CC BY
127
УДК 159.9:37.015.3
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ НРАВСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ И ДУХОВНОГО «ПРОБУЖДЕНИЯ» человека в контексте СВЯТООТЕЧЕСКОГО ЗНАНИЯ (ОПЫТА)
© 2012 Н. И. Лифинцева
докт. пед. наук, профессор каф. педагогики и психологии развития e-mail: ninalifincevaaramhler.ru
Курский государственный университет
В статье актуализируется проблема содержания и психологических механизмов духовно-нравственного развития и воспитания ребенка; центральным в предлагаемой концепции выступает обоснование необходимости обращения современной практической психологии личности к святоотеческому опыту духовного становления человека; рассматриваются реальные механизмы рождения и преобразования души развивающегося человека, его духовного «пробуждения»; формулируются некоторые рекомендации и правила для практических психологов и педагогов.
Ключевые понятия: нравственное развитие, духовное «пробуждение», механизм нравственной деградации, «орган» совести, закон сохранения богатства и красоты души.
И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь Мф. 24: 12
Ни одна материалистическая теория не может говорить о развитии, ибо когда нет души с ее собственным содержанием,
то развиваться нечему.
К. Д. Ушинский
Проблема нравственного развития и духовного «пробуждения» человека имеет статус «вечной» и продолжает оставаться малоизученной в гуманитарном знании, включая научную психологию и педагогику, которые остаются ориентированными на естественно-научную парадигму и утверждают «единственно верными» научнотехнологические подходы в современном образовании.
Понимание источников, содержания, законов и механизмов нравственного развития приобретает особую актуальность в современной ситуации, которую антропологи определяют как «антропологический кризис европейской цивилизации, кризис нововременной модели европейского человека, в основе которого лежит процесс его расчеловечивания. Одним из вариантов такой разрушающейся модели является и современный российский человек». На наших глазах за последние годы стремительно изменился духовно-психологический климат общества. Рационализм и прагматизм полностью «оккупировали» и «блокировали» духовные пласты сознания современного человека, кардинально изменив само содержание его внутренней жизни. Идеология и психология потребления привели общество к «критической точке бифуркации: либо начало духовно-нравственного возрождения, либо движение к гуманитарной катастрофе, в которой не останется ни социальных лидеров, ни аутсайдеров, ни первых, ни вторых» [Слободчиков 2011].
Развитие нравственности и духовности как основы личности, позволяющей быть индивидуальностью, а не частью «бараньего стада» сильно отстает. Всеобщая духовная поврежденность привела к тому, что сегодня выросло поколение с неразвитым чувством правды и страха, иначе - нравственности. «Мораль - дело убыточное» - один из жизненных принципов значительной части современных деловых людей.
В этой ситуации практическая психология и разумная педагогика должны поставить во главу угла духовно-личностное измерение в человеке и задачу «высвобождения» «духовного человека» в человеке. Пока, к сожалению, духовноличностное измерение человеческого существования редуцируется к набору психологических качеств и «личностных универсальных учебных действий». Сегодня академическая психология и теоретическая педагогика оказываются бессильными перед лицом реальных жизненно значимых проблем, относящихся прежде всего к воспитанию и развитию человека. Принятый ими научно-технологический подход ориентирован на работу с реальным человеком в реальных ситуациях его жизни и деятельности. Однако объектом педагогической и психологической «заботы» является скорее «обыденный», коммунальный человек («homo vulgaris»), в условия существования которого не входят собственно духовные измерения жизни; это человек-обыватель, его обыденная жизнь. Образовательные учреждения ориентируются на оказание «образовательных услуг». В социальном плане такая педагогика и психология сознательно становится в один ряд с другими коммунальными службами (парикмахерская, баня и пр.), которые стараются соответствовать запросу клиента. Клиент, как правило, хочет, чтобы его «обслужили», разрешили его проблемы и затруднения, по возможности, без его собственного участия, чтобы успешно и с удовольствием продолжать свою собственную жизнь. При этом и психолог и педагог убеждены, что они исповедуют и реализуют исключительно гуманистические ценности.
