CC BY
132
Вестник ПСТГУ
IV: Педагогика. Психология
2016. Вып. 1 (40). С. 105-120
Аншакова Валентина Васильевна, д-р психол. наук, проф. кафедры общей и когнитивной психологии факультета психологии Астраханского государственного университета anshakovav@mail.ru
Православная мысль о личности
и нравственном совершенствовании
В. В. Аншакова
Автор статьи обращается к святоотеческой литературе и репрезентирует святоотеческий опыт в области воспитания, развития личности и нравственного совершенствования человека.
Анализ текстов духовной литературы (свт. Игнатий (Брянчанинов), еп. Феодор (Позде-евский), еп. Антоний (Храповицкий), еп. Варнава (Беляев), Несмелов В. И., Зеньков-ский В. В. и др.) позволил раскрыть понятия духовной жизни, нравственности, совести, духовности, подчеркнуть наличие собственного «поля духовности» личности, от которого зависит индивидуальный внутренний мир человека. Цель и смысл человеческого существования, нравственные добродетели, их развитие в семье, в процессе самовоспитания, пути борьбы с пороками и страстями, призыв к «плачу ума», воспитание добрых навыков, твердой воли, духовной бодрости, «понуждение себя к добру», нравственное сознание раскрываются в святоотеческом наследии конца XIX — начала XX столетий. Глубоко символичен оптимистический взгляд на человека как на субъект «строительства собственной жизни», представляющий собой постепенное развитие и совершенствование. Представленные в работе наставления и идеи святоотеческих мыслителей звучат вполне современно и своевременно в связи с задачами нравственного совершенствования личности.
Проблема личности и предназначения человека, проблема нравственности во все времена являются актуальными. Сохранение духовной сущности человеческого Я по-новому ставит проблему востребования и переосмысления святоотеческого наследия. На этот важный факт обратил внимание Святейший Патриарх Кирилл на открытии XXIII Международных Рождественских образовательных чтений, подчеркивая необходимость стимулирования у молодого поколения интереса к серьезному чтению1.
В этой связи интересным является изучение религиозно-духовного, метафизического опыта, представленного духовно-нравственным направлением дореволюционной отечественной психологической мысли. Более того, изучение подобного опыта важно в плане целостного и всестороннего понимания личности, раскрытия ее внутреннего мира. Указанное психологическое направление
1 Доклад Святейшего патриарха Кирилла на открытии XXIII Международных Рождественских образовательных чтений «Князь Владимир. Цивилизационный выбор Руси» 21 января 2015 года. (URL: patriarchia.ru/db/text/3957820.htm1/).
репрезентирует духовно-нравственную традицию, сложившуюся в многовековой истории отечественной культуры. Обращение современной психологии к плодотворным идеям святоотеческого наследия дает возможность, спустя более чем столетие, понять особенности религиозного сознания и исследовать закономерности нравственного совершенствования личности.
В начале ХХ в. академик В. И. Вернадский, рассуждая о научном мировоззрении, подчеркивал, что источники наиболее важных сторон научного мировоззрения возникли вне области научного мышления, проникли в нее извне, как вошло в науку извне «всеохватывающее ее представление о мировой гармонии»2. Определенные свойства научного мышления возникли и развивались «под влиянием идей и представлений, чуждых научной мысли»3. Причем научное мировоззрение, по словам ученого, не определяется только научным методом искания истины, но и другими положениями, которые добыты человеком иным путем и имеют свою особую историю. Более того, научное мировоззрение развивалось и развивается в тесном взаимодействии с другими сторонами духовной жизни человечества. Отделение науки от результатов одновременно или ранее происходившей познавательной деятельности человека в области религии, философии, общественной жизни или искусства невозможно, поскольку все проявления человеческой жизни, согласно Вернадскому, тесно сплетены между собой. Поэтому понять динамику и направления развития науки возможно лишь при условии обращения ко всем проявлениям духовной жизни человечества. Конкретизируя свою мысль, Вернадский указывает, что научное мировоззрение не может развиваться само по себе, помимо участия идей и понятий, «разлитых в духовной среде», созданной иным путем; оно ими питается. Понятно, что расширение границ научного миросозерцания является одним из наиболее характерных и наиболее важных симптомов научного прогресса. Прогресс науки неизбежно связан с расширением границ философско-религиозного сознания человеческого духа и «все дальше проникает в глубинные тайники человеческого сознания». Вместе с тем под влиянием науки изменяется понимание христианства, которое «начинает принимать новые формы, и религия поднимается в такие высоты и спускается в такие глуби души, куда наука не может за ней следовать»4.
Русская духовно-нравственная психология, утверждающая существование высших трансцендентных начал и ценностей, возникла как антитеза утилитарным политическим и социальным явлениям и идеям, как своеобразный феномен отечественной культуры. Это направление, описывающееся семантическим полем, включающим понятия «свобода», «творчество», «гуманизм», «человечность», являлось в хронологическом плане исторически наиболее древним течением психологической мысли, корни которого уходят в глубокие слои русской истории и культуры.
Представители духовно-нравственного направления отечественной фило-софско-психологической мысли выражали интересы различных социальных
2 Вернадский В. И. Очерки по истории современного научного мировоззрения. Лекции 1—3. О научном мировоззрении // Избранные труды по истории науки. М., 1981. С. 48.
3 Там же. С. 49.
4 Там же. С. 50-52.
