CC BY
0
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
РАЗЛИЧИЯ В АДАПТАЦИИ ОТРАСЛЕВОГО РОССИЙСКОГО БИЗНЕСА РАЗНОГО РАЗМЕРА К ВНЕШНИМ ШОКАМ
БЛОХИН Андрей Алексеевич, д.э.н., [email protected], главный научный сотрудник Института народнохозяйственного прогнозирования РАН; профессор Кафедры макроэкономической политики и стратегического управления Экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва, Россия
ORCID: 0000-0003-2132-4664; Scopus Author ID: 55496710400 СЕРГЕЕВ Юрий Вячеславович, [email protected]., студент 2 курса магистратуры Экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва, Россия ORCID: 0009-0006-3866-8809
Сравниваются изменения, происходившие в отраслях российской промышленности: Нефтегазовая, Угольная, Цветная металлургия, Машиностроение, Химическая, Легкая, Бумажная, Деревообрабатывающая - по периодам: до шоков (2018-2019 годы) и во время шоков 2020-2021 годов и 2022 года. С этой целью по информационной базе данных СПАРК-Интер-факс построена выборка из около 2000 компаний с объемом реализации свыше 800 млн руб. в год. В них выделены три группы: компании-лидеры, компании второго и третьего эшелонов. Показано, что в первый из этих шоков изменения носили в основном структурный характер. С 2022 года заметны начавшиеся подвижки архитектуры рынков. В тех отраслях, где до шоков абсолютно лидировали российские компании, группа лидеров упрочила свои позиции, однако - за счет некоторого смещения на аффилированные с ними компании. Там, где лидерская группа еще не была четко консолидирована активное развитие имеет второй эшелон компаний. В легкой промышленности и машиностроении уход лидировавших ранее зарубежных компаний вызвал заметную перестройку в составе лидеров с обострением конкуренции между компаниями-претендентами на будущее лидерство. Влияние государственной поддержки на изменение архитектуры рынков в данном исследовании пока не выявлено, однако обосновывается, что по мере консолидации крупного российского бизнеса в отраслях, начнет выстраиваться более амбициозная промышленная политика.
Ключевые слова: санкции, внешние шоки, отрасли промышленности, адаптация, крупный и средний бизнес, консолидация лидеров рынка, аффилированные компании, промышленная политика
Б01: 10.47711/2076-3182-2024-1-26-43
Вводные замечания. Адаптация экономики России к внешним шокам в 2020-2021 и в 2022-2024 годах представляет интерес не только с точки зрения макроэкономических оценок предстоящего экономического роста, но и для понимания происходящих в ней структурных и институциональных трансформаций [1-5].
Представления о ее «запасе прочности» и способности противостоять внешним факторам в «агрессивной среде» оказались недооценены, но именно от них зависит потенциал развития экономики в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Оценки этих процессов противоречивы, поскольку изменения затрагивают основы воспроизводственной модели экономики, они уже заметны в количественных характеристиках, но, главное, - их результаты уже приобретают качественный характер. Действительно, в различных отраслях и сферах деятельности они затронули отношения собственности, прежде всего - зарубежной, и использования доходов от нее, привели к усилению или ослаблению положения лидеров рынков, отразили возросшую роль государства в прямом регулировании экономических процессов. Ряд ушедших с российского рынка компаний фактически были лидерами рынка и «законодателями» правил поведения на них, то есть, владели патентами и лицензиями, устанавливали стандарты сервисного обслуживания, формировали доступ к некоторым зарубежным рынкам поставок оборудования или кооперации с зарубежными партнерами. Они имели сильные позиции в лоббировании ограничений конкуренции российских производителей товаров, и в целом - широкие возможности доминировать на российских рынках [6].
Уход крупных зарубежных компаний из российской экономики ведет не только к изменениям рыночных пропорций, но и глубоким институциональным трансформациям. Заметными факторами отраслевой динамики становятся ограничения
на движение капиталов, стимулирование возвращения российских компаний из офшоров (отказ от избежания двойного налогообложения, создание внутренних офшоров российским государством, усиление рисков конфискации активов со стороны западных стран), использование параллельного импорта и теневых схем управления товарными и финансовыми потоками для избежания санкций в отношении зарубежных партнеров.
Важнейшей проблемой в этих условиях становится возможность использования привычных отраслевых и макроэкономических моделей для прогнозирования, поскольку они явно или неявно опираются на гипотезы стабильных условий функционирования отраслей, регионов, рынков. Новые модели и оценки должны в значительной мере учитывать изменения рыночной власти крупнейшего российского бизнеса в соответствующих отраслях.
Цели и задачи исследования. Не претендуя на всеобъемлющее решение данной задачи, авторы поставили в данной статье цель - сравнить отрасли российской промышленности с точки зрения происходящих в них под влиянием внешних шоков структурных трансформаций. Предполагается, что такие трансформации существенно зависят от сложившейся до шоков архитектуры отраслевых рынков, включая консолидацию крупного бизнеса, устойчивость состава группы компаний-лидеров, аффилирован-ность с ними среднего бизнеса, поддержку государства, доминирование крупного зарубежного бизнеса на внутренних рынках.