Видимо к подобной ситуации можно отнести фразу поэта Велимира Хлебникова: «Нам на око ночная гроза, это наука легла на глаза!». Сегодня нам на глаза легла не столько наука, сколько наукообразие. Наукообразное знание вытесняет веру, не имеет ничего общего с реальной жизнью и реальным человеком. Все это значительно затрудняет и даже делает невозможной для современной педагогики и практической психологии сколько-нибудь полноценную ассимиляцию того уникального опыта высвобождения духовных пластов сознания человека, его духовно-нравственного становления и развития в процессе жизни и деятельности, который накоплен в святоотеческом наследии.
Святоотеческие тексты - это не свод нравственных поучений, правил или догм, не проповедничество или катехизаторство, а уникальные психологические произведения высокого духовного порядка, в которых представлен уникальный опыт самопознания и «образования себя» согласно Евангелию, опыт жизни как «духовного делания», духовного спасения. «Святые преподобные отцы поставили духовные опыты на самих себе от любви к Богу и человеку - иконе Бога - они изнурили себя, чтобы дать нам духовные рецепты. С их помощью мы предупреждаем зло или врачуем свою духовную болезнь и становимся духовно здоровы», - говорит Блаженный Старец Паисий Святогорец в своем духовном поучении [Паисий Святогорец 2009: 257].
Опыт, по определению М. Фуко, - это то, из чего ты выходишь измененным. Святоотеческое знание - это «живое», действенное знание как опыт духовного преобразования и преображения. Это знание не мертво, оно действенно, пристрастно (основано на любви к Богу и человеку), синкретично и целостно, несет в себе веру и переживание личной ответственности. Это не просто «знание о действии», но знание-
действие. Это «живое», «личностное» знание-понимание не просто открытая
«ценность», а знание и понимание как «участие понимаемого в своей жизни».
Святоотеческое антропологическое учение содержит значительное и глубокое психологическое знание о душе человека, его внутреннем мире, механизмах его духовного восхождения и нравственного распада, в нем определены четкие критерии «добра» и «зла», нормы психического и нравственного здоровья (здоровья души человека). Достоверность этого знания выверена опытом святых отцов в течение тысячелетий.
Чтение текстов (трудов) свт. Исаака Сирина (IV в), свт. Григория Паламы (Х1Ув), свт. Тихона Задонского (XVIII в.), свт. праведного отца Иоанна Кронштадтского, свт. Феофана Затворника, трудов богослова свт. Игнатия Брянчанинова и др. - это «встреча», событие для читателя, в котором, словно в зеркале, можно посмотреть на себя. Становится испытанием для читателя, делает ум светлым, не оставляет его равнодушным, вызывает ответное действие (сложное и противоречивое), воля подвигает следовать этому слову, смещает с «мертвой точки зрения» относительно себя самого, своего «Я», своей устоявшейся системы координат.
Такие просвещенные люди, как Исаак Сирин, Василий Великий и Григорий Палама, не боялись мысли и науки своего времени, потому что «они их вместили». Они показали, что если человек созрел духовно, то он может вести диалог с собой, найти в себе равновесие, при котором ум и сердце сочетаются воедино и могут воедино думать не только о Боге, но и о человеке, и о науке. Человек, который развит наполовину, в ту или иную сторону, по словам митрополита Антония Сурожского, не пригоден ни для чего (ни для науки, ни для Бога) [Антоний Сурожский 2008: 155].
Для святоотеческого учения идеи целостности и системности человека, его души - выверенный факт. Духовный опыт утверждает, что ограничения и жесткие детерминационные связи, господствующие на телесном и душевном уровнях организации человека, преодолеваются на более высоком, духовном уровне. Иными словами, телесные и душевные свойства человека могут меняться под влиянием более высоких, духовных закономерностей.
