CC BY
99
№ 12 (147) 2013
ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РФ
Проблемы транспарентности российской экономики и их отражение в уголовном судопроизводстве
П.Г. Сычёв
заместитель начальника контрольно-методического управления Следственного департамента Министерства внутренних дел Российской Федерации, полковник юстиции, кандидат юридических наук (г. Москва)
Павел Геннадиевич Сычёв, [email protected]
В ежегодном послании Федеральному Собранию Российской Федерации, оглашенному 12 декабря 2012 года, Президент Российской Федерации В.В. Путин заявил: «Притчей во языцех стал оффшорный характер российской экономики. Эксперты называют такое явление бегством от юрисдикции. По некоторым оценкам, девять из десяти существенных сделок, заключенных крупными российскими компаниями, включая, кстати, компании с госучастием, не регулируются отечественными законами. Нам нужна целая система мер по деоффшоризации нашей экономики»1.
Крайне низкая транспарентность российской экономики и возникающие в связи с этим проблемы установления истинных собственников тех или иных предприятий2 никоим образом не способствуют повышению их инвестиционной привлекательности.
В реестре акционеров подавляющего большинства крупных российских предприятий в форме акционерных обществ записаны либо номинальные держатели, либо оффшорные компании, которые, в свою очередь, зарегистрированы на номинальных участников и руководителей. И это законопослушный сектор бизнеса.
Если же проанализировать структуру криминального сектора экономики, то выяснится, что организатор любого финансового преступления тщательно «спрятан» за сетью так называемых фирм-однодневок и подставных лиц, которых также принято называть номинальными участниками и руководителями.
Особо изощренные преступные схемы, связанные с неправомерным переводом денежных средств из безналичной в наличную форму, выводом денежных средств в уже упомянутые оффшорные юрисдикции, а также хищением денег в кредитных организациях, могут состоять из десятков, а то и сотен фирм-однодневок.
Приведем один из ярких примеров. 22 марта 2013 года Замоскворецкий районный суд приговорил к 7 годам и 6 месяцам лишения свободы подсудимого У. за совершение мошенничества в особо крупных размерах, выразившегося в хищении путем обмана и злоупотребления доверием денежных средств в сумме свыше 15 миллиардов рублей, принадлежащих пяти банковским организациям.
Суть преступления заключалась в следующем. По указанию У. его соучастниками
1 URL: www.kremlin.ru
2 По уголовному делу по факту террористического акта в аэропорту «Домодедово» на установление истинных собственников этого имущественного комплекса следствие затратило почти два года, однако так и не смогло их установить. Сложнейшая схема номинальных держателей и оффшорных компаний расшифровке следственным путем не поддалась, и только вмешательство высших должностных лиц государства побудило бенефициарных владельцев не то чтобы открыто заявить, но косвенно намекнуть о своей причастности к владению указанным имущественным комплексом (см., например, Кузнецова Е. Дмитрий Каменщик взял «Домодедово» на себя // Коммерсантъ от 13 сентября 2013 года. С. 7).
Подписка в любое время по минимальной цене (495) 331-9789, [email protected]
СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
(в настоящее время некоторые из них объявлены в международный розыск) зарегистрировано несколько депозитариев, получивших установленные законом лицензии на осуществление деятельности профессиональных участников рынка ценных бумаг в соответствии с уставной целью деятельности и сдававших регулярные отчеты и в налоговые органы, и в Федеральную службу по финансовым рынкам. Директора этих депозитариев были реальными лицами и, по их мнению, находились в «режиме ожидания», а о фактических денежных оборотах на счетах своих предприятий не догадывались, поскольку попросту к этим счетам допущены не были.
Далее У. приобретал на своих доверенных физических лиц контрольный пакет акций банка, обеспечивал большинство голосов в его совете директоров и избрание подконтрольного ему председателя правления, а затем давал указание приобретать в этих депозитариях акции ОАО «Газпром», ОАО «Лукойл», ОАО «Сбербанк» и других предприятий, отнесенных к разряду «голубых фишек», а также облигации наиболее авторитетных эмитентов, как правило, администраций областей Центрального федерального округа.
На самом деле у депозитариев не было и не могло быть ни в собственности, ни в доверительном управлении, ни на каком бы то ни было другом основании каких-либо ценных бумаг, а выписки о зачислении этих бумаг на баланс банка, которые фабриковали сообщники У., были фиктивными. Несмотря на это, указанные выписки долгое время создавали перед Центральным банком Российской Федерации видимость финансового благополучия очередной расхищаемой преступной группой У. кредитной организации и маскировали «финансовые дыры» в ее балансе.
Тем временем миллиарды рублей, выведенные из «захваченного» банка, посту-
пали на расчетные счета депозитариев и транзитом уходили на счета подконтрольных У. оффшорных компаний, напрямую на его лицевые счета и счета его подельников, а также использовались для приобретения очередного контрольного пакета акций следующего банка, намеченного для захвата и разграбления.