Рассматриваются две группы внешних шоков: во-первых, связанные с «антиковидными» ограничениями 2020-2021 годов, вызвавшими локдауны, разрывы цепочек поставок, резкие изменения стоимости различных активов с последующим их захватом новыми владельцами. Во-вторых, - с антироссийскими санкциями с 2022 года и уходом иностранных компаний с рынка, сопровождавшимися ограничениями в движении капитала, изменениями в правах использования финансовых и иных инфраструктур усилением дедолларизации экономики, другими серьезными институциональными воздействиями.
Первые из этих шоков негативно отразились на выручке и прибыли компаний, на их инвестиционной активности, на использовании трудовых ресурсов и, как следствие, сократили
объемы рынка, снизили показатели финансовой устойчивости предприятий и эффективности их деятельности.
Вторые - «ударили» по отраслям сильнее и более продолжительно. За 2022-2023 гг. более 50 стран ввели ограничения против России, ее отечественного бизнеса, банковского сектора, физических лиц. В значительной мере оказались подвержены санкциям нефтегазовая, угольная и химическая промышленность, цветная металлургия (запреты на импорт российской продукции со стороны ряда иностранных государств), машиностроение (запреты на экспорт в Россию важнейших комплектующих, а также уход с российского рынка многих крупных компаний - в частности, в автомобилестроении и станкостроении), деревооборабатвающая промышленность (нарушены многие давно устоявшиеся логистические цепочки, а переориентация поставок на рынки азиатских стран потребовала значительных капитальных вложений, в том числе - государственных) [7-10].
Эти две группы шоков разделены во времени, но выделить реакцию, например, только на вторую группу в чистом виде крайне трудно. Поэтому все оценки в статье проводились для трех периодов:
- 2018-2019 годы (далее - период «До Шоков»);
- 2020-2021 год (далее - период «Шок I»);
- 2022 год (далее - период «Шок II»).
Предполагается, что данное исследование может быть пролонгировано по мере появления данных за 2023 и последующие годы.
Методика и результаты оценок. Шаг 1. Для проведения исследования была построена выборка компаний из информационной базы данных «СПАРК-Интерфакс»1 (далее - база СПАРК) с объемом реализации свыше 800 млн руб. в год (порог отсечения - граница между средним и малым бизнесом -выбрана субъективно). Компании ниже этой границы в сумме дают не более 1% отраслевой выручки и поэтому их можно не учитывать. Всего в выборке на 2018 год оказалось 1825 компаний, к 2022 году их число выросло до 2079. Выборка разбита по восьми отраслям: Нефтегазовая, Угольная, Цветная
1 СПАРК-Интерфакс — [Электронныйресурс]. — Режим доступа: https://spark-interfax.ru/
металлургия, Машиностроение, Химическая, Легкая, Бумажная, Деревообрабатывающая. Важно отметить, что из выборки были исключены компании черной металлургии из-за отсутствия данных бухгалтерской отчетности некоторых крупнейших компаний отрасли как в информационной базе СПАРК-Ин-терфакс, так и на официальных сайтах компаний. Методика, использованная в данной статье, частично повторяет методику, использованную в статье Блохина и др.2
Шаг 2. В каждой отрасли и за каждый год выбранные компании были упорядочены по объему выручки (строка 2110 в отчете о финансовых результатах) по убыванию - список динамический.
Шаг 3. Определены группы компаний-лидеров в отраслях по годам, а также компаний «второго эшелона» и остальные. Для этого использован индекс Линда [11]. Описание возможностей этого индекса для схожих задач см. в статье [12], а также на ресурсе: «Матрица SV (Strength vs Variety)»3. Этот индекс определяется по формуле:
I - 1 Ук-!д где п - ^n=isn/j
— „г„ 1ЛЬi=i4i, Vi — yK „ yi „ ,к ,->
К(К-1) yn=1sn - yn=1sn/K-1
где: К - число крупных продавцов;
i - число ведущих продавцов среди К крупных продавцов;
sn - доля рынка ¿-го продавца;
Qi - отношение между средней долей рынка i продавцов и долей (К — i) продавцов.
Такой индекс последовательно оценивается для двух, трех, четырех и более компаний. Если он при этом гладко снижается, то «барьеров» между компаниями в совокупности нет. Как только следующее значение индекса оказывается выше предыдущего, считается, что найдена граница между лидерами и вторым эшелоном либо между вторым и третьим эшелоном компаний. Зрительно это выглядит как «слом» одной гладкой кривой и «перескок» на другую кривую. Группа между двумя «изломами» представляется более-менее однородной.