групп России, что определяло разнообразие трактовок конкретных вопросов духовного бытия человека. Однако инвариантной основой их объединения в рамках одного психологического направления выступали основополагающие идеи русской богословской мысли и общее для них понимание психологии как науки о душе. Происхождение человека, его место в мироздании, отношение к Богу, судьба и смысл человеческого существования — эти и многие другие вопросы занимали центральное место в работах представителей данного направления и отражали антропологическую ориентацию их творческих концепций.
Проблематика психологии личности в русле духовного направления отечественной психологии в конце XIX — начале XX в. была обусловлена особенностями исторического развития России и, прежде всего, положением Русской Православной Церкви, ее влиянием на общественную мысль России. Проблема человека, его развития и воспитания не была для России конца XIX в. чем-то новым и неизвестным. Она была глубинно вписана в ее философский тезаурус, в философскую проблематику и опиралась на основополагающие постулаты христианской догматики.
Христианское учение глубоко антропологично по своему духу. Человек как носитель Божественной души выступает в нем не как производное от какой-либо внешней объективной причинности, а, являясь изначально творением Бога, созданным по Его образу и подобию, занимает приоритетное высшее место среди всех явлений созданного Богом мироздания, рассматривается как своеобразная святыня, абсолют. Соответственно мир воспринимается в христианстве не с объективной точки зрения созерцающего его наблюдателя, а под знаком субъекта, причем субъекта воления.
Христианство учит, что человек совмещает в себе как тварное, так и Божественное начало, «прекрасно устроен из разумной души и тела», что телесность в идеале должна быть соотнесена с духовностью, сливаться с нею. Ему предписывается культивировать в себе не только рассудок, но и взращивать личностное богатство и уникальность. Следует специально подчеркнуть, что в отличие от язычества и атеистического мировоззрения, растворяющих индивидуальность в какой-либо социальной общности, в христианском понимании человека, наоборот, подчеркивается его индивидуальное начало.
Епископ Феодор (Поздеевский) понимал человека как духовно-разумную личность, могущую творить содержание жизни своей волей, жить своей жизнью и сознающую эту свою силу, и это «творчество новых познаний и новых идей, определение новых желаний и развитие новых стремлений представляет собою внутреннюю и собственную жизнь человеческого духа». Такое понимание человека дает автору основание объяснить существование идеи свободы, которая была бы непонятна, «если бы психические явления не сопровождались сознанием их причинного отношения к собственному человеческому я». Каждый человек осознает себя единственной причиной и целью собственных действий и действует только при условии такого осознания5.
Если допустить, что человек есть «духовно-разумная личность», то становится очевидным безусловное значение истинной жизни человека, являющейся жиз-
5 См.: Феодор (Поздеевский), еп. К вопросу о нравственном. Харьков, 1911. С. 10—11.
нью личности, т. е. человек должен проявлять себя в деятельности как «свободный деятель и самоцель» (курсив мой. — А. В.). Признание этой истины о себе и ее обязанности для себя и должно руководить человеком, по мнению проповедника, в жизни и выражать содержание его нравственного сознания.
Говоря о морфологическом строении человека, христианство отходит от идеи его двусоставности («тело-душа», «организм-психика») и вводит третье высшее измерение — «духовное», которому отводится центральное место в религиозной картине человека. Благодаря введению этого измерения проблема духовности вносится в философскую мысль, превращается в центр ее научных исканий, рассматривается в качестве доминатора человеческой личности, позволяющего «в глубине видимого мира» увидеть ту идеальную основу, которая связывает «мир в единое целое, неистощимое в своей творческой силе» (В. В. Зеньковский). Это приводит к «софийному пониманию мира», к утверждению неповторимого и абсолютного единичного жизненного пути, на котором может раскрыться и реализоваться духовная жизнь каждого человека.
Многомерность понятия «духовность» диктует разнообразие подходов к его пониманию, определяемых контекстом его рассмотрения. Так, в социальной сфере духовность выражается в бескорыстной деятельности на благо человечества, в сфере морали проявляется в нравственных качествах, в религии — в осуществлении высших Божественных принципов, в науке — в стремлении к истине, в искусстве — в гармонии и красоте. В обыденном, ментальном понимании духовность сводится к наличию в человеческой душе возвышенных идеальных устремлений, нравственных идеалов, интеллектуальных усилий и т. п., обеспечивающих преобладание в личности идеального начала над физиологическими потребностями и материальными интересами. С категорией духовности часто также связывают потребность в познании мира и самого себя, своего жизненного предназначения, поиске смысла жизни (В. Франкл). Человек рассматривается как духовная личность, если он ставит и решает экзистенциальные проблемы, проявляет любовь к другим людям, заботится об общем благе, утверждает своим поведением идеалы добра. Как отмечают А. В. Петровский и М. Г. Ярошевский, под духовностью подразумевается идеальная потребность познания6.
Таким образом, с духовностью как высшей интегральной характеристикой человеческого бытия связаны все экзистенциальные проблемы, духовность не поддается сугубо рациональной трактовке средствами понятийно-концептуального анализа, оставляющего за рамками ее главную сущностную характеристику — приобщенность к высшему трансцендентальному началу.
Конкретное понимание духовности задает структуру духовной реальности в системе человеческой жизнедеятельности и предопределяет соразмерность с ней человеческой личности. Человеческая субъективность должна быть структурирована таким образом, чтобы человек мог стать частью идеального мира и осознать себя в этом качестве. Благодаря соразмерности человеческой души и духа обеспечивается осмысленность человеческого существования. Как подчеркивал
6 См.: Психология. Словарь. М., 1990. С. 112.
108
Н. А. Бердяев, «бытие личности в подлинном смысле слова только и возможно при раскрытии в ней духовных начал»7.