Естественно, похищались средства граждан и юридических лиц, разместивших их в банках на депозитных и текущих счетах. Таким образом, пострадали вкладчики пяти кредитных организаций, в одной из которых, например, число их превышает 100 тысяч физических лиц. На Агентство по страхованию вкладов в соответствии с требованиями российского законодательства возложена работа по возмещению денежных вкладов населения, похищенных организованной преступной группой У.
Следует акцентировать внимание на том, что ни в одном из перечисленных юридических лиц У. не являлся ни акционером, ни исполнительным органом. При этом любое его устное распоряжение, как показывают многочисленные свидетели, являлось беспрекословным руководством к действию, какой бы суммы оно ни касалось. Когда у У. возникла срочная необходимость в 200 миллионах рублей наличными, они без малейшего промедления и без требования каких бы то ни было объяснений были перечислены на его лицевой счет и выданы ему лично в руки. Какие ценные бумаги, на какую сумму приобретать, решал исключительно У.
Таким образом, У. был фактическим руководителем депозитарно-банковского холдинга, основной целью деятельности которого была «перекачка» денежных средств вкладчиков указанных банков на зарубежные оффшорные или лицевые счета в личных интересах У. и его сообщников3.
Другой пример. Тем же Замоскворецким судом 26 августа 2013 года признан вино-
3 По материалам контрольно-методического управления Следственного департамента Министерства внутренних дел Российской Федерации.
Подписка в любое время по минимальной цене (495) 331-9789, [email protected]
№ 12 (147) 2013
ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РФ
вным в осуществлении незаконной банковской деятельности подсудимый Н.
Готовясь к совершению преступных деяний, Н. приобрел в структурах, профессионально занимающихся регистрацией юридических лиц с признаками фиктивности, несколько десятков фирм-однодневок. Затем он выстроил криминальную сеть для неправомерного перевода денежных средств из безналичной формы в наличную, а также для их вывода за границу. Далее Н. на основании фиктивных договоров, как правило об оказании нематериальных услуг, получал на расчетные счета фирм-однодневок безналичные денежные средства от «клиентов-предпринимателей», не желающих официально показывать свои доходы и платить причитающиеся налоги и сборы. Дистанционно управляя счетами подконтрольных ему фиктивных юридических лиц по системе «клиент - банк», Н. переводил их в находившиеся под его контролем, но законно действующие брокерские конторы. На организованном рынке ценных бумаг акции приобретались и реализовывались (иногда даже с прибылью - в зависимости от колебания биржевых котировок), а денежные средства переводились на счета подставных граждан и получались ими в наличной форме, поскольку брокерам разрешено выдавать наличные так называемым инвесторам -физическим лицам.
Другим видом услуг Н. был перевод денежных средств в зарубежные юрисдикции, для чего приобретенные ценные бумаги по договорам цессии переводились в брокерские конторы, зарегистрированные там, и по указанию клиентов переводились на счета оффшорных компаний4.
Н. приговорен к 3 годам и 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.
Есть и другие позитивные примеры. Правоохранительные органы имеют в своем «багаже» следственной практики установленные и доказанные преступные номинально-бенефициарные схемы. Однако любой участник операций по установлению и доказыванию подтвердит, что это сложная, кропотливая работа длительностью в несколько месяцев, а то и лет.
В то же время организаторы криминальных финансовых схем обладают значительно большей степенью мобильности и, не будучи схваченными «с поличным», моментально сворачиваются, «меняют вывеску», совершенствуют схемы с учетом допущенных промахов и продолжают свою деятельность. Причина - гигантские денежные средства, находящиеся в обороте5, за которые они несут реальную и отнюдь не судебную ответственность.
Правоохрана не успевает «работать на опережение», и, безусловно, есть насущная потребность разобраться в причинах этого. Также необходимо искать способы оптимизации деятельности правоохранительных органов в процессуальном аспекте.
Итак, с целью анализа упомянутых нами номинально-бенефициарных связей рассмотрим необходимые для этого определения, имеющиеся в российском законодательстве.
На первый взгляд, термины «бенефициар» и «выгодоприобретатель» имеют отношение исключительно к цивилистическим правоотношениям.
В статье 368 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) ука-
4 По материалам Главного следственного управления Главного управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по городу Москве.
5 Бывший председатель Центрального банка Российской Федерации С.М. Игнатьев накануне своей отставки озвучил следующие цифры: «объем «теневых» операций в России составляет 49 млрд долларов США (или
1,5 трлн рублей), из них 35 млрд долларов США (или 1,075 трлн рублей) - сомнительные финансовые операции, получившие отражение в платежном балансе (то есть незаконная «обналичка» и вывод средств за границу - прим. П.С.) и 14 млрд долларов США (или 435 млрд рублей) - «серый» импорт». Общий ущерб бюджету Российской Федерации С.М. Игнатьев оценивает в 20 млрд долларов США (или 600 млрд рублей) (см.: Кваша М. Зачем председатель ЦБ взорвал бомбу // Коммерсантъ-деньги. 2013. № 7. С. 9).