2 Блохин А.А., Головань М.В., Гридин Р.В. Вклад крупных, средних и малых компаний в отраслевую динамику //Проблемы прогнозирования. 2023. No 1(196). С. 78-89.
3 http://svmatrix.online/ru/
С помощью этого метода в каждой построенной отраслевой выборке выделены три группы компаний: «I группа» (или «компании-лидеры»), «II группа» и «III группа». При этом в исследовании обращалось внимание на сохранение или изменение состава лидерской группы и очередности компаний в группе, особенно после внешних шоков, а также оценивался объем выручки и другие показатели в целом по группе.
Анализ групп компаний-лидеров показал разную их устойчивость по отраслям.
Таблица 1
Распределение отраслей по устойчивости лидерской группы
Оценка устойчивости Отрасль Состав группы компаний-лидеров по отраслям
Высокая Нефтегазовая Угольная Бумажная практически неизменный состав и порядок лидеров в группе - НК Роснефть ПАО, Газпром ПАО, Газпром нефть ПАО неизменный состав группы лидеров с их перестановкой в 2019 году - УК Кузбасс разрез уголь АО, СУЭК-Кузбасс АО в лидерской группе постоянно присутствуют две компании - Группа ИЛИМ АО, СЛПК АО
Средняя Цветная металлургия Химическая Деревообрабатывающая Легкая три компании входят в группу лидеров в каждом году -ГМК Норильский никель ПАО, ГМК Кольская АО, Полюс Красноярск АО и еще четыре компании появляются в группе лидеров, состоящей из 4-5 компаний и «уходят» из нее в разные годы периода - это РЗЦМ ООО, ГРК Быстринское ООО, Корпорация ВСМПО-АВИСМА ПАО, ЧГГК АО, Новоангарский обогатительный комбинат ООО в лидерской группе каждого года выделяется 2-3 компании из четырех - Апатит АО, Нижнекамскнефтехим ПАО, Уралкалий ПАО, АКРОН ПАО, порядок их в группе меняется лидерская группа в каждом году включает три компании из следующих шести: МОНДИ СЛПК, Бастион-строй ООО, Ультрадекор ООО, Русский лес ООО, ГК УЛК ООО, Эггер Древпродукт Гагарин ООО - их состав и порядок меняются В разные годы выделяются две компании из трех: Корпорация Глория-Джинс АО, Восток-сервис-спецкомплект, АО, Авангард ООО - их порядок меняется
Низкая Машиностроение в разные годы периода в лидерской группе выделяются от 10 до 17 компаний - их состав и порядок заметно меняются - особенно в 2022 году
Источник: данные СПАРК; оценки авторов
Заметных изменений в составе лидерских групп в отраслях с высокой и низкой устойчивостью после шоков не происходило, а те, которые проявились трудно связать именно с шо-ками. Вероятно, такие изменения проявятся на более продолжительных периодах. В Машиностроении, наоборот, изменения вызваны именно шоками - в 2022 году состав лидерской группы обновился более чем наполовину, поскольку из нее ушли зарубежные автомобильные компании.
Устойчивость лидерской группы во многом предопределяет уязвимость самих отраслей или секторов. Так Березинская О., Ведев А. относят к числу наиболее уязвимых секторов машиностроительный комплекс, химическое производство, легкую и пищевую промышленность [13]. Изменение состава компаний II и III группы в настоящем исследовании пока не отслеживалось из-за высокой трудоемкости такой задачи, но впоследствии это важно сделать, чтобы видеть, как на смену прежним лидерам приходят новые из «второго эшелона» компаний.
Шаг 4. Для исключения фактора разного организационного строения компаний выделенных отраслей - дробления их на материнские и связанные с ними компании, в исследовании учтена аффилированность компаний. Для этого, во-первых, организации, имеющие общих собственников, объединялись в одну «условную» компанию. Во-вторых, данный метод дополнен ручной обработкой выборки по данным об аффилированных юридических лицах с официальных сайтов компаний, что оказалось весьма трудоемкой процедурой, но сделало состав видоизмененной выборки более репрезентативным. Данная процедура проводилась только для компаний-лидеров каждой отрасли. Следует отметить, что даже при такой проработке остаются недостатки, не дающие учесть все аффилированные компании. Так, например, ни в информационной базе СПАРК-Интерфакс, ни при помощи сайтов компаний нельзя учесть связи компании через офшоры.
В результате учета аффилированности на данном шаге получен новый видоизмененный список «условных» компаний в каждой отрасли, упорядоченный по показателю объема их (суммарной) выручки. При этом «условной» компании присваивается название материнской компании, находившейся выше
других в выборках на предыдущем шаге, а выручка компаний, собранных в ней, суммируется.
Результаты пересчета объемов реализации продукции по выборкам с учетом аффилированности по сравнению с выборкой до пересчета показаны в табл. 2. Здесь и далее очередность отраслей определяется по степени устойчивости группы лидеров в них.
Таблица 2
Изменение показателей выручки по группе компаний-лидеров (I группа) в отраслях после учета аффилиации (млрд руб.)