Интересным является понимание духовности как фактора структурирования различных уровней субъективности — от индивида до общества, как явление не нормативное, не сводящееся к набору параметров, определяющих движение субъекта в направлении «достижения духовности». Безусловно, каждая личность характеризуется собственным, только ей присущим «полем духовности», вырабатывает свой способ сопричастности духовной реальности, и от этого зависит характер ее индивидуального внутреннего мира. Святитель Феофан Затворник писал: «В каждом человеке есть дух — высшая сторона человеческой жизни; сила, влекущая его от видимого к невидимому, от временного к вечному, от твари к Творцу, характеризующая человека и отличающая его от всех других тварей наземных... Она — неотъемлемая принадлежность нашего человеческого естества и у всякого проявляет себя своим образом»8. Акцентированием этой идеи является утверждение: «В ком нет движения и духа, тот не стоит в уровне с человеческим достоинством»9.
Активность, как главная атрибутивная характеристика духа, проявляется в способности воздействовать на внешний мир, на другого человека и самого себя, противостоять деструктивным влияниям извне. Из трактовки сущности духа и его соотношения с душой человека вытекает и соответствующее понимание проблемы духовного развития личности. При ограничении духовной реальности социокультурными рамками и пределами реального мира, сводящем сферу духа к культурно-историческим и индивидуальным проявлениям, духовное развитие человека выводится из смысла его бытия в системе ценностей человеческой культуры и собственных душевных совершенств человека.
По мнению еп. Варнавы (Беляева), без признания Абсолютного Духа духовная жизнь личности обедняется. Человек устремляется к духу как надындивидуальной реальности идеального начала, которое, являясь всеобщим и объективным, в то же время не существует вне человека10. Поэтому сама по себе духовная деятельность (познание, помощь, создание культурных ценностей), как и духовная жизнь общества, еще не гарантируют роста духовности, составляя лишь основу духовности; но не саму духовность.
На наш взгляд, важные идеи о личности и ее развитии содержатся в работах представителей православной мысли — свт. Игнатия (Брянчанинова), арх. Амвросия (Ключарева), еп. Антония (Храповицкого), еп. Феодора (Поздеевского), В. В. Зеньковского, В. И. Несмелова и др.
В одной из своих первых публикаций, в 1895 г., В. И. Несмелов подчеркивал, что человек живет потому, что он может «творить свою жизнь». Спустя десятилетие, В. И. Несмелов, уточняя эту мысль, в своем объемном произведении «Наука
7 Бердяев Н. А. Человек. Микрокосм и макрокосм // Феномен человека: Антология. М., 1993. С. 30.
8 Святитель Феофан Затворник. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться? Письма епископа Феофана Затворника. М., 1914. С. 36.
9 Там же. С. 34.
10 См.: Варнава (Беляев), еп. Основы искусства святости. Опыт изложения православной аскетики: В 4 т. Н. Новгород, 1997. Т. 2. С. 126.
о человеке» (1906) определяет личность как творческую причину «разумных дея-тельностей», а не как «пассивного субъекта известных переживаний»11. С точки зрения В. И. Несмелова, «благо человека заключается в том, чем он может быть», а также в развитии «человеческой природы по идеалу человечности»12. Основное содержание человеческой личности определяется «сознанием человека самого себя как единственной причины и единственной цели собственных произвольных действий»13.
Нравственность, по В. И. Несмелову, определяется «лишь тем, что человек делает», и рассуждать о себе как о нравственной личности человек может лишь критически относясь к ценностям собственной жизни, имея в виду не свое отношение к людям, а отношение к себе самому на основе различения желательного и обязательного14. Человек является нравственной личностью, если он сознательно различает должное и недолжное, «признает для себя внутреннюю необходимость делать одно только должное». Должное для человека является единственным критерием настоящей ценности в содержании его жизни и именуется совестью, нравственным чувством, нравственным законом. В связи с этим В. И. Несмелов заключает, что совесть есть «живое сознание человеком согласия или несогласия между действительным содержанием его наличной жизни и его же собственным идеалом человеческой личности»15.
Одним из первых создателей современной русской духовной литературы является свт. Игнатий (Брянчанинов) (1807-1867). В своих многочисленных творениях и письмах святитель открыл духовную мудрость святых Отцов, подкрепленную и собственным монашеским опытом, выявил все тонкости возрастания в человеке духовной жизни.
В православии человек является духовной личностью, если он проявляет любовь к другим людям, заботится об общем благе, своим поведением несет добро.
Цель человеческого существования — «состояться», «пребыть». Быть человеком — значит жить постоянным усилием духа, сознания. «О здравии души надо трудиться», действовать, «душа человека стяжает качества, соответственные своей деятельности» — многократно наставлял свт. Игнатий16. Нравственное поведение человека светится «чистой добродетелью и красотою своею привлекает к себе взоры и сердца» людей17. Безнравственная, греховная жизнь приводит к «пустоте души», ее оскудению18.
«Естественным законом», сопровождающим человека на протяжении сознательной жизни, по мнению свт. Игнатия (Брянчанинова), является совесть. Говоря о ее значении, он писал, что «совесть избавляет душу от согрешений».
11 Несмелов В. И. Наука о человеке: В 2 т. Казань, 1906. Т. 2. С. 168.
12 Там же. Т. 1. С. 7.
13 Там же. С. 182.
14 См.: Там же. С. 237.
15 Там же. С. 237-238.
16 Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты // Сочинения епископа Игнатия (Брянчанинова): В 7 т. М., 1993. Т. 1. С. 87, 423.