Подписка в любое время по минимальной цене (495) 331-9789, [email protected]
СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
зывается, что в силу банковской гарантии банк, иное кредитное учреждение или страховая организация (гарант) дают по просьбе другого лица (принципала) письменное обязательство уплатить кредитору принципала (бенефициару) в соответствии с условиями даваемого гарантом обязательства денежную сумму по представлении бенефициаром письменного требования о ее уплате.
Статья 929 ГК РФ гласит, что по договору имущественного страхования одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную договором плату при наступлении в договоре события возместить другой стороне (страхователю) или иному лицу, в пользу которого заключен договор (выгодоприобретателю), причиненные убытки в пределах определенной договором суммы.
Согласно статье 1012 ГК РФ по договору доверительного управления имуществом одна сторона (учредитель управления) передает другой стороне (доверительному управляющему) на определенный срок имущество в доверительное управление, а другая сторона обязуется управлять этим имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя).
Таким образом, бенефициар (выгодоприобретатель) является третьим лицом в договоре, получает выгоду при определенных условиях, при этом не выполняя какой-либо активной функции в договорных отношениях. Бенефициар, помимо того, является своего рода «гарантированным кредитором».
Федеральным законом от 28 июня 2013 года № 134-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям» статья 3 Федерального закона от 7 августа 2001 года № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных
преступным путем, и финансированию терроризма» дополнена новым абзацем, тринадцатым, следующего содержания: «бенефициарный владелец - в целях настоящего Федерального закона физическое лицо, которое в конечном счете прямо или косвенно (через третьих лиц) владеет (имеет преобладающее участие более 25 процентов в капитале) клиентом - юридическим лицом либо имеет возможность контролировать действия клиента».
Помимо этого, в существующем законодательстве уже появились понятия «фактический руководитель», «фактический собственник» и т. д.
По этому поводу А.Я. Аснис и Г.М. Резник в публикации «Конституционно-правовые проблемы, возникающие при расширительном толковании терминов уголовного закона по делам об экономических преступлениях (по делам о преднамеренном и фиктивном банкротстве). Обобщение правоприменительной практики» указывают, что использование понятий, имеющих в своем составе слово «фактический» («фактический владелец», «фактический собственник», «фактический руководитель») является произвольно-расширительным подходом следствия к толкованию уголовного закона при возбуждении и расследовании уголовных дел об экономических преступлениях6.
Авторы этой публикации цитируют постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2006 года № 64 «О судебной практике по делам о налоговых преступлениях», в пункте 6 которого указано: «В тех случаях, когда лицо, фактически осуществляющее свою предпринимательскую деятельность через подставное лицо (например безработного, который формально был зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя), уклонялось при этом от уплаты налогов
6 Аснис А. Я., Резник Г. М. Конституционно-правовые проблемы, возникающие при расширительном толковании терминов уголовного закона по делам об экономических преступлениях (по делам о преднамеренном и фиктивном банкротстве). Обобщение правоприменительной практики. М., 2012. URL: http://asnis.ru
Подписка в любое время по минимальной цене (495) 331-9789, [email protected]
№ 12 (147) 2013
ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РФ
(сборов), его действия следует квалифицировать по статье 198 УК РФ, как исполнителя данного преступления». Пункт 7 того же постановления гласит, что к субъектам преступления, предусмотренного статьей 199 УК РФ, могут быть отнесены лица, фактически выполнявшие обязанности руководителя или главного бухгалтера (бухгалтера).
Таким образом, понятие «фактический руководитель» легализовано в судебноследственной практике. Однако А.Я. Аснис и Г.М. Резник не согласны с решением высшего судебного органа страны: «даже в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ не могут применяться термин и понятие, которые отсутствуют в законодательстве»7.
В задачи настоящей публикации не входит оценка того, продиктована такая позиция известных адвокатов заботой о чистоте законодательства либо всего лишь интересами защиты клиентов.
Однако есть решение и самого высшего судебного органа - Определение Конституционного Суда Российской Федерации «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Садыкова Ильгизара Яхие-вича на нарушение его конституционных прав положениями абзаца девятого пункта 1 статьи 126 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», абзаца шестого пункта 1 статьи 16, пункта 3 статьи 28 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», частей третьей и девятой статьи 115 и пункта 2 части первой статьи 208 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» от 15 мая 2012 года № 813-О. В описательной части Определения указано: «Постановлением судьи Вахитовского районного суда города Казани от 9 июня 2009 года было удовлетворено ходатайство следователя, осуществлявшего предварительное следствие по уголовному делу, которое 1 января 2009 года было возбуждено по признакам преступления, предусмотренного частью чет-
вертой статьи 159 «Мошенничество» УК Российской Федерации, и на основании части первой статьи 115 УПК Российской Федерации в целях обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, заявленного ОАО «Сбербанк России» на сумму 2,5 млрд. руб., разрешено наложение ареста на имущество, находящееся у ООО «Комбинат строительных изделий». При этом следователь и суд исходили из того, что указанное имущество фактически принадлежит одному из обвиняемых по уголовному делу (курсив мой - П.С.)».