Отрасль выручка в 2022 году (рублей) без учета аффилиации выручка в 2022 году (рублей) с учетом аффилиации Относительный прирост: (3) / (2)
(1) (2) (3) (4)
Нефтегазовая Угольная 19999,6 671,5 26119,3 1252,6 1,31 1,87
Бумажная Цветная металлургия Химическая 261,7 1934,2 438,1 286,3 2603,0 501,6 1,09 1,35 1,15
Деревообрабатывающая Легкая 89,2 74,4 102,4 76,6 1,15 1,03
Машиностроение 1515,7 1757,0 1,16
Источник: данные СПАРК; расчеты авторов
Из табл. 2 видно, что эффект учета аффилированности заметнее в отраслях с более сильной лидерской группой компаний, хотя подобная зависимость не «монотонна». В наибольшей степени он проявился в Нефтегазовой, Угольной, Цветной металлургии. Далее следуют Машиностроение, Деревообрабатывающая, Химическая, Бумажная. В Легкой промышленности этот эффект оказался почти незаметным.
Шаг 5. Построены оценки приростов продукции (объемов выручки) по отраслевым выборкам, построенным на шаге 4, трем периодам и «До шоков», «Шок I» и «Шок II», определенным выше, и проведено сравнение этих показателей между собой - см. табл. 3.
Сравнение показателей в табл. 3. Показывает, что по ряду позиций заметна существенная разница показателей по периодам и отраслям. Их анализ дается ниже - в следующем параграфе.
Таблица 3
Темпы прироста выручки в группах отраслей по периодам, а также с учетом и без учета аффилированное™ компаний в группе I (в %)
Отрасль Группа Компаний До Шоков Шок I Шок II
Нефтегазовая I (с аффил.) I (без аффил.) II 8,3 -1,4 21,2 17,0 18,9 -8,1 17,2 -2,6 8,4
III 39,8 -16,6 -37,9
Угольная I (с аффил.) I (без аффил.) II 1,9 1,6 5,0 39,7 41,2 37,1 43,0 3,5 32,8
III 11,7 46,3 -3,1
Бумажная I (с аффил.) I (без аффил.) II -4,1 -4,7 7,5 18,5 18,1 18,9 4,1 -5,8 3,6
III 31,1 62,3 20,2
Цветная металлургия I (с аффил.) I (без аффил.) II -0,3 -18,2 34,7 20,9 57,5 15,1 6,9 -2,6 -8,5
III 6,9 46,3 -3,1
Химическая I (с аффил.) I (без аффил.) II 3,0 3,0 2,7 -2,6 -3,2 8,4 -14,4 -9,9 -0,3
III 9,3 -2,2 28,4
Деревообрабатывающая I (с аффил.) I (без аффил.) II -3,4 -4,4 14,9 26,3 26,1 24,9 -45,1 -28,6 -30,8
III 23,1 45,6 -2,7
Легкая I (с аффил.) I (без аффил.) II -3,5 -7,1 6,7 4,6 4,6 -7,3 15,4 3,5 13,1
III 8,9 3,7 41,2
Машиностроение I (с аффил.) I (без аффил.) II 20,6 18,0 2,8 3,3 3,6 20,7 -53,2 16,9 -26,0
III 20,3 -6,4 -36,5
Источник: данные СПАРК, оценки авторов
Шаг 6. Результаты оценок, построенных на предыдущем шаге дополнены построенными для каждой группы компаний в отраслях и каждого периода - соответствующих им показателей рентабельности продукции (см. табл. 4-6). Такое дополнение позволяет определить, насколько обозначившиеся структурные сдвиги по группам компаний и отраслям могут быть закреплены или даже усилиться в ближайшей перспективе - чем выше рентабельность, тем больше при прочих равных условиях источников собственных средств для дальнейшего роста и наоборот.