17 Там же. С. 418.
18 Он же. Аскетическая проповедь и письма к мирянам // Указ. соч. Т. 4. С. 37.
Поступать против совести значит лишаться духовной свободы19. Быть совестливым по отношению к ближнему, по словам святителя, не означает только «благовидности поведения», добрые дела по отношению к людям, а означает еще, что «сердце должно быть поставлено в отношение к ближнему»20. «Сердце, объятое милостию, не может иметь никакого помышления о зле; все помыслы его — благость»21. Причем добрые дела должны совершаться втайне, должны «быть сокрыты не только от других, но и от нас самих, чтобы сердце наше не льстило
нам»22.
Призывая человека упражняться в добродетелях, свт. Игнатий советует «подать руку помощи тем, которые утопают и томятся в смущении, унынии и печали по причине неведенья своего». Поведение каждого человека регулирует совесть как естественный закон, «чувство духа человеческого, тонкое, светлое, различающее добро от зла». «Труднее обольстить совесть, нежели ум. И с обольщенным умом долго борется совесть». Он настоятельно советовал «со всевозможным вниманием и тщанием» хранить совесть «по отношению к Богу и по отношению к ближнему», «к самому себе», «к вещам, удаляясь излишества, роскоши, небрежения». При этом подчеркивал, что «душеполезные мысли» помогают внутренней работе над собою.
С особой настойчивостью святитель убеждал обуздать «любопытное око и любопытное ухо», возлагать «жестокую узду на язык наш, смирять бессловесные стремления тела воздержанием, бдением, трудами»23.
Как отмечается в святоотеческих источниках, нравственность человека страдает от проявления страстей. Главным страстям — чревоугодию, любодеянию, сребролюбию, гневу, печали, унынию, тщеславию, гордости — Святое Писание противопоставляет добродетели — воздержание, целомудрие, нестяжание, кротость, блаженный плач, трезвение, смирение, любовь. Свт. Игнатий считает, что чревоугодие ведет к самолюбию, как «бессловесному люблению плоти, живота и покоя ея». Воздержание в пище, по мнению епископа, доставляет «здравие и крепость телу, а уму особенную бодрость, столь нужную и полезную при земных упражнениях». Современному человеку просто необходимо прислушаться к следующим наставлениям святителя. Обжорство — это дурной навык, «безрассудное удовлетворение поврежденного злоупотреблением естественного желания». Следует приучать себя к простой, а поэтому здоровой, пище. Так своевременно звучат эти слова, поскольку «злоупотребления естественными желаниями» просто заполнили всю жизнь человека, а неумеренность в еде приводит к печальным последствиям для здоровья.
Пьянство, по мнению свт. Игнатия, — есть самоубийство, ужасный порок, «погубляющий и душу и тело». Страсть «объядения и пьянства» — это утрата правильного, естественного желания «пищи и пития», требующее гораздо большего количества и разнообразного качества их, «нежели нужно для поддержа-
19 Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты // Указ. соч. Т. 1. С. 367-368.
20 Там же. С. 369.
21 Там же. С. 520.
22 Там же. С. 419.
23 Там же. С. 397.
ния жизни и сил телесных. Излишнее питание действует противоположно своему естественному назначению, действует вредно, ослабляя и уничтожая их»24. Во всем должен быть здравый смысл. Не случайно святитель отмечал: «Пост для человека, а не человек для поста», пища дана для поддержания тела, а не для разрушения его25. В любом случае необходимо избегать пресыщения, которое делает человека не способным «к духовным подвигам и отворяет дверь другим плотским страстям»26. Напротив же, «умеренное, благоразумное воздержание от пищи и пития делает тело легким, очищает ум, дает ему бодрость»27.
На смену прелюбодеянию, как одному из пороков, проявляющемуся в «блудных ощущениях, нечистых помыслах и услаждениях ими, в блудных мечтаниях и стремлениях, нехранении чувств, сквернословии, блуде и прелюбодеянии, должно прийти целомудрие как хранение чувств, молчание, скромность, служение больным и увечным», начало которому — «неколеблющийся ум от блудных помыслов и мечтаний». «Люблению денег, подарков, имущества, мечтанию богатства, опасению старости, нечаянной нищеты, скупости, корыстолюбию, присвоению чужого, жестокосердию к нищим и нуждающимся, воровству и разбою» человеку должно противопоставить «нестяжание как удовлетворение себя необходимым, мягкость сердца, милосердие к нищим». Такие характеристики, как «вспыльчивость, гневные помыслы и мечтания отмщения, возмущение сердца яростию, помрачение ею ума: непристойный крик, спор, бранные, жесткие и колкие слова, ударение, толкание, убийство, памятозлобие, ненависть, вражда, оклеветание, осуждение, обида ближнего» удаляют человека от самого себя, и святитель наставлял мирян иметь «уклонение» от таких свойств, учил терпению, наличию у каждого «мира сердечного, тишины ума, незлобию».
Безусловно, нынешние условия существования человека далеки от совершенства, и каждого из нас могут постичь «огорчение, тоска, отсечение надежды, сомнение, малодушие, нетерпеливость, несамоукорение, скорбь и ропот на ближнего», тем не менее святитель Игнатий призывал христиан «к плачу ума, ощущению падения общего всем человекам и собственной нищеты духовной», приводящих «к легости совести, благодатному утешению и радованию, покорному перенесению скорбей и очищению ума».
