CC BY
25
и упрощенности жизненного мира, снижению регуляторной роли сознания. Но возможна и редукция фазы закрытости, приводящая к безответственной игре смыслами, изъятыми из контекста собственного бытия в мире.
«Инфляция возможного» нарушает функционирование обеих фаз. Даже не будучи редуцированной, первая фаза реализуется не без труда: обилие возможностей затрудняет совладание с ними. Выбор в значительной степени становится случайным. Фаза закрытости органична, когда выбор был осмысленным, осознанным, ценностно-обоснованным. Случайная же возможность лишь изредка вызывает состояние мобилизации и решимости завершить начатое.
Мы до сих пор рассматривали ситуацию с относительно независимыми возможностями, но это редкий случай - практически всегда за одной возможностью выстраивается целая цепочка новых. В случае органичности сделанного ранее выбора возможности будут менее противоречивыми и потенциально конфликтующими. Случайные выборы рано или поздно разбалансируют всю конструкцию деятельности (деятельностей) по реализации возможного.
В каких отношениях «разбегающаяся Вселенная» возможного находится с миром должного? Это также междисциплинарная проблема, и этика, психология, философская антропология делают акцент на определенных группах противоречий: между возможным и должным, между различными требованиями долженствований, между отдельными возможностями и должным. Вместе с тем отношение к возможному имеет даже проблема выбора между долженствованиями - например, та экзистенциальная ситуация, которую психотерапевт К. Дюргхайм называет «мукой напряжения между внешней обязанностью и внутренним долгом», а философ и культуролог М.Н. Эпштейн характеризует как противозовие двух этически требовательных реальностей: зов призвания, с одной стороны, и отзывчивости, с другой.
«Внутренний долг» или «призвание» существуют не сами по себе, а в сложном переплетении реального, «обрастающего» гроздями возможностей, и потенциального, ищущего выхода в реальность. То, что мы увидели те или иные возможности среди бесчисленных иных, уже свидетельствует об их неполной чуждости нам. Самый суровый долг порой не просто «разрешает» выход в потенциальное измерение, но порой и подразумевает, требует выделения и «удерживания» некоторых констелляций возможностей. Только слепота, граничащая с фанатизмом, безапелляционно вычеркивает какие бы то ни было новые возможности; но и релятивизм, этика «всевозможностного», не позволяет удерживать продуктивное напряжение между обязанностями и внутренним долгом. И это напряжение поддерживается только постоянным устремлением вперед, «колебанием на острие меча», как характеризовал жизнь в одном из своих писем А.А. Ухтомский.
Канаркевич О.С. (Ставрополь), Юнг В.К. (Таганрог)
ПРОГРАММА И МОДЕЛЬ ПРЕВЕНТИВНОЙ РАБОТЫ ПО ФОРМИРОВАНИЮ ЛИЧНОСТНЫХ КАЧЕСТВ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩИХ РАЗВИТИЕ ТРЕЗВЕННИЧЕСКОЙ УСТАНОВКИ У СТУДЕНТОВ ВУЗА
Модель профилактической работы по предупреждению алкогольной зависимости реализуется как составная часть образовательного процесса в вузе. Разработанная программа была направлена на работу со студентами-психологами, что и определило ее содержание и целевые установки по профилактике алкогольной зависимости среди молодежи и подростков. Участие студентов в реализации этой программы позволило им получить первый опыт работы в качестве практикующего
Известия ТРТУ
Тематический выпуск
психолога.
Профилактика алкоголизации носила комплексный характер и включала в себя: усиление практической части учебных курсов, акцентирующих внимание на проблеме профилактики алкоголизации; введение дополнительных учебных курсов; получения навыков практической работы в рамках работы социально-психологической службы вуза и в период прохождения практик.
Усиление практической части учебных курсов потребовало усиления внимания к проблемам профилактики алкоголизации. Качественные изменения учебных курсов были направлены на развитие субъектности личности и ее проблемных зон, обеспечивающих устойчивость к алкогольной зависимости. Внесение элементов работы по формированию трезвеннической установки касалось следующих учебных курсов: «Введение в профессию», «Психология личности», «Психологический практикум», «Возрастная психология», «Истории психологии», «Педагогической психологии», «Основы психодиагностики», «Этнопсихология», «Психология общения» и т.д.
Были внесены существенные изменения в содержание названных курсов: включены материалы о значимости и перспективности профилактической работы психолога по формированию трезвеннической установки, ее основных форм и способов реализации; о схемах наблюдения психологических особенностей благополучных подростков и подростков «группы риска», об изучении показателей алкогольной зависимости; возрастных особенностях подростков как провоцирующего фактора возникновения потребности в алкоголе; о формах активного обучения педагогов оказанию психологической поддержки подросткам, склонным к употреблению алкоголя; о методиках выявления у подростков «группы риска» различных видов аддиктивного поведения; о диагностике личностных качеств, обеспечивающих резистентность к алкоголю; о профилактике возникновения психологической потребности в употреблении алкоголя как одного из направлений работы психологической службы школы.