Основанием для вывода о том, что имущество фактически принадлежало одному из обвиняемых, послужил установленный в ходе предварительного следствия факт: ООО «Комбинат строительных изделий» было им приобретено путем оформления доли на другое лицо.
Конституционный Суд Российской Федерации оставил без рассмотрения довод заявителя о том, что в действительности имущество является собственностью ООО «Комбинат строительных изделий», оно было внесено в уставный капитал этого юридического лица при его учреждении, а обвиняемый по уголовному делу правового отношения к обществу не имеет.
Несмотря на то, что жалоба к рассмотрению не принята, в описательной части Определения констатирован важнейший юридический факт - лицо, фактически владеющее имуществом (то есть фактический собственник), может быть подвергнуто обеспечительным мерам в рамках уголовного судопроизводства.
Таким образом, понятия «бенефициар» (он же выгодоприобретатель), «бенефициарный владелец», «фактический руководитель», «фактический собственник» определены в российском законодательстве и решениях высших судебных органов.
Как уже отмечалось, с «противоположной» стороны находятся так называемые «номиналы».
7 Там же.
68 Подписка в любое время по минимальной цене (495) 331-9789, [email protected]
СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
Часть вторая статьи 8 Федерального закона от 22 апреля 1996 года № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» дает определение номинального держателя ценных бумаг как лица, зарегистрированного в системе ведения реестра и не являющегося владельцем в отношении этих ценных бумаг. Номинальным держателем может быть только профессиональный участник рынка ценных бумаг, и осуществлять права, закрепленные ценной бумагой, он может только в случае получения соответствующих полномочий от владельца.
При этом имя владельца ценной бумаги номинальный держатель не вправе раскрывать, за исключением отдельных, оговоренных в законе случаях.
Однако в этом направлении законодатель пошел дальше.
Федеральным законом от 7 декабря 2011 года № 419-ФЗ Уголовный кодекс Российской Федерации (далее - УК РФ) дополнен статьей 1731 «Незаконное образование (создание, реорганизация) юридического лица», предусматривающей уголовную ответственность за образование (создание, реорганизацию) юридического лица через подставных лиц. Согласно примечанию к указанной статье под подставными лицами понимаются лица, являющиеся учредителями (участниками) юридического лица или органами управления юридического лица, путем введения в заблуждение которых было образовано (создано, реорганизовано) юридическое лицо.
Автор настоящей публикации принимал участие в разработке указанной нор-
2
мы (а также статьи 173 УК РФ) в составе рабочей группы под руководством первого заместителя Председателя Правительства Российской Федерации И.И. Шувалова.
На момент разработки в правительстве редакция нормы была следующей: «Создание и использование юридического лица с целью совершения преступления». Незаконность (фиктивность) юридического лица определялась через формулирование преступной цели его создания, поскольку ни для кого не секрет, что в среде предпринимателей широко распространено приобретение готовых юридических лиц в уже упомянутых структурах, специализирующихся на их регистрации и продаже. Разумеется, учредителями таких юридических лиц являются тоже упомянутые граждане из маргинальных слоев населения, готовые за небольшую плату подписать любые документы. Однако посредством таких приобретенных юридических лиц в дальнейшем ведется законопослушный бизнес. Как в таких случаях отграничить цель создания фиктивных коммерческих организаций, представлялось серьезной проблемой.
Следственный департамент Министерства внутренних дел Российской Федерации предлагал, как уже сказано, определить специальную цель создания фиктивного юридического лица - совершение преступления. Однако при доработке законопроекта в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации он существенно преобразился - вместо преступной цели появился термин «подставное лицо». Его определение в качестве «лица, введенного в заблуждение» представляется крайне неудачным как с точки зрения доказывания, так и с точки зрения юридической техники8.
Кроме того, исчезла уголовная ответственность за использование созданного для совершения преступления юридического лица.
8 Прокуратурами Дальневосточного федерального округа и города Москвы отменено уже четыре постановления о возбуждении уголовных дел по статье 1731 УК РФ. При отмене было сказано, что граждане, выступающие учредителями незаконно образованных (по мнению следствия) юридических лиц, являются совершеннолетними, вменяемыми, в ряде случаев имеют высшее образование, то есть не могли не сознавать юридического значения своих действий при учреждении хозяйственного общества, а следовательно, признак введения их в заблуждение материалами доследственной проверки не установлен.