Тщеславие так охватило общество, большинство так «ищет славы и почестей, хвастается, любит красивые одежды, экипажи, прислуги, лукавит, прекословит, лжет, льстит, лицемерит, завидует, притворяется, уничижает ближнего, бессовестен», что только «глубокое познание» своего состояния, «изменение взора на ближних, ненависть к похвале человеческой, постоянное укорение и обвинение себя, забвение льстивых обычаев и слов, смиренномудрие, или духовное рассуждение» помогут человеку обрести смысл земной жизни. «Презрение ближнего, дерзость, неверие, насмешничество, ересь, невежество, смерть души» можно искоренить «братской, чистой, ко всем равной, беспристрастной, радостной, пламенеющей одинаково к друзьям и врагам любовью к ближним».
24 Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты // Указ. соч. Т. 1. С. 134.
25 Там же. С. 134, 137.
26 Там же. С. 134-135.
27 Там же. С. 142.
«Разрешение от немоты сердечного языка, просвещение ума и сердца, отступление всех страстей, глубина смирения и уничиженнейшего о себе мнения» только усилят борьбу со страстями28. В заключение этого раздела святитель делает вывод, что «служение прихотям и страстям» является самообольщением и жизнью без смысла29.
Страницы «Аскетических опытов» содержат и пути борьбы с пороками, со страстями. Святитель буквально объясняет: «Когда подействует в нас греховное пожелание или влечение, надо отказать ему. В другой раз оно подействует уже слабее, а наконец и совсем утихнет. Но при удовлетворении его действует каждый раз с новою силой, как приобретающее более и более власти...»30. И страсти, как злые навыки, и добродетели, как «благие свойства» человека, «приобретаются и усваиваются им при посредстве его деятельности». Юношам дается такой совет: «Доколе ты находишься в нравственной свободе, избегай злых навыков как оков и темницы; приобретай навыки добрые, которыми хранится, утверждается, запечатлевается нравственная свобода». Нельзя предаваться унынию, нужно «с решительным произволением вступать в борьбу со злыми навыками». При постоянной борьбе со страстями они становятся все слабее и слабее. Святитель понимает, что такая борьба — дело не всегда простое и однозначной победы не всегда можно ожидать. Он прямо наставляет, что «если в продолжении борьбы случится тебе по какому-нибудь неожиданному обстоятельству быть побежденным, не смутись, не впади в безнадежие: снова начинай борьбу!»31. Такая борьба «содействует духовному преуспеянию» человека32.
Особое внимание святитель уделял воспитанию добрых навыков, помогающих общению с другими людьми: «не дозволяй себе никакой дерзости», приучись быть скромным. Тяга к накопительству, к роскоши, вспыльчивость, надменность, злоречие, наглость, изнеженность, тщеславие, лицемерие, притворство, «высокоумие», сладострастие, пустословие, самообольщение являются «злокачественными недугами души», порабощающими человека, «зловонными пятнами душевной одежды», появляющимися у него «от послабления порочным влечениям».
Вместо жемчугов и алмазов, вместо золота и серебра святитель советует человеку украсить себя «целомудрием, смиренномудрием, слезами кротости и духовного разума, ангельским незлобием: вот драгоценная утварь!»33.
Современное звучание имеют слова свт. Игнатия (Брянчанинова), адресованные юношеству, в которых, по сути, формулируются правила самовоспитания: возлюби труд; не осуждай ближних; веди трезвенную жизнь; непрестанно бди и наблюдай над собою; не суди о человеке по наружности его; действуй внутри и вне себя; познавай людей из действий их, из поведения, из последствий, которые вытекают из их действий; борись с самим собой; будь скромен и прост
28 Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты // Указ. соч. Т. 1. С. 166-173.
29 Там же. С. 86.
30 Там же. С. 378.
31 Там же. С. 379.
32 Там же. С. 524.
33 Там же. С. 142.
в словах, в телодвижениях, в домашней жизни; будь воздержан, целомудрен, не дерзок, по душе будь кроток, ко всем любезен, правдив, мудр, не допускай себе лукавства и лицемерия; прилагай постоянное усилие для борьбы с собою, «чтобы выплыть из ужасной темной пропасти».
В этом отношении человеку помогает свойственная каждому рефлексия: «отходя ко сну, рассмотри действия свои в течение мимошедшего дня», это «поможет уничтожить забывчивость, припомнить все помышления, согрешения», «преуспеть в добродетели» — учит свт. Игнатий (Брянчанинов)34.
Святитель советует воспитателям и наставникам прививать молодым людям хорошие навыки, отвлекать их от привычек порочных как от великого бедствия, потому что «порочные навыки, как оковы на человеке, лишают его нравственной свободы». Добрыми же навыками «хранится, утверждается, запечатлевается нравственная свобода»35. Он указывает, что родители должны «подавать благочестивые примеры» своим детям, формировать у них способность не только «знать доброе и желать его, но и достигать», учить их «доброделанию», творить добрые поступки. Нравственная жизнь и нравственное совершенство «как должное», по мысли святых отцов, есть постоянная борьба человека со своими страстями как греховными, злыми навыками.
Призывая читать святоотеческую литературу, святитель отмечал, что «эти книги подобны богатому собранию врачебных средств: в нем душа может приискать для каждого из своих недугов спасительное врачевство»36. И это чтение должно быть «тщательное, внимательное и постоянное», соответствовать образу жизни каждого человека: «Каждый, в каком бы звании ни был, почерпай обильное наставление в писаниях Отцов»37.