Таблица 4
Рентабельность продаж в I группе - (в %)
2018 2019 2020 2021 2022
До Шоков Шок I Шок II
Нефтегазовая 19,8 17,6 13,8 16,2 6,1
Угольная 20,9 9,3 5,9 29,3 25,2
Бумажная 12,9 11,3 9,6 11,6 12,4
Цветная металлургия 18,0 24,0 38,4 32,0 17,6
Химическая 11,4 10,6 12,5 11,4 15,6
Деревообрабатывающая 14,2 8,4 12,7 28 7,8
Легкая 8,5 7,5 7,7 9,3 7,9
Машиностроение 5,2 4,0 3,4 4,2 6,7
Источник: Данные СПАРК, расчеты авторов
Таблица 5
Рентабельность продаж во II группе - (в %)
2018 2019 2020 2021 2022
До Шоков Шок I Шок II
Нефтегазовая 18,5 6,2 4,3 10,3 -3,0
Угольная 6,6 4,4 4,6 12,0 21,0
Бумажная 5,7 4,9 6,0 6,6 9,1
Цветная металлургия 28,0 13,2 16,9 17,5 5,9
Химическая 5,9 7,9 8,4 7,5 14,0
Деревообрабатывающая 7,5 2,0 3,5 9,1 4,7
Легкая 4,7 4,0 8,4 7,9 6,8
Машиностроение 6,6 4,7 4,7 5,4 7,9
Источник: Данные СПАРК, расчеты авторов
Таблица 6
Рентабельность продаж в III группе - (в %)
2018 2019 2020 2021 2022
До Шоков Шок I Шок II
Нефтегазовая 5,6 2,3 0,2 4,2 -1,4
Угольная 4,1 2,2 1,0 4,0 5,1
Бумажная 3,3 3,2 4,3 3,9 5,3
Цветная металлургия 1,3 6,6 13,6 9,7 3,9
Химическая 4,6 5,0 7,3 6,3 8,0
Деревообрабатывающая 3,6 3,9 4,3 6,1 4,6
Легкая 3,8 3,9 5,8 4,7 6,6
Машиностроение 3,2 4,0 4,7 4,2 4,7
Источник: Данные СПАРК, расчеты авторов
Шаг 7. Должны быть выделены и интерпретированы адаптационные реакции в разных группах отраслей в зависимости
от институциональных факторов, определяющих архитектуру отраслевых рынков на предшествующем этапе - доминирование российского или зарубежного бизнеса, консолидация крупного бизнеса, включая аффилированные компании, изменение состава собственников, характера господдержки и других факторов).
Интерпретация результатов и прогнозы. Основные результаты, полученные по описанной в предыдущем параграфе методике (Шаг 1 - Шаг 7), показывают следующее. Полученные в табл. 3-6 показатели заметно изменяются в результате шоков, существенно отличаются по отраслям и группам компаний, а также при учете аффилированности компаний. Тем самым, выделенные факторы значимы, хотя и оказывают разнонаправленное влияние. Поэтому они требуют внимательного анализа.
В большинстве отраслей анализируемые шоки за рассматриваемые периоды не успели оказать заметного влияния на состав группы компаний-лидеров. Лишь в Машиностроении, где такая группа не была консолидирована до шоков, лидерская группа из-за ухода западных (прежде всего, - автомобильных) компаний сразу обновилась более чем наполовину (см. табл. 1).
В таких отраслях с высокой и средней устойчивостью лидерской группы как Нефтегазовая, Угольная, Цветная металлургия, опережающие темпы прироста по сравнению с периодом до шоков демонстрируют компании-лидеры. Они - «локомотивы» отраслевого роста. В целом динамика отраслей экономики может подтверждать утверждения о начинающейся в российской экономике волне «сильного» экономического роста [14-16]. При этом даже в этих отраслях заметно, что значительная часть прироста перераспределилась после последних шоков на аффилированные с лидерами компании (см. табл. 3). С одной стороны, это может свидетельствовать о поиске путей обхода санкций, с другой, - о диверсификации их рынков и выстраивании новых кооперационных связей, в том числе на внутреннем рынке и с дружественными странами. В любом случает обозначился перенос активности крупнейших компаний на связанные с ними меньшие компании. Характерно, что в Нефтегазовой отрасли и в Цветной металлургии рентабельность продаж по первой группе заметно снижается (см. табл. 4).
В таких отраслях с высокой и средней устойчивостью лидерской группы как Химическая, Угольная, Бумажная, Легкая,
возросшие темпы прироста выручки демонстрируют компании второй и третьей группы (см. табл. 3). Однако, пока эти темпы не «подкреплены» возросшей рентабельностью в соответствующих группах (см. табл. 5-6) и могут свидетельствовать скорее о заполнении новых открывшихся ниш на отраслевых рынках, чем о появлении новых набирающих силу компаний - будущих «фаворитах» рынка. Тем не менее судя по высоким темпам прироста в них, такой тренд в ближайшие год-два может продолжиться и в дальнейшем нужно будет оценить к чему он приведет. О возможности быстрого развития в указанных отраслях говорят и ряд отраслевых исследований [17-18].
Реакция на шоки по отраслям тоже различается. Нефтегазовая и Угольная промышленности уверенно преодолели как Шок I, так и Шок II (см. табл. 3). Бумажная, Деревообрабатывающая отрасли промышленности, Цветная металлургия, гораздо лучше «прошли» Шок I, потребовавший от них лишь структурной перестройки, чем Шок II (см. табл. 3) - сформировавший не только структурные, но и институциональные вызовы трансформации архитектуры рынка. Легкая промышленность, имевшая слабо консолидированную лидерскую группу в условиях ухода западных компаний, резко увеличила темпы прироста во всех трех группах в период Шок II по сравнению с не очень выраженной реакцией в Шок I. Машиностроение сбавило темпы прироста в Шок I и резко «провалилось» в Шок II (см. табл. 3). Такой «обвал» сопровождался трансформаций архитектуры рынков из-за ухода западных компаний, доминировавших на российском рынке и вынужденно ускорившейся технологической перестройки отрасли. Тем не менее судя по данным 2023 года, не включенным в настоящее исследование, этот обвал постепенно преодолевается. В перспективе отрасли, оказавшиеся в наиболее глубоком кризисе в связи с внешними шоками, могут при определенных условиях продемонстрировать не только восстановительный рост, но и заметные качественные трансформации. Так, в [19], отмечается, что из-за большой неопределенности «изменения могут носить качественный характер вплоть до новых направлений в области автомобилизации - электромобилизации и совместного использования автомобилей». Поэтому конкуренция за место в лидерской группе может приобрести самые неожиданные направления.