Подписка в любое время по минимальной цене (495) 331-9789, [email protected]
№ 12 (147) 2013
ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РФ
Следственным департаментом были разработаны предложения по исправлению ситуации: дополнить основные статьи о преступлениях экономической направленности (мошенничество, присвоение и растрата, незаконная банковская деятельность, легализация и т. д. - перечень подлежал обсуждению) квалифицирующим признаком «совершенное с использованием незаконно образованного юридического лица». В результате способы использования такого юридического лица были бы конкретизированы путем привязки к конкретным составам преступления, этим деяниям была бы придана повышенная общественная опасность, и таким образом возникла бы уголовная ответственность (в виде повышенной санкции) за использование незаконно образованных юридических лиц.
Помимо этого, было предложено создать процессуальный механизм для производства процессуальных действий с фирмами-однодневками. Для этого предлагалось предоставить следователю право признавать незаконно образованное (созданное, реорганизованное) юридическое лицо орудием совершения преступления. Это автоматически предоставило бы возможность наложения ареста на имущество такого хозяйственного общества в порядке части первой статьи 115 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации и последующей конфискации в порядке пункта «г» части первой статьи 1041 УК РФ.
В случае выявления незаконной финансовой операции, проводимой, например, с целью незаконного обналичивания крупной суммы денежных средств, при наличии указанной системы процессуальных норм эта сумма могла быть арестована на счете фирмы-однодневки, а затем конфискована в доход государства.
Также предлагалось предоставить суду право в приговоре принять решение об исключении незаконно образованного (созданного, реорганизованного) юридическо-
70 Подписка в любое время по минимальной цене (495) :
го лица, использованного для совершения преступления, из Единого государственного реестра юридических лиц.
Предложения рассматриваются в различных инстанциях. А пока что следует констатировать, что в уголовном законодательстве появились понятия «незаконно образованное юридическое лицо» и «подставное лицо», которое корреспондируется с понятиями «фактический руководитель» и «фактический собственник».
Обратившись к международному опыту, обнаружим, что в англо-саксонских юрисдикциях существует процедура, устраняющая в ходе судопроизводства «двуличие» экономических отношений, которое в определенной степени существует и у них. Эта процедура, называющаяся «срывание корпоративной вуали» (piercing corporative veil, или lifting corporative veil), используется в правоприменительной практике английских и американских судов.
По мнению британских и американских правоведов, если корпорация является «ширмой», вовлечена в мошенничества и иные противоправные деяния либо используется для извлечения персональной прибыли ее руководителей, менеджеров или акционеров, суд может проигнорировать дифференцированную юридическую сущность корпорации и возложить персональную ответственность на указанных руководителей, менеджеров или акционеров. «Корпоративная вуаль», признаваемая британским и американским правом, по словам правоведов, является своего рода «щитом», отделяющим саму корпорацию, а также ее активы и ее ответственность от физических лиц, стоящих за корпорацией. В делах указанной категории суд смотрит как бы «поверх» корпоративной субстанции, и одним из обязательных обстоятельств, дающих для этого основания, должно быть какое-либо злоупотребление корпоративными правами, нарушение обычая делового обо-9789, [email protected]
СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
рота или иное недобросовестное поведение9.
Большинство российских юристов связывают рассматриваемый институт с использованием его в гражданско-правовых отношениях. Профессор Н.В. Козлова указывает: «Американские суды могут возложить ответственность на участников корпорации за долги корпорации, используя доктрину «снятия корпоративных покровов» (piercing the corporative veil). ... Суд, призванный следить за использованием конструкции юридического лица в целях ведения честного бизнеса, снимает маску корпоративной собственности, дабы кредиторы корпорации получили доступ к имуществу ее недобросовестного участника»10. Профессор И.С. Шиткина отмечает: «В США суды отступают от принципа ограниченной ответственности (учредителей корпорации - П.С.), когда приходят к выводу, что этот принцип использовался в незаконных целях»11.
Руководство Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации неоднократно высказывалось по поводу использования этой доктрины в правоприменительной практике российских судов, называя ее «доктриной снятия корпоративных покро-
вов»12.
И. Невская и Е. Стюарт со ссылкой на решение английского суда по делу Hashemvs. Shayif&Anor [2008], анализируя процедуру «снятия корпоративной вуали» указывают:
• во-первых, владение и контроль над компанией сами по себе не являются
достаточным свидетельством корпоративной вуали;
• во-вторых, суд не может снять корпоративную вуаль, если не затрагиваются интересы третьих лиц;
• в-третьих, корпоративная вуаль может быть снята, если есть злоупотребление, мошенничество или обман, но самого по себе злоупотребления, мошенничества или обмана недостаточно, оно должно использоваться в рамках структуры компании для снятия или избегания ответственности этой компанией;
• в-четвертых, компания может выступать «фасадом» и в том случае, если она изначально не была создана для каких-либо противоправных целей. В таком случае необходимо будет выяснить, когда она (компания) начала использоваться как «фасад»13.