Ранее, в XVIII в., сходные мысли о воспитании детей высказывал известный религиозный деятель и мыслитель свт. Димитрий Ростовский, который настойчиво требовал «в раннем впечатлительном детстве» беречь детей от всего дурного: от дурных слов, действий и всяких дурных примеров, «ибо наукою дознано, что человеческая душа с самого раннего младенчества все запоминает и усвояет»38. Особо он настаивал на ограждении детей от всего, что может возбудить в них нецеломудренные мысли и движения; непозволительности их присутствия «ни под каким видом на свадебных пиршествах, общественных зрелищах и играх»; советовал родителям скрывать от детей соблазнительные сочинения языческих стихотворцев, предохранять от знакомства со светскими песнями и сладострастною музыкой, удалять от сообщества с лицами другого пола, с людьми «зазорного поведения»39.
Причем сказанное относится не только к своим собственным, но и к чужим детям: «будем вести себя осторожно при младенцах, чьи бы они ни были, — свои или чужие»40. В противном случае «никем не останавливаемый, не наказывае-
34 Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты // Указ. соч. Т. 1. С. 298.
35 Там же. Т. 3. С. 376.
36 Там же. Т. 1. С. 111.
37 Там же. С. 112.
38 Цит. по: Христианское воспитание детей. М., 1905. С. 6.
39 Там же. С. 13, 15.
40 Там же. С. 7.
мый и не вразумляемый, вырастает впоследствии этот ребенок рабом своих беспорядочных наклонностей; раннее худое поведение переходит у него в навык, — и становится он негодным членом общества, горем для своих родителей, бременем и соблазнителем для многих»41.
Эти наставления известного мыслителя прошлого чрезвычайно актуальны и в настоящее время, когда средства массовой информации недостаточно разборчивы в содержании предлагаемых материалов. Особенно злободневными представляются следующие слова свт. Димитрия Ростовского: «не надо отчуждать детей от учености, необходимо учить их музыке, поэзии, философии, языкам гражданским и другим полезным наукам, из которых можно извлечь пользу и назидание для души»42.
Другой видный церковный мыслитель — Амвросий (Ключарев), архиепископ Харьковский, был убежден, что «одна из самых трудных задач в деле воспитания есть раскрытие совести человека». Человек без совести, по его мнению, — это «язва общества», человек же «с совестью нечувствительною или слишком уступчивою, или изворотливою есть ненадежный член общества». Поэтому, делает вывод арх. Амвросий, для общества «желательны и дороги честные люди и честные граждане», соответственно, «желательны и способы воспитания честных людей»43.
Как будто обращенные к нашей современной действительности, звучат слова арх. Амвросия: «Мы удивляемся, отчего ныне многие при образовании, при обилии и разнообразии познаний, решаются на бесчестные поступки по отношению к родителям и родственникам, на крупные похищения. на самоубийства»44. Он так же, как и свт. Игнатий (Брянчанинов), говоря о проблемах нравственного воспитания человека, подчеркивает, что недостаточно только знать доброе и желать его, необходимо иметь «силу его достигнуть». Причем «каждое доброе дело представляет две задачи: сначала нужно одолеть трудности и препятствия, которыми оно всегда окружено, потом употребить усилия, чтобы совершить его. То и другое требует от человека твердой воли, выдержки, духовной бодрости, неутомимости, кроме всего этого, постоянного исправления и нещадного понуждения себя к добру, то есть препятствий к деланию добра больше в нас, чем вне нас»45. Этот навык к напряжению воли, требуемому «подвигами добра», приобретается не с малых лет и закрепляется систематическими упражнениями46.
Важность развития рефлексивных способностей прослеживается в следующих словах свт. Амвросия: «Приучайте детей делать ежедневно, хотя бы вечером, перед сном, краткий обзор своей жизни в течение дня, дабы выяснить себе: не оскорбил ли он Бога, не обидел ли в чем ближних своих, не огорчил ли родителей и наставников, не ленился ли учиться, не допустил ли пресыщения и тому подобное»47.
41 Цит. по: Христианское воспитание детей. С. 9.
42 Там же. С. 11.
43 Там же. С. 27.
44 Там же. С. 30
45 Там же.
46 Там же. С. 31.
47 Там же. С. 49.
По мнению митр. Антония (Храповицкого), «нравственная жизнь, нравственное совершенство есть борьба, во время которой человек чувствует в себе два противоположных начала добра и зла, чувствует вне себя два противоположных мира — мир нравственно-духовный и мир себялюбивый — чувственный»48. Причем «не результат подвига определяет его нравственную ценность, но его внутреннее побуждение, сопровождающая его настроенность вашего сердца»49.
С точки зрения арх. Феодора (Поздеевского), понятие нравственного является тождественным понятию должного, соединяется с представлениями о «некоторой узаконенной норме, которая требует свободного и неуклонного проведения ее в жизнь», причем «нравственная оценка человеческих действий... заключает в себе представление о "нравственном" как о какой-то особенной ценности, имеющей для всех безусловное значение». Нравственность есть действительная ценность, «ради которой должны жить все люди и которая есть законодательный деятель жизни, подчиняющий себе волю каждого человека»50.
Необходимым условием для нравственной оценки человеческих действий является нравственное сознание, которое определяется еп. Феодором как «свободное положение человеком различия между обязательным и необязательным и признанием для себя внутренней необходимости делать одно только обязательное в силу его безусловного значения для человека»51. Для различения человеком должного и недолжного, он обязан «критически отнестись к различным ценностям жизни, произвести оценку своей деятельности и найти безусловную ценность». Сознание истинной ценности зависит: «1) от сознания истины о себе самом, 2) от решения вопроса, что такое человек, что ему свойственно как человеку, 3) в чем смысл его существования»52.