Рентабельность крупнейших компаний после шока 2022 года в целом снижается по сравнению с периодом до шоков и во время шоков 2020-2021 годов (см. табл. 4). Это подтверждает, что они перешли на менее прибыльные и/или более затратные стратегии. Заметно вырос этот показатель по сравнению с 2018-2019 годами лишь в Химической промышленности и Машиностроении. При этом их выручка по I группе компаний резко упала, что может говорить о трансформации внутри лидерской группы с последующей ее новой консолидацией.
В оценках рентабельности компаний среднего эшелона (II группы) обращают на себя внимание показатели Угольной, Бумажной, Химической промышленности. Они уверенно растут как по сравнению с периодом до Шоков, так и по сравнению с 2020-2021 годами (см. табл. 5). В меньшей степени такой рост заметен в Легкой промышленности и Машиностроении. Он может говорить об имеющемся потенциале дальнейшего роста в перечисленных отраслях именно в секторе компаний второго эшелона, правда пока - на текущем горизонте.
Рентабельность компаний III группы во время шоков не демонстрирует ярко выраженных тенденций (см. табл. 6). Поэтому можно утверждать, что здесь пока не заметен потенциал предстоящих структурных или трансформационных изменений.
Влияние факторов государственной или иностранной собственности компаний на адаптацию к шокам в исследовании не проводилось, поскольку внешние шоки 2020-2021 года не изменили состав собственников и их экономическое поведение. В 2022 году смена собственников или их сохранение стали заметны, но не должны были успеть повлиять на объемы выпуска, поэтому присутствовали как фон исследования, но в качестве самостоятельных факторов не учитывались. По мере накопления более длинных рядов данных этот фактор должен исследоваться подробнее.
К результатам оценок полученных выше следует относиться с известной осторожностью, поскольку данные о реакции на шоки проверяются на очень коротких и не устоявшихся рядах. Они должны перепроверяться в последующие годы, тем не менее сама подвижность показателей, характеризующих динамику лидерских групп, консолидацию бизнеса, влияние аффилированности
компаний, пропорции между I, II и III группами компаний говорит о значимости институциональных процессов и необходимости их более обстоятельного прогнозирования.
Выводы. Исследование подтверждает, что адаптация к шокам 2020 года ограничилась структурной перестройкой отраслей - они усилили или ослабили свои позиции на рынках, но архитектура самих рынков не изменилась. Состав лидеров мало изменился и в отраслях с высокой консолидацией крупного бизнеса, и в отраслях с низкой консолидацией. Пропорции между компаниями первого, второго и третьего эшелонов в целом сохранились.
Наоборот, уже на первой фазе адаптации компаний к шокам 2022 года началась институциональная трансформация рынков, проявившаяся в том числе в том, что, во-первых, рынки крупнейших компаний стали сужаться, а их активность - смещаться с глобальных рынков на внутренние, а на внешних рынках - в теневую сферу и на другие региональные рынки. Масштабирование новых стратегий идет медленно, их издержки выросли, рентабельность сократилась, инвестиции рассредоточились и еще не сконцентрировались на новых крупных проектах. Во-вторых, рынки компаний второго и даже третьего эшелона расширились и стали осваиваться бизнесом, в том числе - аффилированным с крупнейшими компаниями. В некоторых отраслях даже заметно повысилась рентабельность продукции опережая аналогичные показатели по крупнейшему бизнесу. Эти рынки также, как и у крупнейших компаний, еще не превратились в масштабируемую деятельность и реализовывались, скорее как множество проектов не требующих значительных инвестиций. Это «пробные» стратегии даже для крупного бизнеса, расширяющего свою диверсификацию и выстраивающего новые кооперационные связи. Соответственно освоение указанных ниш и переход к стратегиям, ориентированным на новые цели, требующим инвестиций и новых технологий, вероятно, имеет заметный потенциал для предстоящего роста, который может быть реализован уже на среднесрочном горизонте. В-третьих, в отраслях с низкой консолидацией крупнейшего бизнеса и тем более - с отсутствующей группой компаний-лидеров проявляется конкуренция компаний второго эшелона за место в будущей группе лидеров.