Д. Кутишенко и А. Кокарева полагают, что «суд может снять корпоративную вуаль только в исключительных случаях, когда компания является фиктивной, не преследующей законных целей, или выступает посредником для совершения мошеннических действий (курсив мой - П.С.), или содействует установлению несправедливости»14.
Таким образом, в изложенных обоснованиях принятия решения о «снятии корпоративной вуали» отчетливо просматривается уголовно-правовая составляющая. Видимо, здесь прежде всего необходимо учитывать специфику англосаксонского судопроизводства. Разделение юрисдикции судов на
9 См., например:
Bainbridge Stephen M. 2001. Abolishing Veil Piercing // The Journal of Corporation Law 26 (spring), 479-535; Huss Rebecca J. 2001. Revamping Veil Piercing for All Limited Liability Entities: Forcing the Common Law Doctrine into the Statutory Age // University of Cincinnati Law Review 70 (fall), 93-135;
Roche Vincent M. 2003. Bashing the Corporate Shield: The Untenable Evisceration of Freedom of Contract in the Corporate Context // The Journal of Corporation Law 28 (winter), 289-312.
10 Козлова Н. В. Правосубъектность юридического лица. М. : Статут, 2005. С. 145, 146.
11 Корпоративное право : учебник для студентов вузов, обучающихся по направлению «Юриспруденция» / отв. ред. И. С. Шиткина. М. : Волтерс Клувер, 2008. С. 581.
12 Антон Иванов о снятии корпоративной вуали. URL: http://www.clj.ru/news/62014.html
13 Невская И., Стюарт Е. Доктрина «снятия корпоративной вуали» в английской и российской правоприменительной практике // Слияния и поглощения. 2012. № 11. С. 50.
14 Кутишенко Д., Кокарева А. Корпоративная вуаль: танцы в темноте // Слияния и поглощения. 2012. № 12. С. 59.
Подписка в любое время по минимальной цене (495) 331-9789, [email protected]
№ 12 (147) 2013
ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РФ
гражданскую и уголовную является для него весьма условным. Рассматривая дело о гражданском споре, английский или американский судья имеет полномочия признать наличие в действиях ответчика состава преступления и тут же признать его виновным, передав дело в соответствующую судебную инстанцию для определения меры наказания с учетом личности осужденного. Более того, в английской литературе встречается описание использования анализируемой нами процедуры при совершении сугубо уголовно-правового действия - конфискации имущества.
Так, Дэвид Винч указывает, что в английских судах имели место уголовные дела, когда суд удалял корпоративную завесу с юридических лиц. Например, возбуждалось производство по конфискации в соответствии с Правилами уголовного судопроизводства 2002 года в случае, если денежные средства, полученные корпорацией, в зависимости от конкретных обстоятельств уголовного дела признавались выгодой, полученной индивидуальным лицом (как правило, директором компании). Поскольку эти денежные средства являлись частью прибыли, полученной лицом в результате противоправных действий, они становились объектом конфискации (в частности, по делу Rv Seager [2009] EWCA Crim 1303).
В резюме по этому делу суд указал, что не имеют принципиального значения возражения адвокатов сторон по поводу применения терминологии о «снятии», «срывании» или «удалении» корпоративной вуали, поскольку это относится к области правовой казуистики («hornbook» law). В контексте уголовного дела суд сформулировал как минимум три основания применения этой процедуры. Во-первых, когда виновный скрывает за корпоративным «фасадом» совершенное преступление или полученный от него доход. Во-вторых, когда
виновный при наличии умысла совершает от имени корпорации действия, образующие преступление.
По выражению лорда Бинхема в речи по делу Jenning VS CPS, здесь следует говорить не о снятии, а о грубом разрывании корпоративной вуали.
И, в-третьих, суд вправе применить такую процедуру, когда бизнес-структура и сделки являются маскировкой для реальных сделок и реальной финансовой дея-тельности15.
Анализ изложенных судебных сентенций с учетом их англосаксонской специфики приводит к следующему выводу: все доводы суда направлены на обоснование привлечения к ответственности фактического руководителя корпорации (будь он исполнительным органом или акционером). К.Ю. Икаева отмечает: «Судебная практика американских судов ... определяет условия, при которых возможно возложение ответственности непосредственно на реального владельца или владельцев компании (курсив мой - П.С.)»16.
Практика снятия корпоративной оболочки имеет место и в практике российских судов. Если возвратиться к уголовному делу по обвинению У., то в этом случае Замоскворецкий суд без особых сомнений «сорвал корпоративную вуаль» с выстроенного У. конгломерата юридических лиц, а на него возложил и уголовную, и гражданскоправовую ответственность в виде взыскания по гражданскому иску представителя потерпевших банковских организаций.
Аналогичное действие произведено и в отношении Н. (второй пример).