Заявляя, что «действительно ценной является жизнь личности по содержанию», владыка Феодор поясняет: «жизнь каждого человека представляет собой стремление осуществить в действительности созданное им представление о таких условиях жизни, которые он считает наилучшими. Постоянный прогресс культуры показывает, что каждая достигнутая ступень представляемого благополучия на самом деле не удовлетворяла человека, и он был принужден создавать себе представление нового блага, отрицая ценность достигнутого». Таким образом, «идея счастья имеет условный характер, и представляемое благополучие только до тех пор кажется счастьем, пока оно не достигнуто, а как только достигаются те условия, при которых человек думал быть счастливым, оно уже кажется недостаточным и побуждает человека искать нового». Поэтому человек «осужден только на поиски себе счастья, а не на обладание им: человек должен испытывать только постоянное разрушение своих прежних построений счастливой жизни и начинать постройку вновь. Этот неуспех человека в отыскании
48 Антоний (Храповицкий), еп. Возможна ли нравственная жизнь без христианской религии // Полное собрание сочинений: В 3 т. Т. III. Ч. I. Статьи философские и критические. Казань, 1900. С. 286.
49 Там же. С. 287.
50 Феодор (Поздеевский), еп. К вопросу о нравственном. Харьков, 1911. С. 5.
51 Там же.
52 Там же. С. 8.
блага жизни объясняется тем обстоятельством, что содержание для представлений о счастье определяется не личными условиями жизни, а изменением их». Отсюда следует вывод, что с изменением человека меняется и его представление о счастье53.
Особенно важным представляется идея мыслителя о том, что благо человека и его счастье заключаются в нем самом, в развитии его духовных сил, а не во внешнем мире, поскольку «удовольствия, доставляемые этим развитием, являются гораздо более прочными и, следовательно, более ценными». Поэтому совершенно очевидно, что «человек должен изменить отношение к миру физическому. Мир физический и организм отодвигаются на второй план, а первое место занимает собственная духовная природа человека, его личность, жизнь в интересах создания духовных ценностей»54. Такое осознание себя «в качестве личности как свободной причины и цели всех своих произвольных действий дает человеку основание строить новые идеалы жизни по содержанию своей личности и приводит его к мысли о необходимости изменить характер своих отношений к внешнему миру». Осознание и понимание «ценности себя самого как духовной, свободно-разумной личности» позволяет человеку иначе оценивать «потребности своей физической природы» и «утверждать новую жизнь во имя личности»55.
Исходя из этого, проповедник делает вывод о том, что «нравственное сознание может возникнуть только в том случае, если человек критически отнесется к ценности своей собственной жизни в себе самом, задастся вопросом о ее смысле и сознает внутреннее противоречие в своем бытии», признав в «качестве должной» жизнь «по природе своей духовной личности». Отсюда становится понятно, почему «нравственное сознание возникает из сознания живого идеала собственной человеческой личности» и почему «только этот идеал может иметь для каждого человека безусловную ценность и служить основанием для обязательной практики жизни, направленной к осуществлению его»56.
Ценности жизни человека как состоящего из двух начал — материального и духовного — укладываются в пределы эти двух областей. Арх. Феодор (Поздеев-ский) объясняет это так: «1. Идеалы жизни личности сводятся к развитию собственно человека. 2. Идеалы жизни по определению физической природы сводятся к представлению наилучших условий жизни, к идее блага жизни. В первом случае человеческая личность сама по себе является величайшей ценностью. Целью всей жизни и деятельности человека в его стремлении к истинной жизни является сама личностность человека. Во втором случае личность человеческая отодвигается на второй план и является орудием для достижения таких целей жизни, которые совершенно чужды ей по характеру и по содержанию, причем обесценивается в человеке то, что и делает его собственно человеком, и придается безусловная ценность его чисто "животной стороне"»57.
53 Феодор (Поздеевский), еп. К вопросу о нравственном. С. 11.
54 Там же. С. 12.
55 Там же. С. 14.
56 Там же. С. 15.
57 Там же. С. 16.
Осознание ценности своей жизни приходит к человеку через понимание необходимости «создать новую жизнь и не иначе, как только через изменение себя самого и своих отношений к внешнему миру. Всякое преобразование окружающей среды совершается только в интересах потребностей физического организма и его благополучия, а так как ценность физической жизни отвергнута человеком, то ему и остается только изменить себя и свое отношение к окружающему миру»58. Именно такое «сознание подлинной ценности живого идеала своей личности и решение жить по содержанию этого идеала ради безусловной истины этой жизни и может служить для человека основанием для должной практики жизни». И именно такое «идеальное представление, определяемое в своем развитии содержанием самосознания и критикой наличной жизни, вступает в действительную жизнь человека. и получает характер нравственной деятельности. И пока живет в человеке сознание того, что должно и что не должно, он и является нравственной личностью»59.
Сознание должного и есть критерий нравственности, и «как критерий оно есть нравственный закон, который обнаруживается в чувстве душевного удовольствия в случае сознания согласия содержания жизни с идеалом личности и неудовольствия в противном случае, то есть в так называемой совести», определяющей «моральное достоинство поступков». Исходя из этого, по Поздеевско-му, нравственность как самобытное специфическое явление «представляет собой особую сторону человеческой жизни и новый тип бытия», имеющие очень глубокие основания. Далее уточняется, что «нравственность есть долг человека пред самим собою, пред своею личностью»60.