Студентам-психологам были также предложены курсы по выбору и факультативные курсы, помогающие решить целевые задачи по профессиональной подготовке к организации и проведению профилактической работы, направленной на развитие у подростков качеств, обусловливающих резистентность к алкоголю.
Спецкурс «Основные психотерапевтические подходы к формированию трезвеннической установки» был рассчитан на 14 часов аудиторных занятий. Его целью было ознакомление с теоретическими и практическими подходами к работе с зависимыми, прежде всего с алкоголиками, в рамках различных психотерапевтических направлений. Второй спецкурс «Основы формирования личностных качеств, обеспечивающих резистентность к алкоголю» был рассчитан на 22 часа аудиторных занятий, из которых 6 часов - лекционные и 16 - практические.
В процессе спецкурса студенты последовательно проходили три этапа обучения: способность повторять, имитировать новые способы коммуникативного поведения, в отличие от простого знания о них; использовать их по своему усмотрению в контексте различных ситуаций; наполнять стереотипы поведения новыми личностными смыслами и социальными функциями и развивать способность к саморефлек-сии, к восприятию эффективных форм социально-психологического взаимодействия и др.
Основным средством закрепления новых форм поведения были групповые дискуссии и ролевые игры, в процессе которых новые приемы межличностного взаимодействия становились естественной формой поведения.
Теоретический анализ концептуальных подходов к проблеме зависимости и алкоголизации в психотерапевтической практике позволил выделить основные «проблемные зоны» развития личности. Они касались самоконтроля и эмоциональной устойчивости, адекватности самооценки, устойчивости к чужому влиянию,
конструктивных стратегий совладания в стрессовых ситуациях, навыков эффективного взаимодействия (уверенное поведение, умение отстаивать свои интересы, самостоятельная позиция, принятие другого).
В цикле лекций освещались теоретические вопросы по алкогольной тематике, позволяющие студентам получать представления о химической, социальной и психологической зависимостях от алкоголя, о причинах и признаках алкоголизации, об особенностях алкогольной экологии. Предметом групповых дискуссий и теоретического осмысления были базовые личностные черты субъекта, обусловливающие его резистентность к алкоголю.
Колпачников В.В. (Москва)
К ВОПРОСУ О ЖИЗНЕННЫХ И ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СТИЛЯХ СОВРЕМЕННЫХ ПСИХОЛОГОВ
В условиях динамично, подчас бурно меняющегося мира каждый человек становится перед необходимостью личностного, бытийного самоопределения. Исследование и содействие людям в подобном жизненном самоопределении - актуальная задача современной психологии.
Наши размышления и наблюдения над личностным самоопределением привело к выделению двух факторов, каждый из которых имеет, в свою очередь, по два измерения. Первый фактор выражает интенциональную направленность движения по направлению к (на) проблем, проистекающую из окружающей действительности или от нее. Второй фактор выражает стремление к жизни аутентично, в соответствии со своими глубокими убеждениями, ценностями и мотивами или отказ от ценностей «Я» в пользу жизни в соответствии с внешними социальными стереотипами, нормативами и шаблонами.
Пересечение этих измерений между собой образует выделение четырех жизненных стилей. Первый (аутентичность - отстранение от проблем) мы назвали бегство от жизненных проблем, сужение жизненной активности узкими рамками личных интересов, иногда - профессиональных (бегство в профессию). Второй (аутентичность - движение к разрешению проблем внешней действительности) - творческое преобразование действительности в соответствии с ценностями и устремлениями своего «Я», жизнетворчество. Третий (отказ от «Я» - бегство от жизненных проблем) - отказ от существования. Четвертый (отказ от «Я» - направленность на разрешение внешних проблем) - стереотипно-автоматическое реагирование на проблемные ситуации реальности.
Для каждого жизненного стиля возможно описание главных удовлетворяемых мотивов, целей жизни и деятельности (в том числе, профессиональной), смысла профессиональной деятельности, смысла других людей и характера отношений с ними и преобладающего эмоционального состояния человека.
С нашей точки зрения, предлагаемая типология жизненных стилей современника хорошо описывает жизненные и профессиональные стили профессиональных психологов в нашей стране.
Первый тип - «бегство» от реальности в профессию, ограничение сферы жизненной активности рамками привлекательных узких академических тем, стремление к сохранению своего «Я» в рамках профессиональной академической «башни из слоновой кости». Главными удовлетворяемыми (и побуждающими - осознанно или неосознанно - к выбору данного стиля жизни) мотивами являются защищенность, безопасность, внутренний комфорт, специальный (узкий) познавательный