Проблема и в том, и в другом случае заключается в громоздкой следственной процедуре, заключающейся в доказывании бенефициарного владения У. и Н. подконтрольными юридическими лицами путем многочисленных допросов свидетелей,
15 David Winch. Confiscation: lifting the veilo fincorporation // Accounting evidence, January, 2013. URL: www. accountingevidence.com
16 Икаева К. Ю. Применение доктрины «снятия корпоративной вуали» в американском и российском праве // Труды молодых исследователей по сравнительному праву. 2011. № 2. С. 10.
Подписка в любое время по минимальной цене (495) 331-9789, [email protected]
СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
показавших, что эти бенефициарные владельцы распоряжались счетами организаций, материалами выемок и обысков, а также многими другими материалами уголовных дел.
В то же время Федеральная служба финансового мониторинга (Росфинмонито-ринг), являющаяся на основании Федерального закона № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» уполномоченным органом, ведет свой учет бенефициарных владельцев. В определенных ситуациях при наличии в уголовно-процессуальном законодательстве понятия «бенефициарный владелец» путь доказывания может быть сокращен.
Следует также отметить, что Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 15 мая 2012 года № 813-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Садыкова Ильгизара Яхиеви-ча» прямо перекликается с изложенными доводами британского правоведа Дэвида Винча о применения процедуры снятия корпоративной вуали при конфискации имущества и применении для этого обеспечительных мер на стадии предварительного расследования.
По сути дела, на основании указанного Определения следствие, основываясь на собранных по делу доказательствах, вправе накладывать арест для обеспечения взыскания гражданского иска, а следовательно, и конфискации имущества, не принимая во внимание корпоративные правоотношения, имеющие признаки фиктивности. Следствие полномочно обеспечивать наложение судом имущественного взыскания на физическое лицо, использующее юридическое лицо для маскировки своей прямой имущественной выгоды от совершенного преступления, то есть может уже на досудебной стадии «снимать корпоративную вуаль».
Таким образом, элементы «прообраза» этой процедуры существуют в законодательстве и судебной практике уже сейчас.
Полагаю, что целесообразно закрепить в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве указанные понятия, а также с учетом нормативного характера российской правовой системы (относящейся не к англо-саксонской, а к романо-германской правовой системе) ввести институт возложения уголовной и гражданской ответственности на бенефициарных владельцев (фактических руководителей) за действия, совершаемые под прикрытием подконтрольных фиктивных юридических лиц, а также бенефициаров (выгодоприобретателей), фактических собственников, получивших выгоду в виде денежных средств или имущества в результате совершения преступления.
В законодательном выражении это могло бы выглядеть следующим образом.
Статью 33 Уголовного кодекса Российской Федерации можно дополнить следующими пунктами.
6. Лицо, получившее денежные средства, имущество или иную материальную выгоду от совершенного преступления (бенефициар, выгодоприобретатель), несет уголовную ответственность как соучастник, если оно заведомо знало о преступном характере полученных денежных средств, имущества или иной материальной выгоды.
7. Лицо, руководящее финансово-хозяйственной деятельностью хозяйствующих субъектов (юридических лиц и индивидуальных предпринимателей), не являясь их участником или исполнительным органом (бенефициарный владелец), несет ответственность за общественно опасные деяния, совершенные указанными субъектами, если эти деяния охватывались его умыслом.
В статью 208 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации следует внести часть 6: «По делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности при наличии в уголовном деле сведений о выгодоприобретателе или бенефициарном владельце приостановление производства по основанию, предусмотренному пунктом 1 части
Подписка в любое время по минимальной цене (495) 331-9789, [email protected]
№ 12 (147) 2013
ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РФ
первой настоящей статьи допускается только в случае прекращения уголовного преследования в отношении указанных лиц»17.
Таким образом, следствие будет поставлено в рамки необходимости не только официально объявить в уголовном деле о существовании бенефициара или бенефициарного владельца, но и проанализировать имеющиеся в отношении них доказательства.
Прогнозируется, что вначале это повлечет многократные отмены постановлений о приостановлении производства по уголовным делам, затем - анализ и дополнительный сбор доказательств в аспекте, о котором мы уже много говорили. И уж потом в качестве позитивного результата эти меры приведут к сокращению количества приостановленных уголовных дел о преступлениях экономической направленности и увеличению количества привлеченных к уголовной ответственности бенефициаров, получивших выгоду от совершенных преступлений, а также бенефициарных владельцев, совершавших преступления под прикрытием фиктивных (незаконно образованных) юридических лиц.
Кроме того, целесообразно установить гражданско-правовую ответственность данных лиц в уголовном судопроизводстве. С этой целью статью 54 УПК предлагается дополнить частью 11 следующего содержания: «Бенефициар (выгодоприобретатель) может быть привлечен в качестве гражданского ответчика в части выгоды (денежных средств или иного имущества), полученной им в результате совершенного преступления. Бенефициарный владелец может быть привлечен в качестве гражданского ответчика в части имущественного вреда, при-
чиненного преступлениями, совершенными под прикрытием подконтрольных ему юридических лиц или индивидуальных пред-принимателей»18.