Должным для человека, по мнению владыки, является «раскрытие в своей жизни подлинной природы своей личности независимо от условий физического существования»61. Подчиняясь «условиям и законам физического существования», данным априори, человек «только в своем самосознании утверждает себя независимым от этих условий как свободную причину и цель, т. е. как безусловную сущность». Поэтому, по заключению арх. Феодора, «человек в нравственном сознании имеет в себе сознание двоякого бытия: условного, принадлежащего ему действительно, и безусловного, которое выражается природой личности, но не существует в условиях ее наличного существования». Соглашаясь с В. И. Несмеловым, он утверждает, что «бытие только отражается в человеке, но не принадлежит ему, оно объективно существует вне пределов условного бытия, а сам человек является только реальным образом этого бытия в условиях своего ограниченного существования»62.
Оптимистический взгляд на человека как на субъекта «строительства собственной жизни» дает арх. Феодору (Поздеевскому) основание утверждать, что жизнь человека представляет собой «постепенное развитие и
58 Феодор (Поздеевский), еп. К вопросу о нравственном. С. 26.
59 Там же. С. 27.
60 Там же. С. 31.
61 Там же. С. 33.
62 Там же. С. 33.
совершенствование»63. В связи с тем что «идеал совершенствования человека бесконечен, каждый новый шаг человека по пути этой жизни будет творчеством новой и еще более высокой ценности»64.
В святоотеческом наследии конца XIX — начала XX в. многосторонне и комплексно рассмотрена проблема человека, личности, ее ценностей, нравственного развития. Религиозные философско-психологические концепции апеллируют к реальному человеку, его разуму, духовно-нравственному потенциалу, акцентируют внимание на проблеме развития и духовно-нравственного совершенствования личности.
На наш взгляд, проведенное исследование еще раз подтверждает слова Святейшего Патриарха Кирилла о том, что «воспитание личности на основе нравственных принципов христианства дает человеку возможность стоять на действительно прочной основе»65.
Ключевые слова: духовно-нравственное направление, духовность, нравственное воспитание, духовная личность, нравственность, совесть, страсти, пороки, добродетели.
An Orthodox Thought about Personality and Moral Perfection
V. Anshakova
The author of this article addresses to patristic literature and represents patristic experience in the field of education, personality development and moral perfection of the person.
The analysis of the texts of ecclesiastical literature (Saint Ignatij (Bryanchaninov), Bishop Fyodor (Pozdeevsky), Bishop Anthony (Khrapovitsky), Bishop Barnabas (Belyaev), Nesmelov V. I., Zenkovsky V. V. and others) allowed to articulating the concepts of spiritual life, morals, conscience, spirituality, to emphasize existence own «spirituality fields» of the personality on which the individual interior depends.
The purpose and the sense of human existence, moral virtues, their development in the family and in the process of self-education, ways of struggling against vices and passions, an appeal to "mind weeping", cultivating good practices, strong will and spiritual vivacity, "urging oneself to good", moral consciousness are profoundly elucidated in the
63 Феодор (Поздеевский), еп. К вопросу о нравственном. С. 32.
64 Там же. С. 37.
65 Выступление Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на закрытии V Общероссийской олимпиады школьников по Основам православной культуры 18 апреля 2013 г. в Зале церковных соборов кафедрального соборного Храма Христа Спасителя в Москве (URL: http://oldsite.radonezh.ru/news/18058.html).
patristic heritage of the end of the nineteenth century and the beginning of the twentieth century.
The optimistic view of man as a subject "building his/her own life" gradually developing and perfecting it is extremely symbolic. Lessons and ideas of patristic thinkers presented in the article ring quite modern and timely in view of the tasks of personality moral perfection.
Keywords: spiritual and moral school, spirituality, moral education, moral person, morals, conscience, lust, vices, virtues.
Список литературы
1. Бердяев Н. А. Человек. Микрокосм и макрокосм // Феномен человека: Антология. М., 1993. С. 30.
2. Вернадский В. И. Очерки по истории современного научного мировоззрения. Лекции 1—3. О научном мировоззрении // Избранные труды по истории науки. М., 1981. С. 48.
3. Выступление Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на закрытии V Общероссийской олимпиады школьников по Основам православной культуры 18 апреля 2013 г. в Зале церковных соборов кафедрального соборного Храма Христа Спасителя в Москве (URL: http://oldsite.radonezh.ru/news/18058.html).
4. Доклад Святейшего патриарха Кирилла на открытии XXIII Международных Рождественских образовательных чтений «Князь Владимир. Цивилизационный выбор Руси» 21 января 2015 г. (URL: patriarchia.ru/db/text/3957820.htm1/).
5. Антоний (Храповицкий), еп. Возможна ли нравственная жизнь без христианской религии // Полное собрание сочинений: В 3 т. Т. III. Ч. I: Статьи философские и критические. Казань, 1900. С. 286.
6. Варнава (Беляев), еп. Основы искусства святости. Опыт изложения православной аске-тики: В 4 т. Н. Новгород, 1997. Т. 2. С. 126.
7. Феодор (Поздеевский), еп. К вопросу о нравственном. Харьков, 1911.
8. Несмелов В. И. Наука о человеке: В 2 т. Казань, 1906.
9. Психология: Словарь. М., 1990. С. 112.
10. Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетическая проповедь и письма к мирянам // Сочинения епископа Игнатия (Брянчанинова): В 7 т. М., 1993. Т. 4.
11. Святитель Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты // Сочинения епископа Игнатия (Брянчанинова): В 7 т. М., 1993. Т. 1.
12. Святитель Феофан Затворник. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться? Письма епископа Феофана Затворника. М., 1914.
13. Христианское воспитание детей. М., 1905.