Святоотеческое учение имеет в виду человека возможного, духовного, разумного, способного свободно и самостоятельно определять свой выбор и свой жизненный путь, способного к жизни в собственно человеческом измерении -самодетерминации и свободного выбора.
Святоотеческое антропологическое учение показывает, как можно жить в пространстве человеческой свободы, разумеется, свободы внутренней, нравственной, духовной, а не плотской (делаю, что хочу). Как «работает» «третий фактор», т. е. что и как человек может сделать с собой и для себя. Нравственная несвобода - это, по мысли свт. Игнатия Брянчанинова, зависимость от страстей: «гордость самообольщения», тщеславие, лицемерие, лукавство, зависть и пр., что лишает человека способности к «духовному преуспеянию» [Игнатий Брянчанинов 2004: 119].
Духовно-нравственное развитие - это движение к выходу из этого состояния, к осознанию своего заблуждения, преодоления себя самого. Святые отцы прошли этот путь и предлагают нам свои поучения и наставления.
В святоотеческом наследии представлено глубокое понимание феноменов, раскрывающих глубины человеческой души и жизни духа. Это: «душа», «духовность», «вера», «разум», «любовь», «совесть», «свобода», «добродетель», «благочестие», «целомудрие», «грех» и др. Обращение к этому знанию позволит объяснить и понять не только проблемы самоопределения человека, осознания им своей самости, идентичности, но и законы, и механизмы его духовно-нравственного становления.
В святоотеческом учении понятие «душа» принадлежит к наиболее сложным, оно имеет много значений в Священном Писании и в сочинениях святых отцов. Но всегда - это способ проявления жизни в человеке. Душа относится не только к духовной составляющей личности человека, но и к биологической, телесной. Душа характеризует человека как целое, уникальную живую ипостась. Душа не просто обитает в теле, но она выражает себя через тело, являясь носителем жизни. Душою называется и духовная, и биологическая жизнь. Святые отцы знают, что душа характеризует не только духовную составляющую личности, но и саму жизнь. Духовность является наиболее ценным качеством души, по определению свт. Тихона Задонского, что проявляется в постоянном стремлении к богоуподоблению «при помощи Святого Духа», содействующего ей в осуществлении ее высокого назначения» [Маслов 1995: 169].
Душа человека сложноорганизованна, она есть субъект его личной жизни. Признаками здоровья души в учении святых Отцов называются следующие: цельность души (личности), ее «согласованная тотальность, гармония»; внутренний мир и устойчивость; иерархичность внутреннего устроения души (личности), основу которой составляет «живая, деятельная вера»; творческая, внутренняя свобода человека как готовность и стремление направить собственные усилия к обретению духовной жизни, духовному росту.
Живая душа обладает цельностью, она едина «в уме, разуме и духе». Цельность есть «тотальная согласованность» влечений и способностей, инстинкта и духа, согласие между верой и знанием. Человек, несущий в себе внутреннее расщепление, не может быть счастлив. Он постоянно стремится к новым удовольствиям, все новым приятным «раздражениям», что приводит, в конечном счете, к извращениям чувственным и душевным, - подчеркивает свт. Григорий Палама.
Душа в святоотеческом учении есть «единая многосильная вещь», где ум является ее «оком». Святитель Игнатий Брянчанинов, цитируя Священное Писание, называет ум «оком души». «Хранение ума», как повелел Спаситель, есть условие здоровья душевного и духовного, потому что «он - вождь человека». «Чтобы сбиться с пути истинного, надо немного: одна какая-нибудь ложная мысль. <...> Мы совсем не соблюдаем всесвятого завещания; не наблюдаем, чтобы наш свет, т. е. ум, не сделался тьмою, валим в него всякую всячину; он делается решительною тьмою и разливает мрак на все поведение наше, на всю жизнь» [Игнатий Брянчанинов 2004: 86].