Предполагается, что в случае недоказуемости умысла указанных лиц в порядке частей 6 и 7 статьи 33 УК РФ (приведенных выше) они могут быть привлечены в качестве гражданских ответчиков и понесут гражданскую ответственность в уголовном судопроизводстве.
Предлагаемые изменения пока что, безусловно, имеют дискуссионный характер. Возможно, в них будут внесены разнообразные уточнения и дополнения. Очевидно, однако, что проблема оптимизации установления и доказывания номинальнобенефициарных отношений в уголовном судопроизводстве по делам об экономических преступлениях требует решения, что объективно и закономерно в положительном плане отразится на транспарентности российской экономики.
ЛИТЕРАТУРА И ИНФОРМАЦИОННЫЕ
ИСТОЧНИКИ
1. URL: www.kremlin.ru
2. Кузнецова Е. Дмитрий Каменщик взял «Домодедово» на себя // Коммерсантъ от 13 сентября 2013 года.
3. Кваша М. Зачем председатель ЦБ взорвал бомбу // Коммерсантъ-деньги.
2013. № 7.
4. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) : Федеральный закон от 30 ноября 1994 года № 51-ФЗ.
5. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) : Федеральный закон от 26 января 1996 года № 14-ФЗ.
6. О внесении изменений в отдельные
17 Впоследствии эту норму будет целесообразно инкорпорировать в главу 501 УПК РФ «Производство по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности», проект которой разработан в Следственном департаменте Министерства внутренних дел Российской Федерации.
18 Несмотря на то, что «корни» указанного проекта статьи УПК РФ происходят из преступлений в сфере экономической деятельности, выгода может быть получена бенефициаром и в результате совершения общеуголовного преступления, в связи с чем в этой части гражданская ответственность может быть урегулирована статьей 54 УПК РФ. В части гражданской ответственности бенефициарного владельца впоследствии норму будет целесообразно инкорпорировать в главу 501 УПК РФ «Производство по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности», о проекте которой уже говорилось.
Подписка в любое время по минимальной цене (495) 331-9789, [email protected]
СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям : Федеральный закон от 28 июня 2013 года № 134-ФЗ.
7. О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма : Федеральный закон от 7 августа 2001 года № 115-ФЗ.
8. Аснис А. Я., Резник Г. М. Конституционно-правовые проблемы, возникающие при расширительном толковании терминов уголовного закона по делам об экономических преступлениях (по делам о преднамеренном и фиктивном банкротстве). Обобщение правоприменительной практики. М., 2012. URL: http://asnis.ru
9. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Садыкова Ильгизара Яхиевича на нарушение его конституционных прав положениями абзаца девятого пункта 1 статьи 126 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», абзаца шестого пункта 1 статьи 16, пункта 3 статьи 28 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», частей третьей и девятой статьи 115 и пункта 2 части первой статьи 208 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 15 мая 2012 года № 813-О.
10. О рынке ценных бумаг : Федеральный закон от 22 апреля 1996 года № 39-ФЗ.
11. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : Федеральный закон от 7 декабря 2011 года № 419-ФЗ.
12. Уголовный кодекс Российской Федерации : Федеральный закон от 13 июня
1996 года № 63-ФЗ.
13. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : Федеральный закон от 18 декабря 2001 года № 174-ФЗ.
14. Bainbridge Stephen M. 2001. Abolishing Veil Piercing // The Journal of Corporation Law 26 (spring).
15. Huss Rebecca J. 2001. Revamping Veil Piercing for All Limited Liability Entities: Forcing the Common Law Doctrine into the Statutory Age // University of Cincinnati Law Review 70 (fall).
16. Roche Vincent M. 2003. Bashing the Corporate Shield: The Untenable Evisceration of Freedom of Contract in the Corporate Context // The Journal of Corporation Law 28 (winter).
17. Козлова Н. В. Правосубъектность юридического лица. М. : Статут, 2005.
18. Корпоративное право : учебник
для студентов вузов, обучающихся по направлению «Юриспруденция» / отв. ред. И. С. Шиткина. М. : Волтерс Клувер, 2008.
19. Антон Иванов о снятии корпоративной вуали. URL: http://www.clj.ru/news/62014. html
20. Невская И., СтюартЕ. Доктрина «снятия корпоративной вуали» в английской и российской правоприменительной практике // Слияния и поглощения. 2012. № 11.
21. Кутишенко Д., Кокарева А. Корпоративная вуаль: танцы в темноте // Слияния и поглощения. 2012. № 12.
22. David Winch. Confiscation: lifting the vei-lo fincorporation // Accounting evidence, January, 2013. URL: www.accountingevidence.com
23. Икаева К. Ю. Применение доктрины «снятия корпоративной вуали» в американском и российском праве // Труды молодых исследователей по сравнительному праву.
2011. № 2.
Подписка в любое время по минимальной цене (495) 331-9789, [email protected]
