномену и состоянию одиночества, но не о психологическом типе личности как таковой.
Сравнивая общие СРП по планам и по стратегиям, мы получаем филогенетическую (ци-вилизационную) динамику выражения той или иной стратегии в произведениях немецких классиков XVШ-XX вв.
Проведенное исследование позволяет говорить о вневременных речеповеденческих типах, связанных с общенациональным языковым семантико-прагматическим пространством и представляющих устойчивую часть вербально-семантических ассоциаций семан-тико-прагматического уровня организации ин-тенциональной личности.
Учет возрастных параметров языковой личности позволяет выявить выражающиеся в текстах вариативность и инвариантность речевого поведения субъектов состояния одиночества в зависимости от изменяемости интенциональ-ных свойств на протяжении всего социально-психологического развития творческой инди-
видуальности. Анализ показывает значимые различия в речевом поведении субъектов психологического состояния одиночества в зависимости от возрастных стадий - «молодость», «взрослость», «зрелость».
Список литературы
1. Блох, М. Я. Диктема в уровневой структуре языка // Вопр. языкознания. 2000. № 4. С. 56-67.
2. Бондарко, А. В. Языковая интерпретация семантических категорий в сфере грамматики // Язык. Личность. Текст : сб. к 70-летию Т. М. Николаевой. М., 2005. С. 139-148.
3. Гагарин, А. С. Экзистенциалы человеческого бытия - одиночество, смерть, страх: от античности до Нового времени, историко-философский аспект : дис. ... д-ра филос. наук. Екатеринбург, 2002. 355 с.
4. Изард, К. Э. Психология эмоций. СПб., 2006. 464 с.
5. Матвеева, Г. Г. Диагностирование личностных свойств автора по его речевому поведению. Ростов н/Д., 1999. 82 с.
6. Матвеева, Г. Г. К вопросу о речевых стратегиях скрытого воздействия отправителей текста на его получателя // Личность, речь и юридическая практика : межвуз. сб. науч. тр. Вып. 6. Ростов н/Д., 2006. С. 122-128.
7. Матвеева, Г. Г. Скрытые грамматические значения и идентификация социального лица («портрета») говорящего : дис. ... д-ра филол. наук. СПб., 1993. 322 с.
8. Мкртчян, Т. Ю. Речевое поведение журналистов в политическом теле- и радиоинтервью (на материале русского и английского языков) : дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д., 2004. 180 с.
9. Обремченко, О. Е. Прагмалингвистиче-ский аспект речевого поведения дипломата (на материале русского и немецкого языков) : ав-тореф. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д., 2011. 23 с.
10. Одарюк, И. В. Полевой эксперимент по исследованию речевого поведения авторов статей по экономике газеты «Маркет» // Актуальные проблемы филологии и методики преподавания : межвуз. сб. Ч. 1. Ростов н/Д., 2001. С. 135-139.
11. Подзолкова, Н. В. Концепт «одиночество» в немецкой и русской лингвокультурах : дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2005. 223 c.
12. Серль, Дж. Природа интенциональных состояний // Философия, логика, язык / под ред. Д. П. Горского, В. В. Петрова. М., 1987. С.96-126.
13. Слободчиков, В. И. Основные ступени развития субъектности человека [Электронный ресурс] / В. И. Слободчиков, Е. И. Исаев. URL: www. septemberfox. ucoz.ru/ biblio/ slobodchikov. html1.
14. Степанов, Ю. С. Методы и принципы современной лингвистики. М., 2001. 312 с.
15. Цурикова, Л. В. Когнитивно-дискурсивная парадигма как новое направление описания и анализа речемыслительной деятельности // Горизонты современной лингвистики. Традиции и новаторство : сб. в честь Е. С. Кубря-ковой. М., 2009. С. 76-92.
16. Шаховский, В. И. Лингвистическая теория эмоций. М., 2008. 416 с.
17. Щур, Г. С. Теория поля в лингвистике. М., 2009. 264 с.
18. Эко, У. Роль читателя. Исследования по семиотике текста. СПб., 2007. 502 с.