В святоотеческом учении внутренний мир и устойчивость души - первичное условие и одновременно цель и вершина внутренней жизни человека. Устойчивость здесь понимается не как неподвижное, статичное состояние, а как «динамичный, бодрый, радостный, живой покой всех сил души и тела». Это напряженное равновесие, которое «кажется неподвижностью, но содержит в себе все возможности . дать богатый отзвук на прикосновение благодати». Это, по определению А. Сурожского, «внутрьпребывание», с точки зрения молитвенной жизни - жизнь в Боге, состояние мира и устойчивости.
«Внутрьпребывание» не есть обращенность на самого себя, это не самонаблюдение, не самоуглубление и обращенность к себе. Оно глубже и превосходит психологический уровень. Это то внутреннее состояние, которые отцы Церкви называют «сердцем» человека, та глубина, на которой человек обнаруживает свой абсолютный центр и оказывается «лицом к лицу с Богом». Человек, потерявший «внутрьпребывание», весь выброшен наружу, он стал внешним по отношению к самому себе («он вне себя»), то есть он рассержен, возмущен, нервозен, реактивен. Конечно, подчеркивает А. Сурожский, только святые живут «внутри себя». Редкость, когда человек способен к внутренней жизни. Почти все живут внешней жизнью, «выброшенной вовне». Люди обращены ко всему, что вокруг, к предметам, вещам, событиям, яркому и привлекательному окружению, к обладанию им.
Человек, живущий внутренней жизнью, обладает внутренней свободой, потому что «он не прилип ни к чему». Отсутствие внутренней устойчивости, независимости и внутреннего мира делает человека существом реактивным, зависимым от внешних обстоятельств. Он становится не способным к творческой активности, самостоятельной деятельности как самовыражению его сущности. Внешний, реактивный человек становится неустойчивым, «блуждающим» существом («социальный планктон»), зависимым только от обстоятельств.
Неустойчивость проявляется во всех сферах: интеллектуальной аффективной,
поведенческой. В интеллектуальном плане - это поверхностность, отсутствие живого интереса к вещам и явлениям, довольство поверхностным знанием, отсутствие глубины и подлинного интереса, вовлеченности в реальную жизнь. Отказ от такой позиции, согласно Антонию Сурожскому, означает начало нового отношения к миру, нового видения мира и начало познания Бога в Его Существе. С этого начинается «обращение внутрь», которое позволяет людям «установиться в самих себе и найти устойчивость, освобождая одно за другим щупальца, которые питаются вожделением, любопытством в отношении всего, что нас как будто связывает с внешним миром без обязательств и без ответственности». В эмоциональной сфере фактором устойчивости личности является наличие центра, вокруг которого все «упорядочивается» и создается внутренний мир и внутреннее единство. Таким связующим элементом митрополит Антоний Сурожский называет «верность», основанную на вере. Это положение, при котором «раз обдуманный, добровольный, осознанный и ответственный шаг больше не ставится под вопрос. Он - основа и исходная точка, а не одна из многих точек, которые в дальнейшем могут быть смещены..» [Антоний Сурожский 2008: 44, 48-49].
Область воли, поведения человека, его деятельность также содержит факторы устойчивости. Опыт, наблюдения действительности показывают, что основная масса людей не способна к свободному, самостоятельному и ответственному действию. Поведение скорее реактивно, нежели активно, поведение и деятельность человека мотивировано внешними побуждениями и направлено вовне (страх, вожделение, тщеславие, ненависть и пр.). Это зависимое поведение, реакция на то, что нас окружает, действует на нас извне. Обычная схема действия, описанная в бихевиоризме. Человек стремится к обладанию, и в этом стремлении он «ненасытен». Об этом свидетельствуют не только учения святых Отцов, но и научные трактаты.