Крупнейшие компании на первой фазе, особенно в тех отраслях, где доминировали российские и тем более государственные компании, усилили свое доминирование и сгруппировали вокруг себя «второй слой» аффилированных с ними компаний, на которые перенесли часть активности по трансформации своих позиций на рынках. В отраслях, где доминировал зарубежный бизнес (Легкая промышленность, Машиностроение) заметна тенденция к развитию компаний второго эшелона с перспективой их конкуренции за место в будущей группе лидеров отрасли. Будут ли это российские компании или компании собственников из дружественных стран пока оценить трудно.
Различия в реакции групп компаний разного размера в отраслях подтверждают важность теоретических и практических исследования многоуровневых иерархий в экономике [6, 20], выделение в них «полюсов роста» [21] и определение их роли как в реакции на внешние шоки, так и в последующей динамике в качестве лидеров преобразований.
Государственная поддержка бизнеса в последние десятилетия была направлена в основном на нейтрализацию негативных последствий кризисов и шоков, а также на развитие крупного российского бизнеса. В значительной мере промышленная политика отсутствовала, либо определялась доминирующим на российских рынках крупного зарубежного бизнеса в его интересах. После шоков 2020-2021 годов модель экономики и логика поддержки бизнеса практически не изменились. После шо-ков 2022 года ситуация стала меняться - влияние западного бизнеса на промышленное развитие в России стало ослабевать, российское государство активизировало поддержку бизнеса по разным направлениям, - от его прямого финансирования в критических ситуациях до защиты рынков от негативных решений зарубежных владельцев российских активов и поддержки новых форм кооперации с зарубежным бизнесом. В то же время новая промышленная политика страны еще не выработана - она существует пока в виде множества отдельных мер и направлений деятельности. Соответственно в данном исследовании пока не выявлено влияние государственной поддержки и развития государственного сектора на шоки 2022 года. Однако, можно уже утверждать и прогнозировать,
что время для формирования и реализации промышленной политики как целостной системы мер приходит и в последующих исследованиях по данной теме такие факторы должны учитываться.
Список литературы
1. Широв А.А., Белоусов Д.Р., Блохин А.А., Гусев М.С., Клепач А.Н., Узяков М.Н. Россия 2035: новое качество национальной экономики // Проблемы прогнозирования. 2024. No 2 (203). С. 6-20. DOI: 10.47711/0868-6351-203-6-20
2. Россия 2035: к новому качеству национальной экономики. Научный доклад / Под ред. члена-корреспондента РАН А.А. Широва. - М.: Артик Принт, 2024. - 264 с. - (Научный доклад ИНПРАН). ISBN 978-5-6051841-1-9 ISSN 2712-9209DOI: 10.47711/sr1-2024
3. Буклемишев О.В. «Структурная трансформация» российской экономики и экономическая политика //Проблемы прогнозирования. 2023. No 4 (199). С. 42-53. DOI: 10.47711/ 0868-6351-199-42-53.
4. Казанцев С.В. Реакция на антироссийские санкции: последствия сокращения объема внешней торговли и рост объемов производства в Российской Федерации. Мир новой экономики. 2022;16(4):34-44. DOI: 10.26794/2220-6469-2022-16-4-34-44.
5. Ершов М.В. Российская экономика в условиях новых санкционных вызовов. Вопросы экономики. 2022;(12):5-23. https://doi.org/10.32609/0042-8736-2022-12-5-23.
6. Блохин А.А. Экономическое доминирование: базовые положения теории и подход к измерению //Научные труды. Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН. 2023. No 1. С. 6-30. DOI: 10.47711/2076-3182-2023-1-6-30.
7. Кузык М.Г., Симачев Ю.В. Стратегии адаптации российских компаний к санкциям 2022 г. //Журнал Новой экономической ассоциации. 2023. No 3 (60). С. 172-179. DOI: 10.31737/22212264_2023_3_172-180.
8. Симачев Ю.В., Яковлев А.А., Голикова В.В., Городный Н.А., Кузнецов Б.В., КузыкМ.Г., Федюнина А.А. Российские промышленные компании в условиях «второй волны» санкционных ограничений: стратегии реагирования // Вопросы экономики. 2023. № 12. С. 5-30. https://doi.org/10.32609/0042-8736-2023-12-5-30.
9. Кувалин Д.Б., Зинченко Ю.В., Лавриненко П.А., Ибрагимов Ш.Ш. Российские предприятия в конце 2022 года: противодействие санкциям, взаимоотношения с банками и реакция на климатическую повестку // Проблемы прогнозирования. 2023. No 3 (198). С. 200-216. DOI: 10.47711/0868-6351-198-200-216.
10. Кувалин Д.Б., Зинченко Ю.В., Лавриненко П.А., Ибрагимов Ш.Ш., Зайцева А.А. Российские предприятия в конце 2023 года: восстановительный рост на фоне санкций, обострение дефицита рабочей силы и удорожание кредита // Проблемы прогнозирования. 2024. № 3 (204). С. 164-181. DOI: 10.47711/0868-6351-204-164-181.