Душа, а не набор универсальных, пусть даже личностных, действий должна стать объектом воспитания и развития, ибо «когда нет души с ее собственным содержанием, то развиваться нечему» [Ушинский 1950: 299].
Воспитание, образование призваны организовать строй души, направить ее двигаться в духовном пространстве, а не формировать и тренировать набор полезных функций, поскольку результатом могут стать души жадные, алчные; души пустые и мертвые.
Современная психолого-педагогическая литература, специальные исследования, диссертации посвящены проблемам условий саморазвития, самостроительства, самовоспитания, самоопределения личности в процессе образования. Это весьма конструктивное направление, поскольку тезис о том, что ребенок (ученик) воспитывает себя и развивается сам, является аксиомой. Однако это саморазвитие каким-то «мистическим образом», по замечанию В.П. Зинченко, «тяготеет к абстрактному эталону или метапсихическому Я». «При этом полностью игнорируется древняя как мир истина, что личность рождается при решении экзистенциальной задачи овладения сложностью собственного бытия». Именно таким образом, в отличие от созревания индивида, происходит «длинная вереница рождений личности», или «человека в человеке». Главное, что личность - автор, она творит самое себя» [Зинченко 1996: 4].
По убеждению профессора А. Ф. Лосева, личность - это «чудо и миф» (а не зомби). «Личность есть осуществленная интеллигенция как миф, как смысл, лик самой личности. А совпадение случайно протекающей эмпирической истории личности с ее идеальным заданием и есть чудо». Чтобы случилось чудо, необходимы какие-то два плана в этой личности - «. это есть планы внешне-исторический и внутренне-замысленный, как бы план заданности, преднамеренности и цели». Встреча этих планов или их расхождение - это тоже чудо или судьба [Лосев 1991: 143, 150].
Личность имеет «идеальное задание, внутренне замысленный план», который педагогике (наука это или искусство, или то и другое) неподвластен. Об этом предупреждают нас христианские антропологи, поскольку и современные идеи всестороннего и гармоничного развития личности исходят из представлений о детерминистской природе, завершенности и формируемости личности извне.
Известно, что М.М. Бахтин высказывал сомнения даже в отношении познаваемости человека извне, то есть вне диалога. Он формулирует тезис, который для психологии личности и практической педагогики должен бы стать правилом: «Человек никогда не совпадает с самим собой. К нему нельзя применить формулу тождества: А есть А.. Подлинная жизнь личности доступна только диалогическому проникновению в нее, которому она сама ответно и свободно раскрывает себя. Правда о человеке в чужих устах, не обращенная к нему диалогически, т. е. заочная правда, становится унижающей и умерщвляющей его ложью, если касается его “святая святых”, т.е. “человека в человеке”» [Бахтин 1979: 69].
В святоотеческом учении «человеческое в человеке» есть духовность, а «идеальное задание» личности состоит в стремлении человека к «оживлению в себе Христа перенесением в себя свойств Христовых» при посредстве веры во Христа. В этом и состоит суть развития человека - «доброе расположение» к познанию Христа, устремление, обращение ко Христу [Игнатий Брянчанинов 2004: 105].
Антропологизм в образовании содержит опасность вырождения в эгоцентризм, эгоизм, если человек вращается вокруг своего «Я», самого себя, не выходит из своего «я», которое - его центр, его ось. Тогда, по словам Старца Паисия, человек пребывает вне той оси, которая есть Христос. А если его ум не во Христе, тогда у него не «работает сердце, тогда он не любит никого, кроме себя», тогда «он замешан на мусоре» и «строит свою жизнь на мусоре» [Паисий Святогорец 2009: 37-45, 232].
Педагогическое искусство, по учению старца Порфирия Кавсокаливита, не может быть антропоцентричным. Нельзя ставить в зависимость от себя своих воспитанников, привязывать их к себе как к кумиру. Антропоцентричность многообразна, в ней проявляются самоуправство, «культ личности», вербование себе приверженцев. Нельзя делать из других копии самих себя. Каждый человек - личность, индивидуальность, «образ неизреченной славы Божией, даже если на нем есть следы падений». Уважай свободу человека, даже если он делает неправильный выбор. Человек должен сам захотеть что-то сделать [Порфирий Кавсокаливит 2008: 133, 158].
В христианском антропологическом учении личность рассматривается как «живой центр само-созидающей деятельности». Личность - это не диплом, не сертификат, она может потерять лицо. Личностью можно только делаться, становиться. Известный русский физиолог и мыслитель (верующий человек) А.А. Ухтомский по поводу личности заметил: «Достаточно проницательная бдительность внимания и чтения самого себя - редкое и труднодостигаемое состояние». Личность - это дело не статических свойств интеллектуального аппарата, но это стремление, изволение, моральное определение и достижение [Ухтомский 2008].
В святоотеческом учении вся основа развития - во внутреннем просвещении, внутреннем образовании, образовании души. Деятельность, труд, «умное делание»,
«духовное делание» - на этом основано духовное развитие человека. Свт. Игнатий Брянчанинов пишет: «Душа стяжает качества, соответственные своей деятельности. своим занятиям и делам» [Игнатий Брянчанинов 2006: 98].
В святоотеческих трудах сформулированы психологические законы и механизмы нравственного развития человека и его духовного высвобождения. К ним относятся: во-первых, знание (ведение), полученное от чтения божественных и духовных книг, от слушания слова Божия и от «вопрошения опытных»; во-вторых, духовная память, «благое памятование», «памятование Бога, его вездеприсутствия», «памятование Божественных заповедей»; в-третьих, сосредоточенность и внимание к своей внутренней жизни, самоограничение, удержание своего тела, ума и сердца от суетных желаний и помыслов, излишеств и похотей [Маслов 2000: 125].
В нравственном развитии ребенка, безусловно, «работают» механизмы
импринтинга и идентификации. По словам Паисия Святогорца, совесть «мы снимаем» с наших родителей как фотокопию. Умножились слова и книги сегодня, говорит старец, но в нашу эпоху не хватает живых примеров, умалились жизненные опыты. Образцом в духовной жизни должны быть святые, а не люди мира сего. Подражание преуспевающим в «духовном делании утончает совесть». Сравнение себя с худшими, духовно и нравственно, разрушает человека. Надо жить и работать духовно. «Сегодня грех ввели в моду», грех стали считать прогрессом, а нравственность стала считаться «убыточным делом» и несовременным. «Пьянство, распутство, прелюбодеяния, лукавство, ложь стали нормой и даже достижением [Паисий Святогорец 2009: 32-33, 44].
«И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь», - сказано в Священном Писании. Речь идет о нравственных законах. А недостаток или отсутствие любви в мире вызывает у людей чувства одиночества, подавленности, страха, неуверенности в себе и завтрашнем дне. Можно посетить детский дом и посмотреть на детей, чтобы убедиться в этом.
Своеволие, эгоцентризм, «самодостаточность», центрация на себе любимом, своих страстях, мыслях, отвержение, неприятие советов от других (не учи ученого). Все это - отличительные черты духовного распада человека. Паисий Святогорец подчеркивает: «Сердце, плененное суетным миром, удерживает душу в состоянии неразвивающемся, а ум - в помрачении. И тогда человек только кажется человеком, по сути же он является духовным недоноском». Душа развивается, если человек способен преодолеть прелести суетного мира [Там же: 67].