11. LindaR. Mé thodologie de l'analyse de la concentration appliqué e à l'é tude des secteurs et des marché s. Commission des Communauté s europé ennes, Septembre - 1976 [Linda R. Methodology of concentration analysis applied to the study of sectors and markets. Commission of the European Communities, September - 1976 (In French)]
12. Вертоградов В.А., Щелокова С.В. Матрица SV: инструмент стратегического конкурентного анализа c учетом уровня доминирования. Вестник Московского университета. Серия 6. Экономика. - 2021 - № 6. - C. 137-162. DOI: 10.38050/0130010520216.7.
13. Березинская О., Ведев А. Производственная зависимость российской промышленности от импорта и механизм стратегического импортозамещения // Вопросы экономики. 2015. № 1. С. 103-115.
14. Узяков М. Императивный прогноз: год 2024-й //Монокль. №10
15. Узяков М. Императивный прогноз: год 2023-й [Электронный ресурс]. Эксперт. 2023. № 9. URL: https://expert.ru/expert/2023/09/imperativniy-prognoz-god-2023-y/
16. Гурова Т., Скоробогатый П. А дальше - борьба и экономический рост [Электронный ресурс]. Эксперт. 2023. № 9. URL: https://expert.ru/expert/2023/09/a-dalshe-borba-i-ekonomicheskiy-rost/.
17. Голованова С.В., Креховец Е.В. Потенциал развития российского производства пластиков на фоне санкций: оценка на среднесрочную перспективу // Проблемы прогнозирования. 2024. № 2 (203). С. 165-177. DOI: 10.47711/0868-6351-203-165-177.
18. Оболенская Л.В., Абдикеев Н.М., Абросимова О.М. Локомотивы роста российской промышленности в новых реалиях. Мир новой экономики. 2023;17(4):98-108. DOI: 10.26794/2220-6469-2023-17-4-98-108.
19. Милякин С.Р., Скубачевская Н.Д., Валеев С.В. Автомобильный рынок в новых условиях: состояние и перспективы //Проблемы прогнозирования. 2024. № 2 (203). С. 138-151. DOI: 10.47711/0868-6351 -203-138-151.
20. Яременко Ю.В. Структурные изменения в социалистической экономике. — М.: Мысль, 1981 — С. 304.
21. Перру Ф. Экономика ХХ века. — М., 1961. — С. 242.
Для цитирования: Блохин А.А., Сергеев Ю.В. Различия в адаптации отраслевого российского бизнеса разного размера к внешним шокам // Научные труды. Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН. 2024. № 1. С. 26-43. БОТ: 10.47711/2076-3182-2024-1-26-43.
Summary
ADAPTATION WAYS OF DIFFERENT-SCALED RUSSIAN INDUSTRIAL BUSINESSES TO EXTERNAL SHOCKS
BLOKHIN Andrey A., Dr. Sci. (Econ.), [email protected], Chief Researcher, Institute of Economic Forecasting RAS; Professor of the Department of Macroeconomic Policy and Strategic Management, Faculty of Economics, Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, ORCID: 0000-0003-2132-4664; Scopus Author ID: 55496710400 SERGEEV Yuri V., [email protected], 2nd year student of the Master's Degree in Economics at the Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, ORCID: 0009-0006-3866-8809
Abstract. The changes that took place in the branches of Russian industry are compared: oil and gas, coal, non-ferrous metallurgy, mechanical engineering, chemical, light, paper, woodworking - by periods: before the shocks (2018-2019) and during the shocks of 2020-2021 and 2022. For this purpose, a sample of about 2000 companies with sales volume of over 800 million rubles per year was built using the SPARK-Interfax information database. They identify three groups: leading companies, companies of the second and third echelons. It is shown that in the first of these shocks, the changes were mainly structural in nature. Since 2022, the beginning of market architecture has been noticeable. In those industries, where Russian companies were absolutely in the lead before the shocks, the group of leaders strengthened
their positions, however, due to some shift to their affiliated companies. Where the leadership group has not yet been clearly consolidated, the second echelon of companies is actively developing. In light industry and mechanical engineering, the departure of previously leading foreign companies has caused a noticeable restructuring in the composition of the leaders with increased competition between companies contending for future leadership. The impact of government support on changing the architecture of markets has not yet been revealed in this study, however, it is justified that as large Russian businesses consolidate in industries, a more ambitious industrial policy will begin to be built.
Keywords: sanctions, external shocks, industries, adaptation, large and medium-sized businesses, consolidation of market leaders, affiliated companies, industrial policy
For citation: Blokhin A.A., Sergeev Yu.V. Adaptation Ways of Different-Scaled Russian Industrial Businesses to External Shocks // Scientific works: Institute of Economic Forecasting of the Russian Academy of Sciences. 2024. No. 1. Pp. 26-43. DOI: 10.47711/2076-3182-2024-1-26-43