Технический прогресс оставляет «невозделанной совесть человека», утверждает Старец. Зато «возделываются» самолюбие и эгоизм. С появлением телевидения, интернета люди видят весь мир, не видя только самих себя. Чувствительность к другому человеку в каждом конкретном случае, единственное, данное только раз, никогда не повторимое и никем незаменимое, является одним из ключевых механизмов духовно-нравственного развития человека. Об этом же писал ученый-исследователь А. А.Ухтомский. «Доминанта на лицо другого», сосредоточение всего своего на другом, умение поставить «центр тяготения» вне себя, на другом, предпочесть интересы другого - в этом и состоит закон нравственного поведения человека [Ухтомский 2008].
Образование, воспитание могут противостоять все увеличивающемуся количеству зла, утверждают Святые Отцы. Но это возможно, если научное знание получит духовное просвещение, без которого оно, по убеждению блж. старца Паисия, приносит разрушение. Без Божественного просвещения человеческое знание ничего более, как рационализм. Царь Давид не был ученым человеком, но им руководил Дух Божий, потому что ни один филолог не сочинит ни одного псалма с такой глубиной.
Наука не только может, но и должна быть использована в духовной жизни, если способствует одухотворению человека. Люди, отдающие предпочтение внутреннему
образованию - образованию души, используют внешнюю образованность (внешнее образование) для образования внутреннего, что приводит их к духовному преобразованию.
В наследии Святых Отцов содержатся поучения и наставления относительно духовного делания, духовного и нравственного воспитания. Это конкретные рекомендации, советы. Говоря современным языком - методические рекомендации и технологии, которые основаны на понимании целостной и трехчастной природы человека, системно-деятельностном подходе к развитию человека, его личностному, духовному восхождению.
Чтение святоотеческих трудов наводит на мысль, что это учение о человеке, развитии его души и духовном восхождении представляет собой «реальную критику» современной научной психологии личности и практической педагогики - критику не только «естественно-научного разума», до сих пор безраздельно доминирующего в них. Разумеется, она дается в неявном виде. Моет быть это и есть возможность для «здравой» педагогики быть «естественной», т. е. соответствовать истинной «природе человека» (термин «здравая педагогика» заимствован у свт. Феофана Затворника). Для современной научной педагогики очень важна адекватная рефлексия с помощью соответствующего методологического анализа этого бесценного пласта культуры, мысли, реального практического опыта «одушевления», «очеловечивания» человека.
Разумеется, это очень непросто. Здесь множество «подводных рифов», скрытых и явных трудностей и преград разного уровня: методологических, мировоззренческих, смысловых, языковых и пр. Необходимы «проводники», каковыми и могут быть работы специалистов по анализу и адаптации святоотеческих текстов.
Библиографический список
Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
Зинченко В.П. Живое знание: психологическая педагогика. Самара, 1996.
ЛосевА.Ф. Философия, мифология, культура. М., 1991.
Святитель Игнатий Брянчанинов. Письма к мирянам // Святитель Игнатий Брянчанинов. Собр. творений: в 6 т. Т. 5. Собр. писем. М., 2004.
Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты // Святитель Игнатий Брянчанинов. Собр. соч. Т. 1. М., 2006.
Митрополит Антоний Сурожский. Духовная жизнь. Киев, 2008.
Схимандрит Иоанн (Маслов). Святитель Тихон Задонский и его учение о спасении. М., 1995.
Архимандрит Иоанн (Маслов). Преподобный Амвросий Оптинский и его эпистолярное наследие. М., 2000.
Порфирий Кавсокаливит, старец. Цветослов советов / пер.с новогреч. иеромон. Агафангела (Легача). Святая Гора Афон, 2008.
Слободчиков В.И. Школа антропологической практики в современном образовании // Слово: православный образовательный портал. ЦКЬ:
http://plopin.ru/pedagogy/44144.php (дата обращения: 13.04.2012).
Бл. ст. Паисий Святогорец. Слова. Т. 2. Духовное пробуждение: пер. с греч. М.: Святая гора, 2009.
Ухтомский А.А. Лицо другого человека // Отечественные записки. 2008. №1.
Ушинский К.Д. Собр. соч. Т. 10. М.-Л., 1950.
